Текст книги "Не пара (ЛП)"

Полтора года назад

– Спрашиваю ещё раз, где Вы были прошлой ночью?

Я взглянула на детектива, сидящего за столом напротив меня. Мои ладони стали влажными. Я сложила руки в замок и положила их на колени.

Почему я вновь должна объяснять ему? Неужели он не поверил мне, когда я давала показания в первый раз?

– После работы я направилась прямиком домой, и ко мне пришёл мой парень, Джейсон. Спросите его, он подтвердит.

– Мой коллега только что говорил с Джейсоном.

Детектив подался вперёд, опёрся на стол и сложил ладони.

– Он сказал нам, что не был с Вами прошлой ночью.

– Что? – вопрос стремительно слетел с моих губ.

– Джейсон сказал моему коллеге, что он был со своими друзьями и братом.  Они весь вечер играли в карты у него дома, и он вообще не виделся с Вами вчера.

– Я-я... что? Я не понимаю...

Я стала водить глазами по комнате. Замешательство и паника обуздали мой разум и тело.

– Я не понимаю. Зачем Джейсону такое говорить?

Детектив, не сказав ни слова, спокойно взглянул на меня. Я облизнула свои пересохшие губы. В горле пересыхает, когда я начинаю говорить:

– Джейсон лжёт. Он всю ночь был у меня дома.

– Кто-нибудь может это подтвердить? – спросил детектив.

Джесс.

Нет... Он весь вечер был у своего друга Джастина. В доме были только я и Джейсон.

Боже мой.

– Нет.

Я снова облизнула губы.

– Но я говорю правду, клянусь.

Я стала пристально смотреть детективу в глаза, пытаясь убедить его в том, что мои слова правдивы. Но я знала, что это бесполезно. Он думает, что это сделала я.

В горле словно застрял комок, но я старалась справиться с нарастающей паникой.

– Вы думаете, что это была я. Думаете, я украла украшения. Но Вы ошибаетесь. Это сделала не я, – заявила я твёрдо.

Детектив откинулся на спинку стула.

– А что я должен думать, Дэйзи? В магазин после его закрытия проникли, используя Вашу карточку-ключ. Именно ту, что была при Вас, когда мы Вас задержали. Вы в курсе, что это отключает систему сигнализации. Вы знаете, как выключить камеры наблюдения. Вы точно знаете, где находятся самые дорогие украшения.

– Но я не брала их! Зачем они мне?

– Вы одна воспитываете своего младшего брата, Вы по уши в долгах по аренде, Вам нужно платить по счетам и гасить неоплаченные долги. Люди и из-за меньшего идут на воровство.

– Но я не крала украшения! Я бы никогда этого не сделала! Я не воровка! Я-я не знаю, каким образом кто-то воспользовался моей карточкой. Возможно... возможно, кто-то подделал её.

Я хватаюсь за любую зацепку, потому что всё происходящее представляется мне просто нелогичным.

  Детектив качает головой.

– Да, – продолжаю я, – возможно, кто-то украл её, а затем вернул на место.

– Кто, Дэйзи?

Детектив подаётся вперёд.

– Кто стал бы это делать?

Мой мозг судорожно начинает перебирать варианты. И цепляется за единственного человека, который был вчера вечером в моём доме.

– Джейсон.

Мой голос дрожит, а из-за слёз становится тяжело говорить.

– Джейсон солгал и сказал, что не был со мной. Он мог взять карточку и...

– Но как он мог совершить ограбление, раз Вы говорите, что он был с Вами?

Он прав. Я запускаю пальцы в волосы и начинаю массировать голову. Меня осеняет мысль.

– Возможно... возможно, Джейсон отдал её кому-то.

Мне становится тяжело дышать, я задыхаюсь от ужаса.

Я вижу, что детектив отдаляется от меня. Я теряю его. Он думает, что это сделала я. Думает, что это я украла украшения из магазина. С моего места работы. Работы, которую я так люблю.

– Может быть, Джейсон дал карточку кому-то, а затем положил обратно в сумку до того, как я заметила её пропажу.

Детектив кивает:

– Это хорошая версия, Дэйзи. И мы проверяли Вашего парня, Джейсона Дойла.  Несколько лет назад его уже задерживали за угон автомобиля. На его счету также несколько магазинных краж в подростковом возрасте. Ну, и, конечно, мы знаем, кто его брат...

– Точно! Дэмьен! – вскрикнула я, – вероятно, это дело рук Дэмьена и Джейсона! Я знаю, что Дэмьен тот ещё тип. Я много слышала о нём и...

– Мы хорошо осведомлены, кем является этот Дэмьен Дойл, – перебил меня детектив, – ограбление лишь одно из многочисленных дел, к которым он приложил руку за эти годы. Однако нам никогда не удавалось привлечь его хотя бы по какому-либо из дел. Его никто и никогда не выдаёт.

Он стал потирать подбородок, покрытый щетиной.

– Слушай, Дэйзи, если ты расскажешь мне что-нибудь, я смогу тебе помочь. Может быть, ты и не хотела этого делать, тебя лишь заставила нужда. Возможно, деньги казались слишком соблазнительными, чтобы пройти мимо них. Назови того человека или тех людей, кто помог тебе совершить ограбление. И скажи мне, где сейчас находятся украшения. После, я могу помочь тебе.

Он хочет, чтобы я указала на Дэмьена, а также призналась в том, что я была сообщником в этом ограблении. Но я солгу, если поступлю так. Я не знаю наверняка, кто совершил ограбление. Я нутром чую, что Джейсон украл мою карточку, но я не могу это доказать. И, если я скажу, что это был Дэмьен, это будет считаться признанием в том, чего я не совершала.

Я могу попасть в тюрьму.

Качая головой и опустив взгляд на стол, я вновь запустила пальцы в волосы и стала их подёргивать.

Мне нечего ему сказать, потому что я ничего не знаю, кроме своей собственной правды.

И, я не лгунья.

О, Боже. Не могу поверить в происходящее.

Подняв глаза, я взглянула на часы. Четверть четвертого. Занятия в школе скоро закончатся.

– Мой брат, Джесс. У него скоро закончатся уроки. Мне нужно быть дома к его приходу. Он будет беспокоиться, если меня не будет.

– Не волнуйся. За Джессом присмотрят.

 Что он имеет в виду, за Джессом присмотрят?

Я только раскрываю рот, чтобы спросить его, как в этот момент открывается дверь. На пороге стоит полицейский в форме.

Детектив встаёт со стула и говорит мне:

– Я сейчас вернусь.

Я наблюдаю за ним через стекло в двери, пока он разговаривает с офицером. По выражениям их лиц невозможно понять, о чём они разговаривают.

Сердце в моей груди бешено бьётся. Мне никогда ещё не было так страшно.

Дверь открывается. Возвращается детектив, а следом за ним входит офицер в форме.

Детектив вновь садится за стол передо мной, а офицер остаётся стоять.

– Дэйзи, пока ты находилась здесь, полиция обыскивала твою квартиру... И она нашла одно из украденных украшений.

Нет.

Этого не может быть.

– Я ничего не крала, – вскрикиваю я, поднимаясь со стула, – я этого не делала!

Ко мне быстро направляется офицер в форме. Не успела я и глазом моргнуть, как меня задерживают, сковывая мои руки за спиной. Я стараюсь освободиться, умоляю его отпустить меня.

Затем я слышу голос детектива, который говорит:

– Дэйзи Мэй Смит, Вы арестованы по подозрению в ограблении. Вы имеете право хранить молчание, но Вашей защите может навредить, если Вы не будете отвечать на вопросы, на которые позже будете ссылаться в суде. Всё сказанное Вами может быть приведено в качестве доказательства и использовано против Вас.

О, Господи. Меня арестовывают. За преступление, которого я не совершала.

Неописуемый ужас, какого я ещё в жизни не испытывала, сковал всю меня.

Глава 1

Наши дни

Смотрю на своё отражение в маленьком зеркальце.

Длинные темные волосы убраны назад в конский хвост. Лицо чистое, совсем без макияжа. Я бросаю взгляд на свою одежду. Джинсы и голубая футболка, на ногах черные балетки.

Одежда и обувь, которая была на мне, когда я попала в тюрьму.

Джинсы и футболка стали мне немного великоваты. Я предвидела, что потеряю вес, находясь здесь. Из-за ежедневных занятий в тренажёрном зале и стресса, я сбросила несколько килограмм. Не то чтобы раньше я была полной, но сейчас я выгляжу слишком худой. Мне не помешало бы вновь набрать вес.

– Готова?

Отведя взгляд от своего отражения, я посмотрела на офицера Роман, стоящую в дверях.

– Готова.

О, как я готова.

Я никогда прежде не была так готова к чему-либо.

Окинув взглядом камеру, в которой я провела прошлую ночь, я последовала по коридору за офицером. Руки мои были свободны – забирать мне было нечего.

В камеру для освобождаемых меня перевели лишь вчера, так что свою последнюю ночь в тюрьме я провела не в той камере, где находилась прошлые полтора года. Не то чтобы я была огорчена этим. Скорее, наоборот.

Я просто-напросто в экстазе.

Меня выпускают на свободу.

Восемнадцать месяцев я грезила об этом моменте. Отсчитывала минуты, часы, дни, молясь о том, что меня освободят условно-досрочно по истечении полутора лет из присужденных трех лет заключения.

Условно-досрочное освобождение подразумевает, что я буду находиться на испытательном сроке и буду обязана соблюдать условия, поставленные надзорным инспектором. Но, по крайней мере, я не буду находиться здесь.

Я выхожу из этой преисподней.

Я стараюсь сдерживать облегчение, которое испытываю.

Не буду давать волю чувствам до тех пор, пока я не выберусь отсюда и не вернусь в реальный мир.

Мир, в котором я верну назад свою жизнь. Мир, в котором я могу вернуться к единственному человеку, который когда-либо имел значение для меня.

Мой брат, Джесс.

Я говорю мой брат, но на самом деле он мой ребёнок. Когда мне было шестнадцать, а Джессу – шесть, наша никчёмная наркозависимая мать забила на нас, исчезла со всеми деньгами, что мы имели, и оставила брата на моё попечение. Но, по правде говоря, я растила его с самого рождения, потому что единственное, о чём беспокоилась моя мать – это она сама, наркотики, а также тот, с кем она в то время трахалась.

Когда она сбежала, я бросила школу и устроилась работать на завод, чтобы добывать деньги на пропитание и одежду для Джесса и оплачивать аренду и счета. Не самая шикарная работёнка, но зарплаты хватало. Еле-еле. Мы ограничивали себя во всём. Я покупала самую дешёвую еду и ходила в супермаркет прямо перед закрытием, чтобы купить продукты со скидкой, такие как, например, консервы в повреждённой упаковке. Иногда они нарочно закупали такие консервы. Одежду я покупала в секонд-хэндах. Я делала всё, что могла, чтобы хоть как-то протянуть до зарплаты.

Было тяжело, но я всегда заботилась о том, чтобы Джесс был в порядке. Он был важнее всего.

Для меня он всегда важнее всего.

Я проработала на заводе год, но меня уволили, когда начались сокращения. Сокращали работников в соответствии с их стажем. Я была последним нанятым на завод работником, поэтому меня уволили в первую очередь.

До того, как я нашла новую работу, нам было очень тяжело. У меня не было никаких сбережений, потому что никогда не было лишних денег, которые можно было бы отложить на чёрный день.

Я пыталась устроиться на работу, но меня никуда не брали, потому что у меня не было образования. Я получала социальное пособие от государства и пособие по уходу за ребёнком, приходившее на имя матери – да, я подделывала её подпись, но этого всё равно не хватало на нас двоих. И я не могла сказать социальным работникам, что нам нужно больше денег, ведь, если бы они узнали о том, что наша мать бросила нас, они бы забрали Джесса. А я не могла потерять его.

Какое-то время было очень туго. Бывали дни, что я вообще ничего не ела, чтобы Джессу досталась еда.

Я могла бы попросить помощи у моей лучшей подруги, Сиси, но я должна была справиться со всем этим самостоятельно. Джесс был под моей ответственностью.

Чуть позже, мне, наконец, улыбнулась удача, и я получила работу на неполный день: мне нужно было расставлять по полкам продукты в супермаркете. Через неделю я устроилась ещё и официанткой на полставки. Эта работа была вечерней, и, к моему неудовольствию, мне приходилось покидать Джесса, но за ним в это время присматривала Сиси.

Так я работала в течение полугода, пытаясь, в то же время, устроиться на полноценную работу. В конце концов, я попала на работу в этот первоклассный ювелирный магазин. Я едва ли могла поверить, что смогу заполучить ее. Понимаете, собеседование прошло отлично, но у меня не было образования, а местечко было шикарным. Но по какой-то причине управляющий что-то увидел во мне и дал мне работу.

Это было самым лучшим... и худшим событием в моей жизни.

Самым лучшим была оплата. Я получала больше, чем зарабатывала прежде на двух работах. Я обучалась торговле в ювелирном бизнесе и могла быть с Джессом каждый вечер.

Однако я и не догадывалась, что четыре года спустя меня обвинят в краже драгоценностей на сумму в сотни тысяч фунтов, и я отправлюсь за решётку.

Не догадывалась, что потеряю всё.

Потеряю Джесса.

Моего ребёнка. Мою семью.

Я хочу вернуть его.

Я верну его.

Я не видела и не говорила с ним уже полтора года, и это просто убивает меня.

Наше общение проходило только по переписке. Ну... как общение. Не совсем. Я писала ему, но он ни разу не ответил мне.

Он зол.

Потому что я не разрешала ему навещать меня, пока я находилась в тюрьме.

Он думал, что я бросила его.

На самом деле я просто не могла вынести и мысли о том, чтобы видеть его в этих стенах. И я не хотела, чтобы он посещал такое место.

Я никому не разрешала навещать меня. Даже Сиси.

Таким образом, полтора года я не видела и не разговаривала ни с кем из тех, кого я любила.

Моё сердце неистово колотится у меня в груди, и я продолжаю идти за офицером Роман. Я жду, пока она отпирает дверь и затем ведёт меня через неё к проходной.

Я не видела эту часть тюрьмы с тех пор, как прибыла сюда.

Я выглядываю в окно. Сердце бьётся, нервы натянуты, и я так взволнована!

Я выхожу отсюда. Я возвращаюсь к своей жизни.

К жизни, которую у меня украли.

Офицер Кендалл передаёт мне пластиковую тару и говорит:

– Вещи, с которыми ты прибыла.

Открыв коробку, я заглянула внутрь.

Мой старый мобильник, который больше не работает, блеск для губ, кошелёк. Я беру кошелёк и открываю его. Внутри купюра в двадцать фунтов.

За душой у меня лишь двадцать фунтов.

Вздох.

На дне коробки я отыскиваю ключи от своей старой квартиры. Я дотрагиваюсь до них пальцами. Ключи от моего старого дома. Дома, которого у меня больше нет.

Слёзы щиплют мои глаза. Я стараюсь их сдержать и моргаю.

– Ты в порядке, Дэйзи? – спрашивает меня офицер Роман.

Сдерживая свои эмоции, я киваю и бросаю свой кошелёк обратно в коробку.

– Ты знаешь, куда пойдешь отсюда? – спрашивает меня офицер.

 – Да, – я смотрю на неё, – я отправлюсь прямиком в Лондонскую службу, осуществляющую надзор за условно осужденными, чтобы встретиться с моим надзорным инспектором...

Я запнулась, пытаясь вспомнить его имя.

– Тоби Уиллис, – завершает она фразу вместо меня, – Тоби объяснит условия твоего освобождения и скажет, в каком хостеле ты остановишься.

– То есть, я буду жить не в пятизвёздочной гостинице Ритц?

Я смотрю на неё, состроив гримасу ужаса, и она смеется:

– Пойдем, шутница, давай уже выберемся отсюда.

Офицер пропускает нас через проходную. Я следую за офицером Роман, пока она ведет меня к двери, через которую я смогу выйти отсюда.

Чувствую, как сердце бешено колотится в груди, когда я вижу, как открывается последняя дверь.

Я свободна.

Я делаю глубокий вдох. Глубокий вдох свободы.

Знаю, это звучит глупо, но воздух здесь – снаружи, будто бы, лучше. Чище, свежее. Лучше, чем воздух, которым я дышала за этими высокими стенами, держащими меня взаперти так долго.

Я делаю первый шаг навстречу свободе.

– Я не хочу никогда вновь видеть тебя здесь, – слышится сзади меня голос офицера Роман.

Я оглядываюсь на неё:

– Вы меня больше никогда не увидите, обещаю.

Жёсткую линию её рта смягчает улыбка:

– Хорошо. Удачи, Дэйзи. Надеюсь, у тебя всё наладится.

Да, я тоже.

Я киваю ей и поворачиваюсь. Ещё один глубокий вдох, и я выхожу на улицу.

Дверь с лязгом закрывается за мной. Я слышу, как замок запирают, и я понимаю, что меня обратно не впустят.

На секунду я запаниковала.

Я в буквальном смысле не знаю, что делать. Мне так долго говорили, что делать, и теперь мне кажется, будто я не знаю своих собственных мыслей.

Я смотрю по сторонам. Люди снуют взад и вперёд.

Моё внимание привлекает человек на противоположной стороне улицы, и я уже не могу сдержать улыбку, которая вмиг расплылась на моём лице.

Сиси.

– Си? – вскрикиваю я, захлебываясь эмоциями.

– Мэйдэй! – Она улыбается во весь рот.

Услышав, как она называет прозвище, которое дал мне Джесс, когда был маленьким, я чувствую, как во мне просыпается боль. Настолько дикая и настолько глубокая, что кажется, будто она никогда не утихнет.

Сиси отходит от машины, на которую она опиралась, и направляется ко мне. В её копне темно-каштановых волнистых волос, обрамляющих милое лицо, поигрывают пурпурные блики, а большие карие глаза наполнены счастьем.

Как только Сиси обвивает свои руки вокруг меня, сжимая в крепких объятиях, у меня перехватывает дыхание.

Она пахнет домом.

Боже, я скучала по ней.

– Я скучала по тебе, – шепчет она.

Я слышу эмоции в её голосе, и от этого моё сердце сжимается, а на глаза наворачиваются слёзы.

Я бросаю свою коробку с вещами, которую мне отдали в тюрьме, и обнимаю её.

– Я тоже по тебе скучала, Си. – Я сдерживаю слёзы. – Но что ты здесь делаешь?

– И я тебя рада видеть, – отвечает она со смехом.

– Я имею в виду, – я немного отстраняюсь, чтобы взглянуть на её лицо, – я думала, ты должна быть на работе.

– У меня теперь по понедельникам выходной. Но, даже если бы это было не так, ты действительно думаешь, что я бы не пришла и не ждала тебя здесь? – Её лицо озаряет тёплая улыбка. – Я так давно тебя не видела. Не могу поверить, что ты не позволяла тебя навещать.

Она хмурит брови, а я тяжело вздыхаю.

– Я знаю. Но так было лучше, Си. Я не хотела, чтобы ты меня видела в таком месте.

К тому же, я не могла тратить время на то, чтобы считать дни до её прихода. Мне нужно было сфокусироваться на обратном отсчёте дней до моего освобождения.

– Но ты знаешь, что я с тобой не согласилась. Для меня не имело значения...

– Я знаю, – отрезала я. Мой голос прозвучал слишком резко, поэтому я постаралась смягчить свой выпад. – Но мне это было нужно.

Она долго смотрит на меня в упор:

– Ладно. Но, если ты ещё раз куда-нибудь уедешь, я поеду за тобой. Поняла?

Я натянуто улыбаюсь:

– Поняла. Но я никуда не собираюсь уезжать.

И я действительно так считаю. Я больше никогда не стану чьей-то жертвой. Она улыбнулась.

– Ты хорошо выглядишь, – говорит она, – ты уверена, что ты была в тюрьме, а не в спортивном лагере? – Она иронично кивает головой.

– Ха-ха, смешно. – Я толкаю её в плечо. – Я занималась в тренажёрном зале каждый день. Больше нечего было делать в тюрьме.

Ну, кроме чтения, просмотра телевизора и уборки, которая являлась моей обязанностью.

– Ну, теперь ты – вылитая Лара Крофт. – Она дотрагивается до моих волос, убранных в конский хвост, и слегка их дёргает.

– А мне нравятся эти пурпурные прядки, – я указываю на её шевелюру.

– На той неделе они были синими, – ухмыляется Сиси.

Сиси постоянно меняет цвет волос. Это и понятно, ведь она парикмахер. Или, скорее, надо сказать – стилист. Она работает в крутом первоклассном салоне в Лондоне.

Разомкнув объятия, она берёт меня за руку.

– Пойдём, выберемся уже отсюда.

Я поднимаю коробку с вещами с земли и иду за подругой к машине.

Как только я пристегиваюсь на пассажирском сидении, Сиси вдруг поворачивается ко мне. Она покусывает нижнюю губу, а в её глазах читается взволнованность.

– Я тут кое-что сделала... надеюсь, ты будешь не против.

– Ну, посмотрим. Последний сюрприз, который мне делали, привёл меня в тюрьму. – Я смотрю на неё с невозмутимым видом.

Она слегка улыбается.

– И долго ты ещё будешь кидаться этим козырем?

– Всю жизнь. Думаю, я это заслужила.

– Верно, – кивает она.

– Итак, что ты сделала?

– Я купила нам квартиру.

 Мои глаза расширяются от удивления.

– Ты съехала от родителей?

– Уже пора. А тебе как раз негде жить. Бабушка оставила мне крупную сумму денег перед тем, как умерла, и я решила не растрачивать их попусту и купила квартиру.

Мне становится так стыдно:

– Мне жаль, что я не смогла присутствовать на похоронах.

Она отмахивается от моих раскаяний:

– Знаю, что ты пришла бы, если могла. Так вот, я купила квартиру в Суттоне. Она замечательная: три спальни, недалеко от того места, где живет Джесс, так что ты можешь часто навещать его.

– Три спальни, – я уставилась на неё.

– Ага, одна – для тебя, другая – для меня, а третья – для Джесса, когда он вернётся.

У меня в горле встает комок.

Я не могла поверить, что всё это она сделала для меня.

Она купила квартиру, чтобы помочь мне. Она знает, что мне нужно жильё, чтобы вернуть Джесса. Ведь я не могу подать заявление на оформление опекунства над Джессом, если у меня нет постоянного места жительства. Я готовилась к тому, что буду жить в хостеле до тех пор, пока не встану на ноги. У меня ушли бы годы на то, чтобы разобраться с жилищным вопросом.

– Ты, – я запнулась и прикусила нижнюю губу, – ты давно виделась с Джессом?

Она вздыхает, и я уже знаю ответ:

– Я навещала его вчера.

Джесс был помещён в дом для трудных и бездомных подростков с тех пор, как меня посадили в тюрьму.

Уж я-то знаю, что это за местечко. Каждую секунду я до смерти волновалась за Джесса, пока была вдали от него. Я молилась богу, чтобы с ним ничего не случилось, до тех пор, пока я не верну его.

Сиси обещала регулярно навещать его и докладывала мне о его делах.

– Как он?

– У него всё нормально.

–  Ты ведь... – Я переборола боль внутри. Я отлично знаю ответ на мой вопрос, но, тем не менее, мне нужно было спросить. – Он знает, что я сегодня выхожу на свободу?

– Ага. – Её голос звучит теперь спокойнее. – Он сейчас просто немного растерян, Мэйдэй. Но скоро всё будет в порядке. Он любит тебя.

Я опускаю глаза.

– Я его подвела.

– Нет, не подвела. – Стойкость в её голосе заставляет меня взглянуть на неё. – Ты встретила парня, который казался милым, и доверилась ему. А он оказался самым большим мудаком за всю историю мудаков. Это была не твоя вина. Клянусь тебе, если этот ублюдок попадётся мне, я оторву ему яйца, оболью их бензином, подожгу и заставлю его смотреть на то, как они горят.

– Звучит красочно.

– Спасибо. Я представляю эту картину, – она ухмыльнулась, глядя на меня. – И я буду чувствовать себя просто великолепно после того, как сотру это пятно с лица земли.

– Я просто хочу забыть о том, что он когда-либо существовал. Все мои мысли сейчас направлены на то, как вернуть Джесс.

Сиси пододвигается ко мне, берет за руку и сжимает её.

– Ты его вернёшь. Я не сомневаюсь. Всё хорошее начнётся вот с этого самого момента.

Слёзы, которые я силилась сдерживать, выиграли сражение, и одна покатилась по моей щеке.

– Не плачь, чёрт возьми, Дэйзи Мэй, иначе я тоже расплачусь, а тушь у меня не водостойкая. Ну, так что скажешь насчёт квартиры?

Я смахиваю слезинку тыльной стороной ладони.

– Я бы сказала, что это просто отлично, но...

– Никаких но, Мэйдэй. Просто скажи да, ты будешь жить со мной.

Я метнула на неё взгляд за то, что она перебила меня.

– Но заключается в том, что мне нужно обсудить это с моим инспектором по надзору и убедиться, что это разрешено. Они уже выделили мне место в хостеле.

– Нет-нет-нет. Моя подруга ни в коем случае не будет жить в каком-то грязном хостеле для бывших заключённых – без обид.

Она побледнела, когда поняла, что только что сказала.

– Потому что ты не бывшая заключённая, Дэйзи. Ну, как бы, технически – да, но на самом деле...

–  Си, всё в порядке, – усмехаюсь я, – я бывшая заключённая. Это так.

Дэйзи Смит, бывшая заключённая.

Этот ярлык будет висеть на мне до моей смерти.

Моя жизнь теперь сильно отличается от той, какой она была прежде, чем я попала за решётку. Но я уже не могу ничего исправить. Все, что я могу исправить – это моё будущее.

Я могу позаботиться о том, что больше никогда не позволю какому-то мужчине обвести меня вокруг пальца.

И я, чёрт возьми, могу позаботиться о том, чтобы наша с Джессом жизнь была как можно лучше.

Лучше той, что мы вели прежде.

Я не самая умная. У меня нет образования. Но я трудоголик.

Всё что мне нужно – это кто-то, кто дал бы мне шанс и дал возможность обеспечить Джесса всем, что у него должно быть... всем, чего он заслуживает.

Ребёнком совсем не занимались. По крайней мере, наша мать была рядом, когда я была маленькой – не то чтобы от нее было много толку – но после рождения Джесса её зависимость от наркотиков усугубилась. Я думаю, что смерть отца стала неким катализатором.

Он едва ли был рядом с нами и тоже был наркозависимым. На одной из сходок наркоманов он вколол себе дозу плохого героина – не то чтобы бывает хороший героин. Одна минута – он жив, следующая – его уже нет. С ним не стало и матери. Физически она была жива – ну, и не всё время – но в духовном плане, её не стало. Так что, когда она и вовсе исчезла, это не было такой уж тяжестью.