Текст книги "Никогда не покину тебя"

Автор книги: Саманта Сноу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

6

Сьюзан стрелой вылетела из ворот ипподрома, не обращая внимания на спешащую за ней Уну.

– Сьюзан, подожди, – уже который раз повторяла Уна.

Но Сьюзан словно ее не слышала.

Усердно работая локтями, отталкивая попадающихся на пути людей, не обращая внимания на слова, отпущенные ими в ее адрес, Сьюзан в несколько мгновений сбежала с трибун, пронеслась по дорожке к выходу, даже не задержалась у касс для получения выигрыша. Он ее совершенно не интересовал.

Ее сейчас вообще ничего не интересовало. В голове глухим набатом било: она была права!.. она была права!

И поверх этой мысли другая – страшная, черная: через две недели я умру.

Такого ужаса она не испытывала, наверное, ни разу в жизни.

– Да стой же ты наконец! – Уне удалось схватить Сьюзан за руку. – Остановись!

Сьюзан подчинилась приказу подруги, остановилась. Уна поразилась виду Сьюзан. Потухший взгляд, бледное лицо. Руки дрожат мелкой дрожью. Сьюзан словно сжалась, стала меньше ростом. Потерянная, заблудившаяся в большом мире девочка.

Уну охватила волна жалости к Сьюзан, она обняла подругу и нежно прошептала в ухо:

– Ну что ты?! Разве так можно, дорогая? Успокойся, ничего страшного не произошло.

– Она выиграла, – с ужасом сказала Сьюзан. – Лошадь по имени Букетик выиграла. Прорицательница знала. И про грозу знала. И, значит, я… я на следующей…

Она начала плакать. Сначала тихо, чуть поскуливая. Потом все громче и громче, пока не разревелась в голос. Рыдания рвались из нее потоком, она задыхалась.

– А ну-ка, замолчи! – не выдержала ее слез Уна и тряхнула Сьюзан за плечи. – Замолчи сейчас же. Не хватало тут истерики.

Та, как ни странно, замолчала.

– Это все совпадения, – медленно, с расстановкой, произнесла Уна. – Ничего эта Алана знать не могла, она просто угадала. Ты это понимаешь?

Уна гладила подругу по голове, говорила с ней, как с маленьким ребенком, стараясь успокоить ее.

Сьюзан шмыгнула носом, вытерла ладонью глаза и сказала:

– Да, ты права. Это всего лишь совпадение.

Всю дорогу до дома Сьюзан держалась хорошо. Она больше не плакала, просто молчала. Уна время от времени отрывала взгляд от дороги и смотрела на сидящую рядом с ней Сыозан. Не замечая у нее новых признаков истерики, вновь переключалась на дорогу. За все время они обменялись лишь парой слов.

– Я зайду к тебе, – полувопросительно-полуутвердительно сказала Уна, остановив автомобиль у дома Сьюзан.

– Как хочешь, – пожала плечами Сьюзан. – Если ты волнуешься за меня, то можешь быть спокойна, со мной все в порядке.

Уна внимательно посмотрела на подругу и, не заметив у той никаких признаков паники, произнесла:

– Если так, то я поеду домой. Волнуюсь, как там мои мужчины.

Уна вновь стала любящей женой и заботливой мамой. Очаровательный мужчина по имени Николас Хелвин был благополучно выкинут из головы.

– Да, конечно, – кивнула Сьюзан, открывая дверцу машины.

– У тебя вправду все в порядке? – спросила еще раз Уна.

Сьюзан кивнула, и Уна, попрощавшись, рванула в сторону дома.

Сьюзан посмотрела вслед умчавшемуся автомобилю, вздохнула и направилась к подъезду. Задерживать Уну она просто не имела права.

Конечно, Сьюзан стоило только намекнуть, и Уна, как надежная и верная подруга, махнула бы рукой на свою семью и просидела рядом со Сьюзан весь вечер, вытирая ей слезы и сопли. Но это совсем ни к чему. Хватит и того, что Уна провела столько времени со Сьюзан, отказавшись от похода на аттракционы с сыновьями и мужем. За это Сыозан была благодарна ей. Хотя и она поступила бы точно так же, если бы Уне нужна была поддержка. Только ей не пришлось бы лишать своего общества ни мужа, ни детей. Ведь их у нее нет, и вряд ли они когда-нибудь будут. При нынешнем раскладе.

К горлу подкатил ком, глаза повлажнели. Сьюзан стало нестерпимо жалко себя. Но она не расплакалась, сумела взять себя в руки.

– Так нельзя, – отругала она себя. – Еще ничего не известно, а в панику впадаю.

– У вас имеются какие-то определенные жалобы? – спросил доктор Фале. – Вы можете конкретно описать, что вас беспокоит? Понимаете, мне необходимо это знать, чтобы поставить правильный диагноз.

Он внимательно смотрел на Сьюзан. Тяжелые большие очки скрывали половину лица доктора, и от спрятанных за ними морщинок он казался моложе.

– Нет, – покачала головой Сьюзан. – У меня нет никаких жалоб. Я чувствую себя вполне здоровой. Меня ничего не беспокоит, у меня ничего не болит.

Сьюзан говорила об этом уже не в первый раз, и оттого в голосе ее звучало раздражение.

– М-да… – протянул врач и задумчиво почесал переносицу.

Пациентка Сьюзан Бернард поставила его в сложное положение. Она требовала ответа, а он, врач с практикой более чем в двадцать пять лет, ничего не мог ей ответить. Вернее мог, и при других обстоятельствах ответил бы: «Милочка, вы абсолютно здоровы!»

Но сейчас был не тот случай. Этой пациентке так просто об этом не скажешь, тут нужно найти другие слова.

В его кабинете она появилась два дня назад и сразу же огорошила заявлением:

– Доктор, я скоро умру. Вы должны определить причину моей смерти.

Сказать по правде, у доктора Фалса в первое мгновение случился культурный шок. Все-таки не каждый день приходят пациенты с подобным заявлением.

Доктор Фале от неожиданности забормотал незначащие фразы, что о сроке смерти никому не дано знать, что для ответа на ее вопрос требуются длительные медицинские исследования, что в любом случае следует бороться за жизнь до конца…

Самоуверенная девица, а именно такой она показалась доктору Фалсу, на все его разглагольствования ответила коротко:

– На это у меня нет времени.

Попытки доктора Фалса выяснить, откуда у нее такие сведения и почему она уверена в своей скорой смерти, остались безрезультатными. Сьюзан Бернард ничего не желала объяснять.

Доктор Фале был хорошим врачом и знал одно важное правило, которому неизменно следовал: «Пациент всегда прав!».

Он внимательно прослушал легкие и сердце пациентки, пальпировал брюшную область, ощупал позвоночник, заглянул в горло и обследовал глазное дно. Нигде никаких отклонений не было. Он выписал направления на анализы крови, мочи и мокроты. Порекомендовал сделать кардиограмму, энцефалограмму и рентгеновские исследования легких. Окинув ее взглядом с головы до ног, посоветовал также обследоваться и у гинеколога.

Доктор Фале надеялся, что его рекомендации странная пациента сможет выполнить не скоро. Может быть, даже тогда, когда мысли о смерти улетучатся из ее хорошенькой головки.

Но все оказалось не так. Сьюзан Бернард появилась в его кабинете через два дня и вывалила на стол целую кучу заключений, справок, результатов и рекомендаций.

Пока доктор Фале, водрузив на нос очки, изучал принесенные ею бумаги, Сьюзан Бернард не спускала с него глаз. Она внимательно следила за выражением его лица, пытаясь прочитать там свой приговор.

Но лицо врача оставалось бесстрастным, оно не выражало никаких мыслей, и это пугало Сьюзан, заставляло нервничать. Она чувствовала, как вспотели ладони, и осторожно, чтобы не заметил врач, вытерла их об юбку.

Но от доктора Фалса не укрылось ее осторожное движение.

– Вы волнуетесь? – спросил он, сняв очки и отложив их в сторону.

Сьюзан кивнула.

– Напрасно. – Врач подколол результаты анализов в папку и встал из-за стола. – У вас нет абсолютно никакого повода для волнений. – Он прошел к окну, выглянул в него, но тут же повернулся к Сьюзан. – Я внимательно изучил результаты ваших анализов и могу со всей ответственностью заявить… – Он замолчал, выдерживая паузу, во время которой Сьюзан приподнялась со стула. – Вы абсолютно здоровы, – закончил доктор Фале, и Сьюзан шлепнулась обратно на стул.

– Как же так? – растерянно прошептала она. – Вы уверены?

– Абсолютно, – кивнул врач. – Послушайте, милая мисс Бернард, – продолжил ой, заметив, что Сьюзан побледнела. – Я не знаю причины, что привела вас ко мне. Вполне возможно, что она серьезная и убедительная. Гадать не люблю, а вы мне не рассказываете. Да это и не важно. Важно другое: выбросьте мысли о скорой смерти из головы. Вы здоровы, и со стороны вашего организма не следует ждать никаких неприятных сюрпризов. Скажу больше – за свою практику, немалую, надо сказать, я редко встречал таких здоровых людей, как вы. В наше время, когда вокруг ужасная экология, когда стрессы поджидают человека на каждом шагу, а связь с природой нарушена, оставаться здоровым трудно. Не знаю как, но вам это удалось. Если бы все были здоровы хотя бы наполовину от вашего, мне пришлось бы приобретать новую профессию. Врачи стали бы просто не нужны.

Пока доктор Фале говорил, плечи Сьюзан опускались все ниже и ниже. Ей было стыдно. Заявилась с пустыми страхами к врачу, а может быть, в то время, пока она пыталась найти у себя несуществующие болезни, какому-то пациенту доктора Фалса нужна была реальная помощь. Может быть, он опоздал кому-нибудь ее оказать. Может быть, за это время даже кто-то умер. И все из-за нее, из-за Сьюзан Бернард, дурной, легковнушаемой глупышки. Как она вообще могла поверить этой Алане, называющей себя прорицательницей? Никакая она не прорицательница. Она – шарлатанка, обманывающая доверчивых людей. Сейчас Сьюзан знала это точно.

– Вы расстроились, что я не нашел у вас болезни? – Доктор Фале удивленно уставился на Сьюзан. – У вас такой вид, будто вы вот-вот расплачетесь.

– Ну что вы, – поспешила разуверить его Сьюзан, – я счастлива. Счастлива по-настоящему. Вы даже не представляете, какой груз вы сняли с моих плеч. Я так вам за это благодарна.

Сьюзан нажала кнопку звонка. Как же она давно не была у родителей! Она прикинула – наверное, месяца два. Все дела да дела, она так занята в последнее время.

Сьюзан знала, что она плохая дочь. Хорошие дочери навещают родителей часто и регулярно, а не пропадают на несколько месяцев.

Если бы не сегодняшний свободный от работы день, она бы опять отложила свой визит на неопределенное время.

Да, по правде сказать, Сьюзан и сегодня не собиралась приезжать сюда. Но визит к доктору Фал су много времени не занял, других планов на день не было. К тому же откуда-то из самых глубин подсознания вылезла вина перед родителями и засверлила буравчиком в мозгу, тоненько, но ощутимо.

Дверь открыла мать. Она всплеснула руками от неожиданности и запричитала:

– Сьюзан, дорогая, что же ты не предупредила о своем приезде? Я бы обед приготовила.

– Мамочка, не волнуйся так. Я же не на обед приехала. – Сьюзан поцеловала мать в щеку.

Мать была одета в домашнее платье, на лице ни капли макияжа. От этого она показалась Сьюзан постаревшей и осунувшейся.

– Ричард! – закричала мать, схватив Сьюзан за руку, будто боялась, что она исчезнет. – Сьюзан приехала! Ну где же ты, Ричард?

Отец в своем неизменном твидовом пиджаке, шлепанцах и с газетой в руках появился из дверей гостиной.

– Что за крик такой, дорогая? А, это ты, Сьюзан. Ну, здравствуй, дочь.

Произнес он это небрежно, но Сьюзан заметила, как радостно блеснули его глаза. Отец просто держал марку. Не хотел уподобляться жене, открыто выражающей свою радость.

– Папочка, здравствуй. – Сьюзан подбежала к нему и чмокнула в щеку.

– Случилось что? – слегка оттолкнув Сьюзан от себя, спросил отец.

– Ничего не случилось. С чего ты взял?

– Да так, подумал, – буркнул отец. – Ты же просто так не приезжаешь.

– Папа, ты же знаешь, что я очень занята. Мне некогда.

– Тебе всегда некогда. – Отец повысил голос.

Сьюзан напряглась. Еще не хватало скандала. Нет, она не будет злиться на отца. В какой-то мере он прав. Но все-таки… Кому же приятно, чтобы его так встречали?

Положение спасла мать.

– Что мы тут стоим на пороге? – встрепенулась она. – Проходи, Сьюзан, проходи, дорогая. Я сейчас что-нибудь приготовлю, а ты пока посмотри папины новые работы.

– Да разве ей интересно, – попытался опять начать отец, но мать кинула на него такой взгляд, что он сразу умолк.

– Мне очень интересно. – Сьюзан подхватила отца под руку. – Давай показывай, что ты там налепил новенького.

С момента выхода на пенсию у отца появилось хобби. Он стал лепить скульптуры из папье-маше. Мать, рассказывая об увлечении мужа, смеялась, что тот на старости лет впал в детство. Отец обижался, но продолжал заниматься интересным для него делом.

Сьюзан знала, что отец благодаря этому увлечению изменил своим привычкам. Будучи домоседом, он вдруг записался в клуб любителей поделок из папье-маше и стал его регулярно посещать. В нем состояли такие же, как он, чудаки. Раз в неделю они собирались в арендованном помещении, делились своими секретами и даже устраивали выставки.

Из-за последней выставки и произошла у Сьюзан с отцом размолвка. Он прислал дочери официальное приглашение на открытие выставки «Чудо-бумага», а она не пришла. Не смогла. Отец обиделся и, по всей видимости, держит обиду на нее до сих пор.

В глубине души Сьюзан чувствовала, что поступила плохо, поэтому сейчас и постаралась изобразить огромную заинтересованность.

Под мастерскую отец занял бывшую комнату Сьюзан, туда они и отправились. В миленькой и аккуратной комнате послушной девочки Сьюзан сейчас не было свободного места. Все завалено бумагой, красками, обрубками дерева, мотками проволоки и еще бог знает чем. Посреди всего возвышалась фигура, определение которой Сьюзан с первого взгляда дать не могла. Нечто рогатое, сияющее всеми цветами радуги. Было это сооружение где-то в метр высотой.

Отец подошел к своему творению и ласково погладил его. Глаза его сияли счастьем.

Когда молчание Сьюзан стало уже неприлично долгим, отец сам подал голос:

– Ну как?

Сьюзан многозначительно, как ей показалось, вздохнула, потерла лоб рукой и произнесла:

– Н-да… Красиво.

– Тебе понравилось, правда? – В голосе отца звучали нотки сомнения, но в глазах светилась такая надежда, что Сьюзан, чтобы его не обидеть, воскликнула:

– Это чудо! Мне очень нравится!

Если бы она еще знала, что это сооружение означает. Отец, восхищенно глядя на творение своих рук, произнес:

– Представляешь, мне тоже. Нехорошо, конечно, хвалить самого себя, но тут я не могу удержаться. Мне кажется, что Радужный Жираф получился отлично.

– Это жираф? – осторожно спросила Сьюзан, рассматривая фигуру, в которой не было ничего от жирафа. Во всяком случае, в ее представлении жирафы были совершенно другими.

– Я так и думал, что ты не оценишь моего труда. – Ричард разочарованно отвернулся от дочери.

Он подошел к стеллажу и стал перекладывать вещи, создавая видимость занятости.

Сьюзан тяжело вздохнула и осторожно вышла из комнаты. Они с отцом никогда не могли найти общего языка. В этом и была главная причина того, что Сьюзан рано покинула дом и сейчас редко появлялась у родителей.

Оставшееся время, что она провела в доме родителей, чувствовалась напряженность. Мать пыталась разрядить атмосферу, шутила за столом, рассказывала об общих знакомых. Сьюзан рассеянно кивала, отец, надувшись, молчал.

– Ну как у вас с Робертом дела? – спросила мать, разливая чай по чашкам.

– Нормально, – ответила Сьюзан. Она не хотела обсуждать с родителями свои отношения с любовником. Мать и так каждый раз пыталась объяснить Сьюзан, что в ее возрасте пора бы подумать о семье.

– Роберт молодец, что не собирается связывать жизнь с ней, – пробурчал молчавший до сих пор отец.

– Ричард, да что ты такое говоришь?! – испугалась мать.

– Разве я говорю неправду? – пожал он плечами. – У этой девицы отвратительный характер. Она Роберта в первый же месяц совместной жизни доведет до нервного срыва. И не надо на меня смотреть такими глазами.

Отец взял со стола газету и спрятался за ней.

И зачем я к ним поехала? – ругала себя Сьюзан, возвращаясь домой. Настроение и себе, и им испортила.

Приподнятое состояние, охватившее ее после посещения клиники, улетучилось. Что это за радость, если ею нельзя поделиться с другими? Сьюзан, направляясь к родителям, мечтала, как поделится с ними своими страхами, расскажет, насколько была глупой, поверив прорицательнице.

Ничего она им не рассказала. Не интересуют их ее проблемы. Выпустив из дома, родители потеряли к ней всякий интерес. Отцу важны только его дурацкие поделки из бумаги. Мать во всем ему потакает.

Наверное, это и правильно. У родителей своя жизнь, у взрослых детей своя. Так было и так будет всегда.

Но почему, почему у нее так плохо на душе? А если бы предсказание Аланы сбылось? Если бы она действительно вскоре умерла? Неужели бы и тогда, после похорон, отец сразу бы побежал к своим фигуркам, а мать, восхищенно взмахивая руками, порхала вокруг него?

Да для них в сотни раз важнее этот дурацкий Радужный Жираф, чем она!

От жалости к себе на глаза Сьюзан навернулись слезы. Как же тяжело чувствовать себя никому не нужной! Жалея себя и оплакивая в душе свою тяжелую долю, Сьюзан и не заметила, как сошла с автобуса.

Сейчас она окажется дома, включит телевизор, заберется на диван, укроется пледом, и жизнь вновь станет ясной и понятной. А завтра она пойдет на работу, и не останется у нее времени на пустые мысли.

7

Как часто мы сами оказываемся виновниками своих несчастий! А случается это потому, что вначале совершаем какой-то поступок, а лишь потом задумываемся – правильно ли мы поступили? Если бы все происходило наоборот, сначала подумали бы, а потом совершали, то мир наш был бы намного светлее и добрее, меньше в нем было бы боли и печали. Потому что было бы в нем больше счастливых людей.

Такие мысли крутились в голове Сьюзан, пока она доставала бутылку виски из бара. Конечно, она понимала, что виски – не лучший способ для поднятия настроения. Но другого способа, чтобы забыться, Сьюзан не могла придумать. А забыться ей было просто необходимо.

И кто ее заставил вновь потащиться к этой прорицательнице? Если бы Сьюзан не была так расстроена свиданием с родителями, она бы даже не взглянула в сторону разноцветного шатра. Прошла бы мимо, даже не повернув головы в его сторону.

Дошла бы до дома и провела бы спокойный вечер у телевизора. Вчера как раз видела анонс приличного фильма.

Но душа человеческая – штука подленькая. Когда ей плохо, хочется, пусть тайно, неосознанно, но сделать плохо еще кому-то. Вот и Сьюзан, оправдывая себя тем, что правда превыше всего, свернула с дорожки, ведущей к ее дому, и направилась к шатру. Ей хотелось высказать этой Алане все, что она о ней думает.

Как и в день их первой встречи, Алана стояла у входа в шатер. Абсолютно бесстрастная, с прямой спиной и каким-то отрешенным взглядом. В той же бордовой юбке. А вот блузка бьша другая, с вышивкой не по рукавам, а по подолу.

– Здравствуйте! – громко сказала Сьюзан, чтобы привлечь внимание прорицательницы.

Алана медленно, как-то лениво повернула голову к Сьюзан, скользнула по ней взглядом и сказала грудным, глубоким голосом, от которого у Сьюзан по спине побежали мурашки:

– Доброго дня тебе.

И опять отвернулась. А на лице так и не отразилось никаких эмоций. Точно так же она могла поздороваться и с камнем, и с деревом. Будто не Сьюзан стояла перед ней, а какой-то неодушевленный предмет.

И еще Сьюзан чувствовала между собой и прорицательницей какую-то невидимую стену. Просто физически ее ощущала. Хотя, конечно, никакой стены между ними не было.

Сьюзан бы пройти мимо, но ведь не для того, чтобы поздороваться, сделала она крюк.

Сьюзан привыкла доводить все начатые дела до конца.

– Вы меня помните? – спросила она.

– Нет, – ответила прорицательница.

Сьюзан видела, что она не лжет, слишком безразличным было лицо Аланы, и это разозлило ее.

– Как же не помните?! – воскликнула она, сжав от злости кулаки. – Как же так?! Вы мне тут пару дней назад наговорили про смерть, а сейчас говорите, что не помните! Вы не помните о моем визите?

– Многие ко мне приходят, но не многие возвращаются, – философски произнесла Алана.

По тому, как она отводила взгляд, как медленно, словно с трудом произносила слова, Сьюзан поняла, что прорицательница совершенно не желает общаться с ней. И опять Сьюзан поступила вопреки здравому смыслу. Не ушла подальше от этой странной женщины, а с вызовом заявила:

– А я вот вернулась!

– Я вижу, – все так же бесстрастно сказала Алана, даже не повернув головы в сторону Сьюзан.

– А знаете зачем? – И, не дождавшись реакции от Аланы, выпалила: – Чтобы сказать, что вы шарлатанка, вот!

Ни один мускул не дрогнул на лице прорицательницы, но голову к Сьюзан после этих слов она все-таки повернула.

– Ну вот ты и сказала, что хотела. Тебе от этого стало легче?

Сьюзан пожала плечами.

– Но я обязана была вам это сказать. К вашему сведению, я была у врача. Он уверил меня, что мне ничто не угрожает. Я абсолютно здорова. Так что спешу вам сообщить, что как бы вам этого ни хотелось, но на следующей неделе я не умру.

Сьюзан, высказав Алане все, что хотела, почувствовала облегчение. Словно избавилась от тяжелого груза, давившего на плечи. Словно выполнила тяжелую работу, после которой можно расслабиться и отдохнуть. Сьюзан вдохнула полной грудью и победоносно огляделась, будто надеялась услышать рукоплескания свидетелей ее триумфа. Но поблизости никого не было, и ее взгляд вновь вернулся к прорицательнице.

Алана молчала долго, как показалось Сьюзан, очень долго. Наконец прорицательница произнесла все так же спокойно и несколько лениво:

– В нашем мире умирают не только от болезней.

И, больше не добавив ни слова, отдернула полог и скрылась в глубине шатра. Сьюзан рванулась за ней.

– Да что вы такое говорите?! – вскричала она, стараясь в полумраке, царящем в шатре, разглядеть Алану. – Да какое вы имеете право?!

Но она никого не видела. В шатре было пусто, Алана словно растаяла в воздухе. Это было неправильно, это было жутко. Шатер не имел укромных уголков, где мог бы спрятаться человек. Сьюзан растерянно озиралась, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Свет свечей, которые, как и в первый раз, горели на столе, был тусклым, но этого было вполне достаточно, чтобы освещать помещение. Аланы нигде не было, Сьюзан могла бы поклясться в этом. И тут раздался голос прорицательницы. Звучал он глухо, словно издалека, но заполнял все помещение, обволакивал Сьюзан, оглушал ее:

– Ты сама ко мне пришла, ты сама задала вопрос. Судьба заглянула в лицо, и время уже не властно над ней, а ты не властна над временем. Будет то, что будет.

Порыв ветра ударил в лицо Сьюзан, и это было так неожиданно, что она ойкнула и пошатнулась. Откуда он здесь, в шатре, куда не проникает даже дневной свет? Здесь нет никаких сквозняков. Успокоив себя, что ветер всего лишь почудился ей, Сьюзан резко развернулась и чуть ли не бегом покинула шатер.

Так, не оглядываясь и не останавливаясь, она и домчалась до дома. Дыхание перевела только в лифте. Здесь она была в безопасности, здесь ей не страшны никакие прорицательницы. Замкнутое пространство маленькой кабинки давало ощущение защищенности. Она была одна, и никто не мог нанести ей вреда. Сьюзан поморщилась, когда лифт, скрипнув, остановился на ее этаже.

Оказавшись в квартире, под еще более надежной защитой, зная, что здесь ей ничто не грозит, Сьюзан подошла к бару и схватилась за бутылку виски, стоявшую там неизвестно с каких времен.

Сьюзан никогда не была любительницей алкоголя и всегда считала, что к его помощи прибегают только слабые душой люди. А сегодня не удержалась, решила выпить. Выпить с единственной целью – снять напряжение и прогнать страх.

Сьюзан плеснула в стакан, подняла его, рассмотрела янтарную жидкость, чуть прикрывавшую дно стакана, на свет, вздохнула и долила виски. Потом залпом выпила. Огненная жидкость опалила пищевод, дыхание перехватило. Сьюзан вздрогнула, но уже через секунду боль прошла и внутри стало тепло.

– Дожила, – сказала Сьюзан. – Пью виски в одиночестве.

Она вернула бутылку в бар. Постояла около него несколько минут, вздохнула и направилась к телефону.

Так ценимые ею ранее одиночество и свобода сейчас показались вдруг нестерпимо тягостными, ненужными, неправильными. Захотелось, чтобы рядом оказался человек, способный поддержать ее, успокоить, развеять ее печальные мысли.

Сьюзан набрала заученный наизусть номер Роберта, приложила трубку к уху, а когда услышала, как на том конце провода ответили, нарочито весело воскликнула:

– Привет! Я так по тебе соскучилась!

– Что-то случилось? – В голосе Роберта прозвучала озабоченность.

– Ничего не случилось, я просто соскучилась, – все тем же веселым тоном ответила Сьюзан. – И хочу, чтобы ты приехал ко мне.

Роберт помолчал несколько мгновений, а потом удивленно протянул:

– Ну как же?.. Мы же не планировали сегодня встречаться.

– А без планов никак? Или?..

– Понимаешь, у меня другие планы на сегодня, – перебил ее Роберт. – Да и мама… Понимаешь, я обещал…

– Ах, мама?! – неожиданно для себя сорвалась Сьюзан, голос ее задрожал. – Мама, да, мама – это важно. А я так, проходила мимо. Так, значит?

– Сьюзан, успокойся! – Роберт повысил голос. – Что за истерика? Я не понимаю твоих претензий.

– Где уж тебе. – Сьюзан уже не могла остановиться. – Ты никогда не понимал меня. Никогда! А я просто хотела тебя увидеть сегодня. Просто увидеть.

– Мы увидимся завтра, как и планировали.

– А я хочу сегодня, – упрямо повторила Сьюзан. – Могу я что-нибудь хотеть? Неужели нельзя изменить своим планам и просто приехать ко мне? Я прошу такую малость!

На том конце провода опять возникла заминка. Короткая, но болезненная для Сьюзан.

– Я приеду завтра. – Колебания Роберта закончились категоричным отказом. – А ты успокойся, возьми себя в руки.

– Я не могу взять себя в руки! – громко выкрикнула Сьюзан. – И не хочу! Мне надоела жизнь по расписанию! Я хочу тебя сейчас, немедленно, сию минуту!

– Завтра.

– Пошел ты к черту со своим «завтра»! – Сьюзан зло швырнула трубку на рычаг и добавила: – Пошел ты к… своей маме.

На глаза навернулись слезы, в горле запершило. Никому, никому она не нужна! Ни родителям, ни Роберту! Ну и ладно, ну и пусть! И ей никто не нужен. Обойдется!

Вот если предсказания этой Аланы сбудутся и она умрет на следующей неделе, вот тогда они все и поплачут. Поймут, какого человека потеряли. Но будет уже поздно.

И Сьюзан захотелось умереть, сейчас же, сию минуту, а не ждать наступления следующей недели. Зачем тянуть, если она все равно никому не нужна? Никому.

Она забралась на диван, включила телевизор, из которого сейчас же грянула веселая музыка. Сьюзан знобило. Она натянула до подбородка валявшийся рядом плед, обхватила руками плечи, старясь согреться, и уставилась в телевизор. Тоненький голосок скакавшей по сцене полуголой певички больно бил по ушам, отдаваясь в мозгу. И эта веселенькая песенка окончательно вывела Сьюзан из себя.

– Да заткнись ты! – выкрикнула она в экран, словно певица могла ее услышать и замолчать. – Заткнись, пожалуйста, – повторила Сьюзан тише, задыхаясь от слез, которые в то же мгновение вырвались из нее бурным потоком.

Сьюзан прижала лицо к согнутым коленкам и заревела. Горько, так, как плакала только в далеком детстве. Навзрыд, со всхлипами.

Плач закончился так же неожиданно, как и начался. Только что она захлебывалась слезами, и вдруг они прекратились, глаза высохли.

Напоследок шмыгнув носом и вытерев лицо тыльной стороной ладони, Сьюзан встала с дивана и подошла к бару. Держа в одной руке початую бутылку виски, а во второй стакан, вернулась на место.

– Ну, Сьюзан, никому ты не нужна, – сказала она вслух, наливая в стакан виски на два пальца. – А значит, и тебе никто не нужен. И пить в одиночестве очень даже удобно, никто осуждать не будет. Будь здорова, дорогая!

Сьюзан подняла стакан, приветствуя сама себя, и одним глотком осушила его.

– Ух ты! – только и смогла прошептать она. Дыхание от неразбавленного виски перехватило. Но через несколько секунд стало легче, и Сьюзан резко выдохнула. – Какая гадость! – Она поморщилась, но бутылку не отставила, а налила из нее снова. С гримасой посмотрев на наполненный стакан, сказала: – Говорят, потом легче пойдет. Противно пить только вначале.

Когда раздался звонок в дверь, Сьюзан наливала уже четвертую порцию. В голове приятно шумело, озноб отступил далеко-далеко, и жизнь казалась не такой уж и дрянной.

С трудом поднявшись с дивана и не выпуская из рук стакана, Сьюзан, покачиваясь, как матрос на палубе попавшего в шторм корабля, подошла к двери. Припав к дверному глазку, она, хоть и с трудом, определила, что в коридоре топчется Роберт.

– Заходи! – воскликнула Сьюзан, распахивая дверь, и от резкого движения покачнулась.

Роберт, увидев нетвердо стоящую на ногах Сьюзан со стаканом в руке, от неожиданности попятился.

– Ну что ты, заходи! – заплетающимся языком проговорила Сьюзан. – Выпьем на будер… бруден… брудер… ну, в общем, выпьем.

Ей не удалось без запинки произнести сложное слово, и это ее рассмешило. Хихикая, она отступила в сторону, пропуская Роберта в квартиру.

– Сьюзан, ты пьяна? – спросил удивленный Роберт, прикрывая за собой дверь.

– Чуть-чуть, – хихикнула Сьюзан и икнула. – Самую малость.

– И по какому случаю, позволь спросить? – Роберт поморщился.

В затуманенном алкоголем сознании Сьюзан проскочила мысль, что ее друг терпеть не может пьяных женщин. Но это ее сейчас не волновало. Сейчас ее ничто не волновало. Ни се любовник, ни родители, ни предсказания гадалки.

– А просто так. Или я не имею права? – Сьюзан снова икнула и, покачиваясь, направилась в комнату.

Роберт последовал за ней. Но в комнату не прошел, а остановился в дверях, прислонившись к косяку.

Нагнувшись, Сьюзан подняла стоящую у дивана полупустую бутылку виски.

– Будешь? – спросила она Роберта. Тот покачал головой. – Ну как хочешь. А я выпью. – Сьюзан тяжело шлепнулась на диван и влила в себя еще одну изрядную порцию алкоголя. – Иди ко мне. – Сьюзан хлопнула рукой по дивану, приглашая Роберта сесть рядом с ней.

Роберт не пошевелился. Заметив это, Сьюзан встала и подошла к нему. Приблизив свое лицо к его лицу, она спросила:

– Я тебе противна? Зачем ты все-таки приехал?

– Ты пьяна, – ответил Роберт, отворачиваясь от нее.

– Нет, я тебе противна, – покачала головой Сьюзан. – Иначе бы ты уже давно женился на мне. Права Уна, давно мне пора гнать тебя прочь.

Роберт молчал, а Сьюзан продолжила:

– А я так и поступлю. Шел бы ты, Роберт, отсюда. Своим надутым видом ты только праздник портишь. Видеть тебя не желаю. – Сьюзан указала брезгливо смотрящему на нее Роберту пальцем на дверь: – Я что сказала?

Вон отсюда!

– Завтра ты об этом сильно пожалеешь, – прошипел Роберт, отступая к двери.

– Да никогда! – бросила Сьюзан и опять икнула. – Я тебя ненавижу.

– Ты отвратительна, – не остался в долгу Роберт. – Не следовало мне приезжать. А я испугался, что с тобой что-то случилось. Думал, нужна моя помощь. А ты…

– Да, случилось, но ты не заслуживаешь того, чтобы я рассказала тебе об этом. – Слова давались Сьюзан с трудом, язык заплетался. Решив, что ничего объяснять Роберту не будет, она вновь выставила вперед палец и сказала: – Пошел вон! И больше, больше никогда, слышишь, никогда не приходи сюда!