Текст книги "Чужой сын"

Автор книги: Саманта Хайес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Осень 2008 года

Из тридцати четырех учеников сочинения сдали только пятеро. Дэйна положила свои два. Макс бросил сверху свое.

– А ты хорошо поработала, – заметил он.

– Я не могла решить, какая тема мне больше нравится. – Она закинула рюкзак на плечо. – Так что написала два. Пришлось попотеть.

Макс внимательно посмотрел на нее, пытаясь прочитать что-то в ее темных глазах, но Дэйна вдруг качнулась вперед, налетев на свой шкафчик.

– Эй! – крикнул Макс дуре, толкнувшей ее. – Ты в порядке, Дэйна?

– Да. Ничего. В прошлый раз она меня сигаретой обожгла. – Дэйна подняла рукав и показала Максу след от ожога. – Видишь, пережила как-то.

Макс хотел дотронуться до красного пятна, но Дэйна отстранилась. Толпа школьников толкала их вперед по коридору. Началась большая перемена.

– Хочешь есть? – спросил он.

– У меня денег нет.

Макс улыбнулся, взял Дэйну за руку, подвел ее к своему шкафчику и вытащил из него небольшую сумку-холодильник.

– Если узнают, что ты принес это в школу, достанется, – сказала она, отступая.

Макс усмехнулся. Кто-то из несущейся мимо толпы лягнул его. Еще кто-то проорал: «Козел!» Макс поморщился, но больше никак не отреагировал.

– Пошли отсюда.

Здание школы почти опустело. Все унеслись либо в ближайший супермаркет, либо в соседнюю забегаловку, либо, если положение было уж совсем отчаянное, в школьную столовку.

Дэйна и Макс бежали, не обращая внимания на окрики дежурных. Они проскочили парковку и пролезли через дыру в заборе. За пределами школы начинался заросший крапивой пустырь, который с одной стороны переходил в улицу с магазинами, а с другой – в промышленную зону. Они двинулись через пустырь.

– Тут канал, – с улыбкой пояснил Макс. – Видишь, я знаю самые лучшие места.

– Я не уверена, Макс.

Дэйна остановилась, почесала ногу. Крапива обжигала даже через штаны.

Макс указал на свою сумку-холодильник:

– Ты еще не знаешь, что там.

Любопытство победило. Дэйна кивнула и пошла за ним, пробормотав, что не успела позавтракать и умирает с голоду. Вскоре сухие заросли сорняков закончились, потянулись какие-то ветхие постройки, полуразвалившиеся сараи. Послышалось журчание. Макс вдруг остановился и упал на траву.

– Вот это жизнь!

Дэйна стояла и смотрела на него сверху вниз. Он улыбнулся и сел.

– Честно говоря, на канал не тянет, – сказала она с сомнением.

По сточной канаве среди камней и обломков Цементной кладки бежал ручеек глубиной сантиметров десять. У воды валялась ржавая магазинная тележка. Немного поодаль – останки велосипеда, перетянутого изолентой и веревкой.

– Зато не школа. Это мне и нравится. И к тому же недалеко, можно успеть вернуться до звонка, чтобы не получить выговор.

– «Выговор», – передразнила она, подражая его произношению ученика частной школы. – Ты так смешно говоришь.

– Вот спасибо. – Макс расстелил свою форменную куртку на земле, открыл сумку и вытащил несколько пластиковых контейнеров. – Лобстер со сметаной и укропом. Курица в медовом соусе с кунжутом и кресс-салатом. Заливное из краба. Крекеры. Кола.

– Ого! – Дэйна дотронулась до контейнера. – Лобстер…

Макс засмеялся.

– Мать оставила мне записку, чтобы я брал из холодильника все, что захочу. Ну, я так и сделал. Она написала, что иначе все выбросит.

– Я никогда не пробовала лобстеров. И краба. А вот колу пробовала. – Дэйна усмехнулась, взяла крекер и обмакнула его в соус от лобстера. Откусила кусочек, подержала во рту, чтобы распробовать, потом откусила еще. – Ужас как вкусно.

Макс пожал плечами:

– Я ем нормальную еду, только когда бываю у отца. Гамбургеры и все такое.

– Родители развелись?

Макс кивнул:

– Ага, уже лет сто как.

– Мои тоже. Мама вышла замуж во второй раз за этого ленивого ублюдка. А твоя?

– Не-а, – ответил Макс. – Сомневаюсь, что кто-то сможет поладить с моей мамочкой. А У отца есть эта непонятная женщина. Он говорит, что они не встречаются, но она в него крепко вцепилась. Меня так просто ненавидит. Считает, что я вроде как вставляю ей палки в колеса. Думаю, она бы только порадовалась, если бы меня вообще не было.

– Да, погано. А с кем ты живешь?

Честно говоря, он и сам толком не знал.

– Сам с собой, – улыбнулся он и подумал, что сегодня неплохой денек для того, чтобы прогулять школу.

Когда они добрались до хижины, небо затянуло облаками. Мелкий дождь капельками осел на волосах и одежде.

– У меня в боку колет, – проворчала Дэйна. – Нам обязательно так бежать?

Макс перешел на шаг. Ему внезапно захотелось обнять ее за тонкую талию, провести рукой по ребрам, чтобы облегчить боль. Вместо этого он лишь сильнее потянул ее за рукав.

– Промокнем. Побежали!

Железная дорога проходила в полутора километрах от школы. Они двинулись напрямик через промышленную зону. Макс придержал колючую проволоку, пока Дэйна пролезала под забором, затем они прошмыгнули между остовами старых машин позади автосалона. Дальше пришлось долго идти под гору, пока не достигли железнодорожной насыпи. Воздух пах углем, впереди маячили знакомые силуэты коттеджей. Значит, он уже почти дома.

– Тормози! – взвизгнула Дэйна, когда в каких-то десяти метрах загромыхал поезд. Шум заглушил ее голос.

Макс добрался до опор кирпичного моста и Становился, поджидая ее. Дэйна осторожно пробиралась через высокую траву. До чего же красивая, подумал Макс. Волосы – блестящие от дождя, черные со смешными оранжевыми прядями – окаймляли бледное лицо, отчего оно казалось каким-то мальчишечьим. И нос такой аккуратный, изящный. Одна ноздря украшена крошечным серебряным гвоздиком. Кожа гладкая, разве что на лбу несколько прыщиков, почти незаметных под косметикой. И глаза. Такие задумчивые, такие глубокие, что, кажется, в их бездонности скрывается тьма секретов.

– Добро пожаловать, – гордо сказал он.

Дощатая лачуга почти сливалась с арочным перекрытием моста. Заметить ее было практически невозможно. Вот это Максу больше всего и нравилось. Если обобщить, именно так он предпочел бы прожить всю свою жизнь.

Дэйна огляделась:

– Да это же просто мост.

И тут заметила хижину, спрятавшуюся за опорами.

– Заходи. Чувствуй себя как дома. – Макс отомкнул навесной замок и поманил Дэйну внутрь.

– Круто, – сказала она, когда глаза привыкли к полумраку. – Как ты нашел это место?

– Просто набрел на него как-то раз. Тут ничего не было, кроме старых мешков из-под цемента и матраса. Думаю, здесь жил какой-нибудь бродяга. Пустые бутылки. Ну, всякое барахло. – Макс старался сдержать улыбку. Дэйну явно впечатлило, что у него есть собственный дом. – Садись. – Он указал на автомобильное кресло.

– А это что такое? – Она кивнула на пыльные коробки.

– Мои призы.

– Супер.

– Вот, это тебе. – Макс протянул ей коробку, фен с насадками и выпрямителем волос.

– Я не пользуюсь такими штуками. – Она потрогала свои волосы и рассмеялась.

– Отдашь маме.

– He-а. Моя мама так прыгает вокруг своего козла, что сушить волосы у нее времени нет. – Она снова попыталась рассмеяться, но получилось больше похоже на всхлипывание. – Но все равно спасибо.

Макс пожал плечами:

– Ладно. Как хочешь.

– Откуда у тебя все это барахло?

Макс почувствовал, что краснеет. Ему безумно хотелось быть предельно откровенным с Дэйной. Иначе не имело смысла даже начинать. Как бы ни развивались отношения между ними, – а он надеялся, что они станут развиваться, – он хотел, чтобы все было прозрачным, честным, нежным.

– Я все это выиграл. Ну, знаешь, конкурсы… всякое такое.

Дэйна помолчала, потом недоверчиво сощурилась:

– Что, прямо все выиграл?

Макс кивнул. Он сел рядом с ней в автокресло. Интересно, на нем уже кто-нибудь целовался?

– Везучий, значит, – сказала она, нахмурившись.

– Ну да, – ответил Макс. – Что-то типа того.

Сам он ни за что бы себя везучим не назвал.

Пятница, 24 апреля 2009 года

Кэрри открыла глаза. Все было белым. Слепяще белым.

– Я в порядке. Все в порядке.

Она не узнавала собственный голос, не узнавала привкус во рту. Кто-то был рядом с ней. Какая-то сумрачная тень. Образ из прошлого. Или это будущее такое темное? Голова болела. Острая нить боли, протянувшаяся из одного виска в другой прямо через мозг.

Она приподнялась на локтях. Кожей ощутила жесткость простыни. Значит, она не дома. Маленькая комната. Одно окно. Белые стены. Больница, вот это что. И пахнет, как в больнице.

Она что, попала в аварию?

Темная фигура заговорила. Голос мужской.

– Нет, Кэрри. Все не в порядке.

Горе. Оно пронзило все тело, каждую клеточку, до мозга костей.

Она узнала голос. Повернулась. Сквозь пелену, застилавшую глаза, наконец разглядела говорившего. Ее бывший муж.

– Броуди? – прошептала она.

Что-то теплое коснулось ее руки.

– Ты потеряла сознание. Ударилась головой. – Она не слышала его, но слова каким-то образом доходили до ее сознания.

Она пыталась сосредоточиться на ощущении тепла. Рот наполнился горькой слюной.

Она повернула голову. Ее вывернуло. В палате была медсестра.

– Я что, больна?

– Нет, Кэрри. – Опять голос Броуди в ее голове. Почему она не слышит его? Не слышит, как слышит свой собственный голос, как другие голоса в комнате?

Потому что она не хочет его слышать.

– Броуди.

Он уронил голову на край кровати. Она почувствовала ее вес.

Вес их горя. Слишком большой для такой маленькой кровати.

Кэрри откинулась на подушку. Она представила себе, что кровать не выдерживает груза их совместной скорби, проваливается под ними и они летят к самому центру Земли.

Они медленно шли рядом. Они были не одни. Кто-то спросил, не нужно ли им кресло на колесиках. Кажется, она отказалась. Она должна была увидеть его собственными глазами, чтобы поверить.

«Докажите!» – кричала она. Как будто оказалась в какой-то искаженной версии «Правды в глаза». Она помнила, что когда-то уже кричала эти слова, а за спиной возбужденно и одобрительно шумели зрители.

– Нет, – сказала она. – Нет. Нет.

Она все шла вперед, пока кто-то не положил руку ей на спину, показывая, что нужно повернуть налево. Дверь. Вход в морг.

Нет, нет, нет…

– Сюда.

Нет, нет, нет…

Вдруг она оказалась в комнате, перед столом. Белая простыня.

– Вы готовы, мисс Кент?

Нет, нет, нет…

Кэрри уставилась на своего проводника, как будто пытаясь разглядеть его через мутное стекло. Кто вы? Пальцы онемели. Ног она не чувствовала. Дышать было больно. Она кивнула.

Доктор медленно сдвинул простыню. Длинная груда под ней приняла форму тела ее сына. Словно в иллюзионистcком трюке. Это все просто спектакль.

Распилили пополам… чудесным образом летающий мальчик… исчезающий подросток.

Снова подкатила тошнота.

Его волосы такие шелковистые, как будто он помыл их с утра. Несколько прыщиков на все еще по-детски пухлых щеках.

– Почему на нем эта одежда? – Она не знала, что еще сказать.

– Мы переодели его в чистое.

Доктор, наверно, уже сотни раз присутствовал при подобных сценах.

– Его одежда была грязной?

Он не выглядел мертвым. Казалось, он спит. Она раньше не замечала, что волосы у него рыжеватые. И не знала, что он проколол ухо. В мочке поблескивала крошечная серебряная серьга в виде черепа.

– Кэрри, не надо. – Голос Броуди словно заполнил всю комнату. – Помоги мне увидеть его.

Кэрри инстинктивно взяла обе руки Броуди в свои. Женщина, стоявшая рядом с ним, напряженно наблюдала, как она кладет его руки на голову их мертвого сына. Броуди на секунду задержал их там, затем положил на лицо мальчика. Он зажал указательными пальцами его нос, а большими слегка раздвинул губы. Из его груди вырвалось рыдание.

– Мисс Кент, я должен попросить вас идентифицировать тело. Вы можете подтвердить, что это ваш сын, Макс Квинелл?

– Это он. – Голос Броуди был глубоким, но пустым.

– Мисс Кент? – Доктор хотел услышать подтверждение от нее. Слепой не может идентифицировать тело.

– Да… – произнесла она и внезапно ощутила на себе жар софитов, будто она стоит на сцене перед этим человеком… она, знаменитая Кэрри Кент. Будто аудитория замерла в ожидании ее ответа, будто от этого зависит ее жизнь.

Нет, нет, нет…

– Да. Это мой сын.

Главный инспектор Дэннис Мастерс только вернулся с прерванной встречи с Лиа, когда ему сообщили новости. Он тут же собрал свою команду на совещание. Его не покидало чувство, что неприятности на сегодня еще не закончились. Маленькими глотками он выпил кофе из пластикового стаканчика. Кофе был слишком горячий, но Мастерс отчаянно нуждался в кофеине. Неужели на его участке зарезали еще одного подростка? Общественного резонанса не избежать. Люди хотят найти виновных, хотят чувствовать себя в безопасности и, самое главное, хотят, чтобы убийства прекратились.

Мастерс потер глаза. Лег сегодня в три часа ночи. От скотча, которым он попытался взбодриться чуть раньше, стало только хуже. Мастерс снова надел очки и попытался сосредоточиться.

Но перед глазами так и стояли толпы, выплеснувшиеся на улицы Хэрлсдена, люди с плакатами, призывающими полицию остановить насилие. Он представил, как подает в отставку. Он работает в полиции уже пятнадцать лет, и за всю карьеру ему ни разу еще не приходилось иметь дело со столькими убийствами, совершенными холодным оружием. Местные парни поголовно таскали при себе ножи. Оставаться безоружным было страшно.

Дэннис уже перебросил на это расследование своих лучших детективов. И плевать, если он задел чье-то самолюбие. С суперинтендантом он разберется позже, сейчас важно сознавать, что он делает все возможное.

– Итак, что у нас есть? – мрачно спросил Мастерс.

Интересно, Кэрри возьмет этот сюжет? А что будет с ним? Похвалят его за то, что он привлек внимание общественности к преступлениям, или, наоборот, отчитают? Мол, превратил работу полиции в шоу? Надо попозже позвонить ей.

– Очень мало. – Инспектор Джесс Бриттон положила перед ним две тонкие папки. Еще с десяток детективов ожидали указаний. – Согласно информации, полученной от учителей, возможно, есть один свидетель. Камера наблюдения разбита, так что больше ничего нет. В том числе и орудия убийства.

– И кто этот свидетель? – Дэннис посмотрел на часы над магнитной доской. Нельзя было терять время.

– Ученица той же школы. Дэйна Рэй. – Бриттон подула на свой кофе.

– Ее уже допросили?

– Нет. – Бриттон осторожно сделала глоток и поморщилась.

– Действуем по стандартной процедуре, Джесс. Немедленно отправь команду в школу. Пусть опросят всех. Учителей, учеников, обслуживающий персонал – всех. И мне нужны пленки всех камер в радиусе пяти километров от школы. Да, и результаты вскрытия должны быть на моем столе, когда я вернусь.

– А ты куда?

– Побеседую с этой Дэйной Рэй. – Мастерс подвинул к себе папку и прочитал ее адрес.

– А что с родителями? – Джесс предчувствовала, что это неприятное дело достанется ей.

– Отправь Криса и Ала. – Старший инспектор Мастерс с усилием потянулся. В затекшей шее хрустнули позвонки. В этом деле с ключевыми фигурами должны работать его лучшие люди. Нужен арест, причем быстро.

Отлично. Джесс все равно не хотела выходить на улицу. Шел дождь. Она сделала еще глоток кофе. Остыл.

– Значит, до скорого, шеф.

Мастерс кивнул, встал и оглядел комнату. Когда он отвернулся, Джесс Бриттон скорчила гримасу – такую же, как пять лет назад, когда узнала, что Мастерса повысят в обход нее.

Дэннис знал, что его ждет. Микрорайон муниципальных домов в километре от школы, с обычным пустырем, замаскированным под парк, где ржавеют остовы нескольких сгоревших машин. Вокруг – уродливые оштукатуренные строения. Идеальное место для стычек местной молодежи. «Местная молодежь», – повторил он вслух. Боже, он чувствовал себя настоящим стариком.

Он припарковался у дома номер двенадцать и вышел. Снял панель магнитолы и положил ее вместе с мобильным в карман кожаной куртки. Мимо пронеслась старая машина с включенной на полную громкость музыкой. Залаяла собака. Прошла женщина с целым выводком маленьких детей. Она пристально посмотрела на Дэнниса, без сомнения узнав в нем полицейского.

Садик перед домом семьи Рэй кто-то явно пытался содержать в порядке. Здесь не было видно старой покореженной стиральной машины, кучек собачьего дерьма и не валялись обертки от еды. Он постучал в зеленую дверь. Судя по запаху, в доме готовили. Он уже собирался постучать снова, когда дверь открылась.

– Да? – Перед ним стояла маленькая женщина с забранными в хвост волосами. По выражению ее лица было похоже, что она только что с кем-то ссорилась.

– Миссис Рэй? – Дэннис показал свое удостоверение. Взгляд женщины скользнул по нему, а затем вернулся к лицу Дэнниса. – Ваша дочь дома? Я хотел бы с ней поговорить.

Миссис Рэй кивнула, отступила, позволяя войти. Она с треском захлопнула за ним дверь.

– Что она на этот раз натворила, черт ее возьми? – Она повернулась к лестнице: – Дэйна! – Голос оказался неожиданно зычный для столь маленькой женщины. – Вот бестолковая девчонка. Сказала мне, что ушла с уроков, потому что плохо себя почувствовала. Поднимайтесь. Дверь справа. – И миссис Рэй скрылась в кухне. Собака, которая все это время жалась к ногам хозяйки, исчезла следом.

На крошечной лестничной площадке в беспорядке валялась одежда и прочий хлам, в том числе игрушки. Значит, в доме есть еще младший ребенок. Дэннис переступил через завалы и постучал в дверь Дэйны. Ожидая ответа, он рассматривал наклейки и вырезки из журналов, украшавшие ободранные стены, и от души надеялся, что младший ребенок еще не умеет читать.

– Что? – спросил женский голос из-за двери.

– Дэйна, меня зовут Дэннис Мастерс. Я детектив. Тебе нечего бояться, я просто хотел бы поговорить с тобой о том, что произошло сегодня в школе.

Никакого ответа.

– Ты не против?

Молчание.

– Дэйна, это очень важно. Мне нужна твоя помощь. Чтобы мы могли поймать того, кто убил Макса Квинелла.

Еще через несколько секунд дверь медленно открылась. На пороге неосвещенной комнаты стояла худенькая девочка. Губы подрагивали, в глазах плескался ужас.

– Макс умер? – Она говорила очень тихо, будто надеялась, что если не произносить этих слов вслух, то они не сбудутся.

– Мне очень жаль. Да.

Мастерс думал, что она уже знает.

Девочка не заплакала. Она сглотнула и уставилась куда-то ему за спину. Затем прошла к неубранной кровати и свернулась на ней клубком. Дэннис вошел следом. Она молчала, поэтому он переложил стопку одежды и уселся на деревянную табуретку.

– Понимаю, это тяжело, но я бы хотел, чтобы ты рассказала мне все, что видела, пока воспоминания еще свежие.

Дэйна подняла голову и обвела комнату тяжелым взглядом.

– Но я же его любила.

Дэннис видел, что признание вызвано чувством потери, что она впервые в свои… сколько ей там, пятнадцать? – набралась смелости произнести эти слова. Только слишком поздно.

– Уверен, он знал об этом.

– Нет. Нет, не знал.

– Вы встречались? – Нужно быть осторожным. Не стоит, чтобы она заметила, как он достает блокнот с ручкой. Но она смотрела на его руки, так что Мастерс просто положил блокнот на колени.

– Да, вроде того. А вы уверены, что он умер? «Скорая» ведь приехала. – Она вытерла глаза рукавом. – Они же должны были ему помочь.

– Не сомневаюсь, они сделали все возможное. – Дэннис вздохнул. Из-за этих чертовых штор он совершенно ничего не видел. – Вы были близкими друзьями?

Дэйна кивнула.

– Прежде всего, Дэйна, я бы хотел спросить, знаешь ли ты, кто убил Макса. Кто нанес удар? Кто держал нож'?

Дэйна сфокусировала взгляд на детективе. Ее лицо медленно превратилось в скорбную маску.

– Нет, – прошептала она. Казалось, это короткое слово пробило какую-то плотину. – Нет, я не видела.

Она упала лицом на одеяло и разрыдалась. Пальцы судорожно мяли ткань. Она все глубже зарывалась головой в одеяло, как будто погружаясь в скорбь. Дэннис Мастерс сидел и ждал, пока она снова сможет заговорить.

Наконец она выпрямилась.

– Все произошло так быстро. Все было нормально, а через секунду… И было так много крови. И крики. Паника. – Дэйна обхватила себя руками, как будто обнимая.

Дэннис подумал, что больше, скорее всего, ее обнять некому. Он услышал снизу женский крик, а потом детский плач.

– Младший брат? – спросил он.

По лицу Дэйны скользнуло бледное подобие улыбки.

– Сестра. То есть сводная сестра. Кев не мой отец.

– А где Кев сейчас?

– В пабе, надо думать. Или в гостях. Или в букмекерской конторе. Или в бюро по трудоустройству, если у мамы сегодня счастливый день.

Мастерс вдруг почувствовал себя мужской версией Кэрри Кент. Пытается вытащить на свет божий грязное белье, которое большинство людей предпочитает скрывать. Наблюдает со стороны за чужой жизнью, наполненной несчастьями, бедностью, пренебрежением, насилием. И конца этому нет. Он видит такое каждый день.

– Думаешь, это был ученик из вашей школы?

Дэйна пожала плечами.

– Высокий? Низкий? Белый? Черный? Азиат? Что на нем было надето? Ты ведь должна хоть что-то помнить. Ты же была там, верно?

Дэйна покачала головой, как будто была не уверена. Ее ногти, покрытые ярко-голубым лаком, впились в одеяло. Глаза выражали замешательство.

– Прекратите! Я не знаю, кто они.

– Если ты сможешь дать хоть какие-то обрывки информации об убийце Макса, ты окажешь нам огромную помощь. Попытайся вспомнить сегодняшнее утро. Начни с того момента, как ты встретилась с Максом. Что вы делали? – Мастерс открыл блокнот.

Дэйна молчала. Очевидно, она еще не отошла от Шока. Конечно, позже ей окажут психологическую поддержку как жертве нападения, но помощь ей требуется прямо сейчас. Она явно не в себе. Он уже имел дело с юными свидетелями вроде этой девочки. Они либо безудержно врали, либо замыкались, как Дэйна, и начинали винить себя в происшедшем, считая, что могли предотвратить трагедию.

– Мы прогуливали. Я ждала английского. У меня были чипсы. – Она дотронулась до своих губ, словно на них еще остался вкус чипсов.

– Продолжай. – Неплохо. Она пытается сосредоточиться.

– А потом… – Дэйна встала и подошла к окну. Дэннис невольно зажмурился, когда она отдернула шторы. – А потом они вдруг появились откуда-то. Смеялись над ним. Угрожали. – Она повернулась: – Человек не может умереть, прогуливая уроки и поедая чипсы.

Дэннис тяжело вздохнул.

– Что значит «ждала английского»?

– Это единственный предмет, который мне нравится. Максу он тоже нравится. Нравился.

– Я вижу, ты много читаешь.

Дэйна кивнула:

– Мы читали друг другу. – Ее силуэт четко выделялся на фоне залитой весенним солнцем улицы. – Шекспир и все такое.

– У Макса были враги?

Дэйна несколько раз сглотнула. Затем, будто весть о смерти Макса поразила ее с новой силой, опять рухнула на кровать.

– Я не знаю. Я больше ни хрена не знаю. – Она подняла голову: – Хотя нет, кое-что я все же знаю точно. Я больше никогда не пойду в школу. – И снова зарылась лицом в одеяло. Мастерс осторожно положил руку ей на плечо, но девочка не отреагировала. Он решил дать ей еще час-другой, чтобы выплакалась и пришла в себя. Потом он возьмется за нее всерьез. Пока же свяжется с Джесс и узнает, что раскопали его подчиненные.

А еще позвонит Кэрри или Лиа. Нужно задействовать все имеющиеся ресурсы. Было бы здорово, если бы они смогли дать в эфир что-то вроде специального выпуска. Например, вначале общий репортаж о преступлениях, совершенных с применением холодного оружия, чтобы подстегнуть интерес зрителей, а затем подробности убийства Макса Квинелла. Они могут даже сделать реконструкцию происшествия. Необходимы ответы. Причем быстро.

Мастерс вышел из комнаты Дэйны и сбежал по лестнице. Миссис Рэй не удостоила его ответом, когда он на бегу попрощался, сказав, что еще вернется и что Дэйне нужно будет поехать в участок и дать показания. Перед дверью он задержался, чтобы добавить что-то еще, но передумал. Вряд ли имеет смысл говорить этой женщине, что ее дочери не помешает сейчас немного материнской заботы.