Текст книги "Чужой сын"

Автор книги: Саманта Хайес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Перед началом английского она пробралась обратно в школу. Ученики, стоявшие в коридоре группами, напоминали ей стаи волков. Она села за свою парту, открыла книги. Ими ее снабжал учитель. Сказал, у нее есть чувство языка, и велел читать побольше. Она склонила голову над тетрадью, делая пометки. Проходили «Ромео и Джульетту». Она пожевала кончик ручки. Посмотрела на новенького. Он тоже записывал. Интересно, похож ли он на Ромео? Может, они влюбятся друг в друга.

Снова склонившись над книгой, Дэйна написала список действующих лиц, обвела любимых персонажей красной ручкой. Потом начала читать, подчеркивая понравившиеся отрывки. Хмурилась, когда встречала непонятные места. Иногда архаичные слова казались ей просто абракадаброй. Чувство языка…Интересно, как это получается, что она так хорошо разбирается в характерах придуманных героев и так плохо – в собственной жизни?

Кэрри Кент чувствовала разочарование. Американский продюсер совершенно не оправдывал ожиданий. Когда он наконец заговорит о деле? Она под столом наступила Лиа на ногу. Лиа посмотрела на нее и нахмурилась. Кэрри нахмурилась в ответ. Что ж, Лиа может быть довольна: она потратила целый вечер и не получила даже намека на то, что ее шоу покажут в Штатах. По крайней мере, никто не обвинит ее в невнимании к прихотям лучшей подруги и продюсера.

Похоже, этот ужасный американец – обычный турист, который по чистой случайности Продюсирует какое-то второсортное шоу на безвестном кабельном канале. Он приехал просто поглазеть, а потом будет хвастать, что во время визита в Лондон провел вечер с самой Кэрри Кент. Вечер, который влетел ей в немалые деньги. Вертолет, еда и, главное, вино! Да, она богата, но тратить деньги попусту не любит. Никогда не любила. Ей это претит.

– Итак… – произнесла она, наклоняясь вперед Что ж, сам напросился. Сейчас на собственной шкуре почувствует, каково приходится гостям «Правды в глаза».

Боб Дэйн, или Доул, или Дрери, или как его там, отложил вилку и нож. От улыбки и декольте Кэрри он буквально растаял и чуть не стекал прямо в свое фрикасе из кролика.

– А я-то по глупости думала, что вы здесь для того, чтобы обсудить американскую версию моего шоу, Боб.

Он засмеялся и промокнул губы салфеткой.

– Билл. Меня зовут Билл.

Кэрри посмотрела на настенные часы. Девять сорок пять. Будет ли это противоречить духу английского гостеприимства, если она свернет вечеринку в пол-одиннадцатого? Уж она-то умеет сворачиваться вовремя. Она это каждую неделю делает. Обычно в тот момент, когда все грязное белье ее гостей уже извлечено на свет божий и отступать им некуда. Интересно, он заметит, если она уйдет наверх и включит телевизор?

– Ах, извините, Билл. – Она наклонилась к официанту, который наполнял ее бокал, и шепнула; – Больше вина не открывать.

Подумать только, «Шато Латур», одно из самых ценных в ее коллекции. В лучшем случае его следовало пить в компании ближайших друзей, растягивая четыре-пять бутылок на всю ночь. В худшем – она могла бы выпить его одна, лежа в постели, закусывая французским сыром. Она думала, что открывает его сегодня ради особого случая. Угощать таким вином этого придурка – просто святотатство, пустая трата.

– И все же, что вы думаете о моем шоу?

Лиа подняла брови, прикрыла губы рукой, но Кэрри все равно заметила усмешку. О да, чуть позже она и сама над этим посмеется, но сейчас ей было не до смеха.

– Я еще не имел удовольствия видеть ваше шоу, миссис Кент. – Билл взял в одну руку вилку с куском кролика, в другую – бокал вина. – Но я так много о вас слышал, что не смог устоять перед искушением попросить вас о встрече.

Лиа, о чем ты только думала, устраивая все это? Кэрри бросила на подругу не слишком теплый взгляд.

– И я просто в восторге от вашего английского гостеприимства. – Он сунул в рот мясо и сразу залил вином. Кэрри отвернулась.

– Я очень рада. Мой водитель будет готов отвезти вас в Лондон через двадцать минут. Верно, Лиа? Может быть, позвонишь проверить, не задерживается ли машина?

После всего этого пусть даже не рассчитывает, что обратно в отель он тоже полетит на вертолете.

– Слушаюсь, мэм. – Лиа насмешливо улыбнулась и вышла из-за стола.

– Честно говоря, миссис Кент…

– Мисс Кент. – Еще одной «миссис» она просто не выдержит.

– Честно говоря, после этого вечера в вашей компании, после того, как я имел счастье познакомиться с вами лично… – Он подвинул свой стул ближе к Кэрри и провел пальцем по ее запястью. Она отдернула руку. – После того, как я узнал вас…

– Вы меня не знаете, – отрезала Кэрри. Обычно такой тон она использовала во время шоу. Он безотказно срабатывал, если требовалось загнать гостя в угол. Американец явно не понимает, с кем связался. Придется поставить его на место.

– Я хотел бы пригласить вас на ужин…

– Машина будет вовремя, – объявила, входя в комнату, Лиа.

В одну секунду оценив ситуацию, она развернула к себе стул Кэрри, обхватила руками ее обнаженные плечи и запечатлела на ее губах нежный поцелуй. Кэрри поняла намек и притянула Лиа поближе. Обе смерили Билла притворно сочувственным взглядом. С минуту он таращился на них, явно обдумывая, не пригласить ли на свидание обеих, затем покраснел и стал извиняться.

– Даже не думай, – сказала Кэрри, когда он вышел, и слегка оттолкнула Лиа. Потом застонала и уронила голову на руки. Мысль о том, как пуста ее жизнь за пределами студии, была болезненной, как удар.

– Все плохо. Очень плохо.

– Разве? – Лиа ждала продолжения.

Кэрри подняла голову.

– Представь, какая-то часть меня была почти готова принять его предложение.

Макс Квинелл внимательно осмотрел убогий квартал: да, ничего не изменилось. Тусклый бетон сливался по цвету с небом. Вообще-то ему здесь нравилось. Нравились яркие красные, зеленые и черные пятна граффити на общем сером фоне. Нравилось отсутствие деревьев, газонов и аккуратно подстриженных кустов перед входными дверьми. Нравилось чувство опасности, которое усиливалось по мере продвижения в глубь района.

Он накинул капюшон и низко опустил голову. Коробка была зажата под мышкой. Немного помялась, ну да ничего, тому, что внутри, это не повредит. Сунув свободную руку в карман, ощупал его содержимое. Сигареты, зажигалка, ключи, немного наличных. Это были деньги на такси – мать, не спрашивая, переводила их ему на счет, а он никогда не пользовался такси. Мобильный был в заднем кармане. Учитывая местную публику, довольно опрометчиво.

А вот ножа у него в кармане не было. К сожалению. А нож бы не помешал – компактный, с гладкой ручкой, прячущей острое лезвие. Защита, к которой можно прибегнуть в любой момент, при первых признаках опасности. Он представлял себе шок на их лицах, когда ярко блеснет острие, собственное ощущение уверенности. Сейчас все носят при себе оружие, разве нет?

Но он все не решался достать себе нож. Купить легально нельзя: он несовершеннолетний. Конечно, можно сторговаться с кем-нибудь из ребят, которые тусовались около дома его отца, но на это у него не хватало смелости. К тому же он подозревал, что обладание ножом – лишь более верный способ нарваться на неприятности. А неприятности ему не нужны. С другой стороны, если ты не вооружен, неприятностей тоже не избежать.

Макс взбежал по лестнице и забарабанил в дверь. Подождал немного. Может, отец… ну, занят. С этой женщиной, Фионой. Не дождавшись ответа, он открыл дверь.

– Ни хрена себе… – Его чуть не стошнило. Вонь была жуткая. Он прикрыл нос рукавом и прошел по квартире, распахивая все окна. Он давно не навещал отца. И похоже, не он один. Спрашивается, чем занимается эта тупая ассистентка?

Он положил коробку на стол в гостиной и позвал:

– Папа!

Еще раз обошел крошечное пространство, натыкаясь на пустые консервные банки, коробки из-под пиццы, разбросанную повсюду одежду и ботинки. Компакт-диски и другие вещи, которые он подарил отцу за последние несколько месяцев, тоже валялись где попало. Макс посмотрел на коробку, что принес сегодня, и спросил себя, постигнет ли ее та же участь.

Потом, вздохнув, поплелся в кухню. Начинать надо с самого неприятного. Он стянул через голову свитер с капюшоном, повесил на стул. Достал из мойки гору тарелок и одноразовой посуды с засохшими остатками еды и начал отбирать то, что можно выкинуть.

Хорошо хоть мусор отец начал выносить. Мусорное ведро было пусто, в нем даже был чистый пакет. Макс сунул в уши наушники и включил музыку на полную громкость. Он давно заметил, что это почему-то помогает не чувствовать вони. И начал мыть посуду. Мыльная вода в раковине скоро стала грязной и жирной. Он вылил воду, вытер то, что уже успел помыть, и продолжил. Потом протер все поверхности, побрызгав их предварительно каким-то чистящим средством, которое нашел среди всего этого хлама в буфете. Ведь прибраться так просто. Неужели отцу самому нравится жить в таком…

– Блин! Да я от страха чуть не обос…

– Что, твоя мать не учит тебя прилично выражаться? – Броуди Квинелл выпустил сына, тем более что Макс с ног до головы обрызгал его мыльной пеной. – Сам виноват. Если не будешь затыкать себе уши дурацкими затычками, никто не застанет тебя врасплох.

Броуди покатывался со смеху. Видно, в хорошем настроении.

Макс вытащил наушники. Даже зажав их в кулаке, он все равно слышал музыку. Он выключил айпод и сунул наушники в карман. Вытер руки о джинсы и прошел вслед за отцом в гостиную.

– Я здесь еще не убирался.

– Вот и хорошо, – ответил Броуди. – Значит, мне не придется ничего искать.

– Пап, нельзя так жить. Что, эта твоя женщина не может что-нибудь сделать?

– Во-первых, она не моя женщина. Во-вторых, я не понимаю, почему ты говоришь о ней в таком тоне. В-третьих, тебе пятнадцать. Ты должен понимать и принимать беспорядок. Разве тебя не бесит, когда мать велит тебе прибраться в твоей комнате? – Броуди закурил.

Макс подумал: а что, если он тоже закурит? Интересно, отец хоть заметит?

– Можешь курить. – Вот и ответ. Броуди бросил пачку сигарет точно ему в руки. Как он это делает? – И можешь не притворяться, что ты не куришь. Мой нос не обманешь. – Он покачал головой, встал и начал закрывать все окна: – Чертовски холодно сегодня.

Минут десять отец и сын сидели в молчании. Макс наблюдал за тем, как отец втягивает щеки при каждой затяжке. Курение явно доставляло ему Удовольствие. Было что-то привлекательное в том, как его губы сжимали сигарету, как он ловко подносил ее ко рту своими большими руками с четко проступающими венами. Макс постарался скопировать его движения. Он посмотрел на собственные руки. Они были меньше, светлее и изящнее по форме. Он хотел взять сигарету большим и указательным пальцами, но уронил ее на грязный ковер.

– Не сожги квартиру, – сказал Броуди.

Макс рассмеялся и подтолкнул коробку так, чтобы она коснулась руки отца:

– Я тебе, кстати, подарок принес.

Броуди взял коробку, потряс, взвесил на руке, держа сигарету во рту.

– Надеюсь, это не очередной прибор для измерения давления.

Макс смутился.

– Это электрическая сбивалка. Для яиц или молока.

– И на хрена мне сбивать яйца или молоко.

– Не знаю. Омлет готовить. Или кофе со взбитыми сливками. – Больше всего Максу сейчас хотелось забрать подарок назад. Но матери он тоже не нужен. – Я положу его в шкаф на кухне. Пусть Фиона покажет тебе, как он работает. Может, пригодится.

Макс попытался говорить о ней с меньшей неприязнью. Дело в том, что пока она рядом с отцом, нет никаких шансов, что родители снова сойдутся. Ну ладно, шансов, конечно, так и так нет. Но он все равно не мог побороть в себе неприязнь к Фионе. Когда все стало плохо, она как бы заменила его мать в жизни Броуди.

– Да у меня в кухне уже места нет из-за всей этой фигни, которую ты мне надарил. Никаких больше кухонных приборов, ладно, сын? Ничего не имею против мобильных телефонов или дисков с музыкой, и поездка на выходные – это тоже здорово. Но от электрических сковородок и хлебопечек избавь.

Макс искоса взглянул на отца. Они всегда были честны друг с другом.

– Понял, пап. – Он встал. – Пойду домою посуду.

– Ничего подобного, – заявил Броуди и схватил сына за руку, снова поражая его своим чутьем. – Мы идем праздновать.

– Что праздновать?

– Во-первых, мой студент доказал теорему, которую до него не мог доказать никто. А во-вторых, у тебя, сын мой, новая женщина.

Макс замер от неожиданности.

– Новая женщина?

– Не отнекивайся, Макси. Ты пахнешь как магазин дьюти-фри. Кельвин Кляйн? Армани?

– Бэкхем. – Макс натянул свитер.

Броуди широко улыбнулся, сверкнув белыми зубами. Он гордился сыном.

– Она красивая? У нее большие…

– Нет, пап. Ты ошибся. – Макс тяжело вздохнул. Он бросил отцу кожаное пальто и взял связку ключей с подоконника. Почему он опять думал о той странной девчонке из своей новой школы?

Прошлое

Программа «Правда в глаза» вышла в эфир всего через пару лет после того, как Кэрри Кент начала работать на телевидении. Сперва она была репортером в новостях, а затем соведущей в другом реалити-шоу – «Громкие преступления». Шоу выходило поздно ночью. Кэрри приходилось мотаться за полицейской машиной и снимать, как полиция производит аресты. Кстати, так она познакомилась с Дэннисом. Несмотря на сравнительно небольшой опыт, ее желание добиться успеха просто зашкаливало. Она представила начальству идею своего шоу. Идею моментально подхватили, а начальство только диву давалось, почему никто не додумался до этого раньше.

Шоу с самого начала пророчили огромную популярность и самые высокие рейтинги в истории. Кэрри должна была стать звездой. Так все и случилось, причем очень быстро. Кэрри и не предполагала, что цена, которую она заплатит за славу, превысит даже ее астрономическую зарплату.

«Правда в глаза» впервые вышла в эфир третьего сентября 1999 года. Вначале предполагалось снять всего двенадцать передач, но популярность шоу оказалась столь велика, что с тех пор оно выходило каждую неделю вот уже четыре года. Когда Кэрри брала отпуск или больничный, приходилось пускать повторы. Желание людей наблюдать по телевидению за судьбами себе подобных, их несчастьями и преступлениями было ненасытным.

– Мы даем зрителям то, чего они хотят, – гордо заявляла Лиа, лучшая подруга и продюсер Кэрри. Лиа в разное время пыталась сделать карьеру в журналистике, на радио и на детском телеканале, а теперь была правой рукой Кэрри. Подруги были неразлучны как в студии, так и за ее пределами. – Все дело в стиле и таланте Кэрри как ведущей. Без нее это было бы не шоу, а выпуск новостей.

Женские журналы печатали бесчисленные интервью с Кэрри Кент. Каждый раз репортеры пытались узнать какие-нибудь подробности из ее личной жизни. И каждый раз терпели неудачу. Сплетен о ее разводе с Броуди хватило на несколько газетных разворотов. Она отказывалась от любых комментариев на вопрос о том, была ли слепота ее мужа причиной разрыва. Ее закрытость породила новые слухи – например, что она отослала сына учиться за границу, потому что не справлялась с обязанностями матери.

– Так всегда бывает, когда становишься известным, – сказал ей как-то один из старших коллег. – Такие времена. Обычная честная знаменитость сейчас уже никому не нужна. Они хотят знать, пробовала ли ты кокаин или платила ли за секс. Они хотят твоей публичной казни, Кэрри. Помни об этом.

Эти слова запали ей в душу, стали ее мантрой. Не было и дня, чтобы ей не пришлось вновь убедиться в их правоте. Они хотят моей публичной казни.

Она развелась через четыре года после выхода шоу. На ее счету в тот момент было достаточно денег, чтобы купить собственный телеканал. Она недавно начала еще несколько проектов, ее гонорар постоянно рос. Однажды вечером в пятницу она решила, что с нее хватит. Ей необходимо уехать.

– Всего на несколько дней. Я еду одна.

Она не дала Лиа возможности возразить. Просто повесила трубку и отключила мобильный до среды. Она понятия не имела, о чем будет шоу на следующей неделе. Более того, ей было наплевать. Вариантов полно: беременная девочка-подросток, избитая жена, неверный муж, наркоманы, алкоголики, грабители, угонщики машин, пропавшие без вести. Список человеческих бед и пороков бесконечен, уж она-то знает. Так что готовиться ей не нужно. Лиа быстро введет ее в курс дела в последнюю минуту.

Кэрри с час просидела в Интернете, выбирая, куда бы поехать. На этот раз никакой пятизвездочной роскоши. Никаких публичных мест, где ее все будут узнавать. Никаких аэропортов. Она хотела немного нормальной жизни. Хотела побыть наедине с собой, хотела полной грудью вдохнуть свежий воздух, не приправленный стрессом, преступлениями и слухами.

Значит, большая часть Англии исключается. В итоге ее внимание привлекло фото деревянного коттеджа на берегу озера Ломонд. Коттедж пустовал. Она связалась с владельцем и сняла жилище на несколько дней, указав вымышленное имя и пообещав заплатить наличными на месте.

Она взяла джип напрокат – ее номерной знак слишком бросался в глаза. Быстрая езда привела Кэрри в отличное настроение. Она заранее запаслась едой и напитками и остановилась подкрепиться на придорожной стоянке только после Глазго.

Потом сложила брезентовую крышу автомобиля. Ночь была звездная и довольно теплая, особенно для Шотландии. Лунный свет ложился на плечи и освещал дорогу.

Ее коттедж и еще семь таких же располагались на большом расстоянии друг от друга на территории заповедника. Ей нужен был номер шесть. Кругом стояла тишина. Свет фар едва выхватывал из лесной тьмы проселочную дорогу. Кэрри глубоко вдыхала свежий воздух, перенасыщенный кислородом, ей казалось, что шум мотора оскорбляет тишину леса. Ни в одном из восьми домиков, похоже, не было ни души.

– Три, – прочитала она, когда фары осветили табличку с номером, прибитую к дереву.

Следующий номер, который она увидела, был пять. Затем впереди показался простой деревянный дом. Его силуэт четко выделялся на фоне залитой лунным светом поверхности озера. Кэрри понимала, что она совершенно одна здесь, и это приятно щекотало нервы. Стресс последних недель оказался слишком велик даже для нее. Если бы она сегодня не сбежала, то наверняка бы последовал срыв. Лиа, конечно, была недовольна, да и агент не пришел в восторг от того количества встреч, которые ему придется отменить, но в итоге оба сдались, хорошо зная Кэрри и понимая, что спорить бесполезно.

– Ну наконец-то, – вслух произнесла Кэрри. – А тут мило.

Она припарковалась под деревом перед коттеджем номер шесть, заглушила мотор. Подумала, не оставить ли включенными фары, но потом решила идти в темноте. Это оказалось несложно: лунное сияние, отраженное от водной глади, хорошо освещало тропинку между деревьями. Похоже, с веранды открывается чудесный вид на окрестности.

У Кэрри даже перехватило дыхание в предвкушении пяти дней одиночества. Она будет только гулять, размышлять, спать и читать.

Споткнувшись о ступеньку, она громко чертыхнулась, и звук ее голоса разнесся далеко над водой. Какое-то животное прошелестело в траве неподалеку. Лиса? Барсук? Поскольку она сняла дом всего за несколько часов до приезда, владелец не успевал встретиться с ней лично и обещал оставить ключ под цветочным горшком у двери, горшка не было.

– Черт. – с досадой повторила она и напрягла зрение. Вроде бы чуть дальше у веранды стоит что-то похожее на горшок. Она стала пробираться вдоль стены коттеджа. Под ногой хрустнула ветка.

Внезапно она почувствовала, что на нее что-то падает. Она запуталась в каких-то веревках, кто-то вцепился в волосы.

Кэрри взвизгнула.

– Что за идиотская…

Вспыхнул свет. Распахнулась дверь.

– Кто здесь? – Голос был глубокий, тон повелительный.

Несмотря на силки, Кэрри умудрилась повернуться. Свет, лившийся из дверного проема, обрисовывал мужской силуэт.

– А кто вы? Что вы делаете в моем коттедже? – возмутилась она, пытаясь освободиться.

Послышался смех, и его звук, казалось, согрел ее. Тем не менее Кэрри почувствовала недовольство. Получается, она тут не одна. А ведь она приехала только затем, чтобы побыть одной.

– В вашем коттедже? – спросил мужчина, шагнув на крыльцо.

Кэрри попыталась вытащить из волос бечевку или проволоку, в которую угодила, и вскрикнула, порезав палец.

– Ну-ну, посмотрим, кого я поймал.

Мужчина подошел ближе. Он был примерно одного с ней возраста. Кэрри не могла не отметить, что он красив. Впрочем, какая разница?

– Поймали? – Кэрри лизнула палец, почувствовала вкус крови.

– Вы запутались в моей рыболовной сети. Решили рыбки попробовать?

– Нет! Разумеется, нет. – Она снова дернулась в попытке сбросить путы. – Вас вообще уже не должно здесь быть. С сегодняшнего дня коттедж сняла я.

Мужчина рассмеялся.

– Не думаю. Этот дом принадлежит мне.

– Ну что ж, могу вам сообщить, что я сняла коттедж номер шесть на пять ночей. – Кэрри наконец выпуталась из сети.

– Да неужели?

– Да. Я искала ключ, когда ваша дурацкая сеть попалась мне на пути.

– А где, по-вашему, должен быть ключ?

Мужчина прислонился к стене дома. В темноте блеснули белые зубы. Он улыбался. Это окончательно взбесило Кэрри.

– Под горшком.

Мужчина спокойно огляделся:

– Что-то не вижу никаких горшков.

– Вот именно. Значит, мне дали неправильную информацию. Я могу заглянуть внутрь? Я не буду платить, если мне не понравится. – Кэрри внезапно подумала, что, возможно, ей придется ночевать в джипе. Ну и ладно. Все равно план сбежать от людей провалился. Неужели в этой стране совсем негде спрятаться?

– Входите, – ответил он, поворачиваясь к дому.

Глаза уже привыкли к темноте, и Кэрри видела, что вокруг стеной стоит густой лес. С одной стороны деревья были пореже, и между ними серебром мерцала вода. Сейчас она избавится от своего непрошеного компаньона и искупается в озере. Ночной заплыв – как раз то, что нужно, чтобы забыть об этом инциденте.

– Добро пожаловать. – Он придержал для нее дверь.

Кэрри вошла. Обстановка выглядела совсем не так, как на фотографиях. Вместо простой белой мебели – большие темные кресла, старые плетеные коврики и целые горы спортивного инвентаря для походов и рыбалки. У двери стоял велосипед.

– Думаю, это какая-то ошибка, – сказала Кэрри. И уж конечно, это не ее ошибка. Дом номер шесть, Кинлохберн-холл. Она ехала точно по указателям на шоссе.

– Думаю, вы правы. Налить вам чего-нибудь? – Он достал бутылку виски.

– Я просто хочу, чтобы вы ушли. Это какой-то ужас. – Кэрри была расстроена. Коттедж, конечно, ничего, но совсем не то, что она ожидала. И она здесь не одна. Она готова была расплакаться и ненавидела себя за это. Неужели она совсем разучилась жить за границами своей звездной действительности?

Мужчина пожал плечами и налил себе порцию виски.

– Не могу.

– Да почему, черт возьми? Это что, какой-то розыгрыш? – Она почти ждала, что сейчас появится оператор с камерой или что этот человек вытащит из кармана диктофон. Боже мой, ну почему она не поручила своей секретарше заняться ее отпуском?

– Нет, не думаю. – Он опустился в большое кожаное кресло, накрытое куском шкуры, устроился поудобнее и посмотрел на Кэрри.

– Так что мне делать? – Голос Кэрри задрожал. Обычно это она раздавала указания.

Мужчина снова пожал плечами:

– Ну, если бы я был на вашем месте, я бы перестал шуметь, извинился, вышел и проехал чуть дальше до дома номер шесть. – Он улыбнулся и допил виски.

– Так это не номер шесть?

– Нет. – Он встал, прошел, все еще улыбаясь, мимо Кэрри и поставил стакан в мойку. – Номер дома на указателе слегка выцвел от времени. Это восемь.

– Вы хотя бы знаете, кто я? – Он еще пожалеет, когда узнает.

– Понятия не имею.

Он был высокий, загорелый и говорил с сильным шотландским акцентом, так что Кэрри приходилось делать усилие, чтобы понимать его. Стоит ли удивляться, что и номера перепутались.

– Я Кэрри Кент, боже ты мой, а вы только что испортили мне начало отпуска.

– Приятно познакомиться, Кэрри Кент. Я Джейсон Макбрайд. – Он протянул ей руку. – Эта земля принадлежит мне. Моя семья живет в Кинлохберн-холл лет триста.

Кэрри уже думала о другом, вполуха слушая рассказ о том, что он живет здесь часть года, потому что хочет побыть в одиночестве. Однако поцелуй быстро привел ее в чувство.

Пока он целовал ее, перед мысленным взором Кэрри проплывали заголовки желтых газет: «Тайные эскапады Кэрри», «Роман на час звездной телеведущей», «Любовник Кент выкладывает всю правду»…

И все же она не сразу оттолкнула его. Она думала обо всех тех вещах, ради которых приехала в Шотландию. – отдых, покой, одиночество, – но с каждой секундой все длившегося поцелуя они казались ей все менее важными.

– Стойте! – Она перевела дыхание. – Я не могу. Вы знаете, кто я? – Господи, какая глупость. Это звучит смешно.

На секунду она с сожалением вспомнила Броуди и их первую страстную ночь. Казалось, это было сотни лет назад.

– Вы только что мне сказали, кто вы. А я сказал вам, кто я. Мы на равных.

Мы далеко не на равных.

Он снова притянул ее к себе.

– Представляешь, у него даже нет телевизора! – Перед эфиром Кэрри взахлеб рассказывала Лиа о своем приключении. – Во всем этом огромном доме! Так что он понятия не имел, кто я.

Лиа посмотрела поверх очков и покачала головой. Она изо всех сил старалась не улыбнуться.

– И ты хочешь сказать мне, что ты с ним не спала?

– Ни разу. Но мы вместе плавали. И ловили рыбу. А потом готовили ее. И еще мы гуляли, и он показал мне свой дом.

– Но ты вроде бы жаждала одиночества.

Лиа сунула своей ассистентке какие-то бумаги.

Кэрри хотела возразить, но времени уже не оставалось. Она на мгновение застыла, а затем вышла на сцену. Зрители в студии зааплодировали. Она посмотрела на них – сотни людей пришли сюда только ради того, чтобы увидеть ее.

Боль захлестнула с такой силой, что она едва устояла на ногах.

Да, это правда. Она жаждала одиночества. Жаждала насладиться одиночеством, как и Джейсон Макбрайд. Строго говоря, ей это не удалось. Но Лиа не понимала главного. Неважно, где находилась Кэрри Кент, в студии, на виду у миллионов, или в компании всего одного человека. Она всегда одинока.