Текст книги "Игра стоит внимания (ЛП)"

В перерыве между бросками Эмма поглядывала на дом, пытаясь увидеть в окнах Райли. Из окна своей спальни на третьем этаже Райли случайно попал в поле зрения и поймал её взгляд. С умоляющим видом он поднял руку, показывая, что ему нужно было ещё пять минут. Она заворчала и отвернулась. То же самое он говорил ей двадцать минут назад. Ударив мячом по тротуару, она снова сфокусировалась на баскетбольном кольце, пока через несколько минут не услышала, как за ее спиной открылась входная дверь.

– Наконец, – пробормотала Эмма. Она повернулась, ожидая увидеть Райли, а вместо него увидела его отца. – Эй! Господин Лэджер!

На протяжении многих лет мистер и миссис Лэджер несколько раз просили её называть их по именам, но Эмма не могла. Называть их просто Робертом и Кэт было неудобно. Может быть, потому что в их присутствии она всё ещё чувствовала себя ребёнком. Может, от того, что относилась с большим уважением к ним. А может, это служило небольшим напоминанием для Эммы – не стать слишком близкой и привязанной к ним, ведь они тоже могли её покинуть.

– Ты играла довольно хорошо в тот вечер, – сказал мистер Лэджер, стоя на переднем крыльце и наблюдая за девушкой. Он закашлялся. – Я, э, заметил, что ты использовала некоторые приемы, которым я тебя учил.

Эмма засмеялась. Её талант на баскетбольном поле был не более чем подтверждение тренерских навыков мистера Лэджера, и он знал это.

– Каким приёмам баскетбола я не научилась от вас?

Мистер Лэджер хихикнул и вышел к ней на подъездную дорожку.

– Как успехи команды?

Он был одет в старые брюки-карго, ветхие кроссовки и запятнанную спереди краской толстовку. Даже с взъерошенными каштановыми волосами и потрёпанными усами, мистер Лэджер всё же выглядел, как папа номер один в мире.

Эмма отдала мистеру Лэджеру пас, и он выполнил идеальный бросок в технике, которой научил её и Райли.

Она пожала плечами.

– Хорошо, думаю. – Да, они выиграли свою первую игру и проиграли с разницей в 10 очков вторую, но игры в команде – это не игры по утрам в субботу с парнями.

Он посмотрел на неё краем глаза.

– Или это не всё?

Это было не правильно, потому что Мистер Лэджер знал её лучше, чем собственный отец. Он знал, какие вопросы задавать, а от каких воздержаться. Знал, в каких моментах поделиться мудростью, и какие уроки она должна была уяснить самостоятельно. Большинство самых дорогих моментов в детстве Эммы были связаны не с её отцом, а с отцом Райли. Она часто задавалась вопросом, в чем различие между мистером Лэджером и её собственным отцом, но никак не могла найти ответ.

Эмма отбила мяч, повертела его в руках, попытавшись выразить свои чувства словами.

– Иногда я чувствую, как девчонки просто стоят вокруг и ждут, что я выполню всю работу. Это раздражает.

Мистер Лэджер громко рассмеялся.

– Эмма, ты удивительный баскетболист. Рядом с тобой эти девушки выглядят и, вероятно, чувствуют себя худшими игроками в мире. Ты должна быть терпеливее по отношению к ним.

Терпеливее? Так можно с девушками? Разочарование, раздражение, безумие – вот эмоции, которые Эмма могла сейчас связать с присутствием девушек. Не терпение. Она не могла смотреть пассивно с улыбкой на лице и ждать девочек, чтобы активизировать их. Для неё это было физически, эмоционально и психически невозможно. Но чувствуя на себе взгляд мистера Лэджера, она поняла, что, по крайней мере, должна хотя бы попробовать. Кроме того, чувство обиды на всё женское население было не единственной её проблемой.

Самое трудное – не знать их, – признала она. Даже на площадке, заполненной криками и нытьем девушек, Эмма не могла не чувствовать себя одинокой. Без Райли и ребят рядом ей было довольно плохо, а женский баскетбол казался для неё чуждым.

– Когда я играю с ребятами, я знаю, что должна опередить Джерри с мячом, чтобы поймать пас, поставить заслон слева для Сая, потому что он не может вести мяч правой рукой, и помочь в защите Тому, получающему мячом по морде, держать оборону на задней линии поля. Девушки даже не могут поймать пас, летящий им прямо в руки, не говоря уже о том, чтобы пробиться к корзине через пару защитников. Я отказываюсь опускаться до их уровня, но с ними невозможно играть на том уровне, на котором я играю с ребятами. Это сводит меня с ума.

Мистер Лэджер подарил ей сочувственную улыбку.

Эмма надеялась, что ей не придётся вслух просить рекомендации у мистера Лэджера. Она доверяла ему, уважала его и была уверена, что он направит её в нужное русло, как бы ни было трудно в пути. Она стояла спокойно, ожидая ответа.

– Позволь мне задать тебе один вопрос, – попросил он. – Когда ты смотришь на своих товарищей по команде, ты видишь, насколько они плохо играют или как хорошо могли бы?

Ой. Мистер Лэджер точно знал, какой заданный им вопрос мог заставить Эмму попридержать язык и склонить голову.

Прежде, чем продолжить, он сделал паузу, не с целью дождаться ответа, а чтобы до неё дошёл весь смысл сказанных им слов.

– Иногда быть лучшим игроком значит не принципиально быть хорошим, а уметь играть в команде. Знать свои сильные и слабые стороны, как бы ни было трудно их отыскать. Милая, твоя цель не выглядеть лучше своих товарищей, а сделать так, чтобы вся команда выглядела великолепно.

Не совсем те слова, которые она хотела услышать, но они означали, что он был прав.

– Легко сказать.

Его смех напомнил ей о Райли.

– Ты ничего никому не должна, но ты единственная в команде можешь сделать это. Если ты это поймёшь, это будет того стоить. Я обещаю.

Почему это должно её волновать? Они были просто сборищем девушек. Это не имело никакого значения. Но когда она Эмма посмотрела на Мистера Лэджера, по его взгляду она поняла, что он возлагал на неё более высокие надежды. Он верил в неё, так же, как его сын. Она не понимала, почему они так верят в нее и предлагают стремиться к лучшему, а не оставляют все как есть.

Девушке хотелось, чтобы разговоры в стиле «отец-дочь» происходили с её отцом, а не с отцом Райли. Но отец всегда был таким уставшим и сосредоточенным на братьях, чтобы интересоваться ею. Не смотря на это, он должен был задать ей хотя бы один вопрос о баскетболе. Мистер Лэджер же был другим. Ему было не безразлично.

Эмма вздохнула. Гораздо легче ни о чём не волноваться, жалуясь на некомпетентность своих товарищей по команде. Забота требует перемены мыслей, действий и чувств.

 – Звучит так, как будто у меня много работы, – тихо сказала она, даже не пытаясь симулировать энтузиазм.

Он пожал плечами и вручил ей мяч, не желая принуждать ее к чему либо.

 – Только ты можешь знать.

Что совершенно не означало «да».

– Скажете Райли, что я зайду к нему позже?

Он кивнул.

– Скажу.

Если и была одна вещь, которую Эмма поняла в течение следующих двух часов, пока вела свою сольную тренировку в парке, то она означала, что дело было не в идеальном пасе, а в том, чтобы сделать пас идеальным. Разница между этим была огромной. Она могла отдать идеальный первый пас двумя руками от груди через поле, но если там никого не было или никто не смог его поймать, то какой в этом смысл? Возможно, в зависимости от того, кто принимает идеальный пас, он должен быть низким, высоким или слегка смещённым от прямой траектории.

Изучение сильных и слабых сторон каждой девушки в команде казалось лёгкой задачей, учитывая, что девяносто девять процентов в баскетболе составляли их слабости. Но, кроме того, ей нужно было научиться играть с ними и для них.

Следующую неделю Эмма посвятила наблюдению за своими товарищами по команде. Мэдисон не могла вести мяч левой рукой, пределом дальности бросков Кристи были границы трёхсекундной зоны, Шайло не могла вести мяч, не глядя на него, Пэйтон не могла играть в защите без угрозы для жизни, Стеф была высокой, но медлительной, Лорин была везучей на фолы, ну Эшли была Эшли. Всё это не было для Эммы новостью. Видя их ошибки во время каждой тренировки, она испытывала отвращение, но не обращать внимания на правду не могла. Мэдисон со своими пасами могла попасть в любую движущуюся мишень, Кристи в роли защитника была причиной изрядного количества перехватов мяча, Стеф было не остановить под корзиной. Пэйтон набрасывалась на все свободные мячи, Шайло подбирала под щитом каждый мяч и почти всегда закидывала в кольцо, Лорин не могла промахнуться ближе трехочковой линии, Эшли могла ловко проскользнуть через бреши в защите.

Эмма улыбнулась. Всё, что ей нужно было сейчас сделать – это осуществить план по сплочению команды. Возможно, только возможно, наша команда имела шанс на нечто большее, чем горстка побед. Они не обязаны любить друг другу, они могут не общаться вне поля, они не должны притворяться, что существуют в утопическом обществе. Всё, что они должны были делать – это играть в баскетбол. Вместе. Это было бы не так трудно, если бы Эмма заставила остальных девушек сосредоточиться на баскетболе так, чтобы чему-нибудь их научить. Но девочки такие девочки. Они всегда находили способ отвлечься.

Не имеет значения, как часто тренер вел себя сержантом-инструктором по строевой подготовке, растяжки и тренировки никогда не выходили за пределы социального времени. Эмма растягивалась, молча, слушая, как девушки вокруг болтают о мальчиках. Если бы парни только знали, сколько раз они служили темой для девчачьих бесед, их головы бы взорвались на части.

С противоположной стороны круга, Эмма услышала вздох.

– Мы должны все вместе пойти на танцы!

Никто не мог изобразить столько энтузиазма.

Другие разговоры по кругу сразу оборвались, так как девчонки перенесли внимание на одну общую тему.

– Давайте! – сказала Мэдисон. – Это будет так весело. Только девчонки.

Эмма даже не попыталась скрыть своё отвращение. Школа танцев? Только девочки? Серьёзно? Целью молодежных дискотек по пятницам было собраться и выразить накопившееся физическое влечение друг к другу. Мысль пойти туда, особенно в сопровождении девчачьей группы, ужасала её. Девчонки, привлекающие к себе внимание криками, парни в поисках партнёрши, учителя, пытающиеся навязать правила из другого века – танцы были ничего более чем один большой театральный фестиваль.

Никто не разделял её неприязнь. Лица вокруг неё одно за другим, загорались мыслью.

Прежде, чем она успела открыть рот, чтобы возразить, остальные девчонки завизжали в знак согласия. Эмма насторожилась.

 – А ты, Эмма? – спросила Кристи, как будто точно знала её реакцию. – Хочешь немного потанцевать?

Попытка Кристи начать зажигать посреди растяжек была не лучшим способом заставить Эмму присоединиться к ним. Эмма покачала головой и словно защищаясь, подняла обе руки вверх. – Я пас.

– Великолепно, – сказала Мэдисон, очень сильно оживившись. – Мы за тобой заедем в семь, а потом встретимся у Лорин, чтобы поехать вместе.

У Эммы отвисла челюсть. – Нет, я –.

Её протест затерялся среди визгов, которые длились на протяжении всей тренировки. Их команда не нуждалась в развлечении. Эмма могла играть в баскетбол, и не имело значения, с чем она сталкивалась на поле. Но школа танцев? Только с девчонками? Она не протянет больше десяти минут. Почему они хотят, чтобы она пошла? Не то чтобы они сформировали некую нерушимую связь за прошлую неделю. О кей, возможно, после их первой победы некоторые девочки и перестали глазеть на неё, как на сольный номер в каком-нибудь причудливом шоу, но им было ещё далеко до чего-то вроде дружеских отношений.

Дома после двойной тренировки у Эммы едва хватило времени, чтобы принять душ и переодеться до приезда Мэдисон. Она знала, что если увильнёт, Мэдисон поймает её и перед всеми демонстративно потащит волоком на танцы. У Эммы даже не было времени, чтобы уведомить Райли о ситуации «захват в заложники». Она была предоставлена самой себе.

Если девчонки надеялись, что она нарядится в девчачьи шмотки или будет волноваться по поводу своей внешности, они ошибаются. Джинсы и спортивный свитер. Дискотека не заслуживает иного.

Басы из авто Мэдисон могли быть слышны за два квартала. Со скрежетом «Land Rover» остановился напротив её дома, и Эмма запрыгнула в него прежде, чем кто-нибудь смог бросить благопристойный взгляд на её мелкогабаритный дом. По сравнению с другими домами в районе дом Врангтонов был чёрным пятном, бельмом на глазу, домом, на который все закрывали глаза, надеясь, что когда-нибудь он исчезнет. Потрескавшаяся и осыпавшаяся краска не была достойным противником для летнего солнца и зимних ветров, которые воюют каждый год. Разросшиеся кустарники скрывали половину дома от соседских взглядов, а на подъездной дорожке ржавел старый трактор. Траву нужно было косить, сорняки – выдёргивать, а крышу – скоблить ото мха. К счастью, Мэдисон и Кристи были невнимательными наблюдателями. Эмма вздохнула с облегчением, когда они съехали с обочины и оставили её дом позади.

Решение Эммы прыгнуть в авто Мэдисон оказалось не самым разумным. Мэдисон мчалась вниз по улице, чуть не снеся почтовый ящик и не ударив бампер припаркованной машины. Не смотря на надежность ремня безопасности, Эмма оперлась о дверь и прижалась к заднему сиденью для дополнительных мер безопасности против эксцентричных поворотов и резких остановок Мэдисон.

Она не смогла сдержать смех над Мэдисон и Кристи, когда они фальшиво подпевали музыке, ревущей из динамиков, зная каждое слово каждой песни. Танцующее авто было ещё одной девчачьей штучкой, непонятной для Эммы. Какой смысл подпрыгивать, будучи стянутым ремнём безопасности? Они выглядели, как обезьяны в клетке, сходящие с ума по банану. Она покачала головой и засмеялась. Знать, чем девчонки занимаются в своих автомобилях, было одно, а видеть воочию – это совсем другое.

После пятнадцати минут рискованного вождения Мэдисон, они с визгом остановились напротив дома Лорин. Эмма разжала сжимающие край сиденья руки и выбросилась на твёрдую почву, не готовая к раскинувшемуся перед ней зрелищу. Неудивительно, что Лорин вела себя, как богатый сноб; что-то в её жизни пронзительно кричало об этом. Даже в темноте, не заходя вовнутрь, массивный двухэтажный дом был достаточно привлекателен, чтобы заставить богатых соседей мучиться от зависти. Нетронутое «покрывало» травы предостерегало ноги держаться подальше. Кирпичные ступени, окаймлённые с обеих сторон кустами роз, вели к переднему крыльцу. На втором этаже крытая веранда окружала дом и с одной стороны выступала за пределы крыши. Вау, картина окон охватила половину дома, приветственный вид Пьюджет Саунд и захватывающие дух закаты. И колонны. У дома были колонны! Огромные белые колонны тянулись от земли до крыши, как в одном из плантаторских домов на юге. Эмма находилась в шоке.

Мэдисон постучалась и открыла парадную двустворчатую дверь, не дождавшись ответа. Кристи последовала за ней. Эмма, задрав голову к сводчатому потолку фойе, споткнувшись о порог, вошла в дом. Мэдисон и Кристи не обратили на это никакого внимания. Вместо этого они поднимались по ступеням вверх на девчачьи голоса и у Эммы не осталось другого выбора, кроме как последовать за ними. Она свернула за угол в коридоре и нашла остальных товарищей по команде, мелькающих взад и вперёд между ванной и спальней Лорин, производя последние штрихи на причёски, макияж и наряды.

Все они были одеты в нечто похожее на прелестные костюмы для маленьких девочек, готовые поразить блуждающие взгляды мужской половины населения. Слишком глубокий вырез, слишком много обнажённых пупков и оголённой кожи. Эмма задыхалась от запаха лака для волос, который витал в воздухе коридора, как густой туман. Дело могло стать смертельным. На некоторых из девчонок было так много макияжа, что они походили на клоунов. Эмма покачала головой. Если всё это требовалось для того, чтобы быть девушкой, она не согласна. Она хотела идти с девчонками на дискотеку, но не хотела поддаваться их образу жизни.

Оставив их заниматься своим делом, она отправилась бродить по дому. Подсматривая в открытые двери, она мельком видела, как живёт богатая половина населения. В доме Лорин царила атмосфера «только смотреть и ничего не трогать!». Один неверный шаг – и Эмма могла причинить реальный ущерб. Натёртые полы, стеклянные украшения, убранные в стеклянные шкафчики, роскошная деревянная мебель, подлинные произведения искусства. Дом был не фамильной резиденцией, а моделью для журнальных фото сессий. Она потратила бы целую жизнь, чтобы скопить достаточно денег на возмещение того, что сломала. Она глубоко погрузила руки в карманы джинсов, не доверяя им среди таких богатых вещей, и направилась назад к девчонкам, которые всё ещё были поглощены заботой о своей внешности.

Она скрестила руки и прислонилась к стене, стоя в стороне от зоны интенсивного движения. Мэдисон и Кристи бросились в поток, влившись в него. Эмма не могла дождаться, когда ночь закончится. Секунды, тикая, превращались в минуты, которые в ожидании тянулись дольше, чем она могла себе представить. Они собирались на вечернюю дискотеку по пятницам, а не на бал. Наконец, когда Эмма, вдохнув достаточно воздуха, закричала, чтобы они уже поторапливались, все были готовы идти. До тех пор, пока не посмотрели на неё.

Лорин застыла напротив Эммы, её лицо исказилось от ужаса. – Во что ты одета?

Остальные девчонки повернулись к Эмме и открыли от изумления рты, словно раньше никогда не видели спортивный свитер и джинсы.

– Это называется шмотками, – тупо ответила Эмма.

Лорин повернулась к Мэдисон. – Неужели ты пустила её в свою машину в таком виде?

–Я. … Было темно, – пискнула Мэдисон, скривив лицо и плечи от чувства вины и отчасти от страха получить выговор, как догадалась Эмма. – Я не видела, как она выглядит.

Эмма заметила, как все они обменялись взглядами. Было несправедливо, девочки могли пообщаться и разработать план, не сказав при этом ни слова. Они облепили её со всех сторон, как мухи вокруг фрукта. Защищаясь, она подняла руки, но у неё не было шансов. Даже для неё, семеро против одного, было проигранное сражение, особенно в разговоре. Они тянули, толкали и тащили её через холл в комнату Лорин. Эмма пыталась расшифровать хотя бы несколько слов, чтобы понять, что они замышляют, но все семь девчонок говорили со скоростью тысяча слов в минуту и без всякого смысла. Почему девчонки не проявляли такую силу и инициативу на тренировке?

– Эй, что вы …

Прежде, чем Эмма осознала произошедшее, они сняли с неё спортивный свитер и натянули какую-то светло-голубую блузку, которая была слишком девчачьей и слишком облегающей, по мнению Эммы. Они разрешили ей остаться в своих выцветших и потёртых джинсах, которые дополняли подходящий ей стиль, но кроссовки заменили на чьи-то мокасины. Слава богу, они были не на каблуках, иначе это доставило бы Эмме серьёзные хлопоты. Они повели её в ванную и усадили на табуретку, лицом к зеркалу. Когда она пыталась улизнуть, руки девчонок были готовы её приструнить. Бесполезно.

– Волосы вверх или вниз? – спросил кто-то.

Но сказанное Эммой «вверх» заглушило чьё-то «вниз». Кто-нибудь считался с её мнением?

Они сняли резинку, и её неукротимые светлые волосы волнами разлились по спине.

– Вау! – Мэдисон пропустила пряди волос Эммы через пальцы. – У тебя красивые волосы. Хватит собирать их в пучок, распусти их.

Эмма дунула на волосы, чтобы убрать их с глаз. – Это меня раздражает.

– Сегодняшний вечер ты переживёшь, – сказала Лорин.

Эмма свирепо посмотрела на неё, но Лорин не обратила на это никакого внимания и сосредоточилась на макияже. Зная Лорин, Эмма была на грани отчаяния от того, что могла выглядеть, как клоун. – Полегче с макияжем, – приказала она.

– О, пожалуйста. – Лорин схватила кисть и что-то вроде розовой пудры и подошла к Эмме. – Тебе нужна помощь, которую тебе предлагают.

Каждый раз, когда Эмма вертелась или поворачивала голову, пять пар рук хватали её и снова приводили в нужное положение. Она вздохнула. – Это, на самом деле, так необходимо?

– Да! – ответили они хором.

Эшли хихикнула. – Ты умрёшь, если станешь девушкой секунд, этак, на пять?

Эмма свирепо посмотрела на первокурсницу.

 – Да.

Но никто не придал этому значения. Все девчонки выполняли миссию по созданию нового облика Эммы.

Эмма перестала сопротивляться и протестовать. Это было бесполезно. С Лорин, красящей ей лицо, и двумя или тремя девчонками, дёргающими её за волосы, было, по крайней мере, четверо готовых к использованию мер пресечения, если Эмма решит сдвинуться, хотя бы на дюйм в неверном направлении. Она начала следовать командам.

– Закрой глаза.

– Открой глаза.

– Поверни голову в сторону. В другую.

– Выше подбородок.

– Не двигайся.

– Не ёрзай.

Она закашляла и зачихала, вдыхая пары лака для волос и клубы пудры, витающие в воздухе. Девушки всегда пользовались такими ядовитыми веществами? Требовалось слишком много усилий, чтобы быть девушкой.

– Готово, – наконец объявила Лорин.

Эмма облегчённо вздохнула и встала лицом к зеркалу, чтобы оценить ущерб. Единственной причиной, по которой она себя узнала, было её съёжившееся отражение. Она выглядела, как – осмелиться сказать – девчонка. Это было не так ужасно, как лицо клоуна, которое она себе представляла – не было яркой красной помады, синяков вокруг глаз или чего-то ещё – но категорически нет, она предпочитала выглядеть не накрашенной.

  – Если ты испортишь что-нибудь до конца танцев, – сказала Лорин со сладкой злостью, закрывая колпачком тюбик с блеском для губ, – ты умрёшь.

Эмма всерьёз подумала, что Лорин убьёт её. Сумасшедшая цыпочка-блондинка с карандашом для подводки век.

– Почему тебя волнует, как я выгляжу? – спросила Эмма, озадаченная тем, что Лорин нарушила свою политику не трогать Эмму, чтобы подарить ей новый облик для какой-то глупой дискотеки.

Лорин улыбнулась злобной, кривой улыбкой.

– Партнёр по команде или нет, я ни за что не допущу, чтобы меня видели с такой уродливой дворняжкой в обносках, как ты. Это навсегда разрушит мою репутацию.

Некоторые из девочек бросили на неё сочувственные взгляды, но, за исключением Эшли, все без колебания последовали за Лорин. Они оставили Эмму сидеть, уставившись на своё отражение в зеркале и гуськом вышли из ванной. Эмма потратила слишком много лет на создание защиты, гарантирующей, что оскорбления Лорин не причинят ей боль, но иногда её слова проскальзывали через щели и приводили её в ступор. Она никогда в жизни не чувствовала себя таким Гадким утёнком.

Глава 10