Текст книги "Жена на все случаи жизни"

Автор книги: Салли Уэнтворт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Салли Уэнтворт
Жена на все случаи жизни

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Телефон настойчиво трезвонил, прорываясь сквозь тихую музыку из плейера, нарушая глубокую сосредоточенность Клер, которая работала за столом у окна. После трех звонков подключился автоответчик, и Клер смогла продолжить работу. Она добавила пару легких мазков к изображению лошади, над которым сейчас трудилась.

Телефон сразу же зазвонил снова, но она по-прежнему игнорировала его, и, лишь когда в третий раз пронзительные звуки наполнили комнату, она поняла, что так настырничать может только один человек.

– Чтоб тебя! – буркнула Клер и в раздражении отшвырнула кисть.

Она выключила плейер и сняла трубку.

– Чего еще? – раздраженно поинтересовалась она.

– Что за тон, дорогая? – послышался насмешливый голос Бойда. – А если бы ты этак рявкнула на своего заказчика?

– Мои заказчики люди деликатные, стараются не отрывать меня от работы и обо всем докладываются автоответчику.

– Но я все-таки не заказчик, а муж, и у меня есть некоторые привилегии.

– «Привилегии» не то слово, – отрезала Клер все тем же раздраженным тоном. – Ну, что тебе на этот раз?

Голос Бойда посуровел.

– К нам неделю назад приехал из Польши один клиент с женой. Она хочет…

– Нет, – перебила его Клер. – Я не собираюсь ошиваться по Вест-Энду с женщиной, которую совершенно не знаю и на языке которой не говорю. Поручи это одной из своих секретарш.

– Клер, наш гость – восходящая звезда нового польского бизнеса, как раз тот человек, которого мы искали, чтобы прорваться в этот сектор восточноевропейского рынка. Компании хотелось бы, чтобы они чувствовали себя здесь как дома и…

– Можешь не разжевывать, эти речи я слышу уже в сотый раз, – ответила Клер, – но ты же знаешь, Бойд, что на мне висит этот заказ, издатель хочет, чтобы к концу месяца я его представила.

– Ну, пару деньков-то, я думаю, он сможет подождать?

– Но так дела не делаются, – возразила Клер, – может, наоборот – ты подождешь пару деньков с этим поляком? Пока я не закончу? Это новая работа, и если я ее не представлю в срок, то не получу больше ни одного заказа, понимаешь?

– Слушай, Клер, – сказал Бойд более настойчивым тоном, – для меня это важно.

– А для меня важен календарь. Это моя работа.

– Я вовсе не собираюсь преуменьшать важность твоей работы, но…

Трубка замолчала. Клер представила, как на другом конце провода он сжимает зубы, стараясь сдержать гнев.

– Но ты ведь знаешь, что меня прочат на пост директора по продажам, мы же с тобой договорились о стопроцентной поддержке с твоей стороны.

– Нет, – кратко сказала Клер. – Так решил ты. Мне, насколько я помню, права голоса не предоставляли.

Тон у Бойда стал еще более жестким.

– Слушай, Клер, – сказал он. – Я не собираюсь вступать с тобой в полемику по телефону. Но не забывай о том, что именно я зарабатываю деньги, которыми мы оплачиваем земельную ренту. Итак, я хочу, чтобы пару дней ты была в моем распоряжении и пообщалась с женой моего клиента. Я хочу, чтобы к половине восьмого ты была здесь, в Лондоне. Сегодня вечером мы повезем их ужинать.

– Сегодня вечером? – вскричала Клер. – Но это нечестно! Мне же еще придется приводить себя в порядок!

– За город мы переехали по твоей инициативе, – едко заметил Бойд. – Жду тебя здесь.

В трубке раздались короткие гудки.

Клер была на грани бунта, эту грань она никогда не переходила. Как бы она ни была сердита на Бойда, она еще ни разу не осадила его как следует, и он беззастенчиво пользовался этим.

Клер взглянула на часы, а потом в зеркало. Если не возиться с головой, то можно еще часа полтора поработать. Но тут же она тяжело вздохнула и пошла мыть кисти: кажется, предстоит ужин в ресторане, значит, никуда не денешься, голову мыть придется. Горя возмущением и обидой, она прибрала рабочий стол и помчалась наверх.

У Бойда была служебная машина, и он ездил на ней в город каждый день. У Клер тоже был автомобиль, но довольно ненадежный, поэтому она добралась на такси до ближайшего городка и села в пригородный поезд, который довез ее до Кинг-Кросса.

Там она спустилась в метро и проехала несколько остановок, выйдя на той, откуда можно было быстрее всего добраться до офиса Бойда.

Большая часть пешеходов была в это время уже дома, темные улицы выглядели пустынно. Но свет горел во всех окнах.

Это были большие современные здания, специально выстроенные под офисы во время жилищного бума последнего десятилетия. Компании Бойда принадлежало все здание целиком, Чилтон-Хаус, построенный уже в конце двадцатого века. Здание светилось огнями, горевшими на всех его двенадцати этажах.

Если Бойд действительно получит повышение и его назначат директором по продажам, он войдет в состав совета директоров и переместится на десятый этаж. Лезет на самый верх, мелькнула у Клер ехидная мысль, когда она входила в его офис.

Она толкнула вперед тяжелую дверь и вошла.

– Привет, Кен.

Ночной охранник широко улыбнулся ей.

– Добрый вечер, миссис Рассел. Опять решили немного поразвлечься вечерком? Дело хорошее, – в его тоне не было и капли зависти.

Они с Клер были знакомы более восьми лет, с тех пор как Бойд начал за ней ухаживать. Она знала все про семью Кена: про сына, который был полисменом, и про двух его маленьких внучек.

Кен снял трубку телефона и позвонил в кабинет Бойду, сообщая о ее прибытии.

Клер, открыв свою сумочку, достала конверт и протянула охраннику.

– Маленький рождественский сувенир для ваших внучек.

В конверте лежали две небольшие картинки, на которых были изображены мышки в норках. Девочки любят вешать изображения зверюшек в своих кукольных домиках.

– О, мышки им очень понравятся, – с восхищением сказал Кен, – вы так замечательно их нарисовали.

Он надел очки и стал рассматривать.

– Спасибо вам, – добавил Кен, обстоятельно разглядев картинки, – очень любезно с вашей стороны, такие сувениры требуют большого труда.

– Мне это было приятно, – ответила Клер.

В это время замигала лампочка лифта. Двери открылись, появился Бойд. Он выглядел так же безукоризненно, как и утром, когда отправлялся на службу. Впрочем, он всегда выглядел безукоризненно.

Статный и высокий. Черные волосы свиваются в непослушные кудри. Моложав и полон энтузиазма, за которым нелегко заметить всепоглощающее честолюбие.

Яркие карие глаза лучатся весельем, как будто от жизни Бойд получает сплошные радости. Полноватые губы всегда готовы к широкой улыбке.

Пожалуй, лишь тяжелая нижняя челюсть свидетельствовала о целеустремленности и некоторой властности его характера. Внимательно вглядевшись в его лицо, можно было догадаться об избранном им жизненном пути – наверх. Действительно, благодаря честолюбию и несомненному обаянию Бойд довольно быстро делал карьеру.

– Дорогая, – сказал он, подойдя к Клер.

Он собирался было положить ей руку на плечо, но вместо этого лишь поцеловал ее в щеку и пристально оглядел с ног до головы. Бойду явно не хотелось, чтобы она его подвела перед клиентами.

Клер ничего не ответила ему, все свои чувства постаравшись выразить взглядом.

– Рад, что ты смогла приехать, – сказал он, внутренне торжествуя.

Они попрощались с Кеном и спустились в подземный гараж, где Бойд держал свой «ровер».

– Мы заедем за Пшибыльскими в отель, – сказал он ей по дороге, – а потом двинем в китайский ресторан.

– Они очень старые?

– Не очень, – ответил Бойд, – в районе пятидесяти.

– Старые, – вздохнула Клер. – И о чем прикажешь мне говорить с его женой? У нас же с ней нет ничего общего. И вообще, все это так нелепо.

– Почему бы тебе не рассказать ей про свою работу? – предложил Бойд. – Тем более что сейчас тебя интересует только она.

– Слушай, я же приехала, так или нет? – она со злостью повернулась к нему.

Бойд взглянул на жену и успокаивающим жестом положил свою ладонь ей на руку.

– Я знаю. Прости. Раз уж ничего изменить нельзя, давай постараемся получить удовольствие от этого вечера, ладно? По крайней мере побудем вместе. Это же лучше, чем если бы я развлекал их в одиночку?

– Пожалуй, да, – с тяжелым вздохом признала Клер.

Услышав вздох, Бойд снова рассвирепел.

– Осторожнее, не упади от энтузиазма, – резко сказал он.

Клер посмотрела на его профиль, а затем откинулась и в первый раз за этот вечер расслабилась.

– Мне было бы гораздо приятнее провести этот вечер дома, рядом с тобой, – сказала она. – С тех пор как мы туда въехали, мы так мало времени бываем вместе, Бойд.

Услышав горестную интонацию жены, Бойд сразу сменил гнев на милость.

– Не расстраивайся, – ласково сказал он, – этот уикенд я проведу дома.

Да, но мне-то весь уикенд придется работать над календарем, с грустью подумала Клер. Она была уже готова озвучить свои мысли, но внезапно остановилась на полуслове и после секундной паузы спросила:

– Обещаешь?

– Даю честное слово.

Она наклонилась к нему и поцеловала его в щеку.

– Хорошо, – сказала она.

Бойд ухмыльнулся. К нему снова вернулось его обычное хорошее настроение. Он всегда радовался, когда ему удавалось настоять на своем.

Пшибыльские уже ждали их в вестибюле отеля, с нетерпением предвкушая свой первый вечер в Лондоне.

Клер с приятным удивлением обнаружила, что они оба говорят на вполне приличном английском. И вообще, они были гораздо приятнее, чем она ожидала. Так искренне восхищались всем, что видели вокруг, что Клер не могла не почувствовать симпатии к этой немолодой паре.

Клер привыкла сопровождать жен клиентов Бойда из более цивилизованных стран, дамы обычно изъявляли желание попасть в «Харродс», в Челси, на Бойд-стрит, их интересовали шикарные магазины и аукционы – все они охотились за старинными вещами. Поэтому когда она спросила госпожу Пшибыльскую, куда бы та хотела отправиться завтра, то была приятно поражена ее ответом:

– Я так много слышала о «Маркс энд Спенсерс», не могли бы мы завтра пойти туда?

– Конечно, – ответила Клер, – буду рада проводить вас.

Они доставили своих гостей обратно в отель около одиннадцати часов и сразу отправились домой.

– Ну что, не так уж и плохо, правда? – заметил Бойд.

– Очень милая пара, – признала Клер. – И такие непосредственные, радуются всему, как дети. Если бы все твои партнеры были такими! Как тебе показалось, собирается он с тобой сотрудничать?

– Мне показалось, что мы таки придем к финансовому соглашению.

– И компания, конечно же, получит хорошую прибыль, – скорбным тоном заметила Клер.

– Прибыль – это то, чего хотят держатели акций, это то, за что нам, собственно говоря, платят, – напомнил ей муж, однако голос его звучал не столь едко, как ожидала Клер.

Она хмуро выглянула из окна.

– Ясно, – проговорила она, – быстрые денежки, шестимесячный дивиденд. Вот для чего все это. Для прибыли.

– С каких это пор «прибыль» стала для тебя бранным словом? – спросил Бойд. – Раньше ты так не думала.

– Не думала.

Она продолжала молча смотреть в окно, следя за фонарными столбами, которые со все убыстряющейся скоростью проносились мимо. Да, это правда, подумала Клер, восемь лет назад, когда они поженились, она была так же честолюбива, как и он.

Клер вспоминала, как каждый раз, когда он получал новое повышение, она устраивала обеды с шампанским. Ей нравилось, что он так быстро идет в гору, она с радостью следила за его успешным восхождением по служебной лестнице. Она была счастлива, что начальство ценило в нем хватку и способности, о которых она всегда знала: деловое чутье, умение очаровывать клиентов, особенно дам, которых с каждым днем становилось все больше и больше.

Она тоже делала свои скромные успехи, подвизаясь в качестве художника-графика в рекламном агентстве. Работы ее признавались удачными, и как раз в то время, когда Бойд получил очередное повышение, она стала работать для более крупной компании.

Именно тогда они смогли внести большую сумму в качестве земельной ренты и сделать первый взнос за приличный городской дом в георгианском стиле в Фулеме, в который и переехали из своей, ставшей тесной для них, квартиры.

Какое-то время жизнь казалась им просто замечательной. Они расширили круг знакомств, много времени отдавая развлечениям. Единственное, что расстраивало тогда Клер, – это частые отлучки Бойда, который много разъезжал по торговым ярмаркам и прочим командировкам.

Клер скучала, когда его не было дома, хотя одиночество ей не грозило – с ней была любимая работа, окружали друзья. Приблизительно через год после вселения в новый дом она стала ощущать смутную тревогу – в ее жизни явно чего-то не хватало. Она долго не могла понять, чего именно, пока ее близкая подруга не родила первого ребенка.

Ощущение пустоты так и не покидало ее с тех пор, наполняя душу тоской.

– Спишь? – тихо спросил Бойд, пробуждая ее от воспоминаний.

Клер встряхнулась и снова уставилась на дорогу.

– Нет, просто задумалась.

Бойд не стал ее спрашивать, о чем, понял по тону. Он потянулся к ней и слегка коснулся ее ладони.

– Скоро приедем, – словно в утешение промолвил он.

Они жили в старом деревенском доме, стоявшем на окраине не менее старой и странной деревушки, в которую иногда ненароком забредали горожане, выехавшие на природу. В окрестностях можно было славно побродить, а потом зайти в местный паб и пропустить кружечку пива.

Это была настоящая сельская местность, городом здесь и не пахло, хотя до Лондона было рукой подать и добраться до него не составляло никакого труда.

Бойд въехал в ворота и остановился перед гаражом.

На крыльце дома лежала изморозь. Клер открыла дверь и поспешила внутрь, радуясь, что в доме есть центральное отопление, но в то же время сожалея, что их не ждет уютное каминное тепло в гостиной. Но сейчас было уже поздно растапливать камин – шел первый час ночи.

Только Клер сняла пиджак и бросила его на стул, как вошел Бойд. Он кинул на нее быстрый взгляд, впиваясь глазами в ее тонкий стан.

Она вытащила из волос заколки. Пышные каштановые волосы упали на плечи. Бойд подошел к ней и обнял ее.

– Отчего это мне достаточно одного взгляда на тебя, чтобы я завелся? – спросил он, прижимая ее к себе.

– Оттого, что ты неисправимый сексуальный маньяк, – беспечно ответила она. – И единственная женщина, которая может тебя выносить, – это я, ты же знаешь.

– Ну и как, я все еще тебе нравлюсь? – тихо спросил он, смотря ей в глаза.

Она кокетливо прищурилась, кладя ему руки на плечи.

– Ну что же, – наконец ответила она. – Может, выясним?

Утром началась обычная лихорадка. Они оба выходили из дома в одно и то же время, хотя душ, как всегда, первым принимал Бойд.

Ему приходилось выезжать рано, до утреннего часа пик. Клер решила выехать вместе с ним, хотя забирать госпожу Пшибыльскую из отеля было еще слишком рано.

Стоило им чуть-чуть отъехать, как Бойд принялся звонить по телефону из автомобиля. Конечно, при таком деловом муже машину бы полагалось вести Клер, но Бойд ей этого не доверял.

Он был хорошим водителем, умел лавировать очень ловко, благодаря этому ему удавалось минут на десять сократить время.

Когда они приехали к Чилтон-Хаусу, еще не было половины девятого. Клер поднялась с ним в его офис – выпить чашечку кофе перед тем, как забирать Пшибыльскую.

Обычно в это время в офисе суетился только Бойд, и ей приходилось самой варить себе кофе. Но на сей раз явилась уже одна из его секретарш, восседавшая за столом в приемной.

Новенькая, Клер до этого ни разу ее не видела. Девушка разулыбалась при виде Бойда и быстро встала, но, заметив рядом с ним Клер, моментально убрала улыбку с лица.

– Доброе утро, Велма, – сказал Бойд, – вы не могли бы приготовить пару чашечек кофе – для моей жены и меня?

– Конечно, – ответила секретарша.

Очень светлые волосы; короткое, облегающее фигуру платье.

Клер посмотрела ей вслед и, когда та вышла, повернулась к Бойду и поинтересовалась:

– Неужели она к тому же умеет печатать на машинке?

– К чему это «к тому же»? – переспросил Бойд, входя к себе в кабинет и закрывая дверь.

Клер ничего не ответила, лишь слегка приподняла брови.

Бойд усмехнулся.

– Пока у меня не было поводов для жалоб.

– Относительно качества ее печати?

Сняв с жены пальто, Бойд обнял ее за плечи.

– Знаешь, когда ты ревнуешь, твои глаза зеленеют, – беззаботно сообщил он.

– А я не ревную, – сказала Клер, – это ты выбрал ее?

– Ты ревнуешь, – сказал Бойд, – нет, не я. Отдел личного состава.

– Да нет, не ревную. Просто не надо приходить домой со светлыми волосами на пиджаке – вот и все.

Бойд расхохотался.

– Неужели ты думаешь, что я способен хотя бы взглянуть мужским взглядом на другую женщину? После такой ночи?

Он притянул ее к себе и поцеловал. В этот момент зазвонил телефон; Бойд встал и вернулся к столу.

Клер тоже встала, подошла к окну и уселась на стул, но в окошко не посмотрела. Она следила за тем, как быстро и оперативно ее муж выполняет свои обязанности.

Клер не ответила на его последний вопрос, посчитав его риторическим. Она время от времени изображала из себя ревнивицу, хотя на самом деле никогда не ревновала мужа. Да он и не подавал никаких поводов к ревности, несмотря на свои частые командировки. «Другой женщиной» для него была его работа. Именно она, работа, постоянно требовала от него внимания и энергии. Впрочем, энергии у него хватало и на работу, и на секс.

– Ты, кажется, повеселела, – заметил Бойд, вешая трубку. – О чем ты сейчас думаешь, хотел бы я знать?

Она не отвечала, а, кокетливо склонив голову, поглядывала на него сквозь длинные ресницы. Он широко улыбнулся и подошел к ней.

– Ох, искусительница! – с этим возгласом он наклонился, чтобы поцеловать ее.

– Сексуальный маньяк, – ответила она, обвивая руками его шею.

Послышался стук в дверь, и в кабинет вошла секретарша, неся на подносе кофе. Бойд не отодвинулся, а, наоборот, закончил Долгий поцелуй и только после этого выпрямился и обратил внимание на девушку.

– Спасибо, Велма, – сказал он и расхохотался, заметив легкий румянец на щеках секретарши.

Когда она вышла из кабинета, он снова повернулся к Клер.

– Ловко ты это подстроила, молодец! – усмехнулся он.

– Подстроила? – удивилась Клер. – Больно надо.

Она встала и подошла к столу, на котором стоял кофе. Сегодня она оделась поскромнее, не желая выделяться на фоне своей польской гостьи. На ней было темно-красное платье, оставшееся со времен, когда она еще ходила на службу. Этот цвет шел ей, подчеркивая нежный румянец щек, тонкость линий лица, прямой нос и теплые, привыкшие улыбаться губы. Платью исполнилось почти три года, и оно выглядело длинноватым – теперь носили гораздо короче.

Бойд снова уселся за телефон. На этот раз он договаривался насчет участия в ярмарке в Брюгге будущей весной.

Допив кофе, Клер продолжала сидеть, дожидаясь своего часа.

Когда он подошел, она встала, кинула прощальное «Пока!» Бойду, снова говорившему по телефону, и направилась к двери.

Прикрывая ладонью трубку, он напомнил:

– Жду тебя здесь в шесть. Поужинаем в городе, а потом поедем домой.

Клер без особой радости кивнула.

– О'кей, – сказала она, помахала ему рукой и вышла.

День оказался долгим и утомительным. Пшибыльская припасла список на трех страницах – подарков, которыми она намеревалась осчастливить не только себя, но и каждого члена своей обширной семьи, а также – как заподозрила Клер, терпеливо водившая ее по разным отделам колоссального супермаркета, – всех друзей и соседей.

– Как вы полагаете, это подойдет моей внучатой племяннице? – спрашивала ее Пшибыльская, в твердой надежде получить ответ. И Клер такой ответ давала.

Она с огромным облегчением вздохнула, когда в половине шестого магазин закрылся. Проводив свою гостью в отель, она вернулась в офис к Бойду. Однако ей не суждено было расслабиться в этот вечер, ибо за ними в ресторан увязались сослуживцы Бойда, обоих полов, без умолку трещавшие во время еды.

К концу ужина Клер мечтала оказаться от них подальше. А они продолжали обсуждать животрепещущую тему – кого назначат на место Бойда, когда тот получит повышение. Конечно, его рекомендация будет иметь решающее значение, но сотрапезники слушали Бойда с таким вниманием не только из подхалимства. Он был в своем деле асом, и они с жадностью ловили каждое его слово.

– Если ты не вышел на прямую дорогу до тридцати, значит, надо подыскивать себе другое занятие, – вещал Бойд.

– Особенно если дорога ведет не туда, – вставила Клер.

Бойд посмотрел на нее, и рот его скривился в ухмылке.

– Сегодня моя жена перетрудилась для нашей компании, – сказал он, обращаясь ко всем присутствующим. – Я думаю, самое время отвезти ее домой.

– Ты, кажется, собираешься обвинить меня в срыве вечеринки? – раздраженно спросила его Клер, когда они вышли из ресторана и сели в машину.

– Но тебе же хотелось уйти, не так ли?

– Да, – ответила она. – Но ты бы мог сделать вид, что этого захотелось тебе.

– Да ладно, Клер, какое это имеет значение?

– Большое, теперь они будут думать, что я зануда.

– А разве это не так? – раздраженно сказал он.

– О, тысяча благодарностей! – воскликнула Клер. – Я убила полтора дня, потратив их на твою треклятую компанию, – и вот награда!

– Я не требую от тебя ничего особенного, жены всех наших директоров делают то же самое.

– Да пошел ты… – сказала Клер, – я что-то не замечала, чтобы жена управляющего таскалась за кем-нибудь по Лондону.

– Она у него всегда под рукой, – ответил Бойд, – вспомни-ка, как она суетилась на Рождество!

Клер замолчала, зная, что в этом споре ей победы не одержать.

– Хорошо, извини, – сказала она через несколько секунд. – Я чувствую, что не соответствую требованиям, которые компания предъявляет к тебе, то есть ко мне. На роль директорской супруги я, кажется, не гожусь.

– Я очень тебе благодарен, дорогая, поверь, – проговорил Бойд. – Но ты же знаешь, какие нынче тяжелые времена, приходится высунув язык бегать за заказами. Мы из кожи лезем, чтобы получить их.

Она кивнула, несколько успокоившись.

– Ну ладно, – сказала она, – зато хоть уикенд мы проведем как люди, спокойно.

Бойд молчал подозрительно долго и, прежде чем обратиться к ней, испустил тяжкий вздох.

– Клер, – начал он так хорошо знакомым ей тоном.

Она внимательно посмотрела на него.

– Ну, что еще ты успел натворить? – спросила она.

– Пшибыльские весь уикенд пробудут в Лондоне, а они никого тут не знают, и…

– Но надеюсь, ты не?.. – не докончила фразу Клер и стиснула зубы.

– Нет, не на весь уикенд, – торопливо докладывал Бойд. – Только на воскресенье.

– Бойд, я тебя убью! – разгневалась Клер. – Мы же договорились, что по выходным никакой работы, что уикенды мы проводим только вдвоем! Забыл?

– Но мне стало их жалко, – извиняющимся тоном сказал он, – им некуда пойти.

– Вот чушь! – воскликнула Клер. – По воскресеньям открыты все музеи, все галереи и кинотеатры, им есть куда пойти, не придумывай, пожалуйста. Почему ты не хочешь сказать правду – ты еще не заключил с ним сделку, так? Ну?!

Она настаивала на ответе, а он не отвечал.

– Может быть, и так, – наконец произнес он, – но не совсем. Им хочется побывать в английской семье, посмотреть типичный английский дом, понимаешь? Пшибыльский весь день мне на это намекал. Я просто не мог не пригласить их.

Он свернул с дороги и въехал в ворота.

– Я думал, ты не станешь возражать. Мне даже показалось, что они тебе понравились.

– Да, понравились, – призналась Клер напряженным голосом, – но это вовсе не значит, что я жажду с ними провести уикенд. Ты же пообещал, что никого не будет.

Она вышла из машины и поспешила в дом, где ее опять встретил холодный камин. А она так надеялась отдохнуть перед камином вместе с Бойдом, слушая музыку. Клер поднялась по ступенькам, не ожидая мужа.

Она пустила воду в ванной и вернулась в спальню, чтобы раздеться.

В этот момент в комнату вошел Бойд.

– Может, отдохнем? – предложил он, подойдя к Клер и кладя руки ей на плечи.

Клер оттолкнула его.

– Я просто старая зануда, понятно тебе? К тому же я очень устала, – резко ответила она.

Она прошла в ванную и заперла за собой дверь. В знак протеста. С тех пор как они поженились, она еще ни разу не запиралась.

Бойд настоял, чтобы в их доме была большая ванная комната, которая могла бы вместить их обоих. Но сегодня Клер было не до Бойда – она просто хотела отдохнуть и расслабиться, принимая ванну.

Лежа в ванне, она закрыла глаза, стараясь не думать ни о прошедшем дне, ни о предстоящем потерянном уикенде.

«Неужто я и вправду зануда?» – допрашивала она себя, лежа в ванне. Может быть, так оно и есть. Ведь раньше ей тоже нравились эти бесконечные вечеринки и званые обеды, на которых светский треп мешался с деловыми разговорами. Теперь же она мечтала лишь об одном – поесть в полном одиночестве или хотя бы в тишине.

Да, у нее поменялась система ценностей, подумала Клер. Сегодня это стало ясно. Единственно, чего она хотела и о чем она мечтала во время нескончаемого сегодняшнего ужина, так это о том, чтобы поскорее уехать домой и остаться вдвоем с Бойдом.

Да, она изменилась. Но Бойд-то все такой же. Несмотря на все драматические переживания последних двух лет, он ничуть не изменился. Пожалуй, даже наоборот – еще более привязался к своей работе, стал еще более честолюбивым.

Собственно говоря, Бойд никогда не проявлял к ней особого внимания, думала Клер. Он всегда интересовался в Основном только своей работой, хотя с самых первых дней их брака они договорились, что непременно заведут детей. Когда-нибудь.

Но это «когда-нибудь» все время откладывалось, обретая устойчивый оттенок неопределенности. Сначала Бойд не хотел детей. Говорил, что взносы за земельную ренту требуют слишком больших средств и ребенок им пока что не по карману. Надо подождать.

Она ждала в течение шести месяцев, пока однажды случайно не позабыла принять таблетку.

Забеременев, Клер была просто счастлива. Бойд открыл было рот, чтобы прочитать ей гневную отповедь, но тут же его закрыл, увидев, какое счастье было написано на ее лице.

Клер была полна тогда самых радужных планов. Она решила брать надомную работу, чтобы помочь Бойду выплатить ренту. Все должно наладиться теперь, думала она, и жизнь снова станет прекрасной и удивительной – для них троих.

Но через пару месяцев у нее случился выкидыш – ее первый выкидыш. Бойд искренне ей сочувствовал, но быстро позабыл про ее беду.

Клер тоже старалась изо всех сил позабыть про случившееся, но ничего не получалось. В результате она впала в депрессию.

Врач посоветовал ей снова попытать счастья. Клер обрадовалась, она давно уже поняла, что ей не хватает именно ребенка.

Бойд особо сопротивляться не станет, во второй раз уговорить его уже не представляло труда. Но ее постигло разочарование неописуемое – через три месяца у нее снова случился выкидыш.

Клер содрогнулась и поежилась, осознав, что, пока она предавалась воспоминаниям, вода в ванне остыла. Она встала в тот момент, когда Бойд с настойчивостью постучался в дверь.

– Ты там скоро? – спросил он.

– Через две минуты.

Клер вылезла из ванны, обтерлась сухим полотенцем и завернулась в большую махровую простыню, служившую ей халатом. Затем встряхнула головой, вынимая шпильки, с помощью которых она уберегала волосы от воды.

– Все нормально, – сказала она. – Можешь войти.

Глаза Бойда расширились от удивления, когда он увидел ее плотно укутанной в простыню.

– Ты что, не хочешь, чтобы я вытер тебе спину? – удивился он.

– Нет, я справилась сама.

– Кажется, я попал в немилость? – спросил он, испытующе глядя на нее.

Она ничего не ответила, и он принялся чистить зубы. Клер воспользовалась его занятостью и прошмыгнула в спальню. Там она облачилась в хлопчатобумажную ночную рубашку и нырнула в постель. Когда муж вошел в спальню, ночник был уже потушен.

Бойд разделся и лег рядом с ней. Он выключил свою лампу, комната погрузилась во тьму.

Темнота была облегчением для Клер. Она закрыла глаза и стала засыпать. Бойд обнял ее, ласково погладил по голове и шее. Ей стало спокойней. Тихая дремота наваливалась на нее.

Она вздохнула, и Бойд погладил ее по щеке.

– Спокойной ночи, – прошептал он ей на ухо.

После этого он сразу уснул, а Клер так и лежала с закрытыми глазами, без сна. Отгоняла от себя печальные мысли, которые продолжали лезть ей в голову, но ничего не могла с ними поделать.

Давно уже пора привыкнуть к тому, что мне никогда не родить ребенка, думала она. Никогда не держать в руках свое дитя. От этой мысли ей стало невыразимо грустно, и она закусила губы, чтобы не расплакаться и не разбудить этим Бойда.

Он ненавидел ее слезы. Это раздражало, расстраивало его, так как он ничем не мог ей помочь и даже не мог утешить. Бойд вообще не умел обращаться с больными, хотя, когда она забеременела в третий, последний раз, вел себя просто изумительно.

Врачи тогда возражали против беременности, и Бойд категорически заявил, что это будет последней попыткой. Клер открыла глаза и уставилась в темноту. Время текло медленно. Она взглянула на светящийся диск часов. Половина третьего ночи.

Поняв, что сон уже не вернется к ней, Клер выползла из кровати, нащупала ногами тапочки и, накинув халат, вышла из спальни. Дом уже подостыл; зябко ежась, она плотнее закуталась в халат и прошла в ту комнату, которую торжественно величала мастерской.

Ее работа была не закончена. Она оставалась в том же положении, что и два дня назад, когда ей пришлось ее прервать. Пододвинув обогреватель поближе, Клер села к холсту и с азартом стала класть мазок за мазком.

В полшестого она заставила себя оторваться от работы и снова легла в постель. Бойд слегка поежился от прикосновения ее холодного тела. Клер притаилась, но он не проснулся. Тогда она придвинулась к нему, чтобы согреться, и наконец уснула.

Примерно через час Клер проснулась от того, что он наклонился над ней. Она открыла глаза. Бойд поцеловал ее.

– Пока, дорогая, – сказал он и, насвистывая, отправился в ванную.

Она слышала, как он, приняв ванну, спустился вниз по лестнице, налил себе апельсинового сока, а затем включил приемник и прослушал утреннюю сводку последних известий. Затем завел свой «ровер» и отъехал от дома.

Клер повернулась на другой бок и попыталась уснуть, но сон больше не приходил. Она не без удовольствия подумала о том, что сегодня Бойда не будет дома и она наконец сможет весь день посвятить своему календарю. Но она тут же вспомнила, что сегодня – пятница, а на воскресенье Бойд пригласил к себе поляков. Это означало, что ей придется весь сегодняшний день провести в подготовке к их визиту.

Какой уж тут календарь! Ее ждет нудный денек: сперва долгий поход по магазинам – надо что-то купить к воскресному званому обеду, затем уборка дома, а весь остаток дня заберет кухня.

Она тяжело вздохнула. Ну и свинья, с негодованием подумала она про мужа. Да, просто-напросто эгоистичная свинья! Сам целый день резвится в офисе, а ей оставляет самую черную и неблагодарную работу. Когда они жили в Лондоне и она каждый день ходила на службу, Бойд ей еще помогал. Но с тех пор, как они переехали сюда, он взвалил всю работу по дому исключительно на нее, а сам и пальцем шевельнуть не желал, чтобы как-то ей помочь по хозяйству.