Текст книги "Человек, который любил Джейн Остин"

Автор книги: Салли О'Рурк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Нет, – солгала она. – Ничего не говорил.

Кассандра оглядела полутемную спальню.

– Должно быть, это страшно неудобно, когда какой-то посторонний человек занимает твою комнату, – сочувственно заметила она. – Хочешь, я останусь, посижу немножко с тобой?

Джейн чмокнула сестру в щеку.

– Нет, спасибо тебе, милая Касс. Хочу еще немного поработать над «Первыми впечатлениями».

Глаза у Кассандры оживились при упоминании о романе, давнишней книге, которую Джейн начала переписывать заново.

– О, как я рада, что ты решила вернуться к этой работе! – прошептала Кассандра. – Из всех твоих романов этот был самым моим любимым. Скажи, а ты уже придумала, какая судьба ожидает девиц Беннет?

Джейн улыбнулась – ее сестра была единственным на свете человеком, с которым она могла свободно обсуждать свое творчество.

– Я решила, что обе старшие сестры Беннет должны счастливо сочетаться браком, причем в один день, – ответила она. – Как тебе кажется, такой финал не выглядит… слишком надуманным?

Кассандра радостно рассмеялась. Ибо, вопреки мнению Эдварда, считавшего ее унылой старой девой без тени страсти в душе, Кассандре никогда не надоедало обсуждать перипетии романтических сочинений Джейн.

– Двойная свадебная церемония – какой прекрасный финал! – воскликнула она. – И меня не волнует, что кому-то он может показаться немного надуманным, раз все заканчивается так хорошо. – Умолкнув на секунду, она продолжила: – А вот название, «Первые впечатления», мне все же не слишком нравится. Думаю, тебе следовало бы назвать роман «Непомерная гордыня». Ведь именно об этом идет речь.

– Да, это о гордости, или, если угодно, гордыне, – нехотя согласилась с ней Джейн. – Но главное, о чем здесь идет речь, – это предрассудки, которые, зачастую несправедливо, обращены против людей лишь по стечению не зависящих от них обстоятельств. – С минуту она что-то обдумывала. – Как бы там ни было, – сообщила она сестре, – я подумаю о новом заголовке, исключительно с целью угодить тебе. А сейчас ступай-ка спать. Я приду к тебе чуть попозже. И тоже прилягу немного передохнуть. А ты заступишь на смену здесь.

Кассандра кивнула в знак согласия. Однако не двинулась с места, продолжала стоять возле постели, глядя сверху вниз на укутанного одеялом мужчину.

– А этот мистер Дарси очень хорош собой, правда? – тихо спросила она.

– Да, – согласилась с ней Джейн. – Очень.

Свеча отбрасывала блики на лицо сестры, и Джейн вдруг заметила слезы в уголках глаз Кассандры. И сразу догадалась, что сестра думает о своем покойном женихе, блестящем молодом офицере флота, скончавшемся от лихорадки в Индии всего за несколько месяцев до назначенной свадьбы. Со дня трагической кончины молодого человека прошло почти двадцать лет, а Кассандра до сих пор не могла оправиться от этого страшного удара. Молодые люди страстно любили друг друга, но им так и не довелось стать супругами.

«Во всяком случае, – подумала Джейн, глядя на опечаленное лицо сестры, – в ее жизни все же была пусть и недолгая, но большая любовь». Порой Джейн даже завидовала Кассандре, хоть ни разу не осмелилась признаться ей в том.

Еще какое-то время после ухода Кассандры Джейн стояла возле кровати и изучала лицо спящего Дарси. Затем достала из-за выреза платья прозрачную карточку, которая, казалось, была сделана из стекла. Но никакое это было не стекло, совершенно ясно. Джейн снова полюбовалась крохотной фигуркой скачущей лошадки, застывшей где-то в глубине шелковистого на ощупь стекла. Наверное, она оказалась там в результате какого-то совершенно невообразимого магического процесса.

– Что-то не верится, мистер Дарси, – сказала Джейн вслух, обращаясь к неподвижно лежащей на постели фигуре, – что вы тот самый человек, о котором говорил брат. Но кем бы вы там ни были на самом деле, ясно одно: никогда еще наш дом не посещала персона столь интригующая. И честь, а также моя заинтересованность в вас требуют, чтобы я хранила все ваши тайны до тех пор, пока вы сами не сможете все объяснить. – Джейн улыбнулась, глядя на Дарси, потом провела пальцами по его щеке. – Впрочем, в одном Касс, несомненно, права, – тихо сказала она. – Вы очень красивый мужчина.

Отойдя от кровати, она приблизилась к комоду в углу комнаты, достала из верхнего ящика ночную рубашку. Бросила взгляд на неподвижную мужскую фигуру на постели и, ощущая некоторую неловкость, зашла за ширму из тонкого полупрозрачного муслина, где начала переодеваться.

Дарси проснулся лишь несколько секунд назад. До этого ему снилось, будто он отдает какие-то распоряжения относительно Лорда Нельсона. Теперь же он открыл глаза и завороженно смотрел на стройную женскую фигуру, силуэт которой просвечивал через муслин на фоне отблесков пламени в камине.

ГЛАВА 19

– Я лежал в темноте, в этой странной комнате, – опершись об изгородь, продолжал повествование Дарси, – не в силах пошевелиться, боясь заговорить с ней…

Элиза, до сих нор слушавшая его внимательно и не перебивая, на сей раз не сдержалась:

– Вы что же, ее боялись?

Дарси медленно повернул голову при звуках ее голоса, словно только что очнулся от глубокого сна.

– Да, – ответил он без тени смущения. – Понимаете, я был абсолютно убежден в том, что ранение головы вызвало временное помрачение рассудка. И не сомневался, что в любой момент могу прийти в себя и увижу обычную больничную палату, а вместо Джейн – медсестру, немного растерявшуюся от моей болтовни.

– А на самом деле вы действительно оказались в девятнадцатом веке… с Джейн Остин, – с иронией заметила Элиза.

– Да, в мае тысяча восемьсот десятого года, как вскоре выяснилось, – серьезно ответил Дарси. – Но в тот момент меня заботило слишком много разных проблем, и потому я не успел связать эту женщину с Джейн Остин. Ведь первый ее роман тогда еще не вышел в свет.

Элиза с сомнением покачала головой.

– Вы уж простите меня, мистер Дарси, но в то, о чем вы говорите, верится с трудом.

– Но мисс Найт, вы же хотели знать, почему для меня столь важно письмо Джейн, – тут же напомнил ей Дарси. – И я не слишком-то надеялся, что вы поверите моим объяснениям. Кстати, вот одна из причин, по которой я до сих пор никому ничего об этом не говорил.

– Тогда почему говорите мне? – задала Элиза вполне резонный вопрос.

– Да потому, – ответил Дарси, и в голосе его слышались нотки отчаяния, – что у вас есть нечто крайне мне необходимое. И мне ничуть не стыдно признаться, что я пойду решительно на все, лишь бы убедить вас отдать мне это письмо.

– Ах да, как же я могла забыть! – выпалила в ответ Элиза. – Письмо от любовницы, которую вы бросили двести лет тому назад. Безумно романтично!

Щеки Дарси побагровели от гнева.

– Ни черта вы в этом не понимаете! – возмущенно воскликнул он.

– Чего именно она не понимает, Фиц?

Оба они обернулись и увидели Фейт Харрингтон, блондинка торопливо шагала к ним по дорожке. Дарси многозначительно поднес палец к губам, призывая Элизу к молчанию, и приветствовал улыбкой появление приятельницы.

– Элиза не в силах понять, как много трудностей возникает у коннозаводчиков при выведении новых пород скакунов-чемпионов.

Подыгрывая ему, Элиза смущенно потупилась, стала ковырять носком ботинка в высокой траве.

– Наверное, я просто глупая городская девушка, – виновато пробормотала она. И, подняв глаза на Дарси, скроила, по ее представлению, мину полного недоумения и непонимания. – Так это у кобыл рождаются жеребята, верно?

– Мне очень жаль прерывать процесс образования бедняжки Элизы, Фиц, – решительно перебила ее Фейт, – но в бальной зале находится поставщик из ресторана, и он совершенно взбешен тем, что вы запретили использование электричества в день праздника. Бедняга твердит, что не представляет, как будет подавать горячие блюда из дичи двум сотням гостей, если ему не разрешат пользоваться его драгоценными микроволновками.

Дарси вздохнул и отошел от изгороди.

– Я этим займусь, – пообещал он блондинке и тут же обернулся к Элизе. – Наверное, вам хочется посмотреть свою комнату. Я попрошу Дженни, она вас проводит. – Помолчав, он добавил: – Можем продолжить нашу дискуссию позже, если вы, конечно, не против…

В глазах Элизы вспыхнули озорные искорки, она энергично закивала.

– О, ни за что на свете не откажусь от этого удовольствия!

И они втроем направились к дому. Однако, не пройдя и десяти шагов, Фейт жестом собственницы взяла Дарси под руку и потащила вперед, пресекая все попытки дальнейших разговоров с гостьей.

– И еще прибыла флористка, ищет какие-то там горшки или что-то в этом роде, – продолжала трещать она, обращаясь исключительно к Дарси. – Утверждает, будто бы ты обещал ей все подготовить.

– Буквально вчера я говорил этой женщине, что Лукас встречает садовников у главных ворот. – В голосе Дарси слышалось раздражение. – Может, ты отвезешь туда эту флористку, пока я займусь поставщиком продуктов?

– Бедняжка!.. – сочувственно простонала Фейт. – Ну конечно, отвезу. Все, что угодно, лишь бы помочь тебе.

Элиза слушала их разговор еще несколько секунд, потом это ей надоело, и она молча шагала следом за парочкой. Ее волновало другое – степень правдивости невероятной истории, которую поведал ей Дарси. Излагал он все это достаточно искреннее и убедительно, однако Элиза так и не смогла придумать хоть какие-то аргументы, дающие основание верить, что человек этот действительно мог перенестись в другой век.

– Надеюсь, вам нравятся розы.

В конце длинного коридора верхнего этажа, устланного пышными коврами и увешанного какими-то потемневшими портретами, по всей видимости предков, Дженни Браун отворила дверь и отступила в сторону. Заглянув в просторную, уставленную антикварной мебелью комнату, Элиза сразу заметила, что сквозной темой декора служат розы. Начиная от обоев с рисунком в виде этих цветов, роз на ковре и оконных занавесях и заканчивая мелкими розочками, искусно выточенными на деревянных стойках кровати. Словом, кругом были розы, розы и только розы.

Шагнув в Розовую спальню, Элиза увидела и свои сумки, они стояли на сундучке для белья у изножья кровати, поверх которой было накинуто шелковое покрывало нежно-розового цвета.

– Невероятно! – выдохнула она, потрясенная видом и убранством этой комнаты, напомнившей ей обстановку спальни в знаменитом фильме «Унесенные ветром».

– Да, просто дух захватывает, верно? – улыбнулась Дженни и подвела гостью к высоким стеклянным дверям, ведущим на балкон.

Элиза невольно ахнула, восторгаясь прекрасным видом на лужайки и поля Пемберли.

– Отсюда видно почти все поместье, – с гордостью сказала Дженни. – Говорят, будто бы прапрапрабабушка Фица, Роуз, имела привычку сидеть здесь, на балконе, и смотреть, как ее муж возвращается с охоты, скачет вон по тем холмам.

Дженни включила маленькую бронзовую лампу, и осветился альков, который Элиза с самого начала не заметила.

Там, на стене, над ванной с медными кранами и ножками, висел портрет стройной темноволосой женщины с полными чувственными губами, казалось, готовыми вот-вот дрогнуть в улыбке.

Элиза подумала, что художнику позировала самая красивая женщина, которую ей только доводилось видеть. И одета она была соответственно – в роскошное платье из бледно-розового шелка с вызывающе глубоким вырезом.

– Это она? – почти с благоговейным трепетом спросила Элиза.

– Да, сама знатная леди, – кивнула в ответ Дженни. – Говорят, как только лошадь хозяина поместья показывалась на холме, Роуз погружалась в ванну, наполненную розовыми лепестками. – Чернокожая красавица улыбнулась и указала на ванну. – И сидела там обнаженная, дожидаясь своего господина.

– Гм, звучит соблазнительно! – со смехом заметила Элиза.

Дженни тоже рассмеялась.

– О да. Хотя… с какой стороны посмотреть, – посерьезнев, сказала она. – Дело в том, что моя прапрапрабабушка собирала на плантации все эти чертовы розы, чтобы разобрать их на лепестки! Но времена меняются, не так ли?.. И нынче мы с Арти являемся желанными гостями в этом доме и можем выбрать себе любую комнату, какую только захотим.

– А эту когда-нибудь выбирали? – спросила Элиза.

Дженни выразительно пожала плечами.

– Да у меня крапивница начинается, стоит только войти в эту спальню! – воскликнула она. – А ты… Короче, добро пожаловать! – Она уселась на постель, на розовое шелковое покрывало, закинула ногу на ногу. – Только учти, розовые лепестки придется собирать самой!

– Тогда покажешь мне, где здесь плантация, – рассмеялась Элиза и плюхнулась на покрывало рядом с новой подругой. – Вообще все это так странно и неожиданно, – протянула она, оглядывая комнату. – Приехала сюда поговорить о письмах, а оказалась в каком-то Зазеркалье!

– Да, эта комната вполне может вызвать такое ощущение, – хихикнула Дженни. – Говорят, будто бы к аромату роз привыкаешь и перестаешь замечать, но в этой спальне запах всегда убийственный! Мухи мрут на лету!

Обе женщины так и покатились со смеху, потом Элиза спросила:

– Ну, чем займемся дальше?

– Если не возражаешь, Алиса, – со смехом ответила Дженни, – думаю, самое время заняться поисками подходящего наряда для тебя. Бал состоится завтра вечером.

– Бал… – мечтательно протянула Элиза. – А знаешь, мне еще ни разу в жизни не довелось побывать на балу.

– Ты даже не представляешь, дорогая, чего была лишена! – со смехом воскликнула Дженни.

Двадцать минут спустя Дженни с Элизой, наконец отсмеявшись, стояли в просторной комнате на самом верхнем чердачном этаже. Здесь тихо гудели кондиционеры, звук приглушался панелями кедрового дерева, которыми были обшиты стены. Девушки оглядывали длинные ряды старинных нарядов всех видов и фасонов, снабженных ярлычками.

– Нет, это невероятно, – заметила Элиза и обвела широким жестом огромную гардеробную. – Неужели в семействе Дарси никогда не выбрасывали за ненадобностью ни одной тряпки?

– Эти наряды по большей части никогда и не принадлежали Дарси, – ответила Дженни. – Где-то в шестидесятые бабушка Фица вдруг обнаружила сундук, битком набитый старинными платьями. Стала перебирать их, смотреть, можно ли привести эти раритеты в надлежащий вид, чтобы не оказались утраченными для истории. И отреставрировала просто на загляденье! Ну и, естественно, скоро об этом узнали. Люди стали приносить ей всякие свои старые вещи, в том числе и мужские костюмы. Не успела она толком сообразить, что происходит, как оказалась обладательницей целой коллекции.

Дженни выкатила длинную вешалку с изысканными бальными платьями начала девятнадцатого столетия – все они казались новенькими, точно с иголочки.

– Когда бабушка умерла, дело продолжила мать Фица, – сказала она. – Когда и ее не стало, наряды сложили в сундуки и пересыпали нафталином от моли. А несколько лет тому назад Фиц вдруг решил заняться этой коллекцией. Велел перестроить чердак под гардеробную, нанял даже музейного сотрудника, специалиста по старинным костюмам, и двух гладильщиц, чтобы содержали все вещи в порядке – исключительно в память о покойных бабушке и маме. И теперь довольно часто костюмы берут напрокат музеи и школы, – добавила Дженни.

Она сняла с вешалки шуршащее синее шелковое платье и передала его Элизе.

Та с восхищением рассматривала старинный наряд и в очередной раз подивилась разносторонним интересам загадочного Фицуильяма Дарси. Вот почему он смог поразить ее столь глубокими знаниями костюма эпохи Регентства в день их первой встречи в библиотеке.

– Мистер… то есть, я хотела сказать, Фиц, личность весьма неординарная, – заметила Элиза в надежде выведать у Дженни как можно больше о хозяине дома. – Неужели такое в принципе возможно? Чтобы мужчина был не только богат, красив, образован, но и мил и обходителен? Во всяком случае, он производит именно такое впечатление…

Дженни отложила платье, которое держала в руках.

– Я знаю Фица давным-давно. – На этот раз голос ее звучал серьезно. – И скажу тебе вот что. Он – самый замечательный человек из всех, кого я только встречала.

Элиза слегка приподняла брови, услышав столь восторженную характеристику, но, оказалось, это еще не все.

– Времена, может, и изменились, – продолжила темнокожая красавица, – но до сих пор найдется не так уж много южан и уж тем более аристократов, которые бы так нянчились с потомками своих чернокожих рабов. Фиц находит время не только для работы и активного участия в разных благотворительных мероприятиях. Каждый год он проводит за свой счет Бал роз, тоже благотворительный, вся выручка от которого передается бедным семьям бывших рабов, таким, какой была и моя, чтобы дети их смогли учиться в колледжах. – Похоже, эта тема была коньком Дженни, и она могла бы говорить об этом часами, но вовремя спохватилась и лишь добавила дрожащим от волнения голосом: – Я считаю его святым.

– Однако же, – осторожно вставила Элиза, – этим человеком движут порой… навязчивые идеи.

– О, ты имеешь в виду эту историю с Джейн Остин? – спросила Дженни. – Из-за которой ты, собственно, и оказалась здесь?

– В общем, да, – созналась Элиза.

– Не могу сказать, чтобы я была большой поклонницей этой самой Остин, – заметила Дженни, – особенно потому, что она с участием и состраданием описывала проблемы недостаточно богатых помещиков Англии, в то время как мой народ надрывался здесь, на хлопковых плантациях, и человека могли продать всего за фунт. Впрочем, ради справедливости следует отметить, мисс Остин время от времени неодобрительно высказывалась о рабстве в целом. – Тут Дженни понизила голос до заговорщицкого шепота. – У меня есть собственная версия того, почему наш Фиц так зациклился на этой мисс Джейн.

Элиза тут же навострила ушки.

– Во-первых, – принялась объяснять Дженни, – тебе следует знать вот что. Двести лет назад это имение едва не разорилось, после того как Роуз Дарси прочла роман писательницы и увидела в нем имя своего мужа и название его поместья – Пемберли. Подозреваю, что, если б Роуз точно не знала, что на протяжении сорока лет нога ни единого Дарси никогда не ступала на землю Англии, всем этим заморочкам с ванными, полными розовых лепестков, точно настал бы конец.

Элиза удивленно смотрела на Дженни.

– Так ты что же, хочешь сказать, что предки Фица никогда не были в Англии в то время, когда там творила Джейн Остин?

– О боже, нет, конечно! – фыркнула в ответ Дженни. – В тысяча семьсот семьдесят шестом семья Дарси числилась в американских патриотах, и ни один из них не приближался к Англии и на пушечный выстрел до тех пор, пока не кончилась Гражданская война. – Тут Дженни отчего-то вдруг засмущалась, точно открыла собеседнице ставшие известными буквально вчера, а не двести лет тому назад семейные тайны. – Но после того как здесь, в Америке, опубликовали «Гордость и предубеждение», – тихо продолжила она, – поползли слухи, будто бы Фицуильям Дарси-первый, тот, кто основал Пемберли, был любовником Джейн Остин. Иначе зачем бы она использовала его имя в книге?

– Хороший вопрос, – кивнула Элиза. И вспомнила тревожный взгляд зеленоватых глаз Дарси и то, как он рассказывал ей невероятную свою историю. – А как тебе самой кажется, почему Джейн Остин выбрала это имя и название? – спросила она Дженни. – Да и тот факт, что она одновременно использовала два довольно странных и редких имени, Фицуильям Дарси и Пемберли, вроде бы исключает обычное совпадение.

Дженни рассмеялась.

– Если б то же самое случилось сегодня, – сказала она, – я бы подумала, что она нашла это имя и название в телефонной книге… или же в Интернете. Но как она могла наткнуться на них одновременно двести лет тому назад, остается только гадать. Я одно знаю, – сказала Дженни после паузы. – Именно из-за этого романа, «Гордость и предубеждение», в семье Дарси никогда не было поклонников Джейн Остин. И хотя Фиц предпочитает молчать об этом, думаю, его помешательство на письмах и бумагах Остин имеет одну цель – доказать всем раз и навсегда, что никакой любовной связи тут не было. Ну, вопрос семейной чести и все такое прочее, сама понимаешь.

Дженни умолкла. Затем сняла с вешалки еще одно платье, и глаза ее ожили и засверкали.

– О! Ты только посмотри, что я для тебя нашла! – воскликнула она.

Это было изумрудно-зеленое бархатное бальное платье эпохи Регентства, удивительно похожее на то, что Элиза видела и обсуждала с Дарси на выставке в библиотеке.

Элиза взяла у нее платье, приложила к себе и повернулась к большому зеркалу, что висело в простенке. Она попыталась представить, как будет выглядеть на балу в этом сногсшибательном наряде.

– Да, это вроде бы подходит, – не слишком уверенно заметила она. – Впрочем, убеждена, Джейн Остин никогда бы не надела столь откровенный наряд.

– Может, и нет, – усмехнулась Дженни. – Но в ту пору у бедных женщин не было доступа к чудесным и удивительным бюстгальтерам, которые надевают специально под платье с глубоким вырезом. Нет, ты непременно должна его примерить, – продолжала настаивать она. А потом окинула Элизу критическим взглядом. – И еще надо придумать, что делать с твоими волосами.

За несколько минут до встречи с взбешенным поставщиком Дарси стоял на лужайке и оглядывал Большой дом. Это вошло у него в привычку. Каждый год перед балом он обсуждал последние детали убранства с двумя дюжинами наемных рабочих и декораторов, а также с волонтерами, прибывшими на помощь. Именно последние, волонтеры, должны были доставлять гостей в каретах от ворот к дому.

Мужчины, по большей части то были грумы и тренеры из его конюшен, раз в год превращались на этот вечер в возниц, кучеров, ливрейных лакеев и слуг. И многие из них нервничали и не были уверены, что смогут достойно справиться с предназначенными им ролями в грандиозной костюмированной драме, что должна была разыграться во время Бала роз.

Элиза вышла на балкон в изумрудно-зеленом платье времен Регентства. Высоко зачесанные волосы обрамляли ее лицо пышным темным облаком. Она постояла с минуту, наблюдая за Дарси и его служащими, собравшимися на лужайке у входа, послушала его распоряжения, шутки и смех. И в очередной раз подивилась способности этого мужчины с такой удивительной легкостью и естественностью соответствовать любой ситуации.

– Итак, – говорил меж тем Дарси, – когда гости начнут съезжаться, Джимми и Ларри, – он указал на стоявших поблизости двух молодых людей, – будут помогать им выходить из карет. Причем действовать надо как можно расторопнее, быстрота тут очень важна, – подчеркнул он, – поскольку число карет ограниченно и надо тотчас же отправлять их обратно к воротам, с тем чтобы…

Туг внимание Дарси привлекло какое-то движение, и он поднял глаза. И, увидев на балконе Элизу, тут же умолк. Она казалась запечатленным прекрасным мгновением, видением из прошлого. Глаза их встретились, несколько секунд они смотрели друг на друга точно завороженные. Элиза очнулась первой и торопливо скрылась в спальне.

Дарси же стоял неподвижно, по-прежнему глядя на балкон, и выражение лица у него было такое, словно перед ним предстал призрак. Кое-кто из мужчин проследил за направлением его взгляда. Они подняли головы и тоже стали смотреть на балкон, но там никого не было. Джимми, один из молодых грумов, к которому только что обращался Дарси, откашлялся, чтобы привлечь внимание хозяина.

– Скажите, Фиц, – спросил он, – а мы, лакеи, должны помогать гостям подниматься по лестнице?..

Дарси медленно опустил глаза и увидел обращенные к нему лица людей, терпеливо ожидающих дальнейших распоряжений.

– Что?..

– Ну, после того как высадим их из карет, – снова заговорил Джимми, – мы должны помогать им подняться по лестнице?

– Извини, Джимми. Нет, не должны, – ответил Дарси, судорожно стараясь припомнить, о чем именно говорил до того, как увидел Элизу на балконе. – Ваша задача помочь им выйти из карет и как можно быстрее отправить транспорт обратно к воротам.

– Скажите, Фиц, а как быть с этими костюмами? – жалобно протянул еще один молодой его помощник. – Неужели я должен ходить в этих дурацких обтягивающих штанишках, которые нам тут раздали?

Дарси улыбнулся. Вопрос был предсказуем, его всегда задавали мужчины при виде красных шелковых лосин, которые они должны были носить в сочетании с ярко-зелеными камзолами, изображая ливрейных лакеев.

– Послушай, Бен, – сказал он, – ты у нас новичок, это твой первый бал. Но все другие ребята могут подтвердить. Стоит твоей девушке увидеть тебя в этих нарядных красных штанах, и она больше никогда не позволит тебе надеть заурядные джинсы или комбинезон.

Бен кивнул с самым несчастным видом.

– Именно этого я и боюсь, – протянул он, чем вызвал дружный взрыв смеха у обступивших Дарси молодых людей.

Меж тем Элиза вбежала в Розовую спальню с балкона и обессиленно привалилась спиной к стеклянным дверям. Сердце ее бешено колотилось, она задыхалась. Господи! Как смотрел на нее Дарси!..

Элиза подошла к постели и уселась прямо на шелковое покрывало. А потом оглядела комнату, и взгляд ее неминуемо возвращался к окну, за которым виднелись округлые зеленые холмы и луга. Сидя здесь, в этом изумительном старинном доме, облаченная в необычный, удивительно красивый наряд, она действительно чувствовала себя Алисой в Стране Чудес. Неужели ей в салат подложили дурманящих грибов? Рассмеявшись, Элиза решила, что настало время продолжить знакомство с поместьем. Дженни ушла по каким-то делам, связанным с организацией бала, предоставив гостью самой себе. Так что вполне можно отправиться на прогулку по восхитительным садам и лугам Пемберли.