Текст книги "Человек, который любил Джейн Остин"

Автор книги: Салли О'Рурк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 15

Брауны и Харрингтоны все еще сидели за столом. И дружно повернули головы, когда двери особняка распахнулись и оттуда вылетела и быстро сбежала по ступеням Элиза. На секунду остановилась у дорожки, но, заметив устремленные на нее взгляды, торопливо зашагала в направлении ворот.

– Что ж, – заметила Фейт с нескрываемым злорадством, – похоже, «деловая» встреча успехом не увенчалась.

– Зато тебе повезло, сестрица. – Харв насмешливо подмигнул ей. – Поздравляю. Тебе не придется организовывать якобы случайное ее падение откуда-нибудь с высоты.

Слишком обрадованная, чтобы вступать в перебранку с братом, Фейт улыбнулась ангельской улыбкой и провела по ободку бокала ногтем с кроваво-красным маникюром.

– Ты прав, Харви, – нежным голоском заметила она. – И я могу сосредоточить все свои усилия на организации маленького, но неприятного инцидента с тобой. Скажи, дорогой, когда ты в последний раз проверял тормоза своего старенького «ягуара», а?

Игнорируя ставший привычным обмен колкостями между Харрингтонами, Дженни прикрыла ладонью глаза, чтобы не слепило солнце, и всматривалась в быстро удаляющуюся фигурку Элизы.

– Этой бедной девушке ни за что не дойти до ворот пешком, – заметила она. – Арти, милый, может, подвезешь ее? А заодно узнай, как и когда я смогу получить назад свое платье.

Артемис послушно начал подниматься из-за стола, но тут резво вскочил Харв и опустил ему руку на плечо.

– Сиди спокойно, Арти, дружище, – бросил он. – Я займусь этим сам. Лично. Расстроенные юные леди – это, можно сказать, моя специальность.

Артемис пожал плечами и снова уселся за стол. Дженни встревоженно взглянула на него.

Ангельская улыбка на лице Фейт стала еще шире.

– Да не расстраивайся ты так, дорогая, – промурлыкала она и похлопала Дженни по руке. – Я всегда отдаю людям должное. Пусть мой брат далеко не подарок, но следует признать: он действительно настоящий дока в этих делах. Ни на миг не сомневаюсь, что он вытащит эту девицу из твоего платья в считанные секунды!

Она подняла глаза и увидела, что Артемис направляется к столу с напитками.

– Будь другом, сооруди мне мартини, дорогой! – бросила она ему вслед. – Двойной!

Элиза уныло тащилась по бесконечной дороге, припоминая и анализируя детали странного своего визита в Пемберли. И главный смысл всего случившегося был до сих пор ей неясен. Почему Дарси так хотел заполучить ее письма и одновременно проявлял так мало интереса к тому, что являлось его собственностью? И что там он говорил о невскрытом письме? Что оно много значит лично для него?.. Полная бессмыслица.

«Нет, конечно, – думала она, – могла бы с самого начала догадаться, что этот Дарси – высокий, красивый, богатый, обаятельный – слишком уж хорош, чтобы быть настоящим. Такие существуют разве что в фильмах и на страницах романтических произведений, а не в реальности».

Немного успокоившись – тому весьма способствовала утомительная прогулка, – Элиза глубоко вздохнула. А ведь все так: он действительно красив, богат и очень обаятелен. Это следует признать. Помимо всех этих достоинств, было в нем нечто… особая задумчивость или меланхолия, ей никак не удавалось подобрать нужного слова. И это делало его еще более привлекательным. Если, конечно, забыть про явное помешательство.

Она остановилась и привалилась спиной к дереву, вздохнула и улыбнулась. Вспомнился взгляд его зеленых глаз, они словно ласкали всю ее, именно такое возникало ощущение. Элиза оттолкнулась от толстого ствола дерева и тут же вернулась к реальности. И устало поплелась по дороге к воротам, за которыми находилась ее машина. Чтобы хоть как-то взбодриться, она заговорила вслух, сама с собой:

– Ходить пешком очень полезно для здоровья. Последний раз я занималась спортивной ходьбой…

В этот момент за спиной у нее раздался стук копыт. Элиза вздрогнула и быстро отскочила к самому краю дороги. Только этого ей не хватало – угодить в канаву второй раз за день! Но, обернувшись, она увидела симпатичного молодого друга Дарси – тот с улыбкой смотрел на нее из открытой кареты.

Карета плавно замедлила ход и остановилась рядом с ней. Молодой человек встал и отвесил галантный поклон.

– Прошу прощения, мэм, – сказал он. – Окажите мне такую честь, позвольте подвезти вас до ворот.

– Ну не знаю, – устало протянула Элиза. – Вы что, тоже не в своем уме?

– Увы, так оно и есть, – ответил молодой Харрингтон и лукаво подмигнул голубым глазом. – Но к счастью, склонность к убийству просматривается лишь в каждом третьем нашем поколении, так что вам ничто не грозит.

Впервые за долгое время и вопреки усталости Элиза звонко рассмеялась.

– В таком случае рискну. – Она ухватилась за протянутую руку, влезла в карету. С блаженным стоном опустившись на мягкое, обитое кожей сиденье, сбросила туфли и вздохнула. – Боже, до чего хорошо!

– Фиц нас даже толком не познакомил, – заметил молодой человек, когда карета покатила по дороге. – Позвольте представиться, Харв Харрингтон из Стонтона, штат Виргиния. А вы?..

– Элиза Найт из Нью-Йорка, штат Нью-Йорк, – ответила она.

– Что ж, Элиза Найт из Нью-Йорка, должен признаться, я ужасно хочу, чтобы вы остались на бал, – сказал Харв. – Местные красавицы, которых приглашает Фиц, всегда так удручающе… провинциальны.

– Жаль разочаровывать вас, Харв, – с улыбкой ответила она, – но я забыла прихватить с собой бальные туфли. – Элиза усмехнулась. – К тому же ваш друг Фиц слишком… эксцентричен на мой вкус.

Харв нехотя кивнул, соглашаясь с ней.

– Да, пожалуй… Следует признать, что бедный старина Фиц малость тронулся умом с той поры, когда несколько лет назад с ним в Англии произошла одна странная история.

– Странная история?

Элиза вопросительно взглянула на него. Харв кивнул.

– Да вы наверняка помните. О ней писали тогда во всех газетах! Все время. – Затем он усомнился в своем последнем утверждении и поправился: – По крайней мере, на протяжении нескольких дней точно. Однажды утром он выехал на верховую прогулку на своем знаменитом жеребце Лорде Нельсоне, который обошелся ему в целое состояние – два миллиона долларов. И исчез, целую неделю ни слуху ни духу. Естественно, все думали, что его похитили, вмешался Скотленд-Ярд и все такое прочее…

– А на самом деле? – перебила его Элиза. Похоже, ее очень заинтересовала эта история. – Его похитили или нет?

Харв покачал головой.

– Получается, что нет, – ответил он. – Вообще никто так до сих пор толком и не знает, что там произошло. Но примерно через неделю Фиц появился, причем в довольно странном старинном костюме. – Молодой человек огляделся по сторонам и, таинственно понизив голос, добавил: – Нет, конечно, эта деталь происшествия в средства массовой информации не попала. Вообще слухи и сплетни насчет того дела довольно быстро прекратились. Его попросту замолчали, как это бывает в кругу только очень богатых людей.

– А сам Фиц рассказывал, что с ним произошло? – спросила Элиза. Ее интерес к загадочному мистеру Дарси только усилился.

– А это и есть самое странное во всей истории, – ответил Харв, и в голосе его слышалось искреннее недоумение. – Дело в том, что Фиц никогда об этом не говорит. Даже со своими самыми близкими друзьями. Нет, конечно, – добавил он, и мягкий южный акцент в его голосе стал еще различимее, – все мы, южане, с детства приучены не лезть в дела других людей и не мучить столь неделикатными расспросами своих более богатых приятелей. – Он умолк и задумчиво покачал белокурой головой. – А вскоре после этого Фиц начал охотиться за редкими книгами, посещать аукционы по продаже старых документов, скупать целые коллекции писем и журналов начала девятнадцатого века… С таким рвением, точно отчаянно стремился что-то найти.

Вскоре после бегства Элизы Дарси вышел из дома с намерением послать за гостьей карету, которая доставила бы ее к машине. Но тут Фейт радостно сообщила ему, что Харв как раз поехал за Элизой. И тогда Дарси налил себе кофе и, усевшись за стол, начал обсуждать с друзьями организацию завтрашнего праздника.

– Какая жалость, что эта твоя маленькая дамочка не смогла остаться на бал, Фиц, – заметила Фейт и сложила свои губки Купидона соблазнительным колечком. – Она послужила бы таким прекрасным украшением к твоему костюму для верховой езды.

Но Дарси даже не взглянул на собеседницу. Глаза его были устремлены на дорогу, терявшуюся в лесу, под густыми кронами деревьев, а лицо приняло задумчиво-отрешенное выражение. Слова Фейт, вопреки ее ожиданиям, произвели обратный эффект: лишь усилили болезненное осознание того, что он повел себя с Элизой Найт не самым лучшим образом.

– Что ж, – не унималась меж тем Фейт, не замечая, как лицо Дарси вдруг осветила радостная улыбка, – определенный плюс в том все же есть. Мы с тобой составим на балу прекрасную пару, как в старые добрые времена…

– Извини, Фейт.

Даже не удостоив красавицу взглядом, Дарси резко поднялся из-за стола и отошел. Фейт, обернувшись, увидела, что он торопливо шагает к дому, куда в этот момент подкатывала карета.

– Вернулась! Что это она здесь делает? – злобно прошипела белокурая красавица и тоже вскочила из-за стола.

– О! О! – театральным шепотом воскликнула Дженни и многозначительно покосилась на Артемиса.

Муж проследил за ее взглядом и тоже увидел подъехавшую карету. Артемис издал театральный стон и рухнул обратно в плетеное кресло.

– Черт побери! – воскликнул он. – Кто-то должен срочно позвонить в «девять один один»!

– Мы за городом, дорогой, – напомнила ему Дженни. – И позвонить отсюда в службу спасения невозможно.

И она отпила большой глоток из бокала.

Элиза и Харв весело смеялись чему-то, когда карета остановилась у широких ступеней, ведущих в особняк. Харв заметил, что к ним идет Дарси, и махнул рукой.

– Вот, Фиц, привез ее обратно, с сумкой и всем прочим багажом. И она согласна остаться на уик-энд, – с гордостью объявил он.

Немного удивленный, Дарси улыбнулся и кивнул.

– Очень рад, что вы передумали, – сказал он Элизе.

Та приняла его руку и вышла из кареты, нервно улыбаясь.

– Но я успела предупредить мистера Харрингтона, что надеть на бал мне нечего, кроме джинсов и простой футболки, – сказала она и кивком указала на Харва, который забирал две небольшие сумки, взятые из красной «тойоты».

– В гардеробной у меня целая куча одежды, – поспешил успокоить ее Дарси. – Уверен, вы найдете там что-нибудь подходящее для себя. – Тут улыбка его увяла, а лицо приняло серьезное, даже озабоченное выражение. – Понимаю, что напугал вас, но надеюсь, вы не держите зла и простите мне мои глупые выходки. Просто я вас неправильно понял, подумав, что вы приехали сюда с целью продать эти письма. – Он не сводил с нее пристального взгляда чарующих зеленых глаз. – Должен признаться, я удивился, увидев, что вы вернулись, – добавил он. – Поведение мое было непростительным.

– Полагаю, теперь мы квиты, – сказала Элиза. – Я чувствовала себя так неловко из-за того, что нагрубила вам в Интернете. Да и сегодня тоже разнервничалась.

Она обернулась посмотреть, слушает ли их разговор Харв. Но тот был занят ее багажом, передавал сумки полной пожилой женщине, которая вышла из дома.

– А вообще-то вернулась я только по одной причине, – тихо произнесла Элиза. – Узнать, почему письмо Джейн, как вы сами сказали, так много для вас значит. Если, конечно, вы согласитесь объяснить это мне, – добавила она после паузы.

Улыбка вновь засияла на лице Дарси. И он кивнул.

– Миссис Темпл, – обратился он к пожилой женщине, – будьте так добры, проследите за тем, чтобы для мисс Найт приготовили Розовую спальню, хорошо? А пока что я покажу ей своих лошадей.

С этими словами он взял Элизу под руку и повел прочь от дома.

Харв смотрел, как пара идет по лужайке мимо дома, затем обернулся к миссис Темпл, от изумления округлившей глаза.

– Вы слышали, что сказал хозяин? – строго спросил он. – Эту леди следует разместить в Розовой спальне.

Потрясенная экономка проводила взглядом Элизу и Дарси.

– Он хочет поселить ее в Розовой спальне! – воскликнула она. – Кто, скажите на милость, эта леди?..

Харв пожал плечами и одарил миссис Темпл лукавой мальчишеской улыбкой.

– Судя но всему, почетная гостья вашего хозяина, – ответил он.

Зная, что ни помощи, ни дополнительной информации от Харва все равно не добиться, экономка лишь три раза прищелкнула языком, выражая тем самым неодобрение столь внезапно возникшей ситуации. Потом вытерла крупные красные руки о фартук, подхватила сумки Элизы и стала подниматься по ступеням.

– Эта женщина будет жить в Розовой спальне! – бормотала она на ходу.

– О, привет, Фейт! – Харв обернулся и взглянул на сестру, которая подошла ближе, пытаясь подслушать его разговор с экономкой. Затем бросил взгляд на часы и недовольно нахмурился. – Послушай, у тебя ушло шестьдесят секунд на то, чтоб добраться сюда от лужайки! – воскликнул он, – Не теряешь прыти, сестрица. Можно сказать, лучшее твое время.

– Что этой ведьме надо от Фица? – спросила Фейт и изогнула длинную гладкую шею в стремлении лучше рассмотреть удалявшуюся парочку.

– Я понял только, что речь идет о каких-то старых письмах, которые он хочет купить, – ответил Харв.

И, увидев, как подозрительно сощурились глаза сестры, что обычно ничего хорошего не предвещало, торопливо добавил: – Сама знаешь, как последнее время Фиц относится ко всем этим вещам, и…

К облегчению Харва, эта его последняя реплика произвела желаемое воздействие на боевитую сестру – она перестала подозрительно хмурить брови, а выпяченная нижняя губка втянулась на несколько миллиметров.

– Старые письма! И она не желает уступать ему в цене, – с понимающим видом провозгласила Фейт.

– Ну да, насколько я понял, – заметил Харв. – Видно, сделка предстоит серьезная.

ГЛАВА 16

Обойдя в сопровождении Дарси особняк, Элиза заметила, что от широкой, усыпанной гравием дороги отходит еще одна, узенькая. Они зашагали по этой тропинке, сбегающей по пологому холму, к комплексу конюшен – низких кирпичных строений, обсаженных цветами и отделенных от лужайки невысокой белой изгородью. Здесь же к дорожке примыкали специальные загоны; пасшиеся там лошади заметили проходящую мимо пару и рысью поскакали к ограде, очевидно рассчитывая получить угощение.

Глядя на этот преисполненный покоя сельский пейзаж и горы на горизонте, Элиза вспомнила описание Пемберли в романе Джейн Остин «Гордость и предубеждение». Как там было? Что-то на тему того, что человек не вмешивался в творения природы. Именно такое впечатление произвело на нее поместье Дарси, и она заметила вполголоса:

– Хотелось бы мне написать здешний пейзаж!

– Так вы художница, – сказал Дарси, похоже обрадованный тем, что Элизе здесь понравилось. – Как же я не догадался об этом по имени, выбранном для адреса электронной почты? Smartist[4]4
  Smartist – производное от smart (находчивый, сообразительный) и artist (художник).


[Закрыть], я не ошибся?

– Да, – рассмеялась она, довольная тем, что проявила сообразительность и согласилась провести уик-энд в гостях у этого странного и явно помешанного на лошадях господина. – И пишу обычно идеализированные сельские пейзажи.

Дарси приподнял бровь.

– На Манхэттене?

– Наверное, кому-то это покажется странным, – пожала плечами Элиза, впервые за долгие годы работы обратив внимание на это несоответствие. – И хотя в основе любой работы лежат места, которые я когда-то посещала, я пишу, скорее, воображаемую натуру. Часто сперва придумываю картину, всю, в мельчайших подробностях, а уж после этого начинаю рисовать. Так что, наверное, их можно назвать фантазиями.

Какое-то время Дарси обдумывал услышанное.

– Что ж, для меня в этом есть явная польза, – заметил он. – Думаю, вам будет легче понять то, что я собираюсь сказать. О тех письмах…

Она вопросительно покосилась на него, однако промолчала, ожидая продолжения.

– Если у вас хорошо развито воображение, сказанное мной не покажется столь уж невероятным, – продолжил Дарси. – И еще я абсолютно уверен: то, что я собираюсь вам поведать, будет сразу отвергнуто человеком, не обладающим развитой фантазией и пытливым, восприимчивым умом.

– Вот почему письмо Джейн так много для вас значит?

Дарси кивнул.

– Еще никогда и ни с кем я не обсуждал причин, по которым так интересуюсь Джейн Остин.

Элиза не была уверена, что он ожидает ее реакции. Но Дарси молчал еще несколько секунд, и тогда она все же решилась.

– Итак, я вся внимание, – сказала художница.

– Спасибо, – кивнул он. – Однако вы не представляете, как трудно начать. Особенно когда не знаешь, с чего именно. К тому же вы наверняка считаете меня сумасшедшим. – Лицо его помрачнело.

– Ради бога, простите за то, что я наговорила прежде! – воскликнула Элиза. А про себя отметила, что не стоит провоцировать его, по крайней мере до тех пор, пока она не выслушает все. – Я так несдержанна на язык! – заметила она. – И боюсь, что тактичность никогда не входила в число моих добродетелей.

Дарси приподнял руку, давая понять, что извиняться больше не стоит.

– Пожалуйста, не надо, – сказал он. – Вы ни в чем не виноваты. Да что там говорить, довольно долго и мне самому казалось, что у меня с головой не все в порядке. Или же…

Тут ход его мысли был прерван. Огромный черный жеребец, на котором он скакал утром, узнал хозяина, подскочил к изгороди, пытаясь просунуть через нее голову, и призывно заржал. Дарси сошел с тропинки, приблизился к изгороди, протянул руку, ласково потрепал жеребца по холке, а потом полез в карман и достал какое-то угощение. Элиза подошла поближе и смотрела, как лошадь благодарно слизывает с его ладони хлебные крошки.

– Прежде чем начать, – сказал Дарси и обернулся к ней, – вам, наверное, надо объяснить, почему моя семья веками разводила на этих благодатных землях породистых лошадей, настоящих чемпионов.

Заметив, что Дарси отвлекся, черный жеребец ревниво покосился на Элизу, вскинул гордую голову и снова звонко заржал, требуя внимания.

– Видела у вас на воротах табличку, – сказала Элиза, осторожно поглядывая на великолепное животное, которое по-прежнему немного пугало ее. – Подумать только, поместье существует… С тысяча семьсот восемьдесят девятого, я не ошиблась? Это невероятно!

Дарси кивнул.

– Да. И мы всегда гордились своим наследием. Покупали и продавали лошадей, в конце тысяча восьмисотых о них уже знали по ту сторону Атлантики. И мой приезд в Англию три года тому назад носил обычный, чисто деловой характер. – Он на секунду замялся. – Вообще-то он оказался довольно необычным… Видите ли, я приехал в Англию с одной целью: посетить аукцион коннозаводчиков, где должны были продавать вот этого жеребца. Чемпиона среди чемпионов. – Он ласково погладил черный бархатистый нос лошади. – Прошу знакомиться. Лорд Нельсон, Элиза Найт.

Дарси взглянул на девушку и улыбнулся. Та не сдержалась и тоже ответила улыбкой.

Теперь они стояли спиной, к изгороди. Дарси явно колебался, не зная, как продолжить рассказ. Воспоминания об аукционе возбуждали его, и одновременно он немного смущался, даже стыдился их. Все дело было в Фейт Харрингтон. В тот давний день блондинка таскалась с ним повсюду, висела на руке, без умолку болтала, изо рта у нее сладковато попахивало шампанским, и всякий раз, когда на электронном табло загорались голубоватые цифры, она визгливым голоском подбадривала и понукала его.

Вопреки сопротивлению Дарси Харв все же сумел настоять на своем. И пришлось отправиться в Англию в компании его сестрицы. Дарси совсем не нравилась эта затея. Она могла только подогреть распространяемые желтой прессой слухи об их предстоящей помолвке; к тому времени об этой блестящей паре в газетах и журналах упоминалось все чаще. Вопреки пылким отрицаниям девушки он порой даже подозревал, что источником этой информации была сама Фейт – воображение у нее было слишком буйное, и она часто выдавала желаемое за действительное. Дарси же вовсе не хотелось служить пищей для этих фантазий. Но, как это часто бывает, он уступил настояниям друга, и Фейт отправилась в Англию вместе с ними.

Отмахнувшись от малоприятных воспоминаний, он продолжил свой рассказ:

– Мне безумно хотелось заполучить этого жеребца. Для улучшения породы на нашем конезаводе. – Он удрученно покачал головой. – Проблема заключалась лишь в одном: смогу ли я позволить себе такую покупку.

В стойле, напротив того места, где остановился Дарси, нетерпеливо перебирал копытами арабский скакун – в третьем или четвертом поколении потомок целой лошадиной династии, принадлежавшей разбогатевшему на нефти шейху с Ближнего Востока. Шанса когда-либо вступить на престол в своей стране у этого молодого человека не было, зато нехватки в средствах не наблюдалось. Красивый принц постепенно превратился во всемирно известного плейбоя и дамского угодника, к тому же обладал непререкаемым авторитетом во всем, что касалось лошадей скаковых пород. В тот день, окруженный целым сонмом белокурых английских актрис и моделей, а также плотной стеной широкоплечих охранников и всякого рода прихлебателей в отлично сшитых костюмах, блистательный богач был единственным серьезным соперником Дарси, могущим перекупить черного жеребца.

Ставки уже перевалили за психологическую отметку в миллион фунтов стерлингов – для Дарси то был абсолютный предел, – как вдруг, благодарение богам, молодой его соперник внезапно потерял интерес к происходящему и вышел из игры.

– В конце концов, – сказал Дарси Элизе, – победа осталась за мной. Но потратил я на этого жеребца гораздо больше, чем планировал. Сразу же после торгов я распорядился перевезти Лорда Нельсона в имение одного моего друга в Гемпшире, милях в пятидесяти от Лондона. Где конь и должен был оставаться до тех пор, пока я не организую его перелет в Штаты.

Дарси помолчал немного, словно рассказ давался ему с трудом.

– В тот вечер, – продолжил он, – мои друзья решили, что такое событие следует отметить. Сам я не любитель бурных вечеринок, всех этих чрезмерных возлияний и того, что обычно за этим следует…

Он снова замолчал. Ему хотелось как можно деликатнее изложить свою историю, опустить детали пьяной вечеринки, что происходила в огромном особняке в эдвардианском стиле – этот дом его друзья Клифтоны снимали на лето. Он также не стал упоминать о том, что закончилось празднование очень поздно, и, когда он поднимался наверх, в спальню, Фейт продолжала висеть у него на руке.

Во время всего этого повествования Элиза не сводила с Дарси пытливого взгляда и по долгим паузам и путаным фразам поняла, что он сглаживает историю, чтобы не смутить ее. Правда, пока что она не понимала, какое все это может иметь отношение к Джейн Остин или ее письмам.

Он поймал на себе вопросительный взгляд ее темных глаз и покраснел от смущения.

– Вы, наверное, недоумеваете, при чем тут лошадиный аукцион и пьяная гулянка в загородном доме, какое отношение они имеют к письмам Джейн Остин, верно? – спросил он. Словно мысли ее читал.

Элиза усмехнулась и кивком указала на запад.

– Солнце зайдет через несколько часов. Это неоспоримый факт, – заметила она.

Дарси улыбнулся ее шутке и заметно расслабился.

– Простите, – сказал он. – Впрочем, я предупреждал, что никому и никогда этого не рассказывал. Понятия не имел, как это будет непросто.

– У меня создалось впечатление, что вы говорите мне далеко не все, – ответила она. – Возможно, если б вы поведали мне без недомолвок обо всем, что тогда произошло, я бы лучше вас понимала.

Дарси кивнул.

– Вы правы. Видите ли, кое-что из случившегося тогда носит сугубо личный характер.

Элиза торжественно подняла правую руку.

– Обещаю, что ни единая живая душа об этом не узнает! – поклялась она.

– Хорошо, – решился наконец Дарси. – Суть истории сводится к тому, что три года назад я отправился в Англию купить очень дорогого жеребца и что покупка отмечалась в загородном доме моего друга в Гемпшире.

Элиза кивнула.

– Да, я поняла.

– Прежде чем продолжить, хочу объяснить еще кое-что, – сказал Дарси. – Я собираюсь поведать вам о вещах, о которых сам не подозревал в тот момент, когда они происходили, и о которых мне рассказали позже… – Дарси явно затруднялся, подбирая слова. – Рассказал человек, который оказался там.

Элиза снова кивнула.

Дарси смотрел в сторону, на поля и леса.

– Ночь после аукциона выдалась очень долгая и бурная, но проснулся я в то утро еще перед рассветом.

Он закрыл глаза, словно вспоминая, как все происходило.

Итак, он проснулся и увидел, что лежит в огромной кровати с резным изголовьем и пологом, в одной из многочисленных гостевых комнат в загородном доме своего друга. Причем лежит не один – рядом на скомканных простынях раскинулась в не слишком пристойной позе Фейт.

Осторожно выбравшись из постели, Дарси подошел к окну. За стеклами простирался затянутый туманной дымкой серый утренний пейзаж.

– Голова у меня раскалывалась от боли, – сказал он Элизе. – И мне захотелось выйти на улицу, вдохнуть холодного, свежего воздуха…

Дарси осторожно покосился на кровать. Он с самого начала опасался, что Фейт превратно поймет его согласие взять ее с собой в Англию, а из-за этой несчастной пьянки ситуация только усугубилась и грозила нешуточными осложнениями. В другие времена его сочли бы хамом и подлецом, воспользовавшимся состоянием женщины, которая выпила лишку и плохо понимала, что происходит. Его мучил стыд, и еще он опасался, что за последствия этой некрасивой истории придется долго расплачиваться. Дарси снова взглянул через окно на затянутые утренним туманом долины за пределами поместья. В тот момент ему хотелось только одного: удрать из этого дома, и поскорей.

Тут Дарси умолк, решив не распространяться на тему того, отчего он содрогнулся, увидев в постели Фейт. Добавил только:

– Мне захотелось выйти из дома и оседлать Лорда Нельсона, почувствовать скакуна, посмотреть, на что он способен. – Он улыбнулся. – К тому же, наверное, я хотел убедиться, что не напрасно выложил за него столь огромную сумму. Ведь прежде мне никогда не приходилось отдавать за одну лошадь два миллиона долларов. И вот, – продолжил он свое повествование, – я надел более или менее подходящий английский костюм для верховой езды, вышел из дома, нашел конюшни, разбудил одного из грумов и велел седлать Лорда Нельсона.

– О! – выдохнула Элиза. – Два миллиона долларов за жеребца! И вы, проснувшись, решили с похмелья прокатиться на нем перед завтраком!

– Да, непростительная глупость с моей стороны, – согласился с ней Дарси. – Солнце еще не встало, к тому же я совершенно не знал тех мест.

И далее речь его полилась легко и свободно. Он рассказал, как ощутил теплое дыхание лошади на тыльной стороне ладони, когда брал у сонного грума поводья, описал пустоту и особенную тишину серого английского пейзажа, когда, вскочив в седло, выехал за ограду и поскакал по вспаханному полю к светлеющему на востоке небу над горизонтом.

Говоря об этом, он словно вернулся в то серое прохладное утро в Гемпшире. Снова ощутил под собой неукротимую мощь жеребца, снова посылал его все дальше и быстрее вперед, чувствуя, как хлещет в лицо холодный сырой ветер.

Застоявшийся жеребец, казалось, был счастлив показать себя в деле. Он наслаждался свободой, мышцы работали слаженно, он так и рвался вперед, летел точно птица. И сам Дарси при воспоминании о том дне трехлетней давности словно раскрепостился и легко и свободно рассказывал этой почти незнакомой девушке то, о чем молчал столь долгое время. Этот поток слов уже было не остановить.

Да Элиза и не собиралась останавливать его, совершенно завороженная рассказом. Она слушала молча, не перебивая, словно боялась разрушить волшебные чары.