Текст книги "Решительный барон"
Автор книги: Салли Маккензи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
Глава 9
– Где же ваш дядя?
Лорд Доусон едва не поперхнулся очередным глотком шампанского, кое-как справился с приступом кашля при помощи носового платка и вышел из-за колонны, чтобы обнаружить источник свистящего полушепота. На него в упор был устремлен взгляд леди Грейс.
Проклятие! Он почувствовал себя так, словно получил удар в живот. Она стояла перед ним такая красивая, такая… живая. Все кисейные барышни из бального зала в Истхейвене мгновенно вылетели у него из головы, хотя, говоря по правде, ни одна из этих скучных жеманных мисс никогда не занимала в его мыслях сколько-нибудь заметное место.
Грейс выглядела в этот вечер особенно привлекательной в зеленом платье с глубоким вырезом, который открывал взгляду значительную часть ее большой, прекрасной по форме груди…
Веер Грейс раскрылся, оградив от взгляда Доусона столь примечательный объект. Жаль, но, с другой стороны, оно и к лучшему. Он не мог допустить, чтобы его соблазнили.
И не мог снова проявить к ней особое внимание. Сегодня вечером он явился сюда с твердым намерением дать ей отставку и всерьез начать трижды проклятую, но необходимую матримониальную охоту. Он только что выпил бокал шампанского в буфете, чтобы смелее чувствовать себя во владениях Терпсихоры.
– Еще один вечер успеха для вас, леди Грейс?
Она сдвинула брови, уловив в его тоне сарказм! Ничего удивительного: сарказм был выражен настолько ясно, что его уловил бы даже самый тупой член высшего света, а Грейс в чем, в чем, но в тупости никак нельзя было упрекнуть.
Черт побери. Ему не следовало думать о прогулке в парке Олворда и о том, как смягчилось выражение лица у Грейс, когда он упомянул о своей матери. У этой женщины в отличие от ее отца есть сердце. Оно имеется у большинства женщин, но далеко не у всех в столь привлекательной и роскошной упаковке.
Да, гораздо легче укротить похоть, нежели… нежели иное чувство.
Грейс выставила вперед подбородок.
– Я задала вам вопрос, милорд.
– Задали вопрос? Тогда вы, вероятно, заметили, что я на него не ответил.
На секунду показалось, что она готова влепить ему пощечину… Нет, такой реприманд не подобает леди из-за его… Стоп, дело не в нем. Нив коем случае не в нем. Он не женился бы на ней. Он ни за что не женился бы на той, что находится в близком родстве с женщиной, причинившей боль Алексу. Он, конечно, не знает подробностей, Алекс ничего не стал рассказывать, но выражение его глаз в то утро, когда он уезжал из Лондона после бала у Олворда, было красноречивее всяких слов. Дэвид не видел у него таких глаз с того дня, как умерли дедушка и бабушка. Что-то… нет, кто-то причинил ему огромную боль.
Леди Оксбери.
Это не могло быть совпадением. Алекс покинул город наутро после ночи, проведенной… где? Дэвид готов был держать пари на свое имение, что эту ночь он провел с теткой Грейс. Женщина оказалась не менее жестокой, чем ее братец Станден.
Неужели и Грейс такая жестокая?
Нет, этому невозможно поверить. Грейс была так добра к нему…
Черт побери, неужели он покраснел?
– Не будьте законченным ослом. – Грейс все еще шипела как змея. – Нам нужно объясниться. Ваш дядя чудовищно обидел тетю Кейт.
Он едва не уронил бокал из-под шампанского.
– Мой дядя оскорбил вашу тетю?
Он крепко сжал губы. Он готов был заорать во все горло. Две пожилые дамы – леди Аманда Уоллен-Смит и миссис Фоллуэл – прервали оживленный разговор и посмотрели на них. Дэвид принудил себя вежливо улыбнуться обеим и, едва те удалились, тоже прошипел по-змеиному:
– Вы с ума сошли?
– Уверена, что нет. Я…
– Вот ваш лимонад, леди Грейс.
Оба обернулись и узрели подошедшего к ним мистера Белхема, чья наружность не могла обрадовать ничей глаз. Почти всю его физиономию занимал нос. Подбородка практически не было, а крохотные глазки, разделенные огромным рубильником, напоминали неаккуратно прорезанные щелочки.
Грейс выхватила у мистера Белхема стакан с лимонадом.
– Благодарю вас, сэр. Приношу вам свои извинения, но нам с лордом Доусоном необходимо обсудить очень важный вопрос.
Маленький подбородок мистера Белхема горестно дрогнул.
– Идите же. – Грейс небрежным мановением руки указала Белхему направление. – Вы тут у всех на дороге. Возвращайтесь в бальный зал и побеседуйте с какой-нибудь из скучающих девиц.
– Ах да. – Глазенки мистера Белхема едва не выскочили из орбит. – Да, конечно. Само собой разумеется. Иду немедленно, я так и собирался поступить.
– Вот и отлично. Доставьте себе удовольствие.
Мистер Белхем заковылял, спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу, прочь из буфета. Грейс повернулась к барону Доусону, обрадованная, что отделалась от несимпатичного ей навязчивого коротышки. При других обстоятельствах она вообще не стала бы терпеть его присутствие. Однако она так увлеклась поисками лорда Доусона, что не обратила внимания на подошедшего к ней мистера Белхема.
Впрочем, в этом была и положительная сторона. Этот человек в какой-то мере помог Грейс найти желаемый объект ее поисков – объект весьма разгневанный. Собственно говоря, по какой причине он пришел в такое негодование? Ведь пострадавшей стороной была ее тетя.
Грейс подняла глаза на Дэвида, и сердце у нее замерло. Он был такой большой и такой невероятно красивый, что его не портило даже донельзя сердитое выражение лица.
Когда папа начинал метать громы и молнии, Грейс всегда старалась успокоить его, даже если у нее самой в груди бушевал гнев. В таких случаях она чувствовала себя кем-то вроде собачонки с поджатым от страха хвостом. Она никогда не спорила с отцом, никогда ему не возражала. Бурный темперамент Грейс проявила лишь один-единственный раз, когда приняла решение поехать в Лондон. Но даже тогда она не верила в возможность этой поездки, не верила до той самой минуты, когда села в карету, когда ступеньки лесенки были подняты, а дверца экипажа захлопнута.
Однако она не чувствовала робости перед лордом Доусоном. Нет, она сама вела на него атаку с развернутыми боевыми знаменами. Ощущала не гнев и не страх, а некий странный трепет, дрожь возбуждения. И не думала о том, что он может причинить ей боль словами или поступками. Мало того, ей казалось, что после серьезного, но вполне нормального спора они могли бы…
Ничего бы они не могли, это ясно! Грейс опустила голову и отпила из стакана глоток лимонада.
Дэвид еле заметно улыбнулся. Неужели сразу после того, как она так лихо разделалась с беднягой Белхемом, эта его… нет, вовсе не его… неужели эта леди вот так вдруг превратилась в тихоню? Какая досада, что он не может ее домогаться, – она являет собой такую соблазнительную смесь пылкости и неуверенности в себе!
Ему было чертовски приятно смотреть на нее. Он мог бы прийти в ярость, да, собственно, и пришел, но был в то же время в полном восторге от того, что стоит в нескольких дюймах от нее.
– Пьете лимонад, Грейс?
Она покраснела.
– Я обнаружила, что шампанское мне противопоказано.
– Вы опьянели?
Лорд Доусон явно намекал на то, что она выпила слишком много шампанского на балу у Олворда. Она укоризненно посмотрела на него.
– Вы могли бы предостеречь меня от столь обильных возлияний.
– Если помните, я пытался, но вы заявили, что все будет прекрасно и что вы пили шампанское и прежде.
– Так оно и было. Но не в таком количестве. – Грейс вздрогнула. – Больше ничего подобного со мной не случится. Я дала обет не брать в рот спиртного до конца моих дней.
– О, я не думаю, что вам стоило бы налагать на себя столь строгое заклятие.
– Ладно, довольно об этом. – Грейс вздохнула. – Как я уже сказала, лорд Доусон, нам надо поговорить. Это жизненно важно.
Она окинула комнату взглядом, задержав его на секунду на леди Аманде и миссис Фоллуэл.
– Лучше бы в каком-нибудь более уединенном месте.
– А вы не боитесь оставаться со мной наедине?
Теперь он ее поддразнивал – и ничего не мог с собой поделать. Сердиться и даже гневаться он сможет и потом, когда рядом с ним не будет Грейс, не будет ее соблазнительного, прелестного, возбуждающего желание тела – при всем обаянии ее восхитительно пылкой личности. Но в эти минуты он счастлив и не в состоянии запретить люб… то есть желанию расцветать у него в сердце.
А что, если Грейс необходимо сообщить ему нечто и в самом деле важное? Тогда, возможно, он вообще перестанет злиться. Он может просто быть с ней… м-м-м… в приятном уединении.
Грейс покраснела, в глазах у нее промелькнуло сомнение, но она тотчас выпрямилась, вздернула подбородок и посмотрела на Дэвида с нескрываемой насмешкой.
– Не смешите меня. Я уверена, что ваш слабый мужской ум в состоянии сосредоточиться на несколько минут на чем-то помимо обольщения.
Дэвид кашлянул. Бедная наивная девочка. Она взяла его за руку повыше запястья и потянула, увлекая за собой.
– Идемте поищем подходящее местечко, где мы могли бы серьезно поговорить без помех.
– Что ж, идемте.
Проходя мимо леди Аманды и миссис Фоллуэл, Дэвид кивнул на прощание. Леди тоже кивнули, но в глазах у обеих вспыхнуло подозрение.
Ему не следовало уходить вместе с Грейс. Таким образом он делал себя объектом злонамеренных пересудов. А это отнюдь не способствовало его матримониальным намерениям. Он желал найти невесту с безупречной репутацией, не так ли? Беседа наедине с какой-либо из незамужних женщин несомненно бросит тень на его намерения.
И все-таки… да пропади они пропадом, все эти сплетни. На самом деле он не хотел иметь своей невестой любую порядочную девушку или женщину. Он хотел Грейс. И если у Грейс есть разумное объяснение, произошедшему между леди Оксбери и Алексом, он хочет его услышать.
Грейс заглянула в дверь какой-то маленькой комнатки и кивнула со словами:
– Это подойдет.
После чего потянула за собой Дэвида через порог и захлопнула дверь.
– Вам не кажется, что вы немного неблагоразумны, леди Грейс?
Размерами комната не превосходила чулан. В ней из мебели находилось единственное кресло, на вид весьма неудобное, крохотный столик и полка с книгами; на корешках переплетов были обозначены скучнейшие названия вроде: «Рассуждение о севообороте зерновых культур» или «Некоторые мысли по поводу стрижки овец». В этой комнате, видимо, помещали особо нежеланных гостей. Ограниченность пространства означала, что Дэвиду придется стоять очень-очень близко к собеседнице.
– А вам не кажется, что вы немного не в себе, лорд Доусон? Как я уже говорила, нам с вами нужно обсудить нечто серьезное. Неужели ваши животные инстинкты настолько сильны, что вы не в состоянии контролировать их достаточно долго во имя разумной беседы?
Грейс надеялась, что голос у нее не дрогнул. Комнатка была меньше, чем ей вначале показалось, а лорд Доусон, высокий и широкоплечий, занимал в ней очень много места.
Дэвид в ответ на ее филиппику ограничился невразумительным ворчанием. Воздух в помещении быстро наполнился запахом Грейс, смесью душистого мыла, лимона и… словом, ее запахом. Его так называемые животные инстинкты, пожалуй, могли бы побудить Дэвида к поистине идиотскому поведению. Голос его, когда он заговорил, прозвучал хрипло помимо его воли.
– Перейдем к делу, если вы не возражаете, леди Грейс.
– Хорошо.
Грейс не без усилия выбросила из головы мысли о широких плечах лорда Доусона и продолжила, слегка коснувшись его рукава сложенным веером:
– С моей тетей и в самом деле произошло нечто очень неприятное, и я твердо уверена, что виной тому ваш дядя.
Дэвид скрестил руки на груди, чтобы не поддаться порыву заключить Грейс в объятия и прижать к себе.
– Вы не могли бы высказаться более определенно?
– Да, могу. Должна признаться, что мои наблюдения вечером на балу в Олворде не были достаточно пристальными. – Грейс запнулась, покраснела, но быстро справилась со смущением. – Готова поклясться, что моя тетя и ваш дядя прекрасно поладили друг с другом. Припомните хотя бы, как они вальсировали.
Возможно ли забыть такое? Наблюдение за ними во время танца приводило в замешательство. Неужели они с лордом Доусоном выглядели, вальсируя, столь же скандально?
Грейс вздрогнула. Нет, на самом деле это нельзя было назвать скандальным или вызывающим… Она тогда вообще не думала о том, как она выглядит, всецело поглощенная собственными ощущениями, ее обнимали руки лорда Доусона, что его грудь была так близка…
Она раскрыла веер и принялась лихорадочно обмахиваться им. В маленькой комнатке было очень жарко.
Дэвид кивнул. Он тогда, глядя на танцующих Алекса и леди Оксбери, тоже подумал, что между ними все хорошо. Исключительно хорошо, если принимать как подтверждение тому поведение Алекса по дороге к Доусон-Хаусу. Осложнения должны были возникнуть позже.
– Тетя Кейт была полностью погружена в себя по дороге домой, – говорила между тем леди Грейс. – И сильно взволнована. Но на следующее утро стала совсем другой. Она была все еще взволнована, однако…
Грейс нахмурилась и в задумчивости небрежно продолжала играть веером. Дэвид сосредоточенно наблюдал за движениями ее руки. Вот она задержала веер возле своей прекрасной гру… возле выреза платья. Ее красивое платье восхитительно обнажает верхнюю часть ее полной, дивной по форме…
Сосредоточиться. Он должен сосредоточиться на том, что они обсуждают, а вовсе не на ее прекрасной… не на тех вещах, которые ему хотелось бы осязать. Если бы они с леди Грейс могли устранить разлад между ее тетушкой и его дядей… предположим, между ними произошло всего лишь некоторое недоразумение или недопонимание… тогда он, Дэвид, мог бы возобновить ухаживание за Грейс с чистой совестью и без малейших сомнений. И был бы очень, очень счастлив.
– Послушайте, лорд Доусон…
Грейс ткнула его концом сложенного веера. Он заставил себя смотреть ей в глаза, а не на ее… ладно, глаза у нее тоже очень красивые – зеленые, с карими и золотистыми искорками.
– Так вот, тетя Кейт время от времени впадает словно бы в приятные мечтания. Я обращаюсь к ней и обнаруживаю, что мысли ее витают где-то очень далеко. Она смотрит куда-то в пространство с мечтательной, завороженной улыбкой. Бывает также, что я подхожу к ней и замечаю, что она недавно плакала. Когда мы куда-нибудь приходим, она начинает оглядываться по сторонам, словно кого-то ищет. А потом случилось так, что мы увидели здесь вас в одиночестве, и она вдруг побледнела.
Дэвид хотел спросить, не искала ли сама Грейс именно его, но вовремя укоротил язык и не спросил. Грейс нахмурилась.
– Полагаю, ваш дядя побывал возле Оксберит Хауса после бала. Кто-то бросал камешки в окно спальни тети Кейт, но откуда мистеру Уилтону было знать, какое из окон именно ее? – Грейс недоуменно пожала дивными плечами, отчего дрогнула и ее… – Ну подумайте сами, кто другой это мог быть? И они могли поговорить друг с другом, как вам кажется?
Дэвид пробормотал нечто невнятное. Он готов был держать пари, что эти двое занимались не только разговорами. Алекс не выглядел бы настолько расстроенным и не поспешил бы покинуть Лондон, если бы все ограничилось только разговором. Грейс снова ткнула его веером.
– Итак, милорд, соблаговолите сообщить, куда запропастился ваш окаянный дядюшка.
Дэвид оттолкнул в сторону ее веер и отступил назад, насколько позволяла площадь этого закутка.
– Он у себя дома, в Клифтон-Холле, – сказал он.
Грейс изумленно уставилась на него.
– Что? Он уехал из Лондона?
– Я только что сообщил вам об этом.
– Но это же смешно. Как он мог?
Она снова нацелила на него веер, но Дэвид перехватил его и отобрал. Ему надоело получать тычки.
– Да очень просто. Уложил чемодан, сел верхом на своего коня. Немного позже я отправил ему его вещи.
– Позже? А когда же он уехал?
Дэвид не видел ничего страшного в том, чтобы ответить ей на вопрос.
– Он уехал наутро после бала у Олворда.
На секунду она стиснула зубы, потом воскликнула:
– Я все поняла! Он скверный человек, обманщик, настоящий негодяй!
Как смеет она говорить подобные вещи об Алексе? В одно мгновение страсть, которую он к ней испытывал, превратилась в совершенно иное чувство.
– Если бы вы были мужчиной, леди Грейс, вам пришлось бы назвать имена ваших секундантов.
Грейс прикусила губу. Лорд Доусон подобрался, выпрямился во весь рост, и она решила, что вот так, прямой как железная кочерга, он бурей вылетит из комнатушки.
Что ж, она сама тоже разозлилась не на шутку, но это никак не помогло бы разобраться в переживаниях тети Кейт. Необходимо успокоиться и попытаться успокоить разъяренного мужчину.
Она подняла руку, потом вторую, когда лорд Доусон шагнул к ней, явно намереваясь как можно скорее добраться до двери. Грейс уперлась руками ему в грудь. Он мог бы сбить ее с ног, чтобы выйти, – это начинало казаться вполне реальной возможностью. Однако он просто схватил ее за руки с таким видом, словно то была пара тараканов, посмевших осквернить его особу.
– Лорд Доусон, в вашем поспешном бегстве нет ничего разумного.
Не слушая, он сбросил ее руки и попытался обойти Грейс сбоку. Она рывком ухватилась за лацканы его смокинга.
– Милорд, подождите, прошу вас. Извините меня. Я говорила сгоряча, не подумав. Смиренно беру назад мои замечания о вашем дяде.
Он наконец перестал дергаться, но смотрел на нее с нескрываемым презрением.
Грейс разжала пальцы, расправила измятые лацканы, но все еще опасалась занять позицию между ним и дверью.
– Давайте попробуем рассуждать разумно. Я люблю свою тетю, а вы любите… – Он снова сверкнул глазами. Видимо, слово «любить» показалось ему неподходящим в данном случае для мужчины. – Вы относитесь с глубоким уважением к вашему дяде.
Так, уже лучше. Лорд Доусон слегка расслабился.
– Убеждена, что мы оба желаем им счастья.
Дэвид кивнул.
Совсем хорошо.
– Кажется к тому же ясным, что оба они не в состоянии судить о проблеме, какой бы она ни была, беспристрастно.
– Чертовски верно, – отозвался он и тут же извинился, поморщившись; – Прошу прощения за свой лексикон.
Грейс небрежно махнула рукой.
– Право, не стоит извиняться.
Он заговорило ней, а это в данный момент было единственно важным.
– Мне также ясно, что выход из положения, избранный вашим дядей…
Лорд Доусон насторожился, лицо у него потемнело. О Боже милостивый, как бы снова не упустить его!
– Выход совершенно понятный…
Дэвид вроде бы смягчился…
– Однако он не может привести к удовлетворительному решению.
– Не вижу в этом ничего неудовлетворительного.
Грейс постаралась скрыть свое изумление. Само собой, он не понял суть дела, потому что, как почти все мужчины, полностью слеп к эмоциональной стороне произошедшего. Они во всем видят лишь одну сторону – ту, которая у них перед носом. Посмотреть хотя бы на ее собственного отца… Но нет, увольте, на отца ей смотреть не хочется.
– Ваш дядя счастлив, лорд Доусон?
Он нахмурился.
– Ну как бы сказать… нет.
– Был ли он счастлив, совершенно счастлив в последнее время или вообще за то время, которое вам памятно?
– Н-нет.
– Связано ли это в какой-то степени с моей тетей?
– Будь оно проклято, еще бы не связано, дьявольски связано.
– Совершенно верно. Тогда каким образом то, что он прячется в своем имении, может сделать его счастливым?
– Он не прячется.
Она могла бы с этим поспорить, но ей не хотелось, чтобы спор перешел в перепалку с бароном. Судя по его насупленным бровям, настроение у него было не слишком мирное.
– Ладно, возможно, и так. Но вы не склонны согласиться с тем, что поспешный отъезд из Лондона сам по себе не даст ему возможности…
Лорд Доусон хмыкнул и весьма выразительно поднял одну бровь.
– …избавиться от душевной боли, кто бы ни был ее виновником. Он должен разобраться в проблеме до конца, добраться до самой ее сути. Ему надо встретиться с моей тетей…
– Он уже встретился с вашей тетей. Полагаю, что именно эта встреча и вынудила его вернуться в Клифтон-Холл.
– Простите, милорд, не хочу показаться невежливой, но это смешно! Как мог разговор, короткий разговор, во время которого моя тетя находилась у себя в спальне, а ваш дядя во дворе под окном… Что с вами, вам нехорошо?
Мужчина покраснел и, казалось, чем-то подавился.
– Ничего, все в порядке. – Дэвид откашлялся. – Я думаю, что разговор между ними происходил иначе.
– Вы там были?
– Боже упаси, нет!
Почему он пришел в такое смятение?
– Тогда вы ничего не можете знать наверняка, не так ли?
Лорд Доусон издал несколько загадочных невразумительных звукосочетаний и почему-то не смотрел Грейс в глаза. Странно. Очень странно.
– И даже если между ними состоялся долгий и обстоятельный разговор, чего мы в точности знать не можем…
Лорд Доусон снова пробормотал нечто совершенно невнятное.
– …то внезапное бегство… – Дэвид метнул в нее обжигающий взгляд. – Хорошо, скажем – отъезд из города, при том что встретиться еще раз им не довелось, означает, что возникшая проблема осталась нерешенной.
– Вы этого не знаете.
На сей раз Грейс уже не могла скрыть своего удивления и широко раскрыла глаза.
– Я в точности знаю, что бегство… прошу прощения, отъезд вашего дяди свидетельствует, что он все еще испытывает душевную боль. Вы отрицаете это?
Дэвид предпочел бы дать утвердительный ответ, это было ясно по выражению его лица, однако честность взяла верх над преданностью и он произнес:
– Нет.
– Вот именно. И я уверена, что моя тетя тоже страдает.
Лорд Доусон в ответ на эти слова почти зарычал, опять-таки невнятно. Грейс ощутила зуд в пальцах – так ей захотелось обхватить ими шею барона и крепко сжать. Она глубоко вздохнула – и вдруг заметила, что Дэвид смотрит на ее грудь.
Этот мужчина положительно спятил. А ведь она говорила тете, что к этому платью нужна кружевная косынка, но та и слышать об этом не хотела. Грейс не стала спорить с ней именно потому, что Кейт пребывала в столь подавленном настроении. Грейс схватила свой веер со столика, на который положил его Дэвид, и раскрыла, надеясь таким образом переключить внимание барона на свое лицо.
– Милорд, ваше отношение не помогает делу. Вы явно невзлюбили мою тетю.
Он снова что-то буркнул. Грейс сжала губы и сосчитала про себя до десяти. Она должна сохранять спокойствие. И не должна позволить возобладать своему адскому темпераменту.
– Это ваша прерогатива. Однако она не должна оказывать влияние на решения проблемы как таковой. Вам следует отказаться от личных предубеждений…
Новое издевательское хмыканье барона. Грейс была почти готова пнуть его в голень или в еще какое-нибудь, более мягкое и чувствительное место.
– Сосредоточиться на том, что будет лучше для вашего дяди.
Грейс решила, что сейчас не стоит упоминать о тете Кейт, хватит с нее пренебрежительных возгласов барона.
– Я твердо уверена, что вашему дяде и моей тете просто необходимо прийти к взаимопониманию, тогда прошлое перестанет их мучить.
Грейс посмотрела Доусону в глаза. Дэвид должен понять, что Грейс говорит вполне искренне.
– И если они сами до этого не додумаются, тогда люди, которым они дороги, то есть вы и я, обязаны им помочь. Убеждена, мы с вами найдем способ объединить их физически… – С чего это он вдруг покраснел? – …причем сделаем это таким образом, чтобы они не могли убежать друг от друга. Если они вновь встретятся в том же самом месте, то смогут объясниться всерьез и с толком. Ведь оба они зрелые, разумные люди. Они должны осознать, что им будет куда удобнее бывать в обществе, не опасаясь чем-то обидеть или огорчить друг друга.
– В ваших словах есть логика, – заметил Дэвид.
Грейс не могла в точности определить выражение его лица, но гнева на нем не осталось. Казалось, он расслабился. Рукой в перчатке Дэвид накрыл ее руку, тоже в перчатке: она все еще касалась его жилета. Он почти машинально погладил эту руку и даже сквозь ткань перчатки ощутил… нечто. Силу. Тепло. Властность? Ее вторая рука присоединилась к первой.
Дэвид слегка улыбнулся. Нет, он не расслабился. Однако напряженность исчезла. Сменилась энергией… Ожиданием.
В их взаимном притяжении больше не было гнева.
Грейс облизнула губы, и глаза Дэвида последовали за этим движением. Губы у нее полные, горячие. Она их чуть-чуть приоткрыла. Что это? Желание?
Теперь Грейс разгадала выражение его глаз, как у кота, играющего с мышью. И этой мышью была она.
О, как она хотела быть пойманной!
Его лицо склонилось к ее лицу. Его губы так близки к ее губам…
– Грейс!
– Ай!
Грейс отпрянула – и наступила на подол собственной юбки. Она грохнулась бы на книжные полки, если бы лорд Доусон не подхватил ее на лету.
– Тетя Кейт, что вы здесь делаете?
– Выполняю обязанности твоей дуэньи.
Тетя Кейт поспешила войти в комнату и закрыла за собой дверь.
Трем взрослым людям тесновато было в этом крохотном помещении. Леди Оксбери уставилась на парочку горящими от негодования глазами.
– Как же вы…
Грейс запнулась, кашлянула и посмотрела на лорда Доусона.
Барон созерцал потолок.
– Как я вас нашла, хочешь спросить? Я обратилась с вопросом к миссис Фоллуэл и леди Уоллен-Смит. Они утверждали, что вы направились именно сюда. И не ошиблись в своих предположениях. – Тетя Кейт строго взглянула на Грейс. – Миссис Фоллуэл, кстати сказать, известная всему Лондону сплетница.
– Ох!
– Вот именно что «ох». К счастью, сегодня вечером она по преимуществу интересуется герцогом Олвордом и мисс Гамильтон, и я полагаю, что ваша…
Кейт бросила на Дэвида уничтожающий взгляд, и тот встретил его с полнейшим равнодушием.
– Ваша маленькая неосторожность, – продолжила леди Оксбери, – останется незамеченной, если мы прямо сейчас направимся в бальный зал.
Грейс нахмурилась. Они с лордом Доусоном еще не вполне договорились, как уладить недоразумение между ее тетей и мистером Уилтоном.
– Так идите туда, тетя Кейт. Я задержусь буквально на минуту.
– Что?
У тети Кейт отвисла челюсть.
– Вовсе незачем так пугаться. Мы с лордом Доусоном занимались кое-какими делами, которые еще предстоит довести до конца.
– Готова держать пари, что так оно и было. Делами такими же, как те, которыми вы занимались, когда я вошла в комнату?
Грейс почувствовала, как у нее вспыхнули щеки.
– Да ничего особенного не… – Она обратила взывающий о помощи взгляд на Дэвида. – Я уверена, что лорд Доусон может…
– Вот именно, я уверена, что лорд Доусон, – Кейт не договорила и уставилась на барона. Тот изучал собственные ногти. – Добрый вечер, сэр.
Лорд Доусон наклонил голову в знак ответного приветствия, и Кейт увела Грейс из комнаты.
Проклятие. Дэвид опустился в единственное кресло – по возможности осторожно. Оно оказалось очень неудобным, именно так оно и выглядело, но он не собирался засиживаться. Следовало дать Грейс время дойти до бального зала и присоединиться к обществу, а потом он покинет эту скверную комнатенку.
К тому же он должен предоставить некоему своему органу время, чтобы тот принял нормальные размеры.
Будь оно проклято, ну почему леди Оксбери угораздило явиться сюда в такой неподходящий момент? Еще секунда, и он заключил бы Грейс в объятия и замкнул ее уста своими.
Ладно, это даже хорошо, что леди Оксбери появилась тогда, когда появилась. Хорошо, но весьма досадно.
Он прислонился затылком к стене и несколько раз медленно вздохнул, чтобы выровнять дыхание. Надо подумать о том, о чем говорила Грейс, а не о ее… «Ладно, сиди и думай о ее словах».
Дэвид повернул голову к книжным полкам: маленький черный паучок свисал с одной из полок. На первый взгляд казалось, будто он самостоятельно парит в воздухе, и только хорошенько присмотревшись, можно было заметить тончайшую шелковистую нить, на которой он держался.
Грейс была бесспорно права и в другом: для того чтобы Кейт и Алекс могли разобраться в своих разногласиях, их первым делом следовало доставить туда, где они встретились после бала у Олворда. Алекс не собирался возвращаться в город, но при всех лондонских сплетнях это его решение нельзя назвать удачным. Он пуще всего на свете ненавидит бормотание любительниц посудачить поблизости от себя, что верно, то верно, однако он слишком дорожит своей личной неприкосновенностью.
Паучок медленно спланировал на следующую полку и забегал по книгам. Вот он задержался на корешке переплета с надписью «Советы по управлению домашним хозяйством».
Дэвид плохо знал высший свет. Он не был в Итоне – дед и бабушка считали, что лучше ему учиться дома. Потом он несколько лет провел в Оксфорде, но все прочие тамошние студенты были немногим взрослее юнцов, более заинтересованных в лихих проделках и распутстве, нежели в академических занятиях. С ними он почти не общался.
Быть может, Грейс знает подходящую хозяйку дома?
Паучок перебрался на корешок с надписью «Некоторые высокоэффективные укрепляющие и сердечные средства».
Надо будет устроить званый вечер. Деревня с ее уединенностью и возможностью тайных свиданий – самое подходящее место для того, чтобы Алёкс и Кейт пришли к согласию. И если Алекс и леди Оксбери перестанут чуждаться друг друга… Дэвид улыбнулся, глядя на паучка. Он и сам смог бы соткать собственную маленькую паутину, чтобы поймать в нее некую пылкую молодую леди. В деревне так много восхитительных уголков, где можно с легкостью сорвать поцелуй, а то и два. А еще пикники у озера, прогулки в саду или в густом лесу. Правила поведения там во всяком случае не так уж строги, а чрезмерно бдительная дуэнья Грейс будет слишком занята своими отношениями с дядей, чтобы заглядывать в каждую уединенную комнату или увитую зеленью беседку. И он будет в состоянии добиться от Грейс согласия на восхитительные грешки.
Надо еще до отъезда раздобыть лицензию на брак, на тот случай если ему удастся уговорить ее пройти с ним путь к алтарю.
Дэвид посмотрел на карманные часы. Достаточно ли времени прошло с тех пор, как Грейс удалилась? Безусловно, да. Теперь и он может отправиться в бальный зал.
Еще минутку. Он позабыл о виконте Моттоне, которого видел здесь сегодня вечером. Виконту примерно столько же лет, сколько ему; мало того, у них имеются некоторые общие капиталовложения. А еще лучше, что имение виконта находится на расстоянии одного дня пути в экипаже или в седле от Клифтон-Холла, – достаточно близко, чтобы Алекс мог считать себя соседом виконта, и достаточно далеко, чтобы по дороге домой переночевать там в случае необходимости. Хм, если он не ошибается, то Алекс, когда они ехали в Лондон, довольно много толковал о севообороте зерновых, который Моттон ввел в приозерье и которым Алекс тоже хотел бы воспользоваться на своих полях. Он даже предлагал сделать остановку в имении виконта. Отлично.
Теперь надо всего лишь найти подходящий предлог и договориться о дружеском обеде в этом доме где-нибудь в середине сезона – якобы для пользы дела. Правильно. Это будет легко устроить. Он встал и одернул жилет. Самое лучшее было бы… Дверь распахнулась от резкого толчка, и раздался взрыв смеха. На Дэвида уставились две пары удивленных глаз. Он поклонился.
