Текст книги "Где ты, судьба моя?"

Автор книги: Салли Лэннинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

6

На следующий день Брайди и Шэрон дежурили на школьном дворе во время большой перемены. Ярко светило солнце, с океана дул легкий бриз. В любое другое время Брайди была бы счастлива на свежем воздухе. Но не сегодня. Сегодня ее могла порадовать только Крис в ее объятиях, как вчера она была в объятиях Падди. Господи, и как же было это естественно!

Но ей на это рассчитывать не приходится, подумала Брайди, улыбаясь Шэрон как можно убедительнее. Однако Шэрон бросила на нее беглый взгляд и проговорила:

– После занятий пойдем к нам. Накормлю тебя ухой, а ты расскажешь мне обо всем, что произошло за эти две недели. – Брайди хотела было открыть рот, но Шэрон махнула рукой. – И не спорь. Я уже столько времени смотрю на тебя и жду, когда ты обо всем сама расскажешь. Больше я ждать не намерена.

Вчера, после того как Крис и Падди уехали, Брайди чувствовала себя всеми оставленной и одинокой, но сегодня она не собиралась упиваться своим одиночеством.

– Ладно, – кивнула она.

– Вот и хорошо, – проговорила Шэрон, приглаживая разлохмаченные ветром волосы. – А я пока пойду и выставлю отсюда Майка Стонджа, чтобы прекратил торговать сигаретами на школьном дворе. Он что решил, что я слепая, что ли?

– Скажи спасибо, что не травкой, – весело откликнулась Брайди.

Шэрон была верной подругой и никогда не унывала. К тому же она была фантастическим садоводом и никудышной домохозяйкой.

В полпятого Брайди переставила корзину со скомканными полотенцами со стула на обеденный стол рядом с кипой контрольных по английскому и сделала глоток вина из элегантного хрустального бокала сомнительной чистоты. Черт с ним, подумала она, алкоголь убивает микробы.

– За твой садик.

– Еноты подкопали половину моих тюльпанов. Так что давай выпьем за тебя. Чтобы ты наконец стала похожа на человека.

Брайди хмуро пригубила бокал. Вино, как она и предполагала, было великолепное, настоящее красное сухое. Брайди хотела что-нибудь ответить, но в это время кот Шэрон прыгнул на стол и половина листочков с контрольными полетела на пол.

– Там им и место, – хмуро бросила Шэрон. – Иногда я задаю себе вопрос, кому я все это говорю на уроках. – Взбалмошность подростков – прекрасная тема для разговора. Брайди с радостью подхватила брошенную косточку, но не успела она и слова сказать, как Шэрон остановила ее: – Брось, Брайди, что с тобой, право?

Брайди молча уставилась на подругу. В прошлом году Шэрон хватило юмора и такта не позволить своему роману с местным врачом Смитом испортить их дружбу. Брайди понимала, что такие отношения дороже грязных салфеток на столе. И если она не была готова выкладывать все, то ссориться с Шэрон не собиралась.

Она начала не очень уверенно:

– Шэрон, то, что я тебе скажу, знают только двое. Один живет в Австралии, другой в Гринвуде, так что, сама понимаешь, это должно остаться между нами. Ты даже представить себе не можешь, в какую историю я влипла.

– Выкладывай, – сказала Шэрон.

Что Брайди и сделала. Спотыкаясь сначала, она оживилась по мере повествования и изложила подруге все о своей матери, Билли, выпускном вечере и далее о клинике и об отказе от ребенка.

– Через неделю после ее рождения я сбежала, работала и корпела над учебниками, чтобы получить диплом по искусству и библиотечному делу, потом три года назад получила место здесь. – Она рассказала и о том, как встретила Падди на автостоянке, и обо всем, за этим последовавшим, вплоть до предложения Падди сойтись, оставив все на своих местах. Закончила она ужасной сценой в школьном коридоре. – С тех пор я ничего о них не слышала, – завершила она рассказ, отхлебнув вина.

Шэрон ни разу не прервала ее. Когда же Брайди замолчала, она произнесла:

– Но Падди не может делать вид, что тебя не существует. Да и Крис захочет тебя повидать. Дай ей только время оправиться от шока.

– Я так не думаю.

– История не завершена, – твердо заявила Шэрон. – Так быть не может.

– Она ненавидит меня, – с горечью возразила Брайди. – Она считает, что я обманула ее. Так что, боюсь, все кончено.

– Но ты должна бороться за нее!

– Но как? – удивилась Брайди. – Позвонить в дверь и сказать: здравствуйте, я ваша мама? Крис считает, что я дважды предала ее: тринадцать лет назад и вчера у учительской. Она подросток. Мы же прекрасно знаем, что они не всегда мыслят рационально. А тут еще Падди. Он не хочет, чтобы я появлялась на сцене. Будто у меня какая-то заразная болезнь. Налей мне еще вина. Может, напьюсь и мне станет легче.

– Это не способ. Надо головой работать.

– Господи, Шэр, чего я только не передумала. Сколько бессонных ночей провела, ломая голову над этим. Есть только один выход. На следующей неделе проситься в школу как можно дальше отсюда. Хоть у черта на куличках, лишь бы подальше.

– Ты хочешь сбежать? – всплеснула руками Шэрон.

– А что прикажешь делать?

– О чем ты, Брайди! – замахала руками Шэрон. – Это же твоя дочь.

– А я что, не знаю? – тихо проговорила Брайди.

– О, Брайди, прости, что я мелю! – Шэрон поставила бокал и дружески похлопала Брайди по плечу. – Твой рассказ как снег на голову. Хотя теперь мне хоть понятно, почему ты от мужиков бегаешь как черт от ладана.

– Да, я боялась снова попасть в подобную историю.

– Все обстояло так, пока ты не встретила Крис и Падди. Но теперь уже назад пути нет. Ты встретила их, и от этого не уйти. Хотя это и очень больно. – Шэрон помолчала, затем спросила с искренним интересом: – А какой он из себя, этот Патрик?

– О, полный отпад, – усмехнулась Брайди, – только от этого ни жарко, ни холодно.

– Гм… видишь ли, Брайди, я кое в чем могла бы помочь.

– Молиться за место библиотекаря в какой-нибудь Богом забытой дыре.

– Ну уж нет, этого у меня не проси.

– Что еще ты можешь сделать? – проговорила Брайди. – Но спасибо и на том… а теперь, Шэр, я не отказалась бы от твоей ухи. Давно я уже не чувствовала аппетита.

После ужина они отправились к Смиту, с которым Шэрон была помолвлена, и потом долго гуляли по берегу втроем. Когда Брайди вернулась домой, она тут же легла спать и проспала до самого утра без сновидений.

Она была рада, что все рассказала Шэрон. Это ничего не могло изменить, но она больше не чувствовала себя такой одинокой. Ее мать построила между собой и миром каменную стену. Она не хотела походить ни в чем на свою мать.

Прошло несколько дней. Почки на деревьях проклюнулись, появились первые почти прозрачные листочки. Шэрон и Брайди сделали компот из ревеня. В выходные Брайди ходила на байдарке. Дни становились длиннее, солнце припекало сильнее.

Несмотря на все усилия Шэрон помочь ей, Брайди все время ела тоска. Одна мысль о том, что Крис так близко географически и так далека от нее, терзала ее страшнее всякой пытки. Она выносила ее, потому что так уж устроен человек, но она худела, и вид у нее был краше в гроб кладут.

Она старалась вовсе не думать о Падди, но это ей не удавалось. За три их бурные встречи он сумел внедриться в ее жизнь и пробудить сексуальные эмоции, которые она столько лет подавляла. Да и не только сексуальные. А жажда любви, думала Брайди, к какой категории отнести ее?

Что она только ни делала, чтобы совладать со всеми этими неприятностями. В первый же по-настоящему теплый день, когда школьники проявляли особую строптивость, Брайди вернулась домой к четырем часам, переоделась и пошла на пляж с соседским Лабрадором. Собака бегала по песку и пускалась вплавь за мячиком, и оба они от души веселились и вымокли до нитки. Либби (так звали пса) тоже смеялся на свой лад. Так считала Брайди, глядя на высунутый язык и весело вращающийся хвост.

Она снова забросила мячик в море и смотрела, как Либби воюет с волнами. Вдруг за спиной послышались шаги. Брайди решила, что это соседка, и с улыбкой обернулась.

– Падди! – воскликнула она.

На нем были бежевые хлопковые брюки и белая рубашка с короткими рукавами. Глаза его внимательно смотрели на Брайди. Как у охотника, мелькнуло у нее в голове, и по ее телу пробежала дрожь, но не от холодной волны, набежавшей на босые ноги. Приглядевшись, она заметила и другое. Уж очень хмуро он смотрел, даже не пытался выдавить подобие улыбки.

С внезапным страхом Брайди спросила побелевшими губами:

– Что-нибудь с Крис? – Иначе зачем бы он искал ее? Море накренилось. Она никогда не падает в обморок, пронеслось у нее в голове.

В мгновение ока Падди оказался рядом и подхватил ее.

– С Крис все в порядке. С ней ничего не случилось. Прости, Брайди, я не хотел пугать тебя.

В это время Либби подбежал к ним, бросил мячик и отряхнулся, обдав их фонтаном воды. Брайди пару раз глубоко вздохнула, с усилием подняла голову и услышала вопрос Падди:

– Это твоя собака?

– Нет, не моя. Зачем ты пришел, Падди? Нам не о чем говорить.

– Если бы это было так, меня бы здесь не было.

– Твоей любовницей я быть не собираюсь, от Крис я, как могу, держусь подальше, а сейчас иду домой. Будь добр, сделай то же самое. – Брайди двинулась по пляжу, чувствуя, что Падди не отстает от нее. Перейдя каменистую отмель, она отправила Либби домой по тропинке, соединяющей два участка. Сама же пошла сквозь крошечную рощицу к своему дому.

Она открыла уличную дверь, Падди вошел следом за ней. Она обернулась и посмотрела на него, скрестив руки на груди, жалея, что надела коротенькие шортики и рубашку, концы которой завязала под грудью.

– Как ты нашел меня? – отрывисто спросила она.

Падди улыбнулся.

– Век живи, век учись. По твоему примеру. Спросил на бензозаправочной станции.

– Очень смешно. Ты считаешь, что вторгаться в частную жизнь людей, это хорошо?

– Брось, Брайди. Я не стал звонить умышленно, потому что не сомневался, что ты бросишь трубку. Лучше переоденься. Ты же замерзла. А потом поговорим.

– Мне не о чем говорить с тобой, так что не лучше ли тебе удалиться? И больше не возвращаться.

Падди сунул руки в карманы и заговорил:

– Я пришел против своей воли, как говорят у нас, готов съесть свою шляпу, хотя это не значит, что ты должна смеяться. Но я не собираюсь валяться у тебя в ногах и умолять изменить свое решение. А в данный момент, вместо того чтобы думать о Крис и о том, что могло случиться… и все такое прочее… словом, все равно ничего, кроме твоих длинных ног в этих коротеньких шортиках, я не вижу. И, черт побери, они даже неприличны.

Шорты у нее действительно сели. Брайди затеребила край.

– Я должна быть польщена?

– Плевать мне, польщена ты или нет! Когда я смотрю на тебя в таком наряде, я думаю только об одном: как бы завалить тебя на ближайшую кровать и любить тебя до смерти, а не говорить о Крис. Хорош папаша, что ни говори! – Он круто повернулся и уставился в окно на океан. – Переоденься же, Бога ради.

Он и впрямь выглядит, как мужик, который дошел до ручки, с сочувствием подумала Брайди.

– Это твоя норма в отношениях с женщинами? За изысканность манер тебе приз не получить, это уж как пить дать.

– Вот о чем я меньше всего думаю рядом с тобой, так это об изысканных манерах. Сколько тебя просить, Брайди, иди переоденься!

Мятежный дух Элизабет Малколм проснулся в Брайди. Вместо того чтобы опрометью броситься в спальню, запереться на ключ и переодеться в настоящую броню, предпочтительно черную и заковывающую от подбородка до пят, она фыркнула:

– Никогда не пойму мужчин, хоть до ста доживу. Это ж в голове не укладывается. Ты терпеть меня не можешь, не доверяешь мне, не уважаешь меня, но хочешь заниматься со мной любовью. – В голосе ее послышалась горечь. – Падди, это называется не любовью, а более простым и грубым словом.

Падди вдруг оказался рядом. Для такого крупного мужчины движения у него были очень быстрые.

– Я хочу тебя в своей постели, вот чего я хочу, а какими словами это называть, меня, честно говоря, не волнует.

– Я уже, кажется, сказала: нет. А то, как вы вели себя с Крис в школе, не дает мне повода изменить свое решение.

– Я пришел, помимо всего прочего, извиниться, – сказал Падди. Он снова посмотрел на волнующуюся стихию за окном, а потом добавил хриплым голосом: – Разве то, как ты меня целовала там, на площадке для пикников, это подделка? Или будешь уверять меня, что я все выдумал и ты меня не хотела так же, как я тебя?

Брайди вспыхнула. В голове у нее пронесся целый список возможных ответов – от правды до откровенной лжи.

И тут Падди с горячностью добавил:

– Понятно, что как отец Крис я не вправе спрашивать тебя об этом, но я хотел бы знать. Это крайне важно.

– Сначала ответь мне на мой вопрос, – тихо произнесла она, – простой и ясный. Ты любил свою жену, Падди?

У него сжались кулаки.

– Да. – Он произнес это слово таким тоном, будто его тащили клещами. – Когда я смотрел, как она умирает, и ничем не мог помочь… это было самое страшное, что я пережил.

Чего же удивляться, что он предложил ей любовь на стороне. Он не хочет, чтобы Брайди вторгалась в его жизнь с Пегги. Эта мысль ранила ее сильнее, чем она могла предположить, но она же помогла ей лучше понять Падди.

– Когда ты целовал меня, я не притворялась.

Он задышал как паровоз.

– Иди сюда, – проговорил он.

– Падди, мы не должны…

Он приложил палец к ее губам, потом склонился над ней и поцеловал, обняв за плечи. Это был долгий ищущий поцелуй, язык его обследовал ее нёбо, затем его губы двинулись вниз по шее.

– Ты вся соленая, – глухо пробормотал он и снова поцеловал ее в губы, на этот раз крепко, со страстью.

Этот поцелуй сразу вознес Брайди туда, где она еще не бывала, туда, где солнце пробивается сквозь туман и волны желания пронизывают плоть. Она невольно приникла к нему, чувствуя сквозь рубашку его крепкую выпуклую грудь. Соски у нее стали твердыми, и впервые за эти дни она забыла думать о Крис и о муке потери. Этот поцелуй говорил не о потере, а об открытии и чудесной находке.

Падди обнял ее и грубо прижал к себе, так что она почувствовала всем телом силу его возбуждения. Ее охватила дрожь. Словно дикий зверь, она осторожно подняла голову, в глазах ее мерцал огонь желания и страха.

– Падди, мы не должны! Разве ты не понимаешь? Крис всегда будет между нами и…

– Ты думаешь, я не знаю? – прошептал он и снова поцеловал ее.

Она тонет, мелькнуло у нее в голове, тонет в собственной крови, закипающей в венах, в захлестнувшем ее желании. Какая тут осторожность, когда ее лицо в ладонях Падди, его губы ищут ее губ, его горячее тело расплавляет ее и переливает в новую форму? Одним поцелуем Падди научил ее тому, к чему неуклюжие усилия Билли там, на озере, даже не приближались.

Но неуклюжая любовь Билли дала ей Крис.

Брайди откинула голову и отняла руки Падди.

– Хватит! О Боже, что я делаю?! Должно быть, я сошла с ума! – Она вся дрожала и была как безумная.

– Не вздумай уверять меня, что это неправильно… то, что мы делаем, не может быть неправильным. Раз нам обоим этого хочется…

– Падди, мы с Билли всего один раз были вместе, и я забеременела. Или ты хочешь, чтобы все повторилось? Ты за этим сюда пришел? Сделать Крис сестричку или братишку?

– Не смеши людей, Брайди! Если мы будем вместе, мы не будем так рисковать. Неужели ты считаешь меня таким безответственным?

– Если мы будем вместе? Какая самоуверенность!

Падди смерил ее долгим взглядом, оглядев с головы до ног, не упуская, как ей показалось, ни одной подробности: ни ее растрепавшихся волос, ни учащенного дыхания, ни набухших грудей, ни голых ног в шортиках. Потом он посмотрел ей в глаза.

– Да, я пришел поговорить о Крис. Это правда, и это очень важно. Но есть и другая причина. Я не могу без тебя. Хотя я и понимаю, что я дурак, но я должен был увидеть тебя.

– Вот и увидел, – твердым голосом проговорила Брайди. – А теперь можешь идти. Потому что тебе нужен от меня только секс.

– А что в этом плохого? Два года, Брайди, два года!

– От Гринвуда до Стилбея найдется десяток женщин, которые никакого отношения не имеют к Крис и которые с радостью пойдут с тобой в постель. Только не я. Так что, прошу, уезжай и оставь меня в покое.

– Я никуда отсюда не уеду, пока мы не сядем и не обсудим спокойно, как пристало нормальным взрослым людям, положение моей дочери. Которая, кстати, и твоя дочь.

– А чем ты занимался? Хотел подогреть меня парой поцелуев? – насмешливо вставила Брайди и заметила, как он дернулся, будто от удара. – Черт побери! Я прямо становлюсь призовой сукой года рядом с тобой. Я должна переодеться.

Брайди решительно хлопнула дверью спальни и невидящими глазами уставилась на одежду в шкафу. Не следовало обвинять Падди в недостойных мотивах. Хоть она и не эксперт, но готова поклясться, что они не более притворные, чем ее собственные. Она верила ему, когда он говорил, что не может без нее.

Но как же она ненавидела это.

Брайди машинально провела рукой по вешалкам. Правда лежит на поверхности. Падди желает ее. Но он любил Пегги, которая была матерью Крис.

С тяжелым вздохом Брайди переоделась в хлопковые брюки и свободную зеленую рубашку, натянула носки на ноги. Потом расчесала волосы и завязала их в хвостик. Губы она не покрасила и решила обойтись без сережек. Пусть видит ее такой, какая она есть.

Набрав полную грудь воздуха, она открыла дверь и вышла в гостиную.

7

Падди стоял у книжной полки, держа в руках рамку с фотографией.

– Это отец Крис? – резко спросил он.

Знай она, что придет Падди, она убрала бы снимок с глаз долой. Подойдя к нему, она взглянула на фото.

– Да. Ее отец и дедушка с бабушкой.

Снимок был сделан, когда Брайди было шестнадцать лет, незадолго до выпускного вечера. Она смеялась прямо в камеру, одной рукой обняв Билли, другой его мать, Сильви. Его отец, Грег, тоже обнимал Сильви. Все выглядели счастливыми.

– А где они сейчас? – спросил Падди.

– Сильви и Грег в том же доме в Бернстоне. Грег на пенсии. Он работал на фабрике. Билли уехал сразу после школы. Он закончил экономический колледж и подвизается в международном банковском деле. Живет в Новой Зеландии. Он был в Штатах года четыре или пять назад, тогда я и сказала ему о его дочери. Я решила, что он должен знать.

– На вид парень ничего. Так ты поддерживаешь отношения с ним?

– Он звонит в самые неподходящие моменты то из Токио, то еще откуда-нибудь. Он терпеть не может писать письма. Родителям о ребенке он ничего не сказал, я тоже не говорила. Какой смысл?

Падди положил фотографию на стол и огляделся. Комната была маленькая, уютная, просто обставленная: белые крашеные стены, синий деревянный пол, горшки с алой геранью на окне, выходящем на океан.

– Масса почтовых открыток, – заметил он. – Ты много путешествовала. Была на Гаити?

– Падди, это места, куда я хотела бы поехать, а не где побывала.

– Учителя не так плохо зарабатывают. Можно позволить себе поездку.

– Это что, допрос? – резко спросила Брайди.

– А эта колымага, что стоит у тебя перед дверью, на ней, по-моему, опасно ездить.

– Я на ней доезжаю, куда мне надо.

– Это твой дом?

– Я его снимаю.

Он снова огляделся. Вся мебель была явно из магазина подержанных вещей, хотя приведена в порядок.

– А картины? – спросил он. – Это чья работа?

– Моя.

Он подошел поближе к одной из картин. Абстракция. Сильные энергичные мазки ярких чистых цветов.

– Мне нравится, – с улыбкой проговорил Падди. – Она очень похожа на тебя.

– Я как-то увидела в газете абстрактную картину – ничего особенного, вертикальные полосы, а музей Гугенхейма заплатил за нее миллион долларов, вот я и решила, что тоже не лыком шита и могу сама такие делать. – Она посмотрела с озорной улыбкой. – Иногда я делаю полосы. Но чаще пятна.

– Нефигуративный постмодернизм, – глубокомысленно изрек Падди.

– Так отчего ж мне никто не предлагает миллион баксов?

– На всякий случай не уходи пока с работы, – ухмыльнулся он. – Мне нравится, как ты умеешь смеяться над собой. Это мало кто умеет.

– Я не заметила, чтобы ты много смеялся.

– Ты не видела меня в лучшие времена. Мы как-нибудь устроим что-то вроде свидания. Ну, пицца, кино, как водится.

Брайди не считала, что это удачная идея, не собиралась она говорить ему и о том, что, когда он смеется, ей хочется схватить его в объятия – и будь, что будет. Как это она раньше не знала, насколько сексуальным может быть мужской смех.

– Ты, кажется, сам сказал, что пришел сюда съесть собственную шляпу. Может, кофе или пиво, чтобы запить ее?

– Пиво это диво. – И пошел за ней на кухоньку.

Она отметила, что глаз его не пропускает ни одной детали. К ее раздражению, он первым делом остановился перед двумя фотографиями над раковиной. На одной рыжая женщина уверенно вела байдарку через каменистую стремнину; на другой та же женщина висела на отвесной скале, гребень скалы резко выделялся на фоне неба. Эти фотографии Брайди тоже сняла бы, если бы знала, что нагрянет Падди.

Он стал рассматривать фотографии и затем пробормотал:

– Да это же ты!

– Я же говорила, что не люблю тихую жизнь.

– Может, по-другому? Любишь риск?

– А у тебя с этим проблемы?

– Я любил ходить на байдарке до того, как женился… но в горы не лазал. У меня боязнь высоты. Почему ты любишь опасность, Брайди?

– Чтобы не кончить, как моя мать, – не задумываясь ответила она. – Лучше любить опасность, чем власть.

– Но в течение тринадцати лет ты держалась подальше от мужчин. Во всяком случае, так ты говорила.

В самую точку.

– Ишь, какой умник… – ответила она не совсем дружелюбным голосом и открыла дверцу холодильника.

– А почему отказ от путешествий, развалюха вместо нормальной машины и домишко, где и скунсу не развернуться?

Брайди открыла бутылку пива и вместе со стаканом поставила на стойку. Ноздри у нее раздувались.

– Экий Великий инквизитор! Тогда позволь и тебе задать вопрос. У тебя водятся деньги. Я видела дом и знаю, почем участок на берегу в Гринвуде. На университетскую зарплату это не потянуть, а?

– У моих родителей и родителей Маргарет были деньги, – ответил он.

Он сказал это спокойным голосом, но от Брайди не ускользнули нюансы.

– Полагаю, ты унаследовал долю Пегги. Прости, я не хочу показаться циничной, но, Падди, я ушла из дому в семнадцать. В день рождения Крис я украла деньги на автобус из кошелька матери и потом загнала бриллиантовое кольцо бабушки, чтобы снять первое жилье. Я мыла посуду в ресторанах и работала в бакалейных лавках, чтобы платить за учебу в университете, потому что у меня была маленькая слабость – я любила поесть. Я до сих пор выплачиваю студенческие долги и, пока не расплатилась с ними, не путешествую и не покупаю дом и новую машину. – В ее улыбке была изрядная доля самоуничижения. – Однако у меня есть собственная байдарка и все, что нужно для альпинизма, причем все это лучшего качества.

– Разве ты ничего не получила после смерти матери?

Брайди посмотрела в окно.

– Она оставила мне сто долларов.

– Она так и не простила тебя?

– Похоже, что нет. – Брайди резко повернулась, сдернула резинку с хвостика, тряхнула головой и распустила рыжее богатство. – Я никогда не хотела быть похожей на нее. Жестокой. Отчужденной. Отгородившейся от людей.

– Брайди, – проговорил Падди странным голосом. – Не думаю, что это тебе грозит.

– Не смейся!

– Какое тут. Я не так хорошо тебя знаю, но человек, способный целый день работать с подростками, не может быть отчужденным. А ты и жесткость! Это вещи несовместные. Этого в тебе нет. Как нет и в твоих картинах.

И вдруг в ее глазах зажглись бесенята.

– Вот полосы. Как насчет них? – бросила она насмешливо.

– Это вертикальные мазки? Проще пареной репы. Сексуальная сублимация.

Брайди вспыхнула.

– Что-то мы далеко ушли от шляпы, Патрик Корнби.

– Мы тут толковали о деньгах. О том, что ты бедна как церковная крыса. Но Билли же международный банкир, он что, не помогает тебе?

– Он предлагал, но я отказалась.

– Судя по всему, Крис от тебя получила эту непробиваемую честность.

– Пей свое пиво, – парировала Брайди.

– Сначала еще кое-что… Это не следствие, Брайди. Просто мне жутко интересно все, что касается тебя. Даже в рубашке на шесть размеров больше ты убиваешь наповал.

– Пожалуй, я тоже не откажусь от пива, – заметила Брайди.

Падди ошарашил ее, вдруг заговорив с внезапным напором:

– Ты ляжешь со мной в постель? Или я сам себя морочу?

– Как я могу на это ответить? – воскликнула Брайди. – Мы едва знаем друг друга и только и делаем, что ругаемся, и потом Крис… Мы не можем делать вид, что она для нас не главное.

– Да или нет. Вопрос стоит так.

– Не знаю. Я же толкую тебе, что не хочу, чтобы рядом были мужчины. От мужчин заводятся дети. Это выше моих сил.

У Падди перекосилось лицо.

Брайди спохватилась и проговорила:

– Опять я что-то не то, да? Сделала тебе больно? Прости, Падди. Но почему вы с Пегги удочерили Крис? Почему не завели собственного?

– Через год после того, как мы поженились, у Пегги обнаружили рак матки, – объяснил Падди сдавленным голосом. – Пришлось ей удалить матку. Это было для нее страшным ударом. Она так хотела семью. Мы сделали запрос о возможности взять приемного ребенка. Потом нам позвонили из роддома и предложили Кристину.

– А как насчет тебя? Ты любил Маргарет. Но, женившись на ней, ты не мог иметь своего собственного ребенка.

– Ты не хуже меня знаешь, что в жизни не все бывает так, как хочешь.

– Ты поэтому так много ездил в дальние страны? Тоже своего рода сублимация?

– Откуда ты знаешь? – удивился Падди.

– Видела статью о тебе в журнале.

– Уж очень ты любопытна.

– Ты хочешь все обо мне знать, а мне это необязательно, так надо понимать?

– Я не привык много говорить о себе.

– У тебя есть на это право, – с иронией проговорила Брайди. – Если все женщины боятся грозы, то все мужчины боятся выказывать свои чувства.

– Откуда тебе знать, ты же бегаешь от мужиков как от чумы.

– Почему? У меня есть друзья-мужчины. И женатые и неженатые. Просто я не целуюсь с ними на каждом углу и не лезу к ним в койку.

Падди провел пальцами по ее плечу, затем по волосам. Его лицо наклонилось к ней. Брайди отметила, что ресницы у него гуще, чем у нее.

– Я хочу быть исключением из этого правила, – проговорил он, глядя ей в глаза.

Брайди только хмыкнула.

– А пока суд да дело, не найдется ли у тебя чего пощипать? Я сегодня не обедал.

Прямо ураган какой-то, мелькнуло у Брайди, подхватит, завертит, а потом бросит где-нибудь.

– Хочешь знать мои сокровенные тайны? Открой шкаф слева.

Падди открыл дверцу, за которой обнаружились пакеты с чипсами – на все вкусы, от простейших до чипсов с луковым ароматом.

– Так вот тайны мадридского двора. Ты любительница бросовой еды.

– Только чипсов. Можешь спокойно держать крендельки с солью, орешки, любые сладости… кроме мороженого, но, если тебе дорога жизнь, никогда не покушайся на мой пакет чипсов с кетчупом. Заруби себе на носу.

– Постараюсь запомнить, – сказал Падди, доставая пакет чипсов со сметаной и луком. С этим богатством он отправился в гостиную и уселся на мягкий диван. Открыв пакет, он протянул его Брайди, взяв горсть себе. – Насколько я понимаю, надо успеть хоть что-то ухватить. – И он отправил горсть чипсов в рот.

Брайди тоже устроилась на диване, чтобы быть поближе к чипсам, а не к Падди, разумеется. То, что последует дальше, она и предвидеть не могла.

Он уставился на пузырьки пива, будто искал в них вдохновение.

– Было нечестно и жестоко с моей стороны предположить, что ты подстроила встречу с Крис в школе, – проговорил он, поднимая глаза. – Когда я из ее записки понял о пережеребьевке, я тут же ринулся в Стилбей. Я увидел вас вместе и буквально лишился ума. – Он взглянул на нее. – Прости меня, Брайди. Я не имел права говорить, что это подстроила ты.

Она медленно кивнула, встреча с Крис ошеломила и ее.

– Извинение принято.

– Чем больше я на тебя смотрю, тем больше убеждаюсь, что ты не из тех, кто ходит вокруг да около. Это не в твоем духе. Ты предпочитаешь брать быка за рога.

Брайди бросила примирительно:

– Почему ты не сказал мне, что Крис последнее время интересуется мной, ее родной матерью?

– Ясно почему, боялся.

– Боялся?

– Тебя, – проговорил он, уставившись на стакан с пивом в его руке. – Того, что может произойти, если мы сблизимся. Потеря Пегги была тяжелым ударом для меня, и в мои планы не входило с кем-нибудь снова сближаться. И уж последнее дело – с родной матерью Крис.

Итак, как она и предполагала, ему нужен только секс, сердце его принадлежит Маргарет. Брайди с удивлением отметила, что это ее ранит. Торопливо набив рот чипсами, она проговорила:

– Продолжай.

– Последние полторы недели Крис просто взбесилась. Она ест меня поедом за то, что я сразу не рассказал ей о тебе, и кричит, как ненавидит тебя за то, что ты отказалась от нее. Как я ни пытался объяснить ей что к чему, она и слушать не хочет. Она завалила контрольные на прошлой неделе, и все учителя в один голос жалуются на нее. Я хотел попросить тебя заехать к нам на уик-энд. Может, мы вместе что-нибудь придумаем, а?

– Приехать к вам? – Брайди чуть чипсами не подавилась.

Падди стукнул ее по спине. У Брайди потекли слезы по щекам.

– Спасибо, спасибо, хватит. Но, Падди, она же терпеть меня не может. Я только все испорчу.

– Ты ей нужна. Она умрет, но не признается в этом. И потом, я ума не приложу, как быть.

– Она знает, что ты у меня?

– Нет. У нее тренировка до полседьмого. Я скоро поеду. – Приезжай, – проговорил он еле слышно. – Две головы лучше одной. Может, вместе мы что-нибудь придумаем.

«Мы»… Такое маленькое словцо, а сколько в нем смысла.

– Обратно пути нет, разве можно вернуться к тому, что было три недели назад? Ни ты, ни Крис не можете и дальше делать вид, что меня не существует. Слишком поздно.

– Я люблю ее, и мне больно видеть ее несчастной. И я ничего не могу поделать, все только хуже.

Он не мог предотвратить и смерть Маргарет, подумала Брайди.

– Я приеду, – сказала она и тут же пожалела, что сказала. Если она как-то прожила тринадцать лет, держась подальше от лишних хлопот, то и держалась бы. Поездка к Падди и встреча с враждебно настроенной дочерью надолго выбьет ее из колеи.

Но если ей удастся пробиться сквозь броню дочери, она будет вознаграждена сторицей. Брайди так изголодалась по ласке, так нуждалась в близости родного человечка, что у нее заболело в груди. Она с остервенением набросилась на чипсы.

– Приедешь? – переспросил Падди.

Она прожевала горсть чипсов, не почувствовав вкуса.

– Я же сказала, приеду. Ты что, не ожидал?

Он взял ее ладони в свои.

– Да не бойся ты. Все будет хорошо.

Пальцы у него были крепкие и теплые, и Брайди почувствовала, как все в ней переворачивается.

– Ты-то о ней все знаешь. Она росла у тебя на глазах. Боюсь. Конечно, боюсь. Боюсь, что потом будет хуже, чем сейчас.

Он притянул ее к себе и прижал к груди, сердце у него учащенно билось. Только что она испытала страсть в его объятиях. Чувство безопасности в его объятиях было для нее столь же ново, как страсть, и столь же двойственно. Она всегда была независимой. Элизабет Малколм позаботилась об этом. Что, если сейчас она станет нуждаться в Падди? Это не менее опасно, чем встреча с Крис.