Текст книги "Зеленые глаза Баст"

Автор книги: Сакс Ромер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 3. ЗЕЛЕНАЯ СТАТУЭТКА

– А я ведь сказал правду, – начал Гаттон, – у вас в самом деле имеются особые сведения, которыми, надеюсь, вы со мной поделитесь. Видите ли, по телефону мне сообщили некоторые подробности, и по прибытии на место я был рад увидеть вас. Мне в любом случае мне пришлось бы с вами проконсультироваться, особенно о… об этом.

Он показал на предмет у меня в руке. Это была зеленая эмалевая статуэтка, изображавшая женщину с кошачьей головой, припавшую к земле, – изделие египетских мастеров, вероятно, четвертого века до нашей эры. Если учесть, что на ящике был нарисован силуэт кошки, то появление фигурки в моей руке казалось столь поразительным обстоятельством, что как только мне вложили ее в ладонь, я замер, не отводя от нее зачарованного взгляда.

Дивизионный хирург ушел, и в здании остались только трое – полицейский, Гаттон и я. Сэр Маркус Каверли являл собой ужасающий образчик человека, умершего от удушья, и хотя в недалеком будущем предстояло вскрытие, вряд ли могли возникнуть сомнения в причине его смерти. Тело обрело столь плачевный вид, должно быть, в результате падения контейнера в трюм с высоты в тридцать футов, и врач полагал, что все повреждения на трупе посмертные, а сама смерть наступила добрых двенадцать часов тому назад.

– Понимаете, – продолжал Гаттон, – когда ящик разбился, предметы, предположительно находившиеся в карманах сэра Маркуса, выпали и лежали среди обломков. Там мы и обнаружили эту женщину-кошку.

– Однако она могла выпасть и не из его кармана, – сказал я.

– Не исключено, – согласился Гаттон. – Но то, что она была в ящике, по-моему, очевидно. К тому же, это не просто совпадение.

Он показал на силуэт, нарисованный на крышке ящика. Я успел поведать ему, что видел накануне ночью в РедХаусе и потому произнес:

– Судьба на нашей стороне. По крайней мере, нам известно, откуда отправлен ящик.

– Именно так, – вновь согласился инспектор. – Конечно, чуть позже мы все равно выяснили бы это у перевозчика, но в деле, подобном нашему, каждая минута на счету. Как представитель прессы, вы вряд ли одобрите мое предложение умолчать об этих двух уликах. Но то, что такие вещи раньше времени просачиваются в газеты, часто тормозит расследование. Итак, что это за статуэтка?

– Это приношение по обету. Подобные статуэтки были у древнеегипетских паломников, прибывающих в Бубастис[4]4
  Бубастис (также Бубастос, Бубаст, Баст, Пер-Баст и т. д.) – древнеегипетский город в юго-восточной части дельты Нила.


[Закрыть]. Она подлинная, и если вы считаете, что история реликвии поможет следствию, я посвящу вас в подробности сегодня вечером. Надеюсь, вы улучите время заглянуть ко мне.

Гаттон взял у меня фигурку и многозначительно посмотрел на нее.

– Полагаю, – сказал он, – происхождение предмета чрезвычайно важно для нас. То, что изображение почти такой же кошки, только более грубое, есть и на ящике, не может быть простым совпадением.

Бубастис (также Бубастос, Бубаст, Баст, Пер-Баст и т. д.) – древнеегипетский город в юго-восточной части дельты Нила.

Я молча посмотрел на него и спросил:

– Вы думаете, что ящик изготовили специально для тела?

– Без малейшего сомнения, – заявил инспектор Хит из местной полиции. – Он идеальной формы и размера для этой цели.

Я опять принялся изучать обломки, сложенные на полу, и осмотрел несколько предметов, находившихся рядом с ящиком. Это были личные вещи убитого баронета. Полицейские тщательно запротоколировали, в каком из карманов был найден тот или иной предмет. Сэр Маркус был в вечернем наряде, в ящике рядом с ним также обнаружилось его летнее пальто. В пальто нашли портсигар и пару перчаток; в бумажнике оказалось двадцать фунтов казначейскими билетами; визитки, личные бумаги и статуэтка кошки просто выпали откуда-то из карманов. Стекло часов, лежавших ранее в жилетном кармане, разбилось, но часы продолжали тикать рядом с телом мертвого хозяина. Среди вещей, найденных при жертве этого жестокого преступления, фигурировала ротанговая трость с золотым набалдашником; следовательно, каков бы ни был мотив убийства, об ограблении не шло и речи.

– Первым делом необходимо выяснить, – сказал Гат-тон, – где сэр Маркус побывал с момента ухода из дома вчера вечером до момента смерти. Сейчас мне необходимо позвонить в Скотланд-Ярд. До наступления вечера требуется отыскать перевозчика, доставившего груз в доки. А сам я тем временем посещу квартиру сэра Маркуса и Ред-Хаус, который представляется мне средоточием этой загадки.

Он положил эмалевую статуэтку в карман и поднял разломанную доску с изображением кошки.

– У вас в руках плащ, – сказал он мне. – Спрячьте это под ним!

Затем коротко кивнул инспектору Хиту:

– Вы же, – сказал он с мрачной улыбкой, – сейчас выйдете и поговорите с собравшимися!

Дав указания Скотланд-Ярду по поводу извозчика, доставившего ящик в порт, и составив официальное заявление для представителей прессы, инспектор Гаттон втиснулся в мой двухместный автомобильчик, и вскоре мы уже раскачивались и подпрыгивали на побитой мостовой улиц Ист-Энда.

Мы узнали последний лондонский адрес сэра Маркуса, неизвестный мне, из его визитки, и вскоре, с глубоким волнением в груди, я вместе с Гаттоном поднимался по лестнице в апартаменты убитого баронета.

Не успели мы дойти до двери, как она распахнулась и оттуда вышел человек, несомненно, полицейский в штатском. За его спиной я заметил печального и несколько растрепанного мужчину, которого принял за дворецкого покойного сэра Маркуса.

– Здравствуйте, Блайз! – поприветствовал Гаттон коллегу. – Кто вас сюда послал?

– Слуга сэра Маркуса, Моррис, позвонил в Скотланд-Ярд, – последовал ответ, – так как не мог понять, что произошло с его хозяином, и меня отправили к нему.

– Вот как, – сказал Гаттон, – хорошо. Напишите для меня отчет по всей форме.

Блайз удалился, и мы с Гаттоном вошли в прихожую. Дворецкий Моррис закрыл дверь и провел нас в маленькую библиотеку. Около телефона стоял поднос с графином и стаканами, и все говорило о том, что Моррис спешно позавтракал печеньем и виски с содовой.

– Я всю ночь не ложился, джентльмены, – начал он, как только мы вошли в комнату. – Сэр Маркус был хорошим хозяином, и если ему случалось ночевать вне дома, он всегда предупреждал меня. Поэтому я понял, что что-то не так, еще не узнав кошмарную новость.

Он плохо владел собой, и голос его дрожал. О покойном баронете ходила такая слава, что лично я не позавидовал бы ей, но каковы бы ни были его недостатки, пусть их у него имелось немало, он хорошо обращался со слугами, а это искупало многое.

– Несколько часов сна вам не помешают, – доброжелательно заметил Гаттон. – Понимаю ваши чувства, но, к сожалению, слезами горю не помочь. Не хотелось бы вас беспокоить, но должен задать вам несколько вопросов, которые помогут прояснить ситуацию. Первый вопрос: вам знакома эта вещь?

Он достал из кармана фигурку Баст, богини-кошки, и показал ее Моррису.

Дворецкий мутными глазами уставился на статуэтку и поскреб небритый подбородок, затем медленно покачал головой.

– Нет, – произнес он. – Я уверен, что никогда прежде не видел ничего похожего.

– Второй вопрос, – продолжил Гаттон. – Ваш хозяин когда-нибудь бывал в Египте?

– Не могу знать наверняка, но при мне нет, а тридцать первого числа будет шесть лет, как я служу у него.

– Так-так, – сказал инспектор. – Когда вы видели сэра Маркуса в последний раз?

– Вчера вечером в половине седьмого, сэр. Он собирался сначала поужинать в клубе, а потом отправиться в театр «Нью-авеню». Я сам заказывал ему билет.

– Он намеревался пойти в театр один?

– Да.

Гаттон красноречиво посмотрел на меня, я же ощутил неприятное волнение. В его взгляде я прочел, что он заподозрил присутствие в деле женщины, а при упоминании театра «Нью-авеню» мне сразу вспомнилось, что там играет Изобель Мерлин! Гаттон снова обратился к Моррису:

– Не дал ли сэр Маркус вчера повода предположить, что он собирается ночевать не дома?

– Нет, сэр, поэтому, зная его привычки, я начал беспокоиться, когда он не вернулся и не позвонил.

Гаттон пристально поглядел на дворецкого и медленно и отчетливо проговорил:

– Если вы ответите на мой следующий вопрос, вы не предадите память своего хозяина. Самая неоценимая услуга, которую вы можете оказать ему, это помочь нам в поисках убийцы.

Он на секунду прервался и продолжил:

– Не был ли сэр Маркус увлечен актрисой театра «Нью-авеню»? – спросил он.

Моррис беспомощно и встревоженно переводил взгляд с Гаттона на меня. Потерев щетину на подбородке и помешкав, он наконец решился ответить:

– По-моему, там была некая дама, которая…

Он умолк и сглотнул.

– Которая что? – подсказал Гаттон.

– Которая интересовала сэра Маркуса, но я о ней ничего не знаю, даже имени, – заявил дворецкий. – Я знал… о некоторых других, но сэр Маркус… не распространялся об этой леди, что заставляет меня думать…

– О чем?

– …что он, вероятно, не добился успеха.

Моррис договорил и уставился невидящими глазами на книжный шкаф.

– Так-ак, – пробормотал Гаттон и внезапно спросил: – Не навещал ли сэр Маркус кого-нибудь на Колледж-роуд?

Моррис поднял усталый взгляд.

– На Колледж-роуд? – повторил он. – Где это, сэр?

– Неважно, если название вам не знакомо, – коротко ответил Гаттон. – У сэра Маркуса был автомобиль?

– Уже давно не было, сэр.

– Другие слуги?

– Нет. Он был холост. Для такой жизни большое хозяйство излишне, а поместьем Фрайарз-Парк по-прежнему владеет вдова сэра Бернема.

– Сэр Бернем? Это дядя сэра Маркуса?

– Да.

– У сэра Маркуса еще есть родственники?

– Есть тетушка, леди Бернем Каверли, но у них, кажется, были плохие отношения. Понимаете, ее собственный сын, к которому должен был перейти титул, умер. Наверное, поэтому она недолюбливала хозяина. Из тех, о ком я знаю, остается только его троюродный брат, мистер Эрик, сейчас, конечно, уже сэр Эрик.

Я отвернулся, уставившись на книги, в беспорядке лежавшие на столе. Рана еще не затянулась, и вряд ли я был способен скрыть боль, которую испытывал при упоминании Эрика Каверли.

– Они дружили? – продолжил инспектор ровным и холодным голосом.

Моррис быстро поднял глаза.

– Нет, сэр, – ответил он. – Никогда не дружили. Несколько месяцев назад между ними вспыхнула старая вражда, и однажды вечером они чуть не подрались в этой комнате.

– Вот как? Из-за чего они ссорились?

Моррис опять засомневался, стоит ли продолжать, однако наконец с явственным смущением сказал:

– Конечно, из-за… женщины.

Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, но мне удалось сохранить видимость спокойствия.

– Что это за женщина? – строго спросил Гаттон.

– Не знаю, сэр.

– Вы уверены?

В спокойном голосе полицейского звучал вызов, но Моррис смело и без колебаний взглянул в глаза Гаттона.

– Клянусь, – сказал он, – у меня никогда не было привычки подслушивать.

– Полагаю, именно эту женщину сэр Маркус надеялся увидеть в театре вчера вечером? – продолжил Гаттон.

Допрос Морриса достиг кульминации, и я едва сохранял даже видимость самообладания. Гаттон, как я теперь отчетливо понимал, своими вопросами вел дворецкого к подобному заключению, а от упоминания ссоры родственников до имени Изобель, невесты Эрика, игравшей в театре «Нью-авеню», оставался один шаг. Однако ответ Морриса был краток:

– Возможно, сэр.

Инспектор Гаттон на мгновение воззрился на дворецкого, а потом произнес:

– Хорошо. Воспользуйтесь моим советом и отправляйтесь вздремнуть. Боюсь, вскоре вас ожидает множество хлопот. Кто был поверенным сэра Маркуса?

Усталым, бесцветным голосом Моррис продиктовал адрес, и мы ушли. Вряд ли Гаттон осознавал, как больно мне было услышать его следующую фразу:

– Сперва мне нужно заглянуть в Скотланд-Ярд, а затем я сразу направлюсь в театр «Нью-авеню» переговорить с вахтером.

– Могу ли я быть вам сейчас полезен? – спросил я, стараясь не выдавать волнения.

– Спасибо, нет. Однако буду рад, если вы присоединитесь ко мне при осмотре Ред-Хауса. Насколько я понимаю, дом где-то по соседству с вами. К тому же, вы можете испытывать к делу профессиональный интерес, поэтому давайте встретимся там. Вы возвращаетесь домой или пойдете в редакцию «Планеты»?

– Думаю, отправлюсь в редакцию, – ответил я. – Как бы дело ни сложилось, звоните туда и назначайте встречу. Увидимся около Ред-Хауса.

Глава 4. ИЗОБЕЛЬ

Десять минут спустя я стоял в очаровательном маленьком будуаре, столь часто являвшемся мне в мечтаниях. На каминной полке я увидел собственную фотографию, а в темных глазах Изобель, встретившей меня, заметил искру, но побоялся истолковать ее. В эту минуту я еще не знал того, что раскрылось мне позже. Вдобавок, как я уже упоминал, мое глупое молчание когда-то ранило Изобель не меньше, чем ее помолвка с Эриком Каверли впоследствии ранила меня.

Женская психология при всей своей наивности всегда загадочна. Вот и сейчас я мучился сомнениями и страдал. Изобель стояла передо мной, стройная и грациозная, в отлично сшитом прогулочном костюме, с мгновенно вспыхнувшим румянцем на щеках и прекрасным, волнующим взором, в котором слились надежда и пылкая гордость. Ни одна знакомая мне женщина не была столь прекрасна, и я называл себя трусом и глупцом за то, что не решился испытать судьбу в роковой день отъезда в Месопотамию. Сейчас она смотрела на меня тем же взглядом, что когда-то. Я сразу понял, что она спешит – не иначе, на встречу с Эриком Каверли; но в тот безвозвратно потерянный день она никуда не торопилась, а я промолчал.

– Мы едва не разминулись, Джек, – весело сказала она.

– Я как раз собиралась уходить.

Она так дружелюбно приветствовала меня, что я очнулся и сумел – пусть и временно – обуздать чудовище, алчными глазами которого глядел на счастье Эрика Каверли.

– Боюсь, Изобель, – ответил я, – что новости, которые я принес, вряд ли вас обрадуют… хотя…

– Да? – поддержала она меня, заметив заминку.

– Хотя они означают, что отныне вы будущая леди Ка-верли.

Румянец схлынул с ее щек. Она бессознательно почувствовала, что мои слова таят темную трагедию, но я видел, что она не уловила всей сути моего высказывания. Она медленно опустилась в мягкое кресло, и золотой луч, льющийся из открытого окна, заиграл рыжеватыми бликами в ее темно-каштановых волосах.

– Вы знали сэра Маркуса? – спросил я как можно мягче.

Нельзя описать словами, в каком смятении, пусть и сокрытом от глаз, я ожидал ответа.

– То есть он…

Она посмотрела мне в лицо, я мрачно кивнул.

– Ох, Джек! Когда это произошло?

– Вчера ночью. Но вы не сказали, были ли вы с ним знакомы, – не сдавался я.

Изобель покачала головой.

– Это не было… близким знакомством, – ответила она.

– Эрик… – она замешкалась, взглянула на меня и тут же опустила взгляд, – …с ним не ладил.

– Но вы с ним встречались? – не отступался я, так как по ее тону заметил, что ей не хочется обсуждать сэра Маркуса, но не мог понять причины.

– Я виделась с ним, Джек, когда… когда вы были в отъезде. Он приходил раз или два с Эриком. Даже тогда они не дружили. Он мне никогда не нравился. Я совсем потеряла его из вида, как только он получил титул – это случилось, кажется, четыре года назад? – и так было до недавнего времени. По-моему, он ездил в Россию. Затем… – Она опять замолчала. Странно, подумал я: люди так часто не находят слов, когда говорят о покойном баронете. – Затем он приехал в театр. Учитывая то, что он знал о моей помолвке с Эриком, вел он себя не совсем прилично. Но мне так хотелось избежать беды, что я не рассказала Эрику о его визите. Сэр Маркус был настойчив. Однажды вечером Эрик увидел, как он покидает театр через служебный вход, и, насколько мне известно, они поскандалили на квартире у Эрика.

– Это все, что вы знаете о нем?

– Почти; конечно, есть еще слухи. Стоит добавить, что я приказала Мари говорить сэру Маркусу, когда бы тот ни пришел, что я занята.

– Он приходил?

– Мари говорила, что несколько раз он посылал свою карточку, но она знала, что это мне неприятно, и не беспокоила меня. Однажды я случайно увидела его в партере и… ах!

Она неразборчиво произнесла что-то, а на лице ее все сильнее проступала тревога.

– Он приходил вчера вечером, – прошептала она, поднимая взгляд. – Скажите, как все произошло, где он…

Но я так и не успел заговорить, потому что нас прервали. В глубине квартиры зазвонил телефон. Мне было слышно, как Мари, горничная Изобель, ответила на звонок. Затем она вошла в будуар.

– Мистер Каверли желает поговорить с вами, мадам, – сказала горничная.

– Наверное, он только что обо всем узнал! – воскликнула Изобель, быстро встала и вышла из комнаты.

Сгорая от нетерпения, я мерил шагами изящную гостиную, прислушиваясь к раздающемуся в прихожей голосу Изобель. Я дважды подходил к окну и выглядывал на улицу, ожидая увидеть коренастую фигуру инспектора Гатто-на. Я был расстроен и встревожен. То, как Гаттон допрашивал свидетеля, безошибочно выдавало подозрения полицейского. Гаттон считал, что сэр Маркус провел свои последние часы если не с самой Изобель, то поблизости от нее. Если кому и была выгодна смерть баронета, то в первую очередь ее жениху, и я предполагал, каким страшным испытанием для обоих обернется расследование, если Эрик Кавер-ли будет не в состоянии представить алиби.

Когда зазвонил телефон, я как раз намеревался спросить Изобель, был ли Каверли с ней вчера вечером. Но какое оправдание найду я для себя лично, если инспектор Гаттон придет и застанет меня в квартире Изобель?

Я опять подошел к окну и с опаской посмотрел по сторонам. Мне казалось, что из любого такси может выйти инспектор, и я с облегчением переводил дух, когда автомобили один за другим проезжали мимо. Не менее внимательно я вглядывался в прохожих, появлявшихся из-за угла. За этим занятием меня застала вбежавшая обратно в комнату Изобель.

Она была бледна, а в широко распахнутых глазах читался испуг.

– Ах, Джек! – воскликнула она. – Это ужасно, ужасно! Эрик сейчас у поверенных, и ему сообщили, что подозрение обязательно падет на него! Это абсурдно… немыслимо. Такое преступление мог совершить лишь дьявол, но не человек…

Я взволнованно прервал ее:

– Значит, вчера вечером вы были не с Каверли?

– Нет! В том-то и беда! Он позвонил мне чуть раньше и сказал, что у него очень важная деловая встреча. По его голосу…

Она внезапно замолчала и бросила на меня растерянный взгляд.

– Изобель, – сказал я, – вы должны твердо знать, что можете доверить мне свою жизнь – и жизнь всех, кто дорог вашему сердцу.

Она быстро положила ладонь на мою руку, щеки ее нежно зарделись. Боюсь, я произнес эти слова с таким пылом, какой мог бы изменить наши судьбы, прояви я его раньше и в более подходящий момент.

– Конечно, мне это известно, Джек, – сказала она. – Но я так испугана, что не верю самой себе. Хорошо, признаюсь, что вчера вечером Эрик вел себя не совсем обычно, было что-то странное в его голосе. Я даже спросила его, не сердится ли он на меня по какой-то причине. – Она сму-шенно поглядела на меня. – Сами знаете, у него тяжелый характер. Он рассмеялся, но как-то неискренне. Затем мы договорились вместе пообедать сегодня в «Карлтоне».

– Но он, без сомнения, может рассказать полиции, что и когда делал? Его, конечно, видели знакомые.

Изобель беспокойно нахмурилась, всколыхнув во мне самые странные и дикие подозрения.

– Нечто ускользает от меня, – ответила она. – По-моему, он пытается что-то утаить.

– Это очень опрометчиво с его стороны. Ему, безусловно, придется решиться и рассказать все до мелочей на допросе у инспектора Гаттона. Не стану от вас скрывать, Изобель – полиция знает, что вчера вечером сэр Маркус был в «Нью-авеню»; он погиб несколькими часами позже, и можно сразу предположить, кого подозревают в его смерти. Вы едете к поверенным Эрика, Изобель?

– Да, он попросил меня приехать.

– Тогда поспешите. Полагаю, что сюда в любую минуту нагрянет человек из Скотланд-Ярда, и вам лучше переговорить с Каверли до того, как придется давать свидетельские показания.

– Но, Джек, – она посмотрела мне в глаза, – вы же не думаете, что у меня или Эрика есть что скрывать?

– Конечно, нет. Поверьте, у меня ничего подобного и в мыслях не было. Но, с другой стороны, юристы привыкли иметь дело с вопросами свидетельских показаний, и поверенный, вероятно, посоветует вам, какую линию поведения необходимо избрать, чтобы как можно быстрее выйти из круга интересов следствия. Так давайте же… поторопимся. Лучше я сам сообщу инспектору Гаттону о том, что был у вас; будет предпочтительней, если он не застанет нас здесь вместе. Мари, конечно, ему расскажет, что я заходил, но это не столь важно.

Мы покинули квартиру и теперь спускались по лестнице. На улице я внимательно осмотрелся, но Гаттона не заметил.

Я поймал такси на углу и отправил Изобель в контору к поверенному Каверли. Проводив автомобиль взглядом, пока он не исчез из вида, я направился в редакцию «Планеты». Когда я дошел до Флит-стрит, я уже приблизительно знал, что следует делать, и уверенно сел писать первую из серии статей о «тайне “Оритоги”» – под таким названием в дальнейшем должно было фигурировать дело сэра Маркуса Каверли, самое громкое в эти дни. У меня было много причин не выдавать подробности, и я с большим трудом подбирал необходимые факты, стараясь не касаться Эрика Каверли и Изобель. Дойдя до половины статьи, я остановился и отложил ручку: меня так и подмывало разорвать написанное в клочки и в последнюю минуту отказаться от поручения.

Однако, немного поразмыслив, я пришел к выводу, что лучшее, что можно сделать для подозреваемого (я сразу почувствовал, что у него отсутствует алиби), это изложить для широкой аудитории нашего влиятельного журнала факты так, как вижу их я. У меня лично не возникало ни тени сомнения в том, что Каверли невиновен. Я считал, что за этим ужасающим преступлением скрываются вещи гораздо более страшные, за тайной скрывается тайна, одна кошмарнее другой.

Я вернулся к работе над статьей, но тут меня прервал посыльный, сообщивший, что звонит Гаттон и желает поговорить со мной.

Ожидая услышать худшее, я с опаской прошел в соседнюю комнату и взял трубку.

– Алло! Это мистер Аддисон? – раздался голос инспектора.

– Да, слушаю. Есть ли новости, Гаттон?

– Несколько. Я получил письмо от агента по недвижимости и поговорил с вахтером в театре «Нью-авеню»! Не пишите ничего, пока не увидимся. И, дабы уладить некоторые формальности, я обратился к шефу за разрешением консультироваться с вами в этом расследовании – речь, конечно, о египетских статуэтках. Он сразу вас вспомнил и пошел навстречу. Но у меня на вас зуб.

– В чем дело?

– Об этом после. Можете ли вы встретиться со мной в пять в Ред-Хаусе?

– Да. Я там буду.

– Отлично. Я на многое не рассчитываю. Это самый загадочный случай в моей практике. Наши противники – люди необыкновенные, это не простые преступники.

– Согласен.

– И если в Лондоне есть человек, способный распутать подобный клубок, так это вы. Вы знаете, что, по моему мнению, является ключом к этому делу?

– Полагаю, что-то в темном прошлом сэра Маркуса. Возможно, какое-то любовное приключение.

– Вы ошибаетесь, – мрачно ответил Гаттон. – Ключ здесь – зеленая кошачья фигурка. До встречи. В пять.