Текст книги "Коварный повеса"
Автор книги: Сабрина Джеффрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Глава 4
Дорогой кузен,
учитывая Ваши способности узнавать всевозможные секреты… Вы, случайно, не знаете нового виконта Норкорта? Я слышала (не спрашивайте, от кого), что он собирается изменить свой образ жизни и вести себя более осмотрительно ради своей юной племянницы, недавно потерявшей родителей. Правда ли это? Может, Вы знаете какие–либо подтверждения этому?
С нетерпением жду Вашего ответа. Шарлотта.
Опершись на обеденный стол, Энтони подхватил с блюда миндальное пирожное (Оливер Шарп, маркиз Стоунвилл, должно быть, решил проглотить все в одиночку). В отеле «Саблоньер» были восхитительные миндальные пирожные, но Энтони едва ли мог почувствовать вкус – ему казалось, что он до сих пор чувствует вкус губ мисс Прескотт.
При мысли об учительнице виконт едва удержался от стона. О чем он только думал, целуя ее после того, как едва удалось устроить Тессу в эту школу?
Похоже, он вообще ни о чем не думал. Он был слишком зол, чтобы думать. Как смела эта дерзкая девчонка предложить ему помощь, а потом шантажом заставить его согласиться на эту проклятую вечеринку?! И, черт бы ее побрал, почему у нее такие нежные и сладкие губы?! Да–да, он до сих пор чувствовал их вкус. И такого с ним прежде никогда не случалось. Даже самые соблазнительные из дам не оставались в его мыслях дольше часа после того, как он покидал их. А вот мисс Прескотт…
Энтони чуть не выругался, почувствовав, что его «плохой мальчик» снова возбудился. Что же с ним происходит?
Ведь он всегда выбирал только шлюх и вдов, отличавшихся легкомысленным поведением, а сейчас… К тому же он никак не мог понять эту мисс Прескотт – слишком уж она была скрытная… Действительно, почему ей так хочется присутствовать на вечеринке с веселящим газом? Ведь она, решив отправиться туда, очень рисковала. Неужели женщина только ради науки готова пойти на такой риск? Виконт очень в этом сомневался. И он твердо решил выяснить, что на самом деле замышляет эта женщина.
А уроки, которые она предложила? «Уроки распутства» для девочек! Подумать только! Кто же она такая, эта мисс Прескотт? Неужели просто хитрая и расчетливая интриганка?
Что же касается поцелуя, она вроде бы не очень–то протестовала. Во всяком случае, вела себя совсем не так, как должна вести себя школьная учительница. Да, ему показалось, что она неопытная и неискушенная, но ведь шлюхи частенько прибегают к такому трюку, чтобы соблазнить мужчину.
И еще – ее поведение после этого. Она не проявила никакого девичьего гнева или смущения. Да–да, румянец. Если не считать румянца, залившего ее щеки.
Значит, поцелуй все–таки вывел ее из равновесия.
Что ж, отлично. Тогда он продолжит в том же духе, пока не выведает истинные причины, побудившие ее заговорить об этой вечеринке. Он будет флиртовать с ней ровно столько, сколько понадобится, чтобы вывести ее из равновесия. Ему даже не нужно бояться, что она пожалуется на него миссис Харрис. Мисс Прескотт достаточно умна, чтобы понимать: если он сообщит директрисе, что учительница шантажирует его, это разрушит не только его, но и ее планы. Каковы бы они ни были.
– Что это ты сегодня такой задумчивый, Норкорт? – спросил Дэвид Мастерс, виконт Керквуд. – Что–нибудь случилось?
Вопрос приятеля отвлек Энтони от навязчивых мыслей.
– Нет–нет, ничего. – Он не собирался рассказывать друзьям о своих «школьных» делах.
– Должно быть, у него новая женщина, – предположил Саймон Тремейн, герцог Фоксмур. – Что еще делает мужчину задумчивым?
Стоунвилл усмехнулся:
– Тебе следовало сто раз подумать, прежде чем говорить, что какая–то женщина может сделать такое с Норкортом. Он меняет женщин, как денди меняет галстуки.
Это сравнение почему–то рассердило Энтони, хотя он и сам частенько говорил о себе такое.
– По крайней мере я не разбиваю их сердца, – сказал Энтони, покосившись на Стоунвилла – тот соблазнял танцовщиц, а потом, когда они безумно влюблялись в него, разрывал связь. – Если честно, то я действительно кое о чем задумался. – Ему вдруг пришло в голову, что друзья могут помочь ему с уроками распутства. – Видите ли, один мой знакомый обеспокоен тем, что его дочь может стать жертвой охотника за приданым. Поэтому я согласился пообедать у этого знакомого и объяснить девушке, как избежать опасности. Только я не знаю, что ей сказать…
– Она красива? – осведомился Стоунвилл.
– Кто?
– Дочь, конечно. – Стоунвилл улыбнулся. – Потому что один–единственный поцелуй стоит тысячи слов.
Энтони нахмурился:
– Я вовсе не собираюсь соблазнять эту девушку. – Он повернулся к герцогу, потому что из всех его друзей только он был счастливо женат. – Объясни им, Фоксмур.
– Что именно? – проворчал герцог. – Знаешь, я бы и близко не подпустил тебя к своей дочери. Даже не уверен, что оставил бы тебя наедине со своей женой, хотя я безоговорочно ей доверяю.
– Но ведь Норкорт теперь совсем другой человек, разве ты не слышал? – усмехнулся Керквуд. – Получив титул, он стал образцом добродетели и теперь смотрит на женщин лишь с уважением.
За столом на несколько мгновений воцарилась тишина, а затем последовал взрыв хохота.
Окинув взглядом друзей, которых знал еще со времен учебы в Итоне, Энтони проворчал:
– Мне следовало знать, что не стоит спрашивать совета у вас. Ваши представления о серьезном разговоре ограничиваются обсуждением качества бренди.
– Разве кто–то спорит? – Керквуд постучал ногтем попустой бутылке. – Этот бренди – просто денди. То есть превосходный.
Все рассмеялись, а потом Керквуд потребовал другую бутылку – уже вторую после начала обеда.
– Кроме того, – продолжал Фоксмур, – у меня достаточно серьезных разговоров в парламенте, поэтому я предпочел бы обойтись без них, когда мы собираемся вместе.
– Особенно в тех случаях, когда Норкорт серьезен и задумчив, – съязвил Стоунвилл.
Тут принесли вторую бутылку, и Керквуд, повернувшись к Энтони, добавил:
– Выпей еще бокал. Твоя проблема в том, что ты еще недостаточно выпил, чтобы оценить наше остроумие.
– Недостаточно выпил? – Энтони пожал плечами и протянул Керквуду свой бокал. – Что ж, тогда налей еще.
Бренди действительно был превосходный, но почему–то Энтони не получал от него удовольствия. Осушив бокал, он снова протянул его Керквуду:
– Налей еще.
Керквуд кивнул и наполнил бокал, Фоксмур же, покосившись на Энтони, заметил:
– Если думаешь, что мы вынуждаем тебя напиться, то ты ошибаешься.
– Говори только за себя, – сказал Стоунвилл. – Налей и мне тоже, Керквуд. – Окинув взглядом приятелей, Стоунвилл поднял свой бокал и воскликнул: – За бренди, за бордели и за распутных женщин!
Тут Фоксмур вдруг поставил свой бокал на стол и, поднявшись, заявил:
– Я ухожу, джентльмены. Спасибо за ужин и за приятную беседу.
– Ты уходишь? – удивился Энтони.
– Да, полагаю, пора домой. К тому же завтра мне рано вставать.
«И мне тоже», – подумал Энтони, тотчас же вспомнив о том, что утром ему предстояло отправиться в школу мисссис Харрис. Ему следовало приехать туда в восемь, а это означало, что он должен был встать до шести – чтобы успеть одеться.
Конечно, мисс Прескотт сказала, что он может приехать, когда пожелает, но она сказала так только потому, что не считала его способным встать рано утром. Не считала способным?.. Энтони нахмурился. Вероятно, она полагала, что он появится не раньше полудня, позеленевший от выпитого накануне. Черт побери, если он немедленно не уйдет отсюда, то именно так и произойдет. Да, Стоунвилл непременно потащит его в бордель, где они напьются до умопомрачения. А потом он заснет в объятиях какой–нибудь шлюхи…
Но ведь он вполне может уйти прямо сейчас. А утром явится в школу сияющий и радостный, явится, как и обещал, в восемь утра и тем самым докажет мисс Прескотт, что может держать свое слово, сделать все, что задумал.
И ведь ему все равно придется изменить свой образ жизни, когда Тесса будет жить в его доме. Да, он должен научиться жить по–другому. Так почему бы не начать прямо сейчас? Мисс Прескотт, кажется, назвала его привычки порочными. Что ж, он покажет ей, что может изменить свои привычки, если только пожелает. Бог свидетель, она получит свои уроки распутства в восемь утра, непременно получит.
Энтони встал и тут же обнаружил, что нетвердо стоит на ногах. К счастью, у него была почти вся ночь впереди, чтобы протрезветь.
Герцог уже направлялся к двери, когда Энтони окликнул его:
– Фоксмур, подожди! Ты не подвезешь меня до дома?
Фоксмур обернулся и с удивлением посмотрел на друга:
– У тебя нет кареты?
– Я приехал со Стоунвиллом. – Энтони обошел стол. – А он хочет остаться.
– Чертовски верно, – пробормотал Стоунвилл, поднимаясь. – Почему вы уходите так рано? Сейчас, наверное, и Керквуд отправится домой к своей женушке? С кем я тогда останусь?
– Один, старина. – Фоксмур усмехнулся. – Как говорит Шекспир, «найди себе жену».
Стоунвилл кивнул на Керквуда:
– И проводить вечера в страданиях, как наш друг? Нет уж, спасибо.
– Мы с тобой поедем развлекаться в следующий раз, – сказал Энтони. – А сейчас мне надо уйти, потому что завтра рано вставать. У меня завтра важные дела.
Стоунвилл фыркнул и снова уселся в кресло.
– Прекрасно. Убегай, если должен. А мы с Керквудом еще выпьем.
Когда Энтони с Фоксмуром вышли за дверь, герцог пробормотал:
– Я очень беспокоюсь за Керквуда. Так напиваться на него не похоже.
Энтони пожал плечами:
– Да, пожалуй. А может, случилось что–то новое, помимо его обычных неприятностей с женой?
Фоксмур тяжело вздохнул:
– В любом случае он не скажет об этом.
– Я расспрошу Стоунвилла. Возможно, он что–то знает.
– А я расспрошу жену. Видишь ли, леди Керквуд когда–то училась в той же школе, которую я рекомендовал для твоей племянницы и которой сейчас управляет подруга моей жены.
Они вышли в холл, и Фоксмур вызвал свой экипаж.
– Кстати, об этой школе… – проговорил Энтони. – Я воспользовался твоим советом и устроил туда Тессу.
– И миссис Харрис согласилась? Замечательно! Жаль, что я не мог замолвить за тебя словечко, но… Но я непременно помогу тебе, когда дело дойдет до суда.
– Чтобы мой дядя заклеймил тебя позором так же, как он клеймит меня? – Энтони решительно покачал головой: – Нет, я не хочу, чтобы он оклеветал тебя. Ты теперь в политике и должен заботиться о своей репутации.
– Моя репутация в полной безопасности, – с усмешкой ответил герцог.
– Что ж, если положение станет отчаянным, я, пожалуй, воспользуюсь твоей помощью, – сказал Энтони. – Но мне кажется, все устроится наилучшим образом.
– Вот и хорошо, – кивнул Фоксмур. Немного подумав, добавил: – А ведь у твоего дяди, кажется, есть дочь, которая хорошо к тебе относится? Возможно, она скажет слово в твою пользу.
– Джейн в списке свидетелей своего отца. И я очень сомневаюсь, что она поможет мне.
А винить за это он должен только самого себя. Ему следовало поддерживать с ней отношения, почаще навещать ее. Увы, он почти забыл о Джейн, как только вырвался из ненавистного дядиного дома. А во время учебы в Итоне игнорировал ее письма, не отвечал на них. Когда же Джейн вышла замуж за нового директора школы в Телфорде, письма перестали приходить.
Когда они с Фоксмуром уже направились к экипажу, Энтони вдруг пришло в голову, что герцог, возможно, что–то знает об учительнице из школы миссис Харрис.
– Скажи, а ты сам когда–нибудь бывал в этой школе? – Спросил он друга.
Фоксмур пристально посмотрел на него:
– Несколько раз. С Луизой. А что?
– Там есть одна… особенная учительница. Мисс Прескотт. Ты что–нибудь знаешь о ней?
– Ты имеешь в виду красавицу блондинку с необычными глазами?
– Я не обратил внимания на ее внешность, – солгал Энтони. – Но теперь, когда ты сказал об этом…
Фоксмур недоверчиво взглянул на друга:
– Неужели не обратил внимания?..
– О, ради Бога, перестань, – проворчал Энтони, залезая за герцогом в карету. – Мне просто любопытно, понимаешь? Она называет себя натуралисткой, а Тесса интересуется садоводством…
– Я могу рассказать тебе кое–что, но знаю очень немного. – Фоксмур постучал по потолку, давая кучеру команду трогать. – Ее рекомендовала миссис Харрис какая–то знакомая, когда мисс Прескотт с отцом переехала в Ричмонд.
– Отец не может содержать ее?
– Я об этом ничего не знаю. Похоже, она очень скрытная и необщительная. Даже ни разу не приводила своего отца в школу.
– А мать? Что с ней?
– Умерла, я думаю. – Пожав плечами, Фоксмур добавил: – Могу спросить у Луизы, если тебе так интересно.
Энтони покачал головой:
– Нет–нет, не надо. Это просто пустое любопытство. – Устроившись поудобнее на подушках, Фоксмур пристально посмотрел на него:
– Скажи, это имеет какое–то отношение к «другу», который хочет, чтобы ты просветил его дочь насчет охотников за приданым?
– Нет, ни малейшего отношения, – поспешно ответил Энтони. Господи, неужели все настолько очевидно? Фоксмур, конечно же, ему не поверил. Но не мог же он признаться, что дамы из школы уговорили его давать уроки… Герцог рассмеется, если узнает, что он, Энтони, будет кого–либо чему–либо учить. И не исключено, что Фоксмур заставит миссис Харрис прекратить «уроки распутства». Каковы бы они ни были.
Отвернувшись, Энтони стал смотреть в окно. Что ж, мисс Прескотт придется объясниться самым подробнейшим образом, если она хочет добиться его согласия.
Иначе она не попадет на свою вечеринку с веселящим газом.
Громкий скрежет, раздавшийся в крошечном коттедже, пробудил Мэдлин от глубокого сна. Поспешно встав с постели, она набросила халат и пошла искать отца.
Она обнаружила его в гостиной. Отец стоял перед камином с кочергой в руке. Взглянув на часы, Мэдлин невольно застонала:
– Папа, сейчас три часа. Почему вы проснулись?
– В доме чертовски холодно, – пробурчал отец. – Никак не могу заснуть.
Мэдлин вздохнула и забрала у него кочергу.
– Пожалуйста, ложитесь. Я подогрею вам молока.
Отец посмотрел на нее с подозрением, потом пробормотал:
– Мне приснился ужасный сон…
– Да–да, я догадалась. – Мэдлин повела отца в спальню. – Папа, вам не следует принимать это снотворное. От него всегда снятся кошмары.
– Но я не могу спать без него. Я постоянно… слышу ее шепот, слышу ее прерывистое дыхание…
Мэдлин снова вздохнула и обняла отца. Она прекрасно знала, что он постоянно вспоминает миссис Кросби, жену викария, свою последнюю пациентку. Смерть этой женщины мучила его уже несколько месяцев.
Но ведь отец ни в чем не виноват… Во всем виноват этот ужасный сэр Рандолф! А отец не сделал ничего неправильного, когда лечил миссис Кросби. И уж конечно, он не делал тех ужасных вещей, в которых его обвинил сэр Рандолф. Все дело в том, что сэр Рандолф ненавидел папу и, воспользовавшись случаем, решил выгнать его из города.
– Папа, вы сделали все, что могли. Миссис Кросби убила инфекция.
– Но ведь сколько раз я проводил подобные лечения: безо всякого вреда для пациента… – Отец уставился на огонь в камине. – Вероятно, не следовало ничего давать ей от боли, но бедняжка так жалобно кричала…
Мистер Прескотт с предубеждением относился к лаудануму [2] 2
Настойка опия.
[Закрыть], поэтому решил в качестве обезболивающего дать больной закись азота – именно это средство рекомендовал сэр Хамфри в своей книге.
– Ее убила закись азота, точно знаю… – Отец по–прежнему смотрел на огонь.
– Вы ошибаетесь, папа, – возразила Мэдлин. – Иначече все беспечные лорды, вдыхающие веселящий газ для развлечения, давно были бы мертвы.
– Вот видишь, вот видишь?! – Воскликнул отец. – Закись азота вредна для всех, кроме легкомысленных людей.
– Это неправда, папа, и мы оба это знаем. Кроме того, вы сами говорили, что абсцесс миссис Кросби был серьезнее, чем могло показаться на первый взгляд.
– Да, верно. Но чтобы он спровоцировал острую лихорадку и учащенное сердцебиение всего за несколько секунд… – Мистер Прескотт покачал головой: – Раньше с моими пациентами ничего подобного не случалось. – Упав в кресло, он обхватил голову руками. – Она ушла так быстро… Вдох, еще вдох – все… – По его щекам покатились слезы.
Слезы отца – вот что разрывало ее сердце. Прежде он никогда не плакал – только один раз, на похоронах мамы. А теперь, после смерти жены викария, он постоянно плакал без всякой причины, иногда даже всхлипывал как старик, хотя ему было всего пятьдесят.
– Я убил ее… как если бы застрелил, – пробормотал отец. – Сэр Рандолф прав – я убийца, потому что испробовал на ней закись азота.
– Сэр Рандолф – злобный дурак, и вы прекрасно это знаете, – возразила Мэдлин.
– Да, конечно. Но это не отменяет того факта, что она мертва. Вся остальная болтовня сэра Рандолфа может быть ложью, но это чистейшая правда. И я заслуживаю наказание за свое преступление, – добавил мистер Прескотт с тихим вздохом.
У Мэдлин невольно сжала кулаки. Когда она видела отца таким, ей хотелось… проткнуть сэра Рандолфа рапирой. Плохо было уже то, что отец подвергал сомнению свое медицинское суждение, но он мог бы справиться с этим, если бы сэр Рандолф не поднял такую шумиху. Он обвинял отца в том, что тот якобы дал миссис Кросби закись азота, что бы сделать с ней свое черное дело, – какая ужасная ложь!
Сэр Рандолф и отец поссорились уже много лет назад, но люди поверили в ложь сэра Рандолфа, потому что отец был вдовцом, а миссис Кросби считалась первой красавицей города. К тому же многие из горожан всегда подозрительно относились к научным методам мистера Прескотта и предпочитали лечиться традиционными способами. А теперь, после того как разразился скандал, от отца отвернулись даже те, кто прибегал к его помощи.
Увы, отец даже не пытался защищаться, потому что его терзало чувство вины за смерть миссис Кросби. Так что теперь только она, Мэдлин, могла защищать его.
Поначалу Мэдлин надеялась, что переезд из Телфорда в Ричмонд поможет отцу и он снова начнет практиковать. Но отец не сумел себя пересилить; более того, ему становилось все хуже.
К счастью, директриса школы в Шрусбери, где Мэдлин раньше преподавала, проявила отзывчивость и рекомендовала ее миссис Харрис. Иначе им с отцом пришлось бы нищенствовать, когда закончились их скромные сбережения.
И такое все еще могло случиться. Хотя коронер посчитал смерть миссис Кросби естественной, сэр Рандолф и после этого старался переубедить преподобного Кросби, заявлял, что власти должны провести новое расследование.
И если это случится, то ей придется нанять адвоката и потратить немалые деньги на защиту отца. Если же она сумеет убедить сэра Хамфри приехать в Телфорд и поговорить с викарием, то тот, возможно, поверит, что закись азота совершенно безопасна, и не будет настаивать на дополнительном расследовании. Тогда, конечно, все уладится, но для этого требовалось, чтобы лорд Норкорт познакомил ее со знаменитым химиком. Удастся ли ей добиться своего?
Тут из кресла послышался храп, и Мэдлин вздохнула с облегчением. Слава Богу, отец заснул.
Осторожно ступая, чтобы не шуметь, она вернулась и свою комнату и легла в постель. Но теперь ей никак не удавалось заснуть. Уже третий раз на этой неделе отец будил ее среди ночи, и днем Мэдлин иногда ловила себя на том, что во время уроков клевала носом. В последние дни она ужасно устала…
В конце концов она все–таки заснула, но, как ей показалось, проспала всего лишь несколько минут, а потом вдруг почувствовала, что кто–то трогает ее за плечо.
– Мисс Прескотт! – раздался над ее ухом женский голос.
Мэдлин открыла глаза и осмотрелась. Почему так светло? И почему Летти Дженкинс (вдова, которую она наняла для ведения хозяйства) склонилась над ней… Господи, она проспала!
– Который час?! – Мэдлин отбросила одеяло.
– Начало восьмого, – ответила миссис Дженкинс, глядя на нее с беспокойством. – Разве вам не нужно быть в школе в…
– Господи, я опаздываю! – воскликнула Мэдлин, вскакивая с кровати.
Поспешив к умывальнику, она налила воды из кувшина, а миссис Дженкинс протянула ей полотенце.
– Вы пропустили завтрак в школе, мисс Прескотт. Я принесу вам что–нибудь поесть.
– Спасибо, нет времени. Перекушу попозже.
Вдова сокрушенно покачала головой и достала платье для Мэдлин.
Та быстро умылась и начала одеваться. Как же так… Ведь она всегда просыпалась вовремя… Девочки, наверное, очень удивятся ее опозданию. Надо поторопиться! Миссис Харрис не заметит, что она опоздала, если кто–нибудь из девочек не расскажет ей об этом.
Или если не приедет виконт. Ведь сегодня он должен начать свои уроки! Ах, как будет унизительно, если он спросит про нее миссис Харрис!
Нет–нет, ей не стоит беспокоиться. Виконт все равно не приедет вовремя, возможно, вообще не приедет. Однако задерживаться все–таки не стоит, ведь будет ужасно неудобно, если миссис Харрис узнает о ее опоздании.
– Как папа? – спросила она миссис Дженкинс, когда та стала шнуровать ей корсет. – Вы видели его, когда пришли?
– Храпит в своем кресле, – ответила вдова.
– Но если он не переберется в постель, то ему будет очень…
– Не беспокойтесь, я позабочусь об этом. – Миссис Дженкинс подала ей платье. – Да–да, не беспокойтесь, я знаю, как обращаться с мистером Прескоттом.
– Ах, спасибо вам, – пробормотала Мэдлин. – Вы просто… Божий дар!
– Жаль, что мой покойный муж так не думал. Поверьте мне, после целой жизни с мистером Дженкинсом заботиться о вашем отце совсем не трудно. – Вдова подтолкнула ее к двери. – Идите же. Все будет хорошо.
Выходя из дома, Мэдлин повторяла слова вдовы и молилась, чтобы та оказалась права.
