Текст книги "Коварный повеса"
Автор книги: Сабрина Джеффрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
Глава 3
Дорогая Шарлотта,
Вам не нужно сообщать мне о чем–либо, потому что я и так знаю все, что должен знать. Еще до того как я начал поддерживать школу, я провел целое исследование. И еще… По крайней мере раз в год Вы жалуетесь на то, что приходится заниматься счетами. Неужели Вы думаете, что я мог не помнить этого?
Ваш друг Майкл.
Мэдлин в досаде прикусила губу. Наверное, она напрасно выпалила все сразу. Но теперь уже ничего не поделаешь… Что сказано, то сказано.
Виконт уставился на нее в изумлении:
– Мисс Прескотт, вы в своем уме?
– Успокойтесь, в своем. Пожалуйста, не смотрите на меня так.
Выходит, виконт разозлился. Что ж, она тоже разозлилась. Разозлилась и устала. Устала от кредиторов и от тягостных раздумий о будущем.
Тут лорд Норкорт наклонился к ней и пробормотал:
– Черт возьми, но зачем вам это? Почему вас интересует вечеринка с веселящим газом? Впервые слышу, чтобы молодые учительницы интересовались чем–то подобным.
Рассказывая придуманную тут же историю, Мэдлин старалась выглядеть невозмутимой.
– Я, кажется, уже говорила вам, что интересуюсь наукой, изучаю психологию и поведение человека. Сейчас пишу статью о влиянии на людей веселящего газа. Но я слишком мало знаю об этом газе, и хотелось бы узнать побольше.
– Именно поэтому вы хотите присутствовать на вечеринке с веселящим газом? – Он смотрел на нее недоверчиво. – Вы действительно решили написать научную статью?
– Да, действительно. – Несколько лет назад это вполне могло быть правдой. Но после того как отец, воспользовавшись газом, навлек на себя все последующие неприятности, Мэдлин потеряла интерес к подобным исследованиям.
– Но я могу удовлетворить ваше любопытство и без вечеринки. Просто попрошу аптекаря приготовить такой газ, и вы сможете испытать его, если захочется.
– Это не поможет! – воскликнула она. Он пристально посмотрел на нее:
– Почему же?
Потому что без вечеринки она не сможет встретиться с сэром Хамфри. А сейчас, когда ее последнее письмо пришло обратно, ей обязательно нужно с ним встретиться.
После того как в прошлом году они с отцом переехали в Лондон, она постоянно пыталась как–нибудь пробиться в круг его знакомых. Но все попытки прийти к известному химику домой или в Королевское общество ни к чему не приводили, и Мэдлин уже отчаялась: она не знала, что предпринять, чтобы добиться встречи с ним. А без его помощи отец никогда не сможет вернуться к практике.
Что же касается вечеринки с веселящим газом, то ей почему–то казалось, что сэр Хамфри вполне может на нее пожаловать. И что там, в непринужденной обстановке, она смогла бы с ним познакомиться.
– Так как же? – спросил лорд Норкорт. – Почему бы вам просто не попробовать закиси азота?
– А как найти людей, на которых проводить эксперимент? Я ведь учу молоденьких девушек… Если я попытаюсь испытать газ на них, то потеряю работу.
– Скорее всего вы потеряете работу и в том случае, если появитесь на одной из моих вечеринок, – заметил виконт.
– Но ведь речь не идет о вечеринке с легкомысленными женщинами, – возразила Мэдлин. – Пусть это будет вечеринка… с целью научных исследований.
Виконт рассмеялся:
– Не будьте такой наивной. Что бы я ни устроил, я буду распутником, устраивающим вечеринку. И если вы на ней появитесь, то не только лишитесь места, но и погубите свою репутацию.
Мэдлин нахмурилась. Вероятно, виконт был прав, и почему–то ее это ужасно раздражало.
– Если бы мир был справедлив, сэр, мое присутствие на вечеринке с научной целью вообще не было бы риском. Женщинам оказывали бы такое же уважение, как натуралистам–мужчинам. Они могли бы учиться в университете, как любой мужчина.
Его взгляд стал мягче.
– Но мир несправедлив. Пока, во всяком случае.
Эти его слова словно согрели ее душу. Другие мужчины обычно разглагольствовали о том, что женщинам нужна защита и что у них не хватает ума, чтобы получить образование. Но он так не считал. Удивительно. Особенно для распутника.
Тут виконт прислонился к балюстраде, и было заметно, как напряглись его мускулы под прекрасно сшитым облегающим сюртуком. «Как он похож на породистого жеребца, – внезапно промелькнуло у Мэдлин. – С какой естественной легкостью и уверенностью он двигается».
Но уже в следующее мгновение ее охватило беспокойство, причину которого она поняла почти сразу же. Нет, не только внешность виконта так взволновала ее. Мэдлин привыкла наблюдать за прекрасными животными, а также описывать подробнейшим образом их поведение и прочие характеристики. Но она никогда не чувствовала, что… страстно желает их.
Желать его? Она, должно быть, сошла с ума. Мужчина вроде него даже не взглянет на нее второй раз – ведь женщины постоянно падают в его постель. Но если так, то очень жаль… Ведь виконт оказался на удивление умным мужчиной.
«Осторожнее, ты слишком уж увлекаешься. Не забывай, что он отъявленный распутник и лорд к тому же. Да–да, никогда не забывай об этом».
Виконт же вдруг нахмурился и проговорил:
– Так вот, именно потому, что мир несправедлив, я не смогу выполнить вашу просьбу. Как вы прекрасно знаете, прием Тессы в эту школу зависит от того, сумею ли я доказать, что могу быть благоразумным. Устроив же одну из своих знаменитых вечеринок, я доказал бы обратное.
Она попыталась проявить настойчивость:
– Но вы забываете, милорд, что прием вашей племянницы также зависит и от моего доброго отношения к вам. То есть я должна одобрить ваши уроки.
– Я не забывал об этом. Просите о чем угодно, но…
– Это единственное, чего я хочу! – Как же уговорить этого упрямого негодяя? – Ведь вечеринка может быть… приватной, понимаете? Совершенно не обязательно, что бы в обществе знали о ней.
– Ничего не получится, потому что в обществе всегда все знают.
– Никто ничего не узнает, если вы не пригласите к себе людей, которые пишут для газет!
Виконт невесело рассмеялся:
– Как бы мне хотелось, чтобы было именно так! Вы, наверное, большую часть жизни провели в тихом провинциальном городке, где все сводится к рассказам о том, что вчера миссис Соседка подавала на ужин. Но мы в Лондоне любим, чтобы наши сплетни были безумными, ужасными, скандальными…
– Поверьте, милорд, таких сплетен предостаточно и в Те… – Мэдлин вовремя прикусила язык. – Вполне достаточно и в провинции. – «Да, вполне достаточно, – добавила она мысленно. – Иначе папа не потерял бы своих пациентов».
– Возможно, – кивнул виконт. – Но я сомневаюсь, что люди в провинции подкупают слуг, чтобы узнать пикантные подробности. Сомневаюсь, что люди, живущие в провинции, передают свои истории в прессу или шантажируют своих друзей, чтобы выгадать что–то для себя. – Его голос сочился ядом. – Сплетни – законное платежное средство общества, которое делает вид, что презирает презренный металл. Очень трудно присутствовать на такой вечеринке и не вызвать разговоров о себе, но устроить такую… – Он покачал головой: – Нет, это невозможно.
– Не верю! – в отчаянии воскликнула Мэдлин.
– Но ведь даже ваша директриса слышала о моих вечеринках, не так ли?
– Потому что о них упоминалось в газетах!
– Поверьте, мисс Прескотт, вечеринки, на которых появляются полуодетые женщины, никогда не упоминались ни в одной газете. Они проводились за городом в охотничьем домике моего друга. И все же ваша миссис Харрис узнала о них.
От «кузена Майкла», это несомненно. Как же этот человек устраивает себе приглашения на такие вечеринки? Ведь предполагается, что он отшельник.
Виконт с рассеянным видом помассировал запястье. Потом вновь заговорил:
– Полагаю, вы будете вполне удовлетворены, испробовав веселящий газ на друзьях или родственниках.
– У меня нет друзей. И очень мало родственников, – добавила Мэдлин со вздохом.
Он внимательно посмотрел на нее:
– Неужели совсем нет друзей? Она снова вздохнула:
– Нет никого, кто позволил бы проводить на себе эксперименты.
– Очень сожалею, но вам придется попросить меня о другой услуге. – Холодок в его голосе стал отчетливее. – Некоторая сумма денег может купить вам изобилие друзей, чтобы проводить на них эксперименты.
Черт, она заставила его насторожиться. Как жаль, что нельзя рассказать ему правду… Она могла бы рассказать, что его дядя давит на викария, чтобы тот выдвинул обвинение против папы, но это, безусловно, заставило бы его бежать отсюда без оглядки. Его дело об опекунстве и так очень сложное, и ему нет смысла ввязываться в скандал, связанный с ее отцом.
А может, попросить виконта, чтобы он просто представил ее сэру Хамфри? Что ж, возможно, это выход. Ведь лорд Норкорт – один из друзей сэра Хамфри.
Но даже если виконт согласится представить ее, то сначала он все равно поговорит об этом с самим сэром Хамфри. А знаменитый химик, вероятно, уже считает ее сумасшедшей – ведь она постоянно преследует его. И он либо расскажет лорду Норкорту, чего она добивается, либо просто откажется встречаться с ней. В любом случае еще одна дверь окажется закрытой.
Нет, наилучший выход – хитростью добиться того, чтобы ее представили ему в обществе. А это может произойти только на одной из вечеринок лорда Норкорта.
Покинув балюстраду, Мэдлин направилась обратно в бальный зал. Уходя, проговорила:
– Нет, никакая другая услуга не подойдет, пожалуй, я скажу миссис Харрис, что еще раз подумала над своим предложением и сочла его неблагоразумным, решила, что эти уроки распутства все–таки не пойдут девочкам на пользу.
– Коварная маленькая ведьма, – проворчал Энтони, последовав за ней.
Она обернулась и посмотрела ему в глаза.
– Ах, лорд Норкорт, такими комплиментами вам не заслужить мою благосклонность.
– Мне не нужна ваша благосклонность, – бросил он, проходя мимо нее в бальный зал.
– А ваша племянница? – Она судорожно сглотнула и заставила себя продолжить. – Мне показалось, вы хотели бы устроить ее в нашу школу.
Виконт резко остановился и, не оборачиваясь, спросил:
– Вечеринка с веселящим газом – ваша цена за запись Тессы в эту школу?
Когда же он повернулся и шагнул в ее сторону, ей захотелось попятиться, и она лишь усилием воли заставила себя стоять на месте.
– Милорд, но вам ведь не придется делать ничего особенного. Вы устраиваете вечеринку. Я на ней присутствую. Вот и все.
Он сверлил ее пристальным взглядом.
– А если я возьму вас на такую же вечеринку, устроенную кем–то другим? Это вас устроило бы?
Вероятно, сэр Хамфри иногда посещал другие вечеринки. Но это было бы менее надежно.
– Соглашайтесь, – продолжал виконт. – Кроме этого, мне нечего вам предложить. А если я сам устрою вечеринку с веселящим газом, то эта история почти наверняка всплывет в суде. В результате я потеряю право на опекунство, и тогда проблема школы отпадет сама собой.
Мэдлин в растерянности заморгала.
– Но если вы отправитесь на чужую вечеринку…
– Это легче сохранить в секрете. Я смогу тайком провести вас туда и оставаться вне поля зрения.
Виконт был прав. Она не могла это отрицать.
– Но вы клянетесь, что отведете меня на такую вечеринку?
Он на мгновение стиснул зубы.
– Клянусь.
– И там будет очень много ваших друзей?
– Моих друзей? – переспросил он с удивлением. – А какое это имеет значение?
Боже, как трудно обманывать!
– Я… я просто хотела узнать, сколько будет гостей. Мне казалось, вы не пойдете на вечеринку, на которой не будет ваших друзей.
Он пожал плечами:
– Хорошо, я позабочусь о том, чтобы гостей было достаточно. Попрошу кого–нибудь из друзей устроить такую вечеринку. Значит, вы удовлетворены?
Мэдлин неожиданно задумалась. Даже если она не встретит там сэра Хамфри, то по крайней мере сможет получить доступ в его круг знакомых. Следовательно, ее потом могут пригласить на вечеринку, на которой он будет присутствовать.
– Да, я удовлетворена. Вполне.
– Какое счастье! – сказал он с усмешкой. – Выходит, я должен рисковать только для того, чтобы вы могли написать свою проклятую статью. Вы же не рискуете ничем.
– Отправляясь на вечеринку, я рискую своей репутацией и своим местом в школе, – возразила Мэдлин.
– Похоже, вас это не слишком беспокоит.
Если она в результате добьется своего и сможет вернуться в Телфорд, то да, не слишком.
– Кроме того, – продолжал виконт, – вас никто не знает, поэтому вы почти не рискуете. А вот я, напротив, очень рискую…
– Я ничего не могу поделать с тем, что вас лучше знают, милорд, – заметила Мэдлин. – И не моя вина, что вы ведете такой образ жизни.
Виконт нахмурился и проворчал:
– Да, если бы я следовал тем глупым правилам, которые в обществе считаются моралью, я бы не оказался в таком затруднительном положении.
– Я ничего не говорила о морали, милорд. – Дядя виконта прикрывался требованиями морали, чтобы лишить ее отца практики, и Мэдлин терпеть не могла подобного лицемерия.
– Да, не говорили. Однако намекали на это, когда рассуждали о безрассудстве. К тому же вы просите меня об услуге и, возможно, только боитесь оскорбить меня, назвав аморальным субъектом.
– Не говорите глупости.
Его глаза сверкнули синевой.
– Вам нет нужды беспокоиться, мисс Прескотт. Я действительно человек безнравственный, если оценить меня по меркам, принятым в обществе. И если бы не моя племянница, то я бы до сих пор жил именно так, как мне нравится, потому что мне наплевать, что думают обо мне в обществе. – Он подошел к ней еще ближе. – Ну вот, я был откровенен с вами. Почему бы вам не проявить откровенность в разговоре со мной?
– Но я откровенна! – воскликнула Мэдлин. – Я всегда говорю то, что думаю. Я действительно не считаю вас аморальным. И вообще, мораль не имеет ничего общего с моими взглядами, уверяю вас.
– Неужели? – Глаза его вспыхнули. – А если бы я попросил вас скрепить нашу сделку поцелуем, у вас не было бы никаких возражений морального свойства?
Поцелуй? При мысли об этом ее охватило волнение, которое она никак не могла объяснить.
– Действительно, почему бы и нет? – продолжал виконт. – Никаких болезней у меня нет, поверьте. И никто не узнает о нашем поцелуе, который, конечно же, не приведет к появлению незаконнорожденных детей. – Он окинул взглядом пустынный бальный зал. – Так как же, мисс Прескотт? Свидетелей нет, так что и риска никакого нет, не так ли?
Он пристально посмотрел ей в глаза, и Мэдлин вдруг почувствовала, как от этого взгляда сердце ее гулко забилось. Ни один мужчина никогда не смотрел на нее так. Более того, почти все мужчины, которых она знала в Телфорде, просто–напросто избегали дочери странного доктора и не желали даже смотреть в ее сторону.
Собравшись с духом, Мэдлин ответила:
– Такой поцелуй вряд ли станет свидетельством вашей искренности. А ведь вы обещали проявлять благоразумие, не забыли?
– Полагаю, что наш поцелуй будет вполне благоразумным, моя дорогая. – Он взглянул на нее с усмешкой. – Кроме того, вас совершенно не интересует моя искренность. Вы предложили эти уроки распутства только для того, чтобы я оказался у вас в долгу и чтобы вы могли попросить об услуге, верно?
О Господи, он видит ее насквозь! Но она не «коварная ведьма», черт побери!
– Что ж, отлично. – Мэдлин старалась говорить как можно спокойнее. – Поцелуйте меня, если хотите. Но только не здесь. – Резко повернувшись, она прошла в соседнюю комнату, решив, что здесь их не увидят, даже если кто–нибудь случайно зайдет в бальный зал.
Обернувшись, Мэдлин увидела, что виконт смотрит на нее с искренним удивлением. Вероятно, он ожидал, что она будет протестовать, называя его поведение «аморальным».
– Так что же, милорд? Мы будем целоваться или нет? У меня дела, знаете ли… Я не могу стоять здесь весь день.
– Да, конечно, моя дорогая.
Виконт стремительно вошел в комнату – великолепное хищное животное, приближающееся к своей жертве. Мэдлин хотела отступить, но он уже впился поцелуем в ее губы. И ее почти тотчас же охватило странное и незнакомое ей прежде волнение, а по телу словно прокатилась горячая волна. «Ах, откуда этот жар?» – промелькнуло в голове у Мэдлин; ей казалось, что она вот–вот вспыхнет, объятая пламенем.
Упершись ладонями в грудь виконта, она уже собралась его оттолкнуть, но безумное биение его сердца заставило ее остановиться. Потому что ее сердце билось так же безумно.
Мэдлин довольно много читала о брачных играх животных, но в этих книгах ничего не говорилось о сердцебиении и повышенной температуре. Что ж, неудивительно, что некоторые женщины заявляли, что падают в обморок от поцелуя. Она считала эти разговоры глупой болтовней, но вот теперь сама убедилась, что не так уж все это глупо.
Внезапно Мэдлин отпрянула и пробормотала:
– Вашему языку не место в моем рту, сэр.
Виконт уставился на нее в изумлении – как будто поцелуй ошеломил его так же, как и ее. Потом вдруг усмехнулся:
– Это часть поцелуя, мисс Прескотт. Вас никогда раньше не целовали, да?
Почему он спросил об этом? Может, он считает ее недостаточно привлекательной, чтобы заинтересовать мужчину? Ей ужасно не хотелось, чтобы он думал о ней… как о жалкой старой деве, пусть даже она и была таковой.
Вскинув подбородок, Мэдлин заявила:
– Я этого не говорила. Но вы прекрасно знаете, что неприлично, чтобы вы целовали меня… вот так.
– Это только добавляет удовольствия, – возразил виконт с дьявольской улыбкой. – Так что же вы?.. Ведь мы, кажется, не закончили. Поцелуй – это всего лишь печать на нашем договоре. Так что позвольте продемонстрировать вам настоящий поцелуй. Всего один.
Какое–то время Мэдлин колебалась, но в конце концов любопытство взяло вверх; ей ужасно хотелось узнать, что такое «настоящий поцелуй».
– Хорошо, но только один, – сказала она.
На сей раз, взяв ее лицо в ладони, виконт сначала осторожно прикоснулся губами к ее губам, словно уговаривая их раскрыться для поцелуя. Поначалу ощущения показались ей довольно необычными, но не более того. Зато потом… Ее снова охватил жар, а сердце забилось даже быстрее, чем в прошлый раз. Удивительно. Невероятно…
Заставив себя отстраниться, Мэдлин с дрожью в голосе пробормотала:
– Этого вполне достаточно, милорд. Я думаю, что теперь наш договор должным образом скреплен.
Он шумно выдохнул и провел большим пальцем по ее губам.
– Да, пожалуй, мисс Прескотт.
Когда она отступила, ее щеки пылали – Мэдлин чувствовала это. А ведь прежде она никогда не краснела. Как ужасно, что распутник смог заставить ее сделать это! Она никогда не сможет учить девочек избегать неразумных любовных связей, если сама так легко сдается.
– Но это никогда больше не повторится, милорд, – заявила она решительно.
Он взглянул на нее с любопытством:
– Похоже, вы боитесь, что все–таки не сумеете устоять перед соблазном, мисс Прескотт?
– Ничего я не боюсь, – солгала она. – Но мы оба останемся в проигрыше, если нас застанут целующимися. Ведь у каждого из нас своя цель, не так ли?
К счастью, это напоминание охладило виконта. Понимая, что нужно бежать от него, она взглянула на свои часы.
– Прошу меня простить, но мне пора на урок. Нам придется закончить вашу экскурсию.
– Прекрасно, мисс Прескотт. – Он улыбнулся и добавил: – Сегодня вечером я обедаю со старыми друзьями по Итону, так что мне все равно пора уходить.
– Я провожу вас к выходу. – Чувствуя себя ужасно неловко под его пристальным взглядом, Мэдлин направилась к двери. – Вы могли бы начать уроки завтра?
– Разумеется.
– Тогда увидимся в восемь. В это время я преподаю девочкам естественную историю.
– В восемь? – изумился виконт. – В восемь утра?
– Ах, простите… – Мэдлин усмехнулась. – Это слишком рано для вашего сиятельства?
Он улыбнулся и пожал плечами:
– Нет–нет, пожалуй, мне это подходит.
Мэдлин поняла, что поставила виконта в слишком уж затруднительное положение. Решив исправить свою ошибку, она проговорила:
– Но вы сегодня ужинаете с друзьями. И наверное, будете пить. Так что лучше приезжайте, когда сможете. Время не имеет значения.
– Я буду ровно в восемь, мисс Прескотт. – Виконт коротко поклонился. – Не провожайте меня, я знаю, где выход. Увидимся утром.
Глядя ему вслед, Мэдлин вдруг подумала: во всем его облике какая–то странная смесь аристократической надменности и жаркого пламени. И у нее возникло чувство, что она рискует сгореть в этом огне, если слишком уж приблизится к нему.
Да, ей следовало проявлять осторожность. Виконт совсем не такой, как джентльмены, что приходили сюда проведать своих сестер или поместить в школу дочерей. Эти джентльмены охотно подчинялись всем требованиям общества, и им даже в голову не приходило, что можно вести себя иначе.
А вот лорд Норкорт… Этот человек не подчинялся никаким правилам и отвергал всякого рода условности. Он проводил жизнь в безрассудных развлечениях и, конечно же, без всяких угрызений совести соблазнил бы школьную учительницу, если бы решил, что это сойдет ему с рук.
И все же Мэдлин понимала, что этот человек чем–то привлекает ее. Вернее, она чувствовала это – и ничего не могла с собой поделать…
На мгновение зажмурившись, она тихо застонала. Ну и кто теперь безрассуден?..
– О Боже, помоги мне выдержать все это! – прошептала она.
