Текст книги "Коварный повеса"
Автор книги: Сабрина Джеффрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Коварный повеса
Мэдлин Прескотт уверена – заняв место учительницы в школе для юных леди, она сумеет заставить окружающих забыть о скверной репутации своего отца. Но пока, к несчастью, под угрозой находится репутация самой Мэдлин. Виной всему знаменитый повеса Энтони Долтон, виконт Норкорт, чья задача – ознакомить учениц с мужскими уловками и хитростями, дабы впоследствии они не стали жертвами коварных ловеласов или циничных охотников за приданым. Однако на каждую уловку, которую Энтони раскрывает своим подопечным, у него находится с полдюжины новых, еще более изощренных. И жертвой его коварства предстоит стать именно Мэдлин, пробудившей в опытном соблазнителе пламя страсти и мучительного желания.
Пролог
Чертей, Суррей Октябрь 1803 года
– Ваш отец готов видеть вас, мастер Долтон. – Горничная улыбнулась и отступила в сторону, чтобы пропустить Энтони в кабинет виконта.
Это была красивая горничная – с большой грудью, завораживавшей одиннадцатилетнего Энтони. Когда же она улыбнулась мальчику, в голову ему тотчас пришли мысли, заставившие его густо покраснеть.
Пробормотав слова благодарности, Энтони поспешил войти. Вероятно, тетя Юнис была права. Он действительно самый плохой мальчик во всей Англии. Он постоянно говорил себе, что не должен замечать грудь горничной, – однако все равно на нее таращился. Более того, в последнее время страстное желание увидеть обнаженных женщин стало у него чем–то вроде болезни. Но отец не должен об этом догадаться. Никогда.
Когда отец снял очки, чтобы сурово посмотреть на него, Энтони снова покраснел, словно опасался, что отец каким–то образом прочел его грешные мысли.
– Кажется, ты хочешь что–то обсудить со мной, – сказал отец.
Мальчик судорожно сглотнул. Синие глаза отца были точно такими же, как у него, но когда эти глаза смотрели так, как сейчас, у Энтони перехватывало дыхание.
Расправив плечи, Энтони постарался сделать вид, что нисколько не боится отца.
– Я хочу поехать в Итон, – заявил он.
Взгляд виконта чуть смягчился, и он отложил очки.
– И ты поедешь, мой мальчик, поедешь. Поедешь, когда тебе исполнится двенадцать, – так же как и твой брат.
Еще один год? Ох, он не сможет вынести еще один год жизни с дядей Рандолфом и тетей Юнис в Телфорде. Он предпочел бы этому любую порку в Итоне.
– Я хочу поехать, когда Уоллес вернется на осенний триместр. – Отец молчал, и Энтони поспешно добавил: – Он говорит, что многие из его одноклассников начали учиться в восемь.
– Они, вероятно, неплохо знали латынь, если их приняли в таком возрасте.
– Я тоже знаю, – сказал Энтони. Он терпеть не мог латынь: она была совсем не такой, как математика, которой он мог заниматься даже во сне. В латыни не было совершенно никакого смысла.
Отец чуть приподнял брови.
– А твой дядя говорит, что ты не можешь даже читать Цицерона.
– Потому что Цицерон ужасно скучный – как Уоллес, – пробурчал мальчик себе под нос.
Взгляд отца стал ледяным, и Энтони захотелось выбежать из кабинета. Ну почему он никогда не может сдержаться?
– Прошу прощения, отец, я не хотел сказать, что Уоллес…
– Глупец? Думаю, что хотел. Но я полагаю, некоторая дерзость младшего брата по отношению к старшему вполне ожидаема. Что же касается латыни… К сожалению, знание латыни – необходимое условие, а твой дядя говорит, что ты уже давно ею не занимался.
Конечно, давно не занимался. Было ужасно трудно учить латынь, заучивая одновременно с этим отрывки из «Наставника юношества и учителя добродетели» по заданию тети Юнис.
– Если бы вы только проэкзаменовали меня, то увидели бы, что я знаю латынь очень даже хорошо.
– Мне не нужно экзаменовать тебя. Слова твоего дяди вполне достаточно.
На лбу Энтони выступил пот. Он никогда не избавится от дяди и тети, никогда не избавится от этих Бикемов! После смерти матери отец отправил его «временно» жить к ним, но Энтони прожил там уже три года.
Он научился не плакать по матери, после того как тетя Юнис ударила его за это по лицу, но, похоже, не смог научиться подавлять свои дурные мысли и придерживать язык.
– Если я не могу поехать в Итон, то можно я хотя бы вернусь домой? Если вы будете наблюдать за моей учебой, то вскоре я смогу читать даже самую трудную латынь.
От пронзительного взгляда отца мальчику становилось не по себе, но он старался не показывать этого. Виконт презирал любые проявления слабости.
– А почему ты не хочешь больше жить у своего дяди?
Рассказала ли тетя Юнис отцу о бесчисленных унизительных наказаниях, которые ей приходилось применять из–за плохого характера Энтони? Неужели она обо всем рассказала? Но она обещала не говорить, если он поклянется, что исправится. Поэтому он клялся, и умолял, и делал все, что она говорила, – ведь он знал, что никогда не спасется из дома Бикемов, если отец узнает о его безнравственности.
Первоначально Энтони был изгнан к тетке потому, что его отец говорил: «Мальчик, избалованный матерью, нуждается в строгом присмотре». С чего бы отцу менять свое решение только потому, что Энтони был слишком плохим и не мог исправиться даже при таком присмотре? Энтони пожал плечами:
– У дяди Рандолфа не так, как здесь, вот и все. Я хочу жить с вами.
Отец едва заметно улыбнулся:
– Иногда ты так напоминаешь мне… – Улыбка внезапно исчезла. – Очень жаль, дружок, но я не думаю, что тебе следует сейчас жить в Норкорт–Холле. Тебе лучше уехать к дяде и тете.
Энтони охватило отчаяние. Значит, ему предстоит еще один год стоять по полдня на коленях на мраморном полу, пока тетя Юнис читает ему из «Проповедей Уэсли». Еще год ледяных ванн, которыми она пыталась заморозить и истребить его порочные желания. Еще год его будут надолго запирать одного в темной…
Нет!
– Отец, я обещаю быть хорошим. Вы даже не заметите, что я здесь. Я буду старательно учиться и делать все, что мне говорят. Я никогда не скажу ни слова, пока меня об этом не попросят.
Отец невесело рассмеялся:
– Боюсь, ты не способен на подобное, Энтони. Кроме того, мое решение не имеет никакого отношения к твоему поведению. Я уезжаю в поместье друга на севере, чтобы посмотреть его новую ирригационную систему, которую надеюсь применить здесь. К сожалению, я не могу взять тебя с собой, и у меня нет времени нанимать для тебя учителя. Нет–нет, ты должен вернуться в Телфорд. Ты будешь жить там до тех пор, пока тебе не исполнится двенадцать лет и ты не сможешь поступить в Итон. На этом и закончим наш разговор. – Водрузив на нос очки, виконт вернулся к чтению газеты.
В этот момент Энтони ужасно ненавидел отца, что лишний раз свидетельствовало о его дурном характере. И все же он обещал быть хорошим – только бы не возвращаться в Телфорд. Энтони внезапно почувствовал, что на глаза его навернулись слезы, и он отчаянным усилием подавил их. Он не должен плакать! Не должен, потому что теперь он почти взрослый. И он сделает все возможное – только бы поехать в Итон. Но получится ли?..
Ах, ведь он действительно старался угодить тетке и отцу. А к чему это привело? У него постоянно вырывались неправильные слова, а «плохой мальчик» в его бриджах возбуждался всякий раз, когда мимо проходила хорошенькая девушка. Поэтому его так часто наказывали.
Что ж, отлично! Если ему все равно придется страдать, то он по крайней мере даст им основания его наказывать. Именно поэтому, покинув кабинет отца и увидев у двери привлекательную служанку, Энтони не стал отводить глаз и в восхищении уставился на ее пышную грудь. Девушка рассмеялась:
– Мастер Долтон, вы неисправимы!
«Неисправим». Ему нравилось это слово. Потому что он таким и был – или будет с этого момента. Вот теперь они посмотрят!..
– Да, верно, – сказал он, вскинув подбородок. – Только ты не забудь об этом.
А потом Энтони с важным видом зашагал по коридору. Он дал себе слово, что зароет свою совесть как можно глубже – чтобы она никогда больше не побеспокоила его.
Глава 1
Дорогая Шарлотта,
я рад, что Вы наконец–то больше доверяете своим учительницам вместо того, чтобы делать все самой. Мисс Прескотт в особенности драгоценна – учитывая ее любовь к бухгалтерии. Я знаю, что Вы ненавидите цифры, – так что теперь можете быть в курсе всего, не мучая себя арифметическими упражнениями.
Ваш друг и кузен Майкл.
Мисс Мэдлин Прескотт в который раз посмотрела на запечатанный конверт. На нем твердым почерком было написано «Отказано».
Мэдлин не могла в это поверить. Она не получила ни одного ответа на свои предыдущие письма, но все еще надеялась, что сэр Хамфри Дейви может однажды прочитать одно из ее писем. Но если их отвергли совершенно, то, выходит, у нее нет ни малейшей надежды передать свое дело известному химику.
Глаза ее жгли слезы. Что же теперь?.. Она не знала, что предпринять, а папе с каждым днем становилось все хуже. Если она скоро не найдет решение…
– А, вот вы где, – сказала миссис Шарлотта Харрис, владелица и директриса Школы миссис Харрис для юных леди, входя в школьную контору. – Я так и думала, что найду вас здесь.
Сунув письмо в карман фартука, Мэдлин заставила себя улыбнуться.
– Я все еще проверяю счета.
Миссис Харрис села с другой стороны письменного стола и, покачивая рыжими кудряшками, проговорила:
– Не завидую я вам. Я так благодарна, что вы взяли на себя эти обязанности.
Ее начальница была бы совсем не так благодарна, если бы знала о скандале, связанном с именем Прескоттов в Шропшире. Миссис Харрис полагала, что все ее учительницы должны быть безупречны.
На пороге кабинета появился слуга.
– К вам с визитом пришел лорд Норкорт, мэм, – сказал он, обращаясь к директрисе.
У Мэдлин пересохло во рту. Племянник сэра Рандолфа Бикема здесь? Мог ли виконт Норкорт разыскивать ее из–за злобных интриг его дяди против ее отца? Неужели сэр Рандолф действительно выследил их здесь, в Ричмонде?
Нет–нет, не может быть. Виконт не только никогда не встречал ее, но даже ходили слухи, что они с сэром Рандолфом не общаются. И вообще, знает ли лорд Норкорт о связи ее семьи с его семьей?
Даже если и знает, он никак не мог догадаться, что она преподает именно здесь. Дома, в Телфорде, она никому не говорила об этом. И, конечно же, она мало рассказывала миссис Харрис о своей прошлой жизни.
Директриса в растерянности посмотрела на слугу:
– Но я не знаю лорда Норкорта.
– Он здесь по поводу будущей ученицы, как я понял, – последовал ответ.
Мэдлин вздохнула с облегчением. Выходит, случайное совпадение. Слава Богу.
– В этом триместре у меня нет свободных мест, – пробормотала миссис Харрис.
– Я говорил ему, мэм. Но он все равно хочет поговорить с вами.
Миссис Харрис повернулась к Мэдлин:
– Вы знаете что–нибудь о лорде Норкорте?
– Очень немного, – ответила она уклончиво. – Он только в прошлом месяце унаследовал свой титул от старшего брата. До этого он был известен как достопочтенный [1] 1
Титулование детей пэров.
[Закрыть]Энтони Долтон.
Миссис Харрис заморгала.
– Распутник со склонностью к вдовам?..
– Так говорят.
– Интересно, что ему здесь надо? У него же нет детей, которых нужно поместить в школу. – Покосившись на слугу, миссис Харрис проговорила: – Говорят, что он соблазнил половину лондонских вдов.
– Это невозможно. – Мэдлин быстро подсчитала в уме. – Учитывая население в один миллион человек… Даже если вдовы – это одна двадцатая, ему пришлось бы спать с женщиной каждые четыре часа более десяти лет, чтобы добиться такого результата. К тому же в этом случае у него вряд ли оставалось бы время на азартные игры и буйные вечеринки.
Миссис Харрис нахмурилась, что явно свидетельствовало о том, что она не одобряла чрезмерный практицизм Мэдлин. Впрочем, эта черта ее характера нравилась далеко не всем.
– Я слышала об этих вечеринках, – сказала миссис Харрис. – Кузен Майкл даже описывал одну из них.
Кузен Майкл был благодетелем школы, затворником, который писал миссис Харрис обо всем, что, по его мнению, могло помочь учившимся в школе девочкам. Правда, Мэдлин сомневалась, что кузен Майкл действительно удалился от светской жизни. Но она вряд ли когда–нибудь узнает об этом, поскольку даже миссис Харрис не очень–то хорошо знала этого человека.
– Вы ведь не думаете, что лорд Норкорт приехал сюда потому, что я вдова? – спросила директриса, нервно расхаживавшая перед окном, выходившим в обширный школьный сад.
– Я не думаю, что это вероятно, – ответила Мэдлин.
– Тем не менее я не хочу иметь ничего общего с этим человеком! – воскликнула миссис Харрис. – Может быть, лучше вам поговорить с ним? Пора бы вам научиться решать такие проблемы. И вы, вероятно, будете более тактичны, чем я.
– Но ведь…
– Зачем вам ограничиваться только преподаванием и ведением школьной бухгалтерии? – продолжала миссис Харрис. – Вы уже доказали, что можете справиться с более ответственными заданиями. Поэтому идите и объясните лорду Норкорту, что у нас нет свободных мест.
Мэдлин колебалась. Что, если виконт узнает ее фамилию? Что, если догадается, кто ее отец?
Нет, это просто глупо. Прескотг – очень распространенная фамилия. И он вряд ли знаком с докторами в городе своего дяди.
Мэдлин поднялась и кивнула:
– Хорошо. Я немедленно займусь этим.
Чем больше она угождала миссис Харрис, тем более прочным было ее положение в школе. И следовательно, уменьшалась вероятность, что она потеряет свое место, если здесь когда–нибудь станет известно о скандале, связанном с ее отцом.
Когда Мэдлин шла следом за слугой в холл, ей в голову пришло еще кое–что. Она много слышала о дурной репутации виконта, однако было известно, что у него имеются связи среди людей, занимающихся наукой и преподаванием. Говорили даже, что он знал самого сэра Хамфри Дейви! И ей следовало воспользоваться этим обстоятельством, чтобы спасти папу и вернуться к прежней жизни.
Но каким образом?.. Ведь она должна была прогнать виконта…
Когда они приблизились к холлу, Мэдлин остановила слугу в тени лестницы, желая сначала рассмотреть человека, расхаживавшего по мраморному полу, заложив руки за спину.
Лорд Норкорт был значительно выше и красивее, чем его омерзительный дядя. В отлично сшитом сюртуке, в жилете и брюках из превосходной черной ткани, с такими же черными волосами, модно ниспадавшими на белый воротник, он являлся столь же великолепным созданием, как и любой из диких туземцев, которых Мэдлин описывала в своей работе по естественной истории.
Она оценила его черты в зеркале позади него – благородный лоб, орлиный нос над чувственными губами и резко очерченные скулы. Но ничто не могло сравниться с его изумительной фигурой, явно свидетельствовавшей о долгих часах, посвященных фехтованию, или боксу, или какому–то другому джентльменскому спорту. Да, действительно, великолепное животное. Тут виконт остановился перед зеркалом, склонив голову к плечу, – словно олень, почуявший опасность. А в следующую секунду, резко развернувшись, он посмотрел на нее потрясающими синими глазами, точно такого же цвета, как кристаллы лазурита, которые она хранила в банке на своем столе. Ей вдруг подумалось, что такие глаза никак не могут быть у того возмутительного развратника, о котором говорили сплетники.
– Миссис Харрис, я полагаю… – Его сдержанный поклон казался необыкновенно надменным.
С гулко бьющимся сердцем Мэдлин шагнула в холл.
– Нет, милорд. Я мисс Прескотт. – Приседая в реверансе, она затаила дыхание. Узнает ли он ее имя?
Но он смотрел на нее с таким же безразличием, с каким смотрел бы на любого человека ниже себя по положению.
– Но я хочу поговорить с директрисой, с миссис Харрис.
– Она занята, поэтому послала меня.
Лорд Норкорт в раздражении нахмурился, и Мэдлин, отпустив слугу, продолжила:
– Милорд, я занимаюсь финансами школы. А также преподаю математику и естественную историю, когда могу.
Виконт немного смягчился.
– Натуралист? А, это великолепно. Таких уроков должно быть побольше в школах для юных леди.
От столь неожиданного комплимента Мэдлин смутилась. Никто, кроме миссис Харрис, не считал ее интерес к математике и естественной истории серьезным достоинством. Во всяком случае, ни один мужчина. Кроме отца, разумеется.
Но тут виконт, окинув ее оценивающим взглядом, ослепительно улыбнулся, и Мэдлин уже по–другому расценила его комплимент, то есть взглянула на ситуацию более цинично. Вероятно, виконт был большим мастером очаровывать женщин, вот и все. Неудивительно, что они так охотно укладывались в его постель.
– Полагаю, вы не знаете, зачем я приехал сюда. – Он вдруг стал серьезным. – Понимаете ли, в прошлом месяце мой старший брат и его жена погибли при пожаре в гостинице.
– Сочувствую, милорд, – пробормотала Мэдлин. Он коротко кивнул, на мгновение уронив волну шелковистых и черных как вороново крыло волос.
– Но осталась их двенадцатилетняя дочь, мисс Тереза Энн Долтон, – продолжал виконт. – Поэтому я здесь. Что бы поместить мою племянницу в вашу школу.
– Я уверена, слуга сказал вам, что в данный момент у нас нет свободных мест.
Он вопросительно вскинул брови:
– Нет мест? Такие вопросы обычно решаются. Все зависит от цены.
Слава Богу, этим делом занималась не миссис Харрис – намек на то, что ее благосклонность можно купить, положил бы конец этому разговору. Но Мэдлин не хотела прогонять виконта до тех пор, пока не решит, сможет ли он помочь ее отцу.
– Так уж случилось, – сказала она, смягчая свои слова дружелюбным тоном, – что моей начальнице нет необходимости принимать предложения тех, кто предлагает больше денег. Ей потребуется более веская причина.
– Разборчивость вашей начальницы делает ей честь. Также, как ее необычный учебный план. Но несомненно, ни одна из вас не должна прогнать девочку невероятного ума, которая может улучшить репутацию вашего заведения.
– Есть другие школы…
– Я бы не отдал в них даже мою лошадь, не говоря уже о впечатлительной молоденькой девушке. Там дают очень плохое и поверхностное образование.
Вероятно, он тщательно исследовал этот предмет, думала Мэдлин. И, несомненно, миссис Харрис могла бы найти место еще для одной девочки. Кроме того, если она, Мэдлин, сможет оказать услугу лорду Норкорту…
Но сначала ей следовало убедить миссис Харрис взять девочку, а для этого ей нужно узнать больше.
– Почему вы оказались опекуном вашей племянницы? Разве опекунами назначают холостых мужчин?
– Женатый человек, которого назначил мой брат, умер несколько лет назад, а Уоллес так и не удосужился изменить завещание. – В голосе виконта появилась резкость. – Небрежность во всем была его особым талантом.
Она тоже об этом слышала. В Телфорде Уоллес Долтон был известен как экстравагантный болван, который запустил свое поместье в Суррее, стремясь жить на широкую ногу. Мэдлин не удивилась бы, если бы узнала, что он оставил своему младшему брату множество долгов.
– К счастью, – продолжал виконт, – моя племянница должна наследовать значительную сумму от матери по брачному контракту, которую мой брат не мог тронуть. Поэтому если вы беспокоитесь, что ее наследство не сможет покрыть вступительный взнос…
– Я просто пытаюсь понять ваше юридическое положение. Вы опекун мисс Долтон или нет?
В первый раз с того момента, как она поздоровалась с ним, виконт утратил уверенность в себе.
– Нет, – признался он и тут же добавил: – Но я надеюсь, что скоро стану им. Суд должен назначить кого–то, а я уже подал прошение. Я уверен, что оно будет удовлетворено.
С его–то репутацией? Мэдлин кое–что знала о судах, но она сомневалась, что они назначат такого человека опекуном молоденькой девушки.
Но все же он был виконтом. И разве был бы он здесь, если бы не был уверен в исходе дела?
– У вашей племянницы нет других родственников, которые хотели бы стать опекунами?
Он на мгновение стиснул зубы.
– Мои дядя и тетка с материнской стороны также подали прошение об опекунстве.
Имеет ли он в виду Бикемов? Но их дочь Джейн уже взрослая. Зачем им в таком возрасте брать к себе молоденькую родственницу? Если только…
– Владения вашего брата должны принести опекуну значительную сумму, не так ли?
Он решительно покачал головой:
– Если вы об этом, то мне не нужны деньги моей племянницы.
– О, я не хотела сказать, что вы…
– Тесса живет у моих тети Юнис и дяди Рандолфа с тех пор, как погибли ее родители, и они с каждым днем делают ее все более несчастной.
Мэдлин могла с легкостью поверить в такое. Бикемы могли сделать несчастным кого угодно, особенно скорбящую девочку, которой требовалось утешение, а не морализирование.
Бедная мисс Долтон… Когда несколько лет назад Мэдлин потеряла мать, умершую от чахотки, у нее хотя бы было время подготовиться. И после этого ей не пришлось быть втянутой в борьбу между родственниками.
– Душевные страдания – это одно, – сказала она, – но ваши родственники ведь не будут с ней жестоко обращаться.
– Именно этого я и боюсь. – Его лицо стало непроницаемым. – Они уже делали это раньше.
С кем? Уж явно не с ним. Если она правильно помнила, он недолго жил с Бикемами, когда был ребенком, но его отец был тогда жив. И Бикемы ведь были не столь глупы, чтобы дурно обращаться с сыном виконта.
Возможно, лорд Норкорт говорил о своей кузине Джейн. Она вышла замуж и жила в Телфорде, хотя явно избегала своих родителей. Это заставило Мэдлин задуматься.
– Я должен вытащить Тессу из этого чудовищного места, – заявил виконт. – Никому из этих двоих нельзя позволять воспитывать ребенка, особенно – моей тетке.
– Я понимаю ваше беспокойство, – мягко сказала Мэдлин. – Но я не знаю, как поступление вашей племянницы в нашу школу может помочь делу.
– Бикемы создают видимость уютной семейной жизни. Они весьма уважаемая семья в тихом провинциальном городке. В глазах суда их преимущества перевешивают недостатки того, что я холостяк с плохой репутацией, пусть даже и титулованный. Единственная возможность склонить чашу весов в мою сторону – это показать, что я могу предложить другие преимущества: жизнь в столице, общество, более для нее подходящее, а также превосходное образование, какое она никогда не сможет получить в провинции. Вот почему так важно, чтобы вы приняли ее.
– Понимаю, – кивнула Мэдлин.
Она действительно кое–что понимала. Ситуация его племянницы была почти такой же отчаянной, как ее собственная. Но им обеим можно будет помочь, если она, Мэдлин, сумеет оказать услугу виконту.
– Очень хорошо, милорд. Я поговорю с миссис Харрис от вашего имени. Подождите здесь, пока я не вернусь, будьте так добры.
Она ушла, переполняемая болью, всколыхнувшейся из–за такой явной привязанности виконта к своей племяннице. Папа точно так же пытался защитить ее, но сэр Рандолф разрушил его репутацию порядочного человека и отнял средства к существованию.
Мэдлин едва не всхлипнула. Сейчас папа не мог даже подняться с постели, тем более – защитить ее. И, увы, без дохода от его практики они скоро исчерпают все свои сбережения, несмотря на ее скромную должность здесь.
Она должна вернуть отца к его прошлой жизни – даже если это означало, что придется умолять об услуге виконта. Но она могла сделать это только в том случае, если убедит директрису принять в школу мисс Долтон.
Это оказалось гораздо труднее, чем она ожидала. Даже после того, как Мэдлин объяснила тяжелую ситуацию мисс Долтон, миссис Харрис все еще колебалась.
– Но он же негодяй! – выпалила миссис Харрис. – Он не должен воспитывать молодую леди.
– Он и не будет, – парировала Мэдлин. – Мы будем. Кроме того, вы знаете, как сплетни все преувеличивают. Его репутация может быть совсем не такой плохой, как говорят.
– Вы так думаете? – Директриса фыркнула. – Тогда вы не слышали того, что слышала я. Как насчет тех распутных светских увеселений, которые он устраивает и о которых всегда пишут в газетах?
– Если вы говорите о моих вечеринках с веселящим газом, мадам, – донесся мужской голос с порога, – то они проводятся ради интеллектуального исследования.
Мэдлин чуть не застонала. Ей следовало бы догадаться, что виконт не оставит это дело ей. Он был явно из тех, кто берет ответственность на себя.
Когда лорд Норкорт вошел, его синие глаза пылали гневом.
– На моих вечеринках собираются лучшие умы науки и искусства.
И именно поэтому Мэдлин пыталась помочь ему. Но сейчас, дав волю своему темпераменту, надменный дурак окончательно и бесповоротно решал свою судьбу в споре с миссис Харрис.
– Лорд Норкорт, это моя начальница, – поспешно проговорила Мэдлин, полная решимости взять на себя контроль над ситуацией. – Миссис Харрис, могу я представить вам…
– Нет нужды представлять человека, чья репутация идет впереди него, – заявила миссис Харрис, в гневе поворачиваясь к виконту. – И ваши гости не только «лучшие умы», сэр. Как насчет полуодетых женщин, которые легкомысленно резвятся среди молодых людей «науки и искусства»? Согласно моим весьма достоверным источникам, ваши вечеринки не всегда устраиваются «ради интеллектуального исследования».
Виконт тихо вздохнул:
– У вас, должно быть, очень интересные источники, миссис Харрис. Да, я знаю, что впредь мне придется быть более осмотрительным. У меня в доме больше не будет вечеринок для холостяков. И никакая женщина, кроме уважаемой компаньонки, не станет сопровождать Тессу. Когда моя племянница не будет находиться здесь, она будет жить так, как живет дочь лорда.
– То есть вы хотите сказать, что откажетесь от любовниц и ночных развлечений в клубах?
– Она никогда не увидит и не услышит ничего, что может опозорить или развратить ее, – уклончиво ответил виконт. – Я сомневаюсь, что вы можете ожидать большего от любого женатого мужчины, дочь которого учится здесь в блаженном неведении о… занятиях своего отца.
Миссис Харрис знала, что лучше не заявлять, что отцы ее учениц не ведут себя так. Многие светские мужчины вели себя именно так.
– Если бы я думала, что вы способны на благоразумие, я могла бы найти место для вашей племянницы в этом семестре, но, учитывая вашу репутацию… Ах, я очень сомневаюсь…
– Вы подвергаете сомнению мое слово? – произнес виконт с некоторой угрозой в голосе.
А миссис Харрис терпеть не могла, когда ей угрожают.
– Давайте скажем просто: за долгие годы я убедилась в том, что мужчины не способны изменить свои привычки.
Виконт пристально посмотрел на директрису:
– Миссис Харрис, я абсолютно уверен: если моя племянница будет воспитываться в доме моих жестоких родственников, они навсегда изуродуют ее душу.
Директриса вздохнула:
– В таком случае вам придется поместить ее в другую школу для юных леди.
– Я не могу! – Виконт поморщился. – Я не могу поместить ее ни в какую другую школу.
– Почему же? – спросила миссис Харрис.
– Они не примут ее.
– А я так поняла, что вы сами не хотите посылать ее туда, – заметила Мэдлин.
– Видите ли, там отказываются обещать ей место до тех пор, пока я не получу опекунство. Они не хотят ввязываться в мою драку.
– Я тоже не хочу, – проворчала миссис Харрис.
– Но у вас прекрасная репутация, – возразил виконт. – А у них этого нет. К несчастью, если я не найду для нее достойную уважения школу, чтобы я мог доказать, что воспитываться у меня – это преимущество, меня не назначат опекуном. В этом моя проблема.
Миссис Харрис вскинула подбородок:
– Ваша проблема в том, что директрису не так легко очаровать, как ваших обычных приятельниц.
Виконт стиснул зубы.
– Я вижу, что даже такая дальновидная женщина, как вы, может быть невероятно ограниченной, когда речь идет о мужчинах. Я до последнего не обращался к вам, потому что знал: ваши хорошо известные «принципы» не позволят вам помочь мне. Очевидно, я был прав. До свидания, дамы.
Он направился к выходу, и тут Мэдлин поняла: она не может позволить миссис Харрис прогнать виконта. Возможно, только он мог помочь ее отцу.
– Думаю, виконт мог бы доказать, что станет приемлемым опекуном для своей племянницы, – выпалила Мэдлин.
Виконт остановился и обернулся, в глазах его промелькнула надежда. Миссис Харрис смотрела на него, однако молчала. Мэдлин же, собравшись с духом, проговорила:
– Если милорд продемонстрирует, что может держать свои личные занятия в рамках приличия, то разве для школы не было бы полезно принять его племянницу? Миссис Харрис, подумайте о наших преимуществах… Полагаю, было бы неплохо иметь в ученицах дочь предыдущего виконта и племянницу виконта настоящего. Ведь среди наших учениц слишком мало дочерей титулованных аристократов.
Миссис Харрис ненадолго задумалась, потом кивнула:
– Да, верно. Но, согласившись принять ее, я покажу, что одобряю прошение виконта об опекунстве, что поставит меня в неловкое положение.
– Вы не свяжете себя никакими обязательствами до тех пор, пока не убедитесь, что лорд Норкорт способен быть хорошим опекуном, – возразила Мэдлин.
– Я не могу терять время в ожидании, что какая–нибудь великодушная директриса решит мою судьбу, – прорычал виконт. – Мне нужно уплатить долги брата, привести в порядок поместье…
– Я вас понимаю, – кивнула Мэдлин. – Но полагаю, вы сумеете подождать неделю–другую, не дольше. Мое предложение позволит вам быть полезным для школы… а также и для своей племянницы.
– Но это же бессмысленно, – пробормотала миссис Харрис. – Чем виконт может оказаться полезным для школы?
Мэдлин сосредоточила всю силу убеждения на капризной директрисе. Она не позволит такому шансу ускользнуть у нее из–под носа!
– Вспомните, миссис Харрис, как часто вы сетовали на отсутствие у девочек практического опыта, говорили, что им трудно распознать охотников за приданым и прочих негодяев. Вы постоянно предостерегаете их, но уже в следующую минуту они видят красивого джентльмена, расточающего комплименты, и забывают обо всем на свете.
– Так что же вы предлагаете? – в раздражении проговорила миссис Харрис, не опровергая слов Мэдлин. Они и впрямь часто приходили в отчаяние из–за глупости впечатлительных девочек.
– Если девочки смогут услышать предостережения… от эксперта в таких вопросах, они действительно смогут обратить на них внимание. – Расправив плечи, Мэдлин выложила свою самую сильную карту: – Я думаю, виконту следует давать нашим девочкам уроки.
Миссис Харрис смотрела на нее, раскрыв рот.
– Какие уроки он может…
– Он может научить их, как избегать махинаций негодяев и мошенников. – Мэдлин улыбнулась. – Уроки распутства.
