Текст книги "Коварный повеса"
Автор книги: Сабрина Джеффрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
Глава 20
Дорогой кузен,
я нахожу Вашу настойчивую неприязнь к лорду Норкорту довольно странной, ведь Вы говорите, что не знаете его лично. На этой неделе я наблюдала его с моими девочками, часто без его ведома, и он всегда вел себя как джентльмен. А его уроки действительно помогли девочкам. Все это заставляет меня думать: а не проистекает ли Ваша неприязнь к нему из чего–то более серьезного, чем забота о репутации школы?
Ваша озадаченная родственница Шарлотта.
Энтони то и дело подгонял лошадей, чтобы прибыть в школу пораньше и застать Мэдлин одну. Потому что вчера в Чертейе он узнал нечто очень важное: в этом городке не было доктора по фамилии Прескотт. И нигде в окрестностях никогда не было такого доктора. Более того, в Чертейе никто и никогда не слышал о скандале, связанном с закисью азота.
До субботней ночи он мог бы сделать вывод, что вся история Мэдлин об отце была ложью, просто еще одной интригой. Но после того, что случилось между ними, он не мог поверить в это.
Во–первых, ему вспомнились ее слова о Чертейе, и он вдруг осознал: Мэдлин никогда не говорила, что она родом именно оттуда; она просто позволила ему верить в то, во что он хотел верить, но при этом старалась не лгать ему.
И опять же – ее девственность. Она отдала ему свою невинность, чтобы сберечь свои секреты, а после этого сбежала. Интриганки так себя не ведут. Поступки Мэдлин – это поступки отчаяния.
При одной мыли о том, что она дошла до такого отчаяния, его охватывал страх. Храня свои секреты, она пыталась защитить его – он был почти уверен в этом. Следовательно, она и ее отец действительно находились в большой беде, столь ужасной, что она потеряла всякую надежду на то, что он, Энтони, поможет ей.
А может, враги ее отца – его друзья? Только этим можно было объяснить то, что она знала о его юношеских выходках. Значит, он должен был объяснить ей, что не следует его опасаться, что он поможет ей в любом случае.
Энтони выбрался из экипажа недалеко от школы, чтобы проскользнуть туда незамеченным. Войдя через черный ход, он поднялся наверх по лестнице для слуг. Теперь оставалось только надеяться, что Мэдлин опять появится рано.
Заглянув в классную комнату, он вздохнул с облегчением – Мэдлин была там. Но с ней была и миссис Харрис – он увидел директрису в следующую секунду.
Но что миссис Харрис здесь делала так рано?
– Доброе утро, лорд Норкорт, – сказала директриса. – Вы сегодня приехали раньше, чем обычно, не так ли?
– Как и вы, – кивнул Энтони. Взглянув на Мэдлин, он понял, что она ужасно нервничает. Очевидно, появление директрисы застало и ее врасплох. Черт возьми, что тут происходит?
А миссис Харрис с интересом поглядывала то на Мэдлин, то на него.
– Полагаю, вы надеялись поговорить с мисс Прескотт наедине, – сказала она неожиданно.
– Да, разумеется, – кивнул Энтони. – Нам с ней нужно обсудить мои уроки на эту неделю. Мы вряд ли можем делать это при девочках. Поэтому я и приехал сегодня пораньше. – Пристально взглянув на миссис Харрис, он добавил: – Надеюсь, это дозволено. Или вы возражаете?
Миссис Харрис проигнорировала его вопрос.
– Мне надо серьезно поговорить с вами обоими, – сказала она. – Давайте перейдем в мой кабинет.
«О Боже, неужели она что–то знает?» Энтони взглянул на Мэдлин, но та тотчас же отвела глаза. Ему следовало поговорить с ней немедленно, но они никак не могли это сделать при директрисе.
Все трое вошли в кабинет, и миссис Харрис, указав на стулья перед ее письменным столом, сказала:
– Садитесь, пожалуйста.
Когда они садились, Мэдлин бросила на него выразительный взгляд. Было очевидно: она пыталась предупредить его о чем–то – но о чем?
– Слушаю вас, – сказал он, посмотрев на директрису.
Усевшись за стол, миссис Харрис взглянула на Мэдлин, потом повернулась к Энтони.
– Буду говорить с вами откровенно, – заявила она. – Вы должны признать правду, лорд Норкорт. Ваш ранний приезд не имеет никакого отношения к урокам, а касается вечеринки с веселящим газом, которую ваш друг устроил в субботу. На вечеринке была и Мэдлин, не так ли?
Энтони в растерянности молчал.
– Миссис Харрис, я же говорила вам, что я не…
– Помолчите, мисс Прескотт, – перебила директриса. – Я хочу услышать объяснения лорда Норкорта. А вы, пожалуйста, не вмешивайтесь, иначе я попрошу вас выйти из кабинета.
Энтони нисколько не сомневался: миссис Харрис узнала о вечеринке вовсе не от Мэдлин. Изобразив удивление, он пробормотал:
– Простите, но я понятия не имею, о чем вы…
Директриса посмотрела ему прямо в глаза:
– Неужели, лорд Норкорт?
– Поверьте, я действительно ничего об этом не знаю. Какой мой друг устроил вечеринку с веселящим газом? И как на ней могла присутствовать мисс Прескотт? Это вряд ли позволительно для такой леди, как она.
– Вот именно, – кивнула миссис Харрис. – Так вы ничего об этом не знаете?
Энтони решительно покачал головой:
– Нет, ничего. – Ему ужасно не хотелось лгать женщине, которую он уже начал уважать, но какой у него был выбор?
Директриса вытащила из ящика листок бумаги и положила его на стол.
– Это письмо я получила вчера от человека, которому всецело доверяю. Значит, я должна считать, что он лжет?
После недели, проведенной в школе, Энтони прекрасно знал: человек, которому директриса «всецело доверяла», – это кузен Майкл, ее таинственный покровитель.
Он пожал плечами:
– Я не знаю, следует ли вам принимать во внимание это письмо. А что в нем…
– Мне сообщают, что маркиз Стоунвилл, ваш ближайший друг, устроил в своем поместье вечеринку с веселящим газом. – Директриса опять взглянула на Мэдлин. – И на этой вечеринке была некая молодая дама, миссис Брейхем. Судя по описанию, она удивительно похожа на мисс Прескотт. Что вы можете сказать по этому поводу?
Энтони снова пожал плечами:
– А что я могу сказать? Вероятно, вам следует узнать побольше подробностей. Очевидно, человек, написавший вам, сам был там гостем.
Директриса вспыхнула.
– Нет, он не был гостем! Он совершенно ясно дал это понять. Но он слышал о вечеринке от знакомых.
– А–а, теперь понятно… – с усмешкой протянул Энтони. – Знаете, мои друзья–адвокаты называют это показаниями с чужих слов. Такое ни в одном суде не допускается.
– Здесь не суд, сэр! – строго проговорила директриса. – В этой школе я устанавливаю порядки. И я хочу знать правду.
Покосившись на Мэдлин, Энтони заметил отчаяние в ее глазах. Черт бы побрал эту миссис Харрис!
– Боюсь, что ничем не могу вам помочь, – сказал он. – Если мой друг и устроил такую вечеринку, я ничего не знаю об этом. И я считаю, что мисс Прескотт никак не могла рисковать своим местом в школе и репутацией. Она не могла присутствовать на такой вечеринке. Думаю, она скажет вам то же самое.
– Я говорила с ней, – кивнула миссис Харрис. – Она тоже все отрицает.
– Тогда вот вам и ответ.
– Нет, не уверена. – Директриса покачала головой. – Но прежде чем мы продолжим этот разговор, я хочу кое–что прояснить. Ваше поведение в школе до настоящего момента было лучше, чем я ожидала. Я бы даже пошла дальше и сказала, что вы очень помогли моим девочкам. Поэтому я склонна считать, что вы не имеете отношения к вечеринке. – Миссис Харрис на несколько секунд умолкла, потом вновь заговорила: – Но кое–что очень меня смущает. Насколько я знаю, Брейхем – фамилия вашей бабки по материнской линии, и это указывает на то, что женщина, присутствовавшая на вечеринке, могла быть как–то связана с вами. Следовательно, она либо является вашей родственницей, либо… – Директриса взглянула на Мэдлин. – Возможно, мисс Прескотт назвалась так для того, чтобы отвлечь подозрения от себя и бросить их на вас.
Энтони едва не выругался вслух. Черт побери, как кузен Майкл узнал девичью фамилию его бабки? Эта фамилия даже не была упомянута в «Дебретт» [6] 6
Ежегодный справочник английского дворянства.
[Закрыть]. Конечно, некоторые люди могли что–нибудь разузнать о его бабке, но не за один же день!
В любом случае было ясно: этот кузен Майкл заслуживал хорошей порки.
– Вот так обстоят дела, сэр, – продолжала миссис Харрис с невозмутимым видом. – Либо вы рассказываете мне все, что знаете о миссис Брейхем и о вечеринке вашего друга, либо я отказываюсь иметь дело с мисс Прескотт.
Энтони тяжело вздохнул.
– Но почему?.. При чем здесь мисс Прескотт?
– Сэр, я готова поверить, что вы действительно ничего не знали о вечеринке и о появлении там мисс Прескотт. Допускаю, что она случайно упомянула имя вашей бабки. В таком случае я смогу зачислить вашу племянницу в школу.
– А что вы сделаете с мисс Прескотт?
– Уволю ее, разумеется.
Не удержавшись, Мэдлин тихонько вскрикнула, и Энтони тотчас же вскочил на ноги.
– Вы ее уволите?! – закричал он. – Основываясь на таких смехотворных доказательствах?
– У меня есть и другие доказательства. Мой друг пишет, что один из гостей слышал, как маркиз называл миссис Брейхем «Мэдлин», когда она уже уходила. А Мэдлин довольно редкое имя, вы не согласны?
Проклятие! Вполне вероятно, что Стоунвилл действительно назвал ее по имени. Но что же теперь делать? Может, придумать какую–нибудь историю о «миссис Брейхем»? Но в таком случае придется признать, что он знал о вечеринке. И тогда миссис Харрис едва ли согласится принять Тессу в свою школу.
Если же отрицать свою причастность, то Мэдлин потеряет место. А ведь он почти ничего не знал о ситуации, в которой она оказалась. Очень может быть, что сэр Хамфри действительно единственный человек, который мог спасти доктора Прескотта. И если верить тому, что Мэдлин рассказала ему ночью, то жизнь ее отца находилась в опасности. В сравнении с этим положение Тессы казалось не столь отчаянным. В таком случае у него только один выход.
«Тесса, прости меня… Прости меня, моя дорогая девочка. Если миссис Харрис не примет тебя в школу, я найду другой способ освободить тебя, клянусь».
– Итак… – сказала директриса. – Я слушаю вас, лорд Норкорт.
– Поверьте, мисс Прескотт не имеет к этому делу абсолютно никакого отношения. А миссис Брейхем – моя дальняя родственница по материнской линии. Моя кузина. Это просто совпадение, что ее имя тоже Мэдлин. Так вот, кузина уговорила меня отвезти ее на эту вечеринку.
– Неужели? – На лице миссис Харрис появилось какое–то странное выражение. – А ваша родственница… Почему ей так хотелось посетить вечеринку вашего друга?
Энтони заставил себя улыбнуться.
– О, это вполне объяснимо. Провинциалка оказывается в столице, захотелось… чего–то необычного. Поэтому я договорился с лордом Стоунвиллом о ее присутствии.
– Да, понимаю, – кивнула директриса.
– Но это еще не все, миссис Харрис. Видите ли, она замужем за священником. И вполне естественно, что я заботился о ее репутации. Вот почему я солгал, когда сказал, что ничего не знал о вечеринке.
Мэдлин вскочила со стула.
– Миссис Харрис, можно, я скажу?
– Вы можете идти, Мэдлин, – сказала директриса. – Я уверена, вас Ждут ваши ученицы.
– Но лорд Норкорт…
– Идите же! – Энтони выразительно взглянул на Мэдлин. – Все в порядке, мисс Прескотт. Не беспокойтесь за меня. Я готов нести ответственность за свои поступки. Уверен, что миссис Харрис понимает меня.
Мэдлин покачала головой:
– Пожалуйста, милорд…
Миссис Харрис строго посмотрела на учительницу:
– Если вы сейчас не уйдете, Мэдлин, я начну думать, что вы оба в чем–то виновны, и тогда откажусь иметь дело с вами обоими.
Эти слова директрисы заставили Мэдлин уйти. Как только двери за ней закрылись, миссис Харрис взглянула на Энтони:
– Так вы думаете, что я смогу вас понять? – Поднявшись из–за стола, она принялась расхаживать по кабинету. – Вы помогли вашей замужней родственнице, уважаемой даме, попасть на скандальную вечеринку, устроенную одним из ваших друзей. И вы сделали это, не принимая вовнимание риск, которому подвергалась ее репутация. Я правильно поняла ситуацию?
– Да, правильно, – кивнул Энтони.
– И вы даже не присутствовали на вечеринке, чтобы убедиться, что никто из опьяненных гостей не воспользуется ее беззащитностью, не так ли?
Энтони медлил с ответом. Наконец сказал:
– Нет, ошибаетесь. Я привез ее на вечеринку и все время оставался там. Но из–за беспокойства о получении опекунства над моей племянницей я не принимал… активного участия. – Директриса нахмурилась, и он добавил: – Я знаю, что с моей стороны было опрометчиво уступить ее просьбе, но когда Мэдлин чего–то хочет, ей очень трудно отказать.
Тут директриса остановилась и пристально посмотрела на собеседника:
– И все же вы считаете, что сможете быть хорошим опекуном для молоденькой девушки.
Энтони еще раз мысленно попросил прощения у своей племянницы. Затем покачал головой:
– Нет, миссис Харрис, я так не считаю. То есть у меня просто нет в этом уверенности. Но я сделаю все возможное, чтобы стать хорошим опекуном. Во всяком случае, я всегда буду ставить на первое место интересы Тессы. И мне очень хотелось бы, чтобы моя племянница училась в вашей школе. В конце концов, ее единственная вина в том, что она лишилась родителей в столь юном возрасте.
Какое–то время миссис Харрис молча смотрела на него. Затем, приблизившись, протянула ему руку.
– Что ж, прекрасно, лорд Норкорт. Ваша племянница может приступить к занятиям, как только суд вынесет решение об опекунстве. Я напишу в суд письмо и поддержу ваше прошение.
Энтони в изумлении смотрел на миссис Харрис. Правильно ли он понял? Неужели он выиграл? Неужели все устроилось самым лучшим образом?
– Ведь вы этого хотели, не так ли? – спросила директриса.
– Да–да, конечно! – Пожав руку директрисы, он с искренней благодарностью проговорил: – Спасибо вам зато, что дали мне шанс. Спасибо за все. Поверьте, вы не будете разочарованы.
– Надеюсь, что не буду. – Миссис Харрис снова уселась за стол. – Однако я хотела бы попросить вас об одной услуге.
Опять услуга?
– Да, разумеется, – кивнул Энтони.
Пристально глядя на него, директриса сказала:
– Поскольку я удовлетворила вашу просьбу, вам нет необходимости продолжать уроки распутства. Поэтому я хочу, чтобы вы покинули школу.
– Да, конечно, – ответил он.
– И хочу, чтобы вы ушли сейчас же, – продолжала миссис Харрис. – Не встречаясь с мисс Прескотт. Кроме того, вы должны пообещать, что никогда больше не подойдете к ней – ни здесь, ни в другом месте.
Такого обещания он дать не мог.
– Миссис Харрис, но почему?..
Она со вздохом ответила:
– Потому что, сэр, мы оба знаем: мисс Прескотт была на вечеринке.
Неужели он выиграл один бой, чтобы проиграть другой?
– Но я клянусь вам…
– Ради Бога, сэр, вам не нужно лгать. Видите ли, у меня есть свои собственные связи в обществе. Как только кузен сообщил мне об этой вечеринке, я поговорила с человеком, который там действительно присутствовал. И его рассказ убедил меня в том, что это была именно мисс Прескотт. – Немного помолчав, директриса добавила: – Но я не осуждаю ни вас, ни мисс Прескотт. Я прекрасно понимаю, что на это ее толкнуло… научное любопытство, если можно так выразиться. Она любознательна. А ваша готовность уберечь ее от последствий такого любопытства делает вам честь.
– Тогда почему же вы угрожали, что…
– Потому что я знала, что вы помогали ей. – Миссис Харрис снова вздохнула. – Я была почти уверена, сэр, что вы не станете ее защищать. Но признаюсь, вы удивили меня. Вы солгали ради нее, хотя и рисковали. Следовательно, можно сделать вывод: скорее всего она вам небезразлична. А если так, то вы, сэр, должны оставить ее в покое.
Энтони судорожно сглотнул.
– Но я не могу… И не оставлю…
Черты лица директрисы исказил гнев.
– Поймите, она не такая, как другие ваши женщины!
Она не понимает, как легко сорваться в пропасть всего лишь из–за нескольких поцелуев.
– Вообще–то она понимает гораздо больше, чем вы думаете, – возразил Энтони. – Но в любом случае мои намерения по отношению к ней вовсе не такие, как вам кажется. У меня… серьезные намерения.
– Неужели? – Она посмотрела на него так, будто впервые увидела. – Тогда как же вы это себе представляете? Ведь вы, сэр, виконт, а она – школьная учительница с больным отцом…
– Для меня это не имеет значения.
Директриса покачала головой:
– Что–то не верится… А может, вы собираетесь переложить на нее ответственность за вашу племянницу?
– Конечно, нет! – возмутился Энтони. – Подобным предложением вы оскорбляете меня, миссис Харрис. И еще больше оскорбляете мисс Прескотт, намекая на то, что она недостойна внимания титулованного джентльмена.
Директриса неожиданно смутилась.
– Нет–нет, вы неправильно меня поняли. Я не хотела сказать ничего подобного. Мэдлин заслуживает наивысшей похвалы. У нее прекрасные рекомендации из школы в Шрусбери, где она раньше работала, и она блестящим образом подтвердила эти рекомендации…
– В Шрусбери? – переспросил Энтони. – Она приехала из Шрусбери? – Нет, этого не может быть. Ведь Телфорд всего в пятнадцати милях…
Проклятие! Так вот из какого она города! Из Телфорда! И вот почему она отказывается открывать ему свои секреты.
Миссис Харрис посмотрела на него с некоторым удивлением:
– А вы не знали, что она родом из Шропшира? Неужели Мэдлин не сказала вам об этом?
Он покачал головой:
– Нет, не сказала.
– А она хотя бы знает о ваших серьезных намерениях? Вы обращались к ее отцу за позволением ухаживать за ней?
– Нет, не обращался, но…
– Тогда, может быть, вам следует сначала подумать об этом? – перебила директриса.
Он посмотрел на нее в недоумении:
– Сначала… что?
– Сначала попросить разрешения у отца Мэдлин. Потому что вам больше не будет позволено встречаться с ней здесь. Я не могу допустить, чтобы вы ухаживали за ней в школе. Это вызвало бы ненужные слухи и подозрения.
– Да, понимаю.
Он действительно кое–что начал понимать. Теперь у него уже почти не было сомнений: отец мисс Прескотт – это тот самый доктор, который лечил его когда–то, много лет назад. Тот самый доктор, который оставил его у «ласковых» тетки и дяди. Этот человек тогда сбежал… как и Мэдлин сбежала от него среди ночи. Вероятно, это их семейная черта.
Энтони решил, что непременно поговорит с Мэдлин на эту тему. И лучше всего перехватить ее сегодня, когда она выйдет из школы. В город ведет только одна дорога, так что они никак не смогут разминуться.
Да, он обязательно поговорит с ней. Потому что, если его догадка верна, если она действительно решила… Ох, даже думать об этом не хотелось.
Закончив разговор с миссис Харрис, Энтони покинул школу. Все–таки не зря он сегодня сюда приезжал. Благодаря случайности он узнал, кто такая мисс Прескотт, и уж теперь–то ей не удастся его одурачить.
Глава 21
Дорогая Шарлотта,
если Вы вспомните о непристойных попытках лорда Норкорта увести бедную мисс Прескотт по садовой дорожке, то Вы поймете: у меня нет никаких враждебных чувств к этому человеку и только забота о Вас, Ваших учительницах и Ваших ученицах побуждает меня вмешаться.
Ваш заботливый Кузен Майкл.
В полдень Мэдлин поспешно вышла из школы, кутаясь в плащ – дул холодный порывистый мартовский ветер. Слава Богу, миссис Харрис позволила ей уйти пораньше. Все это утро она думала об Энтони и о его поступке, ошеломившем ее.
Энтони солгал ради нее. Зная, какой это риск для его племянницы, он все равно солгал, чтобы спасти ее. И это при том, что она даже не призналась ему во всем, не доверилась ему. Что ж, теперь она всецело ему доверяла. Но как найти его, чтобы сказать об этом? К сожалению, миссис Харрис удалила его из школы, а она не знала, где его найти.
Но зато миссис Харрис согласилась помочь Тессе. Мэдлин была бы в ужасе, если бы его ложь в ее защиту отразилась на девочке. После того как папа рассказал, что Энтони пришлось вытерпеть от Бикемов, она не могла думать ни о чем другом. Мальчик так страдал… Какое счастье, что племянница Энтони скорее всего не окажется у этих ужасных Бикемов!
Стук копыт у нее за спиной заставил Мэдлин отойти к обочине дороги, чтобы пропустить экипаж. Поглощенная своими мыслями, она не заметила, что карета остановилась. Но тут вдруг раздался хриплый мужской голос:
– Садитесь, мисс Прескотт!
Она повернулась и увидела Энтони, распахнувшего дверцу кареты. Он протянул ей руку, однако смотрел с такой неприязнью, что она замерла в нерешительности.
– Садитесь же! – потребовал он. – Садитесь, пока нас никто не увидел.
Глядя на виконта с удивлением, Мэдлин машинально протянула ему руку, и он помог ей забраться в карету. Усевшись напротив него, она невольно поежилась – Энтони совершенно не походил на того человека, которого она знала раньше. Сейчас он смотрел на нее холодными глазами, с циничной усмешкой на губах, и в эти мгновения он очень походил на своего друга лорда Стоунвилла.
– Так, значит, вы из Телфорда, – произнес этот новый странный Энтони.
Его ледяной взгляд вселял ужас, и Мэдлин не могла вымолвить ни слова.
Когда она не ответила, он продолжил тем же ужасным ледяным тоном, от которого в ее сердце поселился ужас:
– Миссис Харрис случайно упомянула, что вас ей рекомендовала школа в Шрусбери. Следовательно, вы лгали мне, не так ли?
Мэдлин с усилием сглотнула.
– Нет–нет, я никогда вам не лгала, – проговорила она с дрожью в голосе; взгляд виконта все больше ее пугал.
– Что ж, можно сказать и так. Вы действительно не лгали, но позволили мне заблуждаться на ваш счет, верно?
– Да. – Она кивнула.
– Это была идея моего дяди?
Мэдлин уставилась на него, раскрыв рот:
– Ваш дядя?.. При чем здесь он?
– Потому что ваш отец – его доктор.
– Уже нет!
– Разумеется, уже нет. После той скандальной истории, после смерти женщины, о которой вы мне рассказали, сэр Рандолф, конечно же, отказался от услуг вашего отца. Если только ваш рассказ о несчастной женщине тоже не был ложью.
– Конечно, нет! – воскликнула Мэдлин. Затем, смутившись, пробормотала: – Поверьте, ни одно мое слово о папе и о скандале не было ложью, но… Дело в том, что сэр Рандолф…
– Мой дядя обещал вам помочь, если вы окажете ему услугу, не так ли?
– Что вы имеете в виду?
– Я появился в школе, и вы поняли: у вас есть шанс восстановить положение вашего отца при моем дяде.
– Нет! Ничего подобного!
– Вы узнали о ситуации с моей племянницей и, вероятно, догадались: дядя согласится вам помочь, если вы докажете, что я неисправимый негодяй, которому нельзя доверять ребенка. И вы, мисс Прескотт, взялись за дело.
– Вы ошибаетесь. – Мэдлин вздохнула. Так вот что он, оказывается, подумал… Подумал, что она пыталась помочь его дяде. – Да–да, ошибаетесь. Просто мы с вами заключили сделку, вот и все.
– Сделку, которую состряпали вы. Вы сказали мне, что поможете при зачислении Тессы в школу…
– И я помогла! А сегодня утром миссис Харрис удивила меня этим своим письмом.
Энтони снова усмехнулся:
– Ах да, миссис Харрис… Она немного спутала ваши планы. Вам, наверное, следовало поговорить с ней предварительно, тогда бы у вас все прошло хорошо.
– Вы напрасно меня обвиняете. Я никак не связана с вашим дядей. Вы все неправильно поняли.
– Неужели? – Он окинул ее презрительным взглядом; было ясно, что он не верит ей. – Полагаю, теперь вы собираетесь сообщить, что легли со мной в постель только по тому, что любите меня.
– Да!
– Именно поэтому вы и сбежали, как только я заснул?
Мэдлин невольно застонала:
– Ох, поймите же, после того, что между нами было у лорда Стоунвилла, я не могла обманывать вас…
– Но все–таки обманули. Ведь вы были девственницей!
Мэдлин в изумлении уставилась на него. А она–то уже решила, что он ничего не заметил. Очевидно, мужчины более наблюдательны, чем ей казалось. И, наверное, из–за этого он ведет себя так ужасно. Он приписал ей совершенно другие мотивы.
– Вы думали, что я не замечу, пока не будет слишком поздно? – продолжал Энтони. – А потом вы появились бы перед моим дядей с ужасной историей о том, как я обесчестил вас? В результате мой дядя помирился бы с вашим отцом и…
– Прекратите! – воскликнула Мэдлин. – Вы вбили себе в голову совершенно безумную мысль. Еще раз говорю: вы ошибаетесь.
Она схватила его за руки, но он, поморщившись, отстранился с таким видом, словно ее прикосновение было для него неприятно.
Сделав глубокий вдох, Мэдлин проговорила:
– В ваших выводах нет логики, Энтони. Разве вы не заметили сегодня утром, как я испугалась, что потеряю место из–за какой–то глупой вечеринки? Как вы можете верить, что я отдалась вам только из–за того, что сэр Рандолф якобы поможет моему отцу?
– А почему бы и нет? Ведь вы ради отца готовы на все. Обманом заставили меня думать, что вы опытная женщина, уговорили меня устроить вечеринку, чтобы познакомиться с сэром Хамфри, легли со мной в постель…
– Я сделала это не ради отца, – перебила Мэдлин. – То есть… начиналось все так, но по другим причинам. Вы все неправильно поняли.
Он молча посмотрел на нее все с тем же презрением, и Мэдлин поняла, что должна рассказать всю правду, даже самую отвратительную правду о себе самой.
– Видите ли, я знала: если вы заберете мою девственность, то будете чувствовать себя виноватым и…
– И скажу, что должен на вас жениться. И вот тогда вы…
– Вы можете просто выслушать меня? Я могу все объяснить. Поверьте, я никогда не думала, что вы захотите жениться на мне. У нас с вами разное положение в обществе. Но я подумала, что вашего чувства вины будет достаточно, чтобы вы познакомили меня с сэром Хамфри. И тогда мне не пришлось бы признаваться, что я из Телфорда.
– Вы хотите сказать, что вам не пришлось бы рассказывать, кто на самом деле ваш отец? То есть боялись, что я догадаюсь о вашей связи с моим дядей? Но это только подтверждает мои выводы, разве не так?
– У меня нет никаких связей с этим отвратительным дьяволом! Ведь именно он довел папу до его нынешнего состояния! И он не успокоится, попытается уговорить викария Кросби, чтобы тот настоял на судебном разбирательстве. Ваш дядя решил погубить моего отца во что бы то ни стало. Так неужели вы думаете, что я могла бы стать на его сторону? Это как если бы я поддержала леди Тарли против миссис Харрис.
Тут лед в глазах виконта немного подтаял и она увидела прежнего Энтони, которого знала и любила.
Любила? Да, в какой–то момент на прошлой неделе она влюбилась в него. Хотя, конечно же, все началось еще раньше – наверное, в те минуты, когда он говорил о том, что должен защитить свою племянницу. По–настоящему же она полюбила его после того, как услышала рассказ о маленьком мальчике, тосковавшем по матери в доме своей полубезумной тетки.
А теперь он смотрел на нее вопросительно и чувствовалось, что он не знает, верить ей или нет.
– Но почему мой дядя пытается погубить вашего отца?
– А почему он делает все то, что делает? Почему он хочет получить опекунство над Тессой?
– Без сомнения, из–за денег. Мой брат оставил опекуну весьма значительную сумму. Вот почему они хотели заполучить меня, когда я был ребенком. Я приносил им немалый доход.
И потому что леди Бикем была нужна жертва для запугивания. По крайней мере так ей казалось после того, что рассказал отец.
– Ну… в деле папы все гораздо сложнее. Они с сэром Рандолфом не ладят уже много лет. А поссорились они в то время, когда я была девочкой. – «После того как папа узнал, что с тобой делают твои дядя с тетей», – хотелось ей сказать.
Да, ей очень хотелось рассказать ему и об этом тоже, но она не решалась. Сначала следовало переубедить его, чтобы он понял, что она ему не враг.
Какое–то время он молча смотрел на нее, обдумывая ее слова, потом спросил:
– Почему я должен вам верить? Ведь вы с самого начала могли обратиться ко мне за помощью, однако не сделали этого.
– А если бы сделала? Не зная меня, вы стали бы меня избегать, вот и все. Поэтому я ничего вам не говорила, только просила познакомить меня с сэром Хамфри. Я боялась, что если вы узнаете об обвинениях, которые сэр Рандолф выдвинул против моего отца, то откажетесь помочь мне. Ведь ваше вмешательство могло помешать вам получить опекунство над племянницей. В конце концов, у вас не было причин верить мне, не было причин принимать мою сторону.
Он снова задумался.
– А сейчас у меня есть причины верить вам?
– И сейчас нет. Если не считать того, что сейчас вы знаете меня лучше. Именно поэтому я надеюсь, что вы все–таки поймете меня, поймете мою ситуацию.
Глаза его на мгновение потемнели, но только на мгновение.
– Ах да, ваша «ситуация»… Полагаю, пришло время рассказать о ней. Рассказать правду, всю правду.
Мэдлин кивнула. Ничего не утаивая, она рассказала о смерти миссис Кросби. Не утаила даже мерзкие обвинения сэра Рандолфа.
Энтони внимательно выслушал ее.
Когда она закончила, он посмотрел на нее так, как судья смотрит на вора, сидящего на скамье подсудимых.
– Что ж, я признаю, мой дядя бессердечен. Но я знаю и другое: он никогда ничего не делает без причины. Не очень–то верится, что из–за давней размолвки с вашим отцом он вдруг станет возводить целую гору лжи, чтобы уничтожить уважаемого доктора. И уж тем более трудно поверить в то, что он желает ему смерти.
– Я понимаю, что вам трудно в это поверить, – вздохнула Мэдлин, – но, к сожалению, это правда, чистейшая правда.
Он тоже вздохнул:
– Трудно поверить вам еще по одной причине. Мне придется съездить в Телфорд, чтобы проверить, насколько правдивы ваши слова. Но вы за это время можете выступить здесь перед судом на стороне моего дяди.
– О, ради Бога, Энтони! Зачем мне делать это?!
– Возможно, для того, чтобы мой дядя прекратил преследовать вашего отца.
– Вы же прекрасно знаете, что это не так. Я ни за что не смогла бы причинить вред вашей племяннице. Как вы можете так говорить?
Он что–то пробурчал себе под нос и запустил пятерню в волосы. Затем со вздохом пробормотал:
– Я уже не знаю, в какую версию вашей истории верить. Как можно понять женщину, которая отдает свою девственность мужчине по расчету…
– Я, кажется, говорила вам: начиналось это именно так, но закончилось совсем по–другому, – перебила Мэдлин. – Вот почему я от вас ушла. Мне не хотелось разрушать то прекрасное, что было в ту ночь между нами. – Энтони закрыл лицо ладонями, а Мэдлин тихо добавила: – Именно поэтому я пыталась не позволить вам солгать из–за меня сегодня утром. Я не хотела, чтобы вы из–за меня погубили будущее вашей племянницы.
Она положила руку на его плечо, и он, вздрогнув, проговорил:
– Мэдлин, чего вы хотите от меня? Разве не достаточно того, что вы почти свели на нет мои шансы получить опекунство над Тессой?
– Я просто хочу, чтобы вы поверили мне, – прошептала она. – Хочу, чтобы вы не думали обо мне так плохо. Больше мне от вас ничего не нужно.
– Больше не нужно?! – Он откинулся на спинку сиденья. – Так, значит, вы оставили попытки познакомиться с сэром Хамфри? Или все это тоже было уловкой?
«Ах, он по–прежнему не верит мне», – подумала Мэдлин.
– Если это была уловка, тогда я очень хорошо все рассчитала, – заметила она. – Ведь я писала письма сэру Хамфри задолго до вашего появления в школе. Неужели вы считаете, что я каким–то образом могла предвидеть ваше появление в школе?
