Текст книги "Выдыхая наши ссоры (СИ)"

Автор книги: Сабина Рейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

Я провела большим пальцем по его нижней, сухой губе, затем по горячим, красным щекам. Лео молча следил за моими движениями. Когда я убрала руку, он посмотрел на меня. Тот блеск в глазах, который исходил из-за лампы, просто завораживал. Мне захотелось, чтобы он притронулся ко мне, и я продвинулась к нему ближе. Плевать, что он болеет, и я могу заразиться, сейчас это волнует меня меньше всего.

Будто прочитав мои мысли, Лео проводит пальцами по моей руке, плавно переходит к шее, от нее к ключице. Чувствую, как начинаю таять. На что способны одни прикосновения! Его горячий палец, как и все тело, плавно проходит по нижней губе. Возвращаясь к руке, он не отводит от меня взгляд, а я прикрываю глаза, чувствую, как внизу живота сладко тянет.

Снимаю кофту, потому что к вечеру Альберт усиливает отопление и, оставшись в одной майке, возвращаюсь. Убрав волосы в пучок, чтобы не было сильно душно, ложусь, как и лежала. Лео вновь тянется ко мне рукой, но останавливает ее на полпути, смотря на меня. Просит разрешения? Слегка киваю, и он опускает лямку майки, вместе с лямкой бюстгальтера, затем вновь поднимает. Проводит пальцем под грудью, словно вырисовывая очертания и убирает руку. Готова заплакать: не хочу, чтобы он ее убирал. Говорит человек, который желал держаться от бывшего подальше.

– Что же ты со мной делаешь, – тихо утвердил он. – Прости меня за все, – молит Лео, – прости за фото, за слова, за все плохое, что я когда-либо делал, – продолжает он.

– Прости меня за поцелуй с Ником, – тихо начинаю я.

– Давно простил. Попробуем начать заново? – он затаил дыхание, будто боясь, что откажу.

Он много нервничает из-за нашей ссоры и это доказательство того, что я несла чушь в порыве ссоры, и на самом деле Лео меня любит. Ему нельзя нервничать и единственный ответ, который не позволит взбудоражить его нервные клетки – «да». Но готова ли я простить его сейчас из-за жалости? Подобрав нужный ответ, я сказала:

– Лео, несмотря ни на что, я еще не готова, правда, – он вздохнул.

– Я понимаю, но боюсь тебя потерять окончательно. Мне хочется дать тебе время, отдохнуть немного от отношений, ведь есть еще множество других подростковых проблем, помимо любовных, но у меня не получается. Меня тянет к тебе неведомой силой, – он прикрыл глаза.

Что я могу ответить? Я совсем не знаю, что ему сказать.

– Я люблю тебя, Дина, – он потушил лампу и через несколько минут, когда я уже знаю, что могла бы ему сказать, слышу легкое сопение.

Лео уснул, значит, пока еще прощение можно подержать в себе. Прощу ли я Лео? Время покажет.

Выдох дцадцать первый

Дина

Полдня в школе прошли, как в тумане. Я ничего не видела перед собой и, иногда, заблудившись в собственных мыслях, сталкивалась с учениками. Нет ни Ника, ни Риты. Лера держалась рядом, но, кажется, тоже плевала на реальный мир. Она знает о смерти бабушки ребят и ей тоже не лучше, чем мне.

Ученики стояли возле своих шкафчиков и весело обсуждали, как бурно провели свои каникулы. Кажется, по моим каникулам можно написать отдельную книгу приключений.

Лео мы не стали будить, к утру у него вновь поднялась температура, и вновь появился сильный кашель. Мама сказала, что не стоит его вести к педиатру, это обычная простуда, которую парень не вовремя начал лечить. Полночи я не спала. Тупо смотрела на Лео, пытаясь запомнить чуть ли не каждую волосинку на его бровях. Несколько раз он хмурился, а веки дергались, и мне ужасно хотелось понять, что ему снится, но я так и не поняла.

Не люблю когда зимой идет мокрый снег, больше похожий на дождь. Наступает хандра, какая-то пустота завладевает тобой. Чувство, будто производство красок для мира закрыли, или у художника закончилась палитра. Все становится серым. Дежавю, кажется, я уже когда-то говорила это. Двадцатое число, остался месяц и наступит весна. И осталось ровно двадцать пять дней до восемнадцатилетия Лео. Пошел пятый день нашей разлуки. Наверное, бред считать дни расставания. Разве то, как мы ведем себя, похоже на то, что мы не вместе? Взять даже сегодняшнюю ночь, что это было? Я чуть вновь не поцеловала Лео! На протяжении оставшихся семи часов сна, он крепко держал свою руку на моей талии и периодически сжимал ее, чтобы убедиться, что я не испарилась. Какая ирония: мы не вместе, но зато спим в одной постели.

Прежде чем уйти, я, как меня попросила мама, разделила таблетки для Лео, на утренний, обеденный и вечерний прием, положив их в специальную таблетницу. Также, я завела будильник и поставила его на журнальный столик, потому что побоялась, что Лео может проспать и пропустить приемы. Управившись со всем, мы с Альбертом вышли из дома, и он довез меня до школы.

От Ника за эти пару дней не было ни сообщений, ни звонков, впрочем, как и от Риты. В сети никто из них не появлялся, и от этого мне очень плохо. Я не хочу беспокоить их сейчас, когда собралась их семья, поэтому бью себя по руке, когда она начинает набирать знакомые цифры номера.

С Марком мы почти не переписывались, он сказал, что у него началась учеба, а последний курс – очень серьезное дело, и он старается окончить его на отлично. Ночью мы могли перекинуться парой фраз, к примеру: «Как дела?» или «Как прошел день?»

– Бактерии размножаются, когда... – что-то там говорил учитель биологии, когда мы сидели на уроке, но я ничего не слышала. В меня вселилась какая-то апатия.

– Ты в порядке? – спросил Стас. Я посмотрела на него взглядом, который так и хотел крикнуть: «У моего друга умер близкий человек, как ты думаешь?» Почему-то именно сегодня я осознала всю ситуацию, происходящую в жизни лучшего друга. Если когда я в первый раз услышала эту новость – разревелась, то сейчас осмыслила слова до конца.

– Не стоит так волноваться, ты ничего не можешь сделать, кроме как нажать себе на нервы, – продолжил говорить он. Я хотела накричать на Стаса, но понимала, что он прав.

– Как прошли каникулы? – тихо спросила я и принялась списывать все, что написал на доске учитель.

– Совсем неплохо, я выиграл несколько партий в бильярд, тачку и набил себе татуху.

– Что? И ты туда же? Господи! – как можно тише кричала я. Но как можно кричать тихо?

– О чем ты? – он оторвался от тетради и посмотрел на меня.

– О татуировке. Почему вы все пытаетесь набить себе тату? В чем смысл? Просто красиво? Или я чего-то не понимаю.

– Татуировки бьют не просто для прикола, по крайней мере, я так не делаю. Мне давно восемнадцать, Дина, и я всегда мечтал разукрасить свое тело, но так, чтобы тату было понятно только мне, и вот у меня появилась возможность осуществить свою мечту, – он говорил это искренне, с большим энтузиазмом.

– Я очень рада, что у тебя все получилось и она сбылась, только вот где она? – поинтересовалась я, смотря на руки, но они были чистые, никаких татуировок.

Стас положил ручку и сделал вид, будто чешет шею, через воротник рубашки показался неизвестный, но очень красивый символ. Неожиданно, мне и самой захотелось сделать небольшое тату. Неужели это заразно? Я тряхнула головой, отгоняя глупые мысли.

– Очень красивый, расскажешь, что он значит? – вежливо спросила я.

– Дина и... Стас, кажется, – около нашей парты встал учитель. Он у нас новый, пришел только в этом полугодии. Скрестив руки на груди, он злобно посмотрел сначала на меня, потом на парня.

– Да, Стас, – подтвердил тот.

– Станислав, будь добр пересядь от Романовой, – вот, черт!

Стас посмотрел на меня пожав плечами, будто извиняясь, и, схватив все свои учебники, пересел на парту сзади.

– Дальше, – приказал учитель и указал на другой конец класса. Недовольно цокнув, Стас все же пересел. – Так-то лучше, – я посмотрела на учителя, но тут же отвела взгляд. Чтобы так на тебя жена смотрела, как ты на меня!

После урока я со Стасом и Лерой пошла в столовую и, увидев знакомое лицо, чуть не выпрыгнула из штанов. Сунув рюкзак в руки девушке, я крикнула так, что все сидящие обернулись.

– Макс!

– Приве-ет! – радостно сказал он. За тот вечер я к нему очень привязалась. Он поднял мне настроение. Жаль, что мы забыли обменяться номерами, так как его семья опаздывала куда-то.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я.

– Здесь мой друг, он просил забрать его. Я не знал, что ты тоже здесь, – он обнял меня.

– Можно было догадаться, что если я живу в этом районе, то соответственно и учусь тоже в нем, – я шутливо ударила его в плечо.

– Привет, – поздоровалась с ним Лера, которая незаметно подошла с моим рюкзаком. Одна. Видимо, Стас ушел к знакомым.

– Привет, – Макс посмотрел на нее оценивающим взглядом, точно так же, как и она. Если бы Лера знала, что он младше нас на год... По нему вообще не скажешь.

– Это Лера, – указала я на девушку.

– Я знаю, – холодно ответил Макс, и только сейчас я понимаю, что это был вовсе не оценивающий взгляд, а... презирающий? – Дай мне свой номер, – он посмотрел на меня, в него вновь вселилась та веселость и мне это очень по нраву.

Я продиктовала ему цифры своего мобильника.

– А вот и мой друг, – сказал Макс и посмотрел мне за спину.

Я обернулась, и первое, что бросилось мне в глаза, это татуированная рука и уверенная походка.

Выдох двадцать второй

Дина

Алекс идет в нашу сторону и рассматривает учеников. У некоторых из них упали вилки на тарелку с жутким звоном. Никто не ожидал увидеть его, и я отношусь к их числу. Увидев меня, глаза Алекса сначала расширились, а потом он хитро улыбнулся.

Попрощавшись с Максом, оправдав себя тем, что мне надо забежать к учителю по истории, я схватила Леру за руку и повела к выходу из столовой. Не все так просто. Алекс схватил меня выше локтя и сжал зубы, посмотрев на меня «орлиным взглядом».

– Лера, – обратился он к подруге, – скажи Максу, что мне надо поговорить с Диной, пусть подождет меня на улице.

Не дав ничего ответить девушке, он потащил меня к дверям. У меня тоже возникло несколько вопросов. Первым из них был: откуда он знает Макса? Я не чувствовала паники. По сравнению с Алексом, я сейчас стала похожа на куклу. Едва достаю ему до плеч, а ведь когда-то, мне очень нравились эти татуированные руки. Он может закрыть меня собой, с огромной легкостью. Господи, да он стал крупнее ,чем Лео и Ник вместе взятые!

Мы шли по коридору, в котором почти не осталось учеников. У Алекса была определенная цель куда меня тащить. Почему я не бьюсь в истерике и не кричу о помощи? Черт его знает, что может прийти на ум этому парню, но несмотря на то, что я взяла слишком мало уроков по самозащите, уверенности стало больше или она просто окрепла.

Когда Алекс открыл одну из дверей и завел меня внутрь, я осмотрелась. Класс химии? Почему он открыт?

– А вот теперь, мы с тобой поговорим, – рука Алекса легла на мою талию и я решила показать ему, что стала такой, как Кристина, сама не знаю зачем. Может, образ стервы поможет мне ловко отшить Алекса от вопросов и вообще от себя? Надо всего лишь вжиться в роль.

В первую очередь, я ловко смахнула его руку и прыгнула на железный стол, скрестив ноги. В глазах Алекса, был какой-то азарт. Неужели для него это всего лишь игра?

– Как тебе фото? – он провел пальцем по учительскому столу, а потом облокотился к нему спиной, скрестив руки на груди. Поначалу, я одарила его непонимающим взглядом, но в мгновение ока, до меня дошел весь смысл.

Все пазлы собрались и получилась полная картина. Алекс не просто так приехал в город, у него была какая-то цель. В ту ночь, он, возможно, хотел узнать, рядом ли Лео, и теперь понятно зачем. Если бы тот держался около меня, подложить фотографии было бы сложнее. Неужели Алекс полетел в Испанию, чтобы точно так же подложить фото с Ником под дверь Лео, а потом вернуться, и сделать тоже самое под нашим домом? Вот тут загвоздка: Лео вылетел сразу, как только получил фото, иначе другой причины его неожиданно прилета нет. Алекс не мог быть в одно и тоже время, в одном и том же месте. Я что-то упускаю. Но что?

– По твоему взгляду, можно сделать вывод, что понравились, – я подняла взгляд на Алекса и слегка прищурилась.

– Кто тебе помогал? – класс химии разразился мужским и совсем невеселым смехом. Через пару минут, он вновь обрел серьезное лицо и чуть поддавшись вперед, прошептал:

– С чего ты взяла, что мне помогают? – он вновь криво улыбнулся. Только сейчас я начинаю понимать, что мне был симпатичен, самый настоящий жулик. Алекс не знает преград. Как далеко он собирается зайти? Или на этом разговоре, мы остановим механизм его планов?

– Ты не мог прислать фото мне и Лео, в одно и тоже время, – я дотронулась пальцем до нижней губы, пытаясь разгадать, кто же все-таки заодно с этим... (несколько ругательств посетило мою голову).

– Ты думаешь, что я скажу тебе, с кем все это разработал? – он обошел стол и взял мел в руку, повертев его.

– Зачем тебе было все это нужно?

– Давай-ка, я тебе все сейчас подробно расскажу, – он нарисовал на доске круг и поставил три точки: две с боку, напротив друг друга, а третью сверху, затем он соединил их, и получился треугольник в круге, я нахмурилась. – Господи, малыш, только не говори, что до тебя не доходит смысл моих стараний, – расстроился тот. Я вновь посмотрела на круг, но так ничего и не поняла.

Алекс, увидев мое лицо, положил мел на место, и, тряхнув руками, начал подходит ко мне. Когда он уже стоял чуть ли не в плотную к моему телу, я отползла дальше, все так же сидя на столе, и нечаянно ударилась локтем об кран.

– Поцелуй меня, – строго сказал Алекс. И я чуть не упала в обморок от такого нахальства.

– Что? Я не буду тебя целовать! – строго и как можно увереннее запротестовала я.

Алекс что-то буркнул себе под нос и, схватив меня за подбородок, впился в мои губы. Я брыкалась и не отвечала.

– Ответь, – грубо прошептал он и сильнее сжал мой подбородок. Это было неописуемо больно, надеюсь, синяки не останутся.

Иного выхода, как ответить, я не нашла и сквозь противность к самой себе, начала целовать его. Когда его язык коснулся моего, мне захотелось разревется, но вместо этого, я обхватила его запястье двумя руками. Алекс целовал с напором и, когда отстранился, я поняла, что все это время не дышала.

– Тебя окружают одни собственники, и я в их числе. Теперь тебе понятен смысл этой схемы? – он указал пальцем на рисунок, который занимал середину доски.

– Что значат эти три точки? – спросила я, пытаясь незаметно вытереть рот, но Алекс слишком пристально следил за каждым моим движением, поэтому мне приходилось делать вид, будто губы чешутся.

– Я, Лео и кое-кто еще, – он опять показал свою кривоватую улыбку. Мне захотелось ее стереть. Гнев поднимался, как температура на градуснике у тяжелобольного.

– Кто? – теперь я нагло вытерла рот краем кофты. Алекса этот жест заставил ухмыльнуться.

– Это ты уже должна сама понять, – он глубоко вздохнул и прыгнул на стол рядом со мной, я рефлекторно отодвинулась чуть дальше, – послушай, я не собираюсь причинять тебя боль.

Я посмотрела на него.

– Ты уже это сделал!

– Да, но сейчас я говорю об очень сильной физической или эмоциональной, я не сделаю так, чтобы о нашем круге проблем узнал кто-то, кому лучше не стоит этого знать. Это низко, даже для меня.

– Зачем тебе все это? – я всплеснула руками и спрыгнула со стола. – Чем мы с Лео тебе помешали?

– Один раз, твой возлюбленный, сказал, что я тебя не достоин, что я старый образец, вот только он не учел один момент. Стоит ли говорить, сколько девушек побывало в его постели? – я заметно съежилась и Алекс улыбнулся, – он не лучше меня. Я позволил открыть тебе глаза, прислал фото, Лео спал с Джанет, пока ты убивалась своим «почему он мне не звонит» и так далее, и тому подобное.

– Откуда ты знаешь имя этой девушки?

– А вот это тебе, малыш, знать не обязательно, – почему он так часто улыбается? Что его смешит?

– Почему ты решил раскрыться мне? Разве не лучше было бы держать свои грязные делишки в тайне?

– Они вовсе не грязные! – он поднял руки, будто сдаваясь, – ничего не подумай, малыш, но для меня это своего рода игра, – реагировать на его «малыш» сейчас глупо. Есть более интересное, на что можно поставить акцент.

– В которой ты сам установил правила? – я выгнула бровь.

– Именно, мне нравится быть главным, – он мечтательно улыбнулся, – знаешь, если бы Лео не был таким ублюдком и не угрожал мне даже с этой проклятой Испании, возможно, я бы передумал и все оставил но... – он не договорил, пожав плечами.

– Вы с ним разговаривали, пока он был в Испании?

– Верно, точнее, он позвонил мне, когда узнал, что я вернулся в город, а еще точнее, позвонил его ассистент, Ник, кажется.

– Ник его друг, – сквозь зубы говорю я.

– Да? А мне показалось, что он обычная шавка, которая выполняет указы, – он вновь пожал плечами и я начала закипать.

– Не смей так говорить! – крикнула я, и дверь распахнулась.

– Я же сказал, что скоро выйду! – нервно говорит Алекс, но когда увидел, кто вошел, нахмурился.

– Алексей Фролов, – начинает учитель, – я тоже рад тебя видеть!

Парень молча хватает меня за руку и выводит из кабинета.Теперь я начала вырываться, с меня хватит. Я что – игрушка, чтобы меня таскали из места на место? Надо было дать ему пощечину, когда его губы коснулись моих, но мне было больно оттого, как крепко он держал мою челюсть, заставляя сконцентрироваться только на ней.

Я вырвала свою руку и уже была готова убежать, как Алекс схватил меня за талию и вновь потащил, а когда я начала брыкаться, перекинул через плечо, как пух.

– Отпусти меня, – не успокаивалась я.

– Перестань быть такой истеричкой! Я всего лишь веду тебя обратно к Максу! – сквозь зубы объяснил он.

– Откуда ты его знаешь? – вспомнила свой вопрос, который хотела задать ему изначально.

– Долгая история, – понятно было, что Алекс не хотел это обсуждать, более того, он хотел, чтобы я закрыла поскорее рот. Неужели надоела? Он, правда, о себе много возомнил. Думает, что люди могут говорить, когда только захочет он? Смотрю на место, в котором мы находимся. Четвертый этаж.

– Думаю, у тебя есть время, чтобы ее рассказать.

– Пусть Макс тебе сам расскажет. У меня нет времени.

– Ты такой занятой? – молчит, – я надеюсь, теперь ты от меня отстанешь? Оставишь в покое?

– Отстать и оставить в покое – одно и то же, – Алекс поворачивает за угол. Чувствую, как к вискам приливает кровь. Пора отпустить меня.

– Просто ответь! – рявкаю я и он опускает меня на пол.

– Ты слишком глупая, Дина. Тебе никогда об этом не говорили? Уверен, что нет. Ну что же, я тебе это скажу. Ты наивная и ведешь себя, как ребенок, и именно это привлекает парней. Тебя легко убедить в чем-то, ты легко отдаешься чувствам и не можешь в чем-либо отказать. Тебе надо стать более строгой. Ты слишком добрая и этим все пользуются, – он прижал мне к стене, поставив руки по обе стороны от моей головы и наклонившись чуть к моему лицу, прошептал: – и я этим тоже воспользовался. Именно твоя доброта и наивность притягивают меня. Я тебя не ненавижу, просто не хочу отпускать. Как ты думаешь, почему я сделал так, чтобы ты поссорилась с Лео? Что мое – то никак не делимо.

– И тебя не волнует мое мнение? – прошептала я, в горле совсем пересохло. Он покачал головой и отстранился. – Чего же ты хочешь? – он в сотый раз пожал плечами и ответил:

– Держать тебя в поле зрения.

– Пожалуйста, оставь меня в покое, – попросила я.

– Да пожалуйста, – он поднял руки верх и начал отдаляться, потом вовсе скрылся за поворотом.

Нет, Алекс, ты не оставишь меня в покое так просто.

Выдох двадцать третий

Дина

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я Лео, который сидит с голым торсом на кухне, поддерживая рукой голову. Он совсем не смотрит на меня. Надо мыслить здраво и не отвлекаться.

– Вы меня не разбудили, – спокойно говорит он, но все же, слышны нотки холода и злости в его голосе.

– У тебя была температура, ты сильно болен, вылечись немного, – ставлю чайник на плиту и достаю две кружки с верхнего шкафчика.

– Я ведь по-человечески попросил разбудить меня! – тон Лео повышается и я понимаю, что надо валить из кухни, пока не произошла очередная ссора.

Что с ним творится? Почему Лео стал таким вспыльчивым? Может, это побочный эффект болезни? Ему нельзя нервничать, но такое чувство, будто он специально себя доводит. Я не буду кричать. Нельзя. Не хочется потом вновь сидеть на краю кровати и молиться, чтобы ему полегчало.

– Извини, нам задали много домашней работы, – выключаю чайник и, убрав кружки на место, пытаюсь выйти из кухни, но он преградил мне путь. – Где мама? – пробую сменить тему.

– У Альберта обед и он решил отвести её в какое-нибудь кафе, – уже спокойнее отвечает Лео. – В три жду тебя в зале.

– Как мы будем тренироваться, если ты болеешь? – я пытаюсь не реагировать на тепло, которое исходит от его тела.

Лео проводит подушечками пальцев по моей руке и кладет свою на мою шею. Глубоко вздыхаю, прикрыв глаза. Опасно, боюсь обжечься. Не буду отрицать, что тело начало бросать в жар. Оно слишком сильно реагирует на Лео. Это ненормально. Алекс прав, я слишком легко отдаюсь чувствам. Мне надо прекратить все это безумие, но я не могу, слишком сложно.

В игру вступает вторая рука, которая начинает гладить мою щеку, спускаясь к животу и пробираясь под кофту. Все заходит слишком далеко, но я не в силах остановиться. Прошло только пять дней, а мне уже начинает казаться, словно прошел месяц, если не год.

Внезапно, Лео садит меня на столешницу и, раздвинув мои ноги, встает между ними. Его руки покорно ложатся на мои бедра и начинают их то сжимать, то разжимать. Такое чувство, будто он пытается остановиться, но не может.

– Пожалуйста, – молю его я, но сил продолжить фразу нет. Я будто растаяла, превратилась в кашу.

– Чего ты просишь? – спрашивает Лео, шепча мне на ухо и я впиваюсь ногтями в его плечи, тот еле слышно шипит, – ты просишь сделать так? – Лео проводит носом по жилки, которая предательски вздулась от возбуждения такой близости, – или, может быть, так? – он присасывает мочку уха и я издаю тихий, если слышимый стон.

Ногти глубже проникли в кожу его и, наверное, от небольшой боли, его руки сжались сильнее. Уткнувшись в шею Лео, я ничего не могу из себя выдавить, поэтому просто отдаюсь ощущениям. Может быть, я бы даже поцеловала его, но Лео отстранился так же резко, как посадил меня на эту чертову столешницу.

– Жду тебя в три, – не посмотрев на меня, он вышел из кухни.

Я все так же сидела и начала думать, почему он остановился? Может, Лео просто хотел проверить меня на чувства? Убедиться, что я все еще реагирую на него? В кухню зашел Рич и уткнулся мне в ногу. Я спрыгнула и сев рядом, начала поглаживать его.

_____

Удар левой по плечу Лео, уворачиваюсь от его ударов. Нет, он не бьет меня, просто имитирует удары. Несколько раз, его кулак «коснулся» моего живота и бедра.

– Неплохо, для человека с малым опытом, – сказал он, снимая перчатки без пальцев. Я всего лишь улыбнулась. Из Лео выходит прекрасный учитель. – Отдохни минут пять и продолжим, – он вышел, закрыв за собой железную дверь.

Лео сегодня какой-то другой... отстраненный. Наверное, он и правда решил дать мне время. Сложно сказать, что это может значить, но все идет именно к этому. Хочу ли я отдохнуть от него? Уже вот так и не скажешь. Мы перешли черту, которую сами же начертили. Один поцелуй, одно прикосновение – изменило многое. Но что-то не так. Сначала он закатывает ссору после моего глупого поступка, а затем становится милым котенком. Я не знаю, что и думать. Сегодняшняя ситуация на кухне, слегка потрепала мои нервы и гормоны.

Выпиваю воду из бутылки и чуть не выплевываю ее на стену, когда в зал влетает Лео с Гошей на руках. Енот пищит, но не от радости. Ему больно. Он плачет! Кидаю бутылку в сторону и подбегаю к ним.

– Он лежал на спине, когда я вышел, – говорит Лео. Если бы комнаты не были сделаны со звукоизоляцией, то я бы услышала.

Выбегаю из зала и бегу к телефону. Мама берет сразу же и я выпаливаю:

– Гоше плохо!

– Скоро буду.

Спустя полчаса, мы всей семьей едем в сторону маминой работы. Енот у нее на руках, он уже не пищал, просто дрыгал ножкой, иногда поскуливая. Я не выдержала и уткнулась в грудь Лео, боясь, что мои слезы переживания могут увидеть.

Самое странное было то, что Лео не пошевелился, он даже меня не приобнял.

Когда мы приехали, Альберт помог выбраться маме из машины, потому что она сильно нервничала и не могла открыть дверь. Пусть она всего лишь на третьем месяце, ей было тяжело в плане нервов, именно поэтому она ушла с работы, попросив отпуск. Что говорят врачи, которых она регулярно посещает, мама не рассказывает. Она хочет все держать в тайне, пока не родит.

Мама, переговорив со своей знакомой у стойки, прошла к одному из кабинетов. Ветеринар, который её заменял, сразу понял в чем дело. У Гоши были проблемы с желудком, видимо, он съел что-то не то, ну или просроченный корм. Сделав ему пару уколов, Андрей (ветеринар) решил оставить Гошу у себя, пока тот не поправится полностью. На это нужно несколько дней, но мне разрешили его посещать.

– Он будет скучать, – сказал Андрей, посмотрев на спящее животное на маленькой специальной кроватке.

– Гоша ведь поправится? – я прижала кулаки к груди.

– Конечно, здесь нет ничего серьезного, у многих болят животы. Просто у твоего зверька небольшое отравление, совсем крохотное, но все будет в порядке, обещаю, – он положил свою огромную, с потресканными пальцами ладонь, мне на плечо.

– Спасибо, – сказала я, все также смотря на своего любимца.

Все идет наперекосяк, пусть и не в масштабном размере, но все же. Ссоры, болезни... Позади меня чихнул Лео и мама начала ругать его за то, что он не надел шарф, поверх своего пальто. Вкус в одежде у него не изменился, единственное, что я заметила, это то, что он практически не носит свою парку, только пальто.

Мама разговаривала со своими знакомыми, Альберт с каким-то мужчиной. Я улыбнулась Андрею и тот ушел, сказав, что ждет работа. Бросив последний взгляд на стекло, за которым находилась моя прелесть, я думала подойти к Лео, но ситуация в машине не позволила этого сделать. Он, увидев что-то в телефоне, сильно нахмурился. Он начал вглядываться. Затем, его хмурый взгляд перешел на меня и я вздрогнула.

Лео быстро преодолел расстояние между нами и, схватив меня за запястье, вывел из больницы.

– Что это? – крикнул он и повернул ко мне экран телефона.

Я спокойно закрыла глаза, дабы успокоиться, когда увидела, что было на этом экране. На экране моего мобильника.

Выдох двадцать четвертый

Дина

– Откуда у тебя мой телефон? – спрашиваю и смотрю на не отправленное эсэмэс, в котором написано: «Мне плохо без тебя. Я хочу, чтобы ты вернулся ко мне, несмотря на нашу ссору».

– Ты... Ты правда скучаешь по нашим дням? – тихо и заикаясь от волнения, спросил он. Я опустила голову.

На глаза наворачивались слезы. Мне жаль Лео, я ему дорога, и он этого не скрывает. Боль, какая-то не понятная и неизвестно из-за чего всплывшая, окутала мое тело. Конечно же, я скучала. Мне плохо без него, без него, я как без лекарства, которое продлевает жизнь. Задыхаюсь, бьюсь об закрытую дверь. Не знаю куда бежать, вижу свет и то, как Лео протягивает руки ко мне, но тут сразу же всплывает моя глупая сторона и ссора, как бетонная стена. Находиться без него – похоже на яд, от которого медленно умираешь. Он – мой яд и он же мое лекарство.

Лео берет меня за руку и ведет к машине Альберта. Когда мы садимся – молчим. Что ему ответить? Он, наверняка, ждет, что я скажу. Сказать всего два слова и все вернется. Простить его и все встанет на свои места. Мы докажем всему миру, что есть жизнь после смерти. Смерти сердца.

«Всего лишь два слова, Дина», – подталкивает сознание.

Лео не отпускает моей руки, да и я не спешу ее вырвать. Он смотрит в окно, за которым вновь пошел снег. Небо плачет от того, что скучает по нам. Небо нас помнит... Вопреки всем законам физики, я прощу его. Клянусь, у меня получится. Но когда? Когда я смогу перебороть черту своей глупости и... гордости? Все должно быть красиво, как в самых лучших любовных романах? Да вот перед моими глазами этот самый красивый роман. От любви, до ссоры, от ссоры до любви. Взять себя в руки, простить того, кого любишь и идти до конца. Сказать два слова и поцеловать. Целовать долго, чтобы он чувствовал, как ты скучала. Не понять и миллионам, что я сейчас говорю. Мы упали с небес и только мы способны вернуть себе крылья, и прилететь на наше облако счастья обратно.

Когда ты любишь, ты не думаешь о последствиях. Тебя ведет сердце, победившее разум. Ты не можешь почувствовать вкус любви, пока будешь думать правильно ли поступаешь.

Любовь – это не статус в интернете, это не совместная фотография и это не то, о чем должны знать все. Любовь – это пузырь, который не пропускает никого. В котором есть место только для вас двоих.

Любовь – это планета, среди миллиона других планет.

Любовь – это когда ты задыхаешься, как только его губы прикасаются к твоим.

Я все это чувствую и хочу почувствовать вновь.

Когда мы вернулись домой, Лео ушел в свою комнату, так и не получив моего ответа. Я сидела на кровати, поджав под себя колени. Было больно и хотелось плакать. Что-то не то, что-то не так. Я чувствую боль, но не могу понять что ей послужило. Сообщение мелькало перед глазами. Он знает, что я скучала. Он знает, что я все еще его люблю. Да и как можно разлюбить за пять дней, верно? Мне надо его почувствовать. Я как пёс, сорвавшийся с цепи, резко поднимаюсь с кровати и бегу к двери. Только добегаю, как она распахивается и влетает Лео. Отхожу на два шага назад и опускаю взгляд.

Внезапно, он опускается передо мной на колени и обхватив мои ноги руками, начинает тихо плакать. Слезы текут по моим щекам. Господи, уберите эти слёзы с его лица! Поднимаю голову к потолку и начинаю реветь. Через секунду опускаюсь на колени рядом с ним и, уткнувшись в его плечо, меня начинает трясти от слёз. Это похоже на безумие. Сладкое безумие.

Обхватываю лицо Лео и смотрю в его опухшие от слез глаза. Сильные парни тоже плачут. Запускаю пальцы в его волосы и притягиваю к себе. Сквозь боль, он накрывает мои губы своими. По нашем щекам текут слезы, которые мы пробуем на вкус.

Он целует медленно, пытаясь растянуть момент. Момент нашей вечности.

У меня словно вновь вырастают крылья. Черные крылья.

Рядом со мной сидит демон. Демон, которого я люблю.

– Прости меня, – шепчет Лео, прикасаясь лбом к моему лбу.

– Прощаю, и ты меня прости.

– Прощаю.

Выдох двадцать пятый

Лео

Утром я проснулся в кровати вместе с Диной. Мы любовались друг другом почти всю ночь. Моей радости не было предела. Нам не нужно было слов. Я не мог поверить, что все встало на свои места, что она меня простила. Как мне теперь себя вести? Каким она теперь хочет меня видеть?