Текст книги "Выдыхая наши ссоры (СИ)"

Автор книги: Сабина Рейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

– Страсть в плену, – помогаю я и Дина смотрит на меня совсем непонимающими глазами. Издаю смешок и сажусь опираясь на изголовье кровати. Она все так же сидит на моих коленях. – У каждого есть свое понятие роз в паутине. Я сделал это тату, не задумываясь о том, что подумают другие. Мне хотелось сделать его таким, чтобы смысл понимал только я. Красная роза – значит для меня страсть. Паутина – это то, из чего нельзя выбраться. Рисунок этот, полон разного смысла и мой, может быть, неверен, но я соединил оба рисунка так, как понимаю сам, потому что мне просто плевать на мнение других.

– Теперь и я понимаю этот смысл и, надеюсь, что скоро эта страсть выбирется из плена, – она прижалась своими губами к моим и, возможно, мы бы продолжили поцелуй, если бы не стук в дверь.

Дина поспешно надела кофту и, открыв дверь, пропустила Вольта и Пашу в комнату. Мне нравятся эти двое ребят. Вольт снова забрался на постель, а затем и на мои ноги. Я взял телефон и, обняв одной рукой ребенка за талию, продолжил отвечать на поздравления. Мальчик, как и все нормальные дети, облокачивается головой на мою грудь и, засунув палец в рот, следит за тем, что я делаю. Паши и Дины словно след простыл. Вольт сел ближе и молчал. Не ребенок, а ангел.

– А когда я вырасту, у меня будет такая же красивая жена, как у тебя? – спросил малый и я посмотрел на него. Не буду говорить, что Дина мне не жена, придется долго объяснять в чем разница девушки и жены.

– Конечно, будет даже красивее, – поцеловав его в лоб, ответил я.

– У тебя такие большие мышцы, – сказал он и попробовал обхватить их руками, но не получилось, не помещаются. – Ты как камень, – я засмеялся. – Почему ты такой твердый и широкий?

– Потому что я занимаюсь спортом, – я не переставал улыбаться.

– А я тоже хочу заниматься спортом.

– Когда подрастешь, сможешь заниматься всем, чем хочешь, – вот тебе и дурные слова. Не надо ему заниматься всем, чем он хочет. Не хочу, чтобы он вырос таким же, как я.

– А когда я вырасту? – он так смешно разговаривает, у некоторых слов не хватает окончаний, но я его прекрасно понимаю.

– Скоро, – ответил я.

В комнату забежал Паша, заливаясь смехом и, быстро забравшись под одеяло, перестал смеяться.

– Где же наш Паша? – послышалось с коридора второго этажа и в комнату вошел Альберт. Он посмотрел на бугор под одеялом и потихоньку подошел.

Когда я был маленьким, Альберт часто со мной играл. Я точно так же бегал по дому, но чаще прятался за спину Анджелы, чем под одеялом. Это были хорошие времена. Иногда, мне хочется вернуться в детство, когда я не был таким эгоистом и собственником.

Альберт схватил Пашу и тот снова залился смехом. Вольт попросил поиграть с ними и, когда Альберт сказал, чтобы они прятались, то вышли из комнаты. Он посмотрел на меня и сел на край кровати.

– С Днем рождения, – протягивая мне конверт, сказал Альберт, – здесь от меня и от Вовы.

– Спасибо, но не стоило, – признался я, ведь правда не стоило.

– Успокойся, – он неуверенно поддался вперед и я тоже. Когда мы обнялись, я почувствовал что-то такое, чего давно не чувствовал – отцовскую поддержку и любовь.

Выдох сорок шестой

Лео

Я остановил машину напротив дома Ника. Почему он так далеко живет? Чтобы доехать до него, надо проехать слишком длинную лесополосу. Как было и обещано, я приехал на «Мазде». На улице шел небольшой снег. Постучав в дверь, я вспомнил про звонок и нажал на него. Самым главным для меня было то, чтобы не пить слишком много и не наделать разных глупостей. Да, это мой день, и я в праве отпраздновать свое совершеннолетие просто потрясающе, чтобы никогда это не забыть, но я не могу. Ввиду сложившихся обстоятельств и страшного горя в своей семье, я вообще, по идеи, не должен справлять этот день, да и желания, прям такового нет. Не знаю, в чем смысл празднования Дня рождения, обычный день в который родилось больше миллиона людей помимо тебя, вот и всё.

Уже прошло минуты три, а Ник все так же не открыл мне дверь. Чем он там занимается? Я знаю, что его отца сейчас нет дома. Терпение кончается и, достав телефон из кармана, нахожу в записной книге номер друга, однако трубку он не взял и после пятого звонка. В бешенстве направляюсь к машине и собираюсь сесть в нее, как спотыкаюсь в темноте об какую-то штуку и громко чертыхаюсь. Свечу телефоном на предмет того, что чуть не заставило меня поцеловаться с землей и вижу коробку. Поднимаю и ставлю ее на капот машины. Не спеша открываю, потому что её мрачный цвет не хило меня отталкивает. Открыв ее, вижу обычную записку, приложенную булыжником. В ней говорится, чтобы я посмотрел в окно второго этажа, поднимаю голову и, когда резко включается свет, отскакиваю в жутком крике.

Там весит чья-то голова.

Несусь к входной двери и буквально выламываю ее. Когда ручка валяется где-то в засыпанной снегом клумбе, а открытая дверь бьется от того, что ее резко толкнули об стену, залетаю внутрь и зову друга. Я не прощу себе, если с ним что-то случится и убью каждого, кто посмеет к нему притронуться, такая уж настоящая мужская дружба. Включаю свет, так как знаю, где что находится и бегу к лестнице, продолжая кричать. На первом этаже что-то падает и, когда я поднялся до середины ступенек, вижу, как что-то красное вытекает из его комнаты. Меня охватывает страх и я буквально трясусь от злости и волнения. Забегаю и не вижу ничего. Свет выключен, а когда я включил его, не было ни головы (или что эта за хрень была), ни каких-либо признаков того, что здесь кого-то убивали. Собираюсь выйти, как вижу точно такую же коробку, об которую споткнулся на улице, лежащей на столе. Подхожу к ней и с дрожащими руками открываю. Внутри лежит еще одна записка, поверх которой, лежит пластмассовое сердце. Хоть оно и не настоящее, мне, почему-то, становится очень жутко. На листке говорится, чтобы я спустился в подвал.

Кинув скомканную бумажку в стену, бегу к подвалу, который пристроен к гостиной, я бы назвал это кладовкой, только большого размера. Нервы уже ни к черту, поэтому я достаю ингалятор, который положила мне в карман Дина (какая же она у меня заботливая), словно знала, что я им воспользуюсь. Приступ похожий на астму уходит и, остановившись на кухне, прихожу в себя и дохожу до нужной мне двери. Открываю ее и все сразу начинают кричать какие-то поздравления. Это была самая тупая шутка из всех и они, похоже, поняли это. Увидев мое гневное лицо, все замолчали. Ника среди них не было.

– Кто за этим всем стоит? – я указал на коробку, которую зачем-то взял с собой. Наверное, в порыве сильного волнения решил прихватить с собой хоть какое-то оружие, пусть тем будет даже дурацкая коробка.

– Я, – сказал парень, который стоял по середине. Оказываюсь с ним рядом и прижимаю его к стене, хоть и очень хотелось ударить пару раз кулаком по его лицу. Он смотрит в мои глаза, словно не понимая, что именно меня вывело. Я знаю его, пару раз сталкивались в школе.

– Ты ведь понимаешь, что это была наиглупейшая шутка из всех, которые могли посетить твою кудрявую головку? – цежу я сквозь зубы. Теперь никакого волнение не осталось, лишь только злость. Чистая животная злость.

– Что за нахрен? Что с входной дверью? – говорит кто-то сбоку и, повернув голову, вижу Ника в проеме с пакетами в руках и леденцом во рту. Отпускаю паренька и смотрю на друга. Видимо, он вообще не при делах. – Какого вы забыли в кладовке? Что с тобой? – спрашивает друг, увидев мое перекошенное от злости лицо.

– Парни решили подшутить надо мной, повесив голову в твоей комнате возле окна. Ты был в курсе? – я указал на виновника моих нервов, он сделал виноватое лицо, а Ник покачал головой, давая понять, что не в курсе.

– Это была голова от манекена, – слышится с другого конца. Парней в подвале или кладовке, как правильно называть это место, было около пятнадцати и половину из них я не знал, а некоторых признавал только по лицам. – Прости, чувак, мы поняли, что это была дерьмовая шутка, просто решили сделать что-то необычное.

Злиться на них больше не было смысла. Они поняли свою ошибку и продолжать портить настроение всем сразу, очень глупо. Мы вышли на кухню после того, как Ник отчитал парня затеявшего это безумие, а затем закрыл входную дверь, сказав, что завтра с ней разберется. Все извинились еще раз триста и мы решили, что начнем все заново. Каждый начал меня поздравлять и совать коробки мне в руки. Один из парней подарил мне резиновую огромную куклу, на что все начали смеяться и я не исключение. Оказывается, Ник был в магазине, чтобы купить еду и выпивку. В гостиной уже установлен Мистер Кальян – именно так назвал его один из ребят, он гость нашего вечера и Дима (парень на класс младше меня) начал его заправлять. Когда в кухне остался я и еще один парень, он заговорил со мной.

– Это правда, что ты пихаешься с Романовой? – его слова меня напрягли. Я не хочу разговаривать на эту тему с тем, кого едва знаю. Мне это никак не поднимает настроение, однако ответить стоит, потому что он ничего плохого не сказал, это обычный вопрос.

– Ну, во-первых, не пихаюсь, а встречаюсь, – я налил себе воды и, повернувшись, облокотился на столешницу, – а во-вторых, да, это правда, мы вместе.

– Она вроде бы твоя сестра, нет? – открывая банку пива, задал очередной вопрос Егор (именно так он представился).

– Сводная сестра, – поправил его я. Откуда ему вообще известно, о её существовании? Ник сказал, что парень учится в колледже и он из Питера. Они познакомились, когда друг ездил туда отдыхать.

– Видел её в школе, сочная девушка, – я знаю, что моя детка самая лучшая. Спрашивать, что он делал в нашей школе и вообще, что он забыл в Москве, мне не хотелось. Я гордо ухмыльнулся говоря этим: «И она моя,» а затем вышел. Я все равно узнаю, откуда Егор знает о ней и уж тем более, какая у нее фамилия.

Ребята сидели на креслах и диванах, разговаривая кто о чём. Увидев меня, они подняли стаканы с алкогольными напитками. Я сел рядом с Ником, который увлекся кальяном. Почувствовав что-то мягкое в заднем кармане, я вспомнил про подарок Татьяны и достал его. Это оказались деньги. Несколько тысяч по сто рублей. Друг увидев их, передал мне трубку и забрал купюры из моих рук.

– Что это? – спросил он и я, выдохнув ароматный дым, сказал, что от подруги Лены, – она лапала твой зад? – ухмыльнулся Ник, – или ты сам их положил в задний карман?

– Придерживаюсь первого варианта, – мы засмеялись и я вновь отдал ему трубку. Как и было положено и договорено, музыка не играла. Зато, когда в дверь позвонили и открывать пошел Дима, я спросил, кто придет еще.

– Прости, но некоторые девушки этих парней, не хотели их отпускать. Пришлось их пригласить. Но они ведь не свободны, поэтому незачем волноваться, да? – я кивнул, ибо это правда. Мне до них дела нет, пусть развлекаются со своими парнями.

– С Днем рождения, Лео, – услышал я знакомый голос и, когда девушка положила свои ладони мне на плечи, я их ловко откинул.

– Что ты здесь делаешь, Аделина?

– Ты не рад меня видеть? – спросила она, садясь рядом.

Когда мы были вместе, но уже на грани наших отношений, я просил её не краситься в красный цвет, но меня, как понятно, услышать не хотели.

– Ответь на мой вопрос, – Ник смотрел на нее непонимающим взглядом. Я рассказывал ему про Аделину, поэтому он с ней знаком от моих слов. Видимо, друг не знал, что она будет здесь.

– Не волнуйся, мне до тебя дела нет, я пришла с подругой, – девушка указала на брюнетку, которая сидела на коленях Славика.

– Зачем ты присылала мне сообщение? – спросил я, вспомнив, как запищал мой телефон, когда я был еще в отеле. Возможно, правильнее было забыть и не напоминать ни ей, ни себе об этом, но у меня не получилось.

– А, ты о том эсэмэс, на которое не последовало ответа? Ты вообще прочитал его? – я должен признаться, что ее голос остался все таким же мелодичным, но теперь он меня не завораживал, как нежный голос моей любимой девочки.

– Нет, – коротко отвечаю я и тянусь к одной из бутылок с напитками, чтобы налить себе темной жидкости и немного расслабиться. Настроение почти испорчено. Я ведь так верил, что никаких баб здесь не будет, и уж тем более, не было никакого желания увидеть свою бывшую змею.

– Зря, там было кое-что очень интересное, разве ты не хотел узнать некоторые тайны из прошлого, в которых участвует твоя милая Диночка? – когда я посмотрел на нее, она невинно захлопала своими длинными ресницами и, клянусь, если бы на её месте сидел парень, он бы давно лежал в отключке у моих ног. Нельзя так бесить одним своим видом. Как я мог влюбиться когда-то в неё?

– То, что было в прошлом, пусть там и останется, меня оно не интересует, – уверенно ответил я.

– А зря, я думаю, любому парню было бы интересно узнать правду о том, что его маленькая сучка давно не девственница, – Ник выплеснул виски обратно в стакан, а мои глаза расширились до предела.

– Так, давай-ка ты закроешь свой милый ротик, пока я не нашёл ему применения, – сказал друг и поднялся со своего места. Аделина пожала плечами и направилась на кухню, вслед за другой парой девочек. – Ты ведь не поверил ей, да?

– Конечно, нет, я не настолько идиот.

Сказать ему, что, как бы я не верил её словам, внутри что-то щёлкнуло? Нет, Дина не такая, она бы не стала утаивать такое. И, тем более, когда разговор заходил на похожую из каких-либо не детских тем, Дина густо краснела. Поведение тоже говорит о многом и внешний вид. Нет, Аделина наврала, лишь бы подпортить мне настроение и у неё это, чёрт возьми, получилось. Я налил себе стакан и через час был уже не настолько трезв, как хотелось бы.

Выдох сорок седьмой

Лео

Стараюсь не вспоминать про слова Аделины, но получается не слишком хорошо. Я, вроде бы, осознаю, что это не правда, но мозг старается сказать обратное. Ее словам нельзя верить, о них вообще не стоит думать. Красноволосой стерве лишь бы выбить меня из колеи, а я должен сопротивляться.

Делаю еще один глоток сладкого напитка с горчинкой и откладываю в сторону стакан, намереваясь больше не притрагиваться к алкоголю. Поднимаюсь и иду в сторону кухни, чтобы выйти на балкон и утихомирить бушующие мысли. Ужасно хочется домой. Раньше, я мог просиживать в таких компаниях по несколько суток, но не сейчас. Меня не привлекает все это, но и постоянно быть рядом с Диной не нормально. Я не должен забывать друзей, как делал это, когда встречался с Аделиной. Надеюсь, что не столкнусь с ней на кухне.

Выхожу на балкон и вижу Ника, который стоит ко мне спиной. Подхожу и становлюсь рядом. Он курит? Как давно? Ведь друг говорил мне, что не дымит сигаретами.

– Как давно? – спрашиваю я, не глядя на него. Хочется сломать вредитель легких напополам и выкинуть за перила. Сам не курю и не люблю когда кто-то занимается самоуничтожением.

– Три года, но очень редко, максимум раза три в месяц, – спокойно отвечает он и выдыхает очередной клубок дыма.

– Зачем?

– Когда сильно нервничаю, или сильно взбешен, – он делает затяжку и смотрит на меня, – я выпроводил эту стерву. Она меня очень сильно раздражает, хотя, должен признаться, что в живую её внешность еще шикарнее, – тут я поспорить не могу, насколько сильно я бы её ненавидел, ее нельзя назвать уродкой.

– Спасибо, Аделина меня очень напрягала, я бы не выдержал её вида и уехал бы подальше от твоего дома, – я выхватил у него сигарету и выкинул, не могу больше на это смотреть.

– Не говори Дине, что я курю, хорошо? – я кивнул и он, похлопав меня по спине, вышел на кухню. На улице прохладно, но я продолжаю стоять в одной футболке еще несколько минут.

Поскорее бы приехать домой и прижаться к любимой. Господи, такими темпами, я скоро стану подкаблучником. Качаю головой и, облокотившись локтями на перила, смотрю в небо. Зайдя на кухню, я беру стакан с виски и, кинув туда три кубика льда, выхожу обратно на балкон. Дина мне не писала и не звонила с того самого момента, как я вышел из дома, сказав, что не потревожит меня сегодня. К нам приехали гости и Макс, которому я пожал руку, хотя мне совсем не хотелось оставлять его наедине с Диной. Он младше меня, поэтому я подумал, что ничего плохого от его компании не случится. Мы немного посидели и я уехал. Сегодня уже однозначно за руль не сяду, выпил не мало и чувствуется неплохое похмелье. Я сказал, что пить не буду, но сам же не сдержал своего слова, потянувшись к стакану.

Делаю очередной глоток алкоголя и перестаю чувствовать холод вообще. Градусы меня согрели. Смотрю куда-то вдаль, за стеклянными дверьми слышится не громкая музыка. Да, мы договорились её не включать, но я не могу из-за собственных проблем лишать удовольствия и ребят. Они тоже должны отдохнуть, пусть даже чуть громче меня. Смотрю сквозь полу-пустой стакан на ночное небо и начинаю трясти его, слушая музыку ледяных кубиков, которые бьются об хрустальные стенки. Почему-то я вспомнил детский дом, возможно, это алкогольное помутнение, но я не собираюсь строить барьер в своей голове, который оградит бы меня от этих мыслей. Если бы меня взяли не Альберт и Анджела, а кто-то из американцев, я бы никогда не дулся из-за того, что не могу выговорить слово «рациональный» без акцента; я бы вообще никогда не выучил русский язык; я бы не встретил Ника и Стаса, даже этого ублюдка Алекса, но самое главное, я бы никогда не встретил Дину. Все идет своим чередом и так, как должно идти, не стоит огорчаться, если что-то не получается, или у тебя чего-то нет. Боль – это путь к чему-то лучшему, потому что за болью всегда идет что-то яркое, как после дождя следует радуга. «Если любишь радугу, надо любить и дождь»* – моя самая любимая фраза.

Допиваю все, что было в стакане и наливаю себе еще, специально захватил себе бутылку и пачку с десятью кусочками льда. Почему-то, вместо того, что бы смеяться над чем-нибудь глупым вместе с парнями, я решил немного подумать. Меня продолжает тянуть в Калифорнию, ведь как-никак, я там родился и помню многие моменты, пусть даже обрывками. Очень интересно узнать, как там сейчас мама и отец. Пожалуй, я был бы не против их увидеть, хоть всегда и отрицал это. Они вспоминают обо мне? Едва ли. Родился ли у меня брат или сестра? Возможно. Я не жалуюсь на судьбу, она привела меня туда, где я нужен. Глубоко вздыхаю и понимаю, что не хочу больше находиться в этом доме и встаю перед выбором: вызвать такси и уехать, или остаться и посмотреть, что будет дальше. Может быть, дальше будет не так скудно.

– Где ты пропадаешь? – спрашивает меня Андрей, когда я, немного шатаясь, подхожу и плюхаюсь на диван. Все пьяные и девочки их не в лучшем состоянии. Мне на колени садится какая-то слишком худая девушка и собирается что-то сказать, как я цежу сквозь зубы:

– Встала и отошла от меня на другой конец самого дальнего дивана, – она хмурит брови и через несколько секунд встает и отходит, – держите своих баб на привязи, чтобы не лезли к другим не свободным парням, – я выделил предлог «не», смотря в большие глаза той рыженькой девочке. Кажется, она смутилась.

– Почему ты еще трезв? – крикнул мне Кирилл, самый старший из нашей компании. Я взял чистую трубку кальяна и сделал несколько, так сказать, затяжек. – Смотри, что я раздобыл, – он положил на стол четыре таблетки, уверен, что их было больше.

– Нет-нет, даже не смей всовывать мне эту дрянь, я ни за что не приму ее, – конечно же, мне хотелось. Я вспомнил те былые деньки, когда мы – Алекс, Стас и я, не вылазили от наркоты в таком виде, как нам удалось восстановиться, я не буду рассказывать. Было очень сложно.

– Да брось, чувак, всего одна, – продолжил он.

– Прими, я буду рядом, – это был Ник, который сел рядом. По его глазам видно, что он не принимал, – когда ты начнешь ловить отходняки и полностью придешь в себя, приму и я.

– Это будет не скоро, – мне очень хотелось забыться. Не думать о том, что я виноват в смерти малыша, да и вообще забыть про все мелкие и не мелкие проблемы.

– Я подожду, – он протянул мне бутылку с жидкостью, которой можно запить это дерьмо и я, больше не продолжая думать о последствиях, закинул колесо в рот.

Чуть больше, чем через полчаса, мне было хорошо. Все вокруг просто неземное, прекрасное. Рядом со мной сидят шикарные люди, на часах третий час ночи, ни у кого даже намека на то, что он хочет спать. Я откинув голову на спинку дивана, точно так же откинул на нее и руки. Мне опять садятся на колени, но в этот раз я никого не оттолкнул. Мягкие губы начали целовать мою шею, а я просто закрыл глаза, понимая, что еще чуть-чуть и сниму ее с себя. Только ее губы хотят накрыть мои, как кто-то оттаскивает ее от меня и девушка падает на пол. Поднимаю голову и, открыв глаза, вижу пред собой Дину.

Если любишь радугу, надо любить и дождь – «Виноваты звезды» Джон Грин.

Выдох сорок восьмой

Лео

Тру веки, потому что думаю, что глаза меня подводят. Так оно и есть. Это вовсе не Дина, а Ник. Черт, у меня уже крыша едет, галлюцинации. Провожу руками по лицу и только хочу потянуться к стакану, как друг убирает его.

– Ты принял таблетку, а во время ее действия, лучше воздержаться от всего, что содержит градусы, – говорит он, как маленькому. Конечно же, я не люблю отказы, могу принимать их только от одного человека. Ладно, сейчас мир настолько прекрасен, что мне плевать на гребаный алкоголь.

– Я домой, – мямлю я и поднимаюсь на ноги, которые едва ли меня удержат, пока я дойду до двери. Ник сажает меня обратно, держа за плечи.

– Нет, ты сегодня останешься у меня, уедешь к вечеру, – хочу запротестовать, но тянусь к кальяну, начиная смеяться с того, как сосется парень сидящий напротив меня со своей девушкой. Он, заметив мой взгляд, показывает средний палец и продолжает целовать свою бабу.

– Ладно, твоя взяла, только дай мне выпить, – протягиваю руку в ожидании и через секунду, добиваюсь своего.

– Учти, я предупреждал. Когда проснешься, не кричи, что умираешь, я тебе не помогу и не удивляйся если двое суток не сможешь ничего съесть, – он думает, что меня это остановит, но, когда видит, как я делаю первый глоток, недовольно вздыхает и отходит к стерео, делая музыку потише.

Меня удивляет, что он трезв, ведь пили мы, наверное, одинаково. Наливаю себе в стакан новую порцию напитка и выпиваю залпом сразу пять глотков, даже не морщась после. Не знаю, как в меня это все влезает, но мне нравится мое нынешнее состояние. Оно чем-то похоже на вкус свободы после долгого тюремного срока, только чуть круче. Мир не кажется таким ублюдошным и грязным, словно мне заменили глаза. Улыбка озаряет мое лицо, когда я вспомнил про джакузи, которое находится не далеко от ванной комнаты.

– Ник, – подхожу на заплетающихся ногах к другу, радость, что речь не утратил. Облокачиваюсь на длинную колонку и начинаю рассказывать ему свою крутую идею, – давай отправим телок по домам и поваляемся в джакузи? Оно ведь работает? – он кивает и поддерживает мою идею.

Целых пятнадцать минут мы выпроваживали женский пол. Девочки протестовали и говорили, что никуда не пойдут, однако, все же, проиграли эту войну и усадили свои задницы по такси. Когда они уехали, мы приготовили полотенца и, убедившись, что всем их хватает, залезли в горячую воду. Я кинул футболку рядом с штанами и поправил плавательные шорты, которые взял у Ника. Ром со льдом в правой руке и горячая вода – просто потрясающее расслабление.

– Ник, это правда, что ты мутишь со Смерновой? – спросил парень из нашего класса, вроде бы это тот самый Миронов, которого недолюбливает учительница по литературе. В таком состоянии и не вспомнишь.

– Нет, просто общаемся, – он пожал плечами и сделал глоток из своего стакана. Как он так пьет и не пьянеет?

– Она прикольная, пихался с ней разок, – руки друга напряглись. Зря он отрицает, что она ему не нравится. Не знаю, изменилась ли Лера, потому что мне по барабану ее личная жизнь, но разве такие люди, как подруга Дины, не заслуживают счастья?

– Мне Дина нравится, – произнес тоже мой одноклассник и посмотрел на меня, – твоя сестра, – он указал пальцем в мою сторону.

– У тебя нет шансов, поэтому угомони свои гормоны, – ответил ему Дима и ухмыльнулся.

– У нее есть парень? – он сейчас серьезно? Это единственный человек, который не знает о том, что она моя девушка.

– Да и он сидит в этом круге, – я не подавал виду, пусть лучше это останется для него неизвестным.

– Ты, как брат, по-любому должен знать, кто это из всех сидящих здесь ребят ее суженный, – теперь он обвел пальцем каждого, – скажешь? – я отрицательно покачал головой с глупой улыбкой.

– Оставайся в неведении, – вновь делаю несколько глотков.

– Это не честно! – восклицает Миронов и все взрываются смехом, потому что все из этого круга, кто знает Дину, также знает, что она моя, – тем не менее, неважно, кто этот парень, он счастливчик, ни разу не видел её на вечеринках, где присутствует все бабы нашей школы.

– Вы ведь говорите про Дину, которая встречалась с Алексом? – я знаю и этого парня тоже, он играет в футбольной команде и был в хороших отношениях с этим кретином, возможно, они до сих пор общаются.

Дверь открывается и в нее заходит Стас. Все удивлены и я не меньше. Он мне даже не позвонил.

– Простите, я опоздал на целых, – он посмотрел на наручные часы, – шесть часов. Ты меня прости больше всех, – указывает он на меня и жмет в первую очередь мою руку, – подарок на кухне.

Все радостно встречают Стаса и тот сразу понимает по моим глазам, что я что-то принял. Улыбаюсь ему, говоря своей улыбкой, что все просто восхитительно. Качает головой и ловит полотенце, которое кинул ему Ник. Снимает с себя вещи и опускается рядом со мной. Джакузи глубокое, не сильно конечно, но побеситься можно. Начинаю топить Стаса, пока тот не успел даже привыкнуть к горячей воде.

Когда он выныривает кидается на меня и начинается самое настоящее водяное побоище. Брызги по всей комнате, глаза красные от того, что в них иногда попадала горячая вода. Здесь не прям кипяток, поэтому никакой опасности нет. После мини-веселья, Стас выхватывает у меня стакан и выпивает все до последней капли, кинув мне в лицо кубик льда.

– Тебе восемнадцать, олень, – он закидывает мне руку на плечо и, обхватив шею, начинает тереть кулаком мои волосы. Я смеюсь. – Ты ведь понимаешь, что должен напиться до такой степени, чтобы не вспомнить, как прошел этот день?

– Думаю, я его не вспомню, – вырываюсь из объятий и его дурачества.

– Сегодня мы должны быть в школе, – предупреждает он всех, кто учится с нами в одном здании.

– Что? Ты время видел? Я не пойду никуда, мне нужно хотя бы отойти, – говорит Миронов.

– Я думал точно так же, но если мы не появимся завтра, родителям придется платить не хилый штраф, именно завтра должны присутствовать все до единого, потом можете гулять где хотите, – он махнул рукой, явно не довольный этим всем так же, как и мы.

– А никто не сказал, зачем именно мы там нужны? – из-за того, что мне очень хорошо, эта новость не казалась такой важной, мне было пофигу.

– Нет.

– Ладно, отсидим уроки, потом завалимся в дом, а там и в кровать. В любом случае, утром, когда таблетки перестанут действовать, вам будет хуже, чем мне, – сказал Ник.

Выдох сорок девятый

Дина

Я открыла глаза и села на кровати. Место рядом со мной, конечно же, было пустое. Надеюсь, он отдохнул, как следует. Придет ли он сегодня в школу? Навряд ли, хотя сегодня все должны быть обязательно. Школа хочет что-то нам устроить и если мы сегодня не явимся, то придется платить какой-то штраф. Обычное запугивание, но рисковать не стоит. С утра мне даже лень свесить ноги со своего места для сна, точнее, это место Лео, но не суть. Тру нижнее веко и смотрю в окно. Темно, хоть и на часах семь.

После того, как я умылась, спускаюсь завтракать, но Рич не хочет отходить от меня, бегая то ко мне, то к двери. Ничего не остается, как выгулять пса. Пока Гоша спит, надеваю ошейник на собаку и, захватив мое любимое, черное пальто, выхожу на улицу. Сразу чувствуется мороз на щеках. Я люблю утро, потому что именно в раннее время воздух кажется свежее и чище. Зимой, когда ты выходишь на улицу, вокруг так тихо и темно. Эти фонари просто прекрасны, какое-то магическое время года. На голых деревьях лежат белые шапки снега и Рич, достав до самых нижних, укрывает себя этой пеленой, которая словно песок падает на его спину и морду.

Пес рванул дальше, увидев что-то и мне пришлось бежать за ним. Зимние кроссовки изредко скользили по заснеженной дороге. Я живу не прямо в Москве, а за МКАДом, где находятся дома. Места за дорогой называют Подмосковьем, но я нахожусь слишком близко к дороге, чтобы считать то, где я живу, не Москвой. Машины по нашей улице ездят редко, если дело касается раннего утра, зато МКАД шумит круглые сутки. Когда собака поняла, что ей не удастся словить кошку, или что это за животное было, она остановилась. Рич сделал все свои дела быстро, поэтому чуть больше, чем через полчаса, мы были дома.

Когда я снимала поводок в прихожей, кто-то обо что-то споткнулся. Это оказался Макс. Они не стали ехать вчера домой, решаясь погостить у нас еще пару дней. Сам парень на больничном и поэтому по поводу школы у него не будет проблем. Я посмотрела на время, теперь наши уроки начинаются, как и положено с половины девятого. Первое время там был небольшой ремонт, поэтому часы немного сдвинули. Сейчас половина восьмого, поэтому я успею хорошо позавтракать.

– Почему ты не спишь? – спросила я, снимая пальто и направляясь к месту хранения счастья – холодильнику. Исследую его глазами и достаю коробку яиц вместе с колбасой. Поставив сковороду на плиту, поворачиваюсь к нему, – чай, кофе?

– Есть что-нибудь холодное? – сонно спрашивает он. Почему все парни с утра такие милые? Наливаю ему в кружку сок и ставлю чайник, – а проснулся я потому, что твой твой маленький шкодник ущипнул меня за сосок, – я засмеялась.

– Енот? Видимо, ты чем-то ему не угодил, – наливая масло, не переставала смеяться я. Картина не хотела выходить из моей головы.

– Это не енот, а какая-то помесь человека с животным. Он слишком умный и слишком милый.

– Сколько тебе? – указываю на коробку.

– Сколько сделаешь.

Пока я режу колбасу и кидаю ее в уже накалившееся масло, Макс решил помыть вчерашнюю посуду, потому что посудомоечная машина сломалась и починят её только завтра вечером. Он не любит когда стоит грязная посуда и это доказало тот факт, что парень очень чистоплотный. В кухню заходит Альберт и желает нам доброго утра.

– Лео ночью не приехал? – спрашивает он и я качаю головой.

– Вы будете завтракать?

– Да, сделай мне, пожалуйста, – он говорит и ходит слишком быстро, я не успеваю даже взглянуть на его лицо.