Текст книги "Как стать переводчиком?"

Автор книги: Рюрик Миньяр-Белоручев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

На следующий день мы были в Париже, городе, который я хорошо знал и архитектурное совершенство которого можно сравнивать только с нашим Санкт – Петербургом. Великий город Рим – это хранитель памятников седой древности, которые впечатляют каждый сам по себе. А Париж являет гармонию архитектуры разных веков, которая переносит тебя из средневековья во времена Наполеона и из узких улочек в центре города, где скрещивали свои шпаги отважные мушкетеры, на площадь Тертр на Монмартре, вошедшем в состав Парижа только в конце прошлого века и ставшим прибежищем богемы всей Европы.

К вечеру уже другой поезд и уже с самого начала в спальном вагоне уносил нас в Дувр и далее – на пароме – к берегам Англии, где нас ждала столица туманного Альбиона – Лондон. Утром следующего дня, перебравшись благополучно через пролив Па–де–Кале, мы въезжали в пригороды Лондона, а я был занят сбалансированием нашего бюджета после расходов на питание, которые м н е показались разорительными из–за необходимости пользоваться вагоном–рестораном и попутной забегаловкой в Париже. Я становился финансистом.

ЛОНДОН. Уже неделя, как мы находимся в Лондоне. Город явно неравнодушен к этажам. Нет, речь идет не о небоскребах, речь идет о жизни в этажном измерении. По улицам столицы Англии ходят двухэтажные автобусы и, как у нас говорят, «гости столицы» имеют редкую возможность рассматривать город со второго этажа. Но двухэтажные автобусы заполняют и местные жители. Московский пассажир отверг двухэтажные троллейбусы в конце 30‑х годов. В Лондоне двухэтажные автобусы живут и поныне, доставляя душевный комфорт англичанам своим постоянством. Этажи нужны жителям Лондона и дома. Подавляющее большинство квартир расположены не горизонтально, а вертикально. И у каждой семьи свой выход прямо на улицу. Это обстоятельство позволяет говорить собственникам квартир, что у них свой «трехэтажный дом». У нас двух– и более этажных квартир почти нет, и не потому, что россияне не признают этажей, просто таких квартир у нас не строят.

Но в одном русские и англичане сходятся: и те и другие – одноязычны. Попробуйте в Лондоне поговорить на улице, в гостинице, в банке, в туристических конторах, в магазинах на французском, немецком, итальянском, датском или еще каком–либо иностранном языке. В 99 случаях из 100 вы потерпите фиаско. Англичане уверены, что для их повседневной жизни и бизнеса достаточно одного английского языка.

В плане бытовой лексики у меня с английским языком не все обстояло блестяще, поэтому в дни, свободные от заседаний, мне временами приходилось туго, тем более что задача стояла сложная: накормить Корнейчука подешевле с учетом его привычек и склонностей. Если утром наше меню определяли английские традиции с их любимой овсянкой и кукурузными хлопьями, и моя забота заключалась в том, чтобы объяснить официанту, что не следует великолепный английский чай портить молоком, то для обеда мы изучали меню многочисленных забегаловок лондонского Сохо, стремясь найти что–либо съедобное. Увы, мои старания были тщетны: более невкусной пищи, чем в Лондоне, мне не приходилось пробовать ни в каких заведениях общественного питания Москвы или других стран. (Речь не идет, конечно, о дорогих ресторанах, куда мы со своими капиталами и не пытались заглядывать.)

Поучительной для меня оказалась встреча А. Е. Корнейчука с нашим послом. По пути в посольство мы проходили, как правило, Гайд–парк, который поразил меня удивительно зеленой и невытоптанной травой в начале февраля месяца и периодически возникающими на ней ораторами, которые выступали с самыми нелицеприятными нападками на английское правительство в присутствии двух–пяти слушателей. Для нас, советских людей, это было непривычно, хотя Александр Евдокимович и сумел в какой–то степени снять во мне многие запреты, укоренившиеся в сознании в 40‑е – 50‑е годы и усугубленные многолетней военной службой. Он был большим поклонником Н. С. Хрущева, считая, что либерализация советского общества необходима, что можно смело высказываться по вопросам, непротиворечащим задачам строительства коммунизма, и был искренне удивлен, что я опасаюсь письма из–за границы посылать обычной почтой. Мне он казался человеком очень демократичным, умеющим не подчеркивать дистанцию, существующую между нами. Каково же было мое удивление, когда в беседе с послом, на которую Александр Евдокимович пригласил меня с тем, чтобы в случае необходимости получить нужные справки, он вдруг предложил мне в середине разговора о кознях китайского руководства выйти прогуляться и поискать знакомых в доме посольства. Как говорится, всяк сверчок знай свой шесток!

Приближалось время отъезда из Лондона, и снова на поезде. Меня же вновь угнетал продовольственный вопрос на время нашего переезда к советской границе через Вену и Вар-ш а в у. Мы по–прежнему были ограничены в финансовом отношении и надо было искать дешевые и съедобные для председателя Верховного Совета Украины продукты. Мои проблемы вызывали остроумные замечания И. Эренбурга, который также прибыл, хотя и воздушным путем, в Лондон. Илья Григорьевич уверял, что я являюсь типичным представителем россиян, отправляющихся в поездки со своим чайником и многочисленными баулами. Увы, у меня не было ни баула, ни ч а й н и к а, ни д а ж е с п о с о б н о с т е й заурядного завхоза. Было только огромное желание оказаться, наконец, на родной земле.

ЛОНДОН – МОСКВА. Мы снова в поезде. На этот раз морской паром доставил нас не в Кале, а в О с т е н д е (Бельгия). Я мысленно подводил итог официальной переводческой работы, которая заключалась и в Риме, и в Лондоне, главным образом, в абзацно–фразовом переводе. Приходилось запоминать высказывания, включающие иногда несколько фраз, и только потом переводить их на французский я з ы к. Перевод на русский язык осуществлялся чаще «полусинхронно»: еще в процессе говорения оратора я начинал шептать нашим делегатам текст перевода. Это уже был высший пилотаж в области устного перевода. Именно это обстоятельство вынуждало директивные органы использовать в качестве сопровождающих переводчиков высшей квалификации. Так, А. Е. Корнейчука чаще всего сопровождал А. А. Тарасевич, прекрасный и опытный мастер синхронного перевода. Хорошо о нем отзывался и А. Е. Корнейчук, рассказывая при этом эпизод, который был в его представлении курьезным. Пару лет тому назад, по словам Корнейчука, он и поэты Н. С. Тихонов и А. А. Сурков ехали в поезде на очередную конференцию в сопровождении А. А. Тарасевича. Последний, будучи заядлым курильщиком, вышел в тамбур покурить, где уже находился пассажир, ехавший в соседнем купе. Незнакомый курильщик еще в Москве обратил внимание на пышные проводы всей делегации и спросил у Саши (Тарасевича), кто это едет с ним? Тарасевич назвал имена Корнейчука, Тихонова и Суркова, напомнив популярные в то время пьесы «Платон Кречет» и «Фронт». Собеседник Тара–севича на названные имена особенно не реагировал и попросил представиться Сашу. Мой коллега вполне резонно отвечал, что его имя вряд ли кому–нибудь известно, но потом все–таки назвал себя. Собеседник Тарасевича тут же отреагировал по–джентльменски: «Не скромничайте, молодой человек, вот именно Ваше имя наша страна знает».

Рассказав этот эпизод, Корнейчук не подозревал, что и его новый спутник через несколько часов невольно уязвит его самолюбие.

Мы переехали границу ФРГ поздно вечером. А. Е. Корнейчук уже спал, когда в вагон вошел пограничник и на немецком языке попросил предъявить ему наши паспорта, что я и сделал. Он внимательно ознакомился с ними и спросил меня: «Ihre profession?»[6]6
  Ваша профессия?


[Закрыть]. Я в это время преподавал в высшем учебном заведении язык, а потому ответил: «Ich bin professor»[7]7
  Я преподаватель высшего учебного заведения.


[Закрыть]. Последовал аналогичный вопрос в отношении Корнейчука. В этот момент у меня вылетело из головы немецкое слово «писатель». Поэтому я сказал: «Er ist mit mir, ег schreibt». «Also, – отвечал пограничник, – das ist Ihr secretârl»[8]8
  Он со мной, он пишет. – Итак, это Ваш секретарь!


[Закрыть]. Через несколько минут поезд тронулся, и тут я обнаружил, что Корнейчук не спит. Он повернулся ко мне и ехидно спросил: «Значит я твой секретарь? Прикажете и дальше Вас обслуживать?». Мне пришлось долго убеждать Александра Евдокимовича, что это произошло не намеренно, что я не собирался покушаться на его достоинство и т. д. Остается надеяться, что он мне поверил и не рассказывал впоследствии о «коварстве» переводчика Миньяр – Белоручева.

На вторые сутки мы пересекли советскую границу в районе Бреста. Как всегда, чувство радости и умиления родными далями охватило меня. Я поделился своим состоянием с Корнейчуком. «Подожди, – сказал он, – сейчас поезд остановится и тебе начнут портить настроение наши сторожа границ». Конечно, он оказался прав. Сначала пограничники, потом таможенники старались вскрыть наши преступные замыслы после посещения «неправедных» стран Запада. Их холодные глаза просверливали нас и нашу одежду насквозь, приотворяя с неохотой нам дверь для возвращения домой. Я снова вспомнил пограничника на бельгийско–германской границе.

Так закончилась эта поездка сквозь Европу, где автору этих строк пришлось выйти из будки синхронного переводчика и испытать все истинные и неистинные прелести переводчика–туриста, переводчика–няньки и переводчика–международника.

10. НУЖНА ЛИ ПЕРЕВОДЧИКУ СМЫСЛОВАЯ ПАМЯТЬ?

Итак, нам удалось познакомиться с работой переводчика средней квалификации, переводчика, который быстро подготовит письменный перевод корреспонденции, сможет сделать полноценной жизнь своего соотечественника за рубежом и эффективными его встречи с иностранцами у себя в с т р а – не, а в случае необходимости и подскажет деловую информацию стареющему или рассеянному начальнику. Вы увидели много привлекательных сторон в работе переводчика–передвижника и хотите себя готовить к этой профессии. Но как это сделать, не зная заранее, придется ли вам сопровождать драматурга или известного хирурга, работать с партийным боссом или знаменитым композитором?

Готовить себя надо не к многочисленным профессиям, существующим повсеместно, а формируя те психические механизмы, которые обслуживают деятельность переводчика.

Начнем с очевидного. Вы будете чувствовать себя увереннее, если вступите на стезю устного переводчика, обладая хорошей памятью. Память необходима и для того, чтобы держать в голове всю поступающую из окружающего вас делового и неделового мира информацию, и для перевода бесконечных «сверхфразовых единиц» текста, которыми упиваются некоторые собеседники, и для запоминания прецизионных слов, способных иногда решать судьбу не только переводчика, но и крупных военных акций. Память нужна всем, нужна постоянно, а переводчику она нужна профессионально. Поэтому начинайте с того, чтобы уметь выделять и запоминать в речи прецизионные слова – самые сложные для памяти и самые нелюбимые памятью слова.

Прецизионными словами называют общеупотребительные (в отличие от терминов), однозначные и точные в употреблении слова, не вызывающие конкретных ассоциаций и не создающие для памяти конкретных опор. К прецизионным словам прежде всего относятся числительные, названия дней недели и месяцев, имена собственные. Эти слова не вызывают конкретных ассоциаций, не связываются непосредственно с важными для вас событиями, поэтому быстро выветриваются из памяти при восприятии связного текста. Исключение представляют такие прецизионные слова, которые напоминают вам о хорошо известном факте, относящемся к вашей повседневной жизни. Вы вряд ли вспомните, что делали 21 мая 1988 года, но вы хорошо держите в голове и месяц, и число, и, конечно, год своего рождения, поскольку все это для вас конкретно, осязаемо и периодически необходимо. Вы легко можете запомнить 8 марта, так как в этот день вас приучили поздравлять представительниц слабого пола, или такие фамилии, как Коперник, Эйнштейн, Ломоносов, но вам трудно удержать в памяти незнакомые имена вроде Гамкрелидзе, Коробышкин или Туркельтауб.

Значение прецизионных слов в работе переводчиков можно проиллюстрировать хорошо известным фактом времен второй мировой войны. Гитлеровцев очень беспокоило то обстоятельство, что наши союзники на Западе могли в любой момент открыть второй фронт. Они внимательно следили за всеми передвижениями американских войск, и десятки военных переводчиков сидели на радиоперехвате в поисках информации. И вдруг – сенсация, перехвачено сообщение, что на январь 1943 года назначено совещание глав правительств США и Англии с военным командованием в Белом доме для определения даты и места высадки десанта в Европе. Гитлеровская разведка мобилизовала все силы в целях проникновения в Белый дом. В Вашингтон были засланы самые опытные агенты. А в это время Рузвельт, Черчилль и высшие военные чины изучали все тонкости высадки своих войск в Сицилии, собравшись в марокканском городе Касабланка, что в переводе с испанского звучит как «белый дом». Так ошибка в переводе прецизионного слова не позволила фашистам своевременно принять необходимые меры на юге Италии.

Отсюда первый вывод: при получении информации, как из письменных, так и из устных текстов, обращайте особое внимание на прецизионные слова, а если возможно, то выделяйте их для анализа. Помните, прецизионные слова, как правило, несут ключевую информацию и требуют особой точности при передаче.

Можно работать над прецизионными словами специально. Для этого используйте передачи по радио или телевидению, записывая все названные даты, числа, имена собственные. Еще лучше, если у вас есть возможность фиксировать имена собственные в процессе аудирования иностранных текстов, используя для этого радиопередачи или записи на магнитной пленке. Все записанные имена собственные ищите немедленно в толковых словарях. Это будут географические названия, имена крупных политических деятелей, ученых, артистов, военачальников и т. п. Сведения, которые вы получите, выписывайте на карточки и расставляйте по алфавиту в своей картотеке. Вас ждут неожиданные открытия. Оказывается, la Terre – Neuve – это не остров Новая Земля, а Ньюфаундленд, le lac Léman – Женевское озеро, Guill–aume II – немецкий император Вильгельм II, Léonard da Vinci – знаменитый художник, скульптор и ученый Леонардо да Винчи и т. д. Тогда все эти прецизионные слова обретут для вас конкретное место в истории, на карте, в политике или науке. А это значит, что запоминать их имена в процессе перевода не составит для вас особого труда.

А как же все–таки запомнить новое прецизионное слово, впервые прозвучавшее в тексте для перевода? В этом случае есть смысл прибегнуть к некоторым мнемоническим приемам. При появлении цифровых данных связывайте их с хорошо известными вам номерами телефонов, квартир, годами рождения ваших близких, их возрастом, событиями, вошедшими в историю или в вашу жизнь. Незнакомые имена собственные ассоциируйте со знакомыми словами. Помню, как в конце 50‑х годов мне пришлось переводить текст, где рассказывалось о том, что японское рыболовецкое судно Фукуруи – Мару попало в зону выпадения радиоактивных осадков после американских атомных испытаний на атолле Бикини. Запомнить название японского судна было очень трудно, и я придумал для себя простое изречение на русском языке: «Фу, курю муру!», которое помню до сих пор и которое помогло в то время успешно справиться с переводом.

Развивать свою память можно и через смысловую группировку текста. Психологи утверждают, что смысловая память дает в 20–25 раз лучшие результаты при запоминании, чем механическая. Следовательно, нужно научиться запоминать не слова, которые вы воспринимаете, а смысл высказывания. Все слова предложения все равно не удастся запомнить, тем более что в любом высказывании много лишних слов. Избыточность любого языка давно замечена учеными. Она необходима человеку для того, чтобы его понимали. При восприятии речи приходится постоянно отвлекаться сопутствующими обстоятельствами. Это может быть и шум, и особенности произношения говорящего, и детали его одежды, и просто мысли, внезапно возникающие в голове собеседника, принимающего информацию. Недаром в радиопереговорах летчики и авиадиспетчеры повторяют по нескольку раз одну и ту же фразу, вроде: «Баклан‑71, Баклан‑71, я Внуково‑2, я Внуково‑2. Как вы меня слышите? Как вы меня слышите? Перехожу на прием…» и т. п.

Рассмотрим простейшую фразу: «Всё население столицы вышло на улицы убирать свой город». То же самое можно сказать гораздо короче: «Столица наводила чистоту». Слова «всё население» явно лишние, так как слово «всё» представляет собой обычную гиперболу, кое–кто остался и дома, а слово «население» новой информации в текст не вносит, так как наводить чистоту могут только люди, проживающие в данном городе. Так же лишними представляются и слова «вышло на улицы», «свой», поскольку заниматься уборкой улиц и дворов, оставаясь дома, нельзя и убирают обычно именно свой дом, свою улицу, свой город. Более того, даже предложенная выше сокращенная формулировка может быть сведена к двум словам: «столица чистилась», что, однако, стилистически небезгрешно. Итак, вместо девяти слов фразы достаточно запомнить два слова: место действия – «столица» и само действие – «уборка». А это для памяти очень важно, потому что известный американский ученый Дж. А. Миллер определил, что человеческая память находится в зависимости от магического числа «семь плюс или минус два». Это значит, что наша память способна удерживать в среднем семь единиц, которые могут быть просто лексическими (т. е. словами) или же смысловыми, представляющими информацию, заключенную в нескольких словах, но содержащих один квант (порцию) информации. Научившись свертывать поток слов в кванты, или единицы, информации, вы сделаете большой шаг в развитии своей смысловой памяти.

Все сказанное приводит к выводу, что память будет работать гораздо лучше, если научиться выбирать из потока речи те слова, которые несут ключевую, т. е. уникальную, не повторяющуюся в других словах данного высказывания, информацию. Если ключевая информация заключена в нескольких словах, то их можно заменить синонимом (использовать синонимическую замену), включающим более короткое выражение. Так, в приведенном примере о наводящей на своих улицах блеск столице было отобрано ключевое слово «столица» и использована синонимическая замена «наводила чистоту».

В смысловой группировке текста можно начать тренироваться самостоятельно. Для этого достаточно взять небольшую газетную заметку и выделить в ней основное содержание в виде ключевых слов и синонимических замен. Если, основываясь на выделенных квантах информации (ключевых словах и синонимических заменах), вы сможете полностью воспроизвести первоначальный текст, то это значит, что ваша память выходит на профессиональный уровень и вы начинаете опираться не на механическую, а на смысловую память.

11. СОСТАВИТЕЛИ ТОЛКОВЫХ СЛОВАРЕЙ – ПЕРЕВОДЧИКИ?

У вас хорошая память, но вы сталкиваетесь с неприятным фактом: вы не можете удержать в голове все слова, которые внесены в англо–русские или немецко–русские словари даже не очень большого объема. Вы не знаете, например, как сказать на иностранном языке слова «батрак», «траулер», «кулебяка». Что делать? Овладеть искусством толкования значений слов. Напомним, что если понятие – это представление о классе предметов, явлений, т. е. о множестве однородных объектов, сформированное в сознании, то значение слова есть его способность выделить такой объект из множества других, окружающих нас объектов. И если в вашем распоряжении нет слова, способного выделить нужный вам предмет, то остается только одно – описать его. Отсюда то самое искусство толкования, которым великолепно владеют составители толковых словарей и должны владеть переводчики. Описательный перевод представляет собой один из очень распространенных приемов перевода: подмену перевода слова, словосочетания описанием их значения с обязательным сохранением смысла оригинала.

Описательный перевод необходим не только в случае незнания иностранного эквивалента слова родного языка (например, при незнании иностранного соответствия слову «батрак» можно выйти из положения при помощи его толкования словосочетанием «сельскохозяйственный рабочий»). Описательный перевод необходим и в случаях встречи с безэквивалентной лексикой. В каждом языке есть слова, не имеющие своего аналога в другом языке, поскольку там не существует подобного понятия. Так, безэквивалентной русской лексикой являются слова: ямщик, щи, прапорщик, быдло, быт и т. п. Эти слова переводятся на большинство языков только описательно, с помощью толкования, что можно сделать лишь в том случае, если ясно представляешь себе, что это такое, во–первых, и умеешь толковать п о н я т и я, во–вторых.

А ясно ли мы представляем себе значение слов, с которыми постоянно сталкиваемся? Как ни странно, многие слова, которые мы употребляем без какого–либо смущения в речи, остаются для нас малознакомыми. Эксперименты, которые были проведены с молодыми людьми, потратившими много лет на учебу в высших учебных заведениях, были удивительны. Их просили объяснить, что означают слова: коммюнике, тральщик, артрит, империализм и некоторые другие. Большинство испытуемых ответили, что «коммюнике» – это документ, «тральщик» – судно, «артрит» – болезнь, а «империализм» – что–то плохое. Таким образом, можно было констатировать информационный запас 2-ой или самой низкой – 1 – ой степени у участников эксперимента. В лучшем случае они могли сказать, из какой области знаний взяты эти слова. С т а к и м уровнем информационного запаса о толковании не м о г – ло быть и речи. Лишь некоторые из испытуемых ответили, что «коммюнике» – это официальное сообщение, «тральщик» – судно для траления мин, «артрит» – болезнь суставов, а «империализм» – исключительное право на власть. Следовательно, начинать постигать искусство толкования следует с уяснения для себя значения тех слов родного языка, которые мы употребляем в речи. Известно, что с любой лексической единицей у нас связаны самые различные представления. Если мы говорим «лейтенант», то для некоторых это просто военный, для других – это уже младший офицер, для третьих – офицер, на погонах которого один просвет и две маленькие звездочки, для четвертых – это, кроме того, второе офицерское звание человека с военным образованием, дисциплинированного, умеющего постоять за себя, служба которого часто связана с глухими углами на границах нашей Родины и т. д., и т. п. Толкование слова «лейтенант» тем легче, чем больше сведений о значении этого военного термина имеется в нашем распоряжении.

Что касается непосредственно самого толкования, то это умение приходит при надлежащей тренировке достаточно быстро. Попробуйте для начала найти синонимические замены для словосочетаний: президент страны, деловые круги, обсуждение доклада, Основной закон государства. Вы сразу почувствуете, что сделать это несложно и для их толкования у вас есть даже выбор: «глава государства» или «первое лицо в государстве», «бизнесмены» или «предприниматели», «прения» или «дискуссия по выступлению», «Конституция» или «свод правил о государственном устройстве, правах и обязанностях граждан». Но чтобы овладеть искусством толкования, необходима тренировка, которая может заключаться в следующем: открывая газету, найдите короткое сообщение и прочтите его, стараясь избегать тех слов, которые имеются в тексте. Сначала это будет сложно, но после нескольких десяти–пятнадцатиминутных тренировок дело пойдет на лад, и вы почувствуете себя хозяином слова, способным выражать любую мысль различными языковыми средствами.

Овладевая искусством составителей толковых словарей, а толкование – это функция мышления, вы овладеваете уже и искусством перевода, которое можно рассматривать как умение совершать трансформации на лексическом уровне (замена одних лексических единиц другими), трансформа-ц и и на семантическом уровне (замена одной суммы з н а ч е н и й другой) и трансформации на информационном уровне, когда замена одной информации на другую не только возможна, но и целесообразна. Но об этом в следующей главе.