Текст книги "Воительница и Сфинкс (СИ)"

Автор книги: Рю Эмерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Манниус усмехнулся:

– Разве недостаточно? Зачем работать, если стоит сказать, что я приятель Циклопа, и мне дают все, что пожелаешь? Великан послушен, ведь я заменяю ему единственный глаз, так что хлопот немного. Да, он туповат, неряшлив, но вообще-то Летун не грубее наших бывших соратников. Я не лучший вояка, у мелких сошек вроде меня невелик выбор. Кто снабдит едой и кровом, с тем и живи.

– Ты нигде не пропадешь, Манниус, – мягко сказала Зена, бросая на него дружеский взгляд. Мужчина кивнул:

– Все устроилось отлично, ты права. А каким ветром тебя сюда занесло? Я слышу о тебе иногда. Последняя новость, которую знаю: ты вышибла из деревни гнусного Каламоса. Это было далеко, где-то к юго-западу отсюда.

– Быстро же разносятся слухи! – пробормотала воительница и проверила, не добрался ли Циклоп до ее спутников. – А здесь я потому, что ищу похищенных девочек. Но ты не глуп и давно должен был догадаться, что я не на прогулке.

Пришел черед Манниуса вздохнуть:

– Догадался, такой уж я! Меня предупреждали, что кое-кто отправился на поиски. Не знаю, кто остальные, но хрупкое создание, сидящее на земле, наверняка та охотница, которая мне нужна. Послушай, Сфинксприказал нам схватить Аталанту, как только появится, и привести на дорогу в Фивы. Конечно, приятно поболтать о добрых старых временах, но долг прежде всего. Зена слабо улыбнулась:

– Тебе меня не одолеть. Давай договоримся: мы не встречались и ты нас не видел.

– Не видел, – зловеще прогудел великан.

– Отдохни в тенечке, Летун, – торопливо распорядился Манниус. – Знаешь, Зена, как забавляется Сфинкс? Находит местечко, где припекает вечернее солнце, ложится поперек дороги и каждому путнику загадывает Загадки; того, кто не отгадал, убивает и съедает на месте. Только один-единственный человек ушел из его лап живым. Это был царь Эдип. Сфинкс – хищник, и аппетит у него, в отличие от лица, не женский. Мне хватает ума не спорить со своим господином! Но нельзя же похищать маленьких девочек и делать их жизни ставкой в состязании! Даже жестокость должна иметь предел! – Манниус понизил голос и шагнул поближе к воительнице. – Одна из девочек слепа и видит не больше моего Циклопа.

– О, ты становишься мягкосердечным, – заметила Зена, и Манниус рассмеялся, но глаза его были мрачнее тучи:

– Начнем с того, что я никогда не был жесток, и эта Затея мне очень не нравится. Конечно, я не стану лезть на рожон, но ведь найдутся другие способы, а? Эй, Летун, – тихо позвал он, – мы с тобой отпустим Зену, правда?

Циклоп не одобрил его предложения:

– Опять отпустим? Почему?

– Потому что ты больше не ешь человечину, – терпеливо объяснил наставник. – И еще потому, что если ты съешь Зену или Габриэль, то завтра не получишь оленя.

Великан призадумался и, сдаваясь, решил уточнить:

– Я получу свою долю сырой? Ты не станешь портить мясо на огне?

– На этот раз не стану, – не терял терпения Манниус, – но в следующий раз я немного поджарю его, и ты увидишь, что мясо будет вкуснее. И для мозгов полезнее.

– Поджарю! Когда это кончится! – пробормотал Циклоп и оскалился в сторону Зены: – Зачем помогла Одиссею ослепить меня? Вы меня обманули!..

– Может, и так, – спокойно ответила воительница. – Поедать людей тоже нехорошо. Я отомстила, мы квиты.

– Ха! – фыркнул гигант, и Зена задержала дыхание. Услышав, что воительница со свистом выдохнула, Манниус улыбнулся и присоединился к разговору:

– Исправь меня, если я ошибаюсь, но мы не раз выручали тебя, королева. Ты не будешь возражать, если я попрошу не упоминать о нашей встрече при Сфинксе? В память старых добрых лет. Всего лишь мелкая деталь, которую вполне можно опустить!

Зена улыбнулась, быстро прошла два шага, отделявшие ее от Манниуса, и нежно поцеловала его.

– Береги себя, хорошо?

– Только этим и занимаюсь, – тихо ответил он. – Ты тоже… будь осторожна, обещаешь? Сфинксу нельзя доверять.

– Доверять Сфинксу? И в мыслях не было! Равно как и знаменитой Аталанте, – воительница отвернулась иотошла прочь. Уходя, она слышала, как Манниус говорит Циклопу:

– О, мои друг, какая женщина!

– Женщина, – мечтательно повторил гигант и шумно фыркнул. – Их вкус незабываем! Но эта Зена – сплошные мускулы, попробуй разжуй. Не стал бы есть даже с голодухи.

Воительница перешла луг и помахала спутникам:

– Нам туда. В путь!

Аталанта что-то проворчала себе под нос, Гомер изумленно посмотрел на нее, – видимо, расслышал – иподнялся на ноги. Охотница с тревогой посмотрела на огромного Циклопа, метнула на Габриэль, как всегда, злобный взгляд и поспешила вдогонку за Иксосом, который едва не бегом удирал с опасной поляны. Когда грозный гигант и его спутник скрылись из виду, старик замедлил шаг, а вскоре и вовсе остановился, ибо Зена преградила ему дорогу. Она оскалцла зубы в беспощадной улыбке и подтолкнула его вперед.

Габриэль ладонью прикрыла глаза и посмотрела на солнце. На лице ее отразилось беспокойство.

– О боги, как поздно! – печально обратилась она к певцу. – Нам крепко повезет, если мы найдем пещеру Сфинкса до темноты, – она передернулась. – Меня не очень привлекает идея встретить чудовище ночью; думаю, ты меня понимаешь.

. – Еще как! Честно говоря, отправляясь с тобой, я… Признаюсь, я представлял себе романтическое приключение. – Юноша был подавлен. Габриэль положила руку ему на плечо, Гомер изобразил улыбку.

– Ты держишься молодцом, правда!

– Вовсе нет. Не надо меня утешать, Габриэль. Ты умеешь быть жесткой, ты умеешь сражаться. А я в жизнимухи не обидел. Не могу даже представить себя в драке. Ною, как сопливый младенец.

– Так не ной, – очень серьезно ответила она. – Когда я впервые увидела Зену в бою, в моей родной деревне, я больше всего на свете захотела стать такой же отважной, ловкой и непобедимой, как она; захотела освоить хоть четверть того, что она умеет! Но тебе это не нужно.

Путники шагнули под сень старой, могучей дубравы. Зена остановилась, что-то спросила у охотника, Аталанта указала вперед, но поздние сумерки помешали Габриэль рассмотреть, что там творится. Зена покачала головой, постояла в задумчивости и наконец уступила охотнику право возглавить шествие.

– Кроме того, – с деланой веселостью продолжала Габриэль, – я думаю, нам больше не придется драться. Теперь надо подумать и составить план действий. Мы еще пригодимся. Сколько б я ни училась сражаться, болтать мне удается лучше. У тебя тоже есть этот дар, так что немалая часть работы достанется нам. Ой, куда это нас ведут? – По обе стороны от них вдруг выросли холмы. Еще десять шагов, и путники оказались в глубоком ущелье, отвесные склоны которого покрывал мох и лишайник. По дну сочились тонкие ручейки, исложно было не поскользнуться на влажной земле.

– Куда вы нас заманили? – крикнула Габриэль, обращаясь к Иксосу и Аталанте.

– Не беспокойся, – ответил мужчина, – это лучший способ пройти в Фивы, не наткнув… – Его голос внезапно сорвался на крик, который тут же подхватила охотница. С восточного склона быстро сбегали четверо воинов, с западного спускались еще полдюжины. В том, что они направлялись прямо к путникам, сомнений не было.

Воинственный клич Зены эхом повторили высокие скалы; королева воинов оттолкнула Иксоса в одну сторону, Атаданту в другую и устремилась навстречу нападавшим. В упругом прыжке она выбросила вперед обе ноги, и двое мужчин, надеявшихся окружить ее, свалились на землю как подкошенные. Третий, перекувырнувшись в воздухе, со стоном шлепнулся в грязную лужу, расплескав ее по камням.

Габриэль покрепче сжала посох и прокричала:

– Гомер, держись рядом со мной!

– Отдайте мне лук! – взвизгнула охотница.

– Не сейчас! – отрезала Габриэль. – Зена слишком близко, ты ее заденешь. Или нас. Держи, – она вернула Аталанте длинный клинок. – Следи, куда бьешь!

– Замолчи! – грубо выкрикнула бегунья и повернулась к девушке спиной: так они могли сдерживать врагов по обе стороны тесного ущелья.

Габриэль оттолкнула Гомера и, когда поэт оказался под ее зашитой, сделала резкий выпад вперед. Крепкий посох угодил в живот одному из бандитов, но отскочил от добротных доспехов, и негодяй только рассмеялся. Он схватил палку рукой, замотанной в плащ, но Габриэль не теряла времени даром: изо всех сил рванув на себя посох, она заставила его описать в воздухе мгновенную дугу, и конец грозного оружия врезался бандиту ниже уха. Вояка отлетел и сбил с ног выбиравшегося из лужи товарища. Теперь оба возились в грязи. Зена снова испустила воинственный клич и, развернувшись, легендарным ударом ноги распластала на земле троих противников сразу. В мгновение ока оказавшись за спиной очередного бандита, она с хрустом опустила локоть на его затылок. Внезапно оказалось, что двое вояк рядом с Габриэль – единственные, кто еще в сознании. Оба отчаянно карабкались по скользкому отвесному склону: безуспешно. Тот, что был послабее иобливался холодным потом от страха, указал товарищу на Зену. Воительница, казалось, застыла на месте, но меч ее был наготове, а тело напряжено. С другой стороны путь к отступлению преграждала Габриэль, лениво описывая круги концом неизменного посоха. Аталанта склонилась над истекающим кровью врагом; в руке она сжимала кинжал с ярко-алым, потерявшим блеск острием. Остатки неприятельского отряда, опасливо осматриваясь, резво отступали.

– Пусть уходят, – крикнула Зена, заметив, что Габриэль угрожающе отошла от скалы. – Отдай мне, – зло прибавила она, выхватывая у охотницы клинок.

– Это я ей дала, – неуверенно ответила Габриэль, опасаясь гнева подруги. Зена болезненно скривилась, вытерла лезвие о пучок жидкой травы и протянула его Габриэль. Покончив с этим, она выволокла Иксоса из укрытия.

– Эт-то… Эт-то не я, – заикаясь, выдавил он. – Клянусь, я не думал завести вас в ловушку, я тут ни при чем! Воительница закатила глаза, пинком отшвырнула охотника прочь и выбралась из ущелья, жестом подгоняя остальных. Осторожно переступая через раненых и убитых, спутники последовали за ней. Оказавшись на равнине, Зена дождалась всех и снова вытолкнула Иксоса вперед.

– Ты пожалеешь, если солгал мне, – обманчиво мягко проворковала она. – А ну, шевелись!

На равнине воцарилась ничем не нарушаемая тишина. Зена следовала по пятам за покорившимся охотником и его любимицей. В нескольких шагах позади шел Гомер, за ним Габриэль, прикрывавшая тыл. Солнце опустилось к линии горизонта, и от деревьев протянулись длинные тени, когда неровная тропа наконец стала широкой дорогой.

– Превосходно, – сказала воительница, и это были первые слова за последний час. Путники стояли у развилки. – Куда повернем, охотник?

– Ту… – начал Иксос и умолк. Аталанта вскрикнула и прижала руку к губам; Габриэль обошла замершую охотницу и тоже взглянула вперед.

– О боги! – выдохнула она. – Какое чудовище!

В двадцати шагах от них, на самом перекрестке возлежал Сфинкс, вальяжно и мощно раскинувшись поперек двух дорог. В лучах заходящего солнца его роскошная шкура поблескивала золотом. Крылатого льва с женским лицом окружал почетный караул: по стойке смирно, с мечами наготове вытянулись несколько воинов. Самый высокий из них не доставал даже до головы лежащего зверя. Сфинкс широко зевнул и, сверкнув великолепными зубами, распахнул пасть, в которую легко убрались бы четверо людей – а может быть, и Калидонский вепрь. Габриэль вздрогнула, но, заметив на себе взгляд подруги, пожала плечами и приняла беспечный вид:

– Ну и чем он так гордится? Не зверь, не человек и не птица! Не вижу причин для спеси.

– А я вижу по крайней мере две причины, чтобы поскорей уносить отсюда ноги, – дрожащим голосом прошептала Аталанта.

– У нас не меньше шести причин, чтобы остаться, – гортанно возразила ей Зена. – Посмотри на его лапы!

Габриэль перевела взгляд и тихо вскрикнула. Меж огромных лап чудовищного льва сбились в кучку перепуганные дети. Две фигурки стояли вплотную к могучим когтям зверя. Это были Навсикая и Митрадия.

Глава 9

Аталанта взбунтовалась. Она остановилась и скрестила руки:

– Говори, что хочешь. Ты мне не указ, и в лапы Сфинкса меня не отправишь! – заявила она.

– Я предупреждала: у тебя нет выхода, – прошипела воительница.

– Я… Я согласен с Аталантой, – срывающимся голосом вмешался Иксос. – Мы немедленно возвращаемся обратно, от греха подальше.

– От него не уйдешь, – напомнила Габриэль. Задумчиво склонив голову набок, девушка смотрела на Сфинкса и его маленьких пленниц. – Видишь крылья? Он нагонит тебя через пять шагов!

– Я не пойду к нему, – без выражения сказала охотница и уселась посреди дороги. Потеряв терпение, Зена грязно выругалась и рывком поставила Аталанту на ноги; та попыталась сопротивляться, но тщетно. Воительница рассердилась и пару раз шлепнула упрямицу.

– Габриэль, – отрывисто позвала она, – дай-ка мне веревку.

Ответа не было.

– Габриэль! – повторила Зена и обернулась. Почти у ее ног лежала сумка подруги и кусок бечевки, а сама девушка успела уйти вперед. Она, без сомнения, направлялась прямо к Сфинксу, и по пятам за ней шел Гомер. – Габриэль!!

– Сейчас вернусь, – ответила та, не оборачиваясь. – Хочу оговорить условия состязания. Ты не против?

– Не против! – проворчала Зена. – клянусь, я… Аталанта воспользовалась моментом и попыталась вырваться.

– Уймись! – прикрикнула на нее Зена и грубо встряхнула. Прерывисто дыша, охотница присмирела и обвела все вокруг непонимающим взглядом. Иксос с состраданием посмотрел на нее, потом на королеву воинов.

– Будь с ней поосторожней, прошу тебя, – умоляюще сказал он.

– Замолчи и садись с ней рядом. Без вас проблем хватает, капризничать вздумали! – Она устремила на парочку испепеляющий взгляд и не сводила его до тех пор, пока оба не покорились. Иксос обнял воспитанниц, не давая ей подняться, а Зена поглядела на Габриэль: как она там?

"Ох, как просто было бы свернуть Аталанте шею! Жаль, нельзя", – подумала воительница, и ей полегчало. Сфинкс желает состязаться с Аталантой, так что надо поберечь злючку. К тому же Габриэль права насчет крыльев: чудовище вмиг нагонит несчастную жертву. Даже двадцать шагов форы не спасут, глазом не успеешь моргнуть, а уж будешь в лапах огромного льва. "Так, крылья у него орлиные, – размышляла воительница, – только в несколько раз больше: в наши дни таких громадных птиц уже не встретишь. Орлы охотятся днем, значит, если удастся затянуть состязание до ночи, можно попытаться выкрасть девочек. Но львы активны как раз ночью! Если б только Габриэль смогла выиграть время! Необходим надежный, согласованный план. Что же она сейчас говорит?"

Сидящая у ее ног Аталанта завозилась и застонала, высвобождаясь из отеческих объятий Иксоса.

– Последи за ней, чтоб не мешала! – грозно велела Зена охотнику. – А то придется твою ненаглядную еще раз утихомирить. Уяснил?

Мужчина молчал. Воительница послала ему суровый взгляд, Иксос подавил протест и кивнул.

– Вот и хорошо.

Габриэль оглянулась через плечо и упрекнула друга:

– Гомер, что ты здесь делаешь? Тебе нельзя со мной: вдруг она решит, что… Ну, просто нельзя!

– Я должен пойти, – твердо сказал юноша. – Если вдруг Сфинкс…

– Никого не съедят, – уверенно заявила Габриэль. – Просто надо обсудить условия.

– Ты сказала, что разговоры – мое призвание.

– Беседы и мне удаются неплохо, – мягко возразила девушка.

– Я не оставлю тебя одну. Не проси. – Гомер состроил слабую улыбку. – У нас вдвоем шансов вдвое больше!

– Что ж, тогда спасибо, – сдалась Габриэль. Вдруг она почувствовала спиной тепло ласковых солнечных лучей.

Сфинкс был совсем близко. Зеленые глаза таинственно мерцали и подчиняли себе. Женское лицо, словно изваянное из мрамора, могло соперничать с ликом богини. Тело льва изгибалось, в нем была упругая сила молодого животного. Благородные крылья устремлялись к небесам. Габриэль пришло в голову, что, если бы Сфинкса уменьшить и нарисовать на вазе, получился бы великолепный орнамент.

Тем временем громадный зверь с женским лицом сладко потянулся и зевнул во всю пасть. У Габриэль заныла челюсть, и девушка с трудом удержалась, чтобы не зевнуть тоже. Четыре девочки сбились в кучку между мощными когтистыми лапами; одна из маленьких бегуний безутешно плакала, не замолкая ни на минуту. Митрадия, что-то шептавшая на ухо Навсикае, выпрямилась и подскочила на месте:

– О, рада тебя видеть, Га…

– Я тоже рада, – резко оборвала ее девушка и ослепительно улыбнулась чудовищу: – Мне сказали, ты хочешь меня повидать? Я Аталанта и пришла обговорить условия состязания. Из рассказов и слухов…

– Довольно! – прорычал Сфинкс. Гомер позеленел от ужаса, а Габриэль с невероятным трудом сохранила беззаботную гримасу. – Ты не Аталанта! Даже я знаю, что она охотница и бегунья. Аталанта – вон то, невесомое создание в желтом хитоне, – темно-зеленые глаза остановились на группе людей в отдалении.

– Эй, не такая уж я и толстая, – возмутилась Габриэль. Сфинкс рассмеялся, обнажив ровный ряд крепких зубов; девушка невольно отшатнулась. – Ну хорошо, я не Аталанта. Но охотница тебе не нужна.

– Ты знаешь больше, чем я? кто ты? – зловеще спросило чудовище.

– Габриэль. Ты наверняка обо мне слышал. Я личная сказительница Зены. Она тоже здесь: черноволосая, красивая, сильная.

– И что же я должен знать о тебе?

– Ну ты ведь слышал о Зене? – Сфинкс промурлыкал что-то неразборчивое и неохотно кивнул. Девушка гордо приложила руку к сердцу: – Так вот, это благодаря мне! Зена сражается со злом, исправляет чужие ошибки, спасает деревни, выручает детей, побеждает людоедов, а я прославляю ее подвиги, излагая торжественным гекзаметром.

Сфинкс повернулся, низко склонил голову и заглянул ей прямо в глаза, Габриэль потеряла дар речи.

– Зачем ты пришла? Я посылал за Аталантой. Я слышал о ней, песни достигли моих ушей. Если она не сможет отгадать моих загадок, мир узнает, что нет человека, способного победить великого Сфинкса!

– М-м, – помедлила Габриэль, – мир узнает, что ты победил Аталанту.

Сфинкс все еще не сводил с нее бездонных, непостижимых глаз.

– Будь добр, не смотри на меня так! – с трудом произнесла девушка. – Я забываю, что хотела

– Ты и так слишком болтлива, – промурлыкал зверь. – Зачем ты пришла? Я больше повторять не буду.

– Пришла? Зачем пришла? Ах да, сейчас объясню. Очень жаль, что ты не слышал обо мне и моем знаменитом спутнике. – Она театральным жестом указала на Гомера и отвесила ему глубокий поклон. – Но мы о тебе знаем немало. Во всей Элладе не найдется певца, отказавшегося бы от чести состязаться с тобой, о таинственный ивсемогущий!

– Да, некоторые пытались, – многозначительно проурчал Сфинкс. Его взгляд замер на чем-то вдали, а на губах заиграла улыбка. – Они мне понравились – на вкус.

– Приятно слышать, – еле выговорила Габриэль. – О, ты же добивался ответа! Тебе не нужна Аталанта, потому что она бегунья, а не поэт. Она не отличит загадки от… от… В общем, она в них не разбирается. Я же, напротив, настоящий знаток, а что касается Гомера, он непревзойден. Ты должен был слышать о нем, он царский сказитель! – Сфинкс поднял на девушку заинтересованный взгляд, Гомер набрал в грудь воздуху, чтобы возразить, но Габриэль быстро наступила ему на ногу. Удивление так и застыло на лице юноши. – Да, певец самого Тезея! А до этого он жил при дворе Елены и Менелая.

– О них я знаю, эта достойная чета правит Спартой. Я давно ушел оттуда: путешественников мало.

– Вот как! – туманно ответила девушка и задумалась. "Сфинкс редко получает новости, ведь прекрасная Елена давно оставила Менелая и убежала с Парисом в Трою, из-за нее разгорелась война. Теперь война закончена, Елена пропала…" Габриэль отложила мысль на потом и продолжила: – Дело в том, что вместо одной девушки-охотницы я предлагаю тебе двух лучших певцов, больших любителей тонких загадок. Победа над Несравненной Бегуньей не принесет тебе славы – ведь она далека от литературы. Метафоры для нее ничего не значат. Верно, Гомер?

– Верно, – эхом повторил юноша и высвободил ногу. Габриэль снова посмотрела на Сфинкса, начинавшего проявлять нетерпение.

– Итак, вопрос заключается в следующем: стоит ли возиться с Аталантой, когда два знаменитейших певца Греции сами явились к тебе?

– Хм-м-м-м.

– Подумай еще об одном: если проиграет Аталанта, считай, ты останешься без ужина. Она же тоньше ребенка!

– Хорошая мысль, – признал Сфинкс и окинул Габриэль оценивающим взглядом. – Но почему ты так хочешь попасть ко мне в желудок? Это странно. Ты что-то задумала?

– Как можно? – ужаснулась Габриэль. – Я слишком высокого мнения о тебе. Певец академической школы никогда не пойдет на обман, особенно в состязании. У нас есть предложение: каждый читает по тризагадки. Три мы с Гомером и три ты, великий Сфинкс. Побеждает сильнейший. Если ты выиграешь – что ж, выберешь любого из нас, а другого отпустишь в Афины, чтобы там он мог сложить песнь о небывалом состязании, и пусть весь мир внимает ей, затаив дыхание. А другим… кхм, ты пообедаешь илипоужинаешь, – девушка пожала плечами.

Повисла напряженная тишина. Даже плакавшая девочка замолчала и прислушалась: решалась их судьба.

Легендарное чудовище погрузилось в размышления, устремив туманный взгляд на дорогу.

– Я обдумаю твое предложение, – изрек Сфинкс. – Надеюсь, вы понимаете, что бежать бессмысленно.

– Я не спешу, – весело ответила Габриэль,

– Она лжет, господин, – раздался противный голос. Слева из-за огромного льва появился уродливый темноволосый мужчина; он остановился рядом с Габриэль. Та изумленно распахнула глаза: ей никогда не доводилось видеть на лице столько шрамов, вдобавок у подошедшего не хватало большей части левой руки. "Наверное, здорово управляется правой, – рассудила девушка. – Иначе зачем Сфинксу такой служака?" Мужчина продолжал: – Она пришла с Зеной, значит, она лжет.

– Замолчи, – рявкнул Сфинкс, и мужчина предпочел послушаться. Он умолк, но не двинулся с места, так что в любой момент мог пронзить Габриэль мечом. Та героически не обращала на него внимания: поймала взгляд Митрадии, подмигнула ей и увидела, как девочка склонилась к Навсикае. Слепая царевна ответила, кивнула и слегка взмахнула рукой. Заговорил Сфинкс: – Может быть, он прав: все, кто попадается мне на пути, хотят остаться в живых, Однако никому не удается.

– Если и на этот раз никто не вернется, как же люди узнают о победе всемогущего Сфинкса над поэтами Эллады? Пожалуй, можно поручить это ему, – Габриэль надменно посмотрела на однорукого, – или еще кому-нибудь из стражи, да только вряд ли у них получится. Я предпочитаю дорийский лад, а Гомер – ионический.

– По три загадки с каждой стороны… Почему по три?

– Чтобы почувствовать вкус игры. Великое состязание не должно закончиться, едва начавшись, после первого же вопроса. Оно должно свершиться. Съесть путника – что в этом необычного? Так ты поступаешь с каждым.

– Я согласен, загадаем по три загадки, – уступил и улыбнулся. У Габриэль пересохло в горле. – У тебя аппетитная внешность!

– С-спасибо за комплимент. Если это комплимент, конечно, – отозвалась она. – Мы можем начинать?

– Близится закат. Вы, похоже, уже выбрали загадки и хотите меня провести, не так ли?

– Мы ждем твоего решения, – заверила его девушка.

– Состязание начнется завтра, когда солнце достигнет вершин вон тех деревьев. И не вздумайте убегать, – Сфинкс обнажил белоснежные зубы в зловещей улыбке. – Ну вот, так и думал, что ты ужаснешься! Надеюсь, встретимся завтра.

Сфинкс обладал способностью мгновенно преображаться. Прекрасное и непостижимое женское лицо с глазами, полными таинственной силы, вдруг оказывалось ощерившейся мордой дикого зверя. Казалось, он сам не знал, кто он – человек, зверь или птица. Может быть, это и была загадка, которую он не мог разгадать? Поэтому столько тайны и тоски было в его взгляде?

Лев посмотрел на Митрадию, та осторожно попятилась, отходя подальше от его пасти и увлекая за собой Навсикаю. Габриэль попыталась улыбнуться девочкам. Однорукий уродец, резко развернувшись, скрылся за спиной своего господина. Гомер галантно поклонился, чем несказанно удивил Сфинкса; и увлек Габриэль прочь. Через несколько метров они вздохнули чуть свободнее и зашагали рука об руку.

– Возлюбленная Каллиопа, сделай так, чтобы мои колени не подогнулись! Позволь мне сделать еще десяток шагов! – вознес молитву певец, и Габриэль ободряюще взглянула на него:

– Ты отлично держишься! – И чуть тише она прибавила: – Убавь шаг: не надо показывать Сфинксу свой страх.

– Но мы испуганы.

– Ему это знать не положено. Мне надо поговорить с Зеной, – кажется, появилась идея.

В небе угасали последние лучи; опустившись на одно колено, воительница рылась в сумке подруги, Аталанта все так же сидела в объятиях Иксоса, Габриэль и Гомеру пришлось обогнуть их неподвижные фигуры. Глаза охотницы были полуприкрыты, губы беспрестанно шевелились: кажется, она бормотала ругательства. Иксос бросил на Габриэль неприязненный взгляд и отвернулся. Зена отложила сумку, выпрямилась, решительно скрестила на груди руки и выжидающе посмотрела на Габриэль. "Ох, идостанется мне!" – девушка заставила себя собраться, и сама удивилась, что голос зазвучал непринужденно:

– Похоже, все улажено. Пока мы не смогли вытащить девочек, но я кое-что придумала.

Зена остановила на ней долгий взгляд, потом слабо вздохнула:

– Объясни наконец, с чего ты взяла, что твоя преждевременная смерть пойдет кому-то на пользу? Тебя моглисъесть!

– Но не съели! – возразила Габриэль. – И никого не…

– Габриэль, твой конек – болтливость, конек Сфинкса – обжорство, не забывай об этом. – Зена повернулась, ина глаза ей опять попалась дорожная сумка: – кстати, чем бы нам поужинать? Лично мне на одном энтузиазме не продержаться.

– Сейчас сообразим, – рассмеялась Габриэль, но воительница строгим взглядом оборвала ее веселье. – Приготовлю настоящую вкуснятину; правда, на это блюдо требуется время. Запас не рассчитан на два дня кряду, придется повозиться.

– Приступай, – коротко ответила Зена, – и присматривай за этими двумя. Я скоро вернусь.

– Надеюсь, он не подумает, что ты решила сбежать…

– Я собираюсь прогуляться вдоль дороги и набрать дров, – успокоила ее воительница. – Буду у него на виду. Так не забудь приглядеть за помощничками!

– Непременно. – Габриэль пошарила в сумке, и вскоре раздалось недовольное ворчание. Нашлась связка сухих овощей, из припасенного на черный день мешка появились стручки жгучего перца. Маленький котелок оказался не слишком чист, но Габриэль отерла его пучком травы и принялась за готовку. Оставалось раздобыть воду. "О ней-то я и забыла!" Впрочем, не могла же Габриэль помнить обо всем! Для этого надо быть раза в два смелее и опытнее. Внезапно девушку охватил странный трепет; опустившись на землю, она стиснула коленями руки, чтобы скрыть сильную дрожь, лицо побледнело. Гомер забеспокоился и склонился над подругой:

– Габриэль, что случилось?

– Ничего, если в нашем положении можно так сказать, – как можно беспечней ответила она. – Ты вытерпишь мою стряпню?

– В детстве для меня готовил отец. Я могу есть что угодно. Кроме, ну, как их?.. Соленых морских тварей, которых пекари кладут на лепешки с брынзой.

– Анчоусов? – сморщилась Габриэль. – Не понимаю, как их вообще можно есть! Хотя… – задумчиво протянула она, – если не жалеть сыра и приправ, можно заглушить вкус… Так, хватит разговоров, пора за дело. Суп, суп, суп… Где же достать воду? Надо было попросить у него.

– Что ты! Сфинкс выше житейских забот, – возразил Гомер. – Поговори лучше с Иксосом, он должен знать окрестности. А потом я возьму большой бурдюк, пойду не торопясь. Надеюсь, Сфинкс не подумает, что я затеял побег.

– Ты прославленный поэт, – напомнила девушка, – а такие люди не убегают. О! О боги!

Она вдруг застонала, обеими руками обхватила голову и закрыла глаза. Гомер снова разволновался:

– Габриэль!

– Я вижу! Вижу… – она вздрогнула, жадно вдохнула воздух, потом сделала досадливый жест, потерянно заморгала. – Упустила видение. И голова раскалывается. А, кстати, что такое список кораблей?

– Что? – изумился Гомер, у которого от удивления открылся рот. – Что кораблей?

– Не знаю, – честно ответила девушка, – не могу уточнить. Знаю только, что это часть твоей главной легенды.

– Моей… легенды? – эхом повторил певец.

– Да говорю же, мне ничего не известно, – прошептала Габриэль и снова закрыла глаза. Теперь она читала воображаемый список, словно наяву, стих за стихом. В тесной комнате сидели одетые в яркие хитоны детии разбирали буквы в свитках пергамента, в другом зале, сверяясь с восковыми дощечками, юношиповторяли песнь наизусть: "Рек – и с криком вперед устремил он коней звонконогих…" "Это написал Гомер!" Девушка очнулась и пожала плечами, натянуто улыбаясь поэту; тот смотрел на нее во все глаза, огромные от испуга.

– Довольно! Выражайся ясней, – потребовал он, сгорая от любопытства. – Неужели тебя посетило видение? Ты никогда не говорила, что это с тобой случается.

– Иногда случается. По крайней мере, я принимаю эти смутные сны наяву за прозрения. Сам знаешь, какие они: редко бывают полезны или ясны. Смысл понимаешь потом.

– Я ничего не знаю о видениях, – тихо прошептал Гомер. – Но запомню: список кораблей.

– Надеюсь, он тебе пригодится, – вздохнула Габриэль.

Она поднялась на ноги и взяла в одну руку связку овощей, а в другую котелок. В этот момент Аталанта высвободилась из объятий Иксоса и вскочила, Габриэль колебалась лишь долю секунды: она швырнула провизию и посудину Гомеру, схватив боевой посох. Одним длинным прыжком одолев расстояние, отделявшее ее от бегуньи, она заявила:

– На твоем месте я не стала бы искать неприятностей.

– Что бы не стала? – прорычала гордячка. – Ты не станешь спасаться, а позволишь чудищу собой пообедать? На здоровье!

– Я думаю не о Сфинксе и не о себе, а о шести маленьких девочках, попавших в плен, – ответила Габриэль. – Одна из них плакала, когда я подошла, и не успокоилась, когда я уходила.

– Рыдать можно даже без повода, слезы ничего не изменят, – угрюмо огрызнулась Аталанта.

– Неправда. Они облегчают боль. Они… помогают в жизни. И если сердце твоего отца не смягчилось, это вовсе не значит, что плакать бесполезно.

– Да как ты смеешь! – задохнулась охотница.

Габриэль покачала головой, прекращая ссору, и по-турецки уселась на землю. Иксос снова обхватил талию своей вспыльчивой воспитанницы, которая одарила его мрачным взглядом, но затихла.

– Ты не виновата, моя радость, – тут же заверил ее старый охотнике.

– Виновата. Если б я не придумала проклятый план, Ненни был бы жив. Вы собирались бы на охоту, обсуждали… – ее голос сорвался, глаза наполнились слезами, Аталанта тряхнула головой и вытерла их ладонью. – Ты помнишь, что вы сказали, когда я уходила от вас? Мне нужна подруга, с которой можно поговорить… – охотница покраснела, Иксос тоже. – Еще раз извини, папа. Я отыщу тебя чуть попозже.