Текст книги "Воительница и Сфинкс (СИ)"

Автор книги: Рю Эмерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Они пошли туда, – без энтузиазма сказала охотница, указывая на испещренный отпечатками участок земли, а потом вверх.

– Как же они пробрались через эти заросли, не превратившись в лохмотья? – скептически спросила Зена, глядя на острые шипы кустов.

Аталанта раздраженно фыркнула:

– У них выросли крылья, взяли да взлетели! Оставь меня, наконец в покое и дай подумать!

– Как скажешь, – издевательски произнесла воительница и отвернулась, так что негодующий взгляд злючкиуперся в ее спину. Гомера и Габриэль не видать и не слыхать. "Зря мы взяли юнца. Слишком изнеженный. Да я и сама становлюсь излишне снисходительной: а все из-за Габриэль. Потакаю ей во всем, – думала Зена и сама себе возражала: – Впрочем, она редко о чем-то просит. К тому же у нее доброе сердце, милый характер и она часто оказывается права". Размышления Зены приняли неожиданный оборот: ей подумалось, что растерзанный толпой афинский певец мог бы стать интересной деталью в биографии Королевы воинов. Она отмахнулась от диких фантазий – с прошлым давно покончено. К тому же, если б Габриэль не затащила ее в Афины, сейчас судьба похищенных девочек находилась бы в руках одной Аталанты. Зена нахмурилась инезаметно посмотрела на свою спутницу: та рыскала в кустах, то ли ища сломанные ветви, то ли надеясь обнаружить на земле отпечатки, кто знает? "Как будто играет или делает вид, – недовольно подумала Зена. – Ведь не в театре!" Что же не так?.. Ей не удавалось поймать мысль: было только ощущение актерства, фальши, причина же его оставалась в тайне.

Ладно, понадеемся на удачу; что-нибудь прояснится. Аталанта выпрямилась и потерла спину.

– Сюда, – равнодушно сказала она и прежде, чем воительница успела ответить, скользнула в узкую и раньше не замеченную брешь в колючем кустарнике. Зена тихо выругалась, сломала три ветки, превратив их в указатели для Габриэль, и поспешила вдогонку.

Солнце вошло в зенит, начало медленно опускаться; идти становилось все труднее, под ногами камни, за каждым шагом приходилось следить. Гомер, наконец, взбодрился, зато Габриэль едва ковыляла, неудачно спрыгнув с валуна и повредив лодыжку. В полдень Аталанта сбилась со следа, но, обыскав равнину размером в два олимпийских стадиона, наткнулась на него снова. Потом похитители опять провернули трюк с веткой, и охотнице пришлось повозиться. В третий раз ее задача оказалась еще труднее: заходящее солнце слепило глаза, быстрая речушка отражала его свет острыми лучами, обрывистые скалы отбрасывали неверные тени.

– Я же говорила! – проворчала Аталанта, поймав на себе пристальный взгляд Зены. – Тут нечего искать: одникамни да скалы! Где мне взять следы: соткать из облака?

Охотница вскочила на валун, торчавший из воды в нескольких шагах от небольшого водопада. В течение часа она внимательнейшим образом осматривала землю по обе стороны потока. По ручью похитители уйти не могли: струи ледяной воды мчались, переворачивая крупные камни и играя мелкими. Две расщелины в скалах кончались тупиками. Зена прошла вниз по течению и убедилась, что они ничего не просмотрели. Нетерпение, переполнявшее ее с рассвета, грозило выплеснуться волной бешеной ярости. "Спокойно, – приказала она себе. – Аталанта делает все, что может, и злится, потому что ее перехитрили. Это естественно. Я бы тоже злилась. Я злюсь".

– Куда теперь? – коротко спросила воительница.

– Откуда мне знать? – огрызнулась Аталанта, и щеки ее пошли пятнами от ярости. Она покачала головой, глубоко вдохнула и медленно выдохнула воздух, сдержалась. – Я не хотела на вас кричать, ни на кого из вас. Просто я не могу ответить, уж не обессудьте!

– Я надеялась на другое. Слезай оттуда и поешь.

– Опять это сало, от него станешь, как Сцилла, огромной и безобразной! – резко выпалила охотница иперепрыгнула на берег, присоединяясь к остальным. Зена скривилась:

– Хочешь, поищи орехов и ягод, но съешь хоть что-нибудь. Даже знаменитостям нужна вода и пища.

Аталанта опять вспыхнула от ярости, в глазах ее зажглись убийственные искры. "Не могу ей не грубить, она не может не отвечать. Чудесно!" – мрачно подумала Зена. Она обернулась и посмотрела на Габриэль, ища поддержки. Девушка казалась вконец измученной, а певец вообще того гляди упадет. Однако чуткость Габриэль не растеряла. Она улыбнулась, широко развела руками, предлагая перемирие, и заговорила:

– У меня найдутся дорожные палочки для Зены, – она похлопала по сумке, – а также изюм и сушеные фрукты. Сухари, курага, немного меда: сытно, но без мяса, если ты его избегаешь. И зубы не испортишь: эта еда помягче, – она протянула охотнице маленький сверток, та осторожно приняла его, принюхалась и запустила внутрь руку.

– Вкусно, правда? – спросила Габриэль и тоже принялась за еду.

– Неплохо, – снизошла Аталанта, но только повернувшись спиной к остальным, она отправила в рот еще кусочек. Зена удивленно смотрела на охотницу, потом взглянула на Габриэль, однако девушка уже позабыла об Аталанте и предлагала что-то Гомеру. Бедняга невыносимо страдал после изнурительного пути, но старался держать себя в руках. Зена продолжала размышлять об охотнице: "Странно, как можно стесняться есть придругих? Все мы едим, без пищи человек умирает. Даже боги любят поесть, о пирах богов слагают легенды". И тут ей вспомнилась нимфа Фисба. Она была чуть старше воительницы и славилась необъятной толщиной. Однако, влюбившись в Приама, Фисба победила свой аппетит и стала стройной. Потом хрупкой. Потом крошечной. Отец и мать гордились ею, а Приам был просто в восторге. До поры до времени. Судьба распорядилась так, что нимфа умерла за два дня до свадьбы. К тому времени она так исхудала, что ребра можно было пересчитать даже через одежду. Красотой это уже никто не называл.

"Фисба тоже не ела при людях – чего-то стеснялась… – Зена хмуро взглянула на Аталанту, прятавшую за пояс оставшуюся половину овсяной лепешки. – Пол-лепешки! Этим и дриада не наестся". Однако Аталанта вдруг явно испытала прилив сил: она посмотрела на небо, и на ее лице отразилось удовлетворение. Охотница легко, словно лань, вскочила на громадный камень у ручья, и, глядя на ее грацию, Гомер восхищенно застонал и долго еще не мог отвести от нее сияющих глаз. Аталанта с энтузиазмом осмотрелась и указала направление. "Разумеется, театральным жестом", – подумалось Зене.

– Туда, скорее! О боги, почему я раньше этого не заметила? Ну идите же! Мы в двух шагах от цели!

Глава 7

Проводив глазами охотницу, легко взлетевшую по отвесной скале и скрывшуюся в лесу, Габриэль перевела изумленный взгляд на Зену:

– Ого! Кстати, что она увидела?

– Не знаю, но… – покачала головой та и резко развернулась, ибо воздух пронзил крик, полный ужаса. Он перекрыл даже рокот водопада. – Стой здесь! Я скоро вернусь!

– Ладно! – крикнула вдогонку Габриэль. Воительница уже искала глазами выступы и углубления в скале, мысленно прокладывая путь. Мгновение спустя она исчезла вслед за Аталантой. Кусая, маленький кулак, Габриэль с волнением смотрела на вершину. Гомер неслышно подошел сзади и положил руку ей на плечо; девушка вздрогнула от неожиданности. Гомер тоже подпрыгнул.

– Как ты думаешь, что там?

– Хотела бы я знать, – ответила Габриэль, снимая его руку. Ладонь Гомера легла сверху. – Надеюсь, это не… Только не…

– Я понял, – тихо сказал Гомер, вглядываясь в каменистый обрыв. Над гребнем виднелись верхушки деревьев.

Кажется, до появления Зены прошла вечность, а может быть, мгновения. Воительница стояла чуть в стороне от того места, где взобралась на скалу, на северо-западе. Сложив ладони рупором, она прокричала:

– Не ходите сюда!

Габриэль прикрыла глаза и закусила губу, а поэт прокричал:

– Почему? – видимо, понимал, что Габриэль слишком взволнована.

– Обойдите стороной!

– Пожалуйста, скажи! Я должна знать! – с трудом выдавила Габриэль. – Там не… девочки?

– Нет! Никаких следов, но повсюду убитые воины и… зрелище не из приятных, – зловеще закончила Зена. – Я вижу обходной путь! Переходите ручей, там его найдете.

Она развернулась и скрылась опять. Габриэль огромными, перепуганными глазами взглянула на Гомера. Он посмотрел на смертельно побледневшую девушку, неловко поежился и неуверенно произнес:

– Нам, наверное, надо идти.

Габриэль что-то промычала и зашагала к воде. Вскоре она выбрала место, где камни образовали, подобие мостика, и перебралась на другой берег. Гомер последовал за ней. Грохот водопада мешал говорить.

– Придется тебя огорчить, там стряслось что-то ужасное. Зена никогда не лжет в таких ситуациях, это бесполезно, – девушка нервно облизнула губы. – И если она сказала, что зрелище не из приятных, значит, оно просто…

– Как кошмарный сон, – мрачно продолжил Гомер. – Девочки тут ни при чем?

Габриэль уверенно кивнула: раз Зена сказала, так и есть, но в глазах ее была мука. Может быть, воительница еще не нашла их тел. "Не надо об этом думать, – решила она и тут же дала себе более точную установку: – Думай о дороге". Она вздохнула и попыталась изобразить улыбку: ради Гомера, который выглядел совершенно потерянным. Глаза певца то и дело скользили в сторону высокого гребня слева от них.

– Послушай, – помолчав, сказал он, – здесь и правда есть проход! Там, между двумя дубами, видишь?

– Вижу, – подала голос Габриэль и послушно зашагала за юношей по толстому ковру прелых прошлогодних листьев в прохладную тень леса. Минутой позже Гомер остановился, оглядываясь по сторонам, а девушка заговорила снова: – Ну какой же это проход! В таких местах любой просвет меж деревьями кажется тропинкой, а подойдешь поближе… Пару раз я здорово заплутала в такой чаще.

– Нет, это старая охотничья тропа, я уверен, – твердо сказал Гомер. – Видишь зарубки, примерно на уровне плеч?

Поэт коснулся ствола тонкой осины: на коре были различимы три зарубцевавшихся насечки. Габриэль озадаченно посмотрела на спутника:

– Где ты этому научился?

Он пожал плечами и улыбнулся:

– В нашей деревне тоже были охотники, в том числе и мой дядя. Он научил меня кое-чему, хотя, разумеется, – приуныл Гомер, – в лесу я с ним не был.

Девушка наморщила нос и убежденно заявила:

– Не много потерял, уверяю. Охота – мерзкое занятие, – она вздохнула и прибавила, с трудом подбирая слова: – Ох, не хочется мне идти, а надо. Надеюсь, Зена отыщет нам дорогу, подальше от этого… от того… Однако предупреждаю: может, и не отыщет.

– Как это?!

– Она постарается, потому что знает, как я отношусь к подобному зрелищу. Но другой дороги может не быть.

– Видам, пейзажам, батальным сценам… – хмуро откликнулся певец, но, когда взволнованная Габриэль с беспокойством повернулась к нему, попытался улыбнуться. С дельной беззаботностью в голосе он произнес: – Да мне до них дела нет! Пойдем-ка скорее… пока я не растерял храбрость.

Глядя на его вымученную усмешку, девушка не могла удержаться и не похлопать Гомера по руке. В полном молчании они отыскали следующее дерево с зарубками, потом еще одно и почти перестали различать журчание воды. Высоко в небе пронзительно прокричала какая-то птица, вслед за ней хрипло, зловеще закаркал ворон. Опавшей листвы стало меньше, и различать тропинку было уже не так трудно, хотя она вилась причудливо и непредсказуемо. Путники видели впереди совсем немного.

– Интересно, что же произошло на гребне? – тихо промолвила Габриэль. – И как девочки…

– Ты сама говорила: Зена не станет обманывать, – оборвал ее певец, но в голосе его слышалась тревога.

Наверное, он думал о том же, что и она, поэтому Габриэль решила не высказывать страшных мыслей ипокачала головой:

– Так и есть. Но где сейчас маленькие бегуньи? Я беспокоюсь. Вдруг на похитителей кто-то напал, девочкиперепугались и разбежались по лесу? На то, чтобы найти их, уйдут дни, а тогда может быть слишком поздно. Знаешь, со вчерашнего дня мы поднялись очень высоко, и ночи здесь холодные, а…

– Девочки одеты в тонкие хитоны для забегов на прибрежном песке, – закончил за нее Гомер.

– Существует еще проблема еды. Я-то знаю, как находить воду, даже вспомню пару съедобных растений: мама меня учила. Хотела сделать из меня примерную жену, как же это было давно! В общем, я в лесу не пропаду, а перепуганные маленькие девочки?..

– И слепая Навсикая, – мягко добавил Гомер, Габриэль кивнула.

– Им придется нелегко, а если Навсикая потеряет Митрадию… страшно подумать! Она ведь может сделать шаг прямо с обрыва!

Повисло молчание. Певец положил руку на плечо подруги и заставил ее остановиться:

– Ты недооцениваешь царевну, Габриэль. Она слепа с рождения и умеет обходиться без зрения. Она научилась ощупывать землю перед каждым шагом, к тому же другие чувства у слепых обострены.

Габриэль слабо вздохнула:

– Наверное, ты прав. Просто страшно за нее. Все таки ей труднее, чем остальным. В незнакомом месте, в такой ситуации, бедная девочка!

Тропа вывела их к замшелым камням; Гомер остановился, пристально огляделся вокруг и, только найдя следующий ствол с зарубками, двинулся дальше.

– Большинство людей, – опять заговорил Гомер, – слишком зняты собой, чтобы обращать внимание на других. Пока мы сами не столкнемся с несчастьем, оно для нас не существует. Разве что горе близких заставляет нас взглянуть беде в лицо и поставить себя на место другого. Так слепота Навсикай стала частью жизни Митрадии, у нее золотое и мужественное сердце.

Габриэль быстро моргнула, украдкой смахнула слезу и от души воскликнула:

– О всемогущие боги! Скажите мне, что девочки живы! – она подняла глаза к небу и покачала головой. – Темнеет. Надо бы прибавить шагу.

Вопреки собственному решению пять шагов спустя девушка замерла как вкопанная. Гомер хотел заговорить, но она закрыла ему рот рукой:

– Тихо! Ты что-нибудь слышишь? – шепотом спросила она.

Певец напряг слух, но тщетно. Он помотал головой.

– Ну, слушай! Стон – там.

Она уверенно указала направление; звук повторился. На сей раз Гомер тоже услышал его и ответил кивком, а потом махнул рукой в сторону небольшой группы деревьев. Высокий кустарник отбрасывал густые тени, поэтому разглядеть ничего не удалось. Габриэль покрепче сжала посох и снова посмотрела на юношу.

– Не обгоняй меня, – мягко сказала она. – И не подходи слишком близко: вдруг палка мне пригодится. Но будь рядом, хорошо?

– Постараюсь. – Гомер приуныл. Габриэль ободряюще улыбнулась. Улыбка потухла, как только девушка сделала первый шаг вперед, внимательно огляделась и чутко прислушалась. Позади нее юноша глубоко вздохнул, потом раздались его легкие шаги.

– О, нежно любимые музы, зачем я сюда зашел?! – вертелось у него в голове.

Теперь стон звучал отчетливей. Габриэль замерла в нерешительности, секунду спустя оглянулась, приложила палец к губам и, обойдя кучу сосновых игл, муравейник, наверное, вышла на поляну. Тишина. Незнакомый, слабый голос совсем близко произнес:

– Слава богам! Это девушка.

– Все в порядке, Гомер, выходи! – позвала Габриэль. Юный певец стиснул зубы, набрался храбрости и шагнул на поляну. Там спиной к толстой пихте сидел рыжебородый мужчина, вид у него был измученный, рукисвязаны за спиной, в густых, рыжих с проседью волосах запеклась кровь, и тонкая алая струйка текла по щеке, однако рана казалась неопасной. Секунду он удивленно взирал на Габриэль, а потом его изумление внезапно сменилось гневом. Видимо, мужчину разозлило, что девушка стояла, сложа руки и спокойно изучала его.

– Ну-с, – вопросил он, – ты не собираешься меня освободить? Голос у него оказался глубоким, но охрипшим. Похоже, пленник долго молчал. Габриэль улыбнулась, но ее взгляд остался суровым:

– И не подумаю. Ты был среди тех, кто вчера похитил девочек в Афинах, так?

Мужчина широко распахнул карие глаза и неубедительно изобразил удивление. Его губы нервно дернулись:

– Девочек? На что они мне?

– Ах вот как! – язвительно повысила голос Габриэль. – Если ты такой чудесный актер, что ж не выступаешь на сцене? Надел бы огромную маску и наслаждался аплодисментами. А ты сидишь избитый под деревом совсем недалеко от поляны, покрытой трупами. Так я о девочках. Отвечай, ты их похитил или поджидал здесь? Участие не отрицай, я в нем не сомневаюсь, – чтобы пояснить, о чем идет речь, девушка махнула посохом туда, где высился гребень холма.

Связанный отвернулся и сплюнул:

– Понятия не имею, о чем ты! Я охотник, живу в соседней деревне.

– Отлично! – холодно и насмешливо фыркнула Габриэль, старательно подражая Зене. То придавая голосу невыразимую сладость, то делая его бесстрастным или грозным, она произнесла следующую тираду: – И как же называется деревня? О, ты никудышный лжец! Где девочки? Отвечай, или твои колени вывернутся назад!

Надо заметить, посох выписывал угрожающие круги: он на мгновение остановился у носа мужчины, потом опустился к его ногам. Но пленник только рассмеялся:

– Тебе это не по силам, малышка! – Однако голос его выдавал неуверенность.

Ему ответил другой голос, низший и внушительный:

– Может, ей и не по силам, хотя утверждать не берусь. Но я точно справлюсь, – из чащи на поляну вышла Зена. Габриэль вздохнула, обратила взгляд к небесам. Боги помогли ей смириться и на этот раз. Гомер осторожно попятился: то ли от воительницы, то ли от пленника, лицо его побелело, как морская пена. В паре шагов от певца из леса показалась Аталанта, которая была еще бледнее. Ее руки и губы заметно дрожали.

– Что… То есть кто это? – резко и напряженно спросила она.

– Да мы его только что нашли, – ответила Габриэль и из-под ресниц взглянула на охотницу: "Да, что-то с ней не так. Странно она себя ведет!"

Аталанта откашлялась и с заметным усилием собралась с духом:

– Не похоже, чтобы он много знал, – торопливо сказала она. Зена медленно направилась к пленнику и резко махнула рукой, требуя молчания. Воительница подошла к мужчине вплотную: ее сандалии почти касались его обуви. Связанный посмотрел на нее, затем оглядел поляну. Охотница бросила лук и колчан со стреламина траву, беспокойно повернулась к Зене, затем к Габриэль и, наконец, к пленнику. Гомер, отошедший в сторонку и всеми позабытый, удивленно глазел, как Аталанта быстро и привычно подавала мужчине тайные знаки.

"Боги милосердные, что она задумала? Ведь мой дядя пользовался теми же сигналами, говоря другим охотникам о дичи! Выходит, что Аталанта…" – певец сам не поверил своей догадке. Он бросил быстрый взгляд на Габриэль, ища у нее поддержуи, но та была поглощена устрашающей сценой, разыгравшейся между воительницей и связанным мужчиной. Охотница стояла теперь неподвижно, руки ее были сложены на груди, а тело напряжено.

Зена холодно оглядела пленника, не нарушая молчания. Тот облизал губы, стрельнул глазами в сторону охотницы. Аталанта снова подала ему условные знаки, мужчина медленно потупился, уставился в землю.

Прямо над головой у путников закаркал ворон, Габриэль подпрыгнула. Воительница переступила с ноги на ногу:

– Габриэль!

– Да, Зена?

– Он так здесь и сидел? Ты ничего с ним не делала? Габриэль ответила кивком, сообразила, что Зена на нее не смотрит, и пояснила:

– Мы услышали его стоны, и вышли на поляну. Нашли связанного, попытались расспросить, он заявил, будто живет в ближайшей деревне, а сюда зашел поохотиться.

– Может, так оно и есть, – вступилась Аталанта, Зена послала ей уничтожающий взгляд и снова обратилась к пленнику.

– Это ложь, – мягко проговорила она. – До ближайшей деревни полтора дня пути.

– Я так и подумала: он даже не знает ее названия, – заявила Габриэль. Мужчина затравленно посмотрел на нее и снова опустил глаза и стиснул зубы.

– Чудесно, – еще слаще сказала воительница. – Расскажи мне, кто ты, как здесь оказался, что произошло за гребнем, и, возможно, я оставлю тебя в живых. Стоит мне уличить тебя во лжи, и ты покойник.

– Я уже говорил ей, – он бросил угрюмый взгляд, указавший на Габриэль, – я охотник. В четырех часах ходьбы отсюда расположены три деревни, моя называется Виста…

Зена опустилась на одно колено рядом со связанным и мертвой хваткой стиснула его горло. Он вскрикнул, а Гомер закрыл глаза.

– Я тебя предупреждала, – прошипела воительница в самое ухо несчастного. – Теперь тебе осталось не больше минуты: я перекрыла приток крови к твоему никчемному мозгу. Скажи правду, иначе мы посмотрим, как ты отправишься в Аид. – Она зловеще улыбнулась. – Решай.

– Мне жаль… Я не могу!

Глаза его устремились куда-то за спину воительницы. Габриэль обернулась и увидела там дрожащую от ярости Аталанту.

– Ты, дурак! Безмозглый старый осел! – охотница порывисто развернулась и бросилась в лес. Зена вскочила, выхватила чакру и метнула ее; смертоносное оружие, стремительно настигая Аталанту, пролетело меж двух осин, сделало поворот. Удар в затылок сбил охотницу с ног. Воительница невозмутимо поймала вернувшийся стальной круг, убрала его на место и повернулась к пленнику, обливавшемуся потом:

– Ну-с?

– Я… все расскажу, клянусь! – выдохнул он. – Только избавь меня от… смерти.

Зена взглянула ему в глаза, неторопливо пожала плечами и равнодушно провела рукой по шее бедняги. Тот бессильно привалился к дереву.

– Смотри, чтоб рассказ был толковым, – предупредила она и вдруг приказала ему замолчать. – Габриэль?

– Я тут, – подала голос девушка, глядя в оцепенении на упавшую охотницу.

– Ты сохранила веревку, которую мы нашли?

– Ага.

– Тогда притащи сюда Аталанту и свяжи ее хорошенько. А потом приглядывай за ней, будь любезна. Не беспокойся, она жива. Удар был рассчитан, – Габриэль послушно сняла с плеча сумку и отцепила веревку. – Поторопись, пока она не очнулась.

Сказав это, Зена снова сосредоточила внимание на пленнике:

– Ну, говори, а я послушаю. Кто ты?

– Иксос. Мы… мы не предполагали, что все так обернется, – то ли испуганно, то ли возмущенно ответил он.

– Да уж догадываюсь. Где девочки?

– Не знаю. План развалился, иначе им бы ничего не грожало! Она так и сказала. Клянусь, все было бы в порядке! По крайней мере, пока…

– Кто сказал? Аталанта?

В ответ на вопрос Зены мужчина помотал головой.

– Тогда кто? И что значит "пока"?

– Чудовище! – он опустил веки и задрожал. – У него женское лицо, очень красивое, женская грудь, пышные волосы цвета темного золота. А тело льва! И крылья на спине! Клянусь Зевсом, это правда! – в ужасе закричал он, заметив недоверчивый взгляд воительницы.

Гомер откашлялся, Зена недовольно повернулась к нему, певец тихо сказл:

– Он не лжет.

– Ну раз ты так думаешь, – нехотя уступила воительница и снова посмотрела на впавшего в панику Иксоса. – Продолжай. В безопасности, пока?.. Куда их увели?

– Вверх, в горы. За гребнем, дорога повернет к северо-западу. Чудовище сказало, что теперь дорога к Фивам принадлежит ему. Оно… оно велело передать… – мужчина перевел взгляд на Габриэль, появившуюся на поляне. Она тащила бесчувственную Аталанту по земле, – передать: Сфинкс ищет достойного соперника и с нетерпением ждет встречи с талантливым певцом и знатоком загадок.

Габриэль проверила узел, стягивавший лодыжки бегуньи, потом стянула поясом колчан, лук и нож охотницы. Девушка нахмурилась, заглянула под плащ и достала еще четыре длинных кинжала. Габриэль вздохнула, втиснула их в колчан: все, кроме одного, который заткнула за собственный пояс, потом поднялась на ноги и оперлась на дорожную палку.

– Что-то ты плохо рассказываешь, Иксос, – сказала Зена. – Начни-ка заново.

Мужчина посмотрел на воительницу, перевел печальные глаза на носки собственных сандалий:

– Ну хорошо. Аталанта… Я вырастил ее. После того, как отец оставил девочку в лесу на погибель. Мы приютили ее: я и Ненерон, тоже охотник. Мы жили с ним в одной хижине на склоне: на южном склоне, отсюда идти почти день, жили годами, и нас обоих это устраивало. Раз я пошел проверить капканы и… нашел ее, – он посмотрел на Аталанту, и выражение его лица смягчилось, потом сменилось возмущением: Иксос подумал об отце девушки. – Младенцу было только несколько месяцев! Ох, противно мне дело няньки, а что делать? Бросить беспомощную малышку? Я принес ее в хижину, так она с нами и поселилась. Нелегко было двум огрубевшим охотникам растить ребенка, но мы справились. Погляди на нее только!

– Спасибо, уже нагляделась, – кисло пробормотала Зена. – Продолжай! Но не вдавайся в подробности.

– Она ушла от нас… тому года четыре. Хотела выбиться в люди. Я ее не понимал, но и спорить с ней не мог. Никогда не мог ей возразить, – сказал он, с нежностью глядя на свою воспитанницу. – Лесная глушь не для нее. Беда в том, что ей взбрело в голову стать героиней, прославиться, хотела, чтоб о ней пели в легендах. А когда она все это получила, счастливее не стала. Аталанта знакомилась со знаменитостями, то и дело говорила: "Этот парень, как его, Геракл, у которого папа Зевс" или: "Царевич Тезей, ну ты знаешь, мой афинский знакомый". Она думала, что станет единственной женщиной, способной на великие дела, но была и другая… – он примолк, стараясь вспомнить имя. – Как же ее зовут…

– Зена, – сухо произнесла Габриэль и, сжалившись, улыбнулась: – Вы уже знакомы.

Иксос взглянул на воительницу, его и без того бледное лицо стало пепельным:

– Ох!

– Рассказывай, не отвлекайся, – холодно одернула его воительница. – И поторопись: не забывай, в лапах чудовища шесть девочек.

Мужчина вздохнул:

– Я не хотел говорить о тебе плохо. Аталанта выросла превосходной лучницей – я сам ее учил, но она превзошла меня в сотню раз! – раздобыла шкуру вепря, стала Непревзойденной Бегуньей. Мы гордились своей девочкой. Но ей все было мало. Она уже знала, что о ней слагают песни, и решила совершить настоящий подвиг. Уговорила нас помочь. Ох, недоброе она затеяла, а мы-то не смогли отказать. Ненерон тоже послушался, – он прерывисто перевел дух и глаза его влажно блеснули: – Что от него осталось, вы видели там, на холме. Тридцать пять лет, мы были неразлучны, и никогда я не думал, что он переправится через Стикс раньше меня; да еще по частям.

– Давай-ка проверим, как я тебя поняла, – предложила Зена, уставшая разбираться в его путаных речах. – Аталанта убедила вас похитить афинских девочек, чтобы самой спасти их и подтвердить свою славу? А что случилось потом?

Иксос заметил холодный взгляд, брошенный Зеной на его любимицу, и слабо запротестовал:

– Она все продумала! Ее плану помешали, не могла же она это предвидеть. Она велела нам раздобыть колесницы. Оказалось, царские стражи следят за добром вполглаза, так что дело вышло легче легкого. Потом мы постарались одеться, как бандиты и проходимцы…

– Мы? – переспросила воительница.

– Я, Ненерон и еще девять парней из окрестных деревень. Знаешь таких, наверное: в деревне им тошно, а чему-нибудь научиться и уехать лень не дает. Бездельники без всяких претензий. Так вот, оделись мы бандитами, – повторил Иксос, – закутали лица и явились на побережье. Боги мои, думаешь, это было легко?! На таких колесницах да горячих скакунах пробираться по мокрому песку! Ничего, осилили: кони, как оказались на прямой дороге, пустились вскачь. На обратном пути мы бросили их, где Аталанта велела, замели следы и повели девчонок к скалам: там есть прямая тропинка, если ее знаешь, поднимешься в гору как на крыльях.

– А нас Аталанта все утро кругами водила! – возмущенно воскликнула Габриэль. – Сколько времени потеряли! Да, мы в ее планы не вписывались.

– Говорю же, она все продумала! Учла даже, что стражник или какой-нибудь папаша увяжется, – оправдывался Иксос, но, посмотрев на Зену, придержал язык. – Она знала, куда поведет тех, кто потащится за ней. Мы за это время увели бы девочек в надежный тайник, накормили, обогрели и припугнули хорошенько, чтоб не разбегались. А на дороге в Фивы Аталанта освободила бы их. Вот чем должно было все кончиться! Слава на всю Грецию! Никто не пострадал, девочки возвращаются в Афины целы-невредимы, может, немного напуганы, да что с того? Все они благодарят Непревзойденную…

Зена громко вздохнула, заставив охотника замолчать:

– Никогда не слышала большей глупости! Аталанта умом повредилась, да и ты не лучше! Ладно, сделанного не вернешь, не будем терять время. Последний вопрос: что здесь произошло?

– Не думал, что все обернется так плохо, – в который раз промямлил Иксос, воительница хлопнула его по руке, он сморгнул и перешел к делу: – Мы отвели девочек в условленное место: маленькую пещеру у водопада. Я пригрозил им, чтобы вели себя смирно, пареньки уже собрались по домам, как вдруг нагрянули настоящие воины, грозные, в доспехах, с мечами и… это чудовище! Я пытался поговорить с ним, сказал, что сюда спешит Аталанта, что она опасный противник и с ней лучше не связываться… И тут зверь оживился, аж в глазах любопытство засветилось! Он отдал какой-то приказ, я не разобрал. Один из воинов схватил меня, а остальных просто изрубили на куски, – он едва овладел собой. – Девочки бросились врассыпную, но их, как слепых котят, переловили. А когда все… было кончено, чудовище приблизилось ко мне и прогудело: "Обычно я съедаю таких милашек, не раздумывая. Но сегодня мне скучно. С тех пор, как Эдип нашел ответ на одну из моих лучших загадок, я не встречал достойного противника. Хочу потягаться с прославленным героем. Скажи-ка Аталанте: если хочет получить девчонок обратно, пусть явится к моему логову у лысой вершины, где начинается широкая дорога. Мы устроим состязание, а на кон поставим шесть жизней". Вот ивсе, что я знаю, – грустно закончил охотник. – Наверное, меня крепко стукнули по голове… Когда я очнулся, сидел здесь, глаз не мог открыть от запекшейся крови, а сердце стучало как бешеное. Зена возвела глаза к небу, вздохнула:

– Достаточно дико, чтобы оказаться правдой, – пробормотала она. – Что за зверюга такая?

– Сфинкс, – хором ответили Габриэль и Гомер. Зена махнула рукой, обрывая говорливых поэтов, и знаком предоставила слово Габриэль. Та до разумных пределов сократила легенду и поведала следующее:

– Это чудовище с телом льва, орлиными крыльями, женским лицом и волосами – кровожадный изагадочный Сфинкс, рожденный Тифоном и Ехидной. Вообще-то он сторожит Фивы. Имеет дурную привычку возлежать посредине дороги и всем загадывать загадки. Кто ошибся, того пожирает. Нижто не справляется.

– Эдипу удалось отгадать, – вмешался Гомер.

– Именно так, – подтвердила девушка. – Сейчас вспомню, какую. Ага, слушайте: кто ходит утром на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех?

– Человек, – не задумываясь, ответил певец. – Младенец ползает на четвереньках, взрослые ходят на двух ногах, а старец опирается на палку. Три возраста – три времени суток.

– Рада, что тебя не так-то легко съесть, – улыбнулась Габриэль, но шутливое настроение как ветром сдуло, стоило Зене откашляться. – Сфинкс – опаснейшее чудовище. Лицо у него хоть и женское, но аппетит львиный.