Текст книги "На волнах любви"

Автор книги: Рут Сирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Глава пятая

– Но доски для серфинга очень дорогие, мисс Кендалл! – И хотя это говорил Тод Джонс, остальные подростки, сбившиеся за его спиной, мрачными кивками выразили свое согласие с ним.

– Я это знаю, ребята, но у меня появилась одна идея. Нет, – Эйва подняла руку, – пока не спрашивайте меня ни о чем. – Она с улыбкой смотрела на их лица, на которых было только выражение отчаяния. – Доверьтесь мне, хорошо? А для изучения основ, пожалуйста, пользуйтесь моей доской. Договорились?

Эйва перевернулась и подставила жаркому солнцу свою спину. Она уже стала такой же смуглой, как настоящая гаитянка. Ее черные волосы и загорелая кожа приятно контрастировали во время работы с ее больничным халатом. Пациенты и медсестры были заинтригованы происшедшей в Эйве переменой и охотно обсуждали это. Что касается доктора Стонтона, то он игнорировал ее с подчеркнутым равнодушием.

Эйва решила сама взяться за обучение ребят азам серфинга. Отчасти она делала это в пику доктору и его немотивированной ярости, которую тот обрушил на нее тогда на пляже. Эйва твердо решила доказать доктору Стонтону, что серфинг может быть безопасным видом спорта, если ему толково обучить. Теперь все свободное время она проводила с ребятами, число которых день ото дня все увеличивалось. Она обучала их технике управления доской, основным позициям и маневрам. Кое-что она даже набросала для своих учеников на бумаге, но главное старалась наглядно продемонстрировать со всем мастерством, на которое только была способна… Со временем у ребят появилось горячее желание проверить приобретенные знания на воде.

Гари Хейден оказался в этом деле хорошим помощником и участвовал во многих импровизированных уроках Эйвы. Стоило ему завидеть девушку» на пляже в окружении разношерстной команды, как он тут же присоединялся к ним со своей доской и демонстрировал свое искусство, давал ценные советы в отношении того, как избежать порой опасных объятий капризного моря. Эйва заметила, что Тони Стонтон сильно привязался к мускулистому белокурому красавцу.

– Похоже, он держит тебя за настоящего героя, – сказала она как-то со смехом, когда Тони убежал к воде.

Гари ударил себя кулаком в грудь.

– Еще бы, смотри, какой молодец! – похвастался он. – Отличный парень, этот Тони. Только, по-моему, он несколько страдает от одиночества.

– Но у Тони есть отец! И доктор Стонтон, по его выражению, отнюдь не горит желанием позволить своему сыну сделаться таким, как другие, «пляжным бездельником».

– Знаю, – равнодушно отозвался Гари. – Тони говорил мне, что его старик большой консерватор.

Эйва подавила улыбку. Она взглянула в сторону моря и поймала глазами фигурку Тони, который мужественно, но уморительно снова и снова пытался овладеть доской.

– Знаешь, что я думаю, – сказала она довольно резко, – если уж ты берешь на себя некую долю ответственности за Тони, то должен хоть время от времени приглядывать за ним.

– Да брось ты! – отмахнулся Гари. – Когда я с тобой, дорогая, я не хочу, чтобы нам мешали какие-то паршивые щенки.

Как всегда, одной неосторожной фразой он перечеркнул все то хорошее, что делал до этого.

– Ты очень помог этим ребятам, – сказала Эйва, взывая к его лучшей половине. – Теперь ты не можешь вот так просто бросить их на произвол судьбы. – Она приподнялась на руках и посмотрела на него, распластанного на песке, сверху вниз. – Кстати, Гари, если у вас в отеле куры не клюют досок для серфинга, почему ты не одолжишь их ребятам?

– Да ну, что за глупость! – усмехнулся он. – Мне самому надо подготовить целую ораву звезд к морскому карнавалу. Нам понадобятся все доски, которые имеются в наличии. Надеюсь, ты не забыла о нашей договоренности, я рассчитываю на тебя, милая. Мы устроим такой тандем-шоу, что публика запомнит это надолго.

Эйва тоже много думала о предстоящем празднике, хотя и не хотела показывать этого самоуверенному молодому человеку, лежащему рядом. Карнавал был частью общей программы ежегодных мероприятий, которые устраивались для сбора благотворительных пожертвований в пользу больницы Св. Екатерины. В последнее время ее подруги-медсестры только и говорили что о приближающейся «гала-фиесте». На террасе в «Лас-Пальмасе» будет устроен открытый прием с показом мод, после чего гостей пригласят посмотреть морской карнавал, прямо не вставая из-за столиков. А потом все разойдутся по домам наряжаться для банкета и бала, которым закончится праздник. Если верить Саре Арго – организатору праздника, Хейден всегда активно участвовал в нем. Поэтому Эйва, разумеется, не хотела ссориться с Гари. К тому же, как она уже говорила своим друзьям-мальчишкам, у нее созрел свой план, как добыть для них доски для тренировок. План этот, конечно, требовал доработки, однако, как считала Эйва, был вполне осуществим.

Во время последнего визита Матта Бонса в больницу по поводу своей язвы Эйве удалось переговорить с этим мрачным стариком. Она предложила ему взять в помощники Тода Джонса, чтобы они вместе делали и продавали доски для серфинга. Это были бы классные доски ручной работы, за которые не стыдно назначать хорошую цену.

В хитрых глазах Матта блеснула искорка интереса, ибо старик славился феноменальной скупостью.

– Да? – подозрительно отозвался он. – А с какой стати ты вдруг заботишься обо мне?

Столкнувшись с таким примитивным проявлением недоверия к себе, Эйва не смогла удержаться от смеха. Впрочем, подозрительность и недоверие были неотъемлемыми чертами характера этого вечно брюзжащего старикана.

– Да я забочусь не о тебе, Матт, хотя уверена, что и ты сможешь заработать на этом деле приличные деньги. Я забочусь прежде всего о Тоде Джонсе.

– Об этом хромом? Господи! – Матт недовольно фыркнул. – Он постоянно шатается возле моей халупы и даже порой сует свой нос внутрь.

– И приносит тебе великолепные куски сплавного дерева, не так ли? – добавила с усмешкой Эйва. – Из чего, как я слышала, ты выбиваешь неплохую деньгу.

– Я плачу ему за чурбаны! Плачу! – с обидой раздраженно возразил старик.

– Ах да! Ты даешь ему один-два доллара с каждых двух-трех сотен! Знаем! Но я сейчас не об этом. Я хочу предложить тебе и Тоду делать доски для серфинга. Все говорят, что ты классный мастер. И что ты умеешь делать профессиональные доски. Так как насчет того, чтобы научить этому ремеслу Тода? Чтобы он получил возможность самостоятельно зарабатывать? Ему необходимо накопить достаточно денег для того, чтобы показать больную ногу хорошему врачу. Он умен, сообразителен и быстро схватывает все новое. Он станет тебе хорошим помощником.

– Что ж… – теребя концы бакенбард у тощего подбородка, задумчиво протянул Матт. – А кто будет платить за дерево? Сырье? Нам понадобится хорошее дерево, которое стоит больших денег.

Эйва сердито выдохнула.

– Ну ладно, старый скряга, – рассмеялась она. – Я помогу тебе начать это дело, но с условием, что ты возьмешь к себе Тода. А потом, когда у вас появятся деньги от продажи досок, вы уже самостоятельно сможете покупать дерево.

Матт долго ворчал. Как обычно. Бубнил о том, что всегда любил работать один. А теперь вот Тод перебежал ему дорожку. А вдруг он окажется тупым, как пень? Неспособным к обучению?

Но когда Эйва покинула его больничную палату, уходя на свой обычный обход, она знала, что посеяла семя, которое решит проблему малолетних расстроенных серферов. И она не позволит Матту обманывать Тода в оплате. Пусть уж он лучше взвинчивает цены перед богатыми постояльцами «Лас-Пальмаса».

– Может быть, Матт станет новой разновидностью защитника бедных: скупым Робин Гудом, – сказала она Китти, открывая ей свой план. – Мне все равно.

– А как решилось дело с Тодом и его ногой? – поинтересовалась тактичная Китти.

– Доктор Стонтон хочет, чтобы Тод попал на прием к невропатологу в Стэнфордскую больницу в Сан-Франциско.

– Вот как? – Китти была заинтригована, и ее золотисто-рыжие брови поднялись вверх. – Ты давно в последний раз видела доктора?

– Да так… вижусь… время от времени, – отмахнулась Эйва. – Я же ассистирую ему в хирургии, как же не видеться? Дурочка!

– Я слышала, – со значением в голосе и улыбкой на лице проговорила Китти, – из очень надежного источника, что ты с доктором как-то гоняла чаи и вы держались за ручки.

Эйва вспыхнула:

– Это официантка! Клянусь, Китти, всего один раз мы вместе пили кофе. Всего один раз!

– Ты добилась того, чего не добивалась до сих пор ни одна медсестра во всей больнице. Мне уже начинает казаться, что ты, подружка, клеишь нашего почтенного!

– Господи, и ты туда же! Неужели ты обращаешь внимание на все те слухи, которые рождаются в сестринской? Смешно!

Но этот короткий разговор пробудил у Эйвы воспоминание о том поцелуе на пляже и о собственной сильной реакции на него. С тех пор доктор больше не приближался к ней. А если бы приблизился?.. Она была уверена, что при определенных обстоятельствах смогла бы пробудить в нем нежность, скрывающуюся под внешней холодностью и суровостью. Не может такой молодой и красивый мужчина жить только печальными воспоминаниями о погибшей жене. Тони нужна мать. Эйва часто пыталась представить себя в этой роли. Она страстно хотела, чтобы на мрачном личике мальчика блеснула улыбка, появилось выражение счастья… Ей хотелось услышать, как он смеется. Но Тони продолжал игнорировать ее на пляже и постоянно лип к Гари, которому, кстати говоря, было на это абсолютно наплевать.

– Почему он тебе так нравится? – спросила она однажды мальчика, когда Гари вошел в море, чтобы продемонстрировать группе зрителей, толпившихся на берегу, сорокапятиградусный угол скольжения. Тони сидел подавшись всем телом вперед и во все глаза смотрел на представление. Когда Эйва задала свой вопрос, мальчик обернулся и посмотрел на нее с детским недоумением, как бы говоря этим: «А кому он может не нравиться?» Однако вместо этого ответил совсем иначе:

– Наверно, потому что он такой смелый.

Это была высокая оценка, данная уверенным тоном взрослого человека, а не ребенка.

Эйва никогда не думала о Гари с этой стороны. Рисуется – это да. Но вот чтобы смелый?..

– В каком смысле смелый? – спросила она, решив до конца воспользоваться минутой уединения с мальчиком.

– Ну… Он при случае не дал бы человеку утонуть.

Ага, вот оно что! Вот где разгадка! Вот в чем причина той пропасти, которая образовалась между лишенным материнской ласки Тони и его вечно занятым на работе отцом. Мальчик был застигнут врасплох смертью матери. В таком состоянии он оказался неспособным принять объективные, хоть и недостаточно убедительные объяснения по поводу ее гибели. Эйва спрашивала себя, что обо всем этом думает сам доктор Стонтон, знает ли он, что творится в душе его сына. А что, если подойти к нему как-нибудь и выложить прямо в глаза всю правду о состоянии Тони, как он отреагирует? Сердито отмахнется, испытывая внутреннюю боль и дискомфорт? А может быть, проявит-таки отцовское сочувствие и предоставит мальчику объяснение, которое успокоит его и поправит их шаткие взаимоотношения?

Впрочем, Эйва уже достаточно хорошо знала непреклонную натуру доктора, талантливого хирурга и, увы, плохого отца. У нее были основания полагать – о, как она этого боялась! – что он даст Тони хороший нагоняй за то, что тот посмел сомневаться в отце.

А может быть, он все-таки и сам задумывается об этом?.. Понимает, что происходит с его сыном? Она отлично помнила, какое отчаяние было во всем его облике тем штормовым вечером у кромки воды…

– Все мужчины смелые, Тони, – сказала Эйва как-то не очень убедительно. – Ты, например, тоже. Я же вижу, как ты плаваешь, как борешься с коварной волной… И мне кажется, ты тоже проявляешь при этом изрядное мужество.

Глаза мальчика сверкнули воодушевлением.

– Правда? Как ты думаешь, я смог бы спасти человеку жизнь?

Эйве не хотелось гасить то пламя, которое загорелось в этих невинных детских глазах, с другой стороны, ей не хотелось поощрять безрассудство Тони, который мог, поверив ее словам, однажды оказаться на той волне, которая окажется не по силам ему. В последнее время Эйва с тревогой наблюдала за тем, как он пытается плыть все дальше и дальше от берега.

– Послушай, Тони… – Она пыталась говорить все так же беззаботно и в то же время удерживать его интерес. – У моря бывает много разных настроений. Оно изменчиво. Порой, оно может предать тебя, как самый подлый и низкий человек. В больнице, где я работаю с твоим отцом, нам порой приходится наблюдать ужасающие результаты безрассудства людей. Заплыть как можно дальше, превысить скорость на водных лыжах, забраться в непосильные волны на доске и…

– Да знаю я все это, – сердито прервал ее мальчик, его пыл угас. – Я каждый день только про это и слышу! Мне вообще нельзя показываться на пляже, – с горечью добавил он. – Я должен посещать уроки танцев! – На его милом личике появилась гримаса отвращения. – Танцев!

Эйва стала лихорадочно копаться в своем сознании в поисках подходящего ответа и наконец нашла его.

– Ты говоришь об этом с таким неодобрением, – с мягкой улыбкой сказал она. – А посмотри, чем занимается сейчас Гари. Ощущаешь его ритм? Видишь, как он удерживает в равновесии свое тело? Качнется то вправо, то влево, чтобы не потерять баланс. Это и есть танец. Кстати, – со значением в голосе добавила она, – я слышала, что мистер Хейден хороший танцор. Так что, возможно, и в танцклассе мысль о серфинге не покажется тебе неуместной…

Тони, наморщив лоб и сдвинув брови, казалось, задумался над ее словами. Потом спросил, показывая на море:

– Ты действительно думаешь, танцкласс мне поможет в этом?

– Даже не сомневаюсь, – уверенно сказала Эйва. – И взрослые ребята умеют танцевать. Спроси их сам.

– Хорошо. Я буду ходить туда! Надеюсь, ты не соврала мне.

Чтобы закрепить в сознании мальчика свои слова, Эйва подхватила доску и поднялась с песка, бросив через плечо:

– Смотри. Сейчас я наглядно продемонстрирую тебе то, что имела в виду.

Резко загребая руками, она дождалась нужной волны, молясь про себя, чтобы все получилось, чтобы Тони увидел настоящее представление и осознал правоту ее слов. Это может со временем в той или иной степени помирить его с отцом и помочь ликвидировать ту трещину, которая возникла между этими двумя очень одинокими людьми – большим и маленьким.

Эйва поднялась на колени, затем на ноги и подалась всем телом вперед, подняв нос доски под нужным углом. Она оказалась прямо перед водным холмиком, с которого, как с трамплина, можно было взлететь на гребень большой волны. Что девушка и сделала, чувствуя, как всегда, возбуждение и радость. Волна стала изгибаться вокруг ее тела. В лицо и волосы полетели соленые брызги.

Вернувшись на берег, Эйва увидела, что Тони больше не смотрит в сторону Гари.

– Классно! – серьезно сказал он. Его маленькое детское личико выражало восхищение.

Эйва присела рядом с мальчиком и стала вытираться полотенцем.

– А теперь я кое-что пообещаю тебе, – сказала она. – Если ты будешь продолжать посещать уроки танцев и научишься там держать себя в равновесии, то очень скоро я начну учить тебя серфингу.

– Правда?! Ты правда будешь учить меня?! – воодушевился он, но тут же, вспомнив о чем-то, сник. – Но там ведь придется танцевать с девчонками!

– А ты плюнь на это, – посоветовала Эйва, легонько прижав его к себе. – Ничто не дается просто так, даже серфинг. Ради него придется немножко потерпеть.

Когда Тони прямо с пляжа пошел на очередной урок танцев, Эйва направилась к полуразвалившейся хибаре Матта. Раньше она никогда не заходила внутрь и не была уверена в том, что ее здесь тепло примут. Дверь была распахнута, и Эйва сначала с любопытством заглянула внутрь, и только потом вошла и направилась в заднюю часть дома, откуда до нее доносились ритмичные звуки ударов молотка и жужжание пилы. В маленькой гостиной было очень чисто и вполне уютно. Эйва прошла мимо кухни, окрашенной в розовый цвет. С другой стороны была спальня старого ворчуна. Наконец она оказалась на пороге мастерской.

Старик Матт поприветствовал Эйву на удивление сердечно, не говоря уже о Тоде, который широко улыбнулся ей через плечо.

В мастерской пахло деревом и маслом, краской и лаком. Тод стругал доску и улыбался гостье. Эйва огляделась по сторонам и снова удивилась: мастерская оказалась весьма неплохо оборудованной. Она была просторной и отлично освещена.

– Просто красота! – не удержалась от возгласа Эйва.

Старик Матт довольно потер руки. Он обожал лесть.

– Вчера продали нашу первую доску! Да, Тодди?

Тод радостно кивнул, перенося центр тяжести на здоровую ногу.

– И назначили хорошую цену, мисс Кендалл. – Он показал рукой на стопку сверкающего дерева в углу мастерской. – Вот купили! И все с одной только доски!

Эйва порадовалась за них.

– Поздравляю, – сказала она искренне. – Ну-ка, Тод, можно посмотреть на твою доску.

Паренек тут же передал ей свою работу:

– Помнишь, у мистера Хейдена была доска? Такая, с красивым наплывом? Из этого куска я сделаю точно такую же! Для Джо Хаммера!

– А он заплатит? – вмешался скрипучим голосом Матт.

– Не сомневайтесь, мистер Бонс. Он все лето работает в супермаркете на шоссе. Он дал слово, а слову Джо я верю.

– Конечно, – подтвердила Эйва. – У вас появился доходный бизнес, друзья.

Попрощавшись с ними, она вернулась на пляж, взяла свою доску и пошла домой, где ее ждал одинокий обед и вечер. В последнее время Китти была занята на ночных дежурствах, и у них редко выпадала возможность пообщаться, поболтать, наконец, поесть вместе.

Был вторник, и Эйва отправилась на пляж. На гребне дюн она увидела знакомый силуэт, и сердце ее забилось сильнее. Блейк Стонтон тоже заметил Эйву и медленно направился в ее сторону. Неужели он снова ищет с ней встречи?

Но уже первые его слова разрушили надежды.

– Вы не видели здесь Тони? – резко крикнул доктор, еще не дойдя до нее.

Эйва не знала, как ответить. Она не хотела врать, но и подставлять мальчишку, с которым у нее только-только начали складываться взаимоотношения, тоже не желала. Она сложила ладони у рта и крикнула в ответ:

– А что?

– Миссис Блоджет сказала, что звонила его учительница танцев и передала, что Тони в последнее время часто прогуливает занятия.

Он подошел ближе, и теперь Эйва могла различить блеск заходящего солнца в его волосах и глазах. Она улыбнулась, вызывая его на ответную улыбку. Стонтон неохотно скривил губы.

– Почему бы вам не посетить танцкласс и не посмотреть самому, доктор? – сказала Эйва.

Он прищелкнул пальцами:

– Хорошая мысль! Хотите я вас подвезу и поднесу эту… это ваше приспособление?

– Это доска для серфинга, доктор, – поправила его Эйва удивленно. Ей пришла в голову мысль, что Стонтон такой же недовольный жизнью человек, как и Матт. Вот уж поистине удивительное сходство в двух столь разных людях. – Спасибо, с радостью прокачусь.

Хотя ехать было недалеко – всего несколько кварталов, тем не менее Эйва была подвергнута самому обстоятельному допросу, причем с пристрастием. Часто ли видит она Тони на пляже? Заходит ли он в воду? Играет ли в бурунах с этой чертовой доской, загребая как сумасшедший? Видела ли она, чтобы эта накаченная мышцами машина, Хейден, уводила куда-нибудь мальчика?

Наконец Эйва вскинула руки вверх и беспомощно засмеялась:

– Прошу вас, доктор! Увольте! На пляже полно народу в эти дни, и я не могу уследить за всеми. Почему бы вам самому не спросить об этом сына?

Они подъехали к ее дому. Стонтон остановил машину и продолжал смотреть на дорогу. Лицо его напряглось.

– Я не могу с ним говорить, потому что этот чертенок не воспитан. Мне не удается ладить с ним и… – Тревога на его лице усилилась. – А я хочу ладить с ним! Господи, как бы мне этого хотелось. Но с ним трудно. Даже миссис Блоджет говорит, что он неуправляем.

Эйва осторожно коснулась его руки:

– Доктор, не поддавайтесь влиянию женщины, которая не имеет опыта общения с мальчиком. Тони – очаровательный ребенок. Почему бы вам не привести его как-нибудь на пляж? Искупаетесь вместе. Не станете ограничивать его.

Пальцы Стонтона беспокойно забегали по рулю. Он по-прежнему смотрел перед собой.

– Теоретически ваша мысль безупречна. Но все дело в том, что Тони неприятно мое общество как таковое. Будь то дома или на пляже. И потом, со времени смерти матери я только и делал, что пытался подавить в нем тягу к морю.

– Но это несправедливо, – с тревогой в голосе возразила Эйва. – Вы скрываете от него правду жизни, пытаетесь показать все не так, как существует на самом деле. К Тони нужен иной подход, путем мягкого убеждения, доктор… – прибавила она и вспомнила о поклонении мальчика Гари Хейдену. – И потом нужно, чтобы именно вы убеждали его, а не кто-то другой. Делайте ему поблажки. В конце концов, он совсем еще ребенок.

Пока Эйва говорила, доктор молчал и слушал. Его пальцы нервно теребили шишечку на ручке переключения передач. Когда она закончила, он сказал:

– Что ж, спасибо за советы, мисс Кендалл, хотя… я очень сомневаюсь, что Тони будет приветствовать мои подходы к нему. – Стонтон перевел на нее свои темные, полные печали глаза. – Все равно мне не стоило плакаться вам в жилетку.

Эйва была смущена, по спине у нее бегали мурашки. Взяв свою доску, она вышла из машины. Успокаивало ее только одно: Доктор Стонтон поедет сейчас в танцкласс и непременно обнаружит там сына. В этом она была уверена.