Текст книги "На волнах любви"

Автор книги: Рут Сирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Когда волны выбросили ее и Гари на теплый песок у кромки воды, в уши Эйве тут же ворвался мощный одобрительный гул сотни людей, восхищенные крики, смех.

– Идиот! – крикнула она Гари и с таким гневом сверкнула на него глазами, что тот виновато покраснел.

Но Эйва не успела высказать Гари свое возмущение в полной мере, так как его унесли на руках толпы поклонников. Эйве оставалось только досчитать про себя до десяти, чтобы, чего доброго, не устроить бурной сцены. Их запросто могло унести в океан. Они могли все безнадежно запороть и испортить праздник. А эта огромная обезьяна своим молчанием еще намекает на то, что все это было запланировано… Каких трудов ей стоило взобраться на его поганую скользкую спину! А что она получила взамен?! Ругательства! Значит, он считает все забавой? Повеселили людей и разошлись?..

Затем происходило награждение, после которого свое мастерство показывали другие серферы. Приближалось время совместного заезда мужчин и женщин, а Эйва все еще не могла успокоиться и унять в себе ярость, которая жгла её, будто кислота. Принимая поздравления от друзей, пожимая им руки, она вымученно улыбалась. Но ради Китти все же сдержала свои чувства и старалась ничем не выдать себя под взглядом вопрошающих глаз подруги.

– Трудно было, правда ведь? – быстро прошептала Китти, когда они на минутку уединились. – Я предупреждала его, чтобы он не мазался, но он меня не слушал! Я еще никогда не видела его таким… таким непреклонным! Как будто он… – ее глаза округлились, – почти ненавидит тебя!

Эйва заставила себя улыбнуться:

– Боже, да не терзайся ты! Мы же выиграли!

Китти закусила нижнюю губу и перевела взгляд на своего мужа, который в тот момент как раз подходил вразвалочку к группе одетых в бикини загорелых шоколадных девчонок, собираясь раздавать автографы.

– Да, он не мог не выиграть, – как-то неуверенно согласилась Китти. – Он во всем стремится быть первым. Он лучше умрет, чем хоть раз в чем-то кому-нибудь уступит.

Эйва видела, как ее подруга, опустив голову, вновь заняла свое место на открытой трибуне. Ей очень хотелось как-то утешить Китти, но в эту минуту начали вызывать участников свободного первенства среди мужчин и женщин. Пришло время вновь взять свою доску и бежать к воде. Кто-то сунул ей на ходу стаканчик с водой, она с благодарностью приняла его и пригубила, скользя отсутствующим взглядом по открытой веранде отеля, где собралась элитная часть публики. И вдруг… стаканчик выпал у нее из рук, пальцы помертвели и вода полилась ей на ноги!

Блейк!

Он стоял в стороне от остальных, опершись обеими руками на перила. Ветер шевелил его темные волосы. Он всматривался в толпу на пляже так, словно кого-то в ней выискивал. Тони? Да нет… Она знала, что он даже запретил мальчику являться сюда. Затем его глаза отыскали ее, и взгляд остановился. Это было… это было как объятие.

В этот звездный миг сердце Эйвы на секунду перестало биться, а потом завелось в таком ритме, что у нее тут же подскочил пульс. Блейк вернулся! Не было на земле человека, не было той силы, – включая даже чарующую силу моря, – которая смогла бы так околдовать, парализовать ее, как спокойный, уверенный взгляд этого человека!

– Блейк!

Ее слабый шепот был подхвачен ветром и потерялся в нем. Всем своим естеством она сейчас тянулась к нему. Ее переполняла жажда любви, и такой же взаимности она ждала от него.

Она продолжала смотреть на Блейка, изобретая способ общения без слов, как вдруг чары исчезли, выражение его лица изменилось, и взгляд переместился ей за спину. Резко обернувшись, Эйва увидела Тони, который вприпрыжку бежал рядом с Гари в составе его многочисленной свиты, глядя на него с каким-то щенячьим обожанием.

Горечь подступила к ее горлу. Тони был такой милый, маленький, такой трогательно-любящий… А человек, который жаждал привязанности со стороны этого мальчишки, вынужден был с отчаянием наблюдать за тем, как она изливается на другого!

Эйва вновь посмотрела на веранду, но Блейка там уже не было. Он потерялся среди людей и исчез из поля зрения.

Кто-то дернул Эйву за руку. Прозвучал первый сигнал. Подхватив свою доску, она во второй раз за сегодняшний день устремилась в пенящееся у берега море.

Она положила доску на воду, легла на нее и стала грести прочь от водорослей к большим волнам, где уже ждали другие серферы. Соперники встали на своих досках, тела их были напружинены, взгляды обращены через плечи назад… Все с надеждой смотрели на то, что та волна, которую они выберут, отнесется к ним по-дружески, поможет… Эйва присоединилась к общему ряду серферов, расположившихся на точно выверенной дистанции друг от друга. Она полусогнула ноги, как следует уперлась в доску и приготовилась к волшебному мгновению стремительного броска…

Соперники уносились поочередно со своими волнами, одна из которых была настолько высокой, что даже задержала на себе взгляд Гари. Заинтересованный взгляд. Впрочем, Эйва видела, что он пропустил и эту волну, и по выражению его лица, по его искривленному рту догадалась, что он ждет самую лучшую и самую высокую волну. Ту самую девятую волну, которую уже выбрала для себя Эйва.

Значит, все вылилось в личное соперничество между ними двумя? Гари махнул рукой, как бы делая ей приглашающий жест, когда еще одна волна подтолкнула их доски ближе одна к другой… Но эта волна была слишком мелкой, чтобы на нее стоило обращать внимание.

– Прокатись на легкой волне, скользкий серфер! А лично я выбираю себе лучшую!

Порывистый ветер принес его ответный смех, который резко оборвался. Оборвался потому, что подходила она… Ровно и мощно накатываясь, подходила та самая девятая волна. Эйва приготовилась, надеясь на то, что у Гари хватит благородства пропустить ее в первую очередь. Развернув доску «ножницами», она переместила центр тяжести вперед, чтобы быть во всеоружии, когда надо будет перехватить волну… Воспользовавшись удобным моментом и подавшись вверх, она вылетела перед зеленой пенившейся махиной, которая грохотала за ее спиной, словно разъяренный циклоп из сказок. Эйва оглянулась и увидела разверзшийся зев тоннеля, готовый поглотить ее, если она быстро не потравит влево… И в этот момент она заметила, что Гари пересек ей дорогу, что считалось в мире серфинга величайшим, смертным грехом! Подвергать опасности ближнего, который вынужден отвернуть в сторону, чтобы избежать столкновения и головой вперед не врезаться в волновую дугу… Этому названия не было!

– Прозевала свой серебряный приз, красавица! – весело крикнул Гари, проносясь мимо нее.

Эйва словно в какой-то дымке увидела самодовольную ухмылку на его лице и в следующую секунду была захвачена волной. Ее доска взметнулась прямо над головой, и затем девушка, задыхаясь и широко раскрытым ртом ловя воздух, погрузилась в засасывающий водоворот воды…

Дышать стало нечем, на горло давила непреодолимая сила, а Эйва уходила все ниже и ниже… В легких дико кололо от распиравшего их отработанного воздуха… Она инстинктивно подняла руки и закрыла ими голову, так как в любую секунду мог последовать мощнейший удар доской. Спустя несколько секунд она увидела… скорее, почувствовала, как доска хлестнула воду в нескольких футах от нее… Эйва знала, что волна вновь подхватит доску и вновь обрушит ее на незадачливую владелицу, которая, задыхаясь, боролась за каждую каплю воздуха… Она знала также, что доска будет рубить воду снова и снова, не ведая ни жалости, ни пощады.

– Боже… помоги мне! – крикнула Эйва, на секунду показавшись на поверхности.

Она успела только выдохнуть и глубоко вдохнуть, как сила водоворота вновь потащила ее в глубину. На этот раз ей не хватило какой-то секунды, чтобы уйти из-под удара доской. Хлесткая боль ударила в плечо, и Эйва не смогла удержаться от крика, хотя была под водой. Едва не захлебнувшись, она вынырнула на поверхность еще раз. Плечо и руки, казалось, были парализованы от бесконечных ударов доски. Еще раз переведя дух, Эйва изо всех сил крикнула:

– Гари!.. На помощь!..

Он был совсем близко и повернул на крик свою мокрую голову. Конечно, сейчас он выйдет из-под волны и вернется к ней!.. Надежда вспорхнула птицей вверх, но тут же упала сраженной: Эйва увидела, как Гари стал удирать. Она успела крикнуть еще раз и была накрыта другой волной. Ее переворачивало в воде, швыряло во все стороны, хлестало, било. Боль была почти невыносимой… В следующую минуту волна выплюнула Эйву на поверхность еще раз, и она с облегчением увидела, что доска медленно покачивается на спокойной воде на некотором удалении. Эйва попыталась доплыть до нее, но при первом же движении руки, ее пронзила жесточайшая боль, и она поняла, что все бесполезно. Плечо, вероятно, было сломано.

– Га-а-а-ри-и-и-и-и!

У нее уже не было сил, чтобы кричать громко. К тому же, Гари Хейдена уже нигде не было видно.

Только бы ей удалось размять пальцами ноющее плечо, раскатать мышцы вокруг кости, чтобы к плечу вернулась чувствительность. Тогда она сможет доплыть до доски… Эйва снова попыталась поднять руку и охнула от боли. Сцепив зубы, чтобы не закричать, она еще раз подняла ее и согнула. Как-то отстраненно Эйва почувствовала, что ее онемевшие пальцы вонзились в плечо. Она осторожно исследовала больное место… Несмотря на дикую боль, похоже было, что плечо не сломано, а лишь здорово ушиблено! Эйва во весь голос нервно рассмеялась, выплеснув в этом смехе весь свой гнев, который сейчас придавал ей силы, заставлял бороться, утешал… Она не станет жертвой морской ярости и не сойдет в морскую могилу! Слава Богу! Слава Богу!..

Морщась от боли, она медленно поплыла, часто расслабляясь и позволяя приливу подталкивать ее дальше. Время от времени она поднимала из воды голову, чтобы передохнуть и обозреть перспективу. Берег был очень далеко… и тут она увидела, как какой-то человек бросился в воду и, мощно разгребая водоросли, поплыл в ее сторону. Под резкими и неустанными взмахами его рук вода бурлила. То и дело он поднимал голову, чтобы вздохнуть и не сбиться с курса. Он приближался к ней очень быстро, руки его работали, как лопасти вентилятора… Они были почему-то непохожи по цвету на человеческие! Господи, да ведь это же пиджак! Он в пиджаке! В пиджаке… доктора! Блейк…

Он спешил ей на помощь. Бросился в воду, не раздеваясь, в чем стоял. Одежда тянула его вниз, но он продолжал плыть к ней. Он рискует собственной жизнью, потому что думает, что может потерять ее…

– О, милый…

Эйва начала кричать и махать ему руками, чтобы он возвращался на берег. Затем вдруг оборвала себя. Если Блейк бросился в воду спасать ее, значит, он услышал ее крики и увидел ее отчаянное положение, а если услышал и увидел он, то услышали и увидели и все остальные на пляже, все подумали, что она тонет! И Тони думает, что она тонет. Он смотрит сейчас в свой бинокль и наблюдает за тем, как отец спасает ее… Мальчик до сих пор не верил, что отец способен на такое, полагая, что он намеренно не кинулся спасать мать и дал ей утонуть, потому что струсил.

Эйве пришла в голову идея: она должна симулировать свою беспомощность и тем самым дать Блейку возможность спасти ее на глазах у всех, на глазах у сына!

Она набрала в легкие воздух и, когда Блейк уже почти достиг того места, где она барахталась, вновь погрузилась в холодный водяной водоворот, который еще минуту назад действительно чуть не поглотил ее. Боже, только бы ему не изменили силы, только бы он не сбавил темп!

Спустя несколько секунд Эйва почувствовала, как ее талию обхватили сильные руки. Блейк подтянул ее к себе. Они вынырнули на поверхность, и доктор выгреб из засасывающей воронки к благословенному воздуху и солнцу.

– Эйва! – тяжело дыша крикнул он, прижимая ее к себе. – Милая!..

Милый! – отозвалось ее сердце.

Эйва не открывала глаз. Расслабившись, она позволила ему завершить ее спасение. Вскоре в уши Эйвы ворвался многоголосый восторженный рев, и она поняла, что они уже у самого берега. Блейк сгреб ее в охапку и вытащил на песок.

– Не прикасаться к ней!

– Подождите! Надо что-то делать! – услышала Эйва чей-то знакомый голос.

И снова раздался резкий голос Блейка:

– Проклятье, не сметь ее переворачивать! Назад всем! Назад, я сказал!

Сильные и невыразимо нежные руки принялись осторожно массировать ее спину и плечи. Сквозь ресницы проникали проблески света. Она чувствовала раздражающий щеку песок. Блейк склонился над ней и начал делать искусственное дыхание.

Она дышала нормально. Легко. Через нос. Теперь ей надо было убедительно изобразить медленный приход в сознание. Она была медсестрой и неоднократно видела, как это бывает, так что постаралась, чтобы все выглядело правдоподобно. Для зевак. И особенно для Тони.

– Пап? – услышала она его тоненький голос. – Как она, а?

– Отойди, сынок.

Сквозь полузакрытые глаза Эйва увидела, как отступили от нее на шажок две маленькие загорелые ножки. Она внутренне улыбнулась. Неужели сработало?! Нужно узнать… Она глубоко вобрала в легкие воздух, и ее спина подалась под заботливыми руками Блейка. Окружавшая их толпа ахнула. Затем раздалось чье-то всхлипывание. Китти? Да, это была она.

– Слава Богу, она дышит! Доктор, здесь стоит «скорая». Можно мне сопровождать ее? – сквозь рыдания пролепетала ее подруга.

– И мне, пап! Пожалуйста!

Эйву подняли на носилки, и тут она почувствовала, что ей по-настоящему худо.

Смутно она почувствовала, что кто-то положил на нее свою теплую ладонь. Это было последнее ощущение того дня. Эйва потеряла сознание.

Глава четырнадцатая

Ей было больно не только двигаться, но даже поворачивать голову, даже дышать… Было такое чувство, будто на ее теле не осталось живого места. Эйва тихонько постанывала в ответ на любой звук, который вырывал ее из убаюкивающей тьмы бессознательности. Порой она слышала осторожные приглушенные шаги, замирающие у ее постели, иногда шепот… Все это врывалось в ее голову шумным вихрем и вызывало новый приступ боли. Она стонала… Обычно это заканчивалось тем, что чьи-то теплые, заботливые руки касались ее предплечья и в следующую секунду Эйва чувствовала, как в ее измученную плоть входит благословенная игла.

Дни для нее незаметно перетекли в ночи. Часы неразличимо ползли один за другим. Лекарство действовало как снотворное и постоянно держало ее в таинственных чертогах дремы. И все-таки временами сознание возвращалось к ней, вновь и вновь вызывая к жизни боль, которая терзала и мучила ее до тех пор, пока неизвестный благодетель снова не погружал ее в состояние оцепенения очередным уколом.

Наконец Эйва вернулась к жизни. Сознание возвратилось к ней вместе с ароматом цветов. Этот аромат окружал ее со всех сторон и подавлял едкий запах медикаментов. Солнечные лучи грели ее лицо, проникали сквозь сомкнутые веки. Она открыла глаза и огляделась.

Рядом суетилась Китти. Такая знакомая и красивая в своем больничном халате и сестринской шапочке, небрежно надетой на самую макушку. Она расставляла по вазам огромные букеты из сочных оттенков роз, орхидей, фиалок и ярко-оранжевых хризантем и что-то тихо напевала.

Эйва некоторое время молча наблюдала за ней, чувствуя острые приступы здорового голода.

– Что нужно сделать человеку, оказавшемуся здесь, чтобы получить завтрак? – слабым голосом произнесла она наконец.

– Ага, очнулась-таки! – воскликнула, вся засветившись от радости Китти. – Опять вместе с нами в этом старом и скучном мире, да?

Но для Эйвы этот мир казался настоящим раем, когда, умытая и освеженная, она удобно откинулась на подушки и атаковала отлично приготовленный омлет, с тостом и ветчиной.

– Значит, ты и есть тот коварный демон, который все это время накачивал меня наркотиками и не давал подняться, – сказала она, когда Китти убрала поднос и села рядом с ней на кровать. – Ну, давай рассказывай, что у вас тут происходит.

Китти глубоко вздохнула, приготовившись к длинному повествованию.

– Начнем с того, что у тебя сломаны два ребра и повреждено плечо, красавица-серфер. Так что осторожнее дыши и поменьше болтай. Предоставь это дело мне.

– О нет! – застонала Эйва, дух ее уже был здоров и восставал против травм, из-за которых она, возможно, пролежит неподвижно несколько недель, а то и месяцев.

– О да! – весело поправила ее Китти. – И я здесь нахожусь для того, чтобы присматривать за тобой, моя дорогая, согласно строжайшему приказу своего мужа. Так что хватит себя жалеть. Ты стала настоящей сенсацией не только в масштабах нашего сонного городка, но и целого штата. В газетах тебя называют не иначе как «очаровательная богиня моря», а телесюжеты о том, как Блейк спасает тебя, крутятся по всем каналам с утра и до позднего вечера! Ты теперь знаменитость, подружка.

Эйва кивнула на цветы:

– А это?

– От твоих обожателей, разумеется. Фиалки ежедневно от Тони, а красные розы ежедневно от его почтеннейшего папаши. В красных розах есть нечто очень значительное, не так ли? – Китти состроила уморительную гримасу и добавила: – А остальное от моего франта-рыцаря, который столь позорно бросил тебя там на произвол судьбы.

И тут к Эйве вернулись воспоминания о том дне. Кошмар падения в воду, безжалостная бомбардировка доской снова и снова, водоворот, цепкие морские объятия. Она содрогнулась.

– Китти! Только прошу тебя… не казни за это Гари! – с жаром воскликнула Эйва.

– Послушай… – Китти нетерпеливо взмахнула руками. – Мне нет необходимости что-либо говорить сейчас Гари. Все было показано по телевидению. Его позорная трусость и храбрость доктора Стонтона. – Ее тон смягчился, и в нем появилось даже сочувствие. – Эйва, ты даже не представляешь, как ему сейчас гадко на душе… Правда! Я хочу, чтобы ты знала, подружка, теперь я являюсь настоящей женой… счастливой женой… поверженного и сломленного человека… оставленного всеми героя, который занимается сейчас тем, что попеременно то рыдает, то спускает все до последнего цента в кармане на цветы, чтобы украсить эту комнату! – Она смахнула с ресниц слезу и улыбнулась. – Это самое лучшее, что только могло произойти с моим гордецом, подружка! По вечерам, садясь за телевизор, Гари видит то же, что одновременно видят сотни и тысячи людей у своих экранов: как он, погнавшись за какой-то жалкой маленькой медалькой, оставил тебя тонуть в волнах.

– Китти, если по правде… Как это подло было с его стороны!

– Да, в принципе я с тобой согласна, – ответила Китти, подаваясь вперед. – Но знаешь… ведь он и предположить не мог, что с тобой все было так серьезно. Гари думал, что ты хочешь просто обмануть его. Он украл у тебя волну и решил, что ты зовешь на помощь только для того, чтобы его дисквалифицировали за возвращение к тебе. Он ведь знает, что ты отлично плаваешь. Ему и в голову не пришло, что ты можешь пострадать от доски. Позже… Когда он, бедняжка, все понял, мимо него торпедой уже несся доктор.

– Бедняжка Гари!

– Бедняжка? Слушай, я же сказала тебе, что благодаря этому случаю лично для меня весь мир переменился. Мой герой был всегда о себе слишком высокого мнения, настолько высокого, что уже разучился слышать в свой адрес что-либо, кроме лести и аплодисментов. Он вознес себя на пьедестал и упал с него, больно ударившись при этом. Но самое главное и отрадное в том, что падение пошло ему на пользу. – Китти нервно теребила пальцами простыню. – Он очень изменился. И стал мужчиной. Да, мужчиной! Знаешь, Эйва, не так уж это легко – признавать собственные ошибки. Для этого требуется мужество. – Она взяла Эйву за руку и легонько сжала ее. – Благодаря тебе и всему тому, что тебе пришлось вытерпеть, между нами вновь установилось понимание. И так будет впредь. Серфинг мы выкинули в окошко, а вместе с ним эгоизм, самодовольство и рисовку перед публикой.

Китти мгновенно переменила тему:

– А ты знаешь о том, что Тони сопровождал тебя сюда на «скорой»?

– Да, я помню что-то такое… Смутно, правда…

– И он заходит к тебе с отцом ежедневно.

– Правда?! А сколько времени я уже лежу здесь?

– Четыре дня, – ответила Китти. – Доктор решил держать тебя на анастезии до тех пор, пока не минует болевой кризис в сломанных ребрах и плече.

– Блейк? – спросила Эйва и почувствовала, как дрогнуло сердце при упоминании его имени.

– Кто ж еще? – Иронически отозвалась Китти. – Кстати, он тоже резко изменился. Больше не стреляет по сторонам мрачными взглядами и не рыкает на подчиненных. Стал спокойным и тихим, как козленок. Видно, он заключил с собой мир. Первую ночь он обязал меня докладывать ему о твоем самочувствии каждый час по внутреннему. Он спал здесь же, в больнице. И…

– В больнице?! – взволнованно переспросила Эйва.

– В больнице. И когда я звонила ему, создавалось такое впечатление, будто он спит с телефонной трубкой под щекой. – Китти вдруг глянула на свои изящные часики – прелестную вещицу с алмазами и рубинами, подаренную Гари. – Вот подожди, когда он узнает, что ты пришла в себя, такое будет!..

– Китти, мне нужно немного привести себя в порядок. Может быть, ты поможешь мне расчесать волосы? И достань, пожалуйста, губную помаду. А еще я хочу увидеть и Тони вместе с доктором.

В эти последние недели выздоровления у Эйвы перебывало великое множество посетителей. Репортеры и операторы программ новостей, идя навстречу просьбам зрителей и читателей, снова и снова возвращались в своих репортажах к событиям морского карнавала. Постепенно репортажи на эту тему переехали с первых полос газет на вторые, потом на третьи и, наконец, на последние. К Эйве заглядывали ее подруги медсестры, доктора, монашки, Сара Арго. Приносили ей кто книги, кто игры, кто журналы.

Тони навещал ее ежедневно!

Крепнущая с каждым визитом дружба между этим когда-то мрачным, скрытным мальчишкой и ею была для Эйвы дороже всего на свете. Поначалу робко, но потом все более увлекаясь, Тони посвящал ее в свои школьные дела, сообщал о происшествиях, высказывал свое мнение об очередных успехах Джо Хаммера и Тода. Эйва и Тони играли в шашки, постепенно переходя ко все более сложным играм. Каждый стремился выиграть и пускался ради этого на игровом поле во все тяжкие. В такие минуты они оба весело смеялись. И хотя их отношения все больше и больше наполнялись взаимным доверием и привязанностью, в своих разговорах они еще долгое время не касались той темы, которая важнее других была для сердца Эйвы: о возрожденной любви Тони к отцу.

Собственно, это и так было видно. Когда Блейк заглядывал к ней по вечерам, чтобы пожелать спокойной ночи и забрать сына, тот не отворачивался от отца с угрюмым видом, как делал это еще так недавно, а просил умоляюще:

– Ну еще только одну партию, пап, а? Реванш!

– Хорошо сынок, еще одну партию. Последнюю, – устало соглашался доктор.

Однажды вечером, когда Тони окончательно потерял надежду обыграть Эйву в карты, он задал вопрос, который послужил началом их серьезного откровенного разговора. Китти к тому времени уже не была постоянно приставлена к выздоравливающей Эйве. Обед закончился, в этот час больница отдыхала.

– Я сегодня видел, – тихо проговорил Тони, опустив глаза на свои напряженно сцепленные руки, – в первый раз после того… ну… что случилось…

Женская интуиция подсказала Эйве, что наступает очень деликатный момент.

– Продолжай, Тони, – сказала она осторожно, боясь разрушить тоненькую ниточку связи, протянутую между ними в эту минуту. – Ты видел Гари?

Взгляд Тони встретился с ее взглядом.

– Да, – отрывисто проговорил он без всякого выражения. – Я… Если честно, то я не знал, что делать. Он… Я думал, что буду его ненавидеть, но ненависти не почувствовал… Просто… мне стало его жалко.

Эйва поймала его руку.

– Ну что ж, это не так плохо, а? Это ведь неплохо, что ты почувствовал жалость вместо ненависти, правда?

– Да, наверное, – грустно согласился мальчик. – И я понял, что он никогда не был великим и хорошим. Не таким хорошим, как мне представлялось. Не таким хорошим, как мой папа.

Эйва кивнула.

– Понимаю, – сказала она серьезно. – И тебе было больно расставаться с иллюзиями, да?

Тони робко улыбнулся:

– Да, вроде… Я понял, что был для него только надоедливой репейной колючкой.

Эйва взяла карты и стала раскладывать их на постели. Едва сдерживая себя, она постаралась говорить спокойно:

– На протяжении своей жизни каждый человек не раз сталкивается с необходимостью менять свои прежние взгляды, Тони. Мы отказываемся от прежних ценностей ради новых, более высоких. И чем старше мы становимся, тем разборчивее. Потому что с возрастом к человеку приходит мудрость. Самое главное: человек учится на собственном опыте.

Тони взял карты и стал раскладывать их веером.

– Теперь я знаю, что отец не виноват в гибели мамы.

– Конечно.

– И он не боится воды. Он вовсе не трус.

Эйва была твердо уверена, что Блейк Стонтон прочно занял подобающее ему место в сердце сына и что эта сыновняя привязанность больше не пошатнется.

С океана дул резкий октябрьский ветер, когда Блейк Стонтон привез девушку в потемневший солярий. Звезды проглядывали сквозь туман, прятались и появлялись снова, мерцая волшебным светом.

Доктор поставил стул перед широким окном и усадил на него Эйву. Сам он опустился на табурет рядом и взял ее руки в свои.

– Наконец-то мы остались одни, – сказал он.

Теперь, глядя в туманную ночь и держа свои руки в руках Блейка, Эйва чувствовала только радость и счастье от того, что все это не сон, что все это происходит на самом деле.

– У меня смутное подозрение, что ты все это подстроила нарочно.

– Зачем бы я это делала нарочно, Блейк? – спросила она со своей обычной прямотой. – Зачем?

Он пожал плечами и улыбнулся.

– Может быть, потому что ты боишься? Боишься моих чувств? Ведь я привез тебя сюда, чтобы сказать тебе, милая, что я люблю тебя.

Эйва пробежала пальцем по тыльной стороне его ладони. Лицо ее порозовело. Как всякая женщина, она не сразу капитулировала перед его признанием… Перед словами, которых она ждала и которые прозвучали так волшебно, что превзошли все ее долгие ожидания.

– Мы же всегда ссоримся, разве не так? – задумчиво проговорила она. – Ты презираешь все, что люблю я. Море и серфинг…

– Нет, больше не презираю! Я испытываю горячую признательность к тем диким волнам, которые доставили тебя к моему сердцу, которые подарили мне тебя, Эйва. И… И если ты согласна принять меня такого, какой я есть, я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы ты была счастлива…

И все же ей нужно было узнать еще одну вещь…

– Скажи, ты понял, что я нужна тебе в тот день… когда ты бросился за мной в воду?

Он рассмеялся из-за ее любопытства.

– Да, в тот день. Впрочем, у меня было плохое настроение еще на конференции. Мне было как-то не по себе. Не знаю почему. Знаю только, что мчался домой так, будто за мной гнались все демоны ада. Вероятно, я просто хотел поскорее увидеть тебя, Эйва. Может, ты звала меня?

Она загадочно улыбнулась и приблизила к нему свое лицо.

– Кто знает? – проговорила она едва слышно.

Блейк осторожно обнял ее. Его поцелуй был нежным, наполненным обещанием.

– Никогда не думал, – сказал он, отпустив Эйву, – что море когда-нибудь подарит мне такую драгоценность.

Эйва потянулась к Блейку, глядя на него сверкающими от слез глазами. Последние остатки сомнений исчезли.

– О, милый! Я всегда любила тебя! Я любила тебя с первого дня.

Блейк принял ее в свои объятия, и она увидела через его плечо далекий дом на скалах, дом старого капитана, который, словно впередсмотрящий, напряженно вглядывался в море… Они будут просыпаться в этом доме под звуки музыки утреннего прибоя и засыпать под ночной шорох волн. В этом доме у них будет все. Они будут упиваться переменчивостью моря, штормами и штилем. Они всегда будут благодарны морю за то, что оно подарило им момент истины.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.