Текст книги "Кудесник"
Автор книги: Рут Оуэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Кошелек шлепнулся на пол. Взгляд Джилл взметнулся вверх и встретился с сияющим взором доктора Иэна Синклера – ученого, оркоборца и вдобавок человека, нанесшего самый страшный удар по ее самоуважению со времен средней школы. И этот сукин сын еще улыбается!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
– Ч-чт-то вы тут делаете? – запинаясь, спросила Джилл.
– Меня пригласили, – последовал бесхитростный ответ Синклера, а его сводящая с ума улыбка стала еще шире. Изящным движением он поднял с пола кошелек и вручил его Джилл жестом столь же галантным, как если бы он преподносил даме сорванные с клумбы ноготки. – Разве вы этого не помните, миз Полански?
Джилл прижала туго набитый кошелек к груди, точно щит. Она-то помнила все – и даже больше. И хотя он был одет подчеркнуто неофициально: на нем были черные джинсы и свободная темно-синяя рубашка, выгодно сочетающаяся с его смуглым, задумчивым лицом, – она не могла не вспомнить, как он выглядел в сверкающих доспехах. Воспоминания нахлынули на нее с неодолимой силой. Ей вспомнилось, как сильны его руки, как нежно-соблазнительны прикосновения его ладоней, как до невозможности гармонично двигались вместе их тела, какой от него исходил жар, каков он был на вкус…
– Помню, – проговорила она, но слово это прозвучало скорее, как хриплое карканье вороны, чем как уверенная констатация факта, чего она явно хотела. – Но вы почти не ходите в гости.
Он вонзил в нее свой серебряный взгляд.
– Сюда я пришел, – заявил он, – чтобы увидеться с вами.
– А-а… – едва выдавила из себя она, а кошелек снова упал на пол. Налившиеся свинцом руки не в состоянии были удержать что бы то ни было. Охваченная ужасом, она сообразила, что почти касается его коленями. “Он пришел, чтобы увидеться со мной…”
– Я пришел, чтобы увидеться с вами, – повторил он, нагибаясь за упавшим кошельком, – поскольку вы ушли из лаборатории прежде, чем мы сумели обсудить и занести в журнал происшедшее в симуляторе.
Обсудить и занести в журнал… Он пришел сюда, чтобы приобщить ее самое к результатам эксперимента. Этому человеку не хватило такта подождать до завтра! В бешенстве Джилл повернулась к нему спиной и зашагала через всю кухню, направляясь к двери, ведущей в комнаты. Но прежде, чем она до нее дошла, на пороге появилась Марша с Кевином на буксире.
– Джилл, кто-то звонил в парадную дверь, но ушел прежде… Доктор Синклер!
Все надежды, которые, похоже, вынашивала Джилл относительно пребывания Марши на ее стороне, пошли прахом, как только она увидела, какими глазами поглядела ее подруга на прибывшего в дом ученого. Кокетливо тряхнув прической и одарив гостя улыбкой в тысячу ватт, Марша сразу же приступила к флирту.
– Я так рада, что вы сумели выкроить время и прийти ко мне, – заявила она, приглашая ученого на кухню. – Кстати, прошу прощения за прозвище, которым я вас наградила. Я не хотела вас обидеть.
– А я и не обижаюсь, мисс Вальдес. И вообще, – добавил он, слегка улыбнувшись, – оно мне показалось в высшей степени подходящим.
“О, Господи, да у него, оказывается, есть чувство юмора!” – в отчаянии подумала Джилл.
– Доктор Синклер пришел ненадолго, – поторопилась заявить она. – Ему просто требуется определенная информация по поводу происшедшего в симуляторе, а также…
– В симуляторе виртуальной реальности? – восторженно переспросил Кевин, а глаза у него расширились до размеров блюдца. – Значит, вы и есть тот самый Синклер?
Иэн тихонько хмыкнул.
– Вершитель Судеб во плоти, – подтвердил он, глядя на выпучившего глаза инженера.
После этого все стало гораздо сложнее. Кевин, как и большинство сотрудников инженерного отдела, оказался верным поклонником доктора Иэна Синклера. Как только все вошли в комнату, гости Марши засыпали ученого вопросами профессионального характера и не скрывали откровенного им восхищения. Джилл полагала, что ученому от такого подчеркнутого внимания станет не по себе, но, к ее величайшему удивлению, он легко включился в общий разговор. Ему даже – что показалось Джилл невероятным – все это нравилось.
На каждый вопрос он дал ответ по существу и искренне благодарил за каждый комплимент. Открытость его была столь же безграничной, как и его эрудиция. К концу вечеринки все буквально ели у него из рук. Все, за исключением, само собой разумеется, Джилл.
Она сидела в дальнем углу и с трудом жевала остывшую пиццу в полнейшем смятении чувств. Она уже много месяцев была знакома с доктором Синклером, и он за это время не выказал и одной десятой той живости, которую продемонстрировал сегодня. Для нее все происходящее было в диковинку. Кубики льда были более горячими, чем тот доктор Синклер, которого она знала. Она задумалась, а нет ли у него брата-близнеца, веселого и общительного мужчины, занявшего на время место загадочного ученого. Или, быть может, именно к ней лично всегда обращены холод и бесчувственность…
Но он же ее поцеловал…
Нет, он ее не целовал, прозвучало суровое напоминание. Он поцеловал женщину в киберпространстве, проекцию, фантом. Он ни разу не держал ее в объятиях, ни разу не доводил ее до экстаза своими прикосновениями, никогда не завоевывал ее соблазнительно-счастливыми ласками. И, что еще хуже, ему хочется расчленить это псевдособытие ради регистрации результатов эксперимента и низвести бурные ее ощущения до уровня лабораторных записей. Что ж, возможно, ему и удается одурачить других, делая вид, что он вполне воспитанная и заботливая личность, но она-то знала, как обстоит дело. И если он полагает, будто она сама поднесет ему на блюдечке собственную душу, точно дрессированная морская свинка, то получит он нечто совершенно неожи…
– Миз Полански? С вами все в порядке?
Джилл разлепила веки и посмотрела прямо в расплавленное серебро глаз храброго рыцаря, спасшего его от орка. Она напомнила себе, что рыцарь-то был не настоящий, и не настоящей была деланная озабоченность у него во взгляде.
– Я чувствую себя великолепно, – решительно заявила она. – А разве может быть иначе?
– Понятия не имею, но вы уже целую минуту держите перед собой этот кусок пиццы. – Он наклонился поближе и нежно улыбнулся. – Мы уже начали беспокоиться.
– Беспокоиться? – переспросила Джилл, захваченная врасплох мягкостью его юмора и добрым выражением его лица. Она всегда представляла его себе твердым и несгибаемым мужчиной – либо как ученого в оболочке из стали, либо в роли рыцаря, закованного в броню. Мягкость в его образ не вписывалась. И все же, впервые поглядев на него без гнева, она заметила смешинки в уголках глаз и то, как поднимались вверх губы, складываясь в улыбку. Опыт пребывания в симуляторе уже дал ей возможность узнать, что такое его поцелуй, но она только теперь неожиданно для себя задумалась, что такое смеяться с ним вместе.
“Ты права, Джилл. Это еще одна эмоция, подлежащая аналитическому исследованию”.
Она отвернулась от Синклера и стала искать взглядом Маршу.
– Я… немного устала. Думаю… что отправляюсь домой.
– Я вас подвезу, – заявил Синклер, явно не обращая внимания на то, что она смотрит в сторону.
– Это не обязательно. Я живу всего в нескольких кварталах отсюда, поближе к пляжу. Дойду пешком.
– Тогда я тоже пройдусь вместе с вами, – решительным тоном произнес Синклер, забирая недоеденную пиццу у нее из рук.
Недолгое прикосновение его пальцев, твердое, теплое, безусловно неметаллическое, заставило ее осознать, как недалека была она от того, чтобы позволить себе ощутить нечто большее, чем просто увлечение. Идти наедине с ним на пустынный пляж с мудрым решением даже рядом не лежало, и все же она сама обнаружила, до чего же слаб ее протест.
– Ну, если вы и вправду хотите…
– Хочу, и совершенно определенно, – заявил он, помогая ей встать на ноги. – Это даст нам возможность обсудить, что же именно произошло сегодня в симуляторе.
Несколько кварталов, которые следовало пройти до дома Джиллиан Полански, оказались для Иэна самой длинной дорогой за всю свою жизнь. Они шли вдоль пляжа по пригороду Северное Майами, прислушиваясь к ночному шороху волн и периодически подающему голос ревуну у отдаленного выхода на фарватер. Ночь была теплой, даже приятной, несмотря на то, что по календарю была середина зимы. И все же Иэн ощущал в воздухе некий холодок – холодок, исходивший от женщины, которая шла с ним рядом.
– Мы уже почти дошли до моего дома, доктор, – резко выпалила она. – Задавайте ваши вопросы. Что вы хотите знать?
Он окинул ее взглядом, обратив внимание на опущенную голову и ссутулившиеся плечи. Женщина, безусловно, от чего-то защищалась. Она напоминала ему черепаху времен детства, жившую у него в коробке – осторожное создание, все время прятавшееся под панцирь. Как только это животное пропадало под защитным покровом, Иэну казалось, будто он сделал что-то дурное, будто он каким-то необъяснимым образом совершил что-то не то.
Если бы у миз Полански наличествовал панцирь, вряд ли он когда бы то ни было видел ее лицо. Какого черта, почему она с ним до такой степени настороже?
– Мне бы безусловно хотелось узнать, – со всей откровенностью произнес он, – почему вы до такой степени против обсуждения случившегося в симуляторе. Доктор Миллер никогда не возражала.
– Видите ли, у доктора Миллер не было… То есть, вы никогда… Послушайте, я не понимаю, зачем вам вообще нужна от меня информация? Вы же сами там были – так почему бы вам не зафиксировать полученные в процессе опыта ощущения?
– Именно потому, что это мои ощущения. А мне важно знать, что одновременно ощущали вы. Мне хотелось бы знать, что вы думали и ощущали.
– Зачем?
Этот простой вопрос как бы ударил его изо всех сил. Он даже споткнулся, хотя и попытался убедить себя, будто ему под ноги попал кусок вынесенного на берег топляка.
– Затем, что мы ученые, миз Полански. Затем, что мы первооткрыватели в сфере виртуальной реальности, и наш долг – зафиксировать результаты, чтобы другие были в состоянии основываться на нашей работе и избежать наших ошибок. Возможно, наш опыт спасет жизнь кому-то из ученых. Уверен, что вы со мной согласитесь.
– Да, – негромко проговорила она. – Соглашусь. Мне не хотелось бы ставить под угрозу чью-либо безопасность. Вы правы, доктор Синклер.
Она тупо произнесла его имя, словно жизнь медленно уходила из нее. А мозг ее непрошено подсказывал образ времен пребывания в симуляторе, когда она стояла перед ним на коленях в соблазнительном, не ее стиля платье, произнося его имя. Иэн. Независимо от того, где это случилось: в симуляторе или нет – тело его все еще реагировало на сладкие, пьянящие воспоминания.
Он повернулся к ней и заметил, что она засунула стиснутые кулаки в карманы джинсов, вновь ссутулившись и вновь настороже, оставляя по степени скрытности далеко позади черепаху его детства. Вокруг нее сгущалась тьма, и она от этого становилась на вид меньше и уязвимее и до боли юной.
– Завтра мы в симулятор не пойдем, – внезапно заявил он. – День сегодня был трудный, и нам обоим стоит отдохнуть.
– Но Эйнштейн…
– Эйнштейну придется подождать. Я не могу рисковать своим оборудованием – или вашей жизнью – задавая вам слишком жесткий ритм.
– Я не нуждаюсь в поблажках! – выпалила она.
“Как она похожа на мою черепаху!”
– Мне даже в голову не приходило, что вы в них нуждаетесь. Помню, как вы забросали орка градом камней. С такой ручкой, как у вас, в поблажках не нуждаются.
Она улыбнулась. Это была робкая, ни на что не претендующая улыбка, длившаяся не более мгновения, и все же она успела заставить его сердце забиться так сильно, что оно чуть не выпрыгнуло из груди.
– Почему вам так не хочется говорить о том, что произошло в симуляторе? – вновь поинтересовался он.
Настала пауза. Потом Джилл вздохнула, и этот вздох был мягок и беспомощен, как легкий ночной ветерок.
– Я не хочу превратиться в примечание к статье в каком-нибудь замшелом научном журнале или в иллюстрированный материал ваших лекций. То, что произошло со мной в симуляторе, носило глубоко личностный характер. Сводить это к цепи опытных данных представляется мне… Ну, не знаю, чем-то вроде того, как режут курицу, несущую золотые яйца.
Синклеру захотелось сказать ей, до чего же это глупо, но слова застревали у него в горле. Будучи ученым, он уже зарезал свою долю кур, несущих золотые яйца. Разбирать вещи по частям, чтобы установить, что тикает внутри, являлось его профессиональным занятием, даже если при этом вещи лишались изначального очарования и присущей им тайны. Привычку к подобного рода занятиям он переносил и на частную жизнь. Он вспомнил, как часто Саманта обвиняла его в том, что он вносит научные методики в их брак. Она никак не могла понять, что их “золотой” союз был изначально обречен.
Улыбка его вдруг стала виноватой.
– Моя жена имела обыкновение говорить, что мое любимое блюдо – куры, несущие яйца.
Джиллиан так и замерла на ходу.
– Так вы женаты?
– Был женат, – уточнил Иэн, так и не остановившись. – Всему этому пришел конец год назад, но я полагаю, что от старых привычек отделаться не так-то легко.
– Прошу прощения, – проговорила Джилл, догнав его.
“Прошу прощения”. Это словосочетание он уже слышал сотни раз и привык его ненавидеть. В период брака прелестная и раздражительная Саманта предваряло ими почти каждую из произносимых ею фраз, особенно, когда она приносила извинения или хотела денег. А он слишком долго терпел и то, и другое. Теперь, конечно, она не снисходит до этого. Она дает поручение своему адвокату, а тот связывается с его адвокатом.
Умом он понимал, что Джиллиан просто хотела проявить деликатность и что она знать не знала, какие отвратительные воспоминания пробуждают у него эти слова. Тем не менее, он заговорил с нею более резко, чем намеревался.
– Прощения просить не за что. Я рос в одиночестве, воспитываясь у дедушки. Одиночество вполне соответствует моей натуре. Кроме того, оно дает мне больше времени для…
Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что ее уже нет рядом. Обернувшись, он увидел, что она стоит где-то сзади.
– Мы пришли, – незатейливо произнесла она, указывая на скромный дом городского типа, выходящий фасадом на пляж.
Именно такой дом он представлял себе наиболее для нее подходящим. Задняя часть дома освещалась стационарной лампой прожекторного типа, высвечивавшей веселенькие желто-голубые тесовые панели, аккуратнейшие белые настенные обводы и ящики у окон, битком засаженные яркими цветами. Небольшой навес над задним входом был весь увит ползучими растениями, а развешенные вокруг колокольчики разноголосо позванивали на ночном ветру. Дом выглядел безумным, хаотичным и гостеприимным до такой степени, каким не было ни одно из его жилищ. Он обратил свой взор к океанской мгле, ощущая, будто его в свое время лишили чего-то, чему он даже не знал названия.
– Что ж, ладно, тогда спокойной ночи, миз Полански. Созвонюсь с вами завт…
– Вы можете зайти.
Синклер обернулся до того быстро, что чуть не поскользнулся на песке.
– Как?
– Я имею в виду, на чашку кофе. – Она переминалась с ноги на ногу, стараясь не потерять равновесия. – Вы были так любезны, проводив меня домой. Мне просто хотелось… а, черт, это была глупая идея. Забудьте.
Не дожидаясь ответа, она стала взбираться по откосу в направлении дома. Расправив плечи, задрав голову к небесам, она тотчас же стала похожа на другую женщину, сказочную принцессу со сползающим набок золотым обручем, безрезультатно забрасывавшую хищного зверя камнями. Внутренний голос предупреждал его не соглашаться на ее предложение, ибо ее веселый крошечный домик, возможно, таил в себе больше опасностей, чем любой свирепый орк. Но прежде чем он это осознал, он уже оказался рядом с нею, переходя на короткий шаг, чтобы не обгонять ее.
– Кофе, – это великолепно, но я бы предпочел чашку чая. Марки “Эрл Грей”, если есть.
– Думаю, что пакетик у меня найдется.
Она опять улыбнулась, и эта робкая улыбка чуть не заставила его сердце остановиться. И опять его стал предупреждать внутренний голос, подсказывая ему, что он отклоняется от тщательно проложенного по карте курса и направляется прямо в неведомые воды. А он стряхнул с себя все сомнения, напомнив себе, что он респектабельный ученый, живущий праведной, размеренной и вполне упорядоченной жизнью. А не грубый парень, живущий гормональными позывами собственного тела.
А миз Полански, продолжал подсказывать внутренний голос, – не черепаха из коробочки.
– А скажите-ка, миз Полански, – спросил Синклер, разглядывая висящий в гостиной над диваном плакат “Спасите китов!”, – существуют ли компании, в которых вы не участвуете?
– Одна-две есть, – согласилась Джиллиан с легкой улыбкой на губах. Чайный поднос она поставила на кофейный столик и бросила взгляд вокруг, задержавшись на фотографиях дикой природы и грамотах в рамочках, врученных “Сиерра-клубом” за конкретные заслуги. Комната была увешана свидетельствами выигранных битв, в которых она участвовала от имени тех, кто не способен самостоятельно защитить себя. Она гордилась всем этим вкупе и порознь, но понимала, что человеку, для которого это было полнейшей неожиданностью, такого могло оказаться чересчур много. Она сняла с подноса чашку в форме морской коровы и подала ее доктору. – Кое-кто из моих друзей полагает, что в своей деятельности по сохранению среды обитания я хватаю через край.
– Если бы гораздо больше людей хватали через край, на нашей планете было бы лучше жить. – Он поднес чашку к губам, чтобы отпить глоток, но вдруг замер, обратив внимание на ее необычную форму. Синклер перевел взгляд на нее, вздернув брови в знак удовольствия. – Так что ваши друзья, по-видимому, правы.
Джилл рассмеялась, и это был добрый, светлый смех, который был так же неожиданен, как и проявленное гостем чувство юмора. Она пригласила Синклера повинуясь внезапному порыву, инстинктивно реагируя на нотки отчаяния, услышанные в его голосе, когда он говорил о своем разводе. Но теперь, когда он находился здесь, она поймала себя на том, что ей нравится быть в его обществе. Она не ждала, что ему интересно будет вести с ней беседу. Она не могла не оценить продуманный характер его вопросов и глубину его замечаний. Но она была достаточно честна перед самой собой и вынуждена была признаться, что это не единственное, что ей в нем нравится.
По всем меркам доктор Синклер был невероятно красивым мужчиной. Что бы она лично о нем ни думала, он был великолепным образчиком человеческой породы, и она не усматривала ничего дурного в том, чтобы исподволь его разглядывать. Она устроилась на диване и взяла в руки чашку в форме панды, после чего стала долго и неспешно потягивать чай, наблюдая за тем, как он расхаживает по столь эклектично оформленной гостиной. Господи, да этот парень даже двигается сексуально.
– Зараза чертова!
Джилл дернулась до того резко, что чуть не пролила чай. Она вдруг испугалась, что гость поймал ее за подглядыванием. Но тотчас же она сообразила, что вспышка направлена не против нее, а против толстенного, черного, пушистого персидского кота, вертевшегося у него под ногами.
– А, все понятно. Вы уже познакомились с Мерлином, беженцем из мира людского!
Иэн окинул взглядом пушистое создание.
– На беженца он что-то не очень похож. По правде говоря, на вид он чертовски доволен собой. Я бы мог себе шею сломать.
Горящими глазами Мерлин, в свою очередь, глядел на доктора и лениво помахивал хвостом, давая этим понять, что ему все это совершенно безразлично.
Джилл взирала на это противостояние с глубочайшей радостью. Она еще никогда не видела доктора Синклера в состоянии растерянности: даже кровожадный орк не смог лишить его обычной выдержки и хладнокровия, зато это удалось упрямому котику. “Наконец-то Вершитель Судеб встретился с достойным противником!” – подумала она, улыбаясь во весь рот. Ее одолевало искушение оставить их наедине друг с другом на всю ночь, но, как сказали бы ее дедушка и бабушка, это было бы не по-христиански. Кроме того, ведь она была обязана доктору своим спасением.
Она встала, подошла к заупрямившейся паре и подхватила под мышки пушистого агрессора.
– Мерлин, ты настоящий дьявол, – пожурила она кота, почесывая у него под подбородком. – Извините, доктор. Я обязана была предупредить вас, что хозяином тут чувствует себя Мерлин.
– Не думаю, чтобы я ему понравился, – уныло заметил Иэн.
– Он просто вас еще не знает как следует, – ответила Джилл, странным образом не желая дать Синклеру понять, что его награждают щелчком по носу. – Почешите его под подбородком, как я, и он ваш друг навсегда.
Иэн недоверчиво нахмурился. Тем не менее, он протянул руку и осторожно поводил пальцем у него под подбородком. Жест был неумелым, но Мерлин, похоже, не обращал на это внимания. Он зажмурил свои огромные золотистые глаза и мстительно замурлыкал.
– Вот видите, он и вправду вас любит, – заявила Джилл, переведя взгляд на доктора. – Ему просто необходимо знать, что…
Слова застыли у нее на языке. Иэн улыбался коту – улыбался широко, во весь рот, радостно сияя, как мальчишка. Это была первая открытая улыбка, увиденная ею у него на лице, и это ударило ее с такой силой, как иногда бьет новичок на ринге. “Осторожно, Джилл, тебе и раньше приходилось из-за него обманываться! Помни, что над тобой он проводит эксперимент. Он воспринимает тебя как подопытного кролика или морскую свинку из лаборатории. Не попадись в очередной раз!”
Она наклонилась и поставила умиротворенного Мерлина на ковер, после чего вернулась к дивану и уселась в дальнем его углу.
– Вы хотели обсудить вопросы, связанные с симулятором, – усевшись, напомнила она ему. – Так давайте!
Иэн в последний раз погладил кота, а затем проследовал к дивану и уселся на другом его краю.
– Вы и на самом деле выглядите усталой, миз Полански. Если вам это более удобно, мы все обсудим завтра.
– Мы все обсудим сейчас, – проговорила она, скрестив перед собой руки. – Хочу как можно быстрее с этим покончить.
В уголках губ Синклера промелькнула горькая улыбка.
– Видите ли, у меня определенно складывается впечатление, что вы скорее готовы встретиться лицом к лицу с орком, чем говорить о том, что сегодня произошло в симуляторе. – Он пристроил локоть на спинку дивана и подпер подбородок кулаком, изучая Джилл с нескрываемым интересом. – Почему бы это?
Черт бы его побрал! Его напряженный, всепроникающий взгляд прорвался к самому ее сердцу в поисках сокровенных тайн, но сам не выдавал ни крохи эмоций. Хирург со скальпелем не мог бы быть более искусным – или более жестоким. Она ощутила себя одинокой и ранимой – и, неожиданно, ужасно возбужденной.
– Я не напрашивалась на то, чтобы стать частью вашего эксперимента, – тихо проговорила она. – Я вызвалась по доброй воле, потому что хотела помочь Эйнштейну. Точка. Я занимаюсь этим не ради науки и вовсе не для того, чтобы помочь страждущему человечеству.
Какое-то время он сидел молча, но челюсть его напряглась и вытянулась, а глаза обрели жесткий металлический блеск. И когда он, наконец, заговорил, то тон его был холоден и колюче-вежлив.
– Простите меня, миз Полански. Я не отдавал себе отчета в том, до какой степени полагался на ваш альтруизм. Я – как вы это сказали? – постараюсь как можно скорее с этим покончить.
Он вынул блокнотик из кармана и быстро сделал несколько пометок.
– При обычных обстоятельствах я попросил бы вас рассказать об испытанном в симуляторе в хронологическом порядке, но на это ушел бы не один час. Может быть, нам лучше в условиях реального мира восстановить события виртуального? Мы с доктором Миллер регулярно пользовались подобной практикой. Однажды я пробежал десять миль, чтобы воспроизвести ощущения при подъеме на виртуальную гору. В другой раз я бросился вниз головой с моста, чтобы…
– Вы бросились вниз головой с моста? – потрясенно переспросила Джилл.
– Да, во имя науки, – высокопарно заявил он. – Я прошу вас сделать то же самое. Вы готовы?
– Прыгнуть вниз головой?
– Нет, нет. Воссоздать один из эпизодов, происшедших с вами в симуляторе.
Джилл пожала плечами.
– Думаю, что готова, но не вижу, как это можно сделать. Видите ли, у меня в шкафу вряд ли найдется комплект доспехов.
– Я думал о вещи, гораздо более прозаической. – Он отложил блокнот и подался вперед, охватывая ее всю взглядом своих серебристых глаз. На посуровевшем лице его уголки губ дернулись вверх, но ничего смешного в его улыбке не было. – А именно, о поцелуе. Полагаю, что нам следовало бы воссоздать поцелуй.
