Текст книги "Сотворившая себя"
Автор книги: Рут Харрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
19
– Миссис Дурбан, духовка не работает, – сказала помощница Элен, Габи.
– Может, кран закрыт? – Элен бросила последний взгляд на блюдо из копченого лосося с укропом перед тем, как отправить его наверх со своей другой помощницей, Дженис. Элен никогда не уходила с кухни во время приготовления пищи. Как генерал, она руководила операцией с места боевых действий, и даже если бы среди гостей была королева Англии, Элен узнала бы об этом с чужих слов.
– Возьми спички и зажги ее. Будь осторожна.
– Но она не зажигается. – Габи извела чуть ли не целый коробок. Запах серы распространился по кухне.
– Дай мне, – сказала Элен, беря спички. – Пока я зажигаю духовку, отнеси креветки.
Через несколько минут Элен говорила Рейнхарту:
– Ваша плита не работает.
– Это невозможно. – Он был раздражен, так как Габи позвала его в кухню в тот момент, когда он рассказывал Лью Свану о дамасском шелке для овального кабинета, который Белый дом заказал ему. – Я бы не потерпел неисправное оборудование в доме, – добавил он. Как смеет плита – всего лишь плита! – принадлежащая ему, не работать!
Элен протянула ему спички.
– Зажгите сами.
Рейнхарт выхватил у нее спички – он был зол из-за того, что его беседу прервали, зол на плиту и на этих неумех, которые даже духовку зажечь не могут.
«С холодными закусками проблем не будет, – думала Элен, глядя, как Рейнхарт пытался укротить плиту. – Лососина, креветки в винном соусе, белые грибы в горчичном соусе, мусс из икры. Но что делать с горячими закусками? Мясо с тертым сыром, рокфор с соусом из каперсов, мясные шарики с соусом из тмина? – У нее похолодели руки. – А что делать с двадцатью пятью фунтами цыплят?»
– Я надеюсь, у вас есть хорошие соседи, – сказала Элен Рейнхарту, когда тот, с проклятиями, сдался, – у кого плита в исправном состоянии?
– Блумберги, – ответил он. – Их ферма рядом.
Рядом – это десять минут езды.
Потребовалось пятнадцать минут, чтобы уложить продукты в машину. Еще десять – чтобы доехать до Блумбергов. Еще десять, чтобы нагреть духовку. Еще двадцать, чтобы разогреть все блюда. Еще пятнадцать, чтобы снова уложить в машину, и десять – чтобы отвезти к Рейнхарту. Еще пятнадцать, чтобы положить на подносы и тарелки.
Элен работала как сумасшедшая, бегала, суетилась, пот струился с нее градом.
Дженис отнесла первый поднос с горячими закусками и тут же вернулась на кухню.
– Они слопали мясо с сыром! – воскликнула она, пораженная скоростью, с какой был опустошен поднос.
Элен вытерла лоб и откинула прядь волос. Она пыталась не думать о поражении, которое ей предстояло. Она велела Дженис и Габи подавать обед, пока она оставалась на кухне, пытаясь подогреть второе блюдо на четырех верхних горелках. Она надеялась только на то, что еды хватит для того, чтобы утолить аппетит гостей, разгоряченных вином и более крепкими напитками, потому что обед подали на полтора часа позже.
Но еды не хватило.
– Обед был ужасен. Вы сами ужасны. – Рейнхарт просто плевался словами. – Вы унизили меня в глазах моих гостей. И вы разрушили мою сделку. Вы стоили мне сотни тысяч долларов!
– Это не моя вина, что ваша плита испорчена, – возразила Элен, возмущенная его обвинением. – Я сделала все, что могла.
– У вас была только одна причина находиться здесь сегодня, – Рейнхарт просто не слушал ее, – и эта причина – приготовить обед для моих гостей. Вы сами просили об этом. Я не собираюсь платить за это безобразие. Я прекращаю платеж по чеку.
С этими словами он повернулся и вышел из кухни. Он закрыл дверь за собой тихо, что еще больше добавило обиды Элен. Как несправедливо!
Слезы обиды текли по ее щекам, смывая тушь с ресниц. Она пыталась вытереть их ладонью, и черные круги вокруг глаз делали ее похожей на преступницу, задумавшую убийство. Но вместо этого она налила воды в ведро и стала мыть пол. Всю свою ярость она перенесла на щетку и пол, штурмуя его так, как будто это был сам Рейнхарт. Она не слышала, как открылась дверь.
– Мне понравился обед.
Это было как галлюцинация. Элен подумала, что сходит с ума. Этот голос в кухне Рейнхарта…
– Нет, серьезно, мне очень понравился обед. Самый лучший обед в моей жизни!
– Лью Сван! Что ты здесь делаешь? – Элен остановилась, со щеткой в руках. Боже, тушь вся расплылась! Она выглядит чудовищно.
– Меня пригласили сюда, чтобы выманить деньги, – сказал Лью. Его голос, как всегда, волновал Элен. Он выглядел молодым и красивым, как кинозвезда, в своем смокинге – сбывшаяся мечта о принце. – Рейнхарту нужны наличные. Он хотел, чтобы я купил одну из его компаний.
– И обед был частью его стратегии? – Элен начала понимать бешенство Рейнхарта. Он, конечно, не говорил ей о цели обеда. Клиенты обычно не говорят об этом, исключением бывают только помолвки или свадьбы.
– Да, – сказал Лью. Элен чувствовала себя ужасно, зная, что краска поплыла, что нос блестит, от помады не осталось и следа, и еще эта флюорисцентная лампа на кухне, безжалостно высветившая ее позор. – Он хотел продать мне фирму «Эйлберг». Он решил, что я подходящий покупатель. Он устроил обед, чтобы показать, какое уважение он мне оказывает. И повысить заодно цену, – объяснил Лью. – А еще он рассказал мне, что леди Бэрд Джонсон только что заказала шелк у «Эйлберга» для овального кабинета. Было уже полдесятого, гости сидели голодные. Я сказал ему, что он, наверное, руководил фирмой лучше, чем своими светскими приемами.
– Неудивительно, что он был в ярости! – сказала она, представляя себе реакцию Рейнхарта на это замечание Лью. Она снова взялась за щетку.
– В тот момент я не знал, кто готовил обед, – сказал Лью. – Извини, что я невольно подвел тебя. Я просто хотел его осадить. Слушай, брось ты эту щетку! – Лью отобрал щетку у Элен. – Сломанная плита от тебя не зависит. Если он не будет оплачивать чек, ты ему больше ничем не обязана. Пусть сам убирает свою чертову кухню.
– Но я никогда не оставляю кухню грязной. У меня строгие правила насчет этого.
– Ты ввела это правило, ты же его и нарушишь, – сказал Лью, взяв ее за руки и не давая ей дотронуться до грязной посуды в раковине.
– Но я не хочу, чтобы он потом говорил, что я бросила работу на половине. Я не хочу подливать масла в огонь. – Но она чувствовала, что поддается уговорам Лью.
– Не беспокойся о Рейнхарте, – сказал Лью. Он знал таких людей. Его отец, Макс, тоже был из их породы. Лью знал, когда надо возражать, когда сопротивляться, когда хитрить, когда говорить одно, а делать другое. После Макса Рейнхарт казался любителем-новичком. – Сейчас он зол, но лает он больше, чем кусается. Он переживет это, не волнуйся.
– Но он всем скажет, чтобы меня больше не нанимали, – сказала Элен.
– Плюнь на него. Он не Господь Бог. Хотя он иногда так думает о себе. Пошли. Вымой лицо и руки и накрась губы. Мы поедем куда-нибудь выпить. Ты заслужила отдых.
– Шампанское? – спросила Элен, когда официант открывал «Моэт». Они сидели за угловым столиком в баре, отделанном в стиле гостиницы конца восемнадцатого века. Огонь мерцал в очаге, за окном падал снег, свечи на столах тускло освещали красные скатерти. Какая-то парочка сидела обнявшись, они шептались, смеялись и иногда целовались.
– Именно! – сказал Лью.
– По какому случаю?
«По случаю чуда», – подумал Лью, но сказал другое:
– По случаю моей предстоящей покупки фирмы «Эйлберг».
– Но Рейнхарт думает, что сделка не состоялась, – сказала Элен. – Нет, нет, – запротестовала она, когда официант подошел налить еще шампанского. – Он сказал мне, что я обошлась ему в тысячи долларов. В сотни тысяч долларов.
– Он прав! – засмеялся Лью. – Он думает так, потому что я хочу, чтобы он так думал. Посмотри на это с другой стороны, Элен. Обед обошелся ему в сотни тысяч, но зато сэкономил мне сотни тысяч.
Несмотря на усталость и грустные мысли о своем поражении, Элен начинала понимать, в чем дело.
– Я очень хочу купить фирму Эйлберга, – продолжал Лью. – Но я не был уверен до сегодняшнего дня. Я думал, что она слишком дорого стоит. Но сейчас… Я куплю ее по цене Лью Свана, а не Рейнхарта Эстеса. Благодаря тебе!
Они оба улыбнулись заговорщической улыбкой. «Вот где я его поймал», – думал Лью. «Так ему и надо», – думала Элен.
– А когда я куплю ее, догадайся, кого я приглашу приготовить праздничный обед? – сказал Лью.
Лью и Элен подняли бокалы, чокнулись за победу и засмеялись. Им казалось, что они расстались всего два часа назад, а не два с половиной года.
* * *
Праздничный обед по поводу покупки фирмы Эйлберга явно удался, швейцарское фондю и раклет, клубника с шоколадной подливкой – из швейцарского шоколада!
– Даже Рейнхарт признался, что ему понравилось, – сказал Лью Элен на другой день с улыбкой.
Когда фирма «Игл» представляла новые обои на ленче для журналистов, Элен приготовила очень редкие блюда – канапе с крабами, улиток-пашот, слоеные пирожки с чеддером, булочки с голубикой, кукурузные палочки, пенсильванские колбаски с горчичным соусом.
– Как ты умудряешься сделать все это в твоей кухоньке? – спросил Лью после ленча.
– С трудом, – честно ответила Элен. – Конечно, мне нужна большая кухня с профессиональным оборудованием.
– Почему же ты не построишь ее?
– На какие деньги? У меня нет свободных двадцати тысяч, а банки не дают кредита женщинам.
– Двадцать тысяч? – переспросил Лью.
Элен показала ему расчеты подрядчика – все необходимые бумаги были в ее портфеле.
– Тебе потребуется больше двадцати тысяч, – сказал Лью, просматривая цифры.
– Больше? – Элен расстроилась. Она боялась попросить даже двадцать тысяч в кредит. Деньги всегда были для нее самой сложной частью бизнеса. Даже несколько сотен долларов пугали ее, а двадцать тысяч казались ей невероятно огромной суммой в шестьдесят восьмом году, когда литр молока стоил 30 центов, а фунт говядины 1,25 доллара.
– Тебе понадобится двадцать тысяч для строительства, плюс десять процентов на непредвиденные расходы. Если ты расширишь кухню, тебе придется брать больше заказов, увеличить штат, провести еще телефоны и так далее.
– Может быть, поэтому банки и завернули меня, – сказала Элен, только сейчас понимая, что она далеко не все продумала.
– Черт возьми! А почему бы тебе не продать «А Ля Карт» нашему «Декору»? Ты будешь работать как и прежде, но у тебя будет доступ к капиталу «Декора». А «Декор» получит часть прибыли от «А Ля Карт».
– Но почему ты хочешь взять на себя риск, если все банки отказались? – Элен соблазняло его предложение, но она боялась. Вдруг она не справится, подведет его?
– Ты уже выплатила мне по одному займу, так что я уверен в тебе, – сказал Лью. – И ты работаешь как вол в своей маленькой кухне. Представь себе, чего ты сможешь добиться с профессиональной кухней и подготовленным штатом работников!
Элен согласилась с ним.
– Я становлюсь честолюбивой. Я хочу, чтобы «А Ля Карт» была лучшей фирмой в этом районе. И самой процветающей.
– Потрясающе! – воскликнул Лью. – Пожалуй, мне еще больше захотелось присоединить «А Ля Карт» к «Декору». – Можно мне подумать неделю?
– О'кей, – сказал Лью, – одну неделю.
Ему очень нравилась новая Элен. Он помнил, какой она была робкой, неумелой, слишком скромной – так и хотелось встряхнуть ее. Было жестоко думать, но смерть Фила, которая заставила ее заняться делом и преуспеть в нем, оказалась для нее в каком-то смысле благом.
Элен обратилась еще в один банк, ей отказали, после чего она решила принять предложение Лью, но на ее условиях.
Она посоветовалась с Элом и акционировала «А Ля Карт». Было выпущено двести акций. Элен оставила себе сто акций, а остальные стали собственностью «Декора».
– Мне кажется, что ты теперь наполовину владеешь мной, – сказала Элен, когда они подписали документы в скромном кабинете Лью. Она помнила эту комнату еще с тех пор, когда разбирала стол Фила после его гибели.
– «Декору» принадлежит половина «А Ля Карт», – поправил ее Лью. – А тобой я не владею.
Когда Лью провожал ее к лифтам, он показал ей контору Макса. Стол красного дерева восемнадцатого века в центре огромной квадратной комнаты, шесть музейных чиппендейловских стульев, старинный китайский ковер из шелка голубого и кремового цвета. Тяжелые шелковые шторы – ткань ручной работы фирмы «Эйлберг» – обрамляли три окна, выходящих на север, и три западных окна. Две другие стены были отделаны деревом, а отделка скрывала шкаф, ящики и бар. Одна из панелей оказалась дверью, которая вела в роскошную мраморную ванную комнату и в гимнастический зал, оборудованный самыми современными тренажерами.
– Разве твой отец больше не пользуется этим кабинетом? – спросила Элен, думая о том, как жаль, что такая роскошная комната пустует.
Лью слегка покраснел.
– Теперь это мой кабинет.
– Твой?
– Это была идея Джоанны. Она уговорила отца отдать мне этот кабинет, он все равно здесь не бывает. И она же отделала его. Она сказала мне, что делает это для отца, а когда работа была закончена, спросила меня, как мне нравится. Когда я сказал, что мне нравится, она говорит: «Сюрприз! Это для тебя. Подарок от отца и меня».
– Тогда почему же ты не пользуешься им?
– Он подавляет меня, – сказал Лью прямо, как и всегда.
– А как Джоанна? Ей не обидно?
Лью посмотрел на Элен и вспомнил, как Джоанна застала их врасплох.
– Джоанна, как ты могла заметить, – сказал он, – обладает такой же чувствительностью, как ракета «Титан». Она хотела, чтобы кабинет нравился мне. Она хотела, чтобы я был на ее стороне при разводе моих родителей. Это была взятка.
– Жаль, что она не дала взятку мне, – сказала Элен, восхищаясь работой, которую проделала Джоанна.
– Не стоит жалеть, поверь мне, – сказал Лью.
20
Новая кухня Элен была большой, старомодной деревенской кухней – только со всеми современными удобствами и приспособлениями.
Там была газовая плита фирмы «Гарленд» с десятью горелками, три огромные раковины из нержавеющей стали и множество прилавков для разделывания продуктов. Мраморный прилавок специально предназначался для выпечки. Крючки на чугунных полосках от пола до потолка нужны были для сковородок, соусников, ростеров, метелочек, взбивалок, дуршлагов, фильтров, колец для пирожных, медных решеток – все это под рукой, удобно.
У нее теперь был настоящий миксер, машина типа «пикап», деревянные подставки для коллекции ножей из закаленной стали и два холодильника ресторанного типа из нержавеющей стали – они были такими огромными, что можно было войти внутрь. «Мой роллс-ройс с шофером» – так называла их Элен.
Большой старинный стол из сосны, который она нашла в Личфилде, стоял у окна в окружении двенадцати удобных капитанских стульев.
– Твоя мечта сбылась, – сказала Каролина Дурбан, увидев это чудо в первый раз.
– Да, моя мечта, – сказала Элен. – Без Лью Свана ничего бы не получилось.
Каролина посмотрела внимательно на Элен и осторожно спросила:
– А между вами ничего нет, кроме бизнеса?
– Нет, – сказала Элен честно. – Нет ничего. Но я очень счастлива. Счастливее, чем когда-либо раньше.
Удивительно, но Элен раньше считала, что женщина может быть счастлива только в браке. Теперь она поняла, что истинное счастье – это свобода.
Она смогла побороть свою тоску по Уилсону. Жаль, конечно, что все так кончилось, но ведь и она сама была виновата в их разрыве. Теперь она это понимала. Вряд ли она могла бы влюбиться сейчас, но она не хотела окончательно вычеркивать любовь из своей жизни. Пока же она наслаждалась свободой, которая была дарована ей впервые за всю ее взрослую жизнь.
Бренда училась в колледже, получала половинную стипендию за отличные оценки и подрабатывала в столовой лучшей деревенской гостиницы в Провиденсе.
Денни вел учетные книги в «А Ля Карт» с самого начала. Он был лучшим учеником в классе и собирался учиться в Пенсильванском университете – там, где учились Фил и Элен.
Ей теперь не нужно было без конца угождать мужчине и детям и разрываться между капризами мужчины и требованиями детей. У нее больше не было чувства вины перед детьми, которое так угнетало ее раньше. Она долго подавляла все свои желания, но теперь она стала такой, какой ей давно хотелось быть – Элен-победительницей. Элен полностью отдавалась своему делу, и ее фирма вскоре стала лучшей в округе.
– Мои друзья просто потрясены! Они в восторге от мусса из икры! – говорила одна из ее заказчиц – мать невесты, на другой день после свадьбы, на которой присутствовало двести пятьдесят гостей. Четверо из них попросили Элен обслуживать их свадебные обеды, когда их дочери будут выходить замуж.
«Просто восхитительно! Начиная окунем-пашот с зеленым соусом и кончая крем-брюле! – Так написала ей жена одного магната из Нью-Хейвена после того, как Элен накормила их во время его дня рождения в их роскошном доме на Лонг-Айленд Саунд. – Пожалуйста, оставьте за нами вторую пятницу в июне. Это будет мой день рождения, и я хочу, чтобы вы все повторили снова!»
Десять гостей, которые были на этом вечере – богатые банкиры, директора страховых компаний, юристы и врачи – все они сделали заказ «А Ля Карт» для своих приемов.
– Я бы хотел лососину-пашот в укропном соусе. Вы могли бы приготовить?
– Моему мужу прописана бессолевая диета. Вы могли бы составить такое меню?
– Знаете, когда мы были в Париже с мужем, мы ели божественно приготовленную баранью ногу в сухарях и с чесночным соусом. Вы знаете, как это делается?
Да, Элен все могла – и знала, как это делается. Очень скоро «А Ля Карт» стала основной фирмой, куда обращались все важные особы в Уэстчестере.
Летом 1969 года она наняла шеф-повара, Кларенса Сэйлеса, выпускника кулинарного института, молодого способного человека из Сиэтла, штат Вашингтон. У нее уже было тридцать пять внештатных работников – официантов, официанток, барменов, шоферов по вызову. Теперь ее клиенты – частные и коммерческие – делали заказы не только в Уэстчестере, но и в северном и в южном Коннектикуте, северном Нью-Джерси и даже Нассау. Но самый лестный признак успеха был, конечно, визит графини Тамары.
– Дар-рагая! Мне не нравится, что ты сбиваешь цены, – сказала она, зажигая тонкую черную сигарету с золотым обрезом.
– Тамара, я не знаю ваших цен, – ответила Элен. – Я определяю свою цену по стоимости продуктов плюс работа плюс прибыль.
– Дар-рагая, – сказала Тамара заговорщически, – почему бы нам не договориться о ценах вместе? Мы бы обе могли больше заработать на этом.
Элен не стала ее слушать.
– Фиксированные цены, дорогая Тамара, – это противозаконно.
Тамара посмотрела на нее так, будто Элен с луны свалилась. Наконец-то она ушла, но ненадолго.
Успех принес Элен волнение и радость, как и ее отношения с Лью Сваном. Элен расширяла «А Ля Карт». Лью расширял «Декор». Они стали соучастниками, сотрудниками, советчиками – почти родственниками.
Один из клиентов Элен испанского происхождения попросил ее приготовить обед для летней фиесты на сто пятьдесят гостей. Элен дала волю воображению при составлении меню.
Чорисос на гриле, севильские маслины, миндальные тосты, гаспачо, мидии в шафрановом соусе, паэлья-рис с мясом и бобами по-испански, жареные перцы, пирог с фруктами, вино «Сангриа» – одно перечисление этих блюд вызывало голодные спазмы.
– Но, знаешь, у меня есть одна идея. Мне всегда хотелось как-то сочетать блюда и посуду для них. Было бы здорово заняться этим сейчас. Что ты об этом думаешь?
– Грандиозно! – сказал Лью. – Почему бы тебе не позвонить в испанский торговый центр?
Испанский центр отправил Элен в «Каса Монео» на Западной 23-й улице, где можно было купить фаянсовую посуду с национальным орнаментом из Гранады, в магазин подарков на Восточной 22-й улице, где продавались соломенные подносы из Севильи, на шестой этаж в «Блумингдейл» – там были плетеные корзиночки, которые используются для сбора маслин на юге Испании, и к импортерам вина, которые поставляли херес в деревянных бочонках.
Фиеста, конечно, была потрясающей. Клиенты были в таком восторге, что сделали массу заказов на будущее – и она опять принялась сочинять новые сюрпризы.
Элен стала больше уделять внимания тому, как сервировать стол, как его украсить. Для холодных закусок она использовала зеркальные подносы, а для жареных блюд – подносы, отделанные мхом и плющом, корзинки из высушенной кожуры грейпфрутов для фруктов, а для десерта – специальные подносы, украшенные свежими розовыми бутонами. Она подавала горошек в корзинках от Шейкера, рыбу-пашот в тарелках, которые она отыскала в антикварном магазине, а коронные шоколадные трюфели в формах из «спагетти», сделанных из белого шоколада. Ее известность стала распространяться повсюду– все восхищались красотой сервировки и необыкновенным вкусом приготовленной ею еды. Каждый раз она советовалась с Лью. Он тоже обращался к ней в затруднительных случаях.
– У меня есть возможность купить «Консо», – сказал ей Лью. «Консо» был одним из самых старых производителей конторской мебели.
– Я слышу сомнение в твоем голосе, – сказала Элен. – В чем дело?
– Это солидная компания, – ответил Лью, пытаясь сообразить, что именно его беспокоит у «Консо». – Солидная, но не слишком привлекательная. – В его словах слышны были критические нотки, но и одновременно похвала старой фирме.
– Но почему бы не сохранить солидность и не вдохнуть немного жизни? – спросила Элен.
Лью так и поступил. Он нанял Уильяма Магадо, одного из лучших дизайнеров в области мебели и архитектурного интерьера. Новая мебель «Консо» немедленно завоевала рынок – и «Декор» получил еще одного победителя в свое распоряжение.
Затем возникла проблема с сантехникой. Компания «Чез Персе» изготовляла оборудование для ванных комнат: черные раковины из оникса, краны в виде позолоченного лебедя, мраморные ванны, украшенные золотыми листьями, биде из цветного фаянса, которое могло украсить ванную комнату любого богача, розовые мраморные унитазы и мраморные туалетные столики.
– Она продается, – рассказывал Лью. – Фантастическая компания с фантастическим балансом, но я боюсь, что у Макса будет инфаркт, если я скажу ему, что «Декор» собирается заниматься сантехникой.
– «Чез Персе» не просто сантехника, – сказала Элен. – По уровню их можно сравнить с «Тиффани», это же – класс! Скажи отцу, что ты покупаешь у «Тиффани» туалетный отдел, и он не станет возражать.
– Странно, почему я сам не догадался? – И Лью принял решение.
Раньше Лью вел свои деловые разговоры с Максом. Тот всегда вываливал кучу возражений, предлагал десятки самых разных способов финансовых решений, говорил о том, что нужно ознакомиться еще с восемью другими компаниями, прежде чем купить «Консо» или «Чез Персе», рассказывал о множестве лопнувших сделок и о том, что мог выиграть покупатель, прояви он хоть немного терпения. В конце разговора Макс предложил бы столько возможностей, соображений, альтернативных решений, что Лью послал бы к черту всю эту путаницу. Почему бы не оставаться с «Декором», в конце концов, это не такое уж плохое предприятие.
Элен рассуждала очень просто и по делу. Слушая ее советы, которые совпадали с его мнением, Лью Сван начинал чувствовать себя независимым человеком, а не просто сыном Макса Свана. Давняя мечта Лью о создании большой семейной процветающей фирмы стала сбываться.
С ростом «Декора» росла и фирма «А Ля Карт».
Каждый раз, когда новая компания вливалась в «Декор», когда Лью устраивал презентацию-прием по поводу выпуска новой мебели, краски, обоев или драпировочных тканей, «А Ля Карт» обслуживала эти банкеты.
Благодаря Лью для Элен открывались новые возможности. Андре Тейлор, знаменитый декоратор, известный своим необыкновенным чувством цвета и умением изысканно сочетать холст и суровое полотно с керамикой, оказался очень симпатичным, полным, но очень нервным субъектом из Скрэнтона – городка, где выросла Элен. Андре был президентом зимней антикварной выставки, и он предложил Элен заявить об участии в конкурсе за право обслуживать колоссальный – на тысячу человек – коктейль по случаю открытия этой выставки. Один из редакторов «Прекрасного дома» попросил Элен придумать что-нибудь для выпускных летних банкетов, а директор отдела декорирования в «Лорде энд Тейлоре» записал номер телефона Элен, имея в виду предстоящую презентацию модных комнат в новом сезоне.
Да, успех был полным. Он давал чувство радости, волнения, он возбуждал.
Лью и Элен просто расцветали, находясь рядом. Они не могли сразу разжать руки; они заканчивали предложения друг за друга; они смеялись над шутками друг друга. Люди стали замечать это, не только Каролина.
Макс однажды сказал Лью:
– Я надеюсь, ты не противишься соблазну?
Джоанна сказала Элен:
– Лью без ума от тебя. Ты можешь получить его, если очень захочешь.
Бренда заметила:
– Лью – просто мечта! Но ведь он женат!
Денни поставил точку:
– Вы любите друг друга?
