Текст книги "Пепел власти (СИ)"

Автор книги: Руслан Муха

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Он так мрачно сказал это, что я понял, что это не просто предположение. Хаген снова что-то умалчивал.

– Почему будет хуже? – спросил я.

– Жрицы Йолим пугают народ, говорят, что богиня смерти готовится к большой жатве. Что небесный щит ослабевает и придет время, и он падет.

– Столпы силы иссякают? – удивился я.

Как гласили легенды, эти столпы создали боги, каждый столп принадлежит одному из богов. Именно столпы держат небесный щит. Они выглядят как толстые мощные световые лучи, бьющие из земли в небо. И свет от них настолько яркий, что больно смотреть. Вокруг места столпа в радиусе многих баргов ничего не растет и не может выжить ни одно существо. Жители Лоре-Адары считают, что столпы есть не что иное, как осколки солнца, которые боги отсекли от светила и разложили по Адаре, чтобы защитить людей от демонов. Вряд ли это так. У меня на сей счет имеется другое мнение.

Ни один из шести столпов я не видел, так как большинство из них расположены в океане и только два на земле, а в Виреборне лишь один где-то на севере. И да, они, по всей видимости, обладают бесконечной энергией. Этим столпам неизвестно сколько тысяч лет, и они до сих пор держат щит. Но любая энергия, в конце концов, иссякает, какой бы бесконечной она ни казалась. А эти столпы, возможно, и вовсе есть нечто техногенное, оставшееся от прошлой цивилизации. И если я не ошибаюсь, в какой-то момент там может что-то сломаться. Потому я и задал такой вопрос Хагену.

– Нет, со столпами все в порядке, – ответил Хаген. – Дело в облаках Шаргана, – он указал взглядом вверх, словно красное облако прямо сейчас висело над нами. – Демонам больше почти никто не противостоит, они набирают силу. Но, знаешь, жрицы могут ошибаться. Будь так, это бы ощутили не только в храмах Йолим, должны были почувствовать и монахини храма Манушермы, они всегда чувствуют изменения на Адаре. Но они молчат.

Это был странный разговор, и я хотел сейчас поговорить далеко не о каких-то надуманных пророчествах жриц богини смерти, поэтому сменил тему:

– Как ты понял, что я адамант? – я с интересом уставился на Хагена. – Что меня выдало, я ведь, кажется, все продумал и был осторожен. Неужели из-за магической силы?

– Нет, – усмехнулся Хаген, – среди людей тоже бывают талантливые и сильны многогранники. Не потому. Твоя физическая сила. Ты пронес меня больше половины барга. Для ребенка, даже физически очень сильного, такое провернуть невозможно. Во мне девяносто рутров, а ты, после того как потратил всю силу, еще и умудрился протащить меня столько. Нет, человеческий мальчишка на такое неспособен. Будь ты обычным мальчишкой, рухнул бы без сознания сразу же после закрытия дыры. И до сих пор бы еще восстанавливался.

Я разочарованно вскинул брови. Нет, не ответ Хагена меня разочаровал, а то, что я хоть и думал о том, что это может быть подозрительным, и даже оправдание придумал, но Хаген меня так об этом и не спросил.

– А еще, – продолжил Хаген, хитро прищурив глаза, – когда я начал подозревать, что ты адамант, я украл твой волосок и хорошенько рассмотрел луковицу волоса через увеличительное стекло. Она сияла, как бриллиант. Элайна красит тебе волосы травой тинает?

Я кивнул.

– Есть и другие способы изменить внешность. Магические. Ты ведь знаешь? Но этот процесс необратимый, твои волосы навсегда останутся рыжими.

– Нет, не стоит, – качнул я головой.

Прибегать к ведьмовскому вмешательству очень уж не хотелось. Хаген, словно поняв, о чем я думаю, с пониманием кивнул.

На кухню осторожно, явно боясь нам помешать, вошла Эл.

– Ну? Как все прошло? – с надеждой уставилась она на меня. – Получилось?

Я кивнул и усмехнулся.

У Элайны плохо получилось скрыть радость, хотя она и постаралась сказать это строго:

– Ну значит, думаю, ты можешь остаться, Хаген.

**

Через два месяца, после того как у нас поселился Хаген, они с Элайной сыграли свадьбу. Теперь, можно сказать, у нас была полноценная семья.

Мне нравились эти перемены. Во-первых, Элайне больше не нужно было работать, и мы могли тратить деньги из моего наследства, прикрываясь Хагеном. Никого не удивляло, что у некро-мастера имеется драгоценный металл или камень. Во-вторых, Элайна стала счастливее и спокойнее, она больше не переживала, что я слишком себя выдаю, она ничего больше от меня не скрывала. Да и, если честно, Эл свалила все эти заботы на мужа и наконец смогла расслабиться. Наверное, теперь она попросту чувствовала себя в безопасности.

В-третьих, и в-главных, мне больше не нужно было притворяться перед мастером. Теперь я мог изучать все, что знал и умел Хаген. Мог спрашивать обо всем, о чем хотел знать. И Хаген, в отличие от Эл, никогда не пытался ничего скрыть от меня. Напротив – он с охотным рвением учил меня всему, чему только мог. И чем бы я ни интересовался, о чем бы не спрашивал, он всегда обстоятельно все объяснял и рассказывал. Хаген считал это чем-то вроде предназначения, так даже и говорил: «Это великая честь для любого многогранника обучать адамантийца. А мне повезло вдвойне – я обучаю будущего императора».

Но не один он так этому радовался, я тоже всерьез полагал, что появление Хагена в нашей жизни большой подарок судьбы. Многие вечера мы с ним проводили, обсуждая дальнейшие планы, думая над тем, как мне вернуть империю. И Хаген давал много дельных советов, он буквально фонтанировал идеями. У меня наконец-то появился полноценный сторонник, начало было положено.

С появлением Хагена вся наша семья стала счастливее. И, наверное, это время было самыми лучшими годами моего детства на Адаре.

Но время быстро летело, как и заканчивались детские годы. Я учился и креп, и вскоре настал тот день, когда я сумел закрыть грань некромантии и самостоятельно развоплотить нежить. В то время мне уж полгода как стукнуло тринадцать, и по-хорошему я должен был отправиться в школу магии, чтобы подтвердить свои грани и получить звание многогранника. Но мы решили с этим не спешить.

Во-первых, я это сделал слишком быстро для человека, еще и успел открыть грани мироздания, о которых главный магистр школы Хенрик Динокес тоже узнал, ему доложил граф Скаргард. Во-вторых, если я подтвержу грань, это будет значить, что обучение завершено. И в этом случае Хагену придется покинуть нас и уехать обучать другого неофита с некро-гранью. И нет гарантий, что мы сможем отправиться с ним. Не потому, что это запрещено, мастера по работе часто переезжают с семьями. А потому что нас могут отправить обучать какого-нибудь графского сыночка, и тогда кто-нибудь из аристократов может увидеть и узнать графиню Элайну Хомсфрид, фрейлину императрицы Лукреции Девангер. Поэтому с этим мы решили пока повременить и довести до закрытия мои грани мироздания. А после мы собирались и вовсе переехать в герцогство Ятершат, туда где находилось родовое поместье Боулей.

И возможно, все бы так и продолжалось, мы бы жили спокойно, осуществляли планы и постепенно двигались к цели. Возможно, так бы все и было. Но в один из «прекрасных» дней наш покой потревожили и все наши планы полетели к чертям.

Глава 18

Это был обычный выходной день. Элайна и Тай отправились на рынок за продуктами, а мы с Хагеном чинили начавшую протекать после грозы крышу.

Я к этому времени в достаточной силе овладел гранью воздуха, и теперь умел подымать и опускать предметы. Даже тяжелые – для меня это было несложно.

Но мастерство обладателя воздушной грани заключалось не в этом, а в точности. Ветер это не то же самое, что телекинез. Им нужно уметь управлять правильно и рассчитать точно силу. У Тай перемещать получалось лучше. Да и она за это время уже успела закрыть воздушную грань, как и Рейг. А у меня с этим пока были проблемы.

Поэтому даже здесь, во время починки крыши мы с Хагеном тренировали магию. Совмещали полезное с приятным, так сказать. Да и, в общем-то, мы всегда использовали любую возможность для тренировок. А еще мы говорили на разные интересующие меня темы. И сегодня мы обсуждали культ Неспящих и мастеров теней, с помощью которых Зейну Ворлиару и удалось уничтожить Девангеров и сесть на алмазный трон. Хотя эти заслуги почему-то принято было приписывать магам теней. Даже само восстание так назвали – восстание Теней.

Хаген был на крыше, а я с земли подавал ему гвозди и новую черепицу. Иногда я промазывал, и гвозди улетали куда-то за крышу, один раз чуть не стукнул Хагена черепицей. Куда проще было спускать сверху, когда Хаген поднимал предмет, я на нем сосредотачивался и тащил вниз, призывая сильный порыв ветра.

– Значит, грань теней при Девангерах была под таким же надзором и ограничениями, как и грань некромантии, – сказал я Хагену, отправляя ему по воздуху еще один гвоздь.

– Да, – ответил он, перехватывая воздушный поток и подгоняя гвоздь к себе ближе. – Но, когда Ворлиар пришел к власти, он приравнял теневиков к остальным магам. С ними узурпатор был очень щедр. По всей видимости, из благодарности за свержение адамантийцев. Многим даровал титулы и возвысил в положении тех, у кого были титулы ниже. Пожаловал им земли и владения тех, кто отказался присягнуть новому императору и был казнен.

– А Неспящие? – спросил я. – Ведь именно они помогли ему прийти к власти.

– Да, – вздохнул Хаген, прилаживая новую черепицу вместо треснувшей. – Но в Виреборне грань, которую используют Неспящие, была всегда под запретом. Да и не только в Виреборне. Этот культ поклоняется Шаргану. Они используют грань, которая принадлежит жестокому божеству разрушителю.

– Магия неспящих похожа на способности демонов? – спросил я, хотя и так знал ответ, я недавно об этом прочел в одной из книг Хагена.

– Да, – кивнул Хаген. – Они поглощают энергию магии, энергию жизни, а после ее используют. Благодаря этому, они могут управлять любой гранью. Это делает их практически неуязвимыми.

И это я тоже знал, но надеялся, что мастер сможет сказать что-то новое об этом культе. Неспящими их прозвали за то, что он в прямом смысле никогда не спали, так поглощали жизненную энергию. А еще говорили, что последователи этого культа не имеют души и ничего не чувствуют. Неспящего узнать просто по его глазам – они светятся так же, как демоны – буро-красным.

– И все же убить их можно, – сказал я Хагену. – Достаточно использовать разрушение в ответ или вовремя убить, пока они не присосались к энергии.

Хаген усмехнулся и кивнул, но не ответил. Моего отца, Магнуса Девангера, убило четверо Неспящих – и у него не хватило ни времени, ни энергии разрушения, чтобы дать отпор.

На какое-то время мы замолкли, а когда закончили с починкой крыши, Хаген задорно мне крикнул:

– Сможешь меня спустить?

– А не боишься? – засмеялся я. – Нет, я конечно, могу спустить, но за твои кости не ручаюсь.

Хаген не ответил, он поменялся в лице и напряженно уставился куда-то позади меня.

Я обернулся.

Из города торопливо спешили Тай-Тай и Эл. Что-то было не так, они ведь ушли совсем недавно, вон и корзина для покупок была пустая. Тай-Тай о чем-то взволнованно спрашивала мать, а Эл не отвечала и тащила дочь за руку, чуть ли не переходя на бег.

Мы с Хагеном обменялись встревоженными взглядами, и он поспешил спуститься с крыши.

– Что случилось? – как только Тай и Эл оказались у ворот, крикнул им Хаген.

Эл не ответила, испуганно оглянулась и громко велела:

– Все в дом! Тео, ты в погреб. Хаген, запри дверь!

Она залетела в дом вместе с Тай, а мы с Хагеном снова переглянулись и поспешили за ней. Прежде чем я вошел, кое-что попало в мое поле зрения, заставив на миг остановиться.

К нашему дому спешили трое: один разодетый по столичной моде в золотом камзоле и в красном плаще и двое в латах императорской гвардии. Это очень скверно.

Я влетел в дом последним и запер дверь.

– Мама, что происходит? – спросила испуганно Тай. – Кто это такие? Почему он назвал тебя графиней?

– Тихо, – зашипела на нее Эл, – все потом.

– Тебя узнали? – заходя в спальню, где собралась вся семья, спросил я.

Эл скорбно свела брови к переносице и закачала головой:

– Иди в погреб, Тео, тебя не должны видеть.

– Я не стану прятаться, – возразил я.

В этот миг в дверь громко постучали:

– Открывайте, графиня, мы знаем, что вы здесь!

– Кто это? – шепотом спросил Хаген.

– Барон Олдбери, он меня узнал.

– Именем его императорского величества Зейна Ворлиара я требую открыть дверь, графиня Хомсфрид. Скрыться не получится, вы должны присягнуть императору или умереть!

– Он знает, кто ты. Мы не можем их отпустить живыми, – сказал я, покосившись на выход. Дверь у нас была едва ли крепкая, да и окна никого не задержат.

Эл в ужасе уставилась на дверь, затем с мольбой посмотрела на меня, а ее глаза тут же стали влажными от слез:

– Прости, – одними губами произнесла Эл. Она и сама прекрасно понимала, что выхода у нас нет.

Дверь начали выбивать.

– Я открою, – решительно сказал Хаген, – попробую все решить. Попробую убедить их, что они ошиблись.

И только он ринулся, как я схватил его за руку:

– Нет, Хаг, они не уйдут. Лучше приготовься.

Хаген в замешательстве и непонимании уставился на меня, и в этот самый миг с грохотом вылетела входная дверь.

Эл схватила Тай и спрятала за спину. Хаген напряженно уставился на дверной проем, а я призвал к грани огня.

В комнату вошли сначала имперские гвардейцы и встали по струнке по обе стороны прохода, а затем вальяжно прошествовал внутрь и сам барон – на виде ему слегка тридцать, у него золотистые волнистые волосы и весьма неприятная самодовольная улыбка.

– Ну вот, графиня, теперь вам бежать некуда и придется отвечать на вопросы, – язвительно заулыбался барон.

Хаген вышел вперед, заслоняя собой меня и перегораживая ему проход к Эл.

– Прошу представиться, – холодно потребовал Хаген, – а также объяснить, на каком основании вы врываетесь в наш дом и угрожаете моей жене.

– Вашей жене, – насмешливо протянул златовласый и смерил пренебрежительным взглядом Хагена. – Ваша жена – государственная изменщица и беглянка. Она должна отправиться в Сол-Меридию и присягнуть Его величеству Зейну Ворлиару, как и все аристократы Виреборна.

– Вы ошиблись, моя жена никакая не графиня Хомсфрид. Вы обознались.

– Да? – наигранно удивился барон. – А кто же она?

– Она дочь фермера, ее имя Анна Боуль.

– Анна Боуль, – снисходительно улыбнулся барон, – дочь фермера. Жена, – он подцепил пальцем знак шестигранника на груди Хагена, – многогранника. И мать двоих прекрасных рыжих детей.

Он первым делом уставился на Эл, потом взглянул на Тай, выглядывавшую из-за спины матери, и перевёл взгляд на меня. На мне его взгляд задержался дольше, а после что-то странное мелькнуло в его взгляде:

– Глазам своим не верю! – с восхищением и злорадством воскликнул он. – Что это, Элайна Хомсфрид? Эта твоя дочь, которую ты носила во времена восстания Теней, – он ткнул пальцем на Тай, – а этот?

– Я родила двойню! – с вызовом воскликнула Эл.

– Двойню, значит? – злобно оскалился барон. – А мальчишку ты родила от Магнуса Девангера? Иначе как объяснить такое поразительное сходство?

Больше мешкать было нельзя. Я рывком отодвинул Хагена и шагнул вперед. Огонь, до этого теплившийся на моих пальцах, полетел прямо в лицо барона, он вскрикнул и успел увернуться. Атака огнем смазалась и лишь слегка опалила барону брови и щетину.

– Схватить их! Живыми можно не брать! – крикнул барон Олдбери и гвардейцы ринулись на нас, попутно доставая кинжалы.

Я отступил на шаг и призвал к грани ветра. Порывом мощного воздушного потока швырнул на них кровать, откидывая всю троицу назад.

Хаген тоже не мешкал, успел ветром вырвать у одного из стражников кинжал, перевернуть и вонзить его прямиком в глазницу гвардейцу.

Второй гвардеец хотел было кинуть в ответ кинжал в Хагена, но я хлестнул его разрушением, оставив на руке пузырящуюся рану и заставив выронить кинжал. А Хаген тут же подхватил кинжал и перерезал им гвардейцу горло.

Барона не было видно, его приложило кроватью, и он находился еще под ней. Но в этот миг что-то произошло. Из-под кровати по полу и по стенам поползли черные, густые тени.

– Не приближайтесь к теням, – велел я остальным.

Но остальные и так догадались, что происходит, начав отступать к стене.

Против грани теней действует только свет. И Хаген, и я это знали. Свет одна из способностей грани создания. Я призвал к ней.

Мои руки начали светиться изнутри, как и руки Хагена.

Некро-мастер бросил луч света себе под ноги, заставив быстро приближающуюся тень отпрянуть. Но этого было недостаточно. Луч не сработает против быстро заполоняющих комнату теней, они задушат нас и разорвут на части, не успеем даже опомниться. Против надвигающейся тьмы сработает только всепоглощающий свет.

Я не сразу понял, что призвал столько света, что теперь весь светился изнутри, и освещал комнату словно солнце.

– Закройте глаза, спрячьтесь! – крикнул Хаген Тай и Эл.

А я сделал шаг вперед, заставляя тени отступать.

Я засиял еще сильнее – теперь из-за яркого света я почти ничего не видел. Я знал, что кровать, за которой прячется барон, впереди, и шел к ней, пытаясь не опалять светом прячущуюся позади меня семью.

Послышался звон битого стекла, наверняка Хаген догадался разбить окно, чтобы помочь Эл и Тай выбраться наружу.

А я продолжал медленно приближаться, готовясь вслепую атаковать барона, как только окажусь рядом. Светом я его не убью, даже если отодвину кровать. Слишком долго и неэффективно. Мне придется отпустить свет.

Я уперся коленкой в преграду. Ухватился руками за край перевернутой кровати и дернул ее, попутно отпуская грань сотворения.

В этот миг в руку вонзилось что-то острое, боль пронзила от ладони до плеча. Я не понимал, что происходит, я все еще был ослеплен светом.

Я схватился за руку, горячая кровь сочилась под пальцами, трех пальцев не было на месте.

Не помня себя от ярости, целой рукой я ухватился за кровать и швырнул вперед, в надежде, что придавлю барона.

Зрение ко мне вернулось, и теперь я увидел быстро надвигающиеся на меня тени.

Я отступил, споткнулся о тело мертвого гвардейца и упал назад. Нужно было действовать быстро, и я выхватил кинжал из глазницы гвардейца, попутно скидывая мощным порывом ветра кровать, отодвигая ее от барона.

Тени были уже у моих ног, заставляя невольно подтягивать их к себе. Лицо барона было напряженным, глазницы заполонила черная пелена. Он не видел меня, он управлял тенями и только чувствовал жизнь.

Я бросил в него кинжал, подхватывая ветром. Сейчас мне как никогда нужна была точность, которой я так и не овладел.

Кинжал на всей скорости преодолел комнату и вошел по самую рукоять барону в лоб.

На миг он застыл, словно в недоумении, тьма быстро исчезла из его глаз, а тени начали уползать обратно к своему создателю. До этого сидевший барон покачнулся и опрокинулся на спину.

Я какое-то время смотрел на него, словно бы ждал, что тот еще может подняться. Затем боль в руке вновь напомнила о себе и вывела меня из ступора. Кровь хлестала слишком сильно, заливая все вокруг, нужно было что-то делать.

– Хаген, – позвал я.

Никого из семьи в доме не было, но я знал, что они прячутся за стеной под окном.

– Ты его убил? – первой послышался голос Элайны.

Я оглянулся и слабо улыбнулся.

Все трое стояли в окне и глазели на разгромленную спальню. Первой увидела, что я ранен Тай-Тай.

– Теодор, – она ловко впрыгнула в окно и поспешила ко мне. – Твоя рука, – она напряженно уставилась на меня, и с сочувствием добавила: – Тебе больно? Твои пальцы, нужно срочно промыть и перевязать! Я могу попробовать исцелить, как тогда с птичкой.

Тай и впрямь несколько месяцев назад открыла в себе грань целительства и смогла вылечить повреждённое крыло синицы. Но там была всего лишь небольшая рана на меленьком крыле, да и мне нельзя заживлять эту рану. Я всерьез намеревался вернуть свои пальцы.

Я зажал целой рукой посильнее рану.

– Найди мои пальцы, – велел я, – нужно их пришить.

В том, что они приживутся, я даже не сомневался, у адамантийцев регенерация не как у людей. А вот если так и оставить, новые пальцы придется отращивать не меньше полугода. Тай в замешательстве уставилась на меня, какое-то время мешкала, словно бы желал спросить, каким образом это поможет, но не стала этого делать, а ринулась на поиски пальцев.

К тому времени в комнате уже были Хаген и Эл. Эл так и осталась стоять у окна, отрешенно осматривая комнату, а Хаген нервно ходил от трупа к трупу, проверяя, точно ли все мертвы.

– И что нам теперь делать? – тихо спросила Элайна.

Хаген тяжело вздохнул и взглянул на меня.

– Их будут искать, они поймут, что это мы убили барона. – У Эл начиналась истерика и с каждым словом в ее голосе было все больше паники: – По-любому кто-нибудь видел, как они шли в сторону нашего дома. Нам нужно бежать! Нужно уходить!

– Нет, – холодно сказал я, – мы не станем убегать. Никто не узнает, что мы их убили. Они выйдут так же, как и вошли.

Хаген сразу же понял, что я имею в виду, а Эл в непонимании уставилась на меня.

Хаген осмотрел придирчиво барона, вытащил из его лба кинжал и сказал:

– Не думаю, что никто не заметит вот этого, – угрюмо протянул он, указав острием кинжала на дыру во лбу.

– Нужно смыть с них кровь и чем-то замаскировать, – предложил я.

– Вы что? Вы собираетесь их поднять?! – в ужасе воскликнула Эл, до которой наконец-то дошло. – Они ведь... Это ведь преступление. Вас ведь казнят, если кто-то поймет, что они нежить, – Элайна перешла на шепот, хотя вряд ли это было необходимо. Мы слишком далеко от города и дороги, чтобы нас кто-то мог услышать.

– Я нашла! – вдруг радостно воскликнула Тай, демонстрируя в дрожащей руке мои три пальца.

– Давай сюда, – велел я, – и принеси еще иглу. Эл, а ты принеси таз и мочалку. Нужно...

– Я могу попробовать зарастить их раны, – сказал вдруг Тай. – Не полностью, а только кожу сверху. Это ведь не то же самое, что заживление.

– Да! Это хорошая идея, приступай, – согласился Хаген, взглянул на то, как я пытаюсь приладить пальцы на место. Но кровь все еще так сильно текла, что они выскальзывали и падали на пол.

– Вы меня что? Не слышите? – снова в истерике воскликнула Эл. – Это же опасно! Когда станет ясно, что они нежить, все сразу поймут, кто это сделал. Это же очевидно. Вас казнят!

– Если мы от них не избавимся, нас тоже казнят, – отчеканил я. – Если они пропадут, их будут искать и наверняка эти поиски приведут опять-таки к нам. И выход только один – увести их отсюда, чтобы все видели, как они ушли на своих двоих. Где ты их встретила?

– В порту, – Эл судорожно сглотнула и добавила, поняв, куда я клоню: – Они приплыли на богатом ветробеге. Я видела его у пристани – черно-красный парус и герб Ворлиара.

– Значит они должны сесть на этот ветробег, – кинул я.

– Тогда нам придется сесть с ними, – сказал Хаген, который уже сам принес таз с водой и принялся обмывать мертвецов. – Иначе мы не сможем их развоплотить. Да и дальше как? Нам все равно придется избавиться от тел, и так избавиться, чтобы их не нашли. Любой целитель увидит, отчего именно они умерли.

– Будем действовать по обстоятельствам, главное, увести их из нашего дома и из Файгоса, – сказал я.

Тем временем Тай села над одним из гвардейцев и, став серьезной, закрыла глаза, сосредоточившись на ране барона.

Элайна, наконец, вышла из ступора и тоже начала суетиться, достала из комода флакон спирта, а также иглу и нить. Ее панический приступ очевидно отступил.

– Давай я займусь твоими пальцами, – мрачно произнесла она, требовательно протянув ко мне руку.

Кровь уже течь перестала, мой организм перешел в режим ускоренного заживления.

Элайна начала обрабатывать рану. От спирта обожгло всю ладонь, и чтобы как-то отвлечься от боли, я наблюдал за работой Тай-Тай.

Она пальцем осторожно вела по ране, слегка потирая ее, словно бы пытаясь стереть. Процесс шел медленно, но там, где она терла, кожа зарастала, появлялся розовый шрам, а потом светлел. Тай вдруг раздраженно зашипела и подняла досадливый взгляд на Хагена:

– Ничего не выходит, шрам не получается убрать. И вот тут под кожей просвечивает – видишь, дыру от раны видно?

Хаген сощурился и придирчиво осмотрел:

– Ничего, продолжай, это лучше, чем открытая рана.

– Мне не хватает сил, – тяжело вздохнула Тай, смахнула рыжую вьющуюся прядь со лба и все же уперто продолжила работу.

Тем временем Эл трясущимися руками начала пришивать мне первый палец. Почувствовав, что я наблюдаю, она подняла на меня извиняющийся взгляд:

– Я не доктор, и даже не портной.

– Ничего, делай, как получается, главное, чтобы они были на месте, тогда должно срастись.

Эл шмыгнула носом, выдохнула и продолжила.

– Значит, – вдруг протянула Тай, – графиня Хомсфрид? Не Элайна Фел? – она подняла на Эл полный укора взгляд.

– Не сейчас, потом все обсудим, – попыталась замять разговор Эл, одарив меня угрюмы взглядом исподлобья.

– Рано или поздно она бы все равно узнала, значит, время пришло, – сказал я.

– То есть! – возмущенно воскликнула Тай, бросив колдовать над раной. – Вы что? Все знали? Все кроме меня?

– Это было ради твоей безопасности, – возразила Эл.

Тай раздраженно закачала головой, стиснула челюсти и продолжила заращивать лоб барона.

– А Тео? – не поднимая головы, спросила она. – Почему этот человек сказал, что он вылитый Магнус Девангер? Ты была наложницей предыдущего императора? Мы его дети?

– Нет, твой отец граф Хомсфрид, – ответила Эл, тяжело вздохнув.

– А Тео? – Тай требовательно уставилась на меня.

И я ответил:

– Элайна не моя мать. А я не твой брат.

Тай-Тай округлила в ужасе глаза, открыла было рот, но так ничего и не сказала. Ее глаза быстро наполнились слезами, но она сердито нахмурилась, утерла их и снова молча принялась за работу.

Наверное, это было жестоко. Наверное, для нее это было слишком – вот так узнать, что я ей не брат. Но она больше ничего не спрашивала, не лила слез, не закатывала истерик, я даже знал, что Тай не жалела себя, а молча глотала накатывающую обиду, и в хмуром молчании продолжала заращивать раны уже на гвардейцах.

Эл закончила с пришиванием пальцев, швы были кривые и редкие, но все же пальцы были на месте. Первый начал покалывать, значит, заживление пошло. Нет, так быстро они не срастутся, сухожилия, нервы, мышцы и ткани потянутся друг к другу, а после пройдет не меньше недели, прежде чем я почувствую что-то в отрезанных конечностях, но через месяц от ран даже шрамов не должно остаться. А еще у меня есть целитель неофит – попрошу Тай-Тай позже, и она мне поможет быстрее их заживить.

– Все равно заметно, – покончив с последним гвардейцем, окинула недовольным взглядом свою работу Тай.

– Этому можно что-нибудь на шею повязать, – сказал Хаген.

– А шрам можно припудрить, – сказала Эл и бросилась к своему туалетному столику за баночкой.

Пока Хаген и Эл доделывали последние штрихи в маскировке трупов, Тай подошла ко мне и молча встала рядом. Я чувствовал, как она напряжена, видел, что она хочет что-то сказать, но никак не решится. Она протянула руку и взяла мою ладонь с пришитыми пальцами:

– Давай попробую залечить, – предложила она. – Должно будет меньше болеть.

– Лучше позже, ты и так потеряла много сил. Ты мне поможешь, если найдешь что-нибудь, нужно забинтовать это, чтобы не видно было.

Тай вздохнула, кивнула, и снова хотела что-то сказать, но тут ее перебил Хаген.

– Теодор, ты поднимай стражников. Сможешь вести сразу двоих?

– Легко.

– Хорошо, тогда я беру на себя барона. Мне придется говорить через него, это не всегда просто.

Я кивнул и потянулся к некро-грани, присев рядом с трупом одного из гвардейцев.

Иска, ночь, мелкий дождь, глаза маленькой Тай полные слез – поднимайся!

Нога гвардейца дернулась, он зашевелил рукой, затем медленно поднялся и бездумно уставился на меня. Он коснулся шеи, тем где была рана, у человеческой нежити так бывает, видимо, это он хотел сделать в последние секунды жизни.

Первый есть.

Я подошел ко второму. Коснулся, влил силу, дождался, когда он зашевелится, но гвардеец вдруг закричал. Но тут же резко, буквально на полувздохе замолк и начал подниматься с пола как ни в чем не бывало. У этого, кстати, взгляд был не такой пустой, как у его коллеги, или мне просто так казалось.

Хаген тоже принялся поднимать барона, и пока он это делал, вернулась Тай с отрезком ткани. Она уверенно взяла меня за руку и начала осторожно, но при этом плотно бинтовать так, чтобы ни швов, ни порезов не было видно. Она быстро закончила, способности к медицине у нее были куда лучше, и, наверное, и пальцы бы она мне пришла аккуратней, чем Эл. Но что уж там.

– Я готов, – окликнул меня Хаген. – А ты?

– И я готов, – силой мысли я повернул гвардейцев к выходу и дождался, когда Хаген выведет вперед барона.

– Ну, пошли! – на выдохе скомандовал Хаген и двинул барона вперед.

Я собрался было выводить следом и гвардейцев, но меня вдруг остановила Тай. Схватила за руку и уставила на меня сердитый взгляд:

– Все равно ты мой брат, – зло сказала она и упорно поцеловала меня в щеку, а потом хмуро добавила: – Ты мой брат, понял?

– Твой, – усмехнулся я и поспешил вытолкнуть гвардейцев из дома.

Теперь нам предстояло самое сложное. Провести по городу, посадить в ветробег и придумать, как действовать дальше и как избавиться от тел.