Текст книги "Солнечный ветер (СИ)"

Автор книги: Руслан Бирюшев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Часть первая

Глава 1

839 год от Открытия Порталов. Неподалёку от луны Траунголь.

– Итак, джентльмены, ваше мнение? – вопрос адмирала прозвучал так, словно речь шла об обсуждении заметки в утренней газете, а не о внезапно появившемся противнике. Реймонд фок Аркенау, адъютант капитана флагмана, опустил подзорную трубу – идущая навстречу колонна чужих кораблей мгновенно превратилась в цепочку жирных светлячков, выделяющихся на фоне звёзд – и оглянулся. Адмирал Каррисо тоже опустила трубу, уперев её в бедро, и теперь безо всякого выражения на лице смотрела на тех же "светлячков" невооружённым взглядом.

Реймонду подумалось, что Каррисо в этой вечной тьме может разглядеть больше, чем любой другой в рубке – не просто так ведь её обычно узкие, как щёлочки, вертикальные зрачки сейчас расширились, заполнив почти всю радужку. Фок Аркенау понятия не имел, с какой планеты родом адмирал, но внешне она чертовски походила на кошку – большими торчащими острыми ушами, словно бы чуть приплюснутой головой со скошенным лбом, формой носа, огромными зелёными глазами. Правда, кошка должна быть мохната, а волосы у адмирала были только на голове, как и положено – густые, но короткие, едва до плеч. Совершенно нормальные каштановые волосы, такие же, как у людей. И черты лица, в общем-то, почти человеческие, особенно если на нос не глядеть, и кожа – нормальная, смуглая, как у всех космонавтов, начинавших на парусниках, и фигура – со спины за инородку не примешь. Хотя нет, уши и со спины видны…

– А какие тут мнения? – мрачно буркнул капитан Эйгенхольт. – На обратный курс и полным ходом – до ближайшей базы.

– Капитан… – Каррисо покачала головой, даже не глядя на собеседника. – Если первый корабль в их колонне действительно "Змей Гукруш", а остальные равны ему в классе… а, судя по свечению, так оно и есть… Они нас догонят всей флотилией часов через пять. А до порта Коргесберг – четверо суток ходу.

Кто-то из присутствующих в наблюдательной рубке глупо хихикнул. Обстановка вообще была довольно напряжённой – младшие офицеры обменивались тревожными взглядами, старшие же сохраняли совершенно каменные лица, что пугало ещё сильнее.

Капитан поджал губы, мрачнея всё больше, и коротко бросил:

– Тогда один выход. Оставить сильный заслон. Все линкоры…

– Угу. Восемь линкоров на двадцать шесть. И не факт, что фрегаты смогут уйти… – адмирал передала трубу своему адъютанту, заложила руки за спину и прикрыла глаза. Выражение лица её сделалось отрешённым. Реймонд вспомнил, как адмирал рассказывала – в такие моменты, когда вокруг шумно или нервно, она представляет себе вращающееся тележное колесо. Вроде как помогает углубиться в свои мысли и сосредоточиться. Капитанский адъютант пробовал – не получалось.

В рубке стало очень тихо. Даже молодые офицеры перестали шептаться – неизвестно, как там насчёт зрения, но слух у Каррисо точно был кошачий. Ещё бы, с такими-то ушами…

Фок Аркенау таращился на замершую в излюбленной позе – руки за спину, нога чуть отставлена вперёд – Каррисо и, чтобы не думать о возможном сражении (мысли были исключительно неприятные), думал об адмиральских сапогах. На фоне их зеркального блеска даже сапоги самого Реймонда, всегда тщательно следившего за одеждой, казались обувью крестьянина, работающего в поле с навозом. Интересно, она сама начищает или денщика мучает? Начищать там действительно измучаешься – адмирал Каррисо носила ботфорты без отворотов, чуть не во всю длину ноги, выше, чем до середины бедра, а ноги у неё были длинные.

Задержав внимание на этом пункте, почти семь месяцев не видевший жену и принципиально не посещающий портовых борделей лейтенант невольно отметил, что у Каррисо не только длинные ноги, но и всё остальное, что полагается красивой стройной женщине, на месте. И адмиралу несомненно идут как её приталенный тёмно-синий камзол с неразрезанными фалдами, украшенный золотым шитьём по краю, под которым она вместо положенной рубашки с дурацким пышным жабо носила что-то вроде простого белого свитера с высоким воротником, так и облегающие серые бриджи, едва заметные, правда, между камзолом и ботфортами… Да и лицо не настолько отличается от человеческого, чтобы казаться неприятным. Даже наоборот – эти огромные яркие глаза…

От непристойных для офицера мыслей о собственном верховном командовании Реймонда спасла сама адмирал. Каррисо дёрнула ушами, как кошка, услышавшая скребущуюся мышь, открыла глаза и спросила:

– Пост дальномера. Они продолжают сближаться? Всё также колонной? Не пытаются развернуть строй?

– Да, мой адмирал. Противник движется походной колонной. Курс встречный.

– Превосходно. Значит, они всё ещё думают, – адмирал улыбнулась – широко, демонстрируя острые клыки. – А я, знаете ли, уже надумала. Так что у нас фора. Джентльмены, предлагаю спуститься на боевой мостик.

– Мой адмирал… мы примем бой? – не удержался фок Аркенау.

– Не примем, лейтенант, – улыбка стала ещё шире, в купе с абсолютно серьёзным выражением лица превращаясь в настоящий оскал. – Мы его дадим. Капитан, оставляю корабль на вас. Штаб – за мной.

Адмирал развернулась на каблуках и шагнула к выходу из рубки. Эйгенхольт печально вздохнул:

– Знаете, я всю жизнь мечтал погибнуть героически, в неравном бою, и чтобы моё имя попало в учебники военной истории… А сейчас что-то вдруг расхотелось.

– Капитан, я не составляю планов, которые ведут к смерти, даже героической, – взгляд Каррисо сделался смеющимся, и оскал моментально превратился в улыбку. – Планы, ведущие к победе, мне кажутся куда интереснее.

– Спасибо за утешение… Но при таком преимуществе противника…

– У них преимущество в одном, у нас – в другом.

– Простите, но я не вижу никакого преимущества с нашей стороны.

– Вот поэтому вы – капитан, а я – адмирал. Фу, какая избитая фраза… – адмирал снова развернулась к дверям. – Я верю в вас, капитан, верьте и вы в меня.

– Хорошо, – капитан перевёл взгляд на адъютанта. – Лейтенант Аркенау, отправляйтесь с адмиралом на мостик, будете для связи.

– Есть! – Реймонд щёлкнул каблуками и бросился догонять командующую со свитой. Каррисо начала раздавать указания ещё в коридоре:

– Вестовой, сейчас на пост дальней связи. Передавайте по всем кораблям флота. Линейным судам выстроиться линией, курс – сорок градусов относительно курса вражеской колонны. Возглавляет "Морской ястреб", за ним – "Охотник", за ним – "Лунная дорожка"…

* * *

…Боевой мостик располагался прямо под надстройкой наблюдательной рубки, укрытый бронёй со всех сторон. Никаких окон в нём, разумеется, не было. А был огромный, занимающий всю середину помещения стол со встроенной интерактивной картой, и были ещё несколько пультов вдоль стен, из которых самый важный – пульт внутренней связи, позволяющий связаться с ключевыми постами корабля без помощи вестового. В этом спрятанном в толще бронированного корпуса месте обычно не был слышен даже рёв атмосферы при экстренной посадке на планету, но звуки боя сейчас вполне долетали. Грохотали плазменные орудия самого флагмана, разбивались о броню ответные залпы, и даже летящие мимо снаряды часто взрывались внутри «воздушного купола», окружающего «Лунную дорожку», а не в вакууме. Всё это, впрочем, слышалось едва-едва, и перекрывалось бормотанием штаба. Штабисты двигали фигурки кораблей по интерактивной карте, связисты едва ли ни ежеминутно передавали им доклады с постов дальней связи и наблюдения, а адмирал Каррисо стояла над столом, не отводя взгляда от карты, и механическим голосом сыпала команды – одну за другой, для каждого корабля. Руки она уже не держала за спиной, а, уперев согнутый локоть правой в левую ладонь, водила указательным пальцем по верхней губе. Это явно было бессознательное действие, привычка, но фок Аркенау её за адмиралом раньше не замечал. Наверное, проявлялась только в моменты исключительного напряжения или вроде того. О напряжении говорили и прижатые к голове уши. Вообще-то, привычка была рискованной – ногти у госпожи адмирала, начинаясь как обычные, человеческие, и сужаясь к кончикам, скорее походили на когти. Острейшие и очень крепкие, она даже форменные белые перчатки (с неудобными жёсткими раструбами-крагами почти до локтя) носила особые – с дырочками на пальцах, чтобы кончики ногтей торчали свободно, а то в любом случае продрали бы. Так и ноздрю порвать себе можно, если от чего-нибудь дёрнуться…

– "Черный лебедь" меняет курс – точка три семь семь, угол захода на цель – семьдесят градусов.

– Связи с "Пенным конём" нет, наблюдатель докладывает, что судно горит.

– Машинное докладывает – пробоину корпуса ликвидировали, но падение мощности – восемь процентов.

– "Лебедь" отстрелялся, уходит на новый вираж.

– Приказ "Филину" и "Графу фок Шоцкену" – взять вектор движения на шесть градусов выше, иначе попадут в огневую "коробочку".

– Есть!

– Мой адмирал! "Звезда Империи" не выходит на связь! Наблюдатель видит многочисленные взрывы на корпусе. Корабль явно потерял управление и выпадает из линии!

– Первая линия противника меняет построение! Координаты новых векторов движения…

Штабисты принялись разворачивать пластиковые фигурки на карте в соответствии с переданными координатами. Адмирал вдруг упёрлась ладонями в стол и склонилась к самой столешнице. Потрогала острым когтем-ногтем фигурку "Лунной дорожки", подняла взгляд на коммандера фок Кроуна, своего помощника по тактике, стоящего по другую сторону стола. Произнесла:

– Они собираются разбить нашу линию и применить численное преимущество, чтобы задавить огнём с разных направлений.

Коммандер кивнул. Это было очевидно даже Реймонду – пока восемь линкоров имперского флота держали строй, враг мог лишь охватить их линию с флангов, что в битве флотов даёт не такое большое преимущество, как в сухопутной. Двойная линия из двух дюжин линкоров всё равно перестреляла бы храбрую восьмёрку, но это было б долго и с большими потерями – враг уже лишился четырёх кораблей против двух у имперцев. А вот ворвавшись в промежутки между кораблями, и принудив каждый линкор к индивидуальной битве с несколькими противниками, северяне получали возможность быстрой победы.

– Превосходно! – неожиданно воскликнула Каррисо, рывком выпрямляясь. Руки она привычно заложила за спину, и это придало некоторой уверенности лейтенанту. Что хорошего может быть в происходящем, фок Аркенау не понимал, но адмирал явно чуть расслабилась, а значит – ситуация улучшилась. Интересно, как?

– Честно сказать, я боялась, что им хватит выдержки расстрелять нас, как куриц в садке, – адмирал резко выдохнула. – Теперь самое интересное, джентльмены. Связь!

– Да, мой адмирал!

– Линейным кораблям не пытаться удержать строй, принимать ближний бой. Каждому линкору связать перестрелкой максимальное число противников. Фрегатам – изменить модель поведения. Прекратить беспокоящий огонь, разорвать дистанцию, имитировать отступление по приказу. Как только враг увязнет в ближней схватке, начинать атаку под углом сверху относительно плоскости схватки. Атаковать вражеские линкоры торпедами с нулевой дистанции в угол между бортом и верхней палубой. Проскакивать над палубой и уходить "зеркальным" углом. Повторять до успешного результата. При удобной возможности – пытаться брать на абордаж отбившиеся от флота суда.

– На абордаж? – глаза у "начштаба" стали едва ли не больше, чем у адмирала.

– Фрегаты не принято учитывать в сражениях линейных флотов, – со вздохом произнесла Каррисо. – Но бывают разные обстоятельства… Во флоте северян не может быть опытных экипажей, неоткуда их им взять, и ход боя это подтверждает. А у нас на всех кораблях – удвоенные абордажные команды. Мы же с каперами бороться шли, помните? И дополнительно торпедное вооружение в ту же статью. При залпе в упор один фрегат проделает дырку в корпусе линкора с гарантией, а ориентация торпедных аппаратов вдоль продольной оси корабля позволяет максимально эффективно использовать превосходство в маневренности.

– Никакой фрегат не сможет подойти в упор к линкору… – пробормотал незнакомый штабист, даже забыв добавить "мой адмирал".

– К линии линкоров, джентльмены. А линии больше нет. Сейчас начнётся свалка, и кто в ней обратит внимание на фрегат, подошедший слишком близко, да ещё и "углом", через слепую зону главного калибра… Лейтенант Аркенау, позвоните на капитанский мостик и информируйте мистера Эйгенхольта…

* * *

Следующие полчаса капитанский адъютант с трепетом и то угасающей, то вновь разгорающейся надеждой наблюдал, как план адмирала Каррисо приходит в исполнение. Ещё рано было говорить об успехе, но, похоже, он действовал! Всё-таки не зря Эльда Каррисо стала первым адмиралом, не имеющим благородных корней, да ещё и будучи не человеком, инородкой… Да ещё и к тридцати шести годам… Тут уж или очень мощная протекция, или изрядный талант и могучий характер. Чем дальше, тем больше лейтенант верил во второе.

Линкоры сошлись, как говорили раньше, "на расстояние пистолетного выстрела", и завязалась схватка. На шесть уцелевших линкоров Империи навалилось два десятка противников. На таком расстоянии броня защищала едва-едва, корпуса кораблей крошились под залпами… "Лунную дорожку" стало потряхивать, так, что Реймонд на всякий случай прислонился к стене.

Почти сразу выбыл "Охотник" – снаряд попал в крюйт-камеру, и взрыв плазмы расколол его надвое. "Рассветная кровь", стукнув "в скулу" чужой корабль, поплыла куда-то с поля боя – явно безо всякого управления… Трепыхаться имперскому флоту оставалось не больше часа. Если считать за флот линкоры. Поскольку у фрегатов дела шли заметно лучше. До сего момента северяне вообще не обращали на них внимания. Однако затем "Филин" и "Граф фок Шоцкен" дружной атакой разнесли всю корму вместе с двигателями у одного линкора врага, а "Ласточка" разбила ходовую рубку другого, отчего тот потерял управление и подставился под залп по корме… Но лишь когда "Черная звезда" налетела на висящий чуть в стороне неприятельский корабль, проскочила под огнём, прилепилась к корпусу и принялась брать его на абордаж, северяне забеспокоились. Несколько кораблей развернулись с явным намерениями переключить внимание на мелких паразитов, но… кажется, было уже поздно. Фрегаты не столько наносили смертельные удары, сколько повреждали, и к данному моменту боя искалечен был почти весь вражеский флот. Фрегаты же, которые или вовсе не попадали под огонь врага, или моментально гибли от одного залпа, были свежи, и готовы к новым наскокам. А четыре уцелевших линкора не давали полностью сосредоточиться на них…

Цельная картинка всё равно не складывалась у капитанского адъютанта в голове. Кажется, дела шли не так плохо… Хотя и не так хорошо, как хотелось бы верить – адмирал несколько раз отменяла отданные приказы и её, кажется, слегка мандражило. На щеках женщины то и дело проступали желваки…

– "Звезде востока" двигаться на отметку восемнадцать, пусть укроются за обломками от огня хотя бы этих двух… "Ласточка" делает слишком рискованные заходы, пусть начинают выходить из виража раньше…

– Мой адмирал! – связист у пульта аж подскочил. – Наблюдатели докладывают – корабль противника взял курс на перехват, сближаются с нами…Ещё один подходит сверху.

– Дайте-ка… – адмирал сама передвинула фишки на карте. – Или хотят стрелять в упор, что вряд ли… Или сами решились на абордаж.

– Сейчас узнаем, – спокойно произнёс фок Кроун.

Узнали очень скоро. Пол мостика вдруг резко дал крен градусов в двадцать, так что с ног полетели все, кроме адмирала – та даже не стала хвататься за стол, лишь развела руки, балансируя. "Всё-таки есть в опыте службы на солнечном паруснике и неожиданные полезные стороны" – подумал лейтенант, поднимаясь. Связист, цепляясь за свой пульт, практически всполз в кресло, сорвал трезвонящий телефон связи с капитанским мостиком, выслушал. Обернулся к адмиралу:

– Залп в упор малокалиберными орудиями, корпус пробит, нет связи с машинным отделением. Первый корабль выпустил абордажные крючья. Второй приближается с другого борта.

Адмирал кивнула. Провела рукой в перчатке по лбу снизу вверх, словно поправляя растрепавшуюся чёлку. Снова посмотрела на карту.

– Приказ "Медведю" – концентрировать огонь на цели восемь… "Епископу" и "Ворону" – сделать заход на цель четыре с кормы, затем "Епископу" уходить по углу, а "Ворону" продолжить движение и попробовать взять на абордаж цель три.

«Целью три» был обозначен линкор, берущий на абордаж «Лунную дорожку». За исключением этой дополнительной коррективы работа на боевом мостике продолжилась в прежнем режиме.

– "Медведя" нужно развернуть носом к нам, проскочит сразу между двумя полями обломков…

– "Ласточка" не выходит из виража, мой адмирал! Они сейчас протаранят… Дьявол!

– "Ласточка" выбыла?

– Их зацепило главным калибром. Торпедировали в борт и врезались в получившуюся пробоину. Линкор противника уничтожен, также наблюдают взрывы с другой стороны…

Связиста прервал металлический скрежет – даже более громкий, чем от попадания снаряда в корпус. Тут же грохнул взрыв, ещё один, и из коридора донеслось знакомое слитное "Бдззиууу" – ударил залп мушкетов. Ему ответил точно такой же, потом завязалась беспорядочная пальба. Офицеры мостика переглянулись.

Адмирал подняла прежде прижатые к голове уши, прикрыла глаза, негромко попросила:

– Мистер Аркенау, пожалуйста, закройте дверь. Шумят.

Лейтенант послушно бросился к двери и захлопнул створку. Пальба стала приглушённой, но всё равно была слышна. Адмирал подошла к пульту связи, покрутила ручку телефона и принялась что-то говорить – что именно торчащий у выхода лейтенант не слышал, но телефон был на капитанский мостик.

* * *

Внезапно дверь распахнулась и на пороге появился слегка ошалелого вида солдат. В одной руке он сжимал абордажную саблю, второй хватался за косяк. Боец тяжело дышал, на нём не было шлема, а кирасу покрывали странные наросты, словно на неё брызнул и быстро застыл жидкий металл.

– В чём дело? – адмирал Каррисо оглянулась на дверь, опуская трубку. – Я же просила…

– Противник уже в этом коридоре! – воскликнул солдат, супротив всякого регламента перебивая адмирала. Словно в подтверждение его слов за спиной бойца пролетел зелёный разряд из мушкета. – Мой адмирал, нужно срочно уходить отсюда…

– Куда уходить? В трюм? – неожиданно чуть не рявкнула Эльда. Адмирал сощурилась, уши её встали торчком, казалось, дыбом встанут и волосы, но командующая всё же не во всём напоминала кошку… – Мостик нельзя оставлять, мы потеряем контроль над боем. Держитесь, сколько сможете.

Боец сглотнул, молча козырнул, опять таки не по регламенту приложив руку к "пустой" голове, и исчез в проходе. Адмирал бросила взгляд на карту.

– Информация устарела, – сказал она, и двинулась куда-то вдоль стены. – Актуализируйте, пока наблюдатели ещё работают. И… проверьте оружие, джентльмены.

Реймонд спешно одёрнул перевязь со шпагой, вытащил из-за пояса пистоль, крутанул ручку шомпола – в динамо-замке заплясали зелёные искры. Заряд полный. Остальные быстро проводили схожие процедуры. Даже адмирал. Сколько её помнил лейтенант – не столь по скудному личному опыту, сколь по заметкам в газетах да по рассказам ходивших с Эльдой Каррисо раньше – она никогда не брала в руки оружие сама. Даже не носила оружейного пояса, только обычный ремень на бриджах, скрываемый камзолом, за который и кортик не заткнёшь. По этому поводу её, кстати, спрашивали однажды, и адмирал ответила фразой, имеющей, пожалуй, основания претендовать на титул исторической: "Оружие командира в руках его солдат".

Однако сейчас командующая открыла небольшой сейф в дальней стене и вытащила оттуда пистолет. Фок Аркенау невольно загляделся. Всё-таки он был хорошим военным, а хороших военных отличное оружие волнует больше, чем самые красивые женщины… Ствол из дорогой синей стали, деревянное ложе, покрытое коричневым лаком, золотая насечка по всей рукояти… Работа лаушеннских мастеров. Пистолет не только потрясающе изящный, но ещё и способный произвести четыре выстрела до разрядки. При том, что лучшие армейские образцы очень редко дают даже два… Интересно, если это личный пистоль адмирала, почему он хранится на боевом мостике, а не в каюте или кабинете?…

Адмирал Каррисо вытащила из динамо-замка какой-то картридж, защёлкнула обратно и вернулась к столу, положив оружие прямо на карту, в сторонке от фигурок сражающихся.

– "Медведь" выбыл из боя, – скороговоркой начал докладывать коммандер фок Кроун. – Двигатели полностью разбиты. Он ещё отстреливается, но скоро его добьют. "Морского ястреба" тоже берут на абордаж с двух сторон. "Символ Творца" маневрирует и отстреливается, он ещё на ходу.

– Сколько кораблей в строю с обеих сторон? – отрывисто спросила адмирал, поднимая взгляд от карты на дверь. Из коридора теперь доносились не только выстрелы, но и вопли – схватка шла совсем рядом.

– Помимо четырёх, пошедших на абордаж, у врага боеспособны ещё шесть линкоров. С нашей стороны – одиннадцать фрегатов, полностью исправны, до трети боекомплекта.

Лейтенант фок Аркенау закусил губу. Больше половины флота! Четырнадцать фрегатов из двадцати пяти и четыре линкора из восьми, да и то вряд ли хоть один доживёт до конца боя… С другой стороны у врага потери – шестнадцать линкоров! От двух дюжин фрегатов и восьми линейников! Немыслимо…

– Они так и не придумали контртактики, – зло улыбнулась адмирал. – Главное – сохранять темп. Если линкоры продержатся ещё хотя бы час, фрегаты доделают своё дело. Связист! Передать на "Символ" – маневрируя, сблизиться с "Медведем" и попытаться его прикрыть. "Филину" – идти на помощь "Ястребу", попытаться взять на абордаж одного из его противников. "Лебедю" – привлечь внимание ближайшего противника, прикрывать "Филина". Остальным – продолжать торпедные атаки, в первую очередь на суда, ведущие перестрелку с "Символом".

– Принял! – измученный связист был уже не в силах соблюдать этикет со всеми положенными обращениями.

– Коммандер, – Каррисо перевела взгляд на "начштаба", – если у фрегатов торпеды кончатся раньше, чем у врага – корабли, нужно будет…

Дверь мостика с грохотом распахнулась, внутрь ворвались клубы дыма, запах гари и… человек в кирасе. Серый мундир, светлые волосы, заплетённые в косички на висках, татуировки на щеках… Абордажник-северянин! Члены штаба, хоть и ждали чего-то подобного, растерялись. Растерялся, впрочем, и сам абордажник – он явно не ожидал обнаружить за очередной дверью блистательную компанию в золочёных мундирах. На секунду он замешкался, наверное, думая – стрелять в чужих офицеров или потребовать сдаться. А через миг выстрел, угодивший прямо в грудь, отшвырнул его обратно в коридор. С лейтенанта словно спало оцепенение. Оглянувшись, он увидел адмирала Каррисо, сжимающую в вытянутой руке дымящийся пистолет, а потом началось…

Из коридора на мостик, как горох из распоротого мешка, посыпались чужие абордажники. Адъютант капитана разрядил пистолет в ближайшего, выхватил шпагу и попытался ударить следующего, но тот налетел на него, парировал удар своей саблей и ловким пинком в голень опрокинул на пол. Лейтенант шлёпнулся на спину, не глядя махнул перед собой шпагой, умудрился при этом попасть абордажнику по ногам. Солдат рухнул на него сверху, выронив саблю, но не растерялся и принялся душить. Адъютант тоже бросил шпагу и стал отрывать могучие лапищи северянина от своей шеи. Так они боролись то ли минуту, то ли час – лейтенант не взялся бы сказать точно, потом на них, кажется, кто-то наступил, а противник внезапно обмяк. Офицер столкнул его с себя, нащупал рукоять шпаги, которая, к счастью, никуда не укатилась, вскочил, и тут же увидел прямо перед собой спину, обтянутую серым сукном. Не долго думая, Реймонд ткнул в неё шпагой. Северянин, охнув, повалился ничком.

Лейтенант крутанулся на полусогнутых и понял, что схватка закончилась. Весь мостик был завален телами – серые и синие мундиры, кирасы и шитые золотой нитью камзолы, всё вперемешку. Никто не шевелился и не стонал, только у лежащего спиной на столе штабного офицера легонько дёргались пальцы, явно в агонии, так как в груди штабиста зияла выжженная мушкетным выстрелом дыра. На ногах стоял один лишь он, адъютант капитана. Издалека доносилось гулкое лязганье, но вообще было тихо – никаких выстрелов, взрывов и криков.

* * *

Фок Аркенау начала бить дрожь. Ему вдруг показалось, что он остался единственным живым человеком на огромном корабле… Во всём космосе. Во всей Галактике. Чтобы унять колотун, офицер обхватил рукоять шпаги обеими руками и прижался лбом к липкому от крови, но прохладному клинку. Закрыл глаза, пытаясь представить чёртово тележное колесо, о котором рассказывала адмирал. Как и в прошлые попытки, ничего не получилось, однако спасение от накатывающей паники пришло с другой стороны. Сквозь стук крови в ушах фок Аркенау услышал сдавленный стон.

Он тут же бросился к столу с картой, из-за которого доносился звук, думая о том, что будет рад даже северянину-абордажнику. Стонал не северянин. За столом, прислонившись спиной к стене, сидела адмирал Каррисо. Лицо её было страшно бледным, левую руку она плотно прижимала к боку, а правой держалась за левое плечо, но в остальном адмирал выглядела невредимой.

– Мой адмирал! – воскликнул Реймонд, испытывая совершенно щенячье чувство восторга. Наверное, так себя чувствуют собаки, оставшиеся ночью одни в парке, и вдруг увидевшие пропавшего хозяина. Адмирал… в любом случае адмирал – это куда лучше раненого северянина… Он уже не один и… и адмирал знает, что делать!

– Лейтенант… – Каррисо подняла на него слегка затуманенный взгляд и облизнула губы. – Ещё кто?

– Только мы с вами, – развёл руками адъютант капитана, и, опомнившись, бросил в ножны шпагу. – Хотя может, кто-то без сознания…

– Бой… пока не кончился, – хрипло сказала адмирал, наклоняясь вперёд и пытаясь разглядеть заваленное телами пространство по ту сторону стола. – Мне нужны информация и связь.

– А что с вашим плечом? – запоздало заволновался лейтенант.

– Не знаю… Посмотрите, – адмирал вновь откинулась назад, запрокидывая голову, и уставилась на плафон под потолком. – Только быстро.

Офицер опустился на колени и бережно отнял адмиральскую ладонь от адмиральского же плеча. Почему-то испугавшись, посмотрел сперва не на плечо, а на руку. Крови на белоснежной перчатке не было, а были прилипшие черные кусочки и что-то вроде сукровицы… Ой-ё… Адъютант всё-таки набрался смелости взглянуть на рану. Под золотым эполетом без кистей красовалась небольшая выжженная дырка. Довольно глубокая. Прямое попадание из пистоля. Почти разряженного, уже стрелявшего до того, едва прожегшего мундир, свитер, кожу и мышцы, но всё же… Должно было достать до костей.

– Лазерное ранение, – сообщил лейтенант. – Я не врач, но мог пострадать сустав.

– А ниже? – спросила Эльда, продолжая таращиться на плафон. И без того бледное лицо адмирала стало абсолютно белым, на лбу проступили бисеринки пота. Фок Аркенау вдруг понял, что командующей очень больно. То есть, он и так понимал, что раненой должно быть больно, но адмирал выглядела скорее уставшей, и говорила почти ровным голосом… А она вообще не должна быть в сознании с таким ранением!

– Сейчас посмотрю, – Реймонд сжал левую ладонь командира своей, правой взял левую руку адмирала под локоть и осторожно отвёл в сторону (в этот момент Каррисо закрыла глаза и плотно сжала челюсти, но ладонь лейтенанта не сдавила, как он ожидал). Длинная дыра в тёмно-синей ткани камзола, края обуглены. Заряд прошёл вскользь, "по рёбрам". Рана длинная, но не глубокая, в плече хуже.

– Вскользь зацепило.

– Кровотечения нет? – адмирал открыла глаза.

– Нет, там тоже ожог.

– Ну и чёрт с ним. Помогите мне встать.

Елозя спиной по стене и отталкиваясь каблуками ботфортов, Каррисо стала подниматься. Не сообразив толком, что делает, лейтенант подхватил командующую под здоровую руку и помог выпрямиться. Потом, опомнясь, воскликнул:

– Вам нельзя вставать!

– Я уже встала, – адмирал явно хотела отмахнуться, но оборвала движение и только дёрнула плечом. Устало усмехнулась и произнесла неожиданно бодрым, обыденным тоном:

– Я сейчас поковыляю к терминалу связи, а вы найдите аптечку и зарядите пару пистолетов.

Адмирал действительно двинулась в обход стола, держась за его край, и осторожно выбирая, куда поставить ногу, чтобы не споткнуться о труп. Адъютант капитана, за беспокойством об адмирале и сражении как-то уже забывший беспокоиться о своём непосредственном командире, полез в помеченный красным крестом шкафчик. Там отыскалась нужная коробочка, а в ней – баллончик со спреем для обработки ожогов. Выудив его, офицер чуть не бегом бросился к пульту связи, и обнаружил, что адмирал Каррисо ни с кем не разговаривает, а сидит в кресле связиста, откинувшись на спинку, прикрыв глаза и вертя в здоровой руке телефонную трубку с оторванным проводом.

– Вам плохо? – взволновано спросил лейтенант. Ему вдруг показалось, что адмирал из кресла уже не встанет, а сейчас просто обмякнет и перестанет дышать…

Фок Аркенау, как и все в его семье, был прирождённым военным, и, несмотря на небогатый боевой опыт, считал, что не боится ничего, кроме пауков. Оказалось – ошибался. Ещё он очень боялся оказаться один среди горы трупов, на готовом развалиться под ударами вражеских орудий корабле, и безо всяких приказов или директив!

Но к счастью адмирал открыла глаза, бросила трубку на пол, уселась в кресле ровнее и покачала головой:

– Не мне. Вообще всё плохо. Терминал разбит, связь только с машинным, но там никто не отвечает.

– Бой и так идёт хорошо, – заметил Реймонд, чувствуя некоторое облегчение. – Дайте я обработаю раны.

Эльда крутанулась на вертящемся кресле, подставляя бок и плечо, и снова мотнула подбородком:

– Он должен идти хорошо. Но сейчас напряжённый момент, мы были почти в равновесии сил… Я не могу пустить его на самотёк.

Лейтенант расстегнул адмиральский камзол (под ним действительно оказался тонкий свитер), и попытался приспустить его с плеча, но когда припёкшаяся ткань начал отрываться, адмирал тихонько зашипела сквозь зубы, и "лекарь" решил, что оно того не стоит. Вместо этого он просто погуще побрызгал спрея, опустошив баллончик. Подумал, что пригодилось бы болеутоляющее, но в аптечке он заметил только средство от головной боли.

– И что вы предлагаете? – спросил офицер, закончив.

– Нам нужно в капитанскую или обзорную рубку, – ответила Каррисо, пытаясь запахнуть камзол одной рукой. – Оттуда будут и связь, и обзор…

– Но… если абордажники прорывались сверху, то обе рубки могут быть в руках врага!