Текст книги "По ту сторону зеркала"

Автор книги: Рус Лакмен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Зверь попытался еще. Но сила, целиком окутавшая его тело, опрокинула его назад, и он, корчась и сопротивляясь, постепенно стих. А потом вовсе исчез, – провалился, словно упал в открывшуюся бездну.

Все стояли как вкопанные и не в силах шевельнуться. Алинорс и Белиэнар, точно постаревшие на десять лет, оглянулись к своим товарищам и сказали эти два снимающих натугу слова:

– Все кончилось.

Дождь побарабанил по земле. Про сон приходилось забывать. Ошир умер. Его похоронили; могилу обложили лапником. Эльфы воспели заупокойную.

* * *

После первой, далеко не спокойной ночи, маленький отряд, встав намного раньше, чем само солнце, немного оправившись от ночного происшествия, дальше брели по склону. Они по немому соглашению порешили, что тогда имело место обыкновенному землетрясению, которое было вполне естественным проявлением всемогущей природы, и более заговаривать о нем не стали.

За спиной стояло солнце. А на деревьях щебетали лесные птички. Шли они сейчас намного быстрее и уставали меньше. Орхей разубедив всех, что чувствует себя намного лучше, шел сам. Носилки они оставили, а если тот вновь почувствует себя плохо, можно было соорудить новые.

К полудню они вышли на очередное ровное место лишенного леса. И предположительно, по словам Орхея, они находились на полпути от вершины холма, которая отсюда не проглядывалось из-за высоких деревьев. А к вечеру они должны были быть там.

– Скоро дойдем, – сказал Орхей, прислонившись о дерево. – Не много осталось!

– Надеюсь что так, – как-то усмехнулся Монте, давя какой-то гриб. В последнее время он чувствовал себя отвратительно, и все время нервничал, пугая этим девушек. Росоэна это тоже раздражало, но он пытался не показывать виду. – Торговец, а что если мы не найдем их – твоих "добрых людей"? Как поступим? А? – Монте смотрел на Орхея и скалил свой рот. Желтые зубы отвратительно поблескивали на солнце.

– Не говори чепуху! – ответил за Орхея Росоэн. – Нельзя же не найти поселение.

– А что, если и там эти кифийцы хозяйничают? – резко повернул тот голову в сторону принца и так же мерзко улыбнулся. – Мы что попадем прямо к ним в лапы?

– Не беспокойся! Не попадем! – молодому человеку так и хотелось заехать по нему по роже.

– Откуда ты знаешь?.. – Монте хотел еще что-то добавить, но удержал свой язык и, отвернувшись, бормоча какие-то ругательства, зашагал вперед в лес.

– Он не в себе. Не обращайте на него внимания, – сказал Орхей, погладив по волосам младшей дочери.

– Мне он не нравится, – сказала та, состроив соответствующую гримасу. – Он такой противный!

– Не говори так дочка. Это не хорошо! Он может услышать.

– Ну и пусть слышит! – ответила та невинными глазками. Орхей снова провел по ее русым волосам рукой.

– Надо идти! – сказал он, посмотрев в сторону леса вслед Монте. И все, водрузив свои пожитки, зашагали в лес. Орхей и его дочка пошли первыми, а Росоэн и Эмелина зашагали за ними. Монте видно не было. Но разломленные сучья и ветки указывали на то, что тот идет впереди. Он отыскался. Он сидел на упавшем дереве, поджидая их. Когда четверо его достигли, он угрюмо встал и, не говоря ни слова снова, побрел вперед.

Лес был огромным, дубовым, поросшим изнутри густым орешником. Изредка встречались береза и липа. Шли они по какой-то тропе, явно проложенной человеком, но давно заброшенной и поросшей густой, лесной травой и папоротником.

К концу дня, как и ожидалось, они, наконец, добрались до верхушки холма, и вышли на большую прогалину. По левую руку они увидели солнце, не успевшее коснутся горизонта, казавшееся из-за наступившего в лесу сумрака, что уже давно покинуло широту. А впереди, там внизу, где кончался лес, просматривалась извивающаяся река, по размеру, наверно лишь не намного уступавшая реке Далая. Дальше нее, далеко на юг простиралась огромная, незаметно исчезавшая в синеве, равнина, усеянная в некоторых местах лесами, а по большей части предоставленная воле разрастаться траве-мураве. А еще дальше, в сотнях милях к югу, вздымаясь над той же синевой и даже облаками, едва заметно глазу, с запад на восток, будто спина громадного дракона, протянулись конические хребты высоких гор, на подножье которых, даже отсюда проглядывался зеленый покров густых лесов. По правую руку на западе, где мрак по-хозяйски накрывал окоем одеялом ночи, виднелись выровненные и порозовевшие в вечерних лучах солнца, холмы, подобные тому, где они сейчас стояли.

– Поистине красиво! – произнесла Эмелина, восхищаясь видом и подставляя лицо теплому южному ветру.

– Да! – ответил ей Росоэн, взглянув на нее. Он хотел взять ее за руку, но не стал.

Орхей с младшей дочкой стояли рядом, и тоже с удовольствием отдавались приятному ощущению красоты, так кстати заставившее забыть все невзгоды реальности. Лишь только Монте стоял отстраненно и совсем не замечал красоту, так и не сумев снять со своего лица угрюмую маску озлобленности.

– Где ж деревня? – прохрипел он исподлобья. – Что, так и будем таращить глаза на эту ерунду?

Все оглянулись на него и вмиг потеряли ощущение крохотного счастья. Тот погубил его.

– Она на берегу вон той реки! – ответил Орхей как можно мягко, пытаясь вывести человека из удрученного состояния. Но тот, производя мечом в ножнах лихорадочные, возвратно-поступательные движения, даже не удосужился взглянуть в указанном направлении.

– Что-то я там ничего такого не видел, – проворчал Монте, так же исподлобья недобро озираясь на остальных.

– Разумеется, отсюда ее не видно, поскольку она хорошо маскируется под кронами деревьев. Тамошние люди весьма осторожны, – говорил Орхей и подумал про себя, что нужно бы придумать повод, отобрать у него оружие. Тот ухмыльнулся. Больше с ним не заговаривали.

Они пошли на спуск по той же заросшей тропе, продвигаясь намного быстрее, поскольку Орхей выздоровев (правда, по его словам) шагал самостоятельно, и напрочь отказываясь от помощи. Хотя, при ходьбе он опирался на шест и немного отставал. Монте все держался отстраненно; он то волочился позади, замыкая шествие, то быстро уходил вперед, исчезая из глаз.

Наступал вечер, и снова приходилось отыскивать подходящее место для ночлега. Подобрали небольшую прогалину поросшую мягкой травой. И положив вещи под огромным дубом, все стали собирать папоротник для подстилки. Потом Орхей и маленькая Нарена начали сдирать кожуру с корнеплодов, отысканных ими по пути. Росоэн и Эмелина пошли собирать хворост, Монте тоже, но он погрузился в противоположную сторону леса.

До ночи оставалось мало.

– Меня беспокоит Монте, – сказала Эмелина, пытаясь отломать сучок из валявшегося дуба. – Он как-то обозлился после подземной бури…

– Меня тоже!.. – сказал тот серьезно и помог девушке с суком. Деревяшка глухо скрипнула и сломалась. И девушка полетела бы назад, если б молодой человек вовремя не подхватил ее за талию.

– Спасибо! – улыбнулась девушка и, опустив глаза, тихонечко выскользнула из его объятий, отчего у молодого человека внутри что-то сладко защемило.

Росоэн водрузив на плечи собранный сушняк, зашагал в сторону их маленького стана, а Эмелина поддерживая его, пошла за ним. Вскоре они отыскали свою прогалину. Орхей уже развел костер и приятной запах жарившихся плодов защекотал их ноздри.

Монте еще не было. Солнце давно исчезло, и ночь входила в свои законные владения.

– Он еще не пришел? – спросил Росоэн Орхея.

– Еще нет, – просто ответил тот, вертя над огнем длинными палочками; на конце уже румянились клубни пиира. – Присаживайтесь сейчас поужинаем, – говорил он, улыбаясь им. – Конечно, это не лакомство, но утоляет голод и придает силы.

Эмелина подсела по правую руку отца, а Нарена сидела по левую. Их отец подобрал один из палочек и, пощупав плод рукой, сказал, что еще чуть-чуть и можно будет есть. Росоэн устроился напротив. Вечер был теплый, а слабый ветер, шуршавший в кронах деревьев, не опускался на землю. Стояла тишина, но естественная не как в ту страшную ночь. Одинокая трель козодоя и мелодичный треск костра, как бы ее дополняла.

– Его нет, – сказала маленькая Нарена отцу. Тот что-то шепнул ей на ушко и она звонко хихикнула.

Росоэна задержка Монте обеспокоило. Он хотел сказать об этом Орхею, но подумав, что это испугает девушек, не стал. К тому же он не хотел, чтобы это услышал сам Монте, если тот вдруг появиться во время разговоров. Он побоялся, что воспаленное воображение надзирателя могло нарисовать в мозгу неверный толк любому слову.

Пиир был готов и Орхей, как заботливый отец (а он и был таким) вытащив их из углей, раздал его всем. Глядя на него, Росоэн вспомнил своего отца и почувствовал нахлынувшее чувство тоски, но упрекнув себя за слабость, постарался его прогнать. Время для воспоминаний было неподходящее.

Послышалось шелест листвы. Все обернулись. Это был Монте. Но когда тот подошел, все увидели, что тот дрожит, края губ нервно дергаются, глаза выпучены, и взгляд в них лихорадочно перемещается то на Орхея, то на Росоэна, то на девушек. Его руки находилась на рукояти меча. Собирать хворост, похоже, он и не думал.

– Что случилось? – осторожно спросил Орхей, медленно вставая. Росоэн поднялся тоже. Вид бывшего надзирателя был недружелюбным. Зависло напряженное молчание, готовое вот-вот взорваться.

– Сидмя сидите, да? – прошипел тот, наконец. Глаза его так же блуждали по ним.

– Тебя ожидали! – сказал Орхей мягко. – Ужин готов. Садись, покушай.

– Покушай? Ты называешь это ужином? – он пнул нагой, лежавший на бревне вареный пиир.

– А что же прикажешь делать? – вскричал, не удержавшись, молодой человек. Орхей взглядом сделал знак ему успокоиться. Девушки испуганно отошли в сторону. Сгорбившийся Монте, кажется, этого не заметил. Теперь он смотрел на Росоэна и Орхея, которые стояли перед ним.

– Из-за вашей чертовой затеи, я оказался в этом дремучем лесу, где кишмя кишат голодные звери, – говорил он, запинаясь от злости. – И я голоден тоже!

– Ты прав Монте. – сказал Орхей, искоса погладывая на его руку, стискивающую рукоять меча. – Мы все в тяжелом положении. Но ты не зря беспокоишься, это последняя ночь, которую мы проведем в лесу. Обещаю тебе!

– Зря беспокоюсь? – крикнул тот. – Ты говоришь, зря беспокоюсь? Ты что, не понимаешь, что мы на волоске от смерти? Как ты можешь обещать, что сегодня ночью мы не окажемся заживо растерзанными теми светящимися существами, что мы видели во время бури земли? Вы что хотите обмануть меня, да и себя, что не видели это? Это же те существа, о коих ты, Орхей, говорил. Это же они! Ты ж от них бежал, что же теперь не бежишь, скажи!

Орхей не нашел что ответить. Слова Монте отчасти были верны – они и вправду отказывались верить в увиденное. Монте ликующе выпрямился.

– Но пока, ничего не произошло! – неуверенно промолвил Орхей. – Поэтому не следует пускать на себя излишний страх.

– Да ты дурак, дьявол тебя возьми! – усмехнулся он, снова горбясь. Росоэн напрягся до придела. – Скоро вы окажетесь в зубах этих созданий и не успеете даже понять, как почувствуете, что вашу кожу начинает разъедать утробная желчь.

– Замолкни трус! – крикнул на него Росоэн и хотел было кинуться на него, но его за локоть удержал Орхей. Монте метнул яростный взгляд на него и медленно вытащил свой меч из ножен.

– Не делай так больше, королишко! – сказал тот, отойдя немного назад. Острием меча он неуклюже рассек воздух. – Не ровен час и я… – но договаривать слова он не стал, а вместо этого криво улыбнулся, скаля зубы. Его злые глаза были воспалены, и свет пламени отражался в них, делая его взгляд еще зловещим.

Зависло натуженное молчание. Монте стоял и смотрел своими обезумившими глазами то ли на них, то ли через них, и будто о чем-то размышлял. Его голова нервно дергалась на шее, словно он отгонял назойливых комаров. Росоэн пользуясь моментом, медленно подошел к костру, где лежал запалившийся одним концом сук, чтоб при необходимости можно было быстро его подобрать и врезать им по башке помешанного. Орхей поняв намерения парня, тоже глазами отыскал подходящую дубину.

– Ха-ха-ха! – вдруг Монте взорвался истерическим смехом и, посмотрев на них, заплакал. – Там-там… я видел руку. Она висела на дереве, – говорил он всхлипывая. – Она хотела меня задушить… – он замолчал. Взглянул на Орхея. – Я убежал… но она сказала, что догонит меня и все равно задушит. – Взгляд переместился на Росоэна. Из глаз Монте выступали слезы, а во взгляде, кроме пустоты и страха ничего не осталось; злость исчезла. Из его рук упал меч. Он, кажется, и не заметил этого. Потом он встал на колени и, прошептав слово «простите», рухнул без чувств.

Орхей осторожно подошел к Монте и первым делом, подобрал меч. Тот лежал с приоткрытыми веками, а глаза за ними, вращались в безумном хаосе. Изо рта выступила пена.

– Его надо связать, – сказал он, снимая с портупеи Монте ножны меча. – Он небезопасен!

По иронии судьбы веревка находилась в рюкзаке Монте и была до этого предусмотрительно положена туда им же, перед тем как они отправились в дорогу. Приходилось игнорировать некоторые принципы «совести» (хотя, возможно, совесть здесь и ни причем), дабы отгородить от худшего их всех, включая самого Монте, так трагически помутившегося теперь головой. Замысел незамедлительно был приведен в исполнение. Но связали его только за руки, свободно оставив их спереди; не тугим, но заковыристым узлом. Постарался, конечно же, Орхей, а Росоэн ему способствовал. Закончив с этим делом, они заботливо уложили его на толстую подстилку из трав в теплое место подле костра и оставили в покое, предоставив его самому себе. Тот лежал и спал так крепко, будто целую неделю блудил и пьянствовал. Но это, конечно шутка, поскольку события развивались крайне неприятно и совсем не отдавали юмором, ибо после опамятования Монте, оставалось неясной, как поведет себя дальше он: начнет ли рваться и метаться или же успокоиться, простит. Хотелось верить им, что его разум лишь временно лишился правдивой плоскости, а после забытья он забудет все свои страхи и ужасы; и встанет на прежнее, верное место.

Девушки уснули. Орхей решил не спать, сказав, что постережет больного – встретит его пробуждение. Росоэн попытался было поспать немного, но сон и в эту ночь решил его покинуть. Он сел около Орхея и подождав, пока девушки уснут, решил немного поговорить с ним.

– Орхей, скажи мне правду! – шепнул он тихо, взглянув на спящих девушек. Те в обнимку мирно спали. – Есть надежда на благоприятный исход нашего путешествия?

– Я, так же как и вы, этого не знаю! – признался тот уныло. – Но надежда ведь живет! А голова наша помогает за нее хвататься! Так что не стоит переживать особо. Нужно всегда верить в себя и не опуская головы встречать все злоключения судьбы с решительным сердцем и холодной головой. Это не мои слова, это слова Великой Истины.

– Орхей! Не говори больше так!

– Что не говорить? – спросил тот удивленно.

– Говори мне "ты"!

– Хорошо, – и у Орхея появилась одобрительная улыбка. Росоэн, снова сравнил его со своим отцом. Они были похожи.

– Как ты думаешь, Далая погибла.

– Скорее всего… да!

– Значит я не принц теперь! Вернее, я им не был никогда.

– Росоэн, так нельзя! Я же только что говорил… – но он замолк, увидев, как у парня потекли слезы. И он по-отцовски прижал его к себе, давая тому освободиться от переполненных чувств.

Успокоившись, Росоэн оторвался от него и вытер ладонью глаза.

– Черт, я точно баба… – пролепетал он, смущаясь.

– Все нормально, – отозвался тот. Веселая отцовская улыбка по-прежнему не сходила с его лица. – Я и сам часто плачу. И не вижу в этом ничего постыдного. Плакать полезно, от нее крепчает душа и добреет сердце. Хотя… делаю это, скрывая от посторонних глаз, – и он лукаво посмотрел на него. Тот все, поняв, залился тихим смехом. Будить девушек не стоило.

Росоэн все-таки уснул. Орхей встречал утро.

В это время, далеко, на северо-западе, в лесу происходила встреча наших прежних героев с иномирным[3]3
  Иномирнный – слово применяется автором для определения животных или других тварей, которые проникли из других миров в мир наших героев.


[Закрыть] чудовищем, о чем мы уже знаем.

– Дьяволы, я связан?! – это были первые слова, которых услышал проснувшийся Росоэн. Утренний туман заволакивал верхушки деревьев. Если б не костер, то роса и холод приморозил бы его до смерти. Девушки зашевелились. Орхей сидя около них, ворошил угольки, где пеклись те же самые пииры. Вкусный запах уже исходил от них.

Орхей встал и подошел к Монте.

– Ты знаешь, зачем мы это сделали! – сказал он сурово.

– Знаю? – удивился тот, пытаясь высвободить руки. Но узлы не поддавались. – Если я знаю, то я, черт возьми, рехнулся! – он попытался встать и обнаружил, что привязан к дубу. – Что за шутки? – выкрикнул он ошарашено. – Почему я привязан?

Все стояли и смотрели на него, пытаясь угадать, врет ли тот или же ничего не помнит. Девушки тоже проснулись и подбежали к отцу.

– Вчера ты чуть нас не убил! – показывая язык, протянула маленькая Нарена и спряталась за отцом.

– Я? – сказал тот, вылупив глаза. – Ничего не помню. Черт, голова-то как болит! – он, схватив виски руками, начал мотать ее из стороны в сторону.

– Ты действительно ничего не помнишь? – спросил Орхей так же сурово.

– Нет! Клянусь, нет!

– А если ты обманываешь нас! – вновь выкрикнула маленькая девочка. Эмелина пригрозила ей рукой. Та, теперь, показала язык ей.

– Хорошо, мы тебя освободим. Но прежде знай, что если выкинешь что-то еще, то тебе не вздобровать!

Лицо Монте полностью превратилось в знак покорности и согласия.

– А оружие, я отбираю! – сказал Орхей и развязал узел. Монте протирая затекшие руки сказал «спасибо» и осторожно осведомился, есть ли кушать. Ему подали незамысловатый пиир и тот невинным образом начал улепетывать за обе щеки.

– Извините меня! – сказал он искренне. Вид его не казался хитрым. А глаза полностью превратились в раскаяние. А если он врал, то делал это с величайшим мастерством.

Его простили, по крайней мере сказали, что на него не злятся и не боятся его. Но все понимали, что далее при общении с ним нужно быть на стороже и не особо ему доверять – чутье самосохранения бессознательно склонял их быть с ним всегда начеку.

Они снова пустились в путь. Дорога так же катилась вниз, а старая, забытая тропа добросовестно вела их к вожделенному пункту.

Монте сам вызвался идти впереди, сказав, что доказывает этим свое доброе предрасположение к своим товарищам. А те отказывать ему не стали.

К середине дня склон превратился в ровность. А там показался свет среди деревьев. Лес был преодолен. Они вышли на открытое пространство. Показались кусты черемухи, за ней терялась та река.

Они остановились.

– Куда теперь! – поторопился спросить Росоэн, боясь, что этот вопрос задаст Монте. Но тот словно ребенок полностью положился на остальных, и по его виду нельзя было определить – по-прежнему обеспокоен ли он или нет. Складывалось впечатление, что он впал в детство.

– Пойдем туда, – сказал Орхей, указывая на запад. – Навстречу реке.

Они пошли. Но следов поселения людей не обнаруживалось. Даже трава была не скошена, чего уж точно не должно было быть в это время года, если утверждалось, что поблизости обитают люди.

Они преодолели около четырех миль, несколько раз встречаясь с рекой. А людей они не повстречали. Похоже, что край был необитаем.

Вечерело. Солнце клонилось к закату. Приходилось найти очередную стоянку. Долго ее искать не стали – выбрали небольшую полянку, окруженную с трех сторон черемуховыми кустарниками, а с четвертой – широкой рекой, и расположились на ней.

Душу охватывало предательское уныние.

И вдруг они услышали брёхню собак.

Долго ждать собак не пришлось – две рыжие охотничьи лайки на пару выбежали из кустарников. На шеях у них висели кожаные ремни, а значит, у собак водился хозяин. Оставалась надежда, что он из той деревни, которую искали и что он – человек добрый. Сами собаки зла, очевидно, не желали, поскольку они, увидев людей даже перестали лаять, сели на выжидательную позу и молча стали ожидать, периодически огладываясь назад в кусты, невольно демонстрируя этим свой ум.

Послышался близкий призывный свист. Собаки ответили коротким лаем. Снова свист – короткий лай в ответ. Послышался хозяев голос. И одна из собак виляя хвостом побежала его встречать.

"– Что вы там нашли, озорники? – донесся веселый упрек в дебрях кустов. – Я тут все штаны себе порвал о колючки!"

И тут, ломая валежник, появился человек – не молодой, но еще не старый. Рост невысокий, лицом приятен, на плече висел колчан, а в левой руке он держал лук – внешне характерный охотник. Он первое мгновение стоял и смотрел на них, машинально снимая с себя тернии репейника, но засим, совладев собой, и видя, что незнакомцы не очень-то похожи на лиходеев, вежливо заговорил:

– Здравствуйте путники! Куда путь держите? – говорил он, любовно поглаживая по голове той лайки, что встречать его ходила. – И уж извините, моих собак, они маленько лишили у вас покоя!

– Здравствуйте и вы, добрый охотник! – выходя вперед, сказал Орхей. – Не извиняйтесь! Ваши псины нас даже не потревожили. Наоборот, вы нас простите! Здесь мы покоя-нарушители!.. А держим мы путь на поселение авдеров – славных порубежников Далая. Да вот не нашли его и заплутались!

– О, да вы заплутали, – сказал охотник, качая головой. – Вы уклонились на день пути. Ближайшая их деревня находится там, вниз по реке.

– Спасибо, конечно, что внесли ясность, на наше местоположение! Мы б не знали! А вы кто будете, извините, за назойливый вопрос?

– Ну что вы, не извиняйтесь! Простите меня! Это моя проруха – я не представился! Все из-за моей отвычки. Давно не видел новых лиц. А зовут меня охотник Лес – авдерец по крови, отшельник по духу.

– Рады знакомству! – все ответили ему.

– Меня зовут Орхей, это Ролан, мой сын, – сказал Орхей, показывая на Росоэна, без какого либо внешнего проявления лукавства. – Это мои дочери, младшая Нарена, старшая Эмелина, а это Монте – мой двоюродный братка.

– Приятно тоже! – ответил охотник, поклоняясь.

– Так значит, вы говорите, что поселение в днях ходьбы вниз по реке? – спросил Орхей.

– Именно так, – ответил тот.

– Понятно! А, вы дозволите нам провести ночевку на вашей полянке?

– Поляночка не моя, но все равно, нет, не дозволю! – протестовал тот, становясь серьезным, сильно обеспокоив этим путников.

– Ну почему? – удивился Орхей. – Явите божественную милость! Мы же никому не чиним помехи!

– Как не чините?! – охотник удивленно пожал плечами. – Что же скажет моя женушка, когда узнает, что я позволил усталым путникам провести ночь на берегу реки, не пригласив их к себе в гости. Она же, черт меня возьми, проткнет меня моей же стрелой! – и он улыбнулся. Все стало ясно.

– О, благодарствуем вас! – вздохнули все более свободно. – Но право, совсем не стоит! Нам неудобно!

– Не говорите чушь! – тот наморщил лоб. – Смотрите на дочерей своих. Они же озябли и дрожат. Вот-вот заболеют, полягут!

Орхей посмотрел на своих чад. Те хоть и никакого виду не давали, но было ясно, что отказывать приглашение было истинным грехом.

– Хорошо, – сказал он. – Спасибо вам!

Охотник Лес великодушно обрадовался и повел их к своему дому. Они покинули полянку и потопали дальше вверх по кривым просекам между черемухами. Собаки дружно побежали вперед.

Вскоре, они вышли на небольшую лужайку и увидели маленькую тропу, уводящую на небольшой, покрытый густыми вязами, холм.

– Там моя избушка, – сказал охотник, указывая на него. И он пошел вперед. Остальные последовали за ним. А псины давно исчезли передом среди листвы кустарников. Преодолев густые вязы, они очутились на верхушке холма, и перед ними открылся высокая изгородь из прочно подогнутых друг другу, стволов бревна, покрытого густым хмелем. Напротив них стояли большие, арочные ворота из того же дуба. Охотник подошел и потянул на себя малую дверь. На удивление, та, тут же отворилась, не издав при этом ни малейшего скрипа. Видать хозяин, держал петли всегда смазанными.

Они оказались внутри большого двора, насажанного яблонями и грушами всевозможных сортов, на ветвях румянились сочные плоды. По середине двора вздымался аккуратный двухэтажный сосновый дом, с дивными узорами на ставнях и крытой лестницей, уводящей на верхний ярус. За домом виднелись маленькая баня, из трубы шел беленький дымок, и небольшой сарай. Все строения были так же украшены всевозможными резьбами и украсами.

Дверь дома раскрылась и на лестнице появилась красивая, по-девичьи статная женщина в длинном золотистом платье, поверх которого она надела темный жилет. На голове сидела аккуратно завязанная косынка, а из-под нее струились длинные, русые волосы. Ее уста сияла от приветливой улыбки, и путники посвободнее вдохнули воздух, видя, что не доставляют неудобств этим хорошим людям.

– Здравствуй муженек мой милый, – сказала она, спускаясь вниз. – Ты не один? Познакомь меня со своими спутниками! – На ее устах показались ровные опаловые зубки. Охотник Лес, счастливый, как маленький ребенок, все рассказал и познакомил. Звали ее Исенна. И она пригласила их зайти в дом, мужу повелела присмотреть за баней.

Попав вовнутрь дома, они еще сильнее подивились красоте убранства. На полу были устланы теплые ковры, на них стояли: резные столы и стулья; слева камин, где весело трещал очаг, напротив него низенькая столешница, за ней две кресла качалки, а по бокам находились два меховые диванчики-канапе; на стенах висели интересные картины и гобелены с изображениями пейзажей и детей, а на многоярусных полках книжного шкафа виднелись многочисленные книги. Вправо уходила небольшая оконная терраса-коридор, за окнами ее виднелся небольшой балкон. По правой стене коридора имелись три двери в спальни и лестница для спуска вниз.

Хозяйка дома вежливо попросила их расположиться и, сказав, что скоро позовет на ужин, упорхнула вниз. Путники, боясь испачкать мебель, остались стоять на месте.

Вошел хозяин и, видя, что те ведут себя стесненно, вежливо их усадил на стулья. Те попытались было противиться, изъясняясь и извиняясь.

– Скоро будет баня, – улыбнулся он в ответ. – Но сперва вы должны поесть. Знаете, лучше моей Исенны, никто не готовит! – похвастался он.

Вскоре появилась сама хозяйка и пригласила всех в столовую вниз. Все спустились и хозяйка усадила всех за длинный стол, куда были разложены всевозможные яства. На противоположный конец стола (от двери кухни), сел сам хозяин, а жена его, разложив каждому по тарелку супа, села на другой.

– Приятного аппетита! – сказала она. Все принялись "за дело". Потом она спросила, приглашая гостей к беседе: – Откуда же вы так идете, такие неподготовленные для дороги?

– Ох, добрая хозяйка, – ответил ей Орхей, который «был» главой семейства. – Вы же еще не слышали, да и вашему мужу мы еще не говорили!..Бежали мы от войны!

– …войны?.. – почти хором спросили хозяева.

– Что вы говорите? – спросила встревоженная хозяйка.

– Да! Видит Бог, я говорю правду! – ответил он и в вкратце рассказал всю истории от начала до конца, правда, недоговорив, некоторые вещи касающиеся, например, что перед ними сидит сам принц Далайский, и что он и его дочери – бывшие узники, а Монте их недавний стражник.

– Боже мой! – покачала Исенна головой. Муж ее тоже впал в неподдельную озабоченность. – Так значит мы в опасности? – спросила она, взглянув на мужа. Тот лишь качал головой. Похоже, в доме истинным хозяином и главой была Исенна. – Если б не вы, мы бы и не знали о войне!

– Это уж вряд ли! – ответил за охотника Орхей, сам, будучи неуверен в этом. – В эти лесные и малолюдные места, кифийцы, наверняка, не сунут нос. Они ведь привыкли жить в северных равнинах и степях, а гористый лес им не по духу.

– Хочется в это верить, – сказала та, сомневаясь. – Ну ладно! Давайте не будем о худшем, сменим предмет обсуждения! Скажите, а куда вы собираетесь идти?

– Если честно, мы не совсем это знаем! Единственной нашей целью тогда было, (да и сейчас), это как можно дальше уйти из опасного места!

– Понимаю… – сказала то сочувственно. – А, останьтесь-ка у нас! – вдруг подпрыгнула она на стуле и захлопала в ладоши. – У нас места предостаточно, всем есть, где спать, да и заняться будет с чем! Вы мужчины будете ходить в лес, на охоту, рыбу ловить… мы девочки – приглядывать за хозяйством и готовить вам еду. А? – и она вновь посмотрела на своего мужа. Тот заметно оживился. Похоже, идея жены ему весьма понравилась.

– Вы конечно очень добры, – отозвался Орхей смущенно. – Но мы не можем так злоупотреблять вашей гостеприимностью. Мы пойдем дальше. Найдем авдеров, (их атаман мой старый знакомый) и попросим у них жилище, потом выкупим его у них и станем там жить. Извините!

– Понимаю! – снова сказала та сочувственно. – Жить в своем доме всегда приятно, хоть он малюсенький и небогатый. Но вы б и не чувствовали себя как в гостях, жили бы как дома у себя! – и она взглянула на Орхея. Ее красивые глаза светились искренней надеждой.

– Извините! – покачал тот головой.

Ужин к этому времени подходил к концу.

– Ну что ж, баня уже наверно готова, – вставая, прервал затянувшееся молчание охотник Лес. – Пойду, погляжу.

Он удалился. Все уже насытились и хозяйка, хоть немного и расстроилась, но услышав вежливые благодарности, снова повеселела и объявила всем, что от приготовленной бани они пусть даже не посмеют отказаться. Те согласились.

За окном наступила ночка, и по крышам побарабанил дождь.

После хорошей бани они снова попили чаю. И хозяйка увела девушек спать в отдельную спальню, потом ушла сама, оставив мужчин в гостиной, побеседовать перед сном. Но, при этом, категорически наказала не засиживаться.

Трое мужчин сидели перед камином и тихо беседовали о разном, но по большей части о нагрянувшей войне. Монте спал рядом на кушетке, хотя ему предлагали уложиться в спальне; он отказался.

– …Вот ведь беда-то какая, а! – возмущенно восклицал охотник. – Кифийцев в жизни не видывал, но то, что они творят, меня к ним по-доброму не располагает! Далая – славная страна – из-за лютого их лиха, в злоключение попала!

– Не только она, заверяю вас! – сказал Орхей. – Они, мне думается, этим не остановятся. Пойдут дальше грабить и убивать!

– А принц? Что с отпрыском Добряка Росоэна-то стало? Ужели он погиб в войне? – задал тот искренний вопрос.

– Не погиб! Это мы точно знаем! – сказал Орхей, тайком поглядывая на Росоэна. Тот невозмутимым образом сидел на кресле-качалке и преспокойно глядел на камин, и даже не реагировал на слова, будто разговор был не о нем. Но еле заметную улыбку, все-таки Орхей уловил.

– Он в плену?

– Не думаю! Его, кажется, спасли!..

– Может, вы останетесь! Вам же некуда идти! – переменил охотник тему разговора. – Моя жена была б так рада! А то ей грустно иногда бывает – общения не хватает! – говоря это он казался ребенком.