Текст книги "Камень Солнца. Рассказы этнографа"

Автор книги: Рудоль Итс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Владыка острова и мой повелитель просят белокожего прибыть на остров на праздник в его честь, в честь бога Лоно.

Дик с трудом понял слова островитянина, перевел их и добавил от себя:

– Сэр, насколько я понял, они вас приняли за бога и приглашают на праздник в вашу честь.

Офицеры, стоявшие вокруг, дружно рассмеялись, а капитан Кларк заметил:

– Что же, сэр, поскольку вы их бог, вам будет легче уладить все дела, и не стоит разуверять их.

Коа вслушивался в речь чужестранцев и ничего не мог понять, он подошел к борту и, прежде чем спуститься в лодку, еще раз сделал поклон белокожему и показал на остров. Островитянин приглашал Кука с собой.

Вскоре от корабля отошла лодка, на которой приехали послы, и отплыл бот капитана. Кук с Диком и двумя офицерами направились на берег. Лодка островитян перегоняла тяжелый бот, и Коа приходилось останавливать своих гребцов: к берегу надлежало пристать вместе.

А на берегу залива Каракакуе собирались толпы островитян, одетых в праздничные наряды в честь дня Лоно. Алии были в коротких плащах из перьев и в шлемах. На женщинах, кроме набедренных повязок, были накидки из тонкой тапы, приготовленные не как обычно – из простого древесного луба – а из его наиболее тонких и мягких волокон. У мужчин и женщин на руках и ногах были браслеты из кабаньих клыков, раковин, на шее – ожерелья из птичьих перьев.

Народу собралось много, и только возвышение, где обычно восседал владыка острова, пустовало. Правитель с верховным жрецом не пришли смотреть на «испытание смертью», они ждали встречи с живым Лоно.

Камеамеа подошел к краю берега, повернулся лицом к четырнадцати воинам, поднявшим копья. Он снял накидку, шлем и остался в одной набедренной повязке. Прозвучала сигнальная раковина – и испытание началось. Камеамеа прыгал в сторону от копья, летевшего прямо на него, или, изловчившись, хватал его руками. Смотревшие замирали от восхищения.

Вот уже пролетело двенадцать копий, осталось два, как над толпой пронеслось: «Лоно!» – и люди склонились к земле.

Камеамеа обернулся. Две лодки пристали к берегу. Из одной вышел Коа, из другой, широкой и короткой, человек с белым лицом, длинными волосами, в темной одежде. За ним выпрыгнули еще трое. Они производили странное впечатление. Алий хотел было, как и все, склониться к земле, но, поймав взгляд Коа, смело посмотрел на пришельцев. Они шли к нему.

– Повелитель, он не понял нашего языка, его имя Кук, он сказал, что никогда не видел такого храброго воина, как ты. – Коа спешил передать новость алию так, чтобы никто другой не слышал.

– «Кук, не Лоно! » – подумал Камеамеа и вслух добавил:

– На всех островах нет воина, который может поразить меня копьем, я поймаю копье! Так мог делать только Лоно.

Алий выразительно посмотрел на Кука, ожидая, какое впечатление произведут его слова, но белокожий смотрел по сторонам. «Да, он не понимает нашего языка». Воспользовавшись минутой, пока бородатый переводил его слова, Камеамеа шепнул племяннику:

– Никто не должен знать, что знаем мы. Позови белокожего ко мне на пир и не обращай внимания на поступки людей. Ты понял меня, Коа?

Юноша кивнул и передал приглашение Дику. Камеамеа впереди прибывших пошел в глубь острова. Все бывшие на берегу следовали за ними в отдалении, повторяя: «Лоно! Лоно!»...

Они пришли на широкую площадь маленького поселения. По знаку Камеамеа рабы расстелили циновки, принесли много разной зелени, пригнали свиней. Хозяин знаками объяснил, что это дар Куку. Толпа восхищенно кричала. Кук поблагодарил и сел на циновку. Жареная и вяленая рыба, острые кушанья, сок кокосовых орехов – все подавалось гостям, а на площадке происходили танцы в честь Лоно. Воинов, одетых в панцири, сплетенные из прутьев, сменяли грациозные женщины. Выстроившись по четыре в ряд, они в такт музыке плавно повторяли движения волн. Звучали флейты, били барабаны.

Поздно вечером Кук с офицерами вернулся на корабль, и только тогда Дик, вспоминая речи во время пиршества, сообразил, что гостили они не у владыки острова.

На следующий день, окруженный толпой, Кук пришел к верховному правителю острова Торреобоя. Коа был здесь, так как никто не мог лучше понимать язык, на котором говорил бородатый спутник белокожего. Правитель позволил своим подданным привозить на корабли продукты и просил Лоно (Кук уже привык к своему новому имени) во время посещения острова бывать только у него. Куку было совершенно все равно, и он согласился.

Неделю английская экспедиция получала свиней, овощи, кокосовые орехи в обмен на безделушки, но скоро Коа по распоряжению своего хозяина стал вести обмен только на железные и медные изделия.

Камеамеа имел четыре копья с железными наконечниками. Откуда они появились на острове, неизвестно, но он знал, что этот звенящий камень делает оружие прочным и смертоносным. Ему скоро понадобится много оружия.

В начале февраля 1779 года корабли приготовились к отплытию. Кук сошел на берег и вместе с Торреобоя прибыл в святилище великого жреца. Земля была устлана тканями и циновками. Возвышались горы ямса, таро и орехов. Немного поодаль сгрудилось стадо свиней, в тени лежали большие звенья бамбука, наполненные водой горных родников. Верховный владыка и верховный жрец отдавали эти богатства в дар людям Лоно, а самого Лоно просили не покидать остров.

Коа быстро передавал взволнованную речь жреца, так что Дик с трудом успевал переводить ее.

– Ты не понял, Дик, зачем я им нужен?

Матрос угрюмо замотал головой: до чего трудно понимать их речь.

Кук поднялся и сказал Дику:

– Скажи им, что я скоро вернусь на этот остров!

– Сэр, не надо этого делать, зачем вам возвращаться сюда?

– Передай, Дик. Нельзя обижать таких радушных хозяев. Может быть, нам все же придется вернуться, кто его знает.

Английские корабли подняли паруса и начали выходить из гавани. Толпа на берегу разразилась громким криком, похожим на плач. Лоно опять покидает свою страну!

Вслед за уходившими кораблями устремились лодки. С двух передали подарки от верховного жреца и Камеамеа.

Камеамеа так и не был на кораблях. Коа передавал ему все, что видел и слышал. Гордый алий ждал, когда чужестранцы уйдут. Они могут помешать в его борьбе с правителем, если окажут помощь Торреобоя, с которым завязали дружбу.

Теперь, когда он пожелал белокожим хорошей воды и ветра, наступал его час...

...Ночью разыгралась буря. Ветер рвал паруса, волны перекатывались через палубу. На третий день сильным порывом ветра на флагмане сломало грот-мачту. Надо было переждать бурю и починить оснастку. Кук отдал приказ вернуться в залив Каракакуе.

Никто из гавайцев не удивился возвращению кораблей. Одни считали, что сами небеса повелели Лоно не покидать своей страны. Другие видели разрушения, причиненные бурей, и понимали, что корабли вернулись для ремонта.

Как только океан затих, Камеамеа надел свой прекрасный короткий плащ из птичьих перьев и отправился на корабль. Он хотел сам посмотреть, надолго ли задержатся корабля.

Камеамеа подплывал в сопровождении десяти лодок. Каждой командовал один из приближенных алиев в праздничном наряде. Двое рабов держали над Камеамеа опахала кахили – длинные, украшенные резными узорами палки, на концах которых черные перья петуха и красные перья попугаев образовывали подобие цилиндра. Такие же кахили держали рабы и над предводителями других лодок.

На борт корабля поднялись только Камеамеа и Коа, сопровождавшие их остались в лодках. Навстречу знатному гостю вышел сам Кук.

Гавайский вождь что-то произнес, Коа хотел было повторить, но не увидел рядом с Куком бородатого и смущенно улыбнулся.

– Дика ко мне! – крикнул капитан.

Пока Дика искали, Камеамеа, чтобы рассеять смущение, спокойно снял шлем, короткий плащ и протянул их Куку. Английский капитан уже знал цену такому подарку и, отстегнув кортик, протянул его гавайцу. Камеамеа с достоинством принял ответный дар, вынул клинок, слегка согнул и, видимо, довольный прочностью оружия, сунул его в ножны.

В это время запыхавшийся Дик предстал перед капитаном.

– Где вы пропадали, Дик? Переведите нашему гостю, что я рад новой встрече с ним, спросите, что он хочет.

После того как Коа повторил ответ хозяина, Дик перевел.

– Сэр, этот вождь благодарит за добрые слова и просит разрешить посмотреть большую лодку, как он называет наш корабль. Если разрешите, я покажу ему, сэр.

– Хорошо, Дик, показывайте.

Камеамеа, Коа и Дик долго бродили по кораблю. Вождь заглядывал всюду, трогал пушки, ружья, смотрел, как чинят мачту. Кук предложил алию заночевать, и тот, подойдя к борту, что-то крикнул ожидавшим его в лодках. Лодочная флотилия ушла к берегу.

С рассветом все одиннадцать лодок качались на волнах у борта корабля, и Камеамеа с Коа покинули своих гостеприимных хозяев. Вождь разузнал, что большие лодки долго не задержатся, этого, видно, не хотел и сам Кук-Лоно. Алий возвращался на берег в одной набедренной повязке, крепко сжимая в руках подаренный кортик.

Подарок Кука вызвал у всех приближенных Торреобоя чувство восхищения и зависти. Особенно завидовал давний недруг Камеамеа алий Парея. Он был одним из первых, посетивших корабли, но ему не сделали такого подарка. Честолюбивый Парея послал на корабль своего раба. Раб должен был что-нибудь украсть. Оказавшись на борту «Дискавери», раб подкрался к камбузу, схватил большие железные щипцы, бросился с ними в воду и быстро достиг берега. Кинг, заменявший Кларка, больного лихорадкой и потому оставленного на флагмане, послал погоню. Дик, стоявший на борту корабля Кука, не понимал, что происходит на берегу.

– Капитан, разрешите мне съехать на берег, что-то неладное затеяли наши матросы, отсюда я ничего не могу понять.

Кук и сам был обеспокоен. Наутро корабли должны выходить в море, и любое происшествие было нежелательно. Он отпустил Дика, но тот не успел пристать к берегу, как с бота, быстро идущего навстречу, взволнованный матрос крикнул:

– Поворачивай обратно, Дик, эти туземцы чуть не убили нас!

В судовом журнале появилась запись:

«13 февраля 1779 года. Сегодня один туземец попытался украсть щипцы на камбузе «Дискавери». Посланная погоня столкнулась на берегу с возбужденной толпой островитян. Они вернули матросам щипцы, но не пожелали выдать похитителя. Матросы попытались силой овладеть им и бросились на толпу. Кто-то выстрелил, и тогда вооруженные туземцы подняли на них копья. Они не бросали их, а так с поднятыми копьями стали наступать на матросов. Матросы побежали, вскочили в бот и поехали к кораблям. Вдогонку им летел угрожающий гул толпы, – что кричали туземцы, неизвестно. Наверное, лучше всего скорее покидать этот остров».

Наступила ночь. На берегу было тревожно. Повсюду слышался плач. Перекликались взволнованные голоса женщин, они предупреждали воинов не начинать ссоры. От селения к селению полз слух, пущенный Парея, что белокожие хотят захватить гавайцев и на кораблях принести в жертву. Люди в ужасе склонялись перед деревянным изображением Лоно, умоляя пощадить их, защитить от живого бога.

С рассветом корабли готовились покинуть гавань. Боясь упустить случай, Парея приказал своему воину Нуа овладеть большим ботом, привязанным к якорной цепи «Резолюшн». Пользуясь ночной мглой, воин бесшумно подплыл к боту, отвязал его и угнал к берегу. Бот вытащили и спрятали в лесной чаще.

Пропажу обнаружили только к моменту отплытия. Вчерашняя стычка была у всех в памяти, и Кук вместе с Диком и с группой офицеров и матросов отправились на берег. Перед спуском в шлюпку Кук хотел было послать на «Дискавери» за Кингом, но передумал и зашел в каюту к Кларку.

– Обещайте мне, сэр, что не примените оружия, если даже со мной что-либо случится!

Кларк с готовностью кивнул.

Кук вышел на берег. Островитяне, завидя его, останавливались и склоняли головы. Дик спрашивал всех, но никто не знал, где бот. Разгневанный Кук вошел в дом правителя. Он решил так: отвезти правителя на корабль и держать заложником, пока не отыщут бот. Но Дика Кук попросил передать Торреобоя приглашение прибыть на корабль. Правитель с трудом понимал, что говорит Дик, Коа не было здесь.

Верховный правитель, не зная толком, что от него хочет Лоно, пошел за ним следом, сопровождаемый родными.

В толпе, которая следовала за правителем и богом, люди повторяли слух о жертвоприношениях на больших лодках белокожих.

Вот все подошли к лодкам и только тут сопровождающие поняли, что их правителя хотят увезти. Жена схватила за руку Торреобоя и заголосила. Раздались выкрики в толпе. Толпа быстро росла. Гавайцы окружали Кука, потрясая дротиками и пиками.

Даже живые боги не могут приносить в жертву верховного правителя – высшее табу!

Кук, теряя хладнокровие и не понимая, что происходит, крикнул Дику:

– Чего они галдят?

– Я ничего толком не могу разобрать, сэр. Жена вопит, что мы не можем везти правителя на корабль. Не лучше ли нам отступиться, сэр, они начинают угрожать.

– Дик, передай правителю, чтобы он следовал за мною и приказал своим уйти прочь. Я увезу его на корабль, чего бы мне это ни стоило!

Правитель отказался следовать дальше. Толпа не понимала, что говорит Кук, но чувствовала его недовольство и, решив поддержать своего владыку, гневно зарокотала. Гул толпы становился грознее. Воины переместились вперед, и в Кука, в Лоно, полетели камни. Дик, передавая ружье капитану, успел крикнуть:

– Теперь, сэр, поздно, теперь надо драться!

Матросы и офицеры завязали драку. Их оттеснили, смяли. Кук услышал не то предсмертный крик, не то стон своего любимца и сжал ружье. Он один остался среди разъяренной толпы. Еще можно спастись, если прорваться к лодкам... Кук смело пошел на толпу. Передние нерешительно отступили, но задние наседали, и кольцо сжималось. Кук поднял ружье и выстрелил. В воздухе просвистело копье. Кук зашатался, вскрикнул и упал. Он сделал попытку подняться и упал вновь.

Капитан английского флота Джемс Кук, названный богом Лоно, был мертв. Увидев поверженного бога, толпа в ужасе отпрянула. Смельчаки, слышавшие стон и видевшие кровь, бормотали, что белокожий не был богом. Им не дали договорить. Для большинства Кук – Лоно – бог, которого они убили.

Мгновение, и на берегу не осталось ни гавайцев, ни тела Кука. Быстро, как только они могли, гавайцы унесли тело в капище верховного жреца, чтобы там предать его погребению, как подобает божеству.

Когда с кораблей спустили лодки с вооруженными матросами, на берегу никого не было. Гнаться в глубь леса было бесполезно, и матросы вернулись на корабль. Все окончилось слишком быстро.

Корабли подняли флаг капитана Кларка и отошли из залива, взяв курс на главное селение острова.

Что хочет делать капитан Кларк? Разве он забыл обещание, данное Куку?

Корабли навели пушки на легкие строения и сделали несколько залпов. Селение запылало. Донеслись крики детей и женщин.

Кларк, сраженный очередным приступом лихорадки, с трудом различал команду, которую от его имени отдавал Кинг. Корабль дернулся, и гром выстрелов заставил капитана подняться. Цепляясь за косяк, он распахнул дверь и крикнул:

– Прекратить стрельбу! Кинга ко мне!

С кораблей, уходивших на север, еще долго можно было видеть зарево над островом.

В селениях, подожженных огнем пушек, никто не гасил пожаров, люди в страхе бежали к святилищу верховного жреца и неистово взывали к небесам.

Во дворе перед капищем сидели алии-управители, великий владыка острова и великий владыка духов. Люди, напуганные громом орудий, ждали от них решения. В отдалении стояли воины, опершись на пики. Такие сборы на островах бывали только перед большими сражениями. Владыка острова молчал. Верховный жрец встал:

– Мы свершили тяжкое преступление – убили великого бога Лоно. Небеса не простят нам, они жаждут отмщения, жаждут жертвы, великой жертвы человека. Так сказал я, которого вы называете владыкой духов!

Жрец медленно опустился на возвышение. Торреобоя молчал, молчали алии-управители. Молчали долго.

В круг собравшихся вышел Камеамеа. Таким его еще никогда не видели люди, глаза его блестели, наполненные гневом. Он медленно обвел присутствующих презрительным взором, алии отворачивали лица.

– Вы молчите! Слушайте, что я скажу... – Камеамеа лихорадочно подбирал слова, он знал, что наступил момент, великий момент, сейчас или никогда. – Великий владыка духов прав. Небеса жаждут мщения, они ждут жертвы, той жертвы, которую хотел совершить живой Лоно.

Камеамеа перевел дыхание, кинул взгляд назад. Его воины незаметно подошли ближе. Верховный жрец поторопил алия:

– Говори дальше, могущественный и храбрый из алиев, говори!

– Небеса ждут твоей жертвы, владыка острова, твоей смерти, Торреобоя! – Камеамеа резко повернулся к правителю и указал в его сторону рукой, сжимающей подаренный кортик.

Несколько секунд царило оцепенение, потом гул торжества и гнева прорвал тишину.

Первым опомнился правитель и с ловкостью, несвойственной его обрюзгшему телу, выхватил у стоящего воина копье и метнул его в Камеамеа.

– Ты умрешь прежде всего, собака!

Гордый алий легко поймал копье и хотел было направить его обратно, но верховный жрец стал между ними. Алии-управители вскочили, готовые броситься на человека, посмевшего посягнуть на высшее табу. Но только сейчас они заметили, что воины плотным полукольцом окружили своего вождя и рядом с ним встал самый меткий копьеметалыцик на островах – Коа. Толпа, пришедшая на собрание, безмолвствовала: шел спор между алиями – простые смертные должны молчать.

Верховный жрец приблизился к Камеамеа и тихо, сдерживая ярость, сказал:

– Уйди, могущественный алий, не оскверняй напрасно пролитой кровью святыни богов. Знай, боги не простят тебе твоих слов и даже мыслей.

– Я уйду, великий владыка духов, но не будет спокойствия на островах, пока не успокоится дух Лоно, пока не получит он предназначенной небом жертвы. Я уйду, но Торреобоя должен умереть, и я сделаю это!

Алий махнул рукой, и через строй его воинов прошел раб, неся новый длинный плащ мамо. Этого не ожидал даже Коа. Камеамеа скинул ахуула и надел плащ мамо.

Никто не шевельнулся, чтобы наказать богохульника, никто не поразил его копьем, все ждали кары богов.

Но боги молчали, и вновь прозвучал голос смелого алия: «Я уйду, но Торреобоя умрет, я сделаю это!»

Час Камеамеа пробил. Он начал междоусобную борьбу. Его войска от победы к победе шли по селениям острова, и скоро власть над Гавайями перешла в руки Камеамеа. Но планы его шли еще дальше. Он видел мощь чужеземцев, идущих по океану на больших лодках, видел их смертоносный огонь из железных палок и хотел противопоставить им единую силу всех островов, способную делать и такие лодки, и такое оружие. Камеамеа Первый, как он стал называть себя позже, начал большую войну за объединение. Он торопился, так как понимал, что корабли, покинувшие остров, могли вернуться. Дорога была уже известна.

* * *

В начале лета 1780 года корабли экспедиции Кука под командой Кларка взяли курс на Камчатку. Попытка пробиться сквозь льды у южного конца Берингова пролива окончилась неудачей. В трюмах осталось немного соленой свинины и ничтожное количество пресной воды. Появившаяся на горизонте земля вызвала радость. Но ее берега были неприветливы.

Река Авача прорезала стену скал и вливалась в Авачинскую губу – затейливую гавань-ковш. Губу от ветров укрывали сопки, они сходились у Петропавловских ворот и как будто замыкали бухту. Стенки ворот образовывали отвесные семьи утесов, вырастающие прямо из воды. На склонах сопок и на берегу бухты росли одинокие большие деревья, редкий кустарник и густая высокая трава.

На прибрежной полосе стояло восемь деревянных строений. В них размещалась пограничная стража – сорок казаков под командой сержанта. Это было юго-восточное побережье Камчатки, самой дальней точки континентальной части Русской империи.

Находившаяся на отшибе малонаселенная Петропавловская гавань впервые видела корабли под британским флагом.

По приказу капитана Кларка офицер с матросами на боте отъехал к берегу. Русские казаки, несшие охрану, ожидали нападения и приготовились к защите. Офицер поспешил знаками предупредить о своих намерениях.

В Большерецк к главному командиру Камчатки майору Бэму был послан нарочный с известием о прибытии двух хорошо вооруженных английских кораблей. Бэм решил вести переговоры.

Русская делегация прибыла на корабль. Англичане оказали ей самый сердечный прием и просили помощи продовольствием. Бэм приказал отправить 250 пудов ржаной муки и 20 голов рогатого скота.

Капитан Кларк не знал, чем отблагодарить русских за столь щедрый дар. Он пригласил Бэма на корабль, а когда командир Камчатки покидал его, прогремел двадцать один пушечный залп – салют наций. С корабля несли подарки английских мореплавателей – коллекцию гавайских предметов.

На прощальном обеде Кларк сказал:

– Я не нахожу слов, чтобы выразить свою благодарность вашему превосходительству и всем русским за щедрую помощь! Я прошу принять от нас в подарок коллекцию, собранную на Сандвичевых островах, где трагически оборвалась жизнь капитана Кука. Вы понимаете, как нам дороги эти предметы, но мы передаем их вам в знак признательности за помощь его экспедиции!

Через всю Россию пропутешествовали плащ ахуула и шлем Камеамеа, найдя постоянное прибежище на стрелке Васильевского острова в Кунсткамере Петербургской академии наук.

* * *

Камеамеа добился свой цели. Он создал единое государство всех Гавайских островов. Гавайцы учились строить большие корабли, воины узнали огнестрельное оружие. Он стремился поднять национальную культуру своего народа и встать вровень со странами цивилизованного мира. Незаурядный человек, Камеамеа завещал своим преемникам вести борьбу за независимость государства.

С середины XIX века Соединенные Штаты Америки захватили острова. Пришельцы отняли земли, принадлежавшие исконным их обитателям, обрекли гавайцев на гибель от голода и болезней, от беспрерывного рабского труда на плантациях.

Когда корабли Кука подошли к островам, на них жило более трехсот тысяч человек. Сейчас осталось немногим более десяти тысяч гавайцев...

Теперь, как и прежде, если плыть из Австралии в западное полушарие, держа курс на север, то между Новым и Старым Светом корабль встретится с крайним северным архипелагом – Гавайскими островами. Но теперь Гавайи – пятидесятый штат США. Как и прежде, высятся снежные вершины Мауна-JIoa и Мауна-Кеа; как и прежде, можно услышать быструю певучую гавайскую речь, но только в музеях Бостона, Вашингтона, Гонолулу, Лондона и Ленинграда можно увидеть образцы самобытной культуры современников и потомков Камеамеа.