Текст книги "На синей комете"

Автор книги: Розмари Уэллс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 11

Мисс Чау,в мягких красных тапочках, села на кровать рядом со мной и, открыв выстланную бархатом шкатулку, вынула оттуда мешочек, а из него достала полупрозрачный чёрный камень, почти круглый, с немного неровной поверхностью. Внезапно я увидел внутри шара светящуюся рыбку. Или померещилось? Ведь этого не может быть!

– Что это? – спросил я.

– На ваш язык – Звёздный камень, – ответила мисс Чау. – Редкость. Находить на севере Китая, где Харбин. Иногда в река. Иногда под дерево гинкго. Очень ценный. Люди платить много денег на чёрный рынок. Мадам Чан Кай Ши, первая леди Китай, покупать Звёздный камень и помогать муж воевать с Япония. Мисс Чау просить вас просто расслабить. Просто смотреть на маленькая звезда в камень. Расслабить. Смотреть на звезда. Хорошо?

Я повиновался.

– Хорошо, Оскар. Теперь надо брать Звёздный камень. Тепло ваш тело заставлять звезду прыгать. Вы сосредоточить на звезда, пожалуйста, а мисс Чау скоро возвращаться.

Она вложила камень мне в руки, разместила их у меня на животе и вышла. Я послушно выполнял её наставления. От тепла моих рук и живота звёздочка заметалась внутри своего круглого чёрного домика, как бешеная. Мне тоже стало тепло, словно за окном была не зимняя, а летняя ночь. Все терзавшие меня тревоги как ветром сдуло. Сейчас меня занимала только звезда. Ничего, кроме звезды. Я лежал молча, неподвижно, не сводя с неё глаз. Мисс Чау вернулась, но, если бы не свет, проникший через открывшуюся дверь из коридора, я даже не заметил бы её появления: она вошла беззвучно, на цыпочках, а я был всецело поглощён звездой.

– Ваш отец крепко спать, – прошептала она со смешком. – Он не ждать мисс Чау с пижама и щётка.

В ответ я улыбнулся, продолжая смотреть на камень.

– Оскар, как вы себя чувствовать? – спросила китаянка, снова шёпотом.

Но я почему-то не смог ответить, только выдавил нечленораздельное «м-м-м-м-м».

Мисс Чау забрала у меня камень и скрестила мои руки у меня на животе.

– Теперь вы закрывать глаза. Голова не шевелить, смотреть вверх, глаза не открыть. Хорошо? Сейчас закатить глаза выше. Выше! Хорошо! Хорошо! – Мисс Чау командовала очень тихо. Потом она долго, примерно минуту, молчала, прислушиваясь к моему дыханию. – Сказать мисс Чау ваше имя, – наконец велела она. – Пожалуйста, говорить медленно.

– Оскар Огилви-младший.

– Сколько лет Оскар?

– Одиннадцать.

– Сейчас рассказать мисс Чау, пожалуйста, что происходить в банк.

Картинка, так долго таившаяся в уголке моего глаза, вдруг встала на место, по центру, и я описал её подробно и медленно, без тени сомнения.

– Я прижимаюсь щекой к траве, искусственной траве на макете – там, где прерии и покатый склон. Там, недалеко от банка, храм с колоколом. Колокол бьёт пять раз. Я слышу странный шум. В банк врываются двое. Двое мужчин, облепленных снегом, с чулком на голове. Но они срывают чулки. Я вижу их лица. Один грабитель замахивается, с плеч у него слетает снег. Этот человек бьёт мистера Эплгейта по голове! Мистер Эплгейт падает! О, Господи! Какой ужас…

Мисс Чау нежно погладила мою руку и спросила:

– Он иметь имя? Этот человек?

– Да! Стакпоул! – быстро ответил я, потому что всё видел и слышал абсолютно ясно. – Какой он огромный! Сутулый! Руки длинные! Прямо горилла. Он хватает мистера Эплгейта сзади, завязывает ему глаза чулком. Теперь бандиты озираются – наверно, деньги ищут. У того, который похож на гориллу, всё лицо в прыщах и угрях. Брови срослись. Брови – одна линия, а усы – другая. Как… как две чёрные мохнатые гусеницы. А второй – коротышка. Волосы рыжие, соломенные такие, кучерявые. У него нос кривой, сломанный, и след на лбу – рваный шрам… Они меня не видят. Думают, наверно, что мистер Эплгейт один был.

Я так ясно вспомнил разговор Стакпоула и МакГи – да-да, я теперь точно знал имена грабителей! – что стал не пересказывать, а просто повторять то, что они говорили. Я не вспоминал слова, а буквально слышал их, словно грабители стояли сейчас рядом.

– А ну, подыми руки! Вверх! Теперь брось мне ключи от сейфа! Эй, тебе говорю! А ну, делай, что приказано! – орёт Стакпоул. – МакГи! Хватай ключи, доставай бабло!

Мистер Эплгейт кидает им ключи, они заламывают ему руки за спину, связывают. Я прячусь за макетом, даже голову не высовываю и не шевелюсь. Словно меня нет. МакГи ловит ключи и бежит к окошку кассира. Резко выдвигает ящик – я слышу звук. Ящик грохается об пол. МакГи вопит: «Тут нет ничего! Где бабло, придурок?» Голос мистера Эплгейта: «Деньги после рабочего дня запирают в хранилище. Ключей у меня нет. Там сложные замки с кодом и сигнализация. Уходите отсюда. Пожалуйста, уходите. Вы не сможете достать деньги. И я не смогу». Он говорит с трудом, задыхаясь, но быстро – чтобы убедить их уйти, чтобы они нас не убили. Голос его дрожит, ему очень страшно, я это слышу. Я лежу, как неживой. А поезда бегают по кругу, по всему огромному макету, стучат колёсами, посвистывают, будто ничего не происходит. «Эй, рябой, стреляй по замкам, иначе не откроем!» – кричит сообщнику МакГи.

Мистер Эплгейт лежит на полу, очень далеко. Мне ему никак не помочь! Стоит шевельнуться – они меня заметят. Я слышу, как гулко колотится моё сердце. «Уходите! – мысленно приказываю я. – Берите деньги и уходите поскорее».

Они стреляют – выстрелами сбивают замки с железных решёток, которые отгораживают хранилище, а потом раздаются ещё три выстрела – наверно, грабители стреляют по главному сейфовому замку. Происходит всё это молниеносно. Вот они уже выскакивают обратно с двумя сумками, подбегают к двери. Вот МакГи напоследок оглядывает вестибюль банка и… видит меня.

– Что за чёрт! Кто это? – восклицает он.

– Мальчишка! – кричит в ответ Стакпоул. – Откуда он взялся?

– Он нас видел! Он нас видел! – повторяет МакГи. – Нам свидетели не нужны. Ты понял, Стакпоул?

– Нельзя ребёнка убивать. Давай его увезём. Отпустим, когда доберёмся до Эль-Пасо. Потом перейдём границу, а он пусть бродит по пустыне, сколько влезет.

– Я разделаюсь с ним здесь, – говорит МакГи. – Прямо сейчас. Нам балласт не нужен.

– Негоже убивать ребёнка, – возражает Стакпоул. – Этот налёт и так уже на хороший срок тянет. К утру нам сядет на хвост всё ФБР. Нет уж, давай завяжем ему глаза и спрячем на Голубом острове, пока шумиха не стихнет.

– Ты что задумал, кретин?! Это ж похищение! – кричит МакГи. – Копы не отстанут! Проще убить мальца. Снесу ему башку – и дело с концом.

МакГи поднимает пистолет. Прищуривает один глаз, целится. Мистер Эплгейт кричит: «Прыгай, Оскар! Прыгай!» МакГи разворачивается и стреляет в мистера Эплгейта. Дважды. Один раз в голову, потом в сердце. Повсюду кровь…

– Господи, что же это?

Я закрыл глаза руками. Меня затрясло, как в лихорадке.

Мисс Чау напомнила о своём присутствии, мягко коснувшись моей руки.

– Что быть дальше, Оскар? Дальше? – спросила она.

– Дальше странно… Я прыгаю. Никогда в жизни я так не прыгал. МакГи поворачивается. Стреляет. В меня. Но уже поздно. Он меня не видит. Не видит, потому что не знает, куда смотреть. Я лежу на макете, в колючем кусте можжевельника, рядом со станцией «Песчаные дюны». И я маленький. Крошечный. А из-за поворота выходит поезд – большой, настоящий поезд. Я просто захожу в вагон и еду. И никому это не кажется странным. Я еду в Чикаго. Вот и всё.

У мисс Чау оказался наготове платок. Она промокнула мой вспотевший лоб.

– Значит, они стрелять? – спросила она.

– Да, я вижу: МакГи совсем рядом, в трёх шагах. Он целится мне в лоб. И спускает курок.

– И вы просто прыгать? – Мисс Чау задала вопрос таким будничным тоном, словно я прыгал не через пространство и время, а через скакалку во дворе.

– Да, я прыгнул. Это оказалось несложно. Я вроде как в ядро превратился и вылетел, словно из пушки. Только очень боялся, что они меня заметят. Они же искали! Весь банк перетряхнули. Но на макет посмотреть не додумались. Вот и всё. А потом банк… ну… растворился, что ли… Я хотел помочь мистеру Эплгейту, но никакого мистера Эплгейта рядом не было. В лицо мне дул ветер с озера, я был на станции Южнобережной линии и сел в первый же поезд, который там остановился.

Мисс Чау снова вложила Звёздный камень мне в руки. Зелёно-голубое свечение звёздочки меня сразу умиротворило, успокоило. Вот так, молча, я пролежал довольно долго.

– Вы лучше себя чувствовать? – наконец спросила она.

– Да, спасибо.

– Ваш история – чудо, – объявила мисс Чау.

Я огорчился.

– Не верите? Ну и ладно. Я и не надеялся, что поверите.

– Я верить. Звезда не может лгать, – возразила она и прикрыла ладонью чёрный камень. – Оскар, вот что думать мисс Чау…

– Да, мисс Чау, слушаю, – проговорил я торопливо. И, не утерпев, спросил: – Я вообще живой или мёртвый?

– Живой, Оскар. Клянусь! Китайцы знать: между жизнь и смерть мало места. Жизнь и смерть совсем близко. Оскар быть между – одна секунда, когда лететь пуля. Оскар прыгать в другая реальность.

– В параллельную? Она рядом?

– Да, два мира рядом. Два мира, они реальные. Но сорок первый год – ещё не ваш год. Вы – маленький мальчик. Оскар – одиннадцать лет, Оскар должен вернуться в свой мир. Домой.

– Домой?

– Оскар не попасть в поезд, если не испугаться. Понимать? Поэтому Оскар вчера ударить голова и ударить колено. Оскар прыгать, но не испугаться. И есть слово. Сигнал. Слово «прыгать». Нет… пры-гай! – Она постучала длинным ногтем по моему пальцу. – Оскар слышать мисс Чау?

– Да, – прошептал я. – Слышу.

– Оскар не виноват. Сторожа убить они, не Оскар. Теперь Оскар всё запомнить… Всё! – твёрдо повторила китаянка и, забрав у меня Звёздный камень, опустила в мешочек.

А потом вышла из комнаты – так же неслышно, как вошла.

Глава 12

Р азбудил меня мистер X,причём очень рано, когда только начало светать.

– Ну что, друг мой? Насколько я понимаю, мисс Чау и её таинственный камень сотворили с твоей памятью настоящие чудеса, – сказал он, протягивая мне стакан с апельсиновым соком.

– Да, я всё вспомнил.

Разумеется, я понимал, что визит мисс Чау со Звёздным камнем был лишь частью замысла мистера X. Интересно, что он ещё задумал?

– Вот и отлично! – воскликнул мистер X. – Кстати, вчера на коктейле мы с Голландцем пообщались с детективом Хиссбаумом. Помнишь, кто это? Глава лос-анджелесского отделения ФБР. Мне удалось разговорить Хиссбаума. Так вот, Оскар. Десять лет назад ты был не просто свидетелем тяжкого уголовного преступления. Ты был живой уликой. Твои показания надо передать в полицию. Иначе мы – по закону – превращаемся в пособников этих бандитов.

Я кивнул и натянул одеяло до подбородка.

– Посему детектив Хиссбаум нас сегодня навестит, – добавил мистер X. – Хисс славный малый. Немного неотёсан, но, безусловно, славный. Он будет с нами завтракать.

Разумеется, Голландец не мог упустить такой возможности! Он тоже пришёл позавтракать с главным следователем Дальнего Запада – ведь именно таких героев он и играл в голливудских фильмах. Под мышкой у него была целая упаковка кленового сиропа.

Алма приготовила для всех гренки – не сухие, а на французский манер, смоченные перед обжаркой в молоке и яйце. Вошла мисс Чау и, подмигнув мне, выложила на стол целую пачку газет: «Лос-Анджелес таймс», «Пресс-телеграмму», «Новости округа Ван-Найз» и «Новости звёзд». На первых страницах всех четырёх газет красовалась моя детская фотография. Таким я был несколько дней назад. В пятом классе.

– Кто сообщил журналюгам? – ледяным тоном спросил мистер X. Я даже не думал, что его мягкий, приятный голос может так преобразиться. – Как они узнали, что Оскар здесь? Теперь жди беды.

ПРОПАВШИЙ ДЕСЯТЬ ЛЕТ НАЗАД МАЛЬЧИК ОБНАРУЖЕН В БЕВЕРЛИ-ХИЛЛЗ

Похищенный десять лет назад Оскар Огилви объявился в особняке Джоан Кроуфорд на авеню Бристоль. Где провёл ребёнок все эти годы?

На чердаке? Прикованный к батарее? В подвале без света и воздуха? И похож ли он после этого на человека? Где преступники? Они до сих пор разгуливают на свободе!

Наконец приехал Хисс. Детектив Хиссбаум. Шумный, как зазывала на ярмарке.

– Приятель, – громогласно обратился он к мистеру X, – похоже, наш вчерашний разговорчик кто-то подслушал. Если твой парень всамделишный, завтра нас пропечатают на первых полосах по всей стране.

Сев за стол, Хиссбаум направил на меня острый, как у орла, взгляд. В руке детектив держал мои фотокарточки за четвёртый и пятый класс – увеличенные, на глянцевой фотобумаге. На одной я, в широких одеждах, стоял и улыбался в первом ряду церковного хора. Детектив Хиссбаум принялся сличать меня с фотографиями: то на них бросит быстрый взгляд, то на меня. Ел он механически, не глядя в тарелку.

– Эй, парень, – обратился он ко мне, допив кофе. – На Рождество в тысяча девятьсот тридцать первом году мы тебя всем миром искали. Все сорок восемь штатов [14]14
  В 1931 году в составе США было не 50, как сейчас, а 48 штатов (Аляска и Гавайи вошли в состав США в 1959 году).


[Закрыть]на ноги подняли. Эти фотографии сохранились в деле с тех самых пор. Рождественский налёт! Знаменитое дело. Расследованием руководил глава чикагского бюро Пирли Гейтс, профи экстра-класса. Работёнка в Чикаго всегда горячая, но это дело он выделил особо, думал по горячим следам раскрыть. Однако не тут-то было! Даже десять свор ищеек не помогли. Представь, Оскар! Куча собак! Сотня агентов ФБР! Где ж ты пропадал, парень?

Не зная, как отвечать, я беспомощно посмотрел на папу и на Голландца.

– Говори, малыш, меня ничем не испугаешь. Всякого на своём веку понаслушался, – заверил меня мистер Хиссбаум. – Так что они с тобой сделали? Держали в клетке с обезьянами? В стенном шкафу? Привязали к дереву?

Я бодро описал ограбление, поскольку пережил его заново вчера вечером и помнил каждую мелочь. Про прыжок внутрь макета решил не рассказывать. Когда закончил, детектив Хиссбаум вынул из нагрудного кармана сигару «маканудо» и закурил.

– Давай-ка проверим тебя, Оскар, – задумчиво произнёс он, выдохнув голубоватый дымок. – Вспоминай, думай, сколько понадобится, но все ответы должны быть правильными. У тебя одна попытка, Оскар. Другой не дам.

Я кивнул.

– Хорошо, сэр.

– Сколько раз они выстрелили, когда сбивали сейфовый замок? – спросил он.

Я сосредоточился. И услышал три выстрела.

– Три, – уверенно произнёс я.

– А сколько раз они стреляли в сторожа?

– Два. В сердце и в голову.

Детектив Хиссбаум довольно кивнул.

– Закрой глаза, парень. Самый трудный вопрос. Один из них что-то уронил. Что это было? И что было внутри?

Я перебирал в памяти всё, что видел. Секунда за секундой. Уронили? Что же грабители могли уронить?.. Ага! Вспомнил!

– МакГи уронил ящик. Ящик кассира! – ответил я. – Только денег там не оказалось.

Детектив Хиссбаум выдохнул целое облако густого дыма.

– Ты тот самый мальчик, Оскар Огилви. Никаких сомнений. Ни одной из этих деталей в газетах не было, никто в мире, кроме тебя, знать этого не мог. – Он сделал ещё одну затяжку, кончик сигары замерцал. – Но мы, чёрт возьми, опоздали на десять лет. Если эти отморозки слиняли в Эль-Пасо, их след давно простыл. Опоздали! – Он неприлично выругался.

Алма охнула.

– Простите, миссис X, вырвалось, – поспешно сказал Хиссбаум. – Что-то я увлёкся. Но недоносков этих я знаю. Микки Стакпоул. Прозвище Руки-прочь. Начинал как мелкий воришка, но до Рождественского налёта он уже участвовал в ограблении. Брали вагон-ресторан. Стакпоула осудили за нанесение телесных повреждений. Жаль, освободили условно-досрочно. Зато МакГи, по прозвищу Нефтяной Бак, отсидел десять лет в Фолсоме за ограбление ювелирной лавки в Канзас-Сити. В тридцать первом году, аккурат после Рождества, они оба исчезли. Бесследно. Так что живут-поживают сейчас где-нибудь в тёплых краях. Например, в Парагвае. Да где угодно! На Сиаме! В Персии! Во французских колониях на западе Африки. Как сыр в масле катаются.

– У них и на пластическую операцию хватило бы денег, – вставил Голландец.

Детектив Хиссбаум снова посмотрел на меня:

– А тебя-то, Оскар, где держали? В консервной банке? Где ты был?

– Я?.. Сюда добирался… – ответил я не очень уверенно.

– Пешком, что ли, шёл? Вокруг света?

– На поезде ехал.

– На каком?

Я покачал головой. Ища поддержки, посмотрел на Голландца, но тот промолчал.

– Слушай, парень, – продолжил детектив. – Сейчас сюда едут мои лучшие агенты. Летят с сиреной на полицейской машине. До сих пор в твоей истории всё сходилось. Но мы не сможем найти преступников, если не узнаем, где они прятали тебя целых десять лет. Тебя били? Угрожали?

В этот момент раздался стук в дверь – резкий и требовательный.

– Мои ребята приехали, – сказал детектив Хиссбаум.

Голландец отправился открывать дверь. Но вернулся он вовсе не с агентами ФБР, а с двумя военными в камуфляжной форме, высоких шнурованных ботинках. Судя по всему, эти люди прошли в дом, не дожидаясь приглашения. Они прошагали по коридору до столовой и с порога заметили меня. Старший по званию, краснощёкий лейтенант с чёрными курчавыми волосами, размахивал газетой. «Лос-Анджелес таймс». С моей детской фотографией на первой странице под кричащим заголовком: ПОХИЩЕННЫЙ РЕБЁНОК НАЙДЕН В ГОЛЛИВУДЕ.

Ухмыльнувшись, лейтенант лихо отдал честь детективу Хиссбауму и, чеканя шаг, вошёл в столовую. Вслед за ним шёл капрал, крепкий и мускулистый. У этого в руках были наручники.

– Ты арестован, Огилви, – задиристо произнёс лейтенант. – Я заместитель командира призывной комиссии в округе Лос-Анджелес. Как только я увидел утреннюю газету с твоей физиономией, сразу позвонил коллегам в Кейро, штат Иллинойс. И выяснил, что ты уклоняешься от службы в армии США.

– Но… – начал я.

– Придержите коней, лейтенант, – вмешался папа. Он вскочил, стараясь выглядеть повнушительнее, но я прекрасно понимал, что папе с этими молодчиками тягаться бесполезно.

– Не мешайте мне выполнять долг перед Родиной, – резко сказал лейтенант и снова повернулся ко мне. – За уклонение от призыва, рядовой, посидишь месяц на гауптвахте, а потом я отправлю тебя в десантные войска, в Сибирь. Будешь прыгать с парашютом в тайгу. Поможешь русским бить фрицев за Полярным кругом. – Он снова ухмыльнулся. – Ты-то меня небось не помнишь, рядовой Огилви, зато я тебя отлично помню. Быть тебе пушечным мясом. Поквитаемся.

За всю свою короткую жизнь я не был знаком ни с одним военным, тем более с офицером. Откуда он меня знает?

– Не трогайте меня! – взмолился я. – Мне всего одиннадцать лет! Я учусь в пятом классе! Не забирайте меня в армию! – К моим глазам уже подступали слёзы.

Папа обошёл стол и встал рядом со мной. Голландец сказал:

– Лейтенант, хочу заметить: вы вторглись в частные владения. Без ордера на обыск.

Детектив Хиссбаум горестно вздохнул:

– Голландец, военным сейчас море по колено. Они не признают ни права собственности, ни ордеров, ни гражданских законов. Длинная рука дяди Сэма.

– Так точно, сэр! – довольно подтвердил лейтенант и бросил на стол газету.

Голос! Я узнал его голос! И, переведя взгляд на его нагрудный карман, прочитал вышитое золотой нитью имя: ЛЕЙТЕНАНТ СИРИЛ ПЕТТИШАНКС.

И тут, в тот самый миг, когда капрал решительно двинулся в мою сторону, желая защёлкнуть на моих запястьях клешни-наручники, мисс Чау принялась убирать со стола. Одно якобы неловкое движение – и она оказалась на пути капрала. Вместе с подносом. А на подносе – грязные тарелки с остатками масла и кленового сиропа. «Ах, простите!» – воскликнула мисс Чау, когда капрал налетел на поднос и стопка тарелок посыпалась ему под ноги. Я тем временем вскочил, намереваясь пуститься наутёк.

– Оскар бежать через кухня. В подвал. И в поезд. В тот поезд, на который Оскар приехать сюда. «Золотой штат».

Всё это мисс Чау прошептала скороговоркой. Нельзя было терять ни секунды.

Ждать лифта тоже нельзя – долго! Я пробежал через кухню, потом бросился вниз по чёрной лестнице, держась за перила забинтованными руками и вовсе забыв, что из-за распухшего колена почти не гнётся одна нога.

Сирил нёсся за мной по пятам – нас разделял всего один лестничный пролёт. Мне отчего-то было жаль этого парня. В детстве он напоминал ньюфаундленда, а теперь похож на питбультерьера… Господи, как же мне спастись? Ведь мы с папой хотели уехать в Монтану!

В подвале я включил разом все рубильники, и поезда, стуча колёсами, забегали по рельсам. Замигали семафоры, заработали шлагбаумы, а свистки засвистели, словно ветер над прерией.

– Ты! Червяк! – догоняя меня, орал Сирил. – Это всё из-за тебя! Старик запихнул меня в военную школу на целых семь лет! Побудка в пять утра! Ни девчонок, ни жратвы! А всё ты со своими стишками! Ты за это поплатишься, слышишь?

С лестницы донёсся голос мисс Чау. Радостный голос. Она крикнула: «Прыгать, Оскар!» – точно звала ребёнка, который прыгнет сейчас прямо к ней в руки. И она его наверняка поймает! «ПРЫГАЙ!»

Но как же мне было страшно! Нет, прыгнуть я не боялся. Я боялся, что Сирил меня настигнет, что на моих запястьях замкнутся наручники! Я схватил свёрток с детской одеждой, который лежал на полу у макета. И прыгнул. Как спортсмен-олимпиец с десятиметровой вышки. Я прыгнул.