Текст книги "Если любишь..."
Автор книги: Розанна Спайрс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Розанна Спайрс
Если любишь...
1
– С вас девяносто восемь долларов и десять центов, сэр, – объявила Лидия.
Пока мужчина рылся в бумажнике, она перекладывала его покупки в пакет – посетителей в этот час в супермаркете было немного.
– О, вы тоже купили это! – не удержалась Лидия, когда в ее руках оказалась книга в яркой суперобложке.
Мужчина поначалу слегка смутился, но потом все же ответил:
– Да, купил, как видите. И вам советую.
– Я почему спрашиваю, сэр, – заторопилась Лидия, – мы продаем ее с понедельника, и она пользуется бешеным успехом. Я точно знаю, поскольку сижу на кассе. Но я никогда не слышала об этом авторе...
– Неудивительно. Насколько мне известно, это первая книга Макса Купера. Не читали его интервью в «Лайф»?
Лидия развела руками.
– Обязательно прочтите. И книгу тоже. Между прочим, Макс Купер живет здесь, в Майами. Как я узнал из того же журнала, он проводит семинары, на которых учит людей, как осуществить свою мечту. У вас есть мечта, мисс?
Лидия вздохнула. Конечно, у нее есть мечта. Но вряд ли она осуществима. Именно так Лидия и ответила покупателю.
– Тогда вам непременно следует пометить семинар мистера Купера. Всего доброго, мисс.
– Всего доброго, сэр.
Проводив покупателя взглядом, Лидия задумалась. А вдруг этот Макс Купер и впрямь поможет ей?
С нетерпением дождавшись конца рабочего дня, молодая женщина бросилась к стеллажу с книгами и со счастливой улыбкой сняла с полки ту, на обложке которой было написано: «Макс Купер. Чего вы хотите от жизни».
В этот момент простодушная кассирша даже не догадывалась, что очень скоро ее судьба переплетется с судьбой в одночасье ставшего популярным писателя и именно благодаря ее скромной персоне в жизни Макса Купера произойдут поразительные перемены.
2
«Уважаемый мистер Купер, ваша книга настолько потрясла меня, что я решила непременно посетить ваш семинар. И вы убедили меня в том, что я должна выйти в мир и заарканить свою мечту, пока еще не поздно, ведь именно так вы и советовали нам поступать. Во время лекций вы с таким сочувствием говорили о людских несчастьях, что я поняла: вы не станете возражать, чтобы позаботиться о моем Фрэнки, пока я буду отсутствовать. Он не доставит вам неприятностей. Не думаю, что задержусь позже субботы, во всяком случае, надеюсь на это. И вообще, если вы позаботитесь о Фрэнки, мне не о чем волноваться. Я еще свяжусь с вами! Спасибо, Лидия – кассирша из супермаркета на углу.
P.S. Я отослала копию этого письма моему адвокату, чтобы она знала: мой Фрэнки в хороших руках».
Сложив письмо, Макс Купер устремил взгляд на стоящую на крыльце его дома плетеную корзину, накрытую одеялом. Как здорово, с раздражением подумал он, что «Лидия из супермаркета на углу» может не волноваться. А вот мне, похоже, придется понервничать... если только Фрэнки, о котором упоминает Лидия, не чучело ее любимого домашнего животного.
Нет, явно не чучело... Под одеялом что-то шевелилось, его поверхность поднималась и опускалась. Что бы там ни было, «оно» могло двигаться. Значит, в корзине собака.
Нет, не собака. Макс замер, осознав, что все его предположения не верны. Ведь для особы вроде «Лидии из супермаркета на углу», решившей сняться с насиженного места и отправиться на поиски счастья, настоящей обузой мог стать только ребенок.
Это уж Макс знал наверняка. Он не помнил матери – она умерла родами, у Макса были только отец и старший брат Грегори. Вскоре после того как ему исполнилось семь лет, отец однажды ушел из дому и не вернулся. Макс отчетливо помнил, что отец не приглашал с собой ни его, ни девятилетнего Грега. Любой из них только, что называется, путался бы у родителя-пилигрима под ногами. Вот и Лидия, наверное, по этой же причине оставила у его двери свой вариант ящика Пандоры. Ребенок сковывал бы ее личную свободу.
Однако отец Макса со временем вернулся, и сейчас Макс надеялся, что Лидия тоже объявится, полная раскаяния, и, возможно, даже через неделю, как и обещала в письме. Внезапно Макс вспомнил, как, будучи маленьким, вынашивал такую же надежду, но проходили недели, а отец не появлялся. И вскоре он, Макс, остался и без старшего брата. Стиснув зубы, Макс постарался отогнать эти воспоминания. То, что он когда-то остался один, еще не означает, что Лидия не вернется за своим ребенком.
А вдруг все же не вернется?
Максу стало не по себе, он оглядел улицу, надеясь на чудо, и тут услышал звук, похожий на воркование. Макс опустил взгляд на плетеную корзину, освещенную висящим над крыльцом фонарем. Белое одеяльце украшали голубые зверюшки, и Макс понял: как бы ни была абсурдна ситуация, следует признать, что под одеялом находится ребенок, и что-то предпринять. Казалось, в корзине лежит бомба замедленного действия и только и ждет, когда он подойдет ближе, чтобы взорваться и разнести в клочья его четко организованную жизнь.
Внезапно край одеяла упал, и взору Макса предстал полнощекий младенец, месяцев шести-восьми от роду – очень мало зная о детях, Макс мог о возрасте только догадываться. У подкидыша были толстые розовые щечки, он призывно смотрел на Макса круглыми глазами-пуговицами – похоже, хотел, чтобы его взяли на руки. Макс предположил, что это мальчик.
– Лидия, – пробормотал он, – даже если ты и была благодарна мне за помощь, тебе ни в коем случае не следовало оставлять мне своего сына.
Черт побери, лучше бы я продолжал работать в банке! – сокрушался Макс. Надо было подавить в себе вспыхнувшую тягу к творчеству и не писать книгу о том, как я пробивался в жизни после того, как родители сдали меня в приют.
Но кто мог подумать, что случится подобное? Садясь за книгу, Макс хотел только одного – отдать дань уважения одному из своих школьных преподавателей, Сэму Гордону, который научил его никогда не сдаваться и твердо идти к намеченной цели. Слишком мало было таких людей, как Сэм: любимых, уважаемых, стремящихся помочь ближнему. Максу всегда хотелось стать таким, как Сэм, хотелось помогать окружающим, чтобы они полюбили его – одинокого странника в этом мире.
Уныло глядя на улыбающегося младенца, Макс подумал: вот тебе как раз и представилась возможность осуществить это свое желание.
И, честно говоря, ему грех было жаловаться. Ведь если бы он не написал свою книгу, его не показали бы по телевидению и отец не узнал бы, как отыскать его после двадцати трех лет разлуки. А самое главное – отец знал, где живет Грегори, и Максу выдалась неожиданная возможность присутствовать на свадьбе старшего брата в качестве шафера.
И до сих пор удовольствие видеть счастливого Грегори и его жену Барбару компенсировало Максу те маленькие неприятности, которые принесла ему слава, обретенная с выходом книги. А неприятности эти заключались в том, что многие женщины присылали ему различные вещи, как-то: нижнее белье, свои фотографии в обнаженном виде, страстные признания в любви, само собой...
А вот теперь и ребенка. Что дальше? Макс нахмурился, охваченный тревожными мыслями. Возможно, следует отменить предстоящий показ рекламных роликов. А то еще кто-нибудь увидит их и подбросит ему свою жену!
Подкидыш, гукнув, потребовал к себе внимания.
– Гм, Фрэнки, думаю, твоя мама не появится сейчас с раскаяниями и извинениями.
Наклонившись к корзине, Макс взял мальчика на руки и решил еще немного постоять на крыльце, чтобы дать Лидии время одуматься, если она наблюдает за ним из укромного местечка. Невинные карие глаза и запах детской присыпки тронули сердце Макса, отчего он сильно занервничал. Ребенок напоминал ему о прошлом, о котором он предпочитал не думать.
Макс вздохнул и громко спросил:
– Почему она выбрала меня?
Малыш ткнул пальчиком ему в подбородок, как бы напоминая, кто здесь главный.
– Да-да, Фрэнки, я понимаю. На самом деле следовало бы спросить, почему подбросили именно тебя? Вот что я скажу тебе, парень, – промолвил Макс доверительно, – я сам был в таком положении. Меня тоже бросили, правда, не мать, а отец, но я все равно побывал в твоей шкуре. В конце концов, возможно, ты попал туда, куда надо, и к тому, к кому надо.
Ребенок, словно завороженный, не сводил с него глаз. Макс подумал, что мальчик, наверное, согласен с тем, что ему здесь будет лучше. Однако, все еще испытывая боль при воспоминании о своем детстве, Макс прекрасно понимал: детям нужны матери.
– Как твоя мамочка могла сделать такое? – спросил он у Фрэнки.
Но и в свои тридцать лет Макс не мог ответить на подобный вопрос. Каждый раз он выходил из себя, когда слышал или читал о беспомощных брошенных малышах. И всегда возмущался, если родители вовлекали детей в свои споры и разбирательства, поэтому давно дал себе клятву, что никогда не втянет своего ребенка в унизительную процедуру развода. Но на практике это означало, что он просто не собирался иметь детей.
А если так, то в общем-то и нет надобности жениться. Разумеется, Макс желал всего лучшего своему брату и его жене, однако жизненные наблюдения убедили его в том, что семейная идиллия обычно длится только до первой ссоры. Две его любовных связи закончились довольно быстро, когда женщины обнаружили, что не в силах изменить холостяцкие убеждения Макса. А тут уж не до любви.
Так он и жил – без детей и без жены. Макс просто не представлял себя в роли отца. Улыбнувшись Фрэнки, он неуклюже покачал его на руках.
– Твоя мама явно ошиблась, выбрав меня, правда?
Фрэнки издал нечто вроде «агу-у».
Однако на самом деле Лидия сделала удачный выбор. Каковы бы ни были взгляды Макса на перспективу иметь собственных детей, ему претила сама идея сдать малыша в приют. Жизнь научила его, что казенные воспитатели говорят одно, а делают, как правило, совсем другое, не заботясь о благе детей. Ему обещали, что он останется вместе с братом, а потом забрали его, плачущего и отбивающегося, от Грегори и разлучили их на двадцать с лишним лет. После этого боль и недоверие накрепко засели в душе Макса, поэтому сейчас он не желал обращаться за помощью к властям, чтобы не лишать Фрэнки возможности со временем вернуться домой.
– Надо просто найти твою маму, малыш, и вернуть тебя ей, – сказал Макс, робко гладя шелковистую щечку ребенка. – Уверен, она сама нуждается в помощи.
На самом деле он не был уверен, что ему удастся отыскать мать Фрэнки, но ребенок улыбался и смотрел на него так доверчиво, что Макс почувствовал прилив сил. Он решил, что если придется натравить на Лидию юристов, то он сделает это. Он не может спасти всех детей в мире, но, черт побери, обязательно поможет ребенку, оставленному у его дверей!
– Еще пара минут, и пойдем в дом, ладно? – спросил Макс у Фрэнки, все еще надеясь на возвращение одумавшейся Лидии.
Ожидая, он прикидывал, что нужно ребенку прямо сейчас, в первую очередь. Не еда, поскольку Фрэнки выглядел чрезвычайно упитанным. Не пеленки или купание – от ребенка пахло детской присыпкой. Очень хорошо, подытожил Макс, значит, у меня есть время подумать, какие шага следует предпринять.
– А могло быть и хуже, малыш. – Он ласково потрепал Фрэнки за подбородок. – По крайней мере, ты еще слишком мал, чтобы запомнить, как тебя бросила мама.
А вот он хорошо помнил, как его бросил отец. Не мог забыть. И у него остался только брат Грегори. А через две недели их разлучили. Ноющая боль напомнила Максу, что он никогда не избавится от чувства горечи и одиночества. Двадцать с лишним лет он провел без единого близкого человека, потому что служащие приюта почему-то не пожелали оставить их с братом вместе. И вот теперь благодаря отцу – а скорее благодаря его, Макса, известности – он знает, где находятся его родные. Однако сейчас они были для Макса почти что незнакомцами, просто людьми, имеющими общие кровные узы. Брат работал оператором на телевидении и мотался по всему миру, а отец осел в Канзасе, купил на сбережения индюшачью ферму...
Нет, черт побери, подумал Макс, прижимая Фрэнки к плечу. Я не доверюсь властям, которые сами определяют, что лучше для ребенка. Не допущу, чтобы Фрэнки прошел через то, через что я прошел... Годы без единой близкой души, которая могла бы позаботиться обо мне, слишком зеленом и беспомощном, чтобы как-то изменить свою жизнь. У взрослых имеется выбор. А у детей его нет.
Макс посмотрел на Фрэнки. Так, а что же делать с ребенком? Ведь нужны какие-то вещи, пеленки, питание...
Внезапно в голову пришла мысль, что Лидия могла оставить все это или еще одно письмо, с кем связываться в случае крайней необходимости... Если повезет, он найдет что-то в Корзине. Окрыленный надеждой, держа Фрэнки одной рукой, Макс опустился на колени и принялся осматривать корзину. Он нашел еще одно одеяло, пару памперсов, пустую бутылочку с соской, ползунки... но ни записки, ни письма.
– Похоже, твоя мама не оставила мне никакого выхода, да, Фрэнки?
С губ мальчика неожиданно сорвалось что-то вроде возмущенного крика.
– Ха! Я и не сомневался, что ты меня понимаешь, – с усмешкой сказал Макс, поднимаясь с колен. – И, поскольку ты умеешь говорить, может, расскажешь мне, почему ты очутился у моей двери? Каким испытаниям подвергла меня судьба на этот раз?
Фрэнки молчал.
– Не желаешь выдавать свою мамочку, да? Может, она хочет, чтобы я тебя вырастил? Ладно-ладно, подожду со своими вопросами, пока мы отыщем твою мамочку. Очень хочется кое о чем ее расспросить. На какой это странице своей книги я предлагаю приносить мне детей? И где был ее здравый смысл, когда она отождествила все, о чем я написал, со своим поступком? Ну все, пора домой, надо что-то делать.
Сначала надо просмотреть журнал посещения семинаров и отыскать адрес Лидии, затем съездить в супермаркет, может, там кто-то что-то знает. Далее, Лидия с ребенком непременно приехала на такси, поэтому, возможно, разумнее и проще нанять детектива.
Силясь вспомнить лицо Лидии среди тысячи лиц, которые ему приходилось видеть и в супермаркете, и на своих семинарах, Макс уложил Фрэнки в корзину и взялся за ее ручки, собираясь войти в дверь. В этот момент перед его домом с визгом остановилась машина, из которой с водительского места выскочила женщина.
– Прошу вас, подождите! – крикнула она. – Мне надо поговорить с вами.
Это явно не «Лидия из супермаркета на углу» – Макс ничуть не сомневался, что никогда не видел эту особу. Он остался на крыльце, а стройная молодая женщина, стуча каблучками, поспешила к нему.
– Гм, простите, я не могу разговаривать, – буркнул Макс, стараясь не встречаться с незнакомкой взглядом. – Мне надо закончить стирку.
– Тогда как раз хорошо, что я приехала, – заявила она, закидывая на плечо ремешок своей сумочки. – Вы хоть знаете, что ребенка надо сначала раздеть, прежде чем купать его?
Теперь Макс был вынужден посмотреть на незнакомку.
– Вы уверены? – притворно-недоверчиво спросил он. – Запушу в стиральную машину, заодно и одежда постирается.
Отбросив с лица золотистый локон, женщина вытаращила глаза и покачала головой.
– Только не говорите мне, что вы не Макс Купер.
– Ладно, не скажу.
Подобный ответ равносилен признанию. Какого черта я сделал это? – удивился Макс. Потому, что на незнакомке босоножки на высоком каблуке, придающие ей определенную сексуальность? Или потому, что мне очень понравились ее золотистые волосы и большие карие глаза? Или черная узкая юбка и короткий жакет? Черт побери, похоже, я становлюсь идиотом при виде хорошенького личика!
– А вы кто такая? – поинтересовался Макс.
– Я Кэтлин Седдрик, адвокат Лидии Эштон, – представилась все еще смущенная незнакомка.
Макс обратил внимание, что ногти на ее длинных тонких пальцах покрыты розовым лаком. Ему нравился розовый цвет у женщин. А губы у нее блестящие, почти натурального кораллового цвета... Так и тянет их поцеловать.
Макс нахмурился. Все в этой женщине соответствовало его представлениям о совершенстве, за исключением одного – она была адвокатом. Он подумал, что должен бы испытать облегчение. Наконец явился кто-то, представляющий интересы Лидии. Значит, эта Кэтлин сможет забрать у него Фрэнки. Но тем не менее она адвокат, поэтому следует держать язык за зубами и ожидать какого-нибудь подвоха. Макс не сомневался, что подвох последует.
Да, тот еще выдался вечерок!
3
Значит, он и есть Макс Купер.
Кэтлин Седдрик внимательно разглядывала стоящего перед ней высокого широкоплечего мужчину. По словам Лидии, ее клиентки, ради которой она приехала сюда, Макс Купер обладает каким-то магнетизмом. Он может заворожить толпу, заставить вспомнить обиды, прошлое, а потом убедить всех в том, какие они чудесные и сильные, несмотря ни на что. Купер может также заставить людей поверить в то, что они действительно творцы своих судеб. Его истории вдохновляли слушателей и вселяли в них надежду.
Кэтлин недоверчиво вскинула бровь. Вот этот парень? Это невозможно. И, хотя он выглядит довольно привлекательным – симпатичный, твердый взгляд темных глаз, модная рубашка, отлично сшитые брюки, – Кэтлин он показался простым смертным. Но, возможно, такое впечатление создалось потому, что, заинтригованная байками Лидии Эштон, Кэтлин прочитала книгу Макса и пришла к выводу: он зарабатывает себе на жизнь точно таким же способом, как коммивояжер, который предлагает средства от всех болезней и немедленное решение всех проблем.
«Поймай свою мечту, измени свою жизнь». Какая чушь! Лидия явно слегка тронулась умом.
– Очень жаль, что моя клиентка посещала ваши дурацкие семинары, лучше бы она тратила деньги на оплату моих счетов, – заявила Кэтлин, чувствуя, что готова произнести хорошую речь, может, даже одну из лучших. – Господи, о чем она только думала, когда решила оставить вам своего ребенка?! Собственного ребенка! Какому-то охотнику за удачей, которого толком не знает!
Макс бросил на нее свирепый взгляд, но промолчал.
Кэтлин с печальным видом покачала головой. Господи, да где же его харизма?!
– Я прочитала вашу книгу и должна сказать, что она не произвела на меня впечатления. Похоже, вы живете в каком-то нереальном мире.
– Что касается сегодняшнего вечера, кажется, вы правы, – согласился Макс. – Остается только надеяться, что все это длинный дурной сон. – Он покачал корзинку, в которой заворочался Фрэнки. – Если вы хотите вернуть книгу и получить назад свои деньги, мэм, советую обратиться в книжный магазин. Поскольку вы оторвали меня от важного дела, то прошу извинить...
– Похоже, вы не понимаете меня, мистер Купер, поэтому постараюсь объяснить. Я приехала за ребенком. Лидия явно совершила жуткую ошибку.
– Могли бы мне этого и не говорить.
В этот момент Фрэнки нащупал погремушку и принялся трясти ее.
– Тогда отдайте мне Фрэнки, – предложила Кэтлин.
– Да ни за что. – Глядя на нее, Макс прищурился. Насколько он понимал, эта леди сильно разозлилась на Лидию за то, что она оставила Фрэнки у «охотника за мечтой». И, заполучив Фрэнки, эта особа наверняка сдаст его в приют. – Именно мне Лидия прислала письмо с просьбой позаботиться о ее сыне. Наверняка у нее имелись определенные причины довериться мне, а не кому-то другому.
Кэтлин стало не по себе. Лидия вчера разыскивала ее, но она не смогла перезвонить ей. А если бы смогла и узнала, что Лидия задумала, то непременно убедила бы молодую женщину довериться только ей. В худшем случае, она забрала бы Фрэнки и избежала бы этой неприятной сцены. А в лучшем – отговорила бы Лидию от глупого шага.
Кэтлин решила, что она сама во всем виновата.
– Я не посторонний человек, – заявила она. – Фрэнки мой клиент.
– Да ладно вам. – Макс с серьезным видом уставился на макушку детской головки. – Эй, Фрэнки, чем ты платишь своему адвокату... игрушечными деньгами?
– Он использует свое обаяние и разум. – Кэтлин скривила губы, демонстрируя свое презрение к юмору Макса. – Чего вам явно не хватает.
– Да, конечно, очень легко быть обаятельным, если ты ребенок. А нам, взрослым, приходится трудиться, чтобы изображать обаяние. – Макс усмехнулся.
О Господи, да у него, оказывается, ямочки на щеках! Кэтлин решила, что пора уезжать, пока она не открыла для себя что-нибудь еще, с помощью чего Макс Купер сводил с ума таких женщин, как Лидия.
– Послушайте, моя клиентка, наверное, надеялась, что я приеду сюда и заберу Фрэнки. Если это не так, то почему она оставила мне вот это?
Достав из сумочки два листа бумаги, Кэтлин протянула их Максу. Когда он брал их, их пальцы соприкоснулись. При этом оба вздрогнули, словно от страха после удара молнии.
Кэтлин поспешно отдернула руку и добавила:
– Я нашла оба эти письма, когда вернулась домой. Одно из них с вашим адресом. Кстати, как Лидия его узнала?
– Наверное, прочла на чеках, которыми я расплачивался в супермаркете, – предположил Макс и поклялся себе пользоваться впредь только наличными.
– А еще здесь копия письма, которое она отправила вам. Если бы я не задержалась в конторе, то сумела бы вовремя отговорить Лидию от дурацкой причуды осуществить свою мечту... какой бы ни была эта мечта.
– Почему вы считаете дурацкой причудой желать, чтобы в вашей жизни произошло что-то чудесное?
Несколько секунд Кэтлин внимательно вглядывалась в темные глаза собеседника. Они светились теплом, которого ей не приходилось наблюдать у состоятельных клиентов, обращавшихся к ней в последнее время. На какое-то время Кэтлин попала под обаяние этого тепла.
– Думаю, вы сами не станете тратить время на планирование чудес, которые никогда не произойдут, – промолвила она, сглотнув подступивший к горлу комок. – Мечты – это пустая трата драгоценного времени.
– А я так не считаю. Мечты – это единственное, ради чего стоит жить.
– Лидии следует жить ради своего ребенка, мистер Купер. И не надо было ей бросать Фрэнки ради погони за радужными мечтами. Никакая мечта не может быть важнее благополучия ребенка. – Карие глаза Кэтлин с вызовом посмотрели на Макса.
– Целиком и полностью согласен с вами.
Господи, неужели ей удалось одержать победу? Наблюдая, как Макс читает письма, Кэтлин подумала: не стоит в случае с этим господином оперировать такими понятиями, как «победа» и «поражение»... В отношениях с ним нельзя ни в чем быть уверенной до конца. Однако Кэтлин трудно было перестроиться, поскольку в своей жизни и в работе она давно оперировала только такими понятиями. Все три года с того момента, как стала работать адвокатом, да еще несколько лет до этого. «Победа» – «поражение». Мировое соглашение – победа. Судебное разбирательство – поражение. Новый клиент – победа. Крушение надежд...
Кэтлин покачала головой. Она понимала, что такой человек, как Купер, оперирует другими понятиями. Например, «мечта» и «желание», а все трудности жизни – это просто вымышленные образы, с которыми надо не бороться, а игнорировать их. Что ж, ее игнорировать у него не получится.
Осознавая, что адвокат Лидии с грустным видом разглядывает его, Макс закончил читать переданные ему письма. Одно из них было копией того, что он получил. А во втором, написанном на той же бумаге и тем же прыгающим почерком, Лидия умоляла Кэтлин Седдрик позаботиться о Фрэнки... в случае, если Макс Купер не окажется тем образцом добродетели, каким он ей представляется.
Но если Лидия не была на сто процентов уверена в порядочности своего гуру, то почему все-таки оставила Фрэнки мне? – недоумевал Макс. Ох уж эти женщины, вечно они создают проблемы из ничего!
– Лидии следовало оставить ребенка вам и не втягивать меня во все это, – проворчал он, возвращая письма.
– Именно об этом я и говорю.
– Так почему же она поступила иначе?
Ответа на этот вопрос у Кэтлин не было, она могла только догадываться. Лидия Эштон пришла в ее юридическую контору и пожаловалась на плохие условия проживания в маленькой дешевой квартире. Кэтлин пообещала поговорить с нерадивым домовладельцем и заставить его сделать необходимый ремонт. Однако, занявшись делами других клиентов, которые в отличие от Лидии платили за услуги, Кэтлин не успела выполнить свое обещание. И, наверное, Лидия решила, что если адвокат так занята на работе, то у нее совсем не будет времени возиться с Фрэнки.
Но Кэтлин много работала для того, чтобы заполучить состоятельных клиентов и устроить свою жизнь так, как ей того хотелось. Однако она и стала адвокатом для того, чтобы работать с людьми, которые нуждаются в ее помощи.
– Какие бы ни были у нее причины для этого, – продолжил Макс, не дождавшись ответа, – она уехала и оставила ребенка мне, надеясь на мою порядочность. Поэтому, если я кому и могу отдать ребенка, то только его родственникам.
Глаза Кэтлин сверкнули огнем. Какое-то время Макс даже любовался ее глазами, пока не вспомнил, как она насмехалась над стремлением людей осуществить свою мечту. Нахмурившись, Макс напомнил себе, что в его жизни нет времени на женщин.
Правда, это не означало, что он не может смотреть на них.
– Будьте благоразумны, мистер Купер, – почти ласково попросила Кэтлин. – Я уверена, у такого занятого человека, как вы, нет времени ухаживать за ребенком. А у меня есть.
Ее вкрадчивый тон вызвал у Макса раздражение. Таким тоном говорили социальные работники, чтобы успокоить его, они обещали, что он скоро снова увидится с братом. И с тех пор Макс перестал доверять людям. Он не собирался отдавать Фрэнки этой женщине... нравится ей это или нет. Силы небесные убедили Лидию доверить ребенка именно ему, и он не станет гневить судьбу и отказываться от Фрэнки.
– Кроме того, – продолжила Кэтлин, которой показалось, что противник уже колеблется, поддавшись ее увещеваниям, – почему вы обязаны заботиться о ребенке, которого вам подкинули?
– Потому что мне хочется заботиться о нем, – просто ответил Макс. – Разве я не романтик?
– Да уж, это точно. – Кэтлин вздохнула. – Мужчины всегда доставляют мне массу проблем.
Ага, леди перестала гневаться и теперь изображает смиренную жертву, подумал Макс и усмехнулся.
– А почему вам так хочется забрать Фрэнки? – спросил он.
Кэтлин не собиралась сообщать ему истинную причину, поэтому привела то же самое объяснение, каким сама оправдывала свои действия.
– Я не считаю себя вправе оставлять его здесь с этаким современным торговцем чудодейственными снадобьями, который, правда, продает не склянки с непонятным содержимым, а торгует мечтами. Готова поспорить, что у вас имеется даже реклама.
– Вы имеете что-то против свободного предпринимательства?
– Ага, значит, у вас точно есть реклама!
Макс не успел ответить, Фрэнки заворочался в корзине, протягивая к Кэтлин ручонки.
Кэтлин охватило чувство одиночества, преследовавшее ее уже несколько лет, но не успела она потянуться к малышу, как Купер забрал его из корзины. Увидев мальчика вблизи и сгорая от желания подержать его на руках, Кэтлин необычайно расстроилась. Однако она отогнала прочь все мысли и вернулась к своим аргументам – чтобы победить.
– Послушайте, мистер Купер, не имеет значения, почему Лидия оставила Фрэнки у вас. Она бросила своего ребенка, а это означает, что она была не в своем уме... Особенно если уверовала в вашу чепуху о том, что мечту можно осуществить, просто если захочешь этого.
У Макса хватило смелости улыбнуться в ответ.
– Вы считаете осуществление своей мечты чепухой? – спросил он. – Неужели у вас нет никаких фантазий, которые вам хотелось бы осуществить?
Темно-голубые глаза Макса показались Кэтлин просто бездонными, и на какое-то мгновение у нее действительно появилась фантазия... связанная с Купером, но которую она не могла осуществить на глазах у невинного ребенка. Кэтлин поспешила обуздать свое воображение.
– Я живу в реальном мире.
– О, как это скучно, – разочарованно отозвался Макс.
Кэтлин поймала себя на том, что не может оторвать взгляда от этого мужчины с ребенком на руках. Купер был высоким, широкоплечим, несколько грубоватым на вид, однако необычайно хорошо смотрелся с малышом на руках. Фрэнки вел себя спокойно – задумчиво сосал палец, положив голову на грудь Макса. Сердце Кэтлин дрогнуло, она подумала о том, что, возможно – но только возможно, – в ее жизни грядут перемены...
Прекрати! – приказала она себе. Кэтлин читала в газетах о Купере, и, по ее мнению, они были совершенно разными людьми. Он жил в мире грёз, а она – в абсолютно реальном.
– Послушайте, мистер Купер, – продолжила Кэтлин, хотя уже жутко устала от этого спора. У нее был трудный день, много клиентов, а теперь еще и это. Побыстрее бы забрать Фрэнки и отвезти к себе домой. – Мне очень не хочется звонить в социальную службу, чтобы быть спокойной за судьбу ребенка. Но, похоже, мне придется сделать это.
– Нет! – протестующе воскликнул Макс и, ухватив Кэтлин за запястье, крепко сжал его.
Кэтлин оцепенела, устремив взгляд на его руку, и почти тут же тиски ослабли.
– А мы не могли бы продолжить наш разговор в доме? – предложил Макс. – Мне кажется, малышу надо поменять памперс. Вы не поможете мне занести в дом корзину?
– Мистер Купер, да вы меня едва не довели до драки! – возмутилась Кэтлин.
Но она не собиралась уезжать отсюда без Фрэнки. А значит, следовало убедить Купера в своей правоте – и чем быстрее, тем лучше.
