Текст книги "Искажение разума и другие преступления (ЛП)"

Автор книги: Рой Якобсен

Соавторы: Мари Аннет
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Дождь стучал по лобовому стеклу. Я смотрел, как дворники движутся по стеклу, пока думал о том, как едва выжил.

Жизнь агента МП всегда была такой трудной? Если да, Линна была храбрее, чем я думал. Не считая работу в «ККК», последний раз я ощущал себя относительно безопасно в кабинете Дженкинса, выбирая книги и хихикая из-за «Камасутры».

Я подумал о книгах и протяжно вздохнул.

– Ты в порядке?

Я поднял голову и посмотрел на Линну за рулем.

– А?

– Ты тихий.

– Думаю о последовательности событий в «Детонаторе».

От моего бодрого тона она повернулась к дороге. Я вспомнил, как она сжимала меня, когда опасное зелье затапливало комнату. Слезы в ее глазах, когда она подумала, что я погиб. И то, как она покраснела, глядя на меня, когда мы выбрались в безопасность.

Может, она не ненавидела меня за то, что я был мификом-преступником, нарушившим правила МП. По крайней мере, ненавидела не так сильно.

– Линна… – хотя нет. Не важно.

– Что?

– Ничего.

– Что ты собирался сказать? – не унималась она.

– Забудь, – идея была глупой. Она не согласится.

Она убрала руку с руля и легонько шлепнула меня по плечу.

– Можешь просто сказать? У меня не хватает нервов на все загадки.

Она так сильно хотела знать? Я расслабился на сидении.

– Я хотел спросить, можно ли заехать в одно место перед тем, как ты бросишь меня за решетку.

– За бургерами? – раздраженно уточнила она.

– Нет, – хотя я не мог бы отказаться от бургеров. – В… мою квартиру.

Она посмотрела на меня.

– Видишь ли, через пару дней нужно платить на аренду. Я не могу заплатить, и все мои вещи выбросит хозяин квартиры. А там есть пара вещей… – я тяжко вздохнул. – Пара вещей, которые я не хочу потерять. Хоть они и понадобятся мне лет через восемьдесят, когда МагиПол выпустит меня из тюрьмы.

Я мог забрать вещи, сбежав, но я упустил уже три шанса, вряд ли появится еще один.

Она с подозрением смотрела на меня.

– Где твоя квартира?

Я приподнял бровь.

– Нет уж. Не скажу, пока не согласишься отвести меня. Иначе ты запрешь меня в камере и устроишь там обыск.

– Почему ты не забрал эти вещи, когда бежал из страны?

– Не было времени, и я не знал, пошли ли по моему следу охотники. Я не хотел привести их к дому. Я собирался попросить хозяина квартиры переслать вещи почтой.

За деньги. Хорошую сумму, я знал того жадного гада, но я мог это позволить… пока МагиПол не конфисковала содержимое моего банковского счета.

Она нервно водила ладонями по рулю, а потом выдохнула, волосы трепетали у лица.

– Куда ехать?

Я выпрямился и посмотрел на нее.

– Серьезно? Ты это сделаешь?

Она хмуро посмотрела на меня.

– Если хоть что-то предпримешь, я телепортирую твои конечности на дно океана.

– Какие именно конечности?

– Все.

– О, тогда… тут налево.

Я направлял ее по улицам в Кол-Харбор, шикарный район с высокими жилыми зданиями с видом на длинные пляжи и океан. Мы остановились на парковке для гостей у высокого дома со стеклянными стенами.

– Ты тут живешь? – спросила она. – Да ладно. Ты ведешь меня в засаду.

Я толкнул дверь.

– Нет. Я тут живу… или жил. Честное слово скаута.

Она выключила двигатель, забрала ключи и прошла за мной к двери с ладонью на сумке. Сколько я хотел поставить на то, что она держала в руке шарик из мрамора, готовая бросить им в мою спину и отправить меня во тьму обморока второй раз за день?

Внутри за столом сидел швейцар. Он взглянул на нас и профессионально улыбнулся.

– С возвращением домой, мистер Моррис.

– Спасибо, Харди. Я потерял ключи. Можешь впустить меня в квартиру?

– Конечно, – он вскочил и пошел впереди нас, нажал на кнопку лифта. Двери звякнули и открылись. Линна наступала мне на пятки, пока я шел рядом с Харди. Он прижал брелок к панели внутри, а потом выбрал одиннадцатый этаж. Дверь закрылась, и лифт поехал вверх.

Линна прожигала взглядом дыры в моем затылке всю дорогу в лифте.

Двери еще раз звякнули и открылись, и Харди пошел по ковровой дорожке коридора с дверями с номерами. У 1106 он остановился и отпер замок.

– Хорошего вечера, мистер Моррис. Дайте знать, если нужен новый ключ.

– Заметано, – сказал я, а он направился к лифту. Я открыл дверь.

Знакомый запах дома и затхлости комнаты, которую давно не проветрили, ударил по мне. Я вошел, вздыхая, взгляд скользил по просторной кухне, переходящей в большую гостиную с электрическим камином и окнами во всю стену с видом на гавань.

– Вычурно, – едко отметила Линна. – За преступления хорошо платят, да?

Я пожал плечами, слишком сильно устал, чтобы парировать.

– Бери вещи, – рявкнула она. – Мы тут не задержимся.

Я не стал разуваться – вряд ли я вернусь и смогу злиться из-за грязи на блестящем паркете – а пошел к короткому коридору. Три двери ждали там, и я открыл центральную, прошел в свою спальню. Там было просторно, с кроватью королевского размера и высокими окнами.

Я прошел к тумбочке у кровати, но, когда я присел, чтобы дотянуться до нижней полки, Линна появилась у моего плеча.

– Погоди! – она отодвинула меня локтем, присев рядом, и заглянула на содержимое полки. Она замерла. – Это…

Я потянулся мимо нее и вытащил несколько книг. Я выпрямился, и она тоже поднялась, все еще хмурясь.

– Книги? – возмутилась она. – Ты за этим приехал?

– Ага.

– И что в них особенного? Они ценные?

Для меня – да. Для остальных – ни капли.

– Если переживаешь, проверь сама.

Я вручил их ей, удивив ее, а потом прошел в гардеробную. Она была почти пустой. Моя одежда висела вдоль ближайшей стены, аккуратно, на плечиках.

Я порылся в вещах, пока она открыла потрепанную книгу «Приключения Гекльберри Финна», хмурясь из-за неожиданно обычной истории внутри. Когда она подняла взгляд, я почти снял футболку.

– Что ты делаешь? – пронзительно спросила она.

– Переодеваюсь. Чистая одежда. Это приятно, знаешь? – я снял футболку и бросил ее на пол, вытащил темно-синюю футболку. – Я могу насладиться пару минут, пока меня не нарядят снова в комбинезон.

Ее рот открылся и закрылся, а я надел чистую футболку, поправил ее и сбросил обувь. Я расстегнул пояс, и она перевела взгляд на книги в своих руках. Она подняла книгу Марка Твена и хмуро посмотрела на Библию в кожаном переплете под ней.

– Я думала, ты не был набожен, – начала она, поднимая взгляд. Я как раз спустил жуткие трусы из МП по бедрам.

Ее глаза выпучились, и я чуть не фыркнул. Я был уверен, что она отвела взгляд до того, как что-нибудь заметила, но она все еще пошатнулась от шока, словно я начал танцевать у шеста. Стопка книг в ее руках опасно покачнулась.

– Не урони, – предупредил я, надевая чистые боксеры. Ах, намного лучше. – И я не набожен.

– Тогда почему у тебя Библия? – спросила она, глядя на пол. Ее щеки пылали.

Я надел потертые удобные джинсы.

– Потому что она была особенной для кое-кого другого.

– Кого?

Я не ответил, просунул пояс в новые джинсы и застегнул его, обулся. Я прошел мимо нее в спальню и замер у кровати. Запах геля для стирки ударил по моему носу, в груди болело. Чистая одежда была запахом дома.

Сбегу я из участка МП или нет, но я еще не скоро смогу насладиться запахом или ощущением дома.

– Что еще ты хочешь взять? – спросила Линна, выйдя за мной.

– Ничего. Это все.

Она нахмурилась, сомнений было больше, чем подозрений, в этот раз.

Я взглянул на нее, а потом рухнул на кровать. Лицо уткнулось в мягкое одеяло, и я застонал.

– Что ты делаешь?

Я перекатился на спину на матраце, закрыл рукой глаза.

– Ты знаешь, какие койки в камере? Это последняя кровать, на которой я полежу… в ближайшие годы. Дай минутку запомнить ощущения.

Ответом было молчание. Через миг матрас прогнулся. Я посмотрел из-под руки, Линна сидела на углу кровати и озиралась, хмурясь.

– Не так я представляла место, где ты живешь, – пробормотала она.

– И я. Это в десять раз лучше, чем другие места, где я жил, – я прикрыл глаза снова. – Ригель посоветовал место. Думаю, это здание принадлежит ему. Я был не против, и «ККК» хорошо платили.

– Ах, да. За мошенничество и воровство.

– Пожалуй, да.

Ее голос стал еще холоднее.

– Ты даже не переживаешь, что обманывал людей?

Я подумал о книгах в ее руках, но вжался сильнее в одеяло и вдохнул запах дома.

– Быть мификом-преступником лучше, чем быть человеком-фриком.

– Ты – не человек.

– Я не знал, что был мификом, помнишь? «ККК» нашли меня. Они рассказали мне о магии.

Матрац скрипнул, она подвинулась.

– Я понимаю, но когда ты понял, что они были преступниками, ты… должен был покинуть гильдию.

Я приоткрыл глаза, но видел только свою руку, лежащую на лбу. Странное желание делиться информацией угасало, но я рассказал достаточно, так что мог закончить правдой.

– Мне нигде не было места. Люди не хотели меня рядом. Из-за меня им было неуютно… я пугал их. Куда бы я ни пошел, все хотели избавиться от меня, пока Ригель не пригласил меня в свою гильдию. Там меня не просто приняли… я был полезен. Я был частью команды, – я резко выдохнул. – Так что отвечу на твой вопрос: мне было плевать на то, что делает гильдия. По крайней мере, уйти не захотелось.

Кровать выгнулась. Тихие шаги, и теплая ладонь потянула за мое запястье, подняла руку. Линна склонилась надо мной и заглянула в мои глаза.

– Кит… ты… – она пыталась подобрать слова, задумчиво поджала губы.

Я смотрел на ее нежные губы, удивленный тем, какими заманчивыми они казались.

Она разглядывала мое лицо, ее румянец вернулся. Она резко выпрямилась.

– Ты нарушил закон. Но… если ты поможешь поймать Квентина, я сделаю, что смогу, чтобы обвинений против тебя стало меньше.

– Что ты можешь?

– Пока не знаю, – ее глаза вспыхнули. – Но я выясню.

Горло странно сдавило, и я понял, что верил ей. Я верил, что она поможет мне.

Теперь я растерялся. Я был на кровати. Было сложно сосредоточиться, пока я лежал на кусочке рая. Я сел, пока не потерял хватку на реальности. Линна отодвинулась, я встал с матраца.

– Думаю, мы можем идти, – я посмотрел на книги под ее рукой. – Но… их нужно убрать в безопасное место.

Если они отправятся в участок со мной, я никогда их не увижу. Блин. Почему я не подумал об этом раньше?

Линна приподняла стопку.

– Я… могу придержать их для тебя. Пока что.

Я прищурился.

– Ты берешь мои вещи в заложники?

– Нет, я предлагаю приберечь их для тебя, пока ты не будешь готов забрать их.

– Это воспоминания, а не гримуары. Ты не найдешь в них ничего для…

– Я пытаюсь быть мягче! – перебила она. – Ты спас мне жизнь, и я хочу ответить добром!

Сомнения охватили меня, но она пронзила меня яростным взглядом, но не обвиняла, как чаще всего, а… Я не знал, что взгляд задел меня так, что я захотел верить ей.

– Ладно, – сдался я. Хотя у меня не было варианта лучше. – Спасибо.

Строго сжатые губы стали улыбкой. Настоящей. Милой улыбкой.

Думая о ее предложении сохранить мои книги, я забрал их из ее рук и покинул спальню. Я с тоской посмотрел на гостиную и направился к двери.

– Кит, – она задержалась у моего огромного плоского телевизора – одну из моих покупок для квартиры. – Уверен, что больше ничего не хочешь сохранить?

Я покачал головой.

– Тут больше нет моего. Квартира была с мебелью.

Она, хмурясь, присела на корточки у тумбочки телевизора.

– А это?

Я прошел к ней и посмотрел на полки, полные коробочек DVD и Blu-ray. Я сел на пятки.

– Я собирал их, начав работу в «ККК». Я всегда хотел коллекцию фильмов, но не мог позволить… – я закашлялся. – Но, да, тут нет редких изданий. Я могу их найти снова, если будет шанс, – вяло закончил я.

Но я был обречен на жизнь в бегах или за решеткой.

Линна провела ладонью по собранию комедий, включая полное собрание «Монти Пайтона», и остановилась на «Касабланке».

– О-о, – сказал я. – Классика.

Она вытащила ее с полки.

– Я такое не видела.

– Серьезно? Все должны хоть раз посмотреть «Касабланку».

– Хм, – она посмотрела на иллюстрацию Ингрид Бергман и Хамфри Богарта, драматично прижавшихся друг к другу на обложке. – Выглядит…

– Не смей говорить «скучно». Это самый красивый фильм в истории.

Она недоверчиво приподняла бровь.

– Да! – ее бровь поползла выше, и я вдруг странно смутился. – Это о том, как быть частью чего-то большего. Думаю, в этом есть красота.

Она поймала нижнюю губу зубами.

– Может… – она сделала паузу. – Может, нам стоит его посмотреть.

Я фыркнул и поднялся на ноги.

– Конечно. Можешь загрузить на телефон, встать у моей камеры, и я буду смотреть поверх твоего плеча.

Она осталась на корточках, все еще сжимая диск.

– Я про сейчас.

Я застыл, шагая к двери, и посмотрел на ее макушку.

– Зачем? Хочешь убедиться, что это фильм, а не диск с моими преступными тайнами?

– Нет, просто… – она резко встала, избегая моего взгляда. – Не важно.

Она стала опускать диск на подставку, но я поймал ее запястье.

– Ты серьезно? Ты хочешь посмотреть «Касабланку» сейчас? В моей квартире?

Она что-то пробормотала, щеки порозовели.

– Что, прости?

– Я сказала, что нам не нужно спешить в участок, – она вяло потянула руку, но я не отпустил. – Уже поздно, и расследование не продолжится до утра. Ты не скоро сможешь продолжить собирать коллекцию, так почему не насладиться фильмом еще раз?

Я позволил ей убрать руку. Она с опаской подняла взгляд, поняла, что и я смотрел на нее насторожено.

– Что? – фыркнула она. – Это была просто идея.

– Я… – качая головой, я признался. – Я не пойму, обманываешь ли ты меня.

– Обманываю?

– Да. Вдохновила меня незаконной ночью кино, дождешься начала фильма и застегнешь на мне наручники, а потом утащишь в участок, зловеще хохоча.

Она моргнула дважды, закатила карие глаза так, что ее голова отклонилась. Она прижала диск к моей груди.

– Включай фильм, Кит.

Она прошла к дивану, опустилась на подушки и скрестила руки, выжидая.

Ого, она была серьезна.

– Мне поискать попкорн?

Две с половиной минуты спустя я сидел рядом с ней с большой миской попкорна на одной ладони и с пультом в другой руке. Она взяла попкорн, смазанный маслом, и бросила в рот.

Я пытался не пялиться.

Фильм начался, и моя тревога пропала, на экране медленно крутился черно-белый глобус, камера сосредоточивалась на Северной Америке.

– Когда это было снято? – спросила она, взяв больше попкорна из миски.

– 1942. Фильм снят посреди Второй Мировой войны и выпущен посреди войны. Они сняли его через пять месяцев после Перл-Харбор.

Она тихо хмыкнула с интересом и отклонилась, чтобы смотреть. Мы доели попкорн, и я отодвинул миску на столе. Я устроился удобнее, подушки дивана прогнулись. Моя рука задела ее руку, но она не отвела взгляда от экрана.

Я подавил желание комментировать, дал фильму затянуть ее, но когда толпа в баре Рика запела «La Marseillaise», чтобы заглушить группу нацистов, поющих немецкий гимн, я не сдержался.

Я склонился к ней, моя рука прижалась к ее руке. Я прошептал:

– Присмотрись к тем, кто поет.

Она прищурилась.

– Та женщина плачет?

– Некоторые отсюда были выжившими в войне. Они сбежали от нацистов в Европе и убежали в Америку, а потом спели об этом в «Касабланке». Для них это было настоящим.

– Ого, – тихо сказала она.

Когда мы добрались до важной сцены между Риком и Ильзой под дождем в аэропорту, я разошелся, цитировал лучшие строки Богарта в унисон с ним. Линна смотрела то на меня, то на экран, уголки ее рта подрагивали от каждой строки.

В правильный момент, подражая Богарту, я коснулся пальцами ее подбородка и произнес своим лучшим мелодраматичным баритоном:

– Я выпью за тебя, малыш.

Она миг смотрела на меня большими глазами, а потом рассмеялась и отбила мою ладонь.

– Из-за тебя я пропустила это!

– Ой, – я с улыбкой схватил пульт и отмотал фильм. – Обещаю, что не буду тебя отвлекать… хотя бы полминуты.

Она рассмеялась, снова закатив глаза. Ее веселье пробило маску агента, и я смог лучше разглядеть женщину под ней – и, если честно, мне могла понравиться девушка, которую я видел.

Но я пожалею из-за этих чувств.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Там прошел дождь?

Я забрался на верхнюю койку и рухнул. Я лег на спину, поправил серый комбинезон, пока стало хоть немного удобнее, скучая ужасно по футболке и джинсам. И моей огромной кровати. Комбинезоны и койки в камерах придумывали без учета удобств.

Дункан прислонялся к стене напротив кровати, глядя на меня. Мои волосы были мокрыми от дождя, и это привлекло его внимание.

– Немного, – ответил я, стараясь звучать так, словно это был нормальный разговор в тюрьме.

– Да? – его глаза засияли, он отошел от стены, приблизился к койкам.

«Только не трогай меня, не трогай, не трогай».

– Ага.

– Как это было?

Что он искал? Описание воды, ниспадающей с небес? Мне написать хокку?

Я вздохнул.

– Не знаю, Дункан. Дождь лился с неба. Было мокро.

Он помрачнел от моего сухого ответа, он снова прислонился к стене.

– Повеселился в поездке? Я слышал, они заставили тебя охотиться на лучшего друга.

Слухи быстро разносились в камерах МагиПола.

– Квентин – не мой лучший друг, – ответил я. – Не говори мне, что ты не использовал бы шанс, чтобы выйти, если бы его предложили.

Гидромаг пожал плечами.

– Может, да, может, нет. Я знаю, что непросто общаться с МП. Это точно.

– Ты пообщался бы, – сказал я, – если бы появился шанс сбежать.

Он покачал головой и пропал на нижней койке. Металлическая основа задрожала.

– И это тебе не помогло.

Я медленно вдохнул. Он был прав. Но Линна и не связала меня.

Но шансы на побег не были высокими. Это не останавливало меня раньше, когда мне было девять лет, я выпрыгнул с пятого этажа в сугроб, чтобы не получить ремнем от противного приемного отца, но хоть я выглядывал шанс с Линной, ничего не вышло.

Отчасти я не хотел рисковать будущим без уверенности в шансе, который Линна мне не даст, если только я не серьезно наврежу ей. Например, столкнув ее в разъедающее зелье.

Но нужно было провести черту. И если я так ее предам, она вернется из мертвых, чтобы убить меня своей магией отрицания.

Мы так и не поймали Квентина. У меня еще были шансы до дня вынесения приговора, или, может, мне не стоило бояться этого. Если я заслужу уважение в глазах Блит, если Линна сдержит обещание помочь мне…

Я потер рукой лицо. Я серьезно думал доверить будущее Линне и Блит, слушающимся закона? Я думал, что лучше было принять наказание?

Что на меня нашло?

Я повернулся на живот, выглянул на Дункана, который, казалось, гонял слюну во рту.

– Тебя уже вызвали на суд? – спросил я у него.

– Да. Четырнадцатого июня.

– В один день со мной.

Он проглотил слюну.

– Они, наверное, собирают важных шишек в один день, чтобы Совет судей разобрался со всем одним махом.

Всех серьезных шишек? Они объединили меня с этим безумцем? С каких пор фирма адвокатов-мошенников была равна убийству семнадцати человек?

– Сколько у тебя обвинений? – спросил я.

– Семнадцать. Это ясно. А у тебя?

– Шестьдесят один.

– Это много.

Ага, Шерлок.

– Ты знаешь, сколько лет меня ждет? – я не ждал настоящего ответа от безумного парня.

– С этими ребятами сложно сказать.

– Как думаешь, сколько тебе дадут? – мой приговор не мог быть больше, чем у психопата с магией воды.

– О, я не буду сидеть ни дня.

– Бред, – рявкнул я. Как можно быть таким чокнутым? – Тебя ждет пожизненное. Никак иначе.

– Ты такой тупой? – фыркнул он. – Меня ждет смертный приговор.

Его спокойный тон ошеломил меня.

– Что? Ты уверен?

– С МП уверенности нет, но, скорее всего, так будет. И они не ждут. Когда получаешь смертный приговор, думаю, они дают… две недели? А потом… – он провел пальцем по шее, добавляя милое звуковое сопровождение.

– О… ясно.

Я повернулся и посмотрел на потолок, не мигая. Шестьдесят одно обвинение. Этого хватит на смертный приговор? Вряд ли, ведь Линна отметила, что многие обвинения порвались бы легче, чем картон под дождем.

Но, как и сказал Дункан, с МП уверенности не было.

Если подумать, слушание и короткий приговор были лучше жизни изгоя – хотя игра Харрисона Форда и Томми Ли Джона делали ее заманчивой – но если меня могли казнить, тогда нет, спасибо. Вариант Б уже не подходил.

Улыбка Линны появилась перед глазами, но я отогнал ее, попытался подсчитать, сколько часов осталось до вынесения приговора. Я сдался, поняв, что не знал, который час. Но меньше трех сотен. Меньше трех сотен часов для побега.

И, если я не смогу убежать, я пойду на суд следом за Дунканом, и МП могла убить нас.

* * *

Я управлял дыханием, напрягся. Предплечья упирались в пол, тонкое одеяло с койки действовало как матрац для йоги. Я держал тело почти вертикально, ноги были в воздухе, колени – согнуты, ступни выгнулись к голове. Пот стекал по спине к шее, я медленно дышал, мышцы горели.

– Как это называется? – спросил Дункан скучающим тоном, отдыхая на койке, скрестив ноги в лодыжках.

– Поза скорпиона, – я выгнул спину сильнее, сжимаясь плотнее. Все мышцы и суставы натянулись.

– Не выглядит сложно.

Ага. Дункан не смог бы держать себя прямо.

Несмотря на мою тревогу, я проспал почти всю ночь – бой с телекинетиками и побег от ловушки с зельем утомили. Но я проснулся с затекшим и ноющим телом, и долгое скучное утро на твердой койке не помогло. Мое решение? Размять мышцы йогой.

Кстати, если кто-нибудь скажет, что йога – разминка для девочек, смело зовите их идиотами.

Вздохнув, я распрямил тело и опустил ноги на пол. Я сел на пятки и вытер ладонью лоб. Капля пота стекала к челюсти.

Мелкие глазки Дункана проследили за ней, и я поежился.

Повернувшись, чтобы не смотреть на него прямо, я поправил рукава комбинезона, чтобы они не мешали следующей позе. МП не давали одежду для занятий спортом или запасной комбинезон, и я снял верхнюю половину и завязал на поясе так, чтобы ткань не сильно промокла, и торс остался голым.

Я собирался занять восьмиугольную позу, но кто-то постучал в дверь нашей камеры. Это снова был Бородатый Дровосек с отличным именем.

Он тряхнул волшебными наручниками.

– Капитан хочет тебя видеть.

– Сейчас?

– Очевидно, что сейчас.

Раздражение и почти безумная надежда смешались во мне насчет того, что меня ждало дальше – и если все пройдет хорошо, этот поход из камеры будет последним. Я встал.

Дункан ухмыльнулся мне.

– Снова идешь поиграть с милым агентом?

– Или Блит решила порубить меня на кусочки и использовать как приманку для вампира.

– Думаю, ты узнаешь.

Круто. Спасибо.

Бородач отпер камеру и махнул мне выйти в коридор. Я потянулся к узлу ткани на поясе, но кожа была липкой от пота, и я не хотел испортить единственный наряд. Варианта лучше не было, и я вышел так.

Агент нахмурился.

– Оденься нормально.

– Чувак, я разминался. Дай мне минуту остыть.

– Когда я надену наручники, ты не сможешь надеть рукава.

Я пожал плечами.

Он потерял терпение, застегнул наручники и повел меня в ту же допросную, что и раньше. Через миг я неудобно сидел на том же старом стуле, с теми же старыми цепями, прикованными к тому же старому столу. Дверь за агентом хлопнула.

Я отклонился на стуле, металл впился в голую спину. Фу, холодно.

Дверь тут же распахнулась. Линна решительно прошла, заметила меня и застыла, раскрыв рот. Следом за ней вошла Блит и врезалась в ее спину.

– Агент Шен! Ты… – Блит заметила меня. – Моррис!

– Да? – невинно спросил я.

– Почему ты не одет?

– Я был занят, когда агент Дровосек пришел за мной.

Щеки Линны вспыхнули. Я поймал ее взгляд и приподнял брови, ее румянец стал ярче.

– Разминался, – добавил я, поднял ладони, цепи звякнули. Я неловко убрал пару прядей мокрых волос со лба. – Но если бы я знал, когда ждать нашей встречи, я бы подготовился для вас, дамы.

Блит прошла к столу с охапкой папок цвета острого соуса. Она опустила стопку на стол с грохотом, и несколько папок съехало и упало на пол.

– Вы уронили пару… – начал я, помогая.

– Надень футболку.

– Это не футболка. Это комбинезон. И – конечно, – я звякнул цепями.

Она перевела взгляд с моих запястий на мое тело, а потом села напротив меня, пнув папку в процессе.

Я попытался снова.

– Вы уронили…

– Я не хочу быть тут, – рявкнула она. – Я хочу, чтобы ты понимал это. Ясно, мистер Моррис?

– Думаю, да, – ответил я, хотя не понимал. Я не был Скалой, но мое тело не могло так возмущать. – Где бы вы хотели быть?

– Допрос твоих коллег оказался разочаровывающим. Так что, хоть я хочу быть в другом месте, я тут, чтобы ты ответил на мои вопросы.

– Ах, вы проверили записную книжку Ригеля.

Она сунула руку в стопку папок на столе, вытащила книжку и бросила мне. Из-за наручников я не смог ее поймать, и она стукнула меня по голой груди.

Линна издала приглушенный странный звук. Я взглянул на нее, она стояла у закрытой двери, поджав губы, словно так могла подавить румянец. Я перевел взгляд на книжку на моих коленях.

– Посмотри на запись про Хильду Миллс, – приказала Блит.

Я полистал имена, разделенные по алфавиту, пока не добрался до «М». Хильда Миллс, менталист. Там был телефонный номер, электронная почта, а возле имени Ригель добавил «ГД».

Я ухмыльнулся. Миллс была новым адвокатом, известной тем, как хорошо она врала.

– ГД, – сказала Блин. – Голубой Дым.

О. Точно. Я кивнул, словно об этом и думал.

– Вижу.

– Мы нашли девять имен с такой пометкой. Одно – Квентин, еще пятеро в участке – два телекинетика, напавших на вас с агентом Шен вчера, и трое, арестованных при падении гильдии.

– Кто именно эти трое? – спросил я. Кого Ригель брал на тайные встречи? Джефф и Джофф не поставили планку высоко, и я хотел знать, кто еще получил приглашение вместо меня.

– Не важно. Они не говорят.

– Я думал, вы умеете заставлять пленников говорить.

Глаза капитана вспыхнули, но она не успела пригрозить мне силой, Линна кашлянула.

– Нам нужно найти еще троих, – она осмелилась шагнуть ближе к моим оголенным мышцам. – Если Квентин пытается сделать нечто, связанное с «Голубым Дымом», он мог связаться с ними.

– И вы хотите, чтобы я выдал их.

Блит вытащила три папки из стопки и разложила передо мной.

– Коллин Шарп. Назарио Валдез. Мэгги Кук.

Я знал их, но не подал виду. Мяч был у меня, и я решал, как им сыграть.

Квентин говорил, что Ригель не объяснял членам «Голубого Дыма», кем были их соучастники, но если мой друг-эмпат добрался до подземного убежища раньше нас и стал связываться с группой Ригеля, он, наверное, знал о Коллине, Назарио и Мэгги.

Кого он стал бы выслеживать первым? Угадать было невозможно, не зная, чего он пытался достичь. Он мог сомневаться в своих планах, раз посетил провидца. Но он уже не сомневался. Дженкинс сказал Квентину, что гадание было положительным.

Что там говорил Дженкинс? Что-то про женщин и сигару с дымом?

Я посмотрел на Линну.

– Телефон у тебя с собой?

Она посмотрела на мое лицо, и я приподнял брови. Куда она смотрела до этого?

– А что? – спросила она, снова кашлянув.

– Посмотри поэму из гадания Квентину. Ее написал тот же, что и «Книгу джунглей».

Она вытащила телефон, Блит нахмурилась.

– Зачем это? Я не буду основывать расследование на гадании.

– Даже если вы не верите в гадание, Квентин верит.

– Послушайте, – Линна смотрела на экран телефона. – «Тысячи мэгги готовы в ярмо тебя заманить; но женщина – женщина только, с сигарой ее не сравнить».

Ох, это было даже лучше, чем я думал. Я постучал по папке с именем Мэгги Кук.

– Думаю, я знаю, кого ищет Квентин.

Блит убрала две другие папки в стопку и открыла оставшуюся.

– Мэгги Кук. Аркана. Тридцать пять лет. Гильдия «Дым и зеркала».

Линна нахмурилась.

– Она не из «ККК»?

– Нет, потому она избежала поимки.

Избежала? Она считалась преступницей, потому что ее имя было в записной книжке мертвеца?

– Она – не плут, – пробормотал я. – Она хорошая.

– А ты можешь судить, кто хороший? – Блит фыркнула. – Шестьдесят одно обвинение указывает на иное.

Линна шаркнула ногой.

– Капитан Блит, я говорила вам, что он спас вчера мою жизнь.

Она рассказала стальному капитану участка, как ее помощник-пленник спас ее? Я думал, что этот позорный миг она не станет описывать. И я не спас ее. Она уже обезвредила зелье к тому времени, а я позорно геройствовал.

Блит поджала губы.

– Я еще рассмотрю тот случай подробно. И вам стоит помнить, что для таких, как он, манипуляции – это просто.

Линна напряглась и скрестила руки.

– Вряд ли Кит такой же, как другие плуты из «ККК». Его обвинения нужно рассмотреть в свете их влияния на его вхождение в общество мификов…

– Хватит, – Блит ударила папкой Мэгги Кук по столу. – Я решу, заслужил ли мистер Моррис поблажек. Ваша работа – поймать Квентина Бьянчи.

Линна стиснула зубы. Ее плечи дрогнули, она глубоко вдохнула и повернулась ко мне.

– Что ты можешь рассказать о Мэгги. Мы отправили агентов к ее дому, месту работу и гильдии, и никто не может ее найти.

Я подавил едкий ответ и сказал серьезно, насколько мог:

– Наверное, она заметила агентов и залегла на дно.

– Поведение невиновной женщины, – сухо отметила Блит. – Если она ничего плохого не делала, то нет повода и прятаться.

– О, да, повода нет, хотя вы хотите арестовать ее без повода, – я подавлял желание вспылить. – Но Мэгги из параноиков, и она не станет сидеть на месте после произошедшего с Ригелем.

– Какими были ее отношения с Ригелем? – спросила Блит.

– Фрилансер. Ригель нанимал много фрилансеров.

– Ты можешь связаться с ней?

– Это будет непросто.

– Почему?

– Как я и сказал, она – параноик. Она не будет по своей воле говорить с жуткими агентами МП.

– Значит, у тебя есть идея лучше, – Линна еще ни разу не закатила глаза во время этого допроса, но я видел, что она была готова. Закатывание глаз было заряжено, как пуля в пистолете, и ждало момента.

– Да. Но сработает, только если на пару минут ты уберешь свою магию отрицания и дашь мне использовать мою магию.

Она выстрелила, закатив глаза. Это было сильно. Ее зрачки полностью пропали за веками.

Я скрывал напряжение. Я провел ночь и почти весь день, думая о том, что казнь могла стать неизбежной. Решение? Я не мог больше ждать шанса сбежать.

Пора было устроить эту возможность.

Блит презрительно фыркнула почти хором с Линной.

– С чего ты взял, что я это позволю?

Я уперся локтями в стол, подпер ладонями подбородок и улыбнулся. О, она позволит. Как только я опишу свой «план», она не сможет устоять и позволит.

Но я не собирался говорить капитану, что не собирался допускать арест Мэгги Кук, как и не собирался еще хоть раз заходить в этот участок.