Текст книги "Детектив США. Книга 1"

Автор книги: Росс Макдональд

Соавторы: Джадсон Пентикост Филипс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Хиллман снова налил себе виски и выпил полстакана.

– На вашем месте я бы воздержался от столь обильных возлияний, – заметил я. – Возможно, сегодня самый важный день в вашей жизни и вам предстоит принимать ответственные решения…

Глава V

Усадьбу Карлсонов, расположенную ярдах в двухстах от дома Хиллманов, я нашел по почтовому ящику с фамилией владельцев, поднялся на каменное крыльцо и постучал в дверь. Мне открыла интересная рыжеволосая женщина. Она холодно взглянула на меня зеленоватыми глазами.

– Что вам угодно?

Я решил, что если не солгу, мой визит на том и кончится.

– Я из страховой компании и…

– У нас тут не разрешается обход домов с предложением услуг.

– Я страховой инспектор, миссис Карлсон, и ничего не собираюсь вам предлагать. – Для большей убедительности я вынул из бумажника соответствующую визитную карточку (в свое время мне пришлось работать для страховых фирм).

– Вы по поводу моей разбитой машины? – удивилась она. – Я думала, все решено еще на прошлой неделе.

– Нас интересует причина аварии. Насколько я понимаю, машина была украдена?

Миссис Карлсон заколебалась.

– Да, подтвердила она. – Машина была украдена.

– Кем-нибудь из хулиганов, проживающих по соседству?

Мой прозрачный намек заставил миссис Карлсон смутиться.

– Правильно. И я очень сомневаюсь, что авария была непредумышленной. Он угнал мою машину и разбил ее только из-за неприязни.

Женщина произнесла эти слова так, словно давно ждала случая поделиться с кем-нибудь накипевшим.

– Интересная гипотеза, миссис Карлсон. Вы не возражаете, если я войду?

Миссис Карлсон впустила меня в коридор, я сел у телефонного столика и достал блокнот, а она встала рядом и облокотилась на перила лестницы.

– Чем вы можете подкрепить свою гипотезу? – спросил я, держа карандаш наготове.

– То есть что он умышленно разбил мою машину?

– Да.

Миссис Карлсон прикусила полную губу и помолчала.

– Видите ли, – заговорила она, – этот подросток – его зовут Том Хиллман – интересовался нашей дочерью. Он был очень милым мальчиком, но потом вдруг изменился к худшему. Раньше он чуть не все свое свободное время проводил у нас, и мы относились к нему как к сыну. Потом отношения испортились.

Совершенно испортились.

– Почему?

Миссис Карлсон сделала резкий жест:

– Страховой фирме, да и вообще кому бы то ни было, ни к чему это знать.

– Возможно, мне придется говорить с самим виновным, и я бы хотел предварительно уточнить кое-что. Он живет рядом с вами, не так ли?

– Если вы имеете в виду его родителей, то так. Самого же Тома они, по-моему, куда-то отправили. Мы прекратили всякие отношения с четой Хиллманов. Они, видимо, вполне приличные люди, но из-за этого мальчишки поставили себя в очень глупое положение.

– Куда же они отправили сына?

– Скорее всего в какое-нибудь специальное заведение для малолетних преступников. И правильно сделали – в последнее время он вообще вел себя отвратительно.

– То есть?

– Ну как же! Разбил мою машину, причем, вероятно, в пьяном виде. Это раз. Постоянно торчит в барах на Нижней Мэйн-стрит – уж я-то знаю. Это два.

– Он был в баре и в ту ночь, когда разбил машину?

– Надо думать, если он все лето не вылазит оттуда. А самое неприятное – он пытался и Стелле привить свои дурные склонности. Из-за этого, собственно, и произошел разрыв между нашими семьями.

Я сделал пометку в блокноте.

– Вы не могли бы уточнить свою мысль, миссис Карлсон? Нас интересует все, что имеет хотя бы косвенное отношение к дорожным происшествиям и авариям, так сказать, их социальная подоплека и фон.

– Как вам сказать… Ну, например, однажды он затащил Стеллу в один из этих ужасных кабаков. Вы только представьте себе: привести невинную шестнадцатилетнюю девочку в кабак на Мэйн-стрит! Вот тогда мы и решили, что Тома Хиллмана для нас больше не существует.

– Ну, а Стелла?

– Она у нас умница. – Миссис Карлсон бросила быстрый взгляд на верхнюю площадку лестницы. – Мы с отцом заставили ее понять, что ни к чему хорошему ее дружба с Томом Хиллманом не приведет.

– Она не причастна к этой истории с вашей машиной?

– Нисколько!

– Но это же неправда, мама, и ты знаешь, что говоришь неправду! – послышался негромкий, но ясный голос сверху. – Я сказала тебе, что…

– Молчи, Стелла! Иди и больше не вставай. Если ты так больна, что не могла пойти в школу, значит, тебе нужно лежать.

Миссис Карлсон начала было подниматься по лестнице, но навстречу ей торопливо спустилась худенькая девушка с большими, очень выразительными глазами и гладко зачесанными назад темно-русыми волосами. На ней были брюки и голубой шерстяной свитер с высоким воротником.

– Я чувствую себя гораздо лучше, – по-детски вызывающе заявила она. – Во всяком случае, чувствовала, пока не услышала, как ты лжешь про Томми.

– Как ты смеешь! Марш в свою комнату!

– Уйду, если ты перестанешь лгать.

– Заткнись!

Миссис Карлсон взбежала на несколько ступенек, отделявших ее от дочери, схватила Стеллу за плечи, с силой повернула и увела. Я слышал, как девушка твердила: «Лгунья, лгунья, лгунья…». Потом хлопнула дверь, и все смолкло.

Миссис Карлсон спустилась ко мне минут через пять со свежей косметикой на лице, в зеленой шляпе с пером, в клетчатом пальто и перчатках. Она направилась прямо к двери и распахнула ее настежь.

– Я очень спешу. Мой парикмахер сердится, когда я опаздываю.

Я вышел первым, а за мной, сильно хлопнув дверью (вероятно у нее в этом деле была большая практика), хозяйка дома.

– Где же ваша машина? – спросила она из-за моей спины.

– Я спустился на парашюте.

Миссис Карлсон остановилась и не сводила с меня глаз, пока я не дошел до конца подъездной аллеи, потом круто повернулась и снова направилась к дому.

Я дошел до ворот усадьбы Хиллманов и свернул на принадлежащую им дорогу, когда уловил среди деревьев какой-то шорох. Я подумал, что это возятся птицы, но, к моему удивлению, из-за деревьев появилась Стелла в голубой лыжной куртке с натянутым на голову капюшоном и завязанными под подбородком тесемками. В таком виде она, и без того юная, казалась совсем девочкой. Стелла кивнула мне и приложила палец к губам:

– Мне нельзя показываться, меня будет искать мать. А я думал, она торопится к парикмахеру. Очередная ложь, – решительно заявила Стелла.

Последнее время она постоянно лжет.

– Почему?

– И мать и отец всегда были прямыми людьми, но история с Томом выбила их из колеи… Как и меня.

– Тебе не следовало бы ходить под дождем, ты же больна.

– Я вполне здорова… Во всяком случае физически. Мне просто не хочется встречаться с ребятами в школе и отвечать на их вопросы.

– О Томе?

Стелла кивнула.

– Я даже не знаю, где он сейчас. А вы?

– И я не знаю.

– Вы полицейский или кто-то еще?

– Когда-то был полицейским, а теперь «кто-то еще».

Стелла вдруг отбросила капюшон куртки и прислушалась.

– Вы слышите? Мать ищет меня.

Действительно, далеко за деревьями женский голос звал: «Стелла!

Стелла!».

– Она убьет меня, но кто-то же должен раскрыть правду. Вон там, выше по склону, на одном из деревьев у Томми есть хижина… Я хочу сказать, была, он соорудил ее, когда был еще мальчишкой. Мы можем поговорить там.

Я отправился вслед за девушкой по заросшей тропинке и вскоре увидел на ветвях дуба маленькую, крытую толем хижину с приставленной самодельной лестницей, побуревшей, как и сама хижина, от непогоды. Стелла быстро вскарабкалась по ней и скрылась внутри; через ничем не прикрытое окно из хижины вылетел красноголовый дятел, уселся на соседнее дерево и принялся ругать нас. Издали все еще доносился сильный, но уже несколько хрипловатый голос миссис Карлсон.

– Хижина Робинзона, – улыбнулась Стелла, как только я присоединился к ней. Девушка сидела на краешке деревянной кровати с матрацем, но без одеяла.

– В детстве мы с Томми проводили тут целые дни. – В голосе Стеллы прозвучала тоскливая нотка – нотка сожаления о тех днях. – Но потом, повзрослев, мы перестали здесь встречаться, это выглядело бы неприлично.

– Тебе нравится Том?

– Я люблю его, и мы хотим пожениться. Пожалуйста, не подумайте о нас чего-нибудь плохого. Нам вовсе не нужно покрывать женитьбой какие-то свои грехи. – На лице Стеллы появилась брезгливая гримаса, словно од мысль о «грехах» казалась ей противной. – Мы поженимся, как только Томми закончит университет или начнет работать. В средствах мы нуждаться не будем.

– Не будете? Это как же?

– Родители Томми – люди богатые.

– А как твои родители? Они не станут возражать?

– Может, и станут, но запретить не смогут.

Я подумал, что все так и будет, если… если Томми останется жив.

Девушка, очевидно, заметила тень сомнения, скользнувшую по моему лицу, и уже другим тоном спросила:

– С Томми все в порядке:

– Надеюсь.

Стелла дернула меня за рукав:

– Где он, мистер?

– Не знаю, Стелла. Меня зовут Лу Арчер. Я частный детектив и пытаюсь помочь Тому. Ты хотела рассказать мне об аварии.

– Да, да! Я одна во всем виновата. Отец и мать пытаются выгородить меня, а это только ухудшает положение Томми.

– В тот вечер машиной управляла ты?

Девушка покачала головой:

– Меня с ним не было, но я сказала ему, что он может воспользоваться нашей машиной, взяла в комнате у матери ключ и передала ему. Мне ведь разрешено брать машину.

– Миссис Карлсон знает эти подробности?

– Оба они знают – и отец и мать, я все рассказала им в воскресенье, но они уже заявили в полицию и не захотели взять обратно свое заявление. По их словам, это не меняет того факта, что Том разбил машину.

– Но зачем она понадобилась твоему другу?

– Том сказал, что ему нужно обязательно съездить повидать одного человека, а отец не разрешает взять машину, ему за какую-то провинность вообще запрещено покидать дом. Мои родители ушли на весь вечер, а Том обещал вернуться часа через два. И кто бы мог подумать, что его не будет всю ночь!

Я ни минуты глаз не сомкнула.

– Куда же он ездил?

– Не знаю.

– А зачем?

– Тоже не знаю. Он сказал только, что это для него «мое важное дело в жизни.

– Он ничего не говорил насчет выпивки?

– Томми не пьет. Ему нужно было встретиться с кем-то…

– Например, с продавцом наркотиков?

Стелла широко раскрыла глаза.

– Мистер Арчер, почему вы все время ищите в моих словах какой-то грязный смысл?

– Наверное, потому, что мне часто приходится иметь дело с грязными людишками… Между прочим, иногда даже мать наркомана и его девушка не знают, что он принимает наркотики.

– Томми категорически против всяких наркотиков, он знает, что они сделали с некоторыми…

Девушка спохватилась и закрыла рот рукой.

– Ты хотела сказать…

– Ничего я не хотела.

Установившееся между нами взаимопонимание явно шло на убыль, и я попытался восстановить его.

– Послушай, Стелла, я роюсь в грязи вовсе не для забавы. Тому угрожает серьезная опасность. Ты обязана сказать мне, если он связан с наркоманами.

– Этим занимается кое-кто из его приятелей-музыкантов, – пробормотала девушка. – Но они не станут его втягивать.

– Что за «приятели-музыканты»?

– Ну, ребята, с которыми он этим летом играл на пианино, пока не запретил отец. Томми ходил на их воскресные концерты в «Баре на этаже».

– В один из тех кабаков, о которых говорила мать?

– Это не кабак, и ни в какие кабаки Томми меня не приглашал. Просто удобное место, где они собираются и играют. Он хотел, чтобы я послушала.

Томми – хороший пианист, и они даже звали его в свой ансамбль.

– Кого из участников ансамбля ты знаешь?

– Только одного – Сэма Джекмена. Он когда-то работал гардеробщиком в пляжном клубе, а теперь играет на тромбоне. В ансамбле есть еще саксофонист, трубач и барабанщик, но их я не знаю.

Порыв холодного ветра проник в окно хижины, и Стелла вздрогнула. Голоса миссис Карлсон уже не было слышно. Я испытывал неловкость, задерживая девушку так долго, но мне хотелось услышать от нее все, что она знала.

– Скажи, Стелла, как по-твоему, субботняя поездка Тома имела какое-нибудь отношение к его приятелям-музыкантам?

– Нет. Он бы сказал мне. Это было что-то более секретное.

– Он так и сказал – «секретное»?

– А зачем ему нужно было говорить? Я видела, как он волновался.

– По-хорошему или по-плохому?

Девушка пожала плечами:

– Какая разница? Во всяком случае, он не выглядел испуганным, если это вас интересует.

– Я хочу выяснить, не болен ли он.

– Болен?!

– Да… Какое-нибудь нервное заболевание.

– Ужасная глупость!

– Тогда почему отец Тома увез его из дому?

– Увез?! – Стелла так близко наклонилась ко мне, что я почувствовал на лице ее дыхание. – Куда увез? В психиатрическую больницу?

– Нечто вроде того – в школу «Забытая лагуна». Но я очень тебя прошу: ни слова об этом родителям.

– Не беспокойтесь. Я не посвящаю их в свои секреты… Так вот он где!

Ну и лицемеры! – На глазах девушки блеснули слезы. – Вы сказали, ему угрожает опасность… Они что, хотят сделать ему трепанацию черепа, как в пьесе Теннесси Уильямса?

– Нет. Там, где он был, ему ничто не угрожало. Но позавчера вечером он бежал из школы и попал в руки преступников.

– Каких преступников?

– Вот это я и пытаюсь установить. Может, это его приятели из «Бара на этаже»?

Стелла отрицательно покачала головой. От холода у нее уже начали синеть губы, и я решил прекратить разговор.

– Тебе, пожалуй, пора возвращаться, Стелла.

Девушка сложила руки на груди.

– Я не уйду, пока вы не расскажете мне все. Я не ребенок.

– Признаться, я не хотел говорить тебе, а то, что сказал, не подлежит огласке и лишь ухудшит положение, если дойдет до ушей тех, кто не должен знать.

– Все крутятся вокруг да около, вокруг да около! – с ноткой презрения воскликнула Стелла. – Точь-в-точь как мой отец… Скажите, за Томми требуют выкуп?

– Да, но мне кажется, что тут не совсем обычное похищение. Не исключено, что Том пришел к этим людям добровольно.

– Откуда это известно?

– Так заявил один из них.

Стелла наморщила лоб.

– Тогда почему же Томми угрожает опасность?

– Но если он знает этих людей, они вряд ли отпустят его. Из опасения, что он выдаст их.

– Пожалуй. Значит, не зря я боялась, что он влип в какую-то историю. А его мать ни слова мне не сказала! Я уж начала думать, что Томми покончил с собой, а они скрывают.

– Почему у тебя возникла такая мысль?

– Утром после аварии он позвонил мне, и мы встретились здесь, в хижине.

Мне бы не надо этого говорить, но… вы же были откровенны со мной. Он хотел еще раз повидать меня и попрощаться навсегда.

– Он говорил что-нибудь о самоубийстве?

– Нет, но был очень подавлен и сказал, что никогда не вернется домой. Я прямо извелась и только вот сейчас немножко успокоилась – после того, что вы рассказали мне… Но зачем ему понадобилось идти к преступникам?

– Пока неясно. Скажи, Стелла, а вот эта авария… Не пытался ли он действительно покончить с собой?

– Все может быть, – вздрогнула девушка. – Он же сказал, что не хочет возвращаться, но не объяснил почему.

– Возможно, мне удастся что-нибудь выяснить, когда я осмотрю разбитую машину. Кстати, где она?

– У Ринго, на его площадке для металлолома. – Девушка поднялась и беспокойно переступила с ноги на ногу. – Мама, наверно, уже собирается разыскивать меня с помощью полиции. Вы сообщите мне, если узнаете о Томми что-нибудь новое?

– Пожалуй, будет трудновато, учитывая настроение твоей матери. Почему бы тебе не связаться со мной, как только представится возможность? Вот по этому телефону ты всегда сможешь меня найти. – Я подал ей свою визитную карточку.

Стелла поблагодарила, быстро спустилась по лестнице и исчезла среди деревьев.

Глава VI

Я вернулся в город и свернул на главную улицу. Здесь, в старых, обветшавших домах, размещались многочисленные дешевые кафе, бильярдные и лавки, торговавшие всякой рухлядью. Мокрые от дождя тротуары были почти безлюдны.

Я поставил машину перед магазином спортивных товаров и справился у владельца, где находится «Бар на этаже». Он показал на запад, к морю, и заметил:

– Днем бар обычно закрыт.

– А где гараж Ринго?

– В трех кварталах к югу отсюда, на Сенджер-стрит, перед первым светофором после железнодорожных линий.

Я поблагодарил его.

– Не стоит благодарности. – Это был человек средних лет, с усами песочного цвета, явный неудачник, пытающийся скрыть свои беды и огорчения под напускной жизнерадостностью. – Могу продать водонепроницаемый чехол для шляпы.

– Сколько?

– Доллар и два цента.

Я не возражал, и он надел чехол на мою шляпу.

– Конечно, красоты он не прибавляет, но…

– Красота – понятие относительное.

– Вот именно, – улыбнулся он. – Я сразу понял, что вы умный человек.

Мое имя Боткин, Джозеф Боткин.

– Лу Арчер.

Мы обменялись рукопожатиями.

– Рад познакомиться. Надеюсь, вы не сочтете меня излишне любопытным, если я спрошу, почему такой человек, как вы, захотел выпить в заведении вроде «Бара на этаже»?

– А почему бы и нет?

– Не нравится мне, как там ведутся дела. Эта забегаловка компрометирует весь наш район, хотя он и так не блещет своей репутацией.

– Как же именно там ведутся дела?

– Ну взять хотя бы такой факт: в баре все вечера напролет околачиваются подростки, причем, оказывается, с разрешения хозяев.

– А чем еще они занимаются, хозяева?

– Я, кажется, разболтался. – Торговец взглянул на меня и прищурился. – Не слишком ли много вы задаете вопросов? Вы, часом, не из финансовых органов? Одним словом, бар открывается в пять вечера…

Было двадцать минут пятого. Я вернулся к машине и, выехав на Сенджер-стрит, без труда отыскал гараж Ринго, окруженный высоким деревянным забором, на котором большими белыми буквами была намалевана фамилия владельца. Я миновал ворота и направился к открытой двери конторки, где меня дружелюбно встретила черная овчарка. Вслед за ней из конторки вышел коренастый толстяк с большим, туго обтянутым клетчатой рубашкой животом.

– Извините, мы не ожидали клиентов… Лев, ты не укусишь его, правда?

Овчарка повела на меня глазами и, разинув пасть, высунула длинный язык.

– Чем могу быть полезен, мистер? – спросил Ринго.

– Я хочу взглянуть на машину. Ринго обвел рукой двор гаража.

– У меня их сотни, – хмыкнул он, – но ни на одной из них вы не сможете выехать отсюда.

– Мне нужно осмотреть одну конкретную машину, – ответил я, предъявляя визитную карточку страхового агента, одну из тех, что всегда имел при себе для подобных визитов. – Это довольно новый, насколько мне известно, «додж», принадлежавший некоей миссис Карлсон и разбитый примерно неделю назад.

– Знаю. Сейчас покажу.

Ринго надел черный прорезиненный плащ, и мы в сопровождении Льва пошли по узкой дорожке между двумя рядами разбитых машин. Один вид продавленных радиаторов и капотов, разбитых вдребезги ветровых стекол, оторванных бамперов, рваных сидений и лопнувших покрышек наводил на мысль о мировой катастрофе.

– Все машины в этом ряду совершенно негодные, – пояснил Ринго. – Машина миссис Карлсон – вторая с конца, а вон тот «понтиак», – сразу за ней, доставлен позже. Машины неслись навстречу друг другу и столкнулись на полном ходу. Оба водителя погибли. – Он вздрогнул. – Без крайней необходимости я никогда не езжу по автострадам.

– А при каких обстоятельствах была разбита машина Карлсон?

– Ее самовольно взял покататься мальчишка Хиллманов, проживающих по соседству с Карлсонами. Вы же понимаете, как обращаются с чужой машиной эти сопляки! По словам регулировщиков, он прозевал поворот, съехал с дороги, пытался снова выбраться на нее, но перевернулся и врезался в дерево.

Я подошел к машине и осмотрел ее со всех сторон. На крыше кузова, на капоте и на бамперах виднелись глубокие вмятины, словно кто-то в ожесточении колотил по ней кувалдой. Ветровое стекло отсутствовало, распахнутые дверцы чудом держались на петлях. Тщательно осматривая машину, я обнаружил в щели между сиденьем водителя и спинкой небольшой кусок белого пластика с прикрепленным к нему латунным ключом и надписью: «№ 7. Мотель «Дак».

– Осторожно, не порежьтесь обо что-нибудь, – предупредил Ринго. – Что вы, собственно, ищите?

Прежде чем повернуться к Ринго, я незаметно сунул ключ в карман.

– Не могу понять, как мальчишка остался цел.

– Он ведь держался за рулевое колесо, а оно, на его счастье, не сломалось.

– А нельзя ли допустить, что он разбил машину умышленно?

– Сомневаюсь. Нужно быть психом, чтобы пойти на это, хотя от нынешних мальчишек можно ожидать чего угодно.

– Кто-нибудь мог быть с ним в машине?

– Тоже сомнительно. У сидений нет привязных ремней, значит, пассажиры здорово бы пострадали. – Ринго взглянул на небо и нетерпеливо добавил: – Знаете, мистер, если вас интересуют подробности, обратитесь в дорожную полицию, а мне пора закрываться.

Часы показывали пять без десяти, и я вернулся к «Бару на этаже». Внутри уже горело несколько лампочек, но дверь все еще была закрыта. Я вынул из кармана найденный ключ и принялся размышлять, как он оказался в разбитой машине. Помимо всего прочего, это могло означать, что изящная миссис Карлсон неверна своему супругу.

Вскоре после пяти низенький человек в красном пиджаке открыл дверь бара и встал за стойку. Я вошел и сел напротив него. Теперь он показался мне значительно выше. Заглянув за стойку, я увидел, что он стоит на деревянной платформе высотой около фута.

– Там мне удобнее наблюдать за залом, – объяснил бармен и ухмыльнулся:

– Вот моя жена ростом около шести футов и соответствующего телосложения.

Кстати, ей давно бы пора быть тут, – недовольно добавил он, взглянув на часы. – Вам что?

– Коктейль из виски с лимонным соком и фруктами… Вы хозяин?

– Я и жена – партнеры.

– А тут у вас неплохо, – заметил я, хотя ничего особенного не видел – все, как в посредственных барах и дешевых ресторанах с третьеразрядными варьете. У двери в кухню, прислонившись к стене, стоял старик – официант и, казалось, дремал.

– Спасибо. Мы рассчитываем еще кое-что улучшить. – Разговаривая, бармен ловко готовил коктейль. – Я что-то не помню вас. Вы раньше не заглядывали к нам?

– Я из Голливуда. Говорят, у вас выступает довольно приличный джаз.

– Верно.

– Он и сегодня будет играть?

– Нет, только по пятницам и субботам. В обычные дни у нас маловато клиентов, а музыкантам надо платить. Вы антрепренер?

– Иногда я представляю некоторых музыкантов. У меня агентство в Лос-Анджелесе.

– Сэм захочет поговорить с вами. Он руководитель джаза.

– А как с ним связаться?

– Проще простого. У меня есть его адрес. Минуточку.

В бар вошла молодая особа с пышной фигурой, стянула с себя прозрачный плащ и, небрежно скатав, сунула под прилавок. У нее был римский нос, а на груди поблескивало несколько ожерелий, словно у какой-нибудь опереточной дивы.

– Опаздываешь, – сурово взглянул на нее владелец бара. – Ты же знаешь, я не могу работать без старшей официантки.

– Извини, Тони. Рейчел снова задержалась.

– Найди другую няню.

– Но Рейчел так хорошо относится к ребенку! Нельзя же взять совершенно незнакомую женщину.

– Ну хватит, сейчас не время болтать. Отправляйся на свое место.

– Да, мистер Наполеон!

С обиженным видом женщина отошла от стойки и встала у двери, в которую по двое и по трое все чаще входили посетители, в большинстве совсем юные или молодые. Весело смеясь и болтая, встряхивая своими драгоценностями, женщина рассаживала их за столиками.

Бармен наконец вспомнил обо мне:

– Вот адрес Сэма Джекмена. Телефона у него нет, но он живет почти рядом.

Он передал мне листок из блокнота, на котором карандашом было написано:

«Мимоза, дом 169, квартира 2».

Это был старый, с облупившимся фасадом дом, недалеко от железной дороги. Массивная входная дверь оказалась открытой, и я вошел в коридор, запинаясь о вспучившийся паркет. На двери справа висела на гвозде металлическая цифра 2.

На звук моих шагов из двери выглянул человек с желтым лицом мулата, в рубашке с закатанными рукавами.

– Вам кого?

– Сэма Джекмена.

– Это я. – Его, казалось, удивило, что он мог кому-то понадобиться.

– У меня к вам важное дело, мистер Джекмен.

– Пожалуйста, – кивнул он.

– Моя фамилия Лу Арчер. Я частный детектив. К вам можно?

– Н… не знаю, право… Жена весь день на работе… В квартире беспорядок… А впрочем, входите.

Джекмен попятился, будто боялся повернуться спиной, и пропустил меня в квартиру, состоящую из одной большой комнаты. На высоком потолке виднелись пятна и подтеки, на окнах висели порванные занавески. У стены за ширмой стояли фанерный шкаф и газовая плита. Мебель в комнате, включая неубранную двуспальную кровать в углу, была изрядно подержанной, пол ничем застлан.

Диктор на экране маленького телевизора у кровати деловито перечислял сегодняшние дорожные происшествия.

Джекмен выключил телевизор, взял сигарету, тлевшую на какой-то металлической крышке, и присел на край кровати. По запаху я определил, что сигарета была без марихуаны. Джекмен сидел молча и неподвижно, ожидая моего объяснения о цели визита. Я уселся напротив него.

– Я ищу Тома Хиллмана, мистер Джекмен.

Он бросил на меня быстрый взгляд, в котором промелькнул страх, потом неторопливо затушил сигарету и опустил окурок в карман рубашки.

– Я и не знал, что он потерялся.

– Тем не менее это так.

– Жаль. А почему, собственно, вы решили, что найдете его здесь? – Он обвел комнату широко раскрытыми глазами. – Вас прислал мистер Хиллман?

– Нет.

Джекмен не поверил:

– А может, все-таки мистер Хиллман? Он уже приставал ко мне.

– Почему?

– Я… интересовался его сыном, – осторожно, подбирая слова, ответил Джекмен.

– Что значит – интересовались?

– Да просто так, по-человечески… Однажды я услышал, как он бренчал на пианино. Прошлой весной. Я тоже подсел к инструменту. Я не пианист, но некоторые мелодии ему понравились, и я показал, как их играть. И с тех пор почему-то стали считать, что я оказываю на него дурное влияние.

– Кто же так считает?

– Прежде всего мистер Хиллман. Он и добился, что меня выгнали из клуба, где я в то время работал. Ему, видите ли, не хотелось, чтобы его дорогой сынок общался с такими людьми… Если вас прислал не мистер Хиллман, то кто же?

– Некто по фамилии доктор Спонти.

И снова в глазах Джекмена мелькнул страх.

– Спонти?! Вы хотите сказать…

– Продолжайте, продолжайте, Джекмен!

– Ничего я не знаю, мистер.

– А я вот думаю, что знаете, и знаете немало. Я буду сидеть здесь, пока вы не заговорите.

– Дело ваше, – пробормотал Джекмен.

– Вы знаете доктора Спонти?

– Слышал такую фамилию.

– Вы видели Тома Хиллмана в течение двух последних дней?

Джекмен отрицательно покачал головой, но, судя по выражению лица, понимал, что я ему не поверил.

– Откуда вам известна фамилия Спонти?

– От моей родственницы, она работала на кухне в его школе. Теперь, наверное, вы будете считать меня соучастником?

– Соучастником чего?

– Чего угодно. Любого преступления, о котором я даже и знать не буду.

– Послушайте, такой разговор ничего мне не дает.

– А мне? Все, что я ни скажу, вы используете против меня, не так ли?

– Похоже, что у вас не совсем безупречное прошлое.

– Неприятности, конечно, были. – Джекмен долго молчал, потом добавил: – Жаль, что и Томми Хиллману не удалось их избежать.

– Кажется, вы расположены к нему.

– Мы сразу понравились друг другу.

– Вот и расскажите о нем побольше. Только затем я и пришел.

Мои слова прозвучали не совсем искренне. Я не доверял Джекмену, и он понимал это.

– Я думаю иначе. Я думаю, вы хотите вернуть его в «Забытую лагуну».

Поправьте меня, если я ошибаюсь.

– Да, вы ошибаетесь.

– Не верю. – Он теперь неотрывно смотрел на мои руки, словно опасался, что я вот-вот начну избивать его, как, очевидно, кто-то избивал недавно, судя по следам ударов у него на лице. – Не обижайтесь, но я не верю.

– Вы знаете, где сейчас Томми?

– Нет, не знаю. Во всяком случае, на свободе он будет чувствовать себя лучше, чем дома. Отец не имел права отправлять его в эту школу.

– Мне тоже так говорили.

– Кто?

– Одна женщина в заведении Спонти. По ее мнению, Том вполне нормальный подросток, и ему нечего там делать. Видимо, Том придерживался того же мнения, потому что в субботу вечером сбежал.

– И правильно сделал.

– Не совсем. В школе он по крайней мере был в безопасности.

– А он и сейчас в безопасности, – вдруг сказал Джекмен и, спохватившись, с глупым видом улыбнулся, пытаясь выдать свои слова за шутку.

– Но где же он?

Джекмен пожал плечами:

– Я уже говорил, что не знаю.

– Откуда же вам известно, что он на свободе?

– Иначе Спонти не прислал бы вас.

– Быстро вы сообразили! Но все-таки, Сэм, вам придется сказать правду.

Джекмен вскочил, быстро подошел к двери и повернулся ко мне с видом человека, ожидающего обнаружить у себя перед глазами дуло пистолета.

– А чего вы ждете от меня? – крикнул он. – Вы хотите, чтоб я сам надел себе на шею веревку, на которой Хиллман повесит меня?

Я подошел к нему.

– Отойдите! – воскликнул Джекмен и поднял руку, прикрывая голову.

– Прекратите истерику!

– Я не могу иначе. Хиллман выгнал меня с работы только за то, что я учил его сына музыке, а сейчас снова поднимает скандал. В чем я виноват теперь-то?

– Ни в чем, если его сын в безопасности, а вы сказали, что это так.

Сэм, мы же можем, наконец, найти общий язык! Вам нравится парень, вы не хотите, чтобы с ним случилось что-нибудь плохое, и я не хочу этого. Поймите, я пытаюсь спасти Тому жизнь и думаю, что вы могли бы мне помочь.

– Как?

– Давайте сядем и спокойно поговорим. Кстати, перестаньте видеть во мне Хиллмана всякий раз, когда смотрите на меня.

Джекмен отошел от двери и присел на кровать.

– Так вот, Сэм, вы видели его в течение двух последних дней?

– Кого? Мистера Хиллмана?

– Не прикидывайтесь идиотом. Рано или поздно вам придется сказать, когда вы видели парня последний раз. Или вы предпочитаете торчать у телевизора и ждать сообщения, что его труп найден в какой-нибудь канаве?

Итак, когда вы видели Тома?

Джекмен глубоко вздохнул.

– Вчера. Целым и невредимым.

– Он приходил сюда?

– Нет. Здесь он никогда не был. Вчера во второй половине дня он заходил в «Бар на этаже» через черный ход и пробыл всего минут пять.

– Как он был одет?

– В спортивные брюки и черный свитер.

– Вы с ним разговаривали?

– Я сыграл для него отрывок одной мелодии, которая ему особенно нравится, он подошел и поблагодарил меня, вот и все. Я не знал, что он сбежал из школы. Черт возьми, но он был со своей девушкой!

– Со Стеллой?

– Нет, с другой, постарше.

– Как ее имя?

– Он никогда не называл мне ее имени. Да я и видел-то ее всего раза два. Я не одобрял его выбор, и Томми это знал. Она годится ему в матери.

– Вы можете сообщить ее приметы?

– Крашеная блондинка с распущенными по нынешней моде волосами, голубые, сильно подведенные глаза. Размалевана так, что трудно сказать, какова она в натуре.

Я вынул блокнот и сделал несколько пометок.

– Чем она занимается?

– Скорее всего, артистка. Мы с ней и парой слов не обменялись, но выглядит она, как артистка.