Текст книги "Найти жертву"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 19

Я нашел Майера в каморке, в углу его склада, сидящим у заваленного счетами стола. Он посмотрел на меня так, словно это зрелище вызывало у него боль в глазах.

– Что с вами случилось?

– Порезался во время бритья.

– Чем вы бреетесь – сенокосилкой? Я уж подумал, что вы сбежали. Возможно, вам стоило бы это сделать. Брэнд хочет, чтобы я отказался от ваших услуг.

– Ну а вы?

– Я не собираюсь выполнять приказы сопляка, которому помог занять должность шерифа, потратив собственные денежки. – Майер склонился вперед, опираясь на локти; его физиономия напоминала морду старого лиса. – Но на вашем месте я бы его не сердил. С Брэндом трудно иметь дело, когда он злится.

– Со мной тоже.

– Может быть. – Он иронически покосился на мою разукрашенную физиономию. – Но вы не шериф. Где вы были?

– На озере Перидида.

– Что вам там понадобилось? Я весь день пытался с вами связаться, и не я один. Окружной прокурор хочет вас видеть. Пока вы шлялись в горах, дело приняло крутой оборот. Знаете тот «бьюик», который остался на авиабазе?

– Еще бы. Я о нем и сообщил.

– Полиция его проследила. Этот рыжий... как его зовут?

– Боузи.

– Этот Боузи купил его у торговца подержанными машинами в Лос-Анджелесе. Заплатил наличными – пятисотдолларовым банкнотом и несколькими более мелкими купюрами. Когда торговец хотел положить деньги в банк, кассир их засек.

– Денежки оказались «горячими»?

– Обожгли ему пальцы. Они были частью денег из портлендского банка, ограбленного в прошлом августе. Банк в Лос-Анджелесе получил циркуляр от полиции Орегона со списком номеров банкнотов. Ограбление было крупным – взяли около двадцати тысяч баксов.

– Боузи грабанул банк на двадцать штук?

Майер кивнул лохматой головой:

– За его рыжую голову назначена награда в две тысячи. Это должно вас поторопить. Так что вам понадобилось на озере? Решили немного порыбачить за мой счет?

Я едва не ударил его, но меня удержало то, что Майер мог мне еще понадобиться.

– Можете называть это рыбалкой. Кое-что я поймал. – Я положил на стол коричневый каблук. – Это принадлежит вашей дочери Энн?

Майер осторожно повертел в пальцах каблук, словно он обладал повышенной чувствительностью.

– Не знаю, принадлежит эта штука Энни или нет. Никогда не обращал внимания на то, что носят женщины. Где вы его взяли?

Я объяснил.

– Это выглядит скверно для Энни. – Майер бросил каблук на стол, как игральную кость. – Что вы об этом думаете?

Я присел на табурет у стены и закурил сигарету.

– Мне пришло в голову, что она копала могилу для себя или для кого-то еще.

– Для кого? Для Керригана?

– Только не для Керригана. Он наблюдал за работой.

– Чушь какая-то. Вы уверены, что с ним была Энни?

– У меня есть пара свидетелей. Правда, никто из них не мог твердо опознать вашу дочь по фотографии, но я думаю, они просто были слишком осторожны. Если каблук ее, это решает дело.

Майер подобрал каблук с захламленного стола и царапнул кожу грязным ногтем. Этот звук словно напильником прошелся по моим нервам.

– Может, Хильда знает.

Он потянулся к телефону и набрал номер. На фанерной стене за его спиной виднелось окончание какого-то древнего стишка, выглядывающего из-под нового календаря с обнаженными девушками.

 
Я был женат – те дни
Прошли, как страшный сон.
Возьмите лучше пса —
Вам другом будет он.
 

– Алло, Брэнд, – заговорил в трубку Майер. – Хильда дома?

Телефон отрицательно квакнул.

– Знаешь, где она?

– Не знаю, – послышался в трубке искаженный голос шерифа; он заговорил тише, и я не разобрал продолжения.

Майер слушал с вытянутой физиономией.

– Ну что ты будешь делать! Лично я считаю, что она здорово ошибается, и скажу ей это при встрече. – Он положил трубку. – Брэнд говорит, что Хильда бросила его. Собрала вещи и уехала.

– Он объяснил, почему?

– Нет. Но они никогда не ладили. Она говорила, что он жестоко с ней обращается.

Рот Майера кривился в странной улыбке – наполовину беспокойной, наполовину насмешливой. Отношения между тестем и зятем часто имеют двойственную природу.

– Жестоко?

– Я не имею в виду, что Брэнд бил ее. Хильда жаловалась на его черствость. Должно быть, он ее здорово достал, если она хотела убить себя.

– Ваша дочь пыталась покончить с собой?

– Ага. Проглотила кучу снотворных пилюль, когда они только поженились. Брэнд пытался выдать это за несчастный случай, но я узнал правду от Энни. Она жила тогда с ними.

– Что заставило Хильду это сделать?

– Очевидно, она больше не могла выносить ту жизнь, которую Брэнд ей устроил. Не знаю. Никогда не понимал женщин, а тем более своих девчонок. Я говорю черное, а они – белое, и так всегда.

Его сентиментальное нытье действовало на меня угнетающе. В комнатушке было невыносимо душно – мне казалось, что я уже просидел здесь несколько часов.

– Где, по-вашему, может быть миссис Черч?

– Задайте вопрос полегче.

– Почему бы не позвонить к вам домой?

– Да-а, – с сомнением протянул Майер.

Он снял трубку и набрал номер. На другом конце провода кто-то застрекотал, как сверчок.

– Хильда! Это ты? Какого черта ты там делаешь?.. Нет, не клади трубку. Я хочу с тобой поговорить. Арчер хочет показать тебе кое-что. Мы сейчас приедем.

Я поехал через город следом за «линкольном» Майера и остановился возле его «двора отбросов». Дом при дневном свете выглядел еще безобразнее – обшарпанный желтый фасад с занавешенными окнами, окруженный нелепо торчащими эвкалиптами. Если Хильда променяла на это свой брак, значит, он и впрямь был неудачный.

Она открыла нам дверь. Майер окинул ее взглядом и прошел мимо, не сказав ни слова.

– Как поживаете, мистер Арчер?

– Бывало лучше, но бывало и хуже. А вы?

– Со мной все в порядке, благодарю вас. – Но Хильда выглядела так, будто провела скверную ночь. Зеленые глаза казались тусклыми, и под ними синели круги. Она улыбнулась с вымученной любезностью: – Пожалуйста, входите.

Хильда провела меня в гостиную, шагая весьма неуверенно. Она напоминала мне неуклюжую девочку, опасающуюся, что ее не по возрасту зрелое тело наткнется на острые углы, которыми изобилует мир.

Я присел на старую тахту возле камина. Пепел оттуда уже убрали, а комнату успели подмести и привести в порядок. Майер, по-видимому, даже не заметил этого. Хильда укоризненно посмотрела на него, вытирая руки о фартук.

– Я прибрала в доме, папа.

– Незачем тебе здесь возиться, – огрызнулся он, не глядя на дочь. – Лучше возвращайся домой и заботься о своем муже.

– Я не вернусь туда, – резко ответила она. – Если ты не хочешь, чтобы я оставалась здесь, я найду себе другое жилье, как Энни.

– Энни – другое дело. Она не замужем и сама себя содержит.

– Я тоже могу содержать себя, если я тебе не нужна.

– Дело не в этом. По мне, так можешь оставаться. Только как это будет выглядеть для других?

– Каких других?

– Для жителей города. – Он сделал рукой широкий жест. – Для всех, кто голосовал за Брэнда. В такое время не следует разрушать семью.

– У меня нет семьи.

– Могла бы быть, если бы ты захотела. Ты не так уж стара.

– Что ты об этом знаешь? – Ее голос дрогнул. – Я не вернусь туда, и точка. Это моя жизнь.

– И его тоже. Только ты ему жизнь испортила.

– Брэнд сам ее испортил. Он может делать со своей жизнью все, что хочет. Я не принадлежу ни ему, ни кому другому.

– Раньше ты никогда так не говорила.

Майер выглядел сбитым с толку.

– А Брэндон раньше так себя не вел.

– Что он такого сделал?

– Не скажу – мне стыдно. – В ее глазах блеснули слезы. – Ты всегда требовал, чтобы Энн и я приходили домой и ухаживали за тобой. А теперь, когда я это делаю, ты недоволен. Что бы я ни делала, тебе не нравится.

– Вовсе нет, малышка.

Майер попытался коснуться ее плеча, но она отпрянула. Его рука на момент повисла в воздухе, потом беспомощно опустилась.

Я встал, надеясь разрядить напряжение.

– Миссис Черч, я должен кое-что вам показать. – Я предъявил пресловутый каблук. – Ваш отец думает, что вы сможете его опознать.

Хильда подошла к одному из окон и подняла штору. Солнце заиграло на ее каштановых волосах. Она повертела каблук в руках.

– Где вы это нашли?

– В горах у озера Перидида. У вашей сестры были такие туфли?

– По-моему, были. Даже точно были. – Она подошла ко мне и взволнованно спросила: – Что-то случилось с Энн? Скажите правду!

– Я сам бы хотел это знать. Если это ее каблук, значит, она в прошлый понедельник была с Керриганом в лесу и копала яму.

– Возможно, собственную могилу, – мрачно добавил Майер.

– Вы думаете, она мертва, мистер Арчер?

– Я не собираюсь пугать вас без надобности, но всегда лучше ожидать худшего. Тогда любой сюрприз не страшен.

Хильда посмотрела на каблук, который все еще сжимала в руке. Когда она разжала пальцы, я увидел следы ногтей на ладони. Хильда поднесла руку ко рту и закрыла глаза. На секунду мне показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Ее тело тяжело покачивалось, словно статуя на постаменте от толчка землетрясения. Но она удержалась на ногах.

Ее глаза открылись.

– Это все? Или у вас есть что-то еще?

– Я нашел это в доме Керригана у озера. – Я показал ей коричневые заколки, которые обнаружил на медвежьей шкуре.

– Энн всегда носила такие заколки.

Майер уставился ей через плечо.

– Верно, она постоянно разбрасывала их по всему дому. Значит, Энни провела уик-энд с Керриганом?

– Сомневаюсь. Но с ней был мужчина. У вас нет предположений насчет того, кто это мог быть?

Отец и дочь молча посмотрели друг на друга.

– Тони Акиста был там в субботу вечером.

– Что Тони мог делать на озере? – спросил Майер.

– Он мог быть тем мужчиной. Они были одно время очень близки – ближе, чем вы думаете.

– Я этому не верю. – Хильда побледнела. – Моя сестра не стала бы до него дотрагиваться даже десятифутовым шестом!

– Это ты так думаешь, – сказал Майер. – Ты никогда не знала, что творилось в голове у Энни. Ты убедила себя, что она – маленькая святая, но я хорошо знал, что она собой представляет. Энни всегда была дикаркой. Она забавлялась с Тони, как и с другими, пока он не стал ей досаждать.

– Это неправда! – Хильда повернулась ко мне. – Вы не должны слушать папу. Энн не была такой. Напротив, она была чересчур недотрогой. Ей и в голову не приходило, что она может оказаться втянутой в... скандал.

– Недотрогой! – фыркнул Майер. – Да она путалась с мальчишками, когда еще косички заплетала, – что с белыми, что с цветными. Я застукал ее в этой самой комнате и выпорол как следует.

Лицо Хильды стало совсем белым, если не считать темных кругов под глазами.

– Ты грязный старый лжец, – четко произнесла она.

Старик тоже побледнел.

– Это я старый лжец?

– Да, и я скажу тебе почему. Ты ревновал Энн к мальчикам. Ревновал собственную дочь!

– Совсем спятила! Говоришь такое об отце при постороннем!

Его рука взметнулась, словно сама собой, и с размаху ударила ее по лицу.

– Нет, папа!

Я встал между ними лицом к Майеру. Эмоции сотрясали его, как терьер трясет тряпку. Внезапно он безвольно опустился на тахту, что-то бормоча себе под нос.

Я склонился над ним:

– Кто убил вашу дочь, Майер?

– Не знаю, – ответил он пронзительным старческим голосом. – Вы ведь даже не уверены, что она мертва.

– Достаточно уверен. Это вы ее убили?

– Вы так же безумны, как она! – Он указал на Хильду. – Я бы не повредил и волоска на голове Энни!

– Однажды вы ей уже здорово повредили. И я бы не бросался такими словами, как «безумны». Они смогут вернуться к вам как бумеранг.

– Кто вам обо мне наговорил?

– Человек, который знает ваше прошлое и то, что вы причинили Энн.

Он выпрямился на тахте; голова покачивалась на дряблой, морщинистой шее.

– Это было десять лет назад. Тогда я был моложе и не мог себя сдерживать. – Его голос был полон жалости к самому себе. – Это не моя вина. Она бегала по дому раздетая и дразнила меня, как и всех остальных. Вот я и не сдержался. Вы не понимаете, как чувствуешь себя, когда много лет не имеешь женщины.

– Перестаньте хныкать. Человек, который сделал такое, способен и на убийство.

Он замотал головой из стороны в сторону.

– Все давно кончилось. С тех пор я и пальцем не трогал Энн.

– А как насчет оружия, которое, по вашим словам, вы ей дали? Это правда, Майер?

– Конечно правда! Клянусь Богом! – Он перекрестился – этот жест выглядел кощунственно. – Я дал ей свой старый полицейский револьвер. Она боялась Акисты. Если кто-то убил ее, так это он.

– А кто же тогда убил Акисту?

– Только не я. Если вы думаете, что я убил собственного водителя, то вы и вправду рехнулись. – Его взгляд стал твердым. – Слушайте, мистер, мне это не нравится. Вы ведь вроде как работаете на меня.

– Я увольняюсь.

– Это меня устраивает. А теперь убирайтесь из моего дома.

Я двинулся к двери.

– Погодите минуту! Вы должны мне сотню долларов! Я хочу получить их назад!

– Можете подать на меня в суд.

Он попытался подняться, но снова рухнул на тахту, быстро и тяжело дыша и судорожно подергивая ногами. Я обернулся в поисках Хильды и услышал, как хлопнула входная дверь.

Глава 20

Я последовал за ней через веранду и неухоженную лужайку. Хильда обернулась и, увидев меня, пустилась бегом. Возле пустой стоянки она зацепилась за корень, упала и осталась стоять на коленях. Волосы свешивались ей на лицо, а затылок сверкал белизной, словно в ожидании топора палача.

Я поднял ее, придерживая рукой за талию.

– Куда вы собрались?

– Не знаю. Я не могу оставаться с ним. Я боюсь его. – Ее грудь конвульсивно дергалась. – Он злой человек и ненавидит меня. Ненавидел нас обеих с самого рождения. Я помню день, когда родилась Энн. Моя мать умирала, а он сердился на нее, потому что хотел сына. Он был бы рад, если бы я тоже умерла. Я была дурой, вернувшись сюда.

– Почему вы оставили вашего мужа, миссис Черч?

– Брэнд угрожал мне. Угрожал убить меня, если я ступлю за порог его дома. Но все лучше, чем оставаться здесь.

Она оглянулась на дом Майера, потом посмотрела в сторону стоянки, забитой ржавыми корпусами автомобилей. На улице возле нее черный седан повернул за угол и резко затормозил у обочины. Я увидел, как белая широкополая шляпа поднялась над сиденьем водителя.

– Брэнд!

Тело Хильды обмякло, словно страх растворил все кости. Черч двинулся через стоянку, одеревенело передвигая длинными, похожими на поршни ногами. Я направился ему навстречу. Мы остановились друг против друга на узкой дорожке.

– Что вы делаете с моей женой?

– Лучше спросите у нее.

– Я спрашиваю вас. – Его руки были напряжены и заметно подрагивали. – Я предупреждал, чтобы вы держались от нее подальше, и велел вам бросить это дело.

– Несмотря на это, я продолжал им заниматься. И буду продолжать.

– Это мы еще посмотрим. Если вы думаете, что можете плевать на мои распоряжения, бить моих подчиненных и выходить сухим из воды... – Он не окончил фразу. – Выбирайте: либо вы покидаете мой округ в течение часа, либо остаетесь и будете обвинены в уголовном преступлении.

– Выходит, округ принадлежит вам?

– Оставайтесь и сами убедитесь.

– Это я и намерен сделать, Черч. Каждый раз, когда я с вами сталкиваюсь, у вас возникает новый блестящий план убрать меня подальше от этого дела. Я не так быстро соображаю, но когда подобные вещи повторяются, это вызывает у меня подозрения.

– Меня не интересуют ваши подозрения.

– Они должны заинтересовать окружного прокурора, если он только не так озлоблен, как вы. В случае, если все власти вашего округа поголовно взбесились, я обращусь в вышестоящие инстанции.

Он посмотрел на белесое небо.

– Почему вы считаете, что можете разговаривать со мной подобным образом?

В его вопросе ощущалось нечто надуманное. Я сильно подозреваю, что его воля склоняется под каким-то тяжким давлением, а честность уже сломлена.

– Потому что вы мошенник. Вы это знаете так же хорошо, как я и ваша жена.

Вокруг его рта появилась белая линия, словно нарисованная мелом.

– Вы пытаетесь вынудить меня убить вас?

– У вас кишка тонка.

Губы Черча растянулись, обнажив зубы, поблескивающие дешевыми коронками – сувенирами на память о бедном детстве. Глаза ввалились и стали неподвижными. Я наблюдал за ними, ожидая сигнала. Наконец глаза шевельнулись, а правое плечо резко опустилось.

Я нырнул навстречу его удару. Кулак Черча почти пролетел мимо, но ожег мне ухо, словно укус пчелы. Он пошатнулся, потерял равновесие и дал мне, таким образом, возможность ударить левой в челюсть или правой по корпусу. Я выбрал второй вариант. Его живот оказался твердым, как доска. Он блокировал мою левую руку правым предплечьем и нанес мне сокрушительный удар левой по скуле, от которого я завертелся волчком.

Хильда Черч съежилась возле стоянки, как испуганное животное. Взгляд ее был диким и пустым, а рот открыт в безмолвном крике.

Я повернулся к Черчу, прикрыв лицо, но могучие удары его кулачищ заставили меня согнуться вдвое. Выпрямившись, я ответил апперкотом, сбившим с него шляпу. Черч, шатаясь, шагнул назад и рухнул на землю, но тут же поднялся и снова ринулся на меня.

Его левая рука ударила меня по животу, затем по носу. Перед моими глазами замелькали все цвета радуги. Развернувшись, Черч нанес мне сокрушительный удар согнутой правой. Я свалился как подкошенный и, поднявшись на колени, тотчас получил новый удар, рассекший мне бровь. Теплая жидкость, залила мне глаз, а дневной свет покраснел.

Вскочив на ноги, я бросился на Черча и боднул его головой. Он на момент потерял ориентацию, и я что было сил двинул его в челюсть правой рукой, почувствовав резкую боль в локте. Черч упал, ударившись спиной о лишенный колес автомобильный корпус.

На сей раз он поднялся не так быстро. Его ноги еле тащились по увядшей траве. Я мог бы легко добить его, но вместо этого обхватил руками, не давая вырваться, отчасти потому, что ему и так здорово досталось, а отчасти из-за женского крика за спиной:

– Прекратите! Сейчас же перестаньте!

Голова Черча походила на череп, обтянутый пергаментом. Шрам на виске побагровел и пульсировал. Он старался высвободить руки, закрыв глаза от напряжения. Моя кровь смешивалась с его кровью. Впервые за время драки у меня мелькнула четкая мысль: одному из нас придется убить другого. Бешенство вновь овладело Черчем. Мощным толчком он повалил меня на колени, вырвался и шагнул назад. Казалось, все вокруг застыло: Черч, опирающийся на бесколесный автомобиль; деревья, неподвижные в безветренном зное; плоские горы в призрачной туманной дымке. Рука Черча автоматическим движением двинулась к бедру.

Страх искрой вспыхнул во мне. В кармане у меня был револьвер, но я не делал попытки его вытащить. В таком случае Черчу ничего бы не стоило назвать свои действия самозащитой, тем более что он был представителем закона.

На меня уставилось дуло револьвера 45-го калибра. Молчание Черча было хуже любых слов. Неужели мне предстоит окончить свои дни под белым раскаленным небом долины, в разгар расследования дела, которое я так и не раскрыл? Холодные струйки пота бежали у меня под одеждой, а капающая с подбородка кровь отсчитывала секунды.

Женщина шагнула к Черчу.

– Брэнд, этот человек был добр ко мне. Пожалуйста, не стреляй. – Хильда ухватилась руками за револьвер и опустила его вниз. Ее лицо было на уровне плеча Черча. – Обещай, что ты не причинишь ему вреда. Убийств не должно больше быть.

– Никаких убийств не будет. – Казалось, голос Черча рождается где-то глубоко в горле. – Я пришел за тобой, Хильда. Ты поедешь домой?

Она кивнула, прислонившись к нему, как безвольная кукла.

– Тогда садись в машину. Я приду через минуту.

– Ты обещаешь, что больше не будет никаких неприятностей?

– Обещаю.

Черч спрятал револьвер в кобуру. Хильда отошла от него – это напоминало процесс деления гигантской клетки. Он наблюдал за ней, пока она не села на переднее сиденье и не закрыла дверцу, потом подобрал шляпу, почистил ее о рукав и повернулся ко мне:

– Я готов забыть об этом.

– А я нет.

– Вы совершаете ошибку.

– Вы делаете свои ошибки, а я свои.

– Черт возьми, Арчер, неужели мы не можем договориться?

– Не на тех условиях, которые устраивают вас. Я останусь в Лас-Крусес, пока дело не будет раскрыто. Попробуйте обвинить меня, и я тоже навешу на вас парочку обвинений.

– Каких именно?

– Пренебрежение служебным долгом. Сговор с уголовниками.

– Вы ничего не понимаете.

Он протянул руку, но я шагнул назад.

– Я понимаю, что мне мешают расследовать два убийства. Причем мешают те, кто выглядит и разговаривает как полицейские, но попахивает зомби, существующими на деньги налогоплательщиков и притворяющимися служителями закона.

– Я всегда честно исполнял свой долг. – В его голосе не слышалось особой уверенности. Гнев прятался глубоко внутри, обнаруживая себя лишь угрюмым ворчанием.

– В том числе прошлой ночью, когда украденный грузовик смог покинуть округ?

Черч не ответил Он стоял, глядя в землю, потом повернулся на каблуках и зашагал к своей машине, слегка спотыкаясь. Куртка на его спине порвалась, а на шляпе чернела полоска грязи. В рассеянном свете его массивное тело отбрасывало легкую колеблющуюся тень.