Текст книги "Шут для птичьего двора (СИ)"

Автор книги: Рони Ротэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Едва замковые стены скрылись из виду, Астид сбросил корзину с плеч, вынул из неё свои вещи и оружие, стащил крестьянское платье и переоделся. К условленному месту встречи полукровка добрался в середине ночи, остановившись на берегу реки. До прибытия князя и Иннегарда еще оставалось достаточно времени, и Астид позволил себе поспать.

***

Очнувшись, Иннегард обнаружил, что лежит в душной темноте. Первое, что пришло в голову – что его всё-таки похоронили. Он в панике рванулся и сел. Одеяла упали на пол. Он по-прежнему находился в комнате Астида, один. Над замком тлела звёздами ночь. Иннегард слез с кровати, подошел к окну, выглянул во двор. У него сперло дыхание при виде помоста и чурбака, отмытых от крови.

Страх сменился злостью, в груди заклокотала обида на отца, и жгучее желание спалить замок со всеми его обитателями. Не было ни суда, ни разбирательства, ничего! Вынесенный отцом приговор не был справедливым. Но его никто не оспорил, не произнес и слова в защиту опального сына барона. Никто, кроме князя – странного вельможи с не менее странным спутником.

У двери послышались шаги. Иннегард отступил за портьеру, притаился. В комнату вошёл Гилэстэл, тщательно прикрыв за собой дверную створку. Взглянул на кровать, на сброшенные с неё одеяла.

– Иннегард, – тихо позвал князь, и посмотрел точно в ту сторону, где притаился полуэльф.

Тот шагнул навстречу князю, бросив взгляд в окно. Гилэстэл приблизился и тоже посмотрел во двор.

– Усмири своё сердце, – произнес князь. – До лучших времен.

– Почему не сейчас? – точёные брови сошлись на переносице.

– Потому что тогда ты точно погибнешь. А вместе с тобой, возможно, и я. А ты как думал, – усмехнулся князь на испуганный взгляд полуэльфа. – Что я буду просто смотреть, как тебя убивают? Твоя месть состоится не сегодня. На рассвете мы отсюда уезжаем. Но тебе придетсяиспытать некоторое неудобство. Не вести же тебя в твоём истинном облике по замку.

Приготовленное князем питьё не имело вкуса. Иннегард покорно принял поданный бокал, выпив всё до капли.

– Меня сейчас стошнит, – скривился он через несколько минут.

– Ничего страшного, – отозвался Гилэстэл, укладывая свои вещи. – Только отойди в сторонку куда-нибудь.

Иннегард бросился к тазу для умывания, и комната наполнилась судорожным кашлем и звуками рвоты.

– Что за дрянь вы мне дали? – сквозь спазмы выдавил полуэльф.

– Взгляни в зеркало.

Иннегард, пошатываясь, доплелся до зеркала в резной раме и с изумлением уставился на возникшее в нём отражение. Из зеркального овала на него шальными глазами смотрел черноволосый полуэльф, сильно смахивающий на Астида.

– Чтоб мне… Я думал, что краску для волос используют наружно. Бэ-э… – Иннеград снова бросился к тазу. Отдышавшись, повернул измученно лицо к князю. – И надолго это?

– Нет. Еще минут двадцать. Потом начнет болеть голова.

– Я про внешность.

– Должно хватить часов на шесть.

– Блеск… бэ-э! Значит…тот бедолага на плахе…

– Да. Одевай вот это.

Гилэстэл подал Иннегарду одежду. Тот стащил свой щегольской наряд и переоделся в один из костюмов Астида. Тошнота унялась, её сменила головная боль. Постанывая, Иннегард опустился на кровать, прикрыл глаза. Как только ночная темнота начала уступать место утренней полумгле, Гилэстэл поднял Иннегарда, набросил ему на плечи плащ.

– Пора. Бери вещи.

Они прошли по еще тихим, спящим коридорам верхнего этажа. Первый этаж был оживлённее – прислуга уже проснулась.

– Ваша светлость, – склонился перед ними дворецкий, открывая двери. – Коней седлать ли?

Гилэстэл кивнул. Пока заспанный конюх суетился в конюшне, кто-то доложил барону об отъезде важного гостя. Иннегард, и без того находящийся на грани срыва, испуганно дернулся при виде спускающегося к ним отца.

– Ваша светлость, – поклонился барон. – Я провожу вас.

– Не стоило прерывать сон, барон, – ответил на поклон Гилэстэл, загораживая собой дрожащего Иннегарда. А тот, пряча лицо в тени капюшона, во все глаза смотрел на отца.

– Я всё равно не спал.

– Я понимаю.

Конюх подвел к крыльцу трех лошадей, на одну из которых навьючил поклажу. Князь сделал знак Иннегарду, и сам вскочил в седло.

– Прощайте, Ваша светлость. Жаль, что вы запомните мой дом по таким дурным событиям, – вздохнул Фаннегард. – Надеюсь, вы и ваш спутник сочтете возможным навестить меня еще когда-нибудь.

– Даже не сомневайтесь в этом, – скупо улыбнулся Гилэстэл. – В дорогу!

Им открыли ворота. Проезжая в них вслед за князем, Иннегард в последний раз оглянулся назад.

Ехали рысью. Каждый шаг отдавался в голове Иннегарда дичайшей болью. Князь сочувственно поглядывал на него, но темп не сбавлял.

– Долго еще? – припадая к конской холке, просипел Иннегард.

– До реки доберемся и отдохнем.

Когда поднявшееся солнце засверкало на речной глади, Иннегард простонал с облегчением. Остановились на берегу в тени ивовой рощицы. Гилэстэл помог Иннегарду спешиться и уложил его, совершенно разбитого и обессиленного, на траву.

***

Иннегард проснулся на одеяле под деревом. Зелень шелестящей листвы пронизывали солнечные лучи. Над ним на ветке суетилась сойка. Иннегард сел, с удивлением осмотрелся. Сойка, напуганная его движением, заверещала и перепорхнула выше.

Неподалёку горел костёр. Возле него, помешивая в котелке ложкой, сидел раздетый по пояс Астид.

– Эй, – окликнул его Иннегард.

Полукровка оглянулся, усмехнулся.

– С днем рождения, твоя милость. Обед почти готов, так что поторопись с умыванием.

И указал взглядом в направлении реки, где Гилэстэл, зайдя по грудь в воду, купал своего коня. Две другие лошади паслись неподалеку.

Иннегард поднялся, и, ощутив головную боль, поморщился.

– Головушка? – сочувственно-насмешливо поинтересовался Астид. – Это бывает после принудительного перевоплощения. Говорю тебе, ополоснись. Сразу полегчает.

– Долго я спал? – стягивая рубашку, спросил Иннегард.

– Шесть часов, – пожал плечами полукровка. – Надо признать, ты довольно тяжелый.

Иннегард прошел на берег и, раздевшись, погрузился в речные струи. Прохладная вода почти сразу уняла ломоту в голове, освежила мысли. Гилэстэл, отирая бока коня пучками травы, с полуулыбкой посматривал на светловолосого полуэльфа.

– Странно вы путешествуете, – сказал Иннегард, вернувшись к костру и оглядев нехитрый лагерь. – Ни свиты, ни слуг.

– Тебе непривычно? – снимая котелок с огня, хмыкнул Астид.

– Напротив. Я так целый год жил. С цирковым балаганом полстраны объездил.

– И как?

– Понял, что предпочитаю комфорт.

– Ты удивишься – мы тоже.

Гилэстэл вывел коня на берег и пустил пастись, а сам оделся и подошёл к костру. Сунув руку в один из вьюков, он протянул Иннегарду кусок серого гранита.

– Держи. Это тебе подарок, на память.

– Что это? – полуэльф озадаченно принял странный сувенир.

– Осколок твоей надгробной плиты. Крышку уронили, и он откололся. Корявые у тебя были похороны, надо сказать.

На лицо Иннегарда легла тень, он сжал обломок в кулаке. Гилэстэл положил руку на его плечо.

– Это уже в прошлом, Иннегард. А в будущем тебя ждёт долгая и интересная жизнь.

– С чего вы взяли? – покосился на него полуэльф.

– С того, что теперь ты мой ученик.

– И чему вы будете меня учить?

– Многому. А ты будешь учить меня. Астид, ты собираешься нас кормить?

Ели уху, черпая из одного котелка. На расстеленной скатерти Астид разложил взятый в дорогу провиант. Иннегард, поначалу чувствовавший себя скованно, вскоре расслабился и успокоился. Поев, он улегся на траве и уставился в небо, катая в ладонях осколок.

– Эй! Как там тебя, Астид?

– Астид, – кивнул полукровка.

– Где-нибудь поблизости есть приличный бордель? Мне нестерпимо хочется или убить кого-то, или….

Астид усмехнулся. Этот отвязный желтоволосый метис положительно ему нравился.

– Выше по течению городок имеется. Можем слегка увеличить доход твоему папеньке.

– Что? – приподнялся на локте Иннегард. – Платить шлюхам? Их почтит своим присутствием благороднейший …

Тут он запнулся, посмурнел.

– А кто я теперь, собственно? Брат лишил меня любимой женщины, папаша – титула и жизни.

Гилэстэл прищурился на эти слова.

– Когда я просил барона о снисхождении к твоей судьбе, он, помимо этой злосчастной свадьбы, помянул какую-то давнюю историю с женщиной. Что еще ты натворил?

– Он винит меня в смерти своей второй жены. Я что-то подмешал ей в вино на их свадьбе.

– Ты? Но ты был тогда ребенком!

– Вот именно! – сверкнул глазами Иннегард. – Я был всего лишь ребенком, отец которого променял его на чужую женщину! Я не думал, что может случиться что-то плохое. Мне было бы достаточно, если бы она провела брачную ночь в уборной. Детская шалость.

– И что ты подмешал?

– Не знаю. Просто украл у замкового лекаря склянку с чем-то и влил в её кубок. Кто же знал…

– А барон? Что он?

– Я же его сын. Был тогда еще единственный сын. Он скрылот всех истинную причину смерти жены.

– Не от всех.

– Что вы хотите сказать?

– Твоя мачеха, баронесса Киара, прекрасно осведомлена об этом случае.

– Откуда вы знаете?

– Она сама намекнула мне в разговоре. Без подробностей, конечно. Она имеет сильное влияние на твоего отца. Без давления с её стороны барон вряд ли бы решился на то, на что решился.

– Гадина, – прошипел Иннегард. – Породистая тварь. Плодовитая и ядовитая, как паучиха. Наплодила «чистокровок» и тычет отцу в лицо моей человечьей кровью. А он за щель под её юбкой готов родного сына на плаху отправить. Однажды я с ней поквитаюсь. С ними со всеми. Вернусь и поквитаюсь. Этому вы тоже будете меня учить, Ваша светлость?

Гилэстэл притушил огонёк в глазах.

– В первую очередь, Иннегард. В первую очередь.

Иннегард оказался весёлым, бесшабашным и нагловатым. Но весёлость его граничила со злым сарказмом, а бесшабашность отдавала лёгкой малахольностью. Гилэстэл, наблюдая за полуэльфом, понимал, что за сумасбродными выходками Иннегард прячет собственную неуверенность и горечь отвергнутого ребенка. А еще выяснилось, что светловолосый полуэльф падок на красивую одежду и охоч до противоположного пола. Женщины – от служанок до знатных дам, не в силах были отказать дерзкому красавцу.

В первом же трактире, где они остановились на ночь, Иннегард умудрился соблазнить супругу какого-то постояльца. Проснувшийся среди ночи Астид увидел, как новый воспитанник князя, покинув постель, тихо выскользнул из комнаты. Полукровка проследил за Иннегардом до чулана, в который чуть погодя, прокравшись по темному коридору, шмыгнула закутанная в шаль молодка. Посмеиваясь, полукровка вернулся в комнату. По всей видимости, в балладе, спетой невезучим певцом, имелся смысл, и неутомимая любвеобильность была главным достоинством дома Хонгескъё. Астиду пришла в голову мысль, что получение прибыли от весёлых домов было лишь второстепенной целью барона Фаннегарда. Как-никак, в семье подрастали восемь сыновей.

Утром Астид, глядя на воздушный поцелуй, тайком посланный счастливицей уезжающему кавалеру, шутливо подмигнул Иннегарду.

– По тебе не скажешь, что ты усоп. Резвишься, как живой.

– Есть кое-что, что во мне всё-таки умерло, – Иннегард взглянул на полукровку непривычно серьёзными глазами.

На обратную дорогу времени ушло в три раза меньше. Оствуд радостно встретил князя и его спутников, с услужливой поспешностью подгоняя прислугу. В номере было пусто – Ригестайн, по словам хозяина, ушел ранним утром.

Иннегард, развалившись в кресле, оглядел комнаты.

– Я думал, у вас здесь собственный дом.

– Мой дом далеко отсюда, – снимая пропылившуюся одежду, ответил Гилэстэл. – В «Королевском виночерпии» я останавливаюсь, когда бываю в столице.

– Это хорошая гостиница, – согласился Иннегард.

– Лучшая, – поправил его Астид.

– Чем докажешь? – прищурился Иннегард.

– Сейчас в купальню спустимся – увидишь, – потянулся полукровка и одарил приятеля хитрым взглядом.

– Купальня – это хорошо, – бывший наследник баронского титула бросил скептический взгляд на потрепанный наряд. – Одёжка поизносилась, вторую неделю в одном и том же. Обновить бы, Ваша светлость.

– А ты, похоже, привереда по части гардероба? – усмехнулся Астид. – Семейство твоё этим, вроде бы, не грешит.

– Им это ни к чему, – поморщился Иннегард. – Они и так идеальны. Отец так и говорил: «Истинная красота не нуждается во внешних украшениях». Хотя, как по мне, так он просто скупердяй. Одно радовало – я старший, новое платье первым носил. Ох, Киара и бесилась с этого! И не забывала напоминать регулярно, что, как бы я не старался, до её породистых эльфят мне не дотянуться. Вот и приходилось компенсировать внешним видом. Всю силу красивой одежды я оценил, когда из дома ушёл. На подмостках много не заработаешь, но то, что получал – всё на шмотки тратил. И не напрасно. Знаешь, на какие расходы готовы иные дамы, чтобы такого прелестника, как я, к себе в будуар заполучить?

– И не стыдно тебе было старушек обирать? – расхохотался Астид. Гилэстэл тоже улыбнулся.

– Старушек?! – шутливо возмутился Иннегард. – Видел бы ты этих «старушек»! Я в своих объятиях не одну княжну и баронессу держал! Эльфиек, к твоему сведению.

– С такими талантами тебе ничего не стоило найтижену получше, чем Виарина, – неосторожно заметил полукровка.

Иннеград перестал улыбаться. Вздохнул, посмотрел в окно.

– Можешь смеяться, но я любил её, – выдавил после недолгой паузы. Потом махнул рукой, принимая прежний беспечный вид. – И вообще, брак – не моя стезя.

Отмокая в ванне в компании хорошенькой банщицы, Иннегард полностью согласился с мнением Астида и признал, что «Королевский виночерпий» – лучшая гостиница. К их возвращению в большой комнате накрыли стол, и Иннегард оценил ещё и кухню. Одетый в рубашку и штаны Гилэстэла, он щурился от удовольствия, попивая красное сайельское.

– Знаете, Ваша светлость, а мне очень нравится быть вашим учеником, – признал Иннегард. – Гораздо больше, чем быть сыном своего отца.

– Надеюсь, в дальнейшем твоё мнение не изменится, – со сдержанной улыбкой ответил Гилэстэл.

– Нет, – помедлив, твёрдо ответил Иннегард. – Титул я потерял, но честь моя при мне. Я обязан вам жизнью, теперь она ваша.

– За честь, – поднял бокал князь.

– За честь, – откликнулись полуэльфы.

Подкрепившись и отдохнув, Гилэстэл с Астидом отправились во дворец. Перед уходом, оглянувшись на Иннегарда, князь сказал:

– Тебе лучше не покидать гостиницу. Город, конечно, велик, но и гостей у твоего отца было немало. Не хотелось бы случайных встреч. Если что-то понадобится, скажи хозяину. Я пригласил портного, так что тебе будет, чем заняться в наше отсутствие. Не стесняйся в расходах, одежда – то, по чему нас оценивают в первую очередь. К сожалению.

Оставшись один, Иннегард немного повалялся на кровати, выпил еще вина, совсем немного, с удовольствием смакуя его. Напиваться таким вином было бы кощунством. Да и не хотелось больше хмельного забвения. Побродив по комнатам, Иннегард увидел книги. Пролистал несколько, и, не найдя для себя ничего интересного, положил на место. Хотел спуститься в купальню, но в дверь постучали.

– Ваша милость! Портной к вам.

– Наконец-то! – Иннегард нетерпеливо распахнул дверь.

Портных было двое. Они явились, нагруженные коробами с образцами тканей, кружев, вышивок, принесли с собой коробки с пуговицами, застежками, крючками, кантами, защелками, тесьмой и прочими аксессуарами. И Иннегарда прорвало. Заразившись его азартом и предвкушая немалую прибыль, портняжки трудились не покладая рук – снимали мерки, спорили с желтоволосым модником на предмет цветовой сочетаемости тканей, ширины рукавов и формы воротников. Наконец, утомлённые, но довольные крупным заказом, портные удалились, пообещав доставить первое готовое платье к завтрашнему полдню. Остальное – дорожный костюм, три камзола различного фасона, парадный кафтан, дюжину рубашек, три пары штанов, полдюжины шелковых шейных платков – обязались изготовить за неделю.

Иннегард устало плюхнулся на кровать и задремал. Разбудило его похлопывание холодного металла по лицу. Иннегард открыл глаза и вжался в подушку. Над кроватью, приставив к его горлу клинок, стоял темноволосый полуэльф.

– Ты кто такой? – спросил он.

– Железо убери сперва, – Иннегард указал глазами на меч.

– Сначала объясни, что ты здесь делаешь. И кто тебе разрешил рыться в вещах?

– Его светлость разрешил. А ты, наверное, Ригестайн?

Черноволосый хмыкнул и убрал клинок в ножны, с интересом присматриваясь к мужчине на кровати.

– Князь вернулся?

– Вернулся, – подтвердил Иннегард, поднимаясь.

– Как звать?

– Иннегард.

– Так что ты тут делаешь?

– Сплю, ем, пью. А если по сути, то с недавнего времени я у Его светлости в учениках.

– Ты? В учениках? – удивился Ригестайн, оценивающе рассматривая Иннегарда. – Это за какой же талант Гилэстэл тебя взял?

– Я неплохо разжигаю очаги. И много у него учеников?

– До сегодняшнего дня были только я и Астид. Что ж, Иннегард, я рад знакомству, – Ригестайн протянул руку новому другу.

***

– Астид, сделай одолжение, – Гилэстэл указал глазами на книги, которые полукровка нёс в руках. – Верни сии познавательные труды на место. И проследи, чтобы библиотекарь вычеркнул моё имя из долговой ведомости.

Полукровка кивнул и свернул в коридор, ведущий в королевскую библиотеку. Гилэстэл же направился к королю. Он нашёл его в Тихом зале в обществе дочери, за игрой в «Битву стихий». Меж четырьмя креслами стоял низкий резной столик, столешница которого была разделена на четыре игровых сектора. Мэнелгил, вольготно расположившись в одном из них, вёл партию земли, Анарниэлль – партию воздуха.

Гилэстэл с первого взгляда определил, что шансов на выигрыш у принцессы – ноль. Она морщила нос, поигрывая фишкой «лучника» и не зная, куда её поставить. Увидев племянника, Мэнелгил привстал, приветственно махнув рукой.

– Гилэстэл! Проходи. Когда ты вернулся?

– Сегодня утром.

– Присоединишься?

– Благодарю, нет. Не хочу вам мешать, – ответил Гилэстэл.

– Мы начнём заново. Втроём. Какой стихией будешь играть?

– Я предпочитаю дуэльные партии, дядя.

– Прекрасно. Сыграем вдвоём. Анэль, а с тобой продолжим в другой раз.

– Конечно! – воскликнула принцесса с явным облегчением, возвращая не пригодившуюся фигурку в шкатулку с набором игральных фишек.

Доску очистилидля новой игры. Гилэстэл, отбросив полы камзола, устроился в кресле напротив Мэнелгила, поставил открытую шкатулку с фишками на правый подлокотник. Анарниэлль притихла в своём кресле, с замиранием сердца приготовившись наблюдать за игрой.

Ход за ходом фигурки извлекались из ячеек и выставлялись на доску. Свои места заняли «короли», их окружили «советники» и «полководцы», выдвинулись к сектору противника «стражи» и «лучники».

– Разве ты не собираешься вводить «воинов»? – Мэнелгил убрал с доски поверженного «полководца» Гилэстэла.

– Пока нет.

– Рискуешь, племянник. Твой «король» останется без защиты.

– Ничуть. Я сделаю вот так…

– Хм… – Мэнелгил с удивлением посмотрел на фишку, которую Гилэстэл вынул из своей шкатулки и поставил на доску. – «Неизвестный»? Странный ход. У этой фигуры нет никаких привилегий, зачем она тебе? Добро бы «полководца» или «советника».

– Зато у него есть один ход вне правил. И я им воспользуюсь.

– Ах ты…! – воскликнул король, сбитый с толку неожиданной стратегией племянника. – Ты снял моего «советника»!

– А теперь вот так.

Гилэстэл усмехнулся, передвинув свои фигуры и убирая с доски еще три фишки противника. Король озадаченно потер лоб, оценивая вырисовывающуюся картину поражения.

– И последний ход.

«Король» Мэнелгила был бережно, но твёрдо уложен на бок княжьими пальцами.

– Браво, – покачал головой озадаченный владыка Маверранума. – Нетривиально, но эффективно. Надо взять на вооружение. Поздравляю, Гилэстэл!

– А разве так можно? – Анаринэлль, задетая проигрышем отца, вскинула на него возмущенные глаза.

– Почему нет? – с полуулыбкой взглянул на неё король.

– Так не играют, – насупилась принцесса. – Этой фигурой вообще никто не пользуется!

– Если фигура имеется, значит, она должна быть задействована, – наставительно произнес Гилэстэл. – Не расстраивайтесь, принцесса. Вы тоже, по-своему, правы. Его величество обучает вас благородной манере игры. Но её одной недостаточно для того, чтобы называться знатоком «Битвы стихий». Существует и другой стиль, менее изысканный. Тот, в котором ведущую роль играют не «полководцы» или «советники», а «неизвестные».

– Всё равно это неправильно!

– Анарниэлль, – король с легким упрёком посмотрел на дочь. – Проиграть достойному противнику не зазорно. Запомни это.

– А вы, кузен, проигрываете там, где играют низким стилем? – вздёрнула подбородок принцесса.

– Я стремлюсь быть победителем везде, – улыбнулся ей князь.

– Иди, Анэль, – король поцеловал дочь в нахмуренный лоб. – Мы с Гилэстэлом поговорим.

Принцесса послушно покинула комнату. Король откинулся на высокую спинку, пытливо взглянул на племянника.

– Как прошла свадьбы виконтессы?

– Печально, дядя.

– Неужели и этот жених от неё сбежал? – поднял брови Мэнелгил.

– Хуже. Намного хуже.

И Гилэстэл во всех подробностях описал драматические события в замке Хонгескъё.

– Ужасно, – содрогнулся король, выслушав племянника. – Какое несчастье! Для виконта – потерять единственную племянницу, для барона – разом двоих сыновей.

– Троих, дядя. У баронессы должен был родиться мальчик.

– Ужасно, – повторил удручённый новостью Мэнелгил.

– Я просил снисхождения для его старшего сына, но баронне внял моей просьбе, – вздохнул Гилэстэл.

– Он пренебрег твоим словом?! – изумился король. – Оставил без внимания мнение королевского посланника? Это возмутительно! Ослушание должно быть наказано.

– Его можно понять, – пожал плечами полуэльф. – К тому же, в этом деле Судебное уложение даёт ему право вершить суд самостоятельно. Спора сторон нет, и в высочайшем разбирательстве нет нужды. Что касается наказания… Он уже наказан, дядя. Это бремя барону Хонгескъё нести всю свою жизнь.

– Надо отправить им соболезнования. Вместе с некоторой суммой. Слабое утешение, но всё же.

– Они будут признательны за внимание к судьбам их семей, дядя, – кивнул Гилэстэл.

– Кстати, о деньгах. Ты меня не спрашивал, а я в суете тоже забыл.

– О чём?

– На твоё имя открыт счёт в Маверранумском банке.

– Кем? – оторопел Гилэстэл.

– Мной. Я, всё же, несу ответственность за тебя, как дядя. Те суммы, что ты получал от меня до того, как покинул страну, вносились на этот счет. За прошедшее время накопилась приличная сумма.

– Дядя, ты действительно меня удивил! – воскликнул Гилэстэл.

– Надеюсь, приятно? – улыбнулся король.

– Безусловно.

– Деньги в твоём распоряжении.

– Спасибо.

– Поужинай с нами. Сарлис на севере, мне по-мужски и словом переброситься не с кем, – усмехнулся король.

***

Князь вернулся в гостиницу далеко за полночь. В комнатах было шумно и весело. На столе стояли остатки позднего ужина. Сквозь хохот Астида и Иннегарда слышался смущенный и смеющийся голос Ригестайна.

– Ты всё врёшь! Такого быть не может!

– Я? – задыхаясь от смеха, отвечал ему метис. – Это чистая правда! Правым глазом клянусь!

– Да перестань! Чтобы благородная дама… таким манером…

– На такое только благородная дама и способна, – хихикнул Иннегард и заговорщицки понизил голос. – Это еще что. Позвали нас по осени выступать на совершеннолетии одной милой баронессочки из людей. Имя называть не буду, ей еще замуж выходить. Ну вот…

При виде вошедшего в столовую князя полуэльфы поднялись со своих мест. Гилэстэл сел в свободное кресло, расстегнул ворот камзола и махнул рукой.

– Продолжай, Иннегард, я тоже послушаю. Твои байки послебесед с королём – как сайельское после уксуса. Астид, будь добр, налей чего-нибудь.

Полукровка наполнил бокал, подал князю. Ригестайн постучал носком сапога по боковине кресла, в котором сидел Иннегард.

– Так что там с баронессочкой-то?

– А, да, – спохватился блондин. – В общем, дело было так…

Громкий хохот четверых мужчин, через некоторое время выплеснувшийся в открытое окно, испугал кота, крадущегося по коньку крыши к голубиному гнезду. Он шуганулся, поскользнулся и, с душераздирающим мявом сверзившись на мостовую, кинулся прочь.

– Да, Иннегард, приврать ты мастер! – унимая смех и восстанавливая дыхание, вымолвил Гилэстэл.

– Лишь малую толику, Ваша светлость, – на этот раз Иннегард не стал клясться никакими частямитела. – Для красоты композиции и полноты сюжета.

– Повеселил, спасибо, – князь кивнул метису. – Теперь несколько слов о серьёзном. Ригестай, как моё поручение?

– Выполнено, Ваша светлость, – стерев с лица улыбку, отрапортовал Ригестайн.

– Я хочу всё видеть сам.

– Когда вам будет удобно, князь.

– Завтра. С утра.

Утром, валяясь в кровати и глядя, как одеваются остальные, Иннегард с досадой вздохнул.

– Ваша светлость, я так долго не выдержу. Будто кроль в клетке.

– Потерпи, – затягивая на стройном стане широкийпояс, взглянул на него князь. – Это в целях твоей же безопасности. Скоро мы покинем столицу.

– Скорей бы, – прошептал полуэльф, откинувшись на подушку. – Пойти помыться, что ли?

Свернув с центральных улиц, Ригестайн повёл князя и Астида к восточной окраине города. Теснота многоэтажных домов, нависающих отвесными скалами над ущельями улиц, и суета многолюдных площадей уступили место простору и покою дворянских вилл. Ухоженные парки и сады за оградами радовали взгляд.

Они остановили коней у закрытых дубовых ворот. Глухая высокая стена не позволяла увидеть, что скрывалось за ней. Ригестайн шевельнул ладонью, и ворота распахнулись, впуская всадников. Астид с удивлением рассматривал заброшенный, неухоженный парк, заросший колючим кустарником и тонким молодняком, с множеством поваленных деревьев. Дорога, по которой они ехали, была расчищена совсем недавно – по обочинам громоздились кучи хвороста и прочего мусора.

Послышались голоса, и расступившиеся деревья открыли взору князя старый двухэтажный особняк – длинное здание из серого камня с высокими решетчатыми окнами и черепичной крышей, весело зеленеющей мхом. Над одной из трех каминных труб вился дым. Левая половина дома была обнесена лесами, по которым передвигались рабочие. Перед домом аккуратными штабелями лежали доски, кирпичи, высились кучи песка и глины.

– Снаружи неказисто, но внутри всё довольно прилично, – Ригестайн повернулся к князю. – В правом крыле уже живут. Левое пока на ремонте.

– Купчая оформлена надлежащим образом? – спросил Гилэстэл, спрыгивая с коня, и набрасывая повод на ветку растущего поблизости дерева.

– Да, князь. Хозяин был рад от него избавиться. Купчую подписали в Маверранумском банке, при троих свидетелях и поверенном из Казначейства. Новым владельцем значится рогрийский негоциант Абро Гусь.

– А дети?

– Те, кто был в старом приюте, уже тут. Девять человек. Из наставников пока двое – их прежний воспитатель и молодой учитель. Ещё кухарка, горничная и смотритель. Взгляните сами, Ваша светлость.

Астид спешился и вслед за князем поднялся на широкое крыльцо. Тяжелая дверь с позеленевшим медным кольцом подалась под руками Ригестайна, и полуэльфы вошли внутрь.

Из обширной прихожей на второй этаж вели две лестницы. Левая во избежание порчи была укрыта дерюгами, сквозь которые проглядывали выщербленные ступени. По сохранившимся на стене остаткам кожаных обоев, когда-то позолоченных, а теперь свисающих неопрятными бурыми лохмотьями, можно было догадаться, что некогда этот дом блистал роскошью. В ремонтируемом крыле слышался перестук молотков, шорохи и скрежет.

Правая лестница с восстановленными ступенями, отшлифованными перилами и балясинами, со стенами, оштукатуренными и окрашенными в светлые тона, радовала глаз.

– От прежних владельцев остались гравюры и картины, – поманив за собой князя и Астида, Ригестайн направился к лестнице. – Как закончим ремонт в доме, повесим их. На втором этаже спальни для воспитанников и наставников. На первом – столовая, кухня, два класса. Библиотека, лаборатория и еще три класса будут в другом крыле. Подвал тоже приведем в порядок.

В длинном крыле пахло известью и чистотой. В открытое окно в конце коридора проникал теплый летний воздух. Князь открыл одну из дверей, вошёл в пустую комнату, одобрительно оглядел её. Четыре застеленные свежим бельём постели, стол, табуреты, стеллажи у каждой кровати – всё новое.

– Спустимся вниз, – Гилэстэл кивнул Ригестайну.

В светлой столовой за длинными столами завтракали два наставника, смотритель и восемь детей разного возраста. Девятого воспитанника – полугодовалого малыша, заметно потолстевшего, на коленях держала горничная и кормила кашей. В примыкающей к столовой кухне была видна фигура суетящейся кухарки. При виде вошедших полуэльфов все резво вскочили, оставив ложки.

– Ваши милости! – из-за стола выбрался старик, встретивший их когда-то в старом приюте. Его седые волосы и борода были подстрижены, а чистая одежда и удобные мягкие туфли придали внешности образ почтенного ментора. Опираясь на трость, старик поклонился. Вслед за ним склонили головы и все остальные. Из кухни выбежала кухарка, согнулась, комкая в руках передник.

– Сядь, старик. И вы все тоже. Продолжайте трапезу.

Гилэстэл прошёл к столу, присел на скамью и оглядел немногочисленных воспитанников приюта – чистых, опрятных, одетых в одинаковую одежду, неброскую и практичную. Пять мальчиков, три девочки. Самому старшему на вид лет двенадцать. Настороженно и недоверчиво смотрят на незнакомых господ. На Ригестайна взглядывают доверительно, но удивлённо.

– Перед вами Его светлость князь Гилэстэл Илфирион Хэлкериес, учредитель этого приюта, – сказал Ригестайн.

Взоры – удивлённые, благодарные, почтительные – обратились к беловолосому полуэльфу.

– Моё имя вы теперь знаете, – улыбнулся он. – Мне будет приятно узнать ваши имена.

Первым, привстав, коротко назвался старик.

– Ловид Бартоласкье.

От Астида не ускользнуло, как Гилэстэл удивлённо дернул углом рта. Следом за стариком поднялся сутуловатый учитель, совсем еще молодой, с оспинами на вытянутом лице.

– Повик Пшечик. С отличием окончил Сурзинскую школу. По рекомендации ректора прибыл сюда, чая поступить на королевскую службу.

– И что? – усмехнулся князь, уже предвидя ответ.

– Отвергли. Поскольку кровей не благородных, – потупился недавний школяр.

– Поверь, тебе повезло больше, чем ты предполагал. А происхождение для меня имеет гораздо меньшее значение, нежели твои навыки и способности.

Кухарка, горничная и смотритель тоже были людьми сословия простого, не обремененные детьми и семьями. Одинокие, они, как и принятые на воспитание дети, обрели в этом доме то, чего не имели прежде – семью.

Закончив знакомство, Гилэстэл поднялся и сделал знак старику.

– Господин Ловид, не сочтёте за труд пройтись со мной немного? Я понимаю, что для вас это нелегко…