Текст книги "Блондинка вне закона"
Автор книги: Ронда Поллеро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Пять минут растянулись на добрых десять. Наконец доктор Вонг вышел ко мне и, рассыпавшись в извинениях, пригласил пройти в свой скромный кабинет. В углу высились стопки каких-то нераспакованных коробок.
В дополнение к коробкам рабочий стол доктора явно не вписывался в общую картину. Дорогой, помпезный, полированный, он совершенно не гармонировал с просиженными стульями и дешевыми картинками по стенам. За спиной хозяина стола вся стена была увешана почетными грамотами в рамках.
– Вы когда-то преподавали? – спросила я.
Надо же было как-то начать разговор.
– Да, – ответил Вонг.
Его темные пронзительные глазки почему-то не понравились мне, как и его односложный ответ.
– Учитель года, – сказала я и указала на грамоту, полученную от частного христианского колледжа на севере Флориды. – Впечатляет.
– Признание моих скромных заслуг.
– А почему вы оставили преподавание?
– Недавно я решил обратиться к частной практике. Специализируюсь на поведенческих проблемах у подростков.
Что-то в этом ответе было не так. С какой стати оставлять престижное занятие ради чего-то малоинтересного и неприбыльного? С другой стороны, кто я такая, чтобы пытаться анализировать мотивы психоаналитика? Я вытащила блокнот, давая понять, зачем я оказалась здесь, и ринулась в бой.
Доктор Вонг подтвердил слова других, с кем я уже беседовала, сказав, что присяжные представляли собой пеструю компанию и сильно расходились во мнениях, однако под конец все дружно приняли решение, что доктор Холл не совершал никаких злоупотреблений.
– Я слышала, что вы разъясняли остальным значение непонятных медицинских терминов.
– У меня есть кое-какой опыт по этой части, – пожал плечами доктор Вонг, – и я мог ответить на некоторые вопросы.
– Что это за опыт, если не секрет?
– Один мой знакомый нуждался в пересадке печени. Я досконально изучил весь процесс.
– И как, все прошло удачно?
На лице моего собеседника появилось скорбное выражение.
– Его сочли непригодным для операции и вычеркнули из очереди на трансплантацию. Он умер два года назад.
– То есть до того, как изменили закон?
Я тоже успела кое-что досконально изучить.
Вонг кивнул.
– Замечательно, мисс Таннер. Да, у него был СПИД, а до того, как изменили закон, врачи, больницы, страховые компании имели право на законных основаниях отказать пациенту в операции по трансплантации органов, если пациент, по их мнению, принадлежал к группе риска. Это якобы делалось в целях экономного использования донорских органов, которых, как вы понимаете, не хватает.
– Я понимаю. Как жаль.
– Мне тоже.
– Вы хотите сказать, что вы…
– Что я гомосексуалист? – докончил он мой вопрос. – Да, но я не выставлял мои склонности напоказ, не кричал о них на перекрестках. Это было мое сугубо личное дело, и я не хотел, чтобы об этом кто-то узнал.
– Почему?
– Я работал в весьма консервативном колледже, причем контракт у меня был временный. Узнай начальство колледжа о моей сексуальной ориентации, как тотчас нашелся бы повод выставить меня за дверь. Как оказалось, я был прав в своих предположениях.
– То есть о ней все-таки узнали?
– Месяца три назад.
– И как им это удалось?
– Я не спрашивал, а они не сказали.
– Скажите, а других странных вещей не случалось?
– Странных? Нет. Просто полоса невезения. Знаете, как говорят, уж если дождь, то проливной.
– И часто последнее время в вашей жизни идут дожди?
– Вскоре после того, как я потерял работу, у меня в машине отказали тормоза и я едва не угодил в аварию. А теперь мои клиенты под любыми предлогами пытаются прервать лечение у меня. Если так будет продолжаться и дальше, мне нет смысла здесь оставаться. Придется перебираться куда-нибудь на новое место и все начинать сначала.
Положив ладони на полированную поверхность стола, я подалась вперед.
– Доктор Вонг, мне известно, что Стейси поделилась с вами своими подозрениями.
– Да. Мне они показались… из области фантастики.
– А вы не думаете, что кто-то нарочно ставит вам палки в колеса? Мешает работать, выводит из строя тормоза, короче говоря, как может, отравляет вам жизнь. Причем происходит это в то же самое время, когда трое ваших коллег-присяжных покинули этот мир.
Было видно, что Вонг напуган, причем изрядно.
– Механик в автосервисе сказал, что тормоза могли выйти из строя из-за мусора и камней на дорогах.
– А ваша работа? Ваша нынешняя практика? Во всем этом тоже повинны мусор и камни?
– Я гомосексуалист, который работает с подростками. Нельзя исключать того, что кому-то из родителей это не нравится.
– Вы предупреждаете своих пациентов?
Вонг покачал головой.
– Нет, хотя при известных обстоятельствах, наверно, предупредил бы. Но пока для этого не было поводов.
– При каких обстоятельствах?
– Если у ребенка возникли бы проблемы с его или ее сексуальной ориентацией, я бы мог в качестве примера привести собственную жизнь, если бы, по моему мнению, это было уместно. Вам известно, сколько подростков совершают самоубийство лишь потому, что они «голубые»?
– Да. В процентном отношении примерно столько же, сколько на сегодняшний день убито ваших коллег-присяжных.
– Когда погиб первый из них?
– В феврале.
– Мои… мои проблемы начались в декабре.
Что ж, согласна, это не совсем вписывается в общую схему. Если только не…
– Вас уволили в декабре. Когда же случилось дорожное происшествие?
– В последнюю неделю января.
– То есть если некий незнакомец ведет на вас охоту и с вами постоянно случаются неприятности, можно предположить, что этот человек еще не решил окончательно, что с вами делать. Он все еще прорабатывает свой план.
– План?
– Ну да. Как вас убить, чтобы никто ничего не заподозрил.
– Но зачем ему это? Кому я мешаю? У меня почти нет друзей, мисс Таннер, не говоря уже про врагов.
– Все дело в процессе о врачебных злоупотреблениях. Пожалуйста, постарайтесь вспомнить. Может, вы видели доктора Холла в чьем-то обществе? Слышали, как он кому-то что-то говорил? Столкнулись с ним в туалете? Да что угодно!
– Что именно?
– Мужчины. Вы ведь все мужчины. До сих пор убийца покушался исключительно на мужчин.
– И что из этого следует?
– Пока не знаю, – ответила я, едва не выпрыгнув из кресла. – А вообще я бы посоветовала вам временно куда-нибудь уехать. Спрятаться или типа того.
– Спрятаться? Вы вселили в меня страх перед Господом, а теперь призываете меня спрятаться?
– Я всего лишь помощница юриста, а не супермен. Мой вам совет – позаботьтесь о своей безопасности.
Я буквально запрыгнула в машину и, прежде чем включить зажигание, набрала номер Лайама.
– Как вы думаете, почему убийца преследует только мужчин?
– Вы что, собрались рассказать мне неприличный анекдот?
Я доложила ему о визите к доктору Вонгу.
– Что вы на это скажете?
– Мне кажется, что у вас от избытка кофеина поехала крыша и оттого не все в порядке по части логики.
– Но ведь у Ванды с Полой не произошло ничего из ряда вон выходящего.
– Либо все-таки произошло, но они лгут.
– Почему вы поливаете мочой мою теорию?
– Поливаю мочой? – повторил он и усмехнулся жутко сексуальным смешком. – Уж лучше скажите просто, что мне нассать. Не бойтесь, я не кисейная барышня и не обижусь.
Эх, дать бы тебе сейчас как следует в то самое место, откуда льется моча.
– Я поговорю с другими мужчинами из числа присяжных. Может, это убедит вас в том, что я что-то нащупала.
– Это убедит меня в том, что вы – ясновидящая.
– Как смешно!
– Я серьезно. Мне только что позвонил один мой знакомый полицейский. Найден мертвым Дэниэл Саммерс, присяжный номер одиннадцать.
Глава 16
За каждым удачным решением встает еще большая проблема.
– Это как понимать – мертвым?
– Ну, то есть он не дышит.
– Лайам, хватит придуриваться. Живо выкладывайте все, что вам известно.
– Он бросился вниз с лестницы в подъезде.
– Вы хотите сказать, его столкнули?
– Я этого не говорил.
– Но ведь это прекрасно укладывается в схему: убийца имитирует несчастные случаи.
– Или же этот парень оступился, или же был пьян, или задумался и…
– Ну почему вы не можете дать хотя бы один нормальный ответ хотя бы на один мой вопрос?
– Хорошо, тогда как вам понравится то, что я сейчас скажу? На записке, что была пришпилена к вашей двери, обнаружены отпечатки пальцев.
Черт!
– Чьи?
– В картотеке их нет.
Я изо всех сил впилась в руль, чтобы хоть немного выпустить пар.
– И что это значит?
– Это значит, что у человека, который наследил на записке, никогда не снимали отпечатки пальцев.
– Черт, не везет так не везет.
– Да, и, судя по размеру, они, возможно, принадлежат женщине или ребенку.
Ребенку? Черт, или я уже утратила связь с реальностью? И мои фантазии оказались недалеки от истины? Неужели это всего лишь розыгрыш со стороны соседских детей?
– И что теперь?
– Как я понимаю, у вас свидание с летчиком?
– Откуда… ладно, в общем, да.
– Так вот, ситуацию, в которой мы с вами сейчас находимся, он назвал бы стандартной. Терпение, Финли, терпение. И прошу вас, выше нос. Похоже, что в ближайшие часы ни вы, ни я не узнаем ничего нового.
Говори за себя, подумала я. Патрик меня ждет. К тому же терпения мне не занимать. Я выждала десять минут после разговора с Лайамом, затем набрала номер Дейва Райса, присяжного номер пять, пребывая в полной уверенности, что расследование я провела красиво. В отличие от Лайама я не намерена сидеть и ждать у моря погоды. Так можно и задницу просидеть, а она у меня до сих пор болит. Послышались гудки.
– Только без паники, я владею ситуацией, – сказала я самой себе и мысленно приготовилась к очередной продуктивной беседе. – Я энергична, я знаю, что делаю, я умею добиваться результатов.
– Алло? – раздался в трубке неприветливый мужской голос.
– Мистер Райс, это Финли Таннер.
– Кто?
– Миссис Эванс звонила вам и…
– Оставьте меня в покое.
Щелк. Я посмотрела на телефон. Как, однако, неучтиво, как грубо. Поколебавшись пару секунд, я вновь набрала номер.
– Послушайте, – прорычал в трубку мой собеседник, – мне с вами не о чем говорить.
– Не вешайте трубку! – крикнула я, понимая, что должна говорить быстро.
Что-то подсказывало мне, что мое окошко везения вот-вот захлопнется. Я скороговоркой поведала ему о цепочке подозрительных несчастных случаев, после чего сообщила последнюю новость про Дэниэла Саммерса.
– Ваша жизнь в опасности, мистер Райс. Нам с вами нужно встретиться, чтобы я…
– Дамочка, у меня нет времени для встреч с вами. И прошу вас больше мне не звонить.
Я несколько секунд слушала гудок отбоя. Да, все идет не так, как я планировала. Ну хорошо, дам ему пару минут на раздумья и попробую еще раз. Может, за это время до него дойдет, что я ему только что сказала, и он согласится меня выслушать.
Подъехав к магазинчику и выждав пять минут – я специально следила за временем по часам на приборной доске, – вновь набрала номер.
– Алло! – пропел в трубке женский голос. – Вы звоните Дейву и Дженни. Сейчас мы не можем подойти к телефону. Будьте добры, оставьте сообщение.
Голос показался мне знакомым. Но лишь через пару секунд до меня дошло, что этот сильный, красивый голос принадлежит женщине, с которой я разговаривала сегодня утром. Наверно, у нее простуда или что-то в этом роде, потому что ее голос не шел ни в какое сравнение с голосом на автоответчике.
Я набрала номер – раз, второй, третий, но Дейв Райс упорно отказывался отвечать. Ясное дело, отгородился от меня записью на автоответчике, нахал. Черт, как я это ненавижу! То есть я и сама при случае так поступаю, но терпеть не могу, когда так ведут себя со мной. Однако если учесть Дэниэла Саммерса, который, как это там, «больше не дышит», то Дейв Райс мог бы и поговорить со мной. И уж, по крайней мере, ему не помешало бы принять меры предосторожности.
Поскольку я находилась лишь в паре кварталов от офиса Джейн, я решила к ней заглянуть. Вдруг она согласится пропустить со мной по коктейлю? Тем более что выпить мне сейчас не помешало бы. К тому же мне нужно как-то убить время перед тем, как я встречусь с Гарольдом Грином, после чего отправлюсь на поиски сестры Каллагэн. Скажу честно, домой мне хотелось возвращаться меньше всего, а Патрик ждал меня только к полуночи.
Да, и если у нее будет время, может, она просветит меня по финансовым вопросам, которые по работе подкинул мне Лайам.
Бывшей работе? Черт, как мне теперь ее называть?
Джейн сидела у себя в офисе, сжигая остатки энергии. Вернее, она сжигала ароматическую свечу – мой нос тотчас распознал аромат клюквы. Кроме того, я услышала классические вещи Боба Дилана, которые доносились из динамиков, включенных на всю катушку, отчего картины в рамках дребезжали по всему коридору в такт басам.
Скажу честно, я отказываюсь понять ее пристрастие к творчеству Боба Дилана. Помимо этого невнятного Боба, своего рода поэта-лауреата поколения шестидесятых, у Джейн имеется еще одна слабость, другой поэт – Дилан Томас. Ну ладно, в конце концов, это ее личное дело. Наверно, просто я равнодушна к поэзии. Нет, конечно, поэзия не такая уж и плохая вещь, она бывает очень даже романтичной, а язык – красивым, но если мне когда-нибудь взбредет в голову купить томик поэзии, то в придачу понадобится сопроводительная книженция, в которой бы объяснялось, что, собственно, хочет сказать автор стихов. Нет, уж если читать, то что-нибудь попроще, что не требует глубокомысленных комментариев, тянущих как минимум на докторскую диссертацию.
Темные волосы Джейн были сколоты заколкой, а сама она с головой ушла в какие-то математические расчеты. Ушла в буквальном смысле – если не в расчеты, то в очередную вещицу Боба Дилана, «Покажите мне праведника». Она даже не заметила, как я нарисовалась на горизонте.
Когда она наконец оторвала глаза от бумаг, то даже вздрогнула от неожиданности и швырнула механический карандаш через всю комнату.
– Черт, Финли! – проворчала она, хватая пульт управления, чтобы уменьшить громкость динамиков. – И давно ты здесь стоишь?
– Прилично, – ответила я и, прочистив горло, невнятно пропела, подражая пресловутой дилановской гнусавости: – «Порой дьявол гонит вас прочь из родного дома».
– Пошла в задницу!
Я в буквальном смысле рухнула в кожаное кресло напротив ее рабочего стола. Мне почему-то всегда казалось, что любители цифири – люди аккуратные, организованные и у них на столах царит идеальный порядок. Только не у Джейн. Интересно, как только она умудряется не потерять в этом хаосе собственную руку?
Джейн сняла очки и, бросив взгляд через край стола, изрекла:
– Потрясающие туфли.
– Спасибо. Не хочешь со мной выпить?
Было заметно, что хочет, однако она отказалась.
– Не могу. На носу пятнадцатое число, а у меня работы целый воз. Надо еще приготовить два десятка отчетов.
– А за мой счет?
Она бросила в мою сторону укоризненный взгляд.
– У тебя что, появились лишние деньги? Если не ошибаюсь, тебя отстранили от работы. Так что побереги свои деньги и мое время. Лучше скажи честно, зачем я тебе понадобилась?
– Двадцать минут, – сказала я, доставая из сумочки папку.
– Пять, и не минутой больше.
– Но ведь я, кажется, потеряла сегодня работу, – напомнила я. – И возможно, за мной по пятам ходит убийца. Кстати, некоторое время назад он вновь дал о себе знать.
Джейн тотчас насторожилась.
– Что случилось?
– Кто-то столкнул одного человека с лестницы.
– Черт, это прямо ужастик какой-то. Думаю, тебе лучше рассказать обо всем Патрику. Пусть он тебя куда-нибудь увезет, пока того парня не поймают.
– То есть шаг номер один – рассказать обо всем Патрику. Я верно тебя поняла?
– А разве он не в курсе?
– Он читал в газете про мой арест, когда сегодня утром вернулся домой.
– Почему бы тебе не рассказать ему про все остальное?
Я пожала плечами. Сказать по правде, я не знаю, почему не стала искать спасения в его объятиях, хотя, по идее, это первое и единственное, что должно было прийти мне в голову.
– Он был в полете. Мы увидимся с ним позже. Я все расскажу ему при встрече.
Джейн в упор посмотрела на меня. Было видно, что она мне не поверила.
– И что потом? Можно подумать, мне не известно, что ты никак не можешь решить, что тебе дальше делать с Патриком. И это при том, что у него масса неоспоримых достоинств. Он добрый, надежный. Скажи, разве не это нужно тебе сейчас в первую очередь?
Я приподняла волосы и постаралась размять затекшие плечи.
– Ты права, именно это, – призналась я. – У меня такое чувство, что наши отношения могут пойти к чертовой матери. И все из-за…
Из-за чего? Из-за того, что я соблазнилась мысленно попробовать потрясающий секс с Лайамом. О, ведь это тот самый Лайам, который до сих пор трахает свою бывшую жену, а что касается моей персоны, то на сегодняшний день он не проявил ко мне особого интереса.
Я отпустила волосы и пробежалась по ним пальцами, чтобы немного пригладить.
– Не обращай на меня внимания. Просто сегодняшний день какой-то ненормальный. День, неделя, месяц. Черт, все вокруг какое-то ненормальное.
– Может, просто тебе пора признать, что детектив из тебя не самый лучший?
Я улыбнулась ее подколке. Что мне еще оставалось делать, если она права?
– Возможно, но пока объясни мне вот это.
С этими словами я протянула ей конверт, из которого она в свою очередь вытащила копию банковского счета Холла и другие финансовые документы.
– Как они к тебе попали?
– Свалились с неба, – солгала я, не желая втягивать Джейн в сомнительную аферу.
Пока она просматривала документы, я вытащила мобильник и нажала кнопку повторного вызова. Райс по-прежнему упорно отказывался отвечать на мои звонки.
– Скажи, ты нашла что-нибудь подозрительное в том, как они тратили деньги?
Джейн посмотрела на меня поверх очков.
– За пять минут? Нет.
– Но, Джейн, я…
– Тебе придется немного подождать.
С этими словами она открыла ящик стола и вытащила сумочку – симпатичную вещицу, у которой, как мне хотелось надеяться, найдется сестра или на крайний случай кузина, которая в скором времени окажется в отделе уцененных товаров, – и протянула мне двадцатидолларовую бумажку.
– Через квартал есть забегаловка «Здоровье от природы», где торгуют здоровой пищей. Купи мне бургер с тофу. Скажи, пусть добавят ростков сои, но не кладут лук. Возьми бутылку воды. И себе тоже купи что-нибудь. Потому что, насколько я тебя знаю, ты пила только кофе, причем в немереном количестве, а из серии покушать – ничего.
– Обижаешь, – сказала я, хватая у нее из рук двадцатку. – Я тут сижу без работы, а ты еще издеваешься, что, мол, мне нечего есть.
– Чушь собачья. Нет никакой взаимосвязи между твоим статусом безработной и привычкой питаться как попало. Твое тело просит пощады от избытка кофеина и сахара. Ну, живо ступай! – И она жестом указала на дверь. – Купи себе салат и что-нибудь питательное. Главное, не забудь про овощи.
– Ирландский кофе? – негромко спросила я, когда уже шагнула за порог, зная, что она меня не услышит. – Разве кофе не растет на деревьях? Значит, он тоже если не овощ, то фрукт.
Забегаловка «Здоровье от природы», о которой сказала мне Джейн, из серии тех заведений, завидев которые еще издали, я обычно тороплюсь перейти на другую сторону улицы. Там всегда полно народа, который точно знает, какой у него в крови уровень холестерина, липидов, сахара и так далее. Мне что одно, что другое – все едино, особенно если слова написаны аббревиатурой. Есть лишь одно-единственное сокращение, которое мне небезразлично, – БМВ. Люди, которые работают в этой забегаловке, все тощие, словно щепки, и не иначе как лелеют мечту принять участие в нью-йоркском городском марафоне. Неужели в Нью-Йорке больше нечем заняться, кроме как нацепить на себя уродливые нейлоновые шорты, прицепить на грудь номер и, высунув язык, бегать по улицам? Уж если в Нью-Йорке и бегать, то лучше по магазинам.
В ресторанчике пахло свежескошенным газоном. В блендере крутилось нечто зеленое; какая-то другая штуковина всасывала в себя морковку, чтобы с другого ее конца капала густая оранжевая жижа. Нет, меня не заставишь такое выпить даже под дулом автомата. Уж если мне когда-нибудь приспичит выпить морковного сока, это будет такая морковка, которую можно натереть теркой и выжать руками, а не тяжеленной соковыжималкой.
Меню представляло собой черную доску, на которой каждый день мелом пишут, что тут у них подают. Эти любители здоровой пищи просто зациклились на своем здоровье, им подавай все только самое-самое свежее. Лично я не беру в голову, если мне случится проглотить консервант. По крайней мере, я уверена, что прежде чем тот или иной кусок попал мне в рот, на нем предварительно химическим или каким-то другим путем уничтожили всякую ползучую гадость.
Сделав заказ для Джейн, я принялась высматривать что-нибудь съедобное для себя. Когда мой взгляд наткнулся на великолепные сэндвичи с жареной рыбой, я едва не подскочила от счастья. Такие я готова есть в любом количестве, даже если хлеб успел зачерстветь до состояния камня.
Я попросила у продавщицы за стойкой бутылку воды для Джейн и диетическую колу для себя. Против воды продавщица ничего не имела, зато, услышав слово «кола», она побледнела, после чего прочла мне лекцию о вреде напитков, которые содержат аспартам. Честное слово, от этих высказываний мне захотелось поймать эту особу где-нибудь в темном переулке и, положив на лопатки, впрыснуть в ее девственно чистый рот целую упаковку сырного соуса.
Пока я ждала, когда мне принесут еду, – в самом широком смысле этого слова, как вы понимаете, – я вновь позвонила Дейву Райсу. И вновь ничего, кроме щебечущего голоска, который просил оставить сообщение. Чего я, разумеется, делать не стала.
Зато мне вспомнился мой недавний разговор с Лайамом. Вернее, сначала его потрясающее тело, но затем мои мысли перекочевали на наш последний разговор, и я подумала, а не постараться ли мне заполучить в свои руки стенографические отчеты о слушании дела. Уж если мы хотим докопаться до истины, то не помешало бы еще раз внимательно их перечитать. Глядишь, и удастся выудить что-нибудь ценное, например вещдок, на который раньше я не обратила внимания.
У меня было такое предчувствие, что у Сары Уитли имеется свой экземпляр, а если нет, то ей ничего не стоит его для меня раздобыть. Особенно если она, как я подозревала, находится в подпитии и будет готова сделать все что угодно. Нет, конечно, мне бы не хотелось злоупотреблять подобной слабостью, но с другой стороны, ради благого дела – почему бы и нет. И я – ради спасения собственной жизни и возвращения работы – набрала ее номер. Кажется, я опоздала. Сара уже успела опустошить добрую половину бутылки и теперь была в буквальном смысле размазана по стенкам стакана. Пытаться чего-то от нее добиться в таком состоянии – дохлый номер. Ладно, можно попробовать завтра с утра пораньше.
Правда, вещдоки у меня имелись. Ну, если не у меня, то у Оливии. Отсюда можно и начать. Я знала, что почтальон с первой утренней почтой приходит к ней до десяти. Мне ничего не стоит их у нее тихонько похитить, и тогда мне целое утро будет чем заняться. И не придется думать о том, что у меня назначена встреча с супругами Холл или что мне нужно ждать, пока Лайам и полицейские решат, отчего скончался очередной присяжный.
Пока длится мое служебное наказание, если я чем и располагаю в избытке, так это временем, и его можно провести с пользой, читая стенографический отчет суда. По крайней мере, это отвлечет мой мозг от мыслей о хождении по магазинам, которое теперь для меня превратилось в непозволительную роскошь.
Я вернулась к Джейн, неся два белых пакета из ресторана «Здоровье от природы» и коричневый из магазина с напитками, в который я заглянула, чтобы купить себе колы. Джейн взялась за еду с куда большим энтузиазмом, нежели я.
– Сдача тоже там, – сказала я ей. – Спасибо… за обед.
– В один прекрасный день ты еще скажешь мне спасибо, что я отучила тебя от дурных привычек, – улыбнулась она.
Я тем временем пыталась проглотить кусок сэндвича, размышляя о том, что сегодня просто не мой день.
– А как там поживает наш доктор Холл?
– Что тебе известно про число пятьсот двадцать девять?
– То, что оно на единицу меньше, чем пятьсот тридцать.
Джейн расплылась в улыбке.
– Видишь вот это? – спросила она, раскладывая поверх бумажных залежей бланки ежемесячных банковских отчетов, после чего обвела карандашом цифры на четырех из шести бланков. – Пятьсот двадцать девять – это трастовый счет с ограниченным использованием, который дает назначенным доверенным лицам возможность…
– Будь добра, переведи на нормальный человеческий язык…
– В общем, кто-то приложил руку к деньгам, предназначенным для образования его дочери.
– И как долго это продолжалось?
– С начала декабря, – пояснила Джейн. – Пятьсот двадцать девятый предназначается для оплаты счетов за образование и сопутствующих расходов. И если снимать наличность – а я готова дать голову на отсечение, что деньги использовались отнюдь не на эти благородные цели, – то вас ждут неприятности, и немалые. Как минимум штраф, а то и больше.
– И куда же пошли деньги?
– Трудно сказать. Доверенные лица, то есть доктор Холл и его жена – они оба значатся как лица с правом подписи, – давали добро на снятие денег со счета, после чего те клались на счета его собственной фирмы. А уж потом электронным переводом они перекочевывали на личный счет.
– То есть получается, он шантажировал самого себя?
Джейн отрицательно покачала головой.
– Через день-два после того, как деньги прокручивались через его счета, их снимали. Наличными, как ты понимаешь. Это надо же, как хитро придумано! – добавила Джейн. – Обрати внимание, ни одна операция по счетам не превышает десяти тысяч долларов. Не удивительно, что ни банк, ни налоговая служба даже не заметили, как деньги уплывают у них из-под носа.
– И как мне теперь узнать, куда пошла эта наличность?
– Кто-нибудь наверняка знает ответ, хотя бумаги молчат. Так что тебе придется найти человека, который примерно с такими же промежутками вносил на свой банковский счет примерно такие же суммы. Вот тогда банк Холла сумеет сравнить серийные номера банкнот, выданных их клиенту, с серийными номерами банкнот, осевших на счету у шантажиста. Но на скорый ответ не надейся.
У меня защемило сердце.
– То есть, чтобы разобраться в этом деле, надо разбираться в финансах. Правильно я тебя поняла?
Джейн покачала головой.
– Все не так просто. У Холлов несколько счетов, на которых хранятся такие суммы, что с лихвой перекрывают те десять тысяч долларов, которые супруги снимали со счета дочери. Им в любом случае не светило особо строгое наказание.
Я завернула недоеденный сэндвич в бумагу и сделала глоток колы.
– И что ты намерена делать? – поинтересовалась Джейн.
– Не знаю. Пожалуй, займусь поисками пресловутого шантажиста.
– Есть какие-нибудь мысли по поводу того, кто это может быть?
– Как ни странно, да.
– Сестра Каллагэн не пришла на работу? – переспросила я у женщины в переднике персикового цвета, сидевшей за столом регистратуры.
К переднику прилагалась картинка – улыбающееся лицо, приколотое булавкой поверх таблички с именем.
– Если не ошибаюсь, она взяла больничный. Если хотите, оставьте для нее сообщение.
Как я могу обвинить в шантаже особу, которая даже не изволила явиться на работу? Хелен Каллагэн значилась в моем списке как подозреваемая номер один. Ибо это расставляло все по своим местам. Ну, или почти все. Она была в числе медсестер, что ухаживали за Брэдом Уитли и его донором. У нее наверняка имелся доступ к лекарственным препаратам, которые еще не до конца прошли лабораторную проверку. А еще она долгие годы работала с доктором Холлом, так что ей наверняка были известны все его маленькие грязные секреты.
Единственное, чего это не объясняло, так это убийства. С какой стати ей убивать присяжных? Мне явно недоставало какого-то Важного звена. Именно так, Важного, с большой буквы.
Я нацарапала на клочке бумаги свое имя и номер мобильника, передала его женщине в регистратуре, а сама направилась к машине. Я не надеялась дождаться звонка от Хелен Каллагэн. Кто знает, где она сейчас и что делает, может, убивает очередную жертву.
Так что с медсестрой у меня вышел полный облом. Остается только одно – обзвонить тридцать человек с той же фамилией из телефонного справочника. А если учесть мое вечное невезение, то окажется, что ее телефон вообще не значится в справочнике. То есть я могу потратить целый день, а в итоге выйдет, что я пытаюсь догнать собственный хвост.
И вот теперь я опоздала на встречу с Гарольдом Грином.
Может, Лайаму повезет больше, чем мне. Я позвонила ему, направляясь на встречу с последним присяжным в моем списке.
– Алло? – раздался в трубке томный женский голос.
– Э-э-э, здравствуйте, простите, кажется, я не туда попала.
– Погодите, да ведь вы девушка из юридической конторы, – весело ответила моя собеседница.
– Да, это я.
– А я Эшли. Мы с вами как-то встречались в «Голубом Мартини».
– Привет!
Я постаралась придать голосу бодрость, но вышло до того фальшиво, что меня передернуло. А потом я ощутила злость. По идее, Лайам должен был сидеть в лаборатории, дожидаясь моих результатов. При желании я могла представить, как он сидит в полицейском участке, сверяя подробности смерти Дэниэла Саммерса. Но я и помыслить не могла о сценарии, который бы предполагал участие его бывшей половины.
– Финли, милочка! – вздохнула бывшая половина Лайама. – Лайам рассказал мне про твой незадачливый день, про то, как тебя уволили и все такое прочее. Представляю, как тебе сейчас мерзко на душе. Послушай, приезжай к нам, если хочешь. Я уже занималась Лайамом, и теперь он совсем другой человек. Могу и тобой заняться тоже.
Она хочет «заняться» мной? Интересно, что бы это значило? Как она занималась Лайамом – другое дело, это я могла представить себе без особого труда. И в мельчайших деталях.
– Финли, милочка! Ты меня слышишь?
– Да-да, слышу. Спасибо за предложение, но мне как-то неудобно, что ты должна «заниматься» мной. Я не любительница подобных вещей. Пусть Лайам, когда у него появится свободная минутка, позвонит мне. Хорошо?
– Я здесь, не вешай трубку.
От злости я едва не захлопнула свою «раскладушку», словно этого разговора никогда не было. Увы, кажется, я опоздала.
– Привет!
«Я ненавижу тебя, Лайам Макгеррити!»
– Да-да, я слушаю.
– Вы заикаетесь.
– Я думала, вы сейчас трудитесь до седьмого пота в лаборатории.
«А ты, оказывается, трудишься до седьмого пота в постели с бывшей женушкой, ты, недоразведенный мерзавец!»
– У меня был тяжелый день. Мне в срочном порядке требовалось расслабиться, а у Эшли замечательные руки.
Мой рот раскрылся сам собой, и я крикнула, правда про себя: «Спасибо за щедрость».
Его смех лишь подлил масла в огонь моего раздражения.
