Текст книги "Все к лучшему"

Автор книги: Ронда Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Ничего, что-нибудь придумаешь, – протянул он, раздвигая ситцевые шторы и вглядываясь в окутанный темнотой сад. – Кроме того, я уже сказал, что постараюсь устроить свои дела так, чтобы приезжать почаще. Может, тебе это и не по нутру, но все будет так, как я сказал. Когда эти неприятные месяцы кончатся и ты оправишься, сможешь вернуться в свою контору. Но я не вижу в этом смысла. Будет лучше, если ты станешь работать здесь для меня. И ребенку так полезнее.

Потрясенная тем, что этот человек пытается решать все за нее, Айрис прислонилась к комоду – благо тот оказался у нее за спиной.

– С какой стати? – чуть не закричала она. – Хочешь сделать меня своей заложницей, пока я не верну деньги, которые, как ты считаешь, я у тебя выманила? – эта фраза вырвалась у нее сама собой, потому что – да поможет ей бог! – Айрис все еще надеялась каким-то чудом заработать нужную сумму Неизвестно, как это сделать, но отдать деньги обязательно надо!

Она перестала дышать, почувствовав запах Дэвида, подошедшего вплотную. Нервы ее были на пределе. Он приподнял ее подбородок двумя пальцами и бархатно-мягким тоном сказал:

– О, ты мне заплатишь… Но совсем не так, как думаешь. Деньги не имеют к этому никакого отношения. О цене мы договоримся. А теперь будь хорошей девочкой и ложись спать. Если, конечно, мы не… – Он показал глазами на уютную, мягкую постель.

Айрис в панике ударила его кулаками в грудь. За хлопнувшей дверью раздался тихий издевательский смешок.

3

Когда Айрис проснулась, сквозь щель между цветастых штор пробивались солнечные лучи. Полная любопытства, гостья встала с постели. Куда это она попала?

Окно комнаты выходило на восток. Раздвинув шторы, она зажмурилась от яркого света. Впереди раскинулись поля, освещенные солнцем. Вдалеке виднелся лес и пологие холмы, а слева на лугу, прямо за дорогой, обсаженной каштанами, щипали траву две лошади с глянцевыми крупами. Все вместе представляло собой картину мирного сельского уголка. Неудивительно, что это место так притягивало Стронга!

Стук в дверь заставил ее резко обернуться. Вспомнив, что на ней только коротенькая кружевная ночнушка, Айрис на мгновение заколебалась, но что-то заставило ее сказать «да». Правда, хозяин вошел, не дожидаясь ответа. Увидев ее, он застыл на месте.

– Я думал, ты еще в постели, – удивился Дэвид, переводя взгляд с длинных стройных ног, выглядывавших из-под кокетливой ночной рубашки, на копну растрепанных рыжих волос. – Я не принес тебе завтрак, потому что не знаю, что ты предпочитаешь по утрам. Если ешь что-нибудь кроме тостов, только скажи. Я все приготовлю.

Бог мой! Айрис не верила своим ушам. От его вчерашней враждебности не осталось и следа. Легкая трикотажная тенниска и отлично сшитые серые брюки подчеркивали стройную спортивную фигуру Стронга.

– Н… нет… только тосты, – заикаясь, пролепетала Айрис. Впрочем, тут же опомнилась – ведь она чувствует себя вполне прилично – и быстро добавила: – Не стоит беспокоиться. Я сойду вниз.

– Почему? Тебя что, смущает мое присутствие? – спросил он, саркастически скривив губы. Не в бровь, а в глаз, подумала Айрис. Прежде чем она успела придумать подходящий ответ, Дэвид повернулся и вышел.

Когда она спустилась в светлую столовую, там никого не было, хотя круглый дубовый стол был накрыт на двоих. Вкусно пахло поджаренным хлебом. Из тостера торчали три аппетитных хрустящих ломтика, на скатерти стоял чайник со свежей заваркой, хотя из кухни доносился легкий кофейный запах. Очевидно, Стронг варил кофе для себя. Значит, он запомнил ее вчерашние слова. Айрис призналась, что с тех пор, как забеременела, чувствует отвращение к кофе. Надо же, какая предупредительность… И на том спасибо.

Хозяин не появился и тогда, когда Айрис съела два тоста с медом и выпила почти весь чай. Выходя из-за стола, она заметила, что джинсы становятся ей тесны в поясе, и недовольно поморщилась. Скоро придется сменить их на что-нибудь более свободное… Ладно, об этом потом. Сейчас у нее есть дела поважнее. Скорее, скорее, пока не вернулся Дэвид!

Через узкий коридор она прошла в гостиную, где стоял телефон, и, чувствуя себя преступницей, набрала номер частной клиники.

– Здравствуйте… Это Айрис Милфорд.

Медсестра жизнерадостно сообщила ей, что миссис Элспет отправилась на утренние процедуры, и быстро затараторила о том, как хорошо помогает их пациентке специально разработанный реабилитационный курс. У Айрис словно гора с плеч свалилась.

– Спасибо. Вы не представляете, как это для меня важно, – расцвела она. Тут в коридоре послышались шаги, и Айрис, понизив голос, быстро шепнула: – Я съехала с квартиры и поменяла телефон. – Продиктовав сестре номер, она положила трубку и увидела стоящего в дверях Стронга.

– Ну-ну… Кажется, я застал тебя врасплох. Ты звонила тому, о ком я не должен знать. Интересно, кому бы это?

Его улыбка была улыбкой тигра, наблюдающего за своей жертвой. Той же тигриной походкой он вошел в комнату.

Айрис проглотила слюну и приготовилась все рассказать. О том, что мать тяжело болела и что только желание помочь ей заставило согласиться на предложение Мейбл. Но она испугалась, что Стронг использует эти сведения против нее, вовремя вспомнила о данном матери обещании и вместо признания набросилась на него с упреками:

– Тебе нет до этого никакого дела! Я имею право на личную жизнь!

– Пока ты находишься здесь, нет. До самых родов. По крайней мере, в том, что касается мужчин.

Так вот о чем он подумал!

– Я тебе не жена, Дэвид! – отрезала она; эти слова больно отдались в ее собственном сердце. – Если я захочу с кем-то встречаться, то буду это делать. Хотела бы я посмотреть, как ты мне это запретишь!

Бешеный гнев, вспыхнувший в глазах Стронга, без слов говорил, что бросить ему такой вызов может только последняя дура. Мужчина медленно двинулся к Айрис.

– Ты действительно хочешь этого? – с убийственным спокойствием спросил он.

Айрис в страхе попятилась. Разумнее всего было промолчать, но черт дернул ее за язык:

– Ради бога, Дэвид, мы заключили всего лишь договор.

– Который ты нарушила, – напомнил он тоном, от которого по спине побежали мурашки. – Так вот, этого не будет. – Он быстро поставил на стол пакет с молоком, за которым, очевидно, ходил, и притянул девушку к себе, пресекая ее попытки освободиться. – Хочешь получить от жизни все? Что ж, получишь!

Айрис в ужасе замолотила кулаками по его обтянутой тенниской груди, но эти удары для Стронга были что слону дробина. Она чувствовала, как яростно бьется его сердце.

– Дэвид, пожалуйста…

Он засмеялся тихим, недобрым смехом и насмешливо посмотрел на ее покрасневшее от негодования лицо с полными страха зелеными глазами.

– Мы это уже проходили, не правда ли? – в его тихом голосе, звучала издевка; раздавленная унижением, Айрис поняла, что Дэвид намекает на ее нетерпеливый порыв в номере маленькой гостиницы, когда она, потеряв голову от безумной страсти, невольно вскрикнула: «Дэвид, пожалуйста…»

– Какой негодник! – лицо Айрис побагровело. Больше всего на свете ей хотелось забыть тот уик-энд. Она вновь изо всех сил ударила его в грудь, но тщетно – слишком неравны были их весовые категории, а затем задохнулась, крепко прижатая к его мощному ненавистному телу.

– В чем дело, Айрис? Стыдишься признаться, что умоляла меня…

– Прекрати!

От его улыбки стыла кровь в жилах.

– Почему? Разве тебе неприятно вспомнить, как ты откликалась на мои ласки? – презрительный взгляд Стронга остановился на ее влажных губах, а затем скользнул вниз – туда, где в вырезе блузки белела нежная кожа. – А если я снова прикоснусь к тебе, будет еще приятнее.

Айрис охватила паника. Возмущение боролось со жгучим и все нараставшим волнением, заставлявшим корчиться в железных объятиях.

– Хвастливый самец…

Безуспешные попытки Айрис освободиться рассмешили его.

– Возможно. Но мне больше нравится называть это взаимным влечением. – В подтверждение своих слов Дэвид запустил пальцы свободной руки в ее волосы и оттянул голову назад, обнажив белую шею.

– Нет, Дэвид, пожалуйста!

Она закрыла глаза, чтобы не видеть его жестокого, насмешливого взгляда. Под ладонями глухо билось сильное мужское сердце. Айрис ожидала оскорбительной атаки и была потрясена, когда горячие губы нежно коснулись голубой жилки, бешено пульсировавшей на шее, и не менее неясный голос прошептал:

– В прошлый раз ты говорила не так…

Сгорая от стыда, Айрис стала вырываться, но только заставила Дэвида еще крепче прижать ее к себе. Темные волосы, пахнущие шампунем, касались ее щеки; близость его губ заставляла дрожать всем телом, не выдерживавшим этой сладостной пытки.

– Ты ведь ни о чем не молила другого мужчину, правда? – голос его был хриплым не только от ожесточения, но и от другого, увы, слишком хорошо знакомого Айрис чувства, называвшегося неудержимой страстью. – Если бы ты это сделала, ни один не смог бы устоять перед твоим колдовством…

Рука крепко обхватила ее затылок, и с губ Айрис сорвался приглушенный стон, когда к ним жадно припали мужские губы; другой рукой Дэвид продолжал крепко прижимать ее к себе.

Он продолжал терзать ее поцелуями, требуя подчинения, подавляя остатки сопротивления, и в какой-то момент – она и сама не понимала, как это случилось, – руки ее обвили шею Дэвида. У нее не осталось ни воли, ни сил, ни желания противиться: все было сметено восхитительными воспоминаниями о том наслаждении, которое когда-то доставляли ей эти губы и руки, наслаждении, к которому она стремилась, которого желала…

– О боже милостивый! – Дэвид резко отстранился, и у нее вырвался тихий возглас, полный разочарования. – Что ты со мной делаешь? – задыхаясь, прорычал он. Голос его срывался от возбуждения, грудь под тонким трикотажем тяжело вздымалась. Он потерял голову и ненавидел себя за это. – Пока ты живешь в моем доме, все будет происходить только на моих условиях, ясно?

Слишком потрясенная, не зная, что и ответить, Айрис отвернулась к окну и слепо уставилась в него. Разгневанный Дэвид вылетел из комнаты.

Айрис хотелось броситься следом, выложить всю правду о Мейбл и тем самым оправдать свое решение не отдавать им ребенка. Но деликатность победила. Может быть, у Стронгов еще есть шанс восстановить семью…

Стыдясь видеть Дэвида после того, как в очередной раз не смогла справиться с порывом страсти, Айрис поднялась в свою комнату и стала разбирать чемодан и сумку.

Он совершенно прав, в отчаянии думала молодая женщина: стоит ему только коснуться ее, и…

Вешая блузку в старинный шкаф красного дерева, она гнала от себя мысли о поцелуе Дэвида и своей реакции на него. Этот мужчина презирал ее. Если бы он не хотел наказать ее за мнимую вину, то не подошел бы к ней на пушечный выстрел…

Чуть позже Айрис собралась выйти на улицу и бросить в почтовый ящик письмо матери, в котором вскользь упоминала о перемене работы и места жительства. Выйдя из комнаты, она с удивлением увидела поднимавшегося навстречу Дэвида. Самым непринужденным тоном он предложил:

– Я собираюсь в Бронтон. Не хочешь составить мне компанию?

Надо было проявить силу воли и отказаться. Но ей и в самом деле требовалось кое-что купить, да и в Бронтоне она ни разу не была. Не утруждая себя долгими размышлениями, Айрис согласилась.

– Спасибо. С удовольствием…

Вот так и случилось, что после легкого ланча, который они приготовили вместе – как ни странно, не испытывая друг к другу неприязни, – Айрис оказалась в салоне «паккарда», предвкушая приятную прогулку. По дороге она кое-что вспомнила.

– Вчера ты говорил, что у тебя есть для меня какая-то работа… – Нерешительно начала Айрис, испытывая неловкость при воспоминании об обстоятельствах, при которых было сделано это предложение. В то же время ее разбирало любопытство: что он мог предложить ей?

– Я подумал, может быть, ты несколько недель поработаешь за машинкой. Надо отпечатать много материалов. Может получиться целая книга.

– Книга? – Айрис моментально забыла о своих разногласиях с Дэвидом и посмотрела на него с интересом. – Ты написал книгу?

– О, ничего такого, что могло бы унести тебя в царство грез, а меня сделать автором бестселлера… – Мысль о том, что его можно принять за писателя-романиста, заставила Стронга развеселиться. – Это книга научная и, пожалуй, слишком специфическая. Размышления о необходимости пересмотра некоторых положений судопроизводства.

– Неужели? – Айрис была так заинтригована, что впервые за последнее время заговорила с ним непринужденно. – Ты считаешь, что судопроизводство нуждается в реформах? И какие же изменения, по-твоему, нужно в него внести?

– Такие, которые напрочь закрывали бы всякие лазейки, а их в судах полным-полно… – Стронг привел несколько примеров и продолжил: – Нужно предоставить больше полномочий судьям в вынесении приговоров, обеспечить более справедливый подход к низшим слоям населения.

Его интерес к обездоленным сначала немного удивил Айрис, но затем она вспомнила его вчерашний рассказ. Естественно, он не мог оставаться равнодушным к среде, из которой вышел. Достаточно было вспомнить заботу Стронга о благополучии будущего ребенка…

– Наверно, часто бывает трудно определить, насколько виновен человек. Иногда за мелкие правонарушения карают очень строго, а крупным преступникам все сходит с рук. Временами задаешь себе вопрос, не вернулись ли мы к судебной системе Средних веков! – покачала головой Айрис.

Стронг расхохотался, показывая прекрасные белые зубы.

– О чем ты говоришь? О суде под пытками? Или обычае бросать подсудимых в реку? – От улыбки Дэвида у нее захватывало дух. – Если выплывут – значит, виноваты?

– А если утонут, то будут посмертно оправданы, – подхватила Айрис и подумала, что она сама оказалась именно в такой ситуации. Не было ни малейшего шанса доказать Дэвиду, что он напрасно подозревает ее в вымогательстве. Пытаясь доказать себе, что мнение Стронга ей безразлично, она мрачно спросила: – Разве это менее гуманно, чем зависеть от чьего-то стремления оказаться в центре внимания?

Стронг недовольно сжал губы, и некоторое время молча вел машину через небольшой городок с английским парком, заложенным еще двести лет назад переселенцами из Старого Света. Сильные загорелые руки Дэвида спокойно лежали на руле. Этому преуспевающему адвокату люди часто доверяли свою жизнь, подумала Айрис, чувствуя невольное восхищение сидящим рядом человеком. Если ей когда-нибудь придется доказывать свою невиновность… Что бы ни думал о ней Стронг, она не захочет отдать свою судьбу ни в какие другие руки, кроме этих…

– Вообще-то я всегда считал, что делаю полезное дело, а не просто красуюсь перед публикой, – наконец проворчал он, а потом, помня, что Айрис никогда не бывала здесь, торжественно провозгласил: – Вот как выглядят старые американские городки.

Через полчаса дорога вывела их к реке, над которой нависали арки железнодорожного моста с башенками наверху. Айрис понравился Бронтон, который, в отличие от Бостона, был малоэтажным и тихим.

Стронг оставил машину на стоянке около вокзала, и они отправились осматривать достопримечательности, которых в этом городе было немало. Их поход закончился в современном торговом центре с прекрасными магазинами. В книжной лавке Дэвид купил литературу, необходимую ему для работы.

– Если хочешь, я привезу тебе новую электрическую машину «Оливетти», – предложил Стронг, когда они вышли из магазина. – Сама знаешь, я почти не печатаю, и она лежит у меня мертвым грузом. Я все пишу от руки. А ты, должно быть, помнишь по прежним временам, когда имела несчастье работать со мной, – почерк у меня не самый разборчивый на свете!

Еще бы ей не помнить!

– Ничего. Я просто буду звонить тебе всякий раз, когда что-нибудь не пойму! – пригрозила Айрис, глядя на спутника с веселым блеском в глазах. Во время поездки натянутость отношений исчезла сама собой, и было приятно чувствовать себя свободно рядом с человеком, о котором она желала думать как об отце ее ребенка.

– Смотри, куда идешь! – добродушно проворчал Дэвид, придержав спутницу за плечо и не дав столкнуться с детской коляской. Прикосновение было непринужденным, мимолетным, но даже от него сердце готово было выскочить из груди. – Здесь, в Бронтоне, я получил степень, – заметил Стронг позже, когда они шли по аллее с черными чугунными светильниками на каменных шарах. – Мы, студенты, жили тогда очень скромно, подрабатывали по выходным, а в солнечные дни сидели вот в этом парке и зубрили как черти.

Стремясь узнать о Дэвиде как можно больше, Айрис с любопытством поглядывала вокруг. Парк был большой, пестрый от множества цветов. На эстраде играл духовой оркестр. Студентов в этот летний день не было видно: они уехали на каникулы, как когда-то уезжал отсюда и юный Дэвид Стронг. Теперь благодаря своему упорству и труду он мог забыть о годах бедности и наслаждаться тем, к чему стремится каждый, – жизнью в роскошном доме, положением в обществе и блестящей карьерой…

– О чем задумалась?

Айрис оторвалась от созерцания лебедей на пруду и увидела внимательные синие глаза спутника.

– О преимуществах образования, – ответила она с нервным смешком. В общем, так оно и было.

– Ты ведь не училась в университете?

Он прекрасно знал это, тем не менее Айрис ответила:

– Нет. Мне надо было закончить школу и идти работать. – А сделать это пришлось потому, что отец бросил их и у матери не хватало денег, чтобы свести концы с концами. Но этого она Дэвиду не сказала.

– Жаль, – ответил он, и разговор закончился.

Стронг задумчиво смотрел на старинные здания, примыкавшие к парку. Глядя на его чеканный профиль, Айрис гадала, о чем он думает. Что его дети не окажутся в тяжелой ситуации? Да, слова Дэвида о том, что он никогда не устранится от участия в судьбе своего ребенка, не пустая болтовня…

– Хочешь поесть? – спросил он, и Айрис неожиданно почувствовала, что голодна.

Стронг привел ее в очаровательную кондитерскую, расположенную в самом старом из домов Бронтона, где стены были обшиты деревом, а потолок поддерживали балки с индейской резьбой. Они выпили по две чашки чаю с фирменным тортом, который назывался «Альбионом».

– Как же я скоро растолстею! – со смехом сказала Айрис, смакуя нежный бисквит.

– Ты говоришь прямо как Мейбл.

Айрис бросила на Дэвида быстрый взгляд и ничего не сказала. Если ему и больно говорить о жене, то он это умело скрывал: на его выразительном лице не дрогнул ни один мускул. Да и тон был почти небрежным. Что-то затаенное, глубоко личное внезапно мелькнуло в его глазах, и он резко спросил:

– Боишься, что беременность, роды и кормление испортят твою великолепную фигуру?

Придя в замешательство от его тона, она запальчиво ответила:

– Нет, не боюсь! Ребенок гораздо важнее, чем преходящая красота и высокая грудь! – Что, съел? Вот тебе! – подумала Айрис, втыкая вилку в последний кусочек торта с такой яростью, словно перед ней лежал сам Стронг.

– Хочешь еще? – только и спросил он в ответ на ее самоуверенное заявление.

Предложение заставило Айрис улыбнуться.

– Ты шутишь! – она погладила себя по животу.

– Ну, раз так… – Снисходительно произнес он, давая понять, что понимает заботы беременной женщины.

Рука Стронга потянулась за счетом, оставленным официанткой; что-то в этой руке приковало внимание Айрис, да ведь он без обручального кольца, которое прежде носил не снимая. Странно! В голове потрясенной женщины сразу возник миллион вопросов.

Может быть, Дэвид просто забыл его надеть! Или снял сознательно, тем самым признавая конец своего брака? Страдал ли он? Хотел вернуть супругу, которую любил и с которой собирался прожить жизнь? Или примирился тем, что она никогда не вернется?

Айрис подняла глаза и увидела, что он тоже смотрит на нее. Наверняка догадался, о чем она думает. Всегда был догадлив… Она ожидала услышать резкие слова, а то и обвинения, но Дэвид просто спросил:

– Ты готова? – когда Айрис кивнула, он скрипучим голосом сказал: – Тогда пошли.

Исчезнувшая было напряженность вернулась. На обратном пути они разговаривали мало. К великому удивлению Айрис, ее попечитель и не думал возвращаться в Бостон.

Пока Стронг был занят какой-то работой в верхних комнатах коттеджа, Айрис сидела в саду в тени старой сливы и читала рукопись, изредка отрываясь от текста, чтобы отогнать назойливую муху или проследить за полетом яркой бабочки. Несомненно, Дэвид был прав: с годами его почерк не стал разборчивее. Это были записи человека, слишком погруженного в важные проблемы, чтобы заботиться о такой мелочи, как каллиграфия. К счастью, для расшифровки у нее было время. Машинку Стронг обещал привезти на следующей неделе.

Желая выпить чашку чая, Айрис отложила папку с рукописью и пошла в дом поставить чайник.

Дэвида не было ни в одной из комнат. Услышав шум над головой, Айрис поднялась на верхний этаж и наткнулась на стремянку, приставленную к чердачному люку.

– Что ты делаешь? – спросила она, просунув голову в люк и увидев хозяина, склонившегося над какими-то щитами.

Он слегка удивился, но ответил охотно:

– Здесь проходит вентиляционная труба, поэтому надо сделать перегородку. Но сначала придется расчистить весь чердак… А вот что ты тут делаешь, черт побери? О чем ты думаешь? Лазишь по лестницам в твоем положении!

– Я пока не разваливаюсь на части! – упрямо ответила Айрис и забралась на чердак.

Там пахло пылью, но было необыкновенно интересно. Настоящая лавка древностей: старые картины, потускневшая от времени посуда с потрескавшейся глазурью, мебель, которой давно никто не пользовался… А в самом углу, где крыша смыкалась с полом, стояла лошадка-качалка с когда-то белыми гривой и хвостом; облупившаяся на боках краска говорила о долгой безупречной службе.

– Она была твоей?

Айрис направилась к лошадке, но в этот миг Дэвид громко закричал:

– Ради бога, смотри, куда идешь!

Когда мужская рука поймала ее за талию, не пуская дальше, у Айрис перехватило дыхание.

– Здесь все старое! Эти доски очень непрочные; стоит ступить между балками, и окажешься прямиком в ванной! А потом бац – и выкидыш!

Тон Дэвида ясно давал понять, что ее присутствие здесь нежелательно. Обиженная, Айрис необдуманно выпалила:

– Для тебя это было бы решением множества проблем!

В ту же секунду она почувствовала, как напрягся Дэвид.

– Раз и навсегда пообещай мне, что эта мысль больше не придет в твою пустую голову! – прошипел он.

– Конечно, обещаю, – быстро согласилась Айрис, только чтобы успокоить Дэвида. Гневная реакция напугала ее.

Почувствовав свою резкость, он неловко сказал:

– Не ходи дальше. А лошадка… она принадлежала моей бабушке, а потом тете.

– Ой, какая старая! – Айрис с умилением посмотрела на изумительную игрушку. Когда-то в детстве она мечтала о такой, но из-за неспособности ее отца подолгу задерживаться на одном месте и его равнодушии к детям ничего подобного у нее не было. – Но ведь твоя тетя позволяла тебе качаться на ней? – она вдруг представила себе Дэвида маленьким мальчиком.

– Позволяла, позволяла… Слушай, зачем ты сюда залезла?

В его словах звучало раздражение. С чего бы это? – подумала Айрис. Он явно не желал ее присутствия. Так что забота о ребенке была всего лишь предлогом…

– Я захотела чаю и пришла спросить, не будешь ли… Ух, ты! Что это?

Дэвид открыл древний сундук и вытащил из него полуразвалившуюся коробку для обуви, из которой вдруг посыпались фотографии. Айрис бросилась их подбирать. Некоторые были очень старыми, выцветшими, с поврежденными краями… Попадались и более поздние, уже цветные снимки.

– Кто это? – спросила она, взяв изображение смеющейся молодой женщины. Ей было лет двадцать, не больше, и смеялась она так, словно ей все нипочем.

Дэвид бегло взглянул на фото и опять склонился над сундуком.

– Это моя мать, – буркнул он.

Айрис стала разглядывать снимок, угадывая в смеющемся лице знакомые черты.

– Красивая… – Задумчиво проговорила она.

– Да, красивая, – сухо прозвучало в ответ.

– Сколько ей здесь лет? – не унималась Айрис, хотя видела неудовольствие Дэвида. Но стремление как можно больше узнать о человеке, к которому она была далеко не равнодушна, заставило ее забыть о деликатности.

– Девятнадцать. Этот снимок был сделан за год до моего рождения.

В голосе Дэвида была какая-то болезненная нотка, которая подсказывала, что он считал себя причиной всех несчастий, выпавших на долю его матери. Айрис глубоко вздохнула и бросилась головой в омут:

– Она что, тяготилась тобой?

– Что ты понимаешь? – вспылил Дэвид. – Она была молода, влюблена без памяти, и ничто остальное ее не интересовало! Я ее такой, – он кивнул на фотографию, – никогда не видел. Она запомнилась мне худой, осунувшейся, всегда одетой в обноски, изможденной работой и нуждой. Мать выбивалась из сил, чтобы прокормить себя и своего ребенка!

– А твой отец? – продолжала задавать бестактные вопросы заинтригованная Айрис. – Ты знал, кто он? – этот вопрос мучил ее с тех пор, когда Дэвид приоткрыл завесу, скрывавшую его прошлое.

Стронг швырнул в сундук все, что было у него в руках, и выпрямился.

– Это что, допрос? – сердито спросил он, подбоченившись и застыв в вызывающей позе. На его скулах играли желваки. Застегнутая на все пуговицы джинсовая рубашка туго обтягивала грудь. – Так и быть, скажу, если это заставит тебя замолчать. Я не видел его и ничего о нем не знал. – С мрачным выражением, которое заставило Айрис раскаяться в своем любопытстве, отрубил: – Ничего, кроме того, что он был женат.

– Женат? – шепотом переспросила потрясенная Айрис. Чувствуя себя так, словно ее только что поймали с поличным, она опустила глаза на зажатый в руке старый снимок. Выдерживать угрюмый взгляд Дэвида больше не было сил.

Теперь она хорошо понимала причину его странного поведения в последние дни. Сам того не желая, он поставил своего ребенка в ситуацию, подобную его собственной. А виновницей всего считал ее, Айрис. И поскольку она не желает сказать правду, то может не рассчитывать, что когда-нибудь Дэвид станет относиться к ней по-другому. Почувствовав это, Айрис потерянно повернулась к нему спиной, пошла к лестнице и пробормотала:

– Пойду ставить чайник…