Текст книги "Злодейство торжествует"

Автор книги: Рональд Лафайет Хаббард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Глава 3

Мэдисон понимал, что пора хоть немного продвинуться дальше. Согласно его записям, он до сих пор в творившемся судебном разбирательстве пользовался методом ССО, известным под названием «Создание враждебных ассоциаций».

День за днем, по ходу накопления судом ужасающих фактов, лорд Терн требовал от адвокатов Гриса, чтобы они сообщали ему, какое отношение то или иное преступление имеет к Хеллеру. Теперь всякий раз, когда Грис признавал себя виновным, заявляя, что сделал "это" из-за Хеллера, лорд Терн непременно требовал объяснить, каким образом это связано с предъявленным Грису обвинением и при чем тут Джеттеро Хеллер. Но защитники Гриса здорово поднаторели в таких делах и, пользуясь той или иной зацепкой в законе, настаивали на представлении дела во всей полноте, прежде чем давать объяснения существенности деталей. В свое время, торжественно обещали они лорду Терну, откроется, каким образом обвинение Гриса в двоеженстве связано с Хеллером.

Образ Хеллера в глазах публики начал окружаться таинственностью. Теперь пришло время придать ему больше конкретной весомости. Для такого мастера по ССО, как Мэдисон, это было детской игрой. Следующим своим ходом на суде он выбрал курс на переформирование имиджа. Пришла пора дать выход музыкальному фактору.

Он связался по видеофону с Хайти Хеллер.

– Как я понимаю, – сказал он, – пьеса "Разбойник" уже готова для сцены.

– Верно, – отвечала Хайти. – Декорации, костюмы и музыка – все отрепетировано и готово для показа. Но, по-моему, сейчас не подходящее для этого время. У пьесы политическая подоплека, а политическая сцена сейчас выглядит довольно неустойчивой.

– О, святые небеса, и это все? Забудьте об этом. Могу вам дать абсолютную гарантию, что никаких неприятностей у вас не будет. Хисст делает все, что я скажу.

– Я уже это заметила.

– Ну, тогда веселей. Его, что ни говори, терпеть не могут, а вас народ любит. Он не осмелится вас пальцем тронуть. Между прочим, вы не получили весточки от милого Джеттеро, а?

– О, когда я показала камень, мне написал флотский обозреватель. Судя по тому, как взлетел на воздух склад горючего, принадлежащего войскам Аппарата, Джет сейчас на Калабаре, полагает он. Но это невозможно. Он бы никогда не связался с мятежниками.

Мэдисон прекрасно знал, что Хеллер на Калабаре, но поддакнул ей:

– Разумеется, нет. Ну как, вынесем мюзикл на подмостки завтра вечером?

– Если вы сможете гарантировать, что с членами труппы ничего не случится. Вы ведь знаете, мы имеем дело с головорезами Аппарата, и я не хочу, чтобы мои друзья пострадали.

– Я гарантирую и честью клянусь, как джентльмен, – пообещал бессовестный Мэдисон, – что с труппой ничего не случится и вам не будет причинено ни малейшего зла. Хисста просто нужно немного приструнить, вот и все.

– Ладно, – согласилась Хайти. – Пьеса пойдет завтра вечером, перед камерами, "живьем". Приятного зрелища.

Мэдисон позвонил директору хоумвидения и продиктовал несколько объявлений, которым следовало немедленно выйти в эфир, и на будущее. Он придумал потрясающие рекламы. Ему хотелось, чтобы завтра вечером весь Волтар собрался перед хоумвизорами, а за ним – и вся Конфедерация.

Вечером следующего дня, в шесть тридцать, он навестил Ломбара в Правительственном городе. Мэдисон вошел в его офис, выглядя очень озабоченным.

– Шеф, через несколько минут произойдет нечто такое, насчет чего я должен выяснить ваше мнение. Я пытался этому помешать, но хоумвизионщики такие упрямые. Они и слушать меня не пожелали и даже не сказали, что, собственно, готовится. Вы видели театральные объявления?

Ломбар читал донесения о разборках между Армией и Флотом, вызванных тем, что Армия пыталась заставить Флот перейти на казарменное положение. Видеть, как они ссорятся между собой, а не с ним, доставляло Хиссту некоторое удовольствие. Росла его уверенность в себе. Похоже, имидж сильного человека давал очень неплохие результаты.

Он не обратил почти никакого внимания на Мэдисона, когда тот включил хоумвизор.

Диктор хоумвидения читал рекламное объявление: "Всего лишь через каких-то пятнадцать минут вы увидите новую музыкальную пьесу Хайти Хеллер "Разбойник" – увидите в прямом эфире, "живьем", "живьем", "живьем"! В ней прозвучит новый вид музыки, называемый "даунбит" – "мрачный", доселе еще не слышанный вами. В пьесе заняты сотни артистов. После разового показа по хоум-видению пьеса перекочует на подмостки театра в Городе Радости. Так что это ваш единственный шанс посмотреть ее бесплатно. Хайти Хеллер отдает вам свою жизнь. Тащите к "ящику" соседей, друзей, прохожих на улице. Возможно, это ваш последний шанс увидеть Хайти. Будьте с нами!"

Театральную рекламу обычно не передавали по хоум-видению, поэтому то обстоятельство, что теперь это делали каждый час в течение полутора суток, создавало подобие сенсации. Почти всем было известно, что нынче вечером произойдет что-то особенное. Фраза "отдает вам свою жизнь" совсем не укладывалась в мозгу. Может, она собиралась выделывать на сцене смертельно опасные номера? Миллиарды и миллиарды горячих поклонников Хайти реагировали по-разному. Часть из них почувствовала физическое недомогание при мысли о том, что с их "драгоценной Хайти" может что-то случиться. Со всех уголков Волтара, а на несколько часов позже и с других планет Конфедерации на хоумвидение звонили встревоженные зрители.

Поскольку большую часть дня программы уделяли ходу суда, новости посвящались другим темам. Сообщалось, что противостояние на Калабаре, похоже, становится менее напряженным вследствие вывода Аппаратом своих частей. Некоторые газеты рассуждали о цели некоего карательного удара, гадая, какая из незавоеванных планет станет его мишенью. В одной из них писали, что некая раса разработала новый разрушительный вид оружия и до вторжения на ее планету нуждалась в проведении карательной акции, а обычно хорошо информированный источник заявлял, что этой планетой, возможно, будет Блито-ПЗ. Ломбар щерился, как хищный зубастик: Мэдисон говорил ему, что такая утечка информации "формирует общественное сознание".

Трансляция мюзикла началась с рева собравшихся в студии зрителей. Как обычно, публике представили исполнителей. Затем под торжественный звук фанфар поднялся занавес, и зазвучала мрачная музыка – погребальная песнь в стиле рэгтайм, сопровождаемая стоном убитых горем людей и воем чертей. Действие началось. На сцену вышла Хайти и в восхитительной арии охарактеризовала место действия спектакля и поведала слушателям историю ее брата и свою собственную.

Мэдисон взглянул на Ломбара. Кажется, ужимки красных чертей и страдания народа явились для него источником приятного удовлетворения. Смысл пьесы фактически до него не дошел.

Брат прошел через свою двойственность – все это сестра рассказала в пении, массовые сцены и декорации были превосходными.

Глядя на сцену, Ломбар, казалось, размышлял о чем-то своем. Раз или два он даже постучал в такт музыке носком башмака. Он был настолько занят своей персоной, что, казалось, совсем не улавливал смысла. Но Мэдисон знал, что на Калабаре прекрасно его улавливают. Все знали, кому Хайти приходится сестрой. Исполнителем главной мужской роли в пьесе, благодаря тайному вмешательству Мэдисона, был красивый юный блондин высокого роста родом с планеты Манко.

Во второй части спектакля, как раз перед финальными сценами, зрители увидели, как Хайти Хеллер, сестра разбойника, стоит на площадке невероятного локомотива поезда, подвергающегося ограблению. Разбойники очищают чемоданы и сумки. Один из них подходит к ней, открывает чемодан и говорит: "Смотри, мы нашли кое-что из одежки чертей, ха-ха-ха, мы нашли кое-что из одежки чертей". И вытаскивает красный генеральский мундир – форму Аппарата.

В тот же момент Мэдисон глянул на Ломбара. Диктатор Волтара сидел ошарашенный.

А в это время Хайти на экране хохотала, запрокинув голову. Затем она вытащила шестизарядный револьвер и выпалила из него в воздух, чтобы привлечь внимание крестьян, работающих в близлежащих полях. Те сбежались к ней, и Хайти запела им песенку.

Зазвучал мрачный и яростный ритм баллады. Хайти пела так, как могла петь только она одна:

Эй, остерегайся,

Черт тебя достанет.

Не успеешь охнуть -

Он тебя обманет,

Толстую дубину

На тебя обрушит,

Кулаком мохнатым

Мигом оглоушит.

Черта как страшило

Многие рисуют,

Но не так он страшен,

Как его малюют.

Видели б вы черта

С содранною кожей,

Вмиг бы убедились:

Пуст он и ничтожен.

Вырос он в трущобах

На планете нашей,

Мог любой бродяга

Быть его папашей.

Песенкой хочу я

Вам мозги прочистить.

Знайте, что пою я О…!

(Последние слова были произнесены только губами.)

Можно было безошибочно догадаться, что это были за слова. Конечно, "о Ломбаре Хиссте". Но в самой своей немоте они прозвучали в десять раз громче, чем если бы были произнесены вслух.

Затем грабитель, держащий мундир, наполнил его газом, и тот поднялся вверх, извиваясь в каком-то немыслимом танце. Сценический брат вбежал на сцену и, выхватив все свои шестизарядные револьверы, продырявил мундир во многих местах. Крестьяне и грабители пустились в дикий пляс, топча мундир и, наконец, сжигая его изображение.

Но не только эта сцена проходила в сумасшедшем движении. Ломбар сорвался со своего кресла, дико размахивая руками и подпрыгивая.

– Это я! – завопил он. – Это обо мне она поет! Убью ее! Искалечу! Она выставляет меня на посмешище! О боги, теперь я понимаю, в чем смысл этой пьесы! Она призывает народ взбунтоваться и разорвать меня на куски! – Он погрозил экрану обоими кулаками и набросился бы на него, если бы не наскочил на стул и не упал, после чего стал кататься по полу с пеной у рта.

Судороги его продолжались до тех пор, пока на экране не запылал китель. Тут уж Хисст мог только лежать в какой-то странной выкрученной позе и таращиться на экран, словно его хватил столбняк.

Спектакль подошел к концу, брата и сестру повесили, тела их бросили в могилу, и многочисленная труппа печально запела последнюю песню, которую уже пела сестра. Затем они хором снова спели тематическую песню "Разбойника", но с небесными обертонами, а с неба на землю глядели лица Хайти и, в сущности, Джеттеро Хеллера. О последнем штрихе, придуманном Мэдисоном, не знал никто, за исключением подкупленного им техника сцены.

Зрители в студии закричали и зааплодировали, и Мэдисон решил, что дальше лучше не смотреть. Он выключил установку.

Ломбар кое-как пришел в себя и рухнул в кресло.

– Теперь вам понятно, почему я беспокоился? – сказал Мэдисон.

– Это Хеллер, – молвил Ломбар. – Это он подговорил певичку. Всему Волтару известно, что Джеттеро Хеллер – ее брат. Для этого не нужно видеть его последнюю фотографию! Это заговор против меня! Я прикажу Батальону Смерти захватить дом Хайти Хеллер и пристрелить ее немедленно!

– Ломбар, – урезонивающе заговорил Мэдисон, – все знаменитости должны научиться выносить насмешки. Это одно из правил игры: высмеивай сильных мира сего. Но успокойтесь, они же сыграли вам на руку. Я рад, что вы это видели. Вы сможете с ней поквитаться и даже устроить так, что и Хеллер появится перед вами. Все, что от вас теперь требуется, – это расписаться под этим приказом.

Ломбар взглянул на бумагу. Жестокое, свирепое выражение его лица медленно сменилось выражением потрясенности и растерянности. "Великолепно!" – промолвил он и, расписавшись, шлепнул на документ свою печать.

Мэдисон взглянул на бумагу и убедился, что все в порядке. Новый приказ гласил:

Арестовать Хайти Хеллер и содержать в надежном месте. Связаться с ее братом и заманить его туда же. После чего убить обоих.

Ломбар Хисст

– Проследи, чтобы было исполнено! – свирепо прорычал Хисст. – Меня в жизни никогда так не оскорбляли!

– Я знал, что вы найдете выход из положения, – заметил Мэдисон. – О деталях можете не беспокоиться. Все остальное доверьте мне.

Дж. Балаболтер Свихнулсон уже был готов провернуть по линии ССО ярчайшую махинацию века.

Глава 4

Хайти Хеллер арестовали на улице, перед студией – хоумвидения с большим куполом.

Ей сообщили, что депутация выдающихся людей и поклонников с планеты Мистин желает преподнести ей символический цветок своей родины. Это были смертбатовцы в гражданской одежде.

Мэдисон расположил свою съемочную группу на карнизе, выступающем из купола: камера с тридцати футовой высоты могла снимать все, что происходило внизу. Другая съемочная группа находилась прямо на месте событий, ее направил туда директор хоумвидения. Там же присутствовали несколько репортеров и газетных фотографов.

Улица была типичной для Города Радости, с рядами магазинчиков, торговавших украшениями и модной одеждой. Однако главный вход в купольное помещение отличался импозантностью, поскольку мостовая непосредственно перед ним, судя по внешнему виду, была выложена из золота. Депутация остановилась именно в этом месте.

Хайти Хеллер вышла из здания: на ней было белое платье и золотистые перчатки. Такие мероприятия являлись обычной вещью: она спускалась вниз, принимала все, что ей вручали, улыбалась, пожимала руки, благодарила и уходила. Эти маленькие церемонии происходили несколько раз в неделю. Обычно ее сопровождали несколько рядовых служащих хоумвидения, которые уносили подарки, или награду, или что бы там ни было. Никому и в голову не пришло бы приставить к ней работников спецслужб безопасности, поскольку за всю ее карьеру никто не только пальцем не тронул звезду хоумвидения, но даже не посмотрел на нее хмуро.

Хайти, возможно, насторожило то обстоятельство, что депутация необычайно молчалива. Как правило, такие группы бывали числом побольше и при ее появлении выражали сдержанное ликование. Эти же просто застыли на месте. Впереди стоял человек с букетом – очевидно, руководитель делегации.

Когда Хайти приблизилась к этому человеку, он каким-то механическим жестом протянул ей букет, и артистка, не останавливаясь, поднесла к нему руку.

Цветы упали на мостовую.

В руке человека сверкнул бластган!

Раздался резкий свисток.

В тот же миг из разных магазинчиков появилась сотня парней. Черные мундиры, в руках винтовки. В мгновение ока солдаты оцепили улицу.

Из группы "поклонников" вышел человек и, сбросив плащ, явил себя полковником смертбата.

Хайти сделала движение, собираясь вернуться в здание.

Но солдаты смертбата преградили ей путь. Она снова повернулась лицом к "депутации".

Полковник наступил сапогом на упавшие цветы.

– Хайти Хеллер, я должен арестовать вас по приказу Ломбара Хисста!

Двое помощников из хоумвидения бросились к Хайти на помощь.

Двое актеров в черных мундирах, которым Мэдисон велел затесаться в ряды смертбатовцев, швырнули заступникам в лица мешочки с красной жидкостью. Те замертво упали, "залившись кровью".

Один из членов "депутации" моментально напялил на Хайти черный мешок.

Четверо смертбатовцев схватили ее, словно куль, и поспешно погрузили в транспортер.

Двести вояк Батальона Смерти разогнали ошарашенных очевидцев и расселись по машинам.

С оглушительным ревом аэромобили взлетели, и улица опустела, если не считать сбитых с ног.

Из домов и магазинов стали выбегать люди. Они оглядывались, в страхе смотрели на небо. Закричала какая-то женщина.

Мэдисон попросил оператора произвести съемку "в затемнение" растерзанного букета цветов. Он выглядел так, будто растоптанные цветы кровоточили.

Мэдисон улыбался. Материалы прошли по всем каналам хоумвидения как специальный репортаж с места событий.

Через час на улицах уже продавали газеты с сообщением:

"ХАЙТИ АРЕСТОВАНА ХИССТОМ".

Мэдисон все заранее рассчитал. Позже газеты сообщат, что местонахождение ее неизвестно, еще позже заголовки оповестят народ о начале беспорядков, завтра появится такой заголовок:

"МИЛЛИАРДЫ ЛЮДЕЙ УБИТЫ ГОРЕМ".

А теперь у Мэдисона были и другие дела.

Глава 5

На протяжении трех последующих дней суд над Грисом отступил на второе место. Все эти три дня Мэдисон по радиомаяку передавал на Калабар послание. Оно проходило по всем армейским частотам: на них, как известно, работали повстанцы. В сообщении твердилось одно и то же:

"Джеттеро Хеллер! В четверг утром ваша сестра, Хайти Хеллер, будет на площади Героев в Правительственном городе на Волтаре. Если вы не высадитесь там, чтобы сдаться, в полдень ее расстреляют. Ломбар Хисст, диктатор Конфедерации".

В среду вечером Мэдисон подсунул его газетам. В четверг утром сообщение распространилось по всей Конфедерации.

Аппарат, полиция и Армия получили приказ не допускать и подавлять беспорядки.

Площадь Героев, круглая по форме, имеет двести ярдов в диаметре. Там ничего нет, кроме мостовой, поскольку на ней часто проводят государственные мероприятия. В самом центре площади стоит простая круглая колонна высотой в 50 футов и около 20 футов в окружности, к ней ведет лестница, тоже округлой конфигурации. Единственное украшение – надпись на краю верхней ступени: "Посвящается героям Волтара". Мэдисон выбрал это место по тщательном размышлении.

К площади подходило восемь бульваров, обычно забитых транспортом. Сегодня же все бульвары у площади Аппарат перегородил своими танками.

В 9 часов одетую в белое Хайти доставили к колонне в сопровождении отделения Батальона Смерти. Теперь она была без перчаток, и платье на плече было разорвано. Золотистые волосы ее хоть и были в беспорядке, но все же очень напоминали сияющий нимб.

Она спокойно глядела на генерала в красном мундире, который командовал отделением.

Рядом работала съемочная группа, одна из нескольких, несущих сейчас дежурство на площади. Хайти увидела поднесенный к ней микрофон.

– Джеттеро! – вдруг выкрикнула она. – Если ты меня сейчас слышишь, не являйся сюда! Они хотят убить тебя!

Генерал действовал не слишком расторопно. Наконец он закрыл ей рот мясистой дланью. По его сигналу трое из отделения принялись прогонять съемочную группу. Но Мэдисон, спрятавшись у танка на краю площади, видел, что съемка велась и другими группами. Все это в прямом показе шло на всю Конфедерацию.

Смертбатовцы взяли цепь двадцати футов длиной, с крупными звеньями. Один конец они защелкнули на левом запястье певицы и, обмотав цепь вокруг колонны, прикрепили другой ее конец к правому запястью. Потом они проверили цельность звеньев. Хайти, прикованная, стояла спиной к колонне.

Отделение отошло назад.

Мощные орудия восьми танков, перегородивших бульвары, нацелились прямо на Хайти.

Мэдисон улыбнулся. Какая сцена! Красавица, прикованная к колонне. Обширная пустая мостовая. Жуткие жерла орудий восьми окруживших площадь танков наведены на любимицу публики и угрожают ей смертью.

И тут дела пошли не совсем по сценарию. Возможно, толпы людей, которые, несмотря на дорожные запрещения, все-таки проникли на бульвары, все еще находились в тисках нереальности, считали, что этого просто не может быть; уж слишком все это выглядело чудовищным фарсом. Но когда генерал осмелился прикоснуться к Хайти, чтобы заткнуть ей рот, возникли ропот и рев возмущения.

На бульварах скопилось, должно быть, сто тысяч человек. Им противостояли всего лишь две-три тысячи солдат Аппарата, преграждавших путь.

Оцепление уже не выдерживало напора.

Раздались выстрелы "аппаратных" стенганов.

Из толпы в солдат полетели разные предметы.

"Аппаратные" войска атаковали!

Полиция заметно отсутствовала. Аппарат мало разбирался в том, как контролировать толпу.

Минут двадцать длилась рукопашная схватка.

На трех бульварах толпе удалось прорвать кордоны. Танкам со стороны площади пришлось развернуть башни и стрелять.

Бульвары наполнились убитыми и ранеными – как гражданскими, так и военными.

В действие вступили два вспомогательных полка Аппарата, начав избиение толпы на улицах, в дальних от площади концах.

Только в десять двадцать был восстановлен относительный порядок. Он казался очень хрупким, ибо со всего города стекались люди, и потребовалось введение еще трех полков, чтобы удерживать кордоны в миле от центра площади во всех направлениях.

Мэдисон следил за большими часами на башне в тысяче ярдов от него. Он полагал, что Хеллер будет ждать до последней минуты. По крайней мере, он на это надеялся. Мэдисон вовсе не рассчитывал, что Хеллер сдастся. Это нарушило бы его планы.

Свободного пространства площади в радиусе ста ярдов от колонны, к которой приковали Хайти, вполне хватило бы для человека, подобного Хеллеру, чтобы высадиться вместе с отрядом.

Мэдисон не беспокоился о собственной безопасности, ибо не думал, что Хеллер воспользуется артиллерией – это поставило бы жизнь Хайти под угрозу. Его заботило другое: он хотел сам попасть в объективы кинокамер – поэтому оделся в серую форму офицера нестроевой службы и, изменив черты лица гримом, скрыл глаза за солнцезащитными очками. Если бы началась заварушка, он спрятался бы в танке.

Цифры далекого циферблата часов отмечали проходящие секунды. Мэдисон взглянул на танки: их жерла снова уставились на Хайти.

Ее слишком туго приковали цепью к колонне и так растянули руки, что она чуть не разрывалась. Разодранное платье наполовину соскользнуло с одного плеча. Но смотрела Хайти лишь в небо.

И вот Мэдисон услышал его. Ухающий звук.

Прямо над головой!

Мэдисон взглянул вверх. Какое-то мгновение он ничего не видел, затем заметил в вышине расплывчатое пятнышко, мчавшееся с бешеной скоростью. Что это было? Какая-то странная гоночная машина?

Танк направил орудие в небо, загородив обзор.

В сдерживаемых толпах раздались выкрики.

Это мог быть только Хеллер. Но летящий корабль мчался мимо!

Восемь танков открыли по нему огонь. Странный космический гонщик уже пронесся мимо, а танки все палили ему вслед.

Снаряды пронзали его насквозь!

Должно быть, это двигалось что-то иллюзорное впереди мчащегося корабля.

Пятнышко почти исчезло. И тут орудие, вероятно, обнаружило настоящее, летящее за иллюзией, судно.

В небе раздался мощный взрыв!

Прямое попадание с танка!

На фоне синего неба появились обломки корабля.

Толпа встретила попадание снаряда пронзительным стоном. Ведь подбили небесное судно прямо у всех на глазах!

Мэдисон посмотрел на Хайти. Она плакала.

Остатки корабля упали где-то вдалеке, угодив, очевидно, в склад, ибо ввысь взметнулись языки пламени.

Мэдисон посмотрел на танки. Он чувствовал, что его планы демонстрации великой мощи ССО рухнули. Хеллер скорее всего погиб. Какие короткие будут теперь заголовки!

Но потом он заметил, что танкист указывает на небо.

Там откуда ни возьмись появилась тысяча маленьких объектов и образовала над площадью круг диаметром в полмили.

Непонятные летающие объекты опускались все ниже и ниже. Один из танков вдруг открыл огонь, пытаясь подбить хоть часть из них.

И тут у Мэдисона возникло впечатление, что весь мир стал голубым. Мучительно, нестерпимо голубым!

Он потерял сознание.

Только благодаря работавшим камерам узнает он впоследствии, что произошло.

Это была "голубая вспышка" – "блюфлэш". Тысяча вспышек в антигравитационных держателях, позволявших им плавно опускаться вниз. Их, очевидно, выбросил проходивший самолет, и взорваться они должны были на расстоянии от тысячи до двухсот футов над мостовой.

Почти все, кто находился в диаметре одной мили, потеряли сознание.

Затем последовала более крупная бомба. Она взорвалась примерно в сотне футов над колонной.

Весь район заволокло густым туманом.

Видимость полностью пропала.

Затем послышался пульсирующий звук двигателей космического корабля. Первый корабль, должно быть, являлся радиоуправляемым, беспилотным. Хеллер не пострадал. Раздался глухой мягкий звук приземления в тумане.

Затем щелканье открываемых люков.

Голос Хеллера! Очень участливо: "О, извини, что вырубил тебя".

Вскоре снова щелканье замков. Потом пульсирующий звук двигателей.

Полчаса спустя Мэдисон пришел в себя.

Туман рассеялся.

На площади не было ничего, кроме разбитых цепей.

Хайти исчезла!

Мэдисон взглянул на голую колонну. Нет, теперь там было что-то еще. Что-то приколотое булавкой.

Шатаясь как пьяный, Мэдисон двинулся вперед. Он поставил на ноги съемочную группу и велел ей снять разбитые цепи и тот странный предмет на булавке.

Это был дешевый экскурсионный билет. Текст его изменили, и читался он так:

"БЕЗВОЗВРАТНАЯ ПОЕЗДКА В АД № 9 ДЛЯ ЛОМБАРА ХИССТА".

Мэдисон пришел в исступленный восторг. В голове у него родился заголовок:

"БРАТ-РАЗБОЙНИК ПРИХОДИТ

НА ПОМОЩЬ СЕСТРЕ.

ХАЙТИ СПАСЕНА.

ДЖЕТТЕРО ХЕЛЛЕР ПРЕДАЕТ

ДИКТАТОРА ВОЛТАРА ВЕЧНОМУ ПРОКЛЯТИЮ!"

Мэдисон своего добился. Он превратил Хеллера в разбойника, за которым теперь будет гоняться вся полиция Конфедерации!

И это происшествие на площади Героев поставило его клиента на путь к бессмертию.