Текст книги "Злодейство торжествует"

Автор книги: Рональд Лафайет Хаббард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

Глава 5

Вскоре последовало осуществление и остальной части задуманного Мэдисоном дела. Уже на следующий день, не веря своим ушам, лорд Терн, ужасно сожалеющий, что согласился на этот брак, взглянул на коменданта королевской тюрьмы и воскликнул: «Кто?»

– Они просят разрешения приземлиться у нас во дворе, – сказал комендант. – Это аэролимузин, а в удостоверении говорится, что в нем находится королева Крошка. Говорят, что, поскольку владелец его – королевская особа, они имеют право приземлиться.

– Это, наверное, королева-заложница враждебного нам Флистена, – сделал вывод лорд Терн. – Но находящийся в заложниках монарх не имеет доступа в это место!

– Так я им и сказал. Но они отвечали, что королевская особа есть королевская особа и что у них к вашей светлости имеется срочное дело, не терпящее никакого отлагательства.

– Ну, это спорный вопрос, – возразил лорд Терн. – А хоумвизионщики все еще околачиваются возле тюрьмы?

– Нет, ваша светлость.

– Ладно, никто не заметит. Вряд ли тут что-либо важное. Вероятно, она хочет вызволить кого-то, сидящего под замком, и мне придется ей отказать, но лучше я сделаю это лично, а то флистенцы почувствуют себя оскорбленными. Передай им, что они могут садиться.

Лорд надел новую мантию и привел свой стол в порядок.

Немного погодя двое вестников вступили в комнату и остановились по стойке "смирно".

– Ее величество королева Крошка! – хором провозгласили они. – Всем встать!

Двое дюжих лакеев в серебристых ливреях внесли в палату крытый паланкин.

– На колени! – приказали герольды.

Страдая, лорд Терн вышел из-за стола и встал сбоку от него на колени.

Лакеи поставили паланкин на пол.

Рука в синей перчатке отдернула переднюю занавеску паланкина. Молодой голос произнес:

– Встаньте. Можете сесть за стол.

Лорд Терн чувствовал раздражение. У находящихся в заложниках монархов здесь не могло быть никаких дел. Но он поднялся с колен и уселся за стол. Затем взглянул на паланкин с отдернутой занавеской. Крошка сидела в нем с короной на голове, скипетром в руке, в золотом одеянии. Глаза и рот королевы были очень большими, но тем не менее ее вполне можно было назвать красавицей. Затем лорд Терн осознал, что она еще почти ребенок, и не мог удержаться от отеческой улыбки. Ну какой такой неприятности можно ждать от совсем еще юного монарха, находящегося в заложниках? Насколько он мог себе представить – никакой.

– Итак, что я могу сделать для вашего величества? – поинтересовался он, соображая, будет ли учтиво предложить ей конфет.

– Дело не в том, что вы можете сделать для нас, – молвила Крошка Буфер, – а в том, что мы могли бы сделать для вас.

– В самом деле?

– В самом деле, – подтвердила Крошка. – Мы вполне привыкли к судьям, судам и так далее и знаем, в какую большую беду они могут попасть.

– Из-за чего? – спросил Терн, слегка развеселившись.

– Из-за Гриса, – отвечала Крошка.

– Гриса? – вскричал лорд Терн. – О нет! Хватит с меня этого Гриса! – Он уронил седую голову на руки, стиснул ладонями лоб.

– Да, Гриса, – повторила Крошка. – Он самый отвратительный, самый закулисный и беспринципный мерзавец, какие только существуют на свете! Перед тем как стать флистенской королевой-заложницей, я была королевой киноэкрана на планете Земля.

– Земля? В какой стране?

– Мовиола. Но это не имеет значения. Этого Гриса, злодея из злодеев, судили судом моей планеты и приговорили к пожизненному заключению. Но он бежал. Фактически он мой заключенный. Вы избавились бы от больших затруднений, просто передав его мне для отбытия положенного ему срока наказания.

– О, этого я бы сделать не мог. Это не тот судебный округ. Кажется, я знаю, о какой планете вы говорите. Блито-ПЗ. Читал в газетах. Она еще не завоевана. Нет никаких мирных договоров. Но даже если бы мы говорили о Флистене, это не меняло бы дела. Передать вам Гриса я не могу никак.

– Никак-никак?

– Совершенно никак.

– Вы избавили бы себя от больших осложнений, если бы все-таки передумали.

– Извините, – вздохнул лорд Терн, – но это невозможно.

– Ну что ж, – сказала Крошка, – попытались – не вышло. Поэтому, я полагаю, мне придется открыть вам кое-что.

– Дорогая моя… то есть ваше величество, я бы отдал полголовы, чтобы отделаться от Гриса. Но, к несчастью, не могу. Однако, – и он улыбнулся, – просто не понимаю, как он мог причинить еще какие-то неприятности.

– Просто вы не знаете Гриса. Он врет, он мошенничает, он ворует. Но на этот раз он действительно отличился. Он совершил преступление прямо у вас под носом, в вашей собственной тюрьме.

Лорд Терн недоверчиво покачал головой:

– Это невозможно.

– Вы не знаете Гриса, – настаивала Крошка. – На этот раз он действительно добился своего. Вот почему я и решила, что нужна моя помощь. Когда я увидела его по хоумвизору, я сказала себе: "Нет! Не может быть! Но вот он – у меня перед глазами! Грис! Он опять провернул это дело!"

– Дорогая моя… Какое такое дело он провернул опять?

– То же самое, за которое я приговорила его к пожизненному заключению. Двоеженство!

Потрясенный, лорд Терн вытаращил глаза. Двоеженство считалось на Волтаре одним из тяжких видов преступления.

– Нет-нет, это, должно быть, какая-то ошибка. Вы, наверное, говорите о другом человеке. – Он как бы упрашивал свою судьбу: ну пожалуйста, не надо мне больше неприятностей с Грисом.

– Если бы я могла повидаться с ним, – сказала Крошка, – вы бы сразу же убедились, что это правда.

– Надеюсь, что это какая-то ошибка, – молвил лорд Терн. И поспешил добавить: – Знаете, ваше величество, мы можем уладить это немедленно. Если вы позволите, чтобы ваш паланкин перенесли в судебный зал, я велю привести туда Гриса.

Крошка Буфер кивнула, и ее унесли в главный судебный зал. Паланкин поставили перед сиденьем свидетелей, огороженным со всех сторон. Крошка задернула занавески.

После довольно продолжительного ожидания шестеро вооруженных охранников привели Гриса.

Грис не знал, зачем его ведут в суд. Задернутый занавесками паланкин ни о чем ему не говорил. Но когда он увидел, что его путь лежит не в камеру казни, а в зал допроса, вероятно, для того, чтобы выяснить какие-либо детали о его преступлениях, то немного приободрился. Грис прошел за барьер, отгораживающий место свидетелей, стараясь произвести хорошее впечатление на лорда Терна, усаживающегося в кресло на своем возвышении для судьи.

– Грис, – обратился к нему лорд Терн, – вас когда-нибудь приговаривали к пожизненному заключению?

– Все мои преступления в моей исповеди, ваша светлость.

– Возможно, и так. Я еще не читал. Так что просто ответьте искренне, вас когда-нибудь судили и приговаривали к наказанию в стране под названием Мовиола?

Грису выпала очень тяжелая ночка. Но он знал, что выглядеть виновным в чем-то – это уж последнее дело. В конце концов, все его преступления совершены из-за Хеллера, и он объяснил это в своей исповеди. Грис заставил себя непринужденно рассмеяться и сказал:

– Это нелепо.

– Здесь есть один свидетель, который утверждает обратное, – заметил лорд Терн и махнул рукой в сторону закрытого паланкина.

Грису удалось изобразить на лице самоуверенную улыбку.

– Нет на Волтаре никого, кто мог бы утверждать такое, потому что это ложь. – И он бесстрашно посмотрел на занавески.

Внезапно их резко раздвинула рука в синей перчатке.

Крошка!

Грис побледнел как смерть.

И отпрыгнул назад!

Врезавшись в барьер, он проломил перила. Раздался треск. Цепь, удерживавшая его, натянулась до предела и лопнула!

Он врезался в стену!

Грис, как сумасшедший, попытался продраться сквозь нее!

Издав безумный истошный вопль, он понял наконец, что ему не скрыться.

Он обмяк и лишился чувств.

Лорд Терн взглянул на разорванную цепь, на осыпавшуюся штукатурку и Гриса, лежащего без сознания на полу, и печальнейшим голосом изрек: "О нет". Затем сделал глубокий вдох, глянул на Крошку и заключил:

– Что ж, ваше величество, думаю, это решает дело. У меня теперь нет иного выбора, кроме как отдать Гриса под суд за совершение преступления в моей собственной тюрьме.

– Я предупреждала, что возникнут осложнения, – напомнила Крошка. – Пратия Тейл – это уже его четвертый брак. Он виновен не в двоеженстве – в четырехженстве!

Двумя часами позже Мэдисон плясал от счастья. План его удался на славу. Гриса будут судить. Уж он позаботится о том, чтобы суд был публичным. Какие заголовки появятся в газетах! И Грис обвинит Хеллера. Мэдисон своего добился! Теперь он это видел! Грандиознейшая охота на человека во всей Вселенной! Флот, Армия, гражданские – все за Хеллером! Заголовки, заголовки, заголовки! Какой исступленный восторг!

О, как это здорово – обладать гениальным талантом в области связей с общественностью!

Глава 6

На одинокой вершине горы на планете Калабар стоял Джеттеро Хеллер, слушая завывания ветра, стегающего его по лицу горизонтально несущимся снегом, стоял, ослепленный ночью в окружении тридцати бластганов, готовых в любой момент разделать его на части.

Ему потребовалось множество дней и применение нескольких вариантов геометрического поиска командной точки, чтобы наконец отыскать штаб-квартиру принца Мортайи.

На дорогу с Блито-ПЗ ушло всего лишь пять дней. Ничего примечательного за время полета не случилось. Сложности наступили, когда пришлось проходить сквозь планетарную сеть Аппарата, теперь всю взбаламученную лучами и оборонными средствами повстанцев.

Предъявляя то одно удостоверение, то другое, он все-таки удачно проскользнул, и "Принц Каукалси" остался теперь там, в двадцати милях над его головой, совершенно никому не видимый, но с исключительно важными пассажирами, полная безделушка, если с ним, Хеллером, что-нибудь случится.

Сам он спустился сюда на космосанях. Хеллер продрог до костей, его запас кислорода истощился, и стоял он на том, что для Калабара являлось "холмом", но тем не менее возвышалось над уровнем моря на тридцать тысяч футов. На далеком горизонте мелькали вспышки орудий, и розовым живым пятном лежал внизу горящий город.

В пятидесяти футах от Хеллера смутно виднелась человеческая фигура, скрывающаяся за скалой.

Через маску, снабженную громкоговорителем с усилителем, Хеллер обратился к окружившим его:

– Мне нужно подойти к вам ближе, чтобы передать сообщение. – Кольцо из тридцати бластганов дрогнуло.

Из-за скалы донесся пропущенный через усилитель голос:

– Ты и так стоишь достаточно близко. Я не могу поверить, что знаменитый Джеттеро Хеллер, кумир всего Флота, хочет перейти на сторону мятежников. Я отлично знаю, что может натворить военный инженер. Говори, что хочешь сказать, оттуда, где стоишь.

– Откуда мне знать, что я говорю с принцем Мортайей?! – прокричал Хеллер, стараясь перекрыть завывание ветра.

– А откуда мне знать, что ты и есть тот самый Джеттеро Хеллер?

– Меня вам представили, когда я был кадетом на борту военного корабля "Иллюзорный" двадцать лет назад. Вы тогда носили тапочки, потому что обожгли ноги.

– Это может быть всем известно. Я встречался с тысячами кадетов.

– Мне нужно увидеть ваше лицо вблизи, чтобы узнать вас. Сообщение, как я уже говорил вам, предназначено только для ваших ушей.

– Вот почему ты забрался так далеко. Ребята, свяжите ему руки за спиной и обезоружьте. Только Джеттеро Хеллер может быть настолько сумасшедшим, чтобы попытаться проникнуть за линию фронта и наделать так много шума.

Двое солдат в герметических костюмах отделились от кольца и очень осторожно приблизились к Хеллеру. Они поискали, но не нашли при нем никакого оружия, связали ему руки и повели к скале. Идти Хеллеру было трудно: кроме ветра мешала большая калабарская гравитация, и ему казалось, что он весит целую тонну.

Вот он оказался за скалой, и в лицо ему ударил свет. Чья-то рука стянула с него кислородную маску и снова вернула ее на место.

– Похоже, и точно Джеттеро Хеллер, – сказал грубый голос.

– Осветите свое лицо, – попросил Хеллер.

– Это дерзость. Ты отдаешь себе отчет в том, что говоришь с принцем?

– Я говорю с мятежником, – возразил Хеллер. – И пока вы не выслушаете меня, так и будете им оставаться.

Его слова были встречены отрывистым смехом и возгласом: "Разразите меня боги! Ну и дерзость!" – после чего луч света вдруг повернулся в обратную сторону и сквозь защитную лицевую пластину Хеллер увидел – а увидев, узнал – рельефные черты и черную густую бороду принца Мортайи.

– Ладно, – сказал Хеллер. – Даю слово, что я прибыл сюда не для того, чтобы убить вас или как-то вам вредить. Отошлите этих ребят, чтобы они нас не слышали. Мое сообщение действительно предназначено только для ваших ушей.

– Кометы! С ума сойти. Ладно. Вы, ребята, отойдите назад, но с мушки его не спускайте.

– У меня ремонтная команда в полном составе, пять судов на подходе. Через несколько недель они будут здесь. Думаю, они вам понадобятся.

– Я ни в чем не нуждаюсь. Меня поддерживает народ этой планеты: они страшно злы на Аппарат. К тому же части Аппарата отводят отсюда, а Флот и Армия бездействуют. Я выигрываю войну.

Это известие потрясло Хеллера: если Аппарат отводит свои части, то с единственной целью – напасть на Землю.

Хеллер огляделся вокруг. Люди Мортайи отошли довольно далеко и подслушать его не могли. Он склонился поближе к принцу и промолвил:

– Вам этой войны никогда не выиграть без того, что я вам привез.

Мортайя отрывисто рассмеялся – видимо, это его позабавило.

– В целом мире нет ничего такого важного, что ты мог бы мне привезти.

– Я привез вашего отца.

– Что?

– Его величество Клинга Гордого.

– Ну, если это действительно так, то давай его сюда, давай сюда, чтобы я мог его казнить! Но я, разумеется, не верю тебе ни на одно мгновение, поскольку он никак не мог оказаться в твоих руках.

– Ваше высочество, уверяю вас, он у меня. У меня и символы власти его, и печать. – И Хеллер вкратце рассказал, какими судьбами император оказался у него в руках.

– Так, значит, он на самом деле бежит от Хисста! – воскликнул Мортайя. – А мое положение мятежника он отменит?

– Император без сознания.

– Тогда он не может объявить меня своим преемником.

– Пока не придет в себя, не может.

– Постой, постой. Это же опасно! Коли Хисст узнает, что он здесь, то бросит против нас все свои силы! А коль станет известно, что это ты похитил императора, его поддержат Армия и Флот. Это же страшно опасно! Они перебьют нас!

– Разве от того, что он будет у вас, вы не получите никаких преимуществ?

– Знает ли Великий Совет, что его нет на Волтаре? – ответил принц вопросом на вопрос.

– По пути сюда я прошел мимо Волтара. В новостях об этом ничего. Говорят только о человеке по имени Грис, которого я считал мертвым.

– Так Хисст это скрывает.

– Думаю, что да, – согласился Хеллер.

Мортайя прислонился спиной к скале. Над ними выл ветер. Наконец он промолвил:

– Только что мне пришла на ум поразительная мысль о том, что, должно быть, случилось с моими братьями и другими наследниками трона. Мой отец тут, возможно, и ни при чем. Может, все это Хисст. Хеллер, ты можешь предположить, что у этого человека хватит невероятной наглости попытаться провозгласить себя императором?

– Он называет себя диктатором. До титула императора всего лишь шаг.

– Нет, он не может этого сделать. Великий Совет и лорды страны должны иметь основание – тело и символы власти, – чтобы объявить трон свободным и назначить преемника. Если отец и символы власти у тебя, ему придется заполучить их. Проклятье богов, Хеллер, ты меня просто убил своим сообщением! Признает Хисст публично, что император у тебя, или нет, он все равно попытается захватать то, что у тебя имеется, и никому не позволит стоять у него на пути. Ты же просто живая бомба!

Хеллер хотел заговорить, но Мортайя сделал знак, приказывая ему молчать.

– Я пытаюсь решить, как мне в этой ситуации поступить. Есть ли какой-нибудь шанс, что отец мой очнется и останется ли в сознании достаточно долго, чтобы отменить указ, объявляющий меня мятежником, и восстановить меня в качестве своего преемника?

– Это в руках богов.

– Хеллер, объявит он это или не объявит, ты все равно сидишь на бомбе, которая вот-вот взорвется. Знаю, у тебя хорошая репутация, но кто-нибудь может разжечь страсти, чтобы попытаться найти тебя, и Хисст получит тело и символы власти. Имея их, он может провозгласить себя императором… О, я почти жалею, что прилетел именно сюда, а не забрался куда-нибудь еще!

– Ваше высочество, какой силы штурм вы можете выдержать здесь, на Калабаре?

– Населения здесь осталось около двух миллиардов. Остальные уничтожены. Большинство городов лежит в развалинах. Честно, я не знаю.

– Пока я разыскивал вас, я сделал подсчет. Эта война длится пять лет – значит, воевали вы неплохо. Думаю, вы могли бы выстоять против всех вооруженных сил Аппарата. Реки здесь так широки, горы так высоки…

– Мы не могли бы выстоять против сил Аппарата, Флота и Армии.

– Хотите пари? – спросил Хеллер. – Может, поспорим, что ваш отец через несколько месяцев придет в сознание и отменит ваш статус мятежника и наречет вас своим преемником. И еще поспорим, что Флот и Армия останутся в стороне. А потом поспорим, что мы окажем такое яростное сопротивление, что сломаем ноги Аппарату.

Мортайя покачал головой:

– Прошу тебя, не надо больше говорить "поспорим"! Ты подаешь такую слабую надежду!

– Я еще не закончил, ваше высочество. Затем, предположим, мы по секрету сообщаем Хиссту, что император здесь…

– Что?

– Он тогда будет знать, что мы не намерены делать об этом публичное заявление.

– Да мы в любом случае не можем его сделать! Я больше не являюсь претендентом на трон. Публичное заявление не принесло бы нам никакой пользы. Наоборот, мы вызовем на себя весь огонь! Нет, единственное спасение в том, что мой отец очнется и объявит Хисста предателем – объявит королевским указом.

– Имеется еще одна возможность. Я тайно проинформирую Хисста о том, что именно так и случится, если он втянет в войну Флот и Армию.

– Он расценит это как признание в том, что император либо мертв, либо недееспособен.

– Но он не будет в этом уверен, – не унимался Хеллер.

– Офицер его величества Хеллер, это безумие!

– Может, да, а может, и нет, – сказал Хеллер. – Но рискну предположить, что такое сообщение подведет Хисста к грани безумия, а то и заставит перескочить через нее. Вы были прекрасным флотским офицером, ваше высочество. И знаете правило: дезорганизация командования противника зачастую может привести его к опрометчивым поступкам или к полной неспособности предпринимать какие-то действия.

– Не надо читать мне лекции, офицер Хеллер. Я воевал, когда у тебя еще молоко на губах не обсохло. Есть и другое правило: когда появляется шанс и ты ничего не делаешь, ты почти непременно проиграешь. Предлагаемый тобою план ведения войны настолько безумен, что я принимаю его. Отправляйся за моим отцом. Даю тебе слово, что я его не убью. Мы разместим его в удобной безопасной пещере – и можешь запускать в дело остальную часть плана. Возможно, как ты говоришь, он и придет в сознание. А до той поры мы будем жить и надеяться. Ты чокнутый парень, офицер Хеллер. И ты мне нравишься. Ребята! Развяжите ему руки!

Глава 7

Стемнело, и шел дождь. Сверкающие струйки воды стекали с полумертвых космических кораблей неприкосновенного Аварийного резерва Флота.

Когда "Принц Каукалси" бесшумно сел на хвост, командор Крап и старикан Этти с беспокойством наблюдали, как Джеттеро Хеллер, не дожидаясь трапа, скользит из тамбура вниз на привязанном канате.

– Да разразят меня боги, Джет, – прошептал командор Крап, – тебе здесь нечего делать. Выдан общий ордер на твой арест!

– Привет, командор! Привет, Этти! – громко поздоровался Хеллер.

– Ш-ш-ш! – в один голос прошипели оба.

– Что это вы? – полюбопытствовал Хеллер. – При таком дожде вас не слышно!

– Ордер на арест! – сказал Крап. – Ломбар Хисст поставил всех своих агентов на уши и разыскивает тебя на Волтаре!

– Слушайте, – снова громко сказал Хеллер, – если флотский офицер не может сесть на флотской базе, не беспокоясь об "алкашах", тогда я не знаю, куда катится наша Конфедерация.

– В ад номер восемь, и очень быстро, – отвечал ему Крап. – Хисст называет себя диктатором, и всеми командует Аппарат.

– Но только не мной, – сказал Хеллер. – Одолжите мне быстрый аэромобиль, а вы, Этти, набейте-ка эту посудину продовольствием и прочим. Особенно позаботьтесь о еде. Запишите все на счет Управления внешних связей, который я сообщил вам в прошлый раз.

– Он чокнутый, – сказал Крап.

– Согласен на все сто, – ухмыльнулся Хеллер.

Часом позже старый седоволосый вольнонаемный, служащий клерком в клубе офицеров Флота, пользуясь дождливой ночью, сидел, пытаясь привести в порядок свои бухгалтерские счета. Услышав у стойки какой-то шум, он оторвал взгляд от своей книги и увидел стоявшего там человека в мокром плаще. Он подошел.

– Можно мне взять ключ от моей комнаты? Услышав этот голос, старый клерк присмотрелся и обомлел.

– Боги милостивые! – прошептал он. – Выдан общий ордер на твой арест! За последнюю неделю здесь уже трижды побывали агенты – проверяют, нет ли…

– Первым делом, – перебил его Хеллер, – мой ключ! Потом пришлите тапа и булочек в мой номер. Разве не видите, что на улице сыро?

– Джет, ты сумасшедший!

– И всегда им был. Теперь нет времени, чтобы исправиться. Передайте Бису из разведки Флота, чтобы зашел ко мне, если он где-то поблизости и у него есть минутка времени.

Десятью минутами позже в шикарный двухкомнатный номер Хеллера вошел ошарашенный Бис. Он услышал, что Хеллер в душевой, и подошел к двери.

– Джет, – проговорил Бис суфлерским полушепотом, – имеется общий ордер на твой арест!

– Говори громче! – в полный голос отозвался Хеллер. – И будь добр, подай-ка мне ту бутылочку с мылом.

– Ох, Джет, ты свихнулся!

– Похоже, это всеобщее мнение. Как поживаешь? Последнее время выигрывал в метательные шары?

– Ох, Джет, ты безнадежен.

– Может быть, но не совсем. Тот, кто не имеет надежды, недолго живет на космических трассах. Будь добр, подай мне полотенце.

Вскоре Хеллер сидел, завернувшись в полотенце, в кресле гостиной и потягивал тап.

Бис отклонил предложение выпить за компанию.

– Ты, наверное, не понимаешь, насколько все это серьезно, – взволнованно говорил он, примостившись на краю кушетки.

– Как не понимать, – отшучивался Хеллер. – Под таким дождем даже самые что ни на есть здоровяки могут подхватить насморк.

– Джет, тут везде шныряют агенты Аппарата! Они охотятся за тобой! И ох как жаждут твоей крови, эти (…)!

– Хорошо, что ты заговорил об этом, – спокойно сказал Хеллер. – Помнишь того парня, Гриса, которого я пытался определить в королевскую тюрьму?

– Я знаю. Все газеты кричат о нем.

– Так слушай. На подлете я слышал в бюллетене новостей, что его отдают под суд. И, очевидно, ему даже дадут адвокатов. Ты помнишь, я послал тебе коробки с бумагами?

– Собранное Грисом досье для шантажа Аппарата?

– Точно. Я хочу, чтобы ты передал эти бумаги его адвокатам.

– Что? – Бис уставился на приятеля во все глаза. – Так они же с их помощью попытаются вытащить его из тюрьмы.

– Возможно, но многим в Аппарате наверняка будет тошно.

Бис вдруг нервно рассмеялся:

– А знаешь, и правда, мне тоже так кажется. Сделаю. Но все же послушай, Джет, тебе нужно убраться отсюда. У них это место под наблюдением.

– Ладно, скоро уберусь, – пообещал Хеллер. – Только не раньше, чем ты достанешь мне офицерскую форму аппаратчика, горчичного цвета, ну и "аппаратный" аэромобиль.

– Что?

– Только не говори, что флотская разведка не приобрела несколько комплектов для того, чтобы шпионить за другой службой.

Бис подпер подбородок ладонями и укоризненно сказал:

– Теперь я знаю, отчего военные инженеры так мало живут. И что же ты собираешься делать?

– Чем меньше ты будешь об этом знать, тем меньше сможешь рассказать под пыткой. Достань мне ко всему прочему и фальшивое удостоверение. Времени у тебя – завались. Через пятнадцать минут у двери черного хода. Подойдет?

Бис уставился на Хеллера, не сказав ни слова.

Двумя часами позже Хеллер в аэромобиле с опознавательными знаками Аппарата приземлился на посадочной площадке в Лагере Смерти. Дождь не дошел до Великой пустыни – помешали высокие горы, – но на внешности аэромобиля явно отразилось пребывание под дождем: для "аппаратной" машины он был подозрительно чистым.

В ярком освещении площадки появился охранник. Он взглянул на неряшливое удостоверение с именем "Капитан Фал".

– Я здесь долго не задержусь, – сказал Хеллер. – Только заплачу свой игровой долг капитану Снелцу.

– Небось, сейчас в городе можно здорово разжиться, бросая кости, – сказал охранник.

– Лучше не бывает, – ответил Хеллер.

– Спасибо, буду знать, что у него завелись деньжата. Он в тех укрытиях, сзади под холмом.

Хеллер вылез из машины. Глаза его скрывались под большими защитными очками песочного цвета. Неспешной походкой он прошел по пыльному загроможденному лагерю.

У двери в блиндаж стоял часовой. Прежде чем он успел окликнуть его, Хеллер проорал:

– Эй, Снелц, есть ли у тебя игральные кости на продажу?

Тут же внутри землянки засуетились, и из низкой двери высунулось бледное лицо, казавшееся пятном в ночной темноте.

Хеллер смело прошел мимо часового в блиндаж.

– Боги мои, Джет! – хрипло прошептал Снелц. – Ты что, не знаешь, что выдан общий ордер на твой арест?

– Знаешь, – громко ответил Хеллер, – если тебе все говорят об этом, то рано или поздно ты в это поверишь.

Снелц содрогнулся. Он повернулся и сделал знак проститутке, лежавшей обнаженной на койке в конце комнаты. Та подхватила свою одежду и вышмыгнула.

Снелц стоял, заправляя рубаху в штаны и одновременно пытаясь опустить дверной занавес.

– Хеллер, – говорил он, – у тебя крыша поехала.

– Нет, у меня в горле пересохло.

Снелц, в рубахе с распахнутым воротом и с торчащими дыбом волосами, попытался найти что-нибудь еще не опустошенное в царящем на столе бедламе и, опрокинув несколько бутылок и банок, налил в стакан немного шипучки. Хеллер присел и принялся невозмутимо потягивать напиток.

Бывший десантник Флота нервно присел напротив.

– Джет, просочился слушок, что Хисст заплатит сто тысяч кредиток наличными за информацию о твоем местонахождении.

– Дешево, – заметил Хеллер. – Старик всегда был скрягой.

– Но здесь-то ты почему?

Хеллер полез в карман "аппаратной" гимнастерки и вытащил конверт. Положив его перед Снелцем, он сказал:

– Это нужно передать Ломбару Хиссту.

– У меня нет к нему доступа. Я всего лишь капитан.

– Видишь ли, я бы не сказал, что передавать ему это так уж полезно для здоровья. Если он получит послание с нарушенными печатями, думаю, что, вероятней всего, он казнит того, кто принес ему конверт, чтобы обеспечить полное молчание посланца.

Снелц взглянул на конверт и прочел:

Ломбару Хиссту от Джеттеро Хеллера

Лично. Секретно.

У Снелца задрожала рука.

– Да я могу помереть от одного только взгляда на него! От сердечного приступа!

Хеллер достал купюру в пятьсот кредиток.

– Это чтобы ты не чувствовал себя обделенным, не получив той сотни тысяч.

Снелца это задело.

– Я бы никогда тебя не сдал. Ты мой друг! И платить мне совсем не обязательно!

– Ну, я сказал офицеру на посадочной площадке, что прилетел отдать игровой долг, поэтому он пристанет к тебе с выпивкой. А я не хочу, чтобы тебе лично это что-нибудь стоило. Теперь соображай – может, надумаешь, каким образом передать это лично Хиссту.

Снелц пораскинул мозгами и вдруг весело заулыбался:

– Думаю, я смогу это сделать. Комар носа не подточит.

– Очень важно, чтобы он это получил. И никакой осечки.

– Никакой осечки не будет.

– Хорошо, – сказал Хеллер. – С делом покончено. Может, пару раз сыграем в кости?

– Ох, Джет, ради всех богов, смывайся отсюда. А то мы с тобой сию же минуту окажемся на полпути в ту пропасть. Пойми, Хисст чуть ли не каждый день бывает в офисе, в башне наверху. Не исключено, что он и сейчас в лагере!

– Тогда будет совсем нетрудно доставить ему это послание, разве не так? Ладно, я вижу, ты потерял азарт, поэтому лучше побегу. Заскочу в столовую…

– Джет, – голос Снелца звучал настойчиво и напряженно, – уходи… уходи отсюда. Честно говорю, у меня на сердце не будет спокойно, пока ты не смотаешься из лагеря!

– Наступит такой денек, Снелц, – засмеялся Хеллер, – когда ты не так еще перетрухнешь. Пойдем, проводи меня.

Снелц судорожно влез в свою форму.

Стараясь выглядеть спокойно, он проводил Хеллера к посадочной площадке и посадил его в аэромобиль.

Машина взлетела.

Спустя два часа вернувшись на базу Аварийного резерва Флота, Хеллер похвалил старикана Этти за то, что тот пополнил запасы буксира, пожал на прощание руку обеспокоенному командору Крапу и, предъявив на вылете удостоверение крейсера "Счастливого возвращения", лихо помчался в космос, на Калабар.