Текст книги "Великий поход"

Автор книги: Рональд Колд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Действительно, вскоре на бегунов сверху обрушилась смерть. С потрясающей воображение скоростью вниз спикировали темными молниями две Птицы, метя в хвост несущейся процессии. Один Бешеный Гусь оказался буквально разрублен напополам ударом костяной окантовки крыла, второму хвостовой кистень размозжил голову.

Птица некоторое время еще бежала, но вскоре споткнулась и забилась в конвульсиях. Ударившая ее хищница ухватила дергающееся тело и взмыла в облачную хмарь. Сверху упали еще три живые молнии. Первая удачно схватила половинку Гуся и устремилась ввысь, вторая же промахнулась и вонзилась в зеленую корку, пробив ее своей тушей и вызвав фонтан темной воды. Третья Дневная Птица промазала, зашла на новый вираж и вновь проскочила мимо уносящихся прочь полупрозрачных Гусей.

Похоже, маскировка и манера на бегу уклоняться от вероятной атаки из поднебесья были действенными приемами в «сердце болота».

Сверху падали все новые и новые крылатые хищницы, но ни одной из них больше не удалось поразить цель.

В том месте, где зеленая пленка, покрывающая топь, оказалась пробита неудачливой Птицей, показалась вымокшая охотница, пытающаяся выбраться на колыхающийся ковер. Но ей не суждено было взлететь. Снизу ударила оснащенная пилообразным рогом рыбья голова, располовинившая охотницу. Потом рыба принялась неторопливо пережевывать добычу, поглядывая на людей большими красными глазами.

– Ишь ты, зенки вылупила. – Аграв погрозил рыбе кулаком, а та, словно бы в ответ, покачала пилообразным носом.

– Ну что, ты попрощался, и с тобой тоже простились, пошли. – Вагру не терпелось покинуть колыхающуюся почву «сердца».

Отряд двинулся дальше, только колдун с ехидцей спросил эливенера:

– А чего же ты не вмешался в охоту, или у тебя силенок не хватает, чтобы сбить с курса Дневных Птиц?

– А почему, собственно, я должен вмешиваться в естественное положение дел в природе? Самые находчивые и сильные Гуси дойдут до северной Флориды и вернутся, дадут потомство, а слабые и глупые погибнут. То же самое можно сказать о Птицах… – Седобородый не стал говорить, что он удерживает ментальный кокон над отрядом из последних сил. Он ждал топей с не меньшим энтузиазмом, чем Вагр. В густом тумане, среди хвоща и папоротника, Дневные охотятся редко, предпочитая зеленые равнины. Когда-то Вельду пришлось пострадать от Птиц, умеющих скрытно подобраться к добыче в низкой облачности и упасть прямо на голову, словно метеоры. С тех пор он считал их одними из самых опасных тварей Внутренней Флориды. Умение сопротивляться убийственным солнечным лучам сделало их невосприимчивыми к ментальным полям – сквозь чешую и защитную смазку, вырабатываемую их кожными железами эливенеру никогда не удавалось добраться до двигательных центров Летающей Смерти. А поразить воображение Дневных с помощью мысленной картинки – дело совсем пропащее.

Обладая крохотным мозгом и удивительной отвагой, Птицы могли броситься на человека, прикинувшегося Ластоногим или стадом баферов так же точно, как и на двуногого путника или целую людскую группу.

Они уже приблизились к стене мерцающего тумана достаточно близко, когда Вагр предостерегающе хлопнул в ладоши.

– Вот это да… – протянул Аграв, уставившись, словно завороженный, на стену тумана. В ее толще вдоль края зеленого моря шествовали поистине титанических размеров спруты. Лесоруб медленно считал: – Один, два, три, четыре монстра! Кажется, влипли.

– Не паникуйте! – Эливенер сам первым улегся на колышущийся болотный покров. – Во-первых, они далеко, во-вторых, размеры имеют более скромные. Это мираж, порожденный испарениями и искривлением солнечных лучей.

– Это всадники Народа Хвоща, надо полагать? – спросил колдун, плюхаясь рядом с седобородым и начиная растирать икры ног яростными движениями человека, не привыкшего к боли от ноющих мышц.

– Да. И направляются они к Лошадиной Яме. У нас есть шанс подсмотреть за самым значимым в жизни обитателей хвоща событием. Сегодня один из мальчиков племени станет полноценным охотником, вступив в симбиоз с Конем.

Эливенер беспокойно заерзал, приложив ухо к зеленой корке:

– Прямо под нами ходит рыба, помахавшая Аграву своим пилообразным носом. Если мы не хотим, чтобы она проткнула пленку и добралась до нас, лежите тихо.

Но колдун не унимался. Он все теребил свои ноги, и при этом громко спросил:

– Неужели мы увидим процедуру приручения спрута? Значит, я уже не зря притащился в такую даль!

Но тут лежавший рядом Вагр вытащил нож и приставил его к горлу адепта, прошептав сквозь зубы:

– Помолчи, или я сделаю то, о чем мечтаю давно – избавлю мир от еще одного служителя сатаны.

– Эта мне молодежь!.. – вздохнул колдун, но замолчал и перестал растирать икры.

Спруты-гиганты стали съеживаться, и вскоре превратились в маленькие расплывчатые фигурки на сером фоне. Наступал вечер, и Дневной Убийца покидал свой небесный трон, чтобы дать Великой топи время прожить полной жизнью короткие часы ночи, слегка подсвеченной флюоресцирующими болотными растениями.

Глава 10
КАПИТАН ЮЛЛ

Мастер С'муга, ставший самым обычным вампиром, набросился на С'лорна и попытался его убить. Но существам мира теней далеко до мощи, которой обладал глава Темного Совета. Презрительно скривив губы, колдун сгреб своими неимоверно длинными руками брыкающую и визжащую от ненависти алую медузу, и прижал к земле. Сзади неслышно подошли молчаливые спутники некроманта. Один из них вытащил из складок зеленой одежды странно потрескивающий черный цилиндр. Колдовской прибор, подброшенный в воздух, почему-то не упал, а пустился вокруг бессильно барахтавшегося в объятиях С'лорна С'муги, кувыркаясь в воздухе и издавая тихие звуки, весьма напомнившие Юллу писк корабельных крыс. С каждым кругом цилиндр все увеличивался в размерах.

С'муга, издав серию горестных воплей, перестал биться и затих на траве бесформенной кучей, из которой торчал череп, следивший за перемещениями прибора. С'лорн разогнулся, вытер бледные ладони о полу плаща и знаком подозвал второго помощника. Тот положил на камни небольшой деревянный ящик, инкрустированный потемневшим от времени серебром.

– Полезай сам, С'муга, или я заставлю тебя отрыгнуть выпитую кровь, – глухо сказал некромант, раскачиваясь с носка на пятку и нависая над черепом, словно гриф над кучей падали.

Розовая медуза заструилась в сторону ящика и втянулась туда вся, без остатка. На почерневшей и съежившейся траве перекрестка остался лежать лишь череп, выглядевший теперь весьма обыденно. Странный блеск в глубине темных глазниц иссяк, пропало и легкое мерцание воздуха. С'лорн очень осторожно взял прямо из воздуха потрескивающий цилиндр, нежно его погладил и, откинув крышку, бросил его в ящик. Оттуда раздался протестующий рев, но колдун уже замкнул стальной замок и спрятал в рукаве маленький изящный ключ.

Капитан Юлл с трудом переводил дыхание и растирал грудь. Ему казалось, что воздух сделался плотным и им невозможно дышать. Уши пирата заложило, а из правой ноздри потянулась тонкая струйка крови. Вытирая лицо рукавом, морской волк с суеверным ужасом смотрел на безжизненный черен. Перехватив его взгляд, некромант ухмыльнулся одними губами, поднял череп, подбросил и поймал. Потом колдун вдруг уселся на мертвую траву, положил руку с черепом себе на колено, а ладонью другой подпер снизу свой подбородок. С поразившими до глубины души пирата интонациями он произнес:

– Бедный С'муга, я знал его…

Не зная, что сказать на этот почти человеческий порыв, пират тупо уставился на ящик, который слегка вибрировал, словно в нем бился тугой узел чудовищных сил, готовый в любую минуту разорвать хрупкую деревянную обшивку. Некромант, некоторое время вглядывавшийся в пустые глазницы, поднялся и сказал, швыряя череп помощнику:

– Отправляйтесь на корабль, и поместите его в силовой кокон. Ждите моих распоряжений. А мы с капитаном немного потолкуем.

Молчаливые колдуны, прихватив ящик, двинулись в сторону Мертвой Балки. С'лорн помолчал, изучая лицо впечатленного его мощью пирата, и тихим, вкрадчивым голосом сказал:

– Капитан, я хочу посвятить тебя в дела величайшей важности, кстати говоря, имеющие весьма малое отношение к Флориде. Здесь вполне управятся Шагр и Артив. Что ты знаешь о Великом Пайлуде?

Несколько изумленный, пират ответил:

– Собственно, весьма мало. Огромное болото, куда опасаются соваться люди, лемуты, равно как северные варвары и адепты Темного Братства. Там полно нездоровой лихорадки, грязи, гигантских чудищ и никому не подконтрольных мутантов, которые могут запросто околдовать и высосать мозг у случайно заплутавшего к северу от Внутреннего Моря путника.

– Правильно, хотя и несколько поверхностно. Красный Круг имел там кое-каких союзников…

Юллу доводилось слышать про Обитающего-В-Тумане, ментального вампира, с которым сошелся в единоборстве Иеро в начале пути из Тайга на юг. Колдуны, носившие красные одежды, натравили порождение ночи на путника, но не смогли остановить воина-священника.

– Но сейчас Красный Круг уничтожен северянами, не так ли?

– О, да, – С'лорн скрипнул зубами. – Голубой Круг совсем недавно приступил к изучению Пайлуда, пользуясь нашими секретными кораблями с острова Манун и летающими машинами, одну из которых ты, кажется, видел.

– Конечно, чтоб я утоп в пресной воде! – Капитан оживился. – Когда я по молодости напал на торговца, что имел честь служить Братству, ему на помощь явилась летающая лодка, с которой меня обстреляли. Тогда, именно тогда капитан Юлл предался Великой Пустоте!.. Я подумал – в этой дурацкой болтанке, именуемой жизнью, в этом шторме бытия, не лучше ли иметь гавань, защищенную так же надежно, как люди, находящиеся в услужении могучего ордена, покорившего все стихии!

– Похвальный порыв, похвальный. К сожалению, с помощью летающих лодок и стальных кораблей нельзя толком обследовать Пайлуд. По грязи невозможно плавать, а в тумане, царящем над топями, нельзя видеть. Большинство наших союзников в болотах перебиты или абсолютно ненадежны, Ревуны и Люди-Крысы начинают там болеть и тосковать, до полной потери боеспособности. Словом, величайшее болото нам недоступно, как ни прискорбно это звучит.

С'лорн после схватки со С'мугой выглядел неважно. Кончики его белых пальцев все время сплетались и расплетались, но имитация жестов нервничающего человека не могла скрыть дрожи, пробегающей вдоль конечностей колдуна. Юлл изо всех сил делал вид, что не замечает эту дрожь. Он спросил, старательно глядя в противоположную от некроманта сторону:

– А зачем это нужно, изучать северную топь? Или Братству нужна лягушачья икра?

– Ты все же глупец, капитан! Это грязевое море является естественной границей, отделяющей цивилизованные земли от Кандианского Союза. Краснокожие дикари и иные приверженцы давно забытого бога любви прячутся за ним, как за щитом. Метсы и атвианцы изрядно экономят силы, ибо держат свои пограничные легионы лишь у морских побережий и там, где растет Тайг, великий хвойный лес северного континента. Аббаты прекрасно знают, что болота практически непроходимы.

Юлл все никак не мог взять в толк, к чему клонит глава Темного Совета. Он спросил:

– Вы что же, предлагаете мне и моей команде освоить грязеплавание?

– Не кипятись, пират. Представь себе, что мы смогли провести большую армию мимо метсианского форта в Ниане, миновав их броненосный паровой флот с пушками и стрелометами.

– Ну? Нам что же, мало трепки? После Озера Слез с северянами следует воевать, трижды подумавши.

Капитан, из уст которого последняя фраза вырвалась непроизвольно, втянул голову в плечи. Он ожидал гнева некроманта, но С'лорн казался погруженным в свои мысли и никак не отреагировал на явную дерзость. Он прошел несколько шагов в сторону крепости и, неожиданно повернувшись к Юллу, тихо сказал:

– Верно, но если ты еще раз меня перебьешь, мне придется скормить тебя С'муге. Между прочим, ты не умрешь окончательно, когда он высосет все жизненные соки, а станешь его точной копией, но значительно более слабой, и будешь вынужден охотиться на теплокровных животных и людей для него.

– Б-р-р.

– Правильно, прекрати молоть языком, и говори только по делу. Итак, с чем столкнется наша армия?

– Ну, такой тупоголовый командир, как Артив, сказал бы: в чащах Тайга дисциплинированная и вымуштрованная армия будет нести огромные потери, как только потеряет управляемость, от шаек дикарей, хорошо знающих местность.

– Верно, капитан. В тебе сидит настоящий стратег. А еще?

– А еще, – вдохновленный словесным поощрением продолжил Юлл, – Шагр бы сказал, что в болотистых низинах, где среди куч опавшей хвои прячутся опытные следопыты, и неизвестно, откуда вылетит стрела… где носятся всадники на лорсах, умеющие сражаться на болоте, равно как и на суше, все наши лемуты потеряют присутствие боевого духа, а Псы Скорби просто откажутся драться в грязи и среди колючек.

– Верно. Кроме этого, войска Канды всегда смогут отступать в болота и даже неглубоко заходить в Пайлуд, изматывая нас и нанося неожиданные удары. Добавь к этому полное господство метсианского флота на реках – секретные корабли мы не рискнем отправлять вглубь континента, а так называемый Народ Плотин умеет создавать искусственные каналы и плотины на реках, превращая любой ландшафт в заболоченную топкую кашу.

– Словом, в военном отношении нам не удастся раздавить Канду таким же прямым натиском, как это было сделано с Д'Алви?

– Браво, капитан! Это понимают все Круги Братства, и у многих опустились руки. Но решение есть, и Пайлуд – ключ к нему. Закрепившись там, мы сможем лишить варваров преимущества на море и на реках, сможет оторвать западную республику от Атвианского Союза, и бить их по отдельности.

Пират запустил свою огромную лапу в бороду и принялся шумно скрести подбородок.

– И как же это сделать?

С'лорн, словно не слыша собеседника, нервно прошелся из стороны в сторону. Глаза его горели лихорадочным желтым огнем, что придавало мертвенному лицу еще более устрашающий вид, чем гневная гримаса и багровые искры, вырывающиеся из глубоко посаженных глазниц в минуты бешенства. Наконец колдун изрек:

– Роль Зеленого Круга и без того несказанно возросла после Озера Слез, падения Нианы и крушения Д'Алви. Мелкие дела на юге лишь отвлекают меня от более масштабных замыслов. Все остальные сегменты Братства обломали себе зубы о строптивых северян. Одни мы избежали больших поражений в столкновении с ними. Но если мой Круг сможет завладеть Пайлудом и прижать разрозненные и разделенные Аббатства к океану, вышвырнуть краснокожих за полярный Круг… О, тогда я стану носить не только титул Главы Совета, тогда я займу место самого настоящего главы Братства в глазах Величайшего, тайно управляющего всеми нашими помыслами! Не станет отдельных Кругов, а будет лишь один! И под единым руководством мы пойдем к Великой Цели!

– Да придет Пустота! – выдохнул одними губами пораженный этими словами пират.

С'лорн посмотрел на него, как на мелкого жука, случайно забравшегося на его сапог. Потом, словно вспомнив о том, что собирался закончить мысль, некромант продолжил более спокойным тоном:

– Пайлуд, лорсы и речная мощь – вот то, что охраняет северную церковь от полного крушения. Ты, капитан Юлл, избран мной на роль вершителя судеб северной конфедерации. Готов ли ты, рискуя жизнью, сделать все, чтобы Зеленые Крылья распахнулись над континентом?

– Конечно, мастер! – Восторг пирата был неподдельным.

На миг он действительно увидел эти крылья, в тени которых корчились маленькие фигурки людей и животных. Видение оказалось мимолетным, но удивительно вдохновляющим его черную душу.

– Здесь, во Флориде, есть не менее страшная топь. Пожалуй, она подверглась воздействию Лучей Смерти в еще большей степени, чем Пайлуд. Здесь живет удивительный народ, который освоил топи, умеет выживать в них и воевать. Помнишь странных чудищ, которых натравил на наш корпус Хозяин бухты?

– Речные спруты? Ужасные твари. Они перебили больше народу и перевернули больше лодок, чем все остальные наши враги, вместе взятые. Я сам еле выжил, когда они набросились на головную лодку. А как уцелел мой баркас, одному Хозяину Лучей Смерти известно! – с жаром вскричал пират, содрогаясь от одного воспоминания о серых щупальцах, снабженных розовыми присосками, что тянулись к нему из мутной воды Змеиной реки.

– Правильно, только это не речные спруты, а мелкие потомки настоящих болотных Коней Народа Хвоща. Дурак С'муга не проследил за тем, как хитрые владыки западных флоридян умудрились приручить некоторых из них. Но ничего, скоро корпус Артива расправиться с дерзкими, и жалкие смертные никому не расскажут об этих удивительных созданиях Смерти.

– Так вы хотите, чтобы я нашел для Зеленого Круга этот самый болотный народец?

– Именно, капитан. И не только нашел, но и уговорил его переселить часть своих всадников в Пайлуд. Переброску из Флориды на север осуществит Братство.

– Но как я им объясню Великую Цель? Это же дикари, своего рода южные метсы?

– Нет, это вполне нормальные варвары, не испорченные контактами с эливенерами или миссионерами забытого бога любви. Как только ты вступишь в переговоры с их вождями, я дам тебе через переговорное устройство все возможные инструкции. Пока же твоя задача – проникнуть во Внутреннюю Флориду с небольшим отрядом и осуществить контакт. Согласен? Я ведь не только могу страшно мстить за промахи, как это было сделано в отношении С'муги, но также и наградить. Что ты скажешь о том, чтобы стать адмиралом Зеленого Круга во Внутреннем Море? Это только для начала. Потом, когда тебе откроются двери в иерархию, появятся и другие возможности.

Юлл с затаенной гадливостью подумал о запахе тины и зловонных пузырящихся лужах, закрыл глаза и с тоской вспомнил соленый морской ветер и шум волн. Потом он тряхнул головой и сказал:

– Да, мастер, я готов проследовать по приказу Зеленого Круга во Внутреннюю Флориду.

Глава 11
ОДЕРЖАНИЕ КОНЯ

Сердце болот осталось позади. Отряд лежал на самой его кромке, впереди дрожало туманное марево, накрывшее топи и леса Внутренней Флориды полупрозрачной шапкой. Но подняться и двигаться дальше было нельзя: впереди маячили Люди Хвоща.

Призрачные всадники на спрутах двигались вдоль самого края «сердца», где из-под тонкой зеленоватой кромки проглядывала темная полоса воды, с тихим всплеском омывавшей поваленные гигантскими волнами хвощи и плауны. Шесть спрутов карабкались по возвышению из ломаных стволов и тины, пробираясь к началу зеленого поля. Прежде, чем осторожные и даже пугливые представители Племени Хвоща приблизились к темным волнам, каждый из них вызвал свою Птицу.

Эливенер почувствовал их зов и медленно подполз к колдуну, заинтересованно разглядывавшему всадников.

– Послушай, мой лысый друг: эти ребята живут в симбиозе с крылатыми существами, дальние родственники которых на наших глазах расправились с Гусями. Птицы для охотников и рыбаков племени – то же, что для нас глаза или ментальные приемы дальновидения. Сейчас стая весьма зорких пташек начнет кружить над нами, сканируя это колыхающееся царство мертвого планктона, – зашептал эливенер у самого уха некроманта.

Тот раздраженно отвлекся от созерцания удивительных существ на вершине вала и спросил весьма сварливым голосом:

– И что же хочет от пленника шпион ордена эливенеров? Чтобы я отвел глаза этим крылатым шпионам?

– В общем-то, да. Моих сил хватит лишь для поддержания купола над нами, или же сканирования того действа, что разыграется сейчас перед нами. Кто-то один должен обеспечить нашу маскировку, а второй – создать ментальный коридор.

– Я согласен сотрудничать, старик. Подсмотреть за тем, как эти существа, без сомнения являющиеся лемутами, вступают в симбиоз с выродками морских осьминогов – достойная задача для адепта Вечной Пустоты. Сними с меня свои ментальные оковы, и я дам нам возможность слышать и видеть. Сам же занимайся защитой от Птиц. Клянусь бессмертием, что не сделаю попытки выдать нас или причинить вред членам отряда.

В разговор вмешался метс, не доверявший медоточивым речам слуги Нечистого:

– Отец Вельд, высвободив все его колдовские возможности, не поставишь ли ты нас на грань чего-то худшего, чем смерть? Он ведь может внедриться нам в сознание, проникнуть в души, изуродовать органы чувств. Неужели нельзя обойтись без его помощи? Я не верю лысому.

– Ох, уж этот мне дикарский религиозный фундаментализм… – Колдун ухмыльнулся одними губами. – Фанатики из Универсальной Церкви совсем неплохо справились с задачей сделать из таких, как ты, бездумные машины убийства всех, кто не разделяет взглядов на мир краснокожих аббатов. А они не рассказали тебе, что такое любопытство ученого? Я отдал бы многое за возможность изучить поближе эту странную форму жизни, зачем же мне вредить тем, кто привел меня сюда и дал возможность увидеть таинственных болотных лемутов?

– Слуга Зеленого Круга прав, Кен. – Седобородый уже начинал нервничать, обшаривая глазами клубящуюся шапку пара над топями, откуда в любое мгновение могли появиться желтоглазые Птицы. – Если он попытается напасть на любого из вас, я вынужден буду просто разрушить его мозг, ибо, создавая для вас ментальный щуп, он с неизбежностью будет сам беззащитен перед нападением. Умирать или становиться бездумным растением наш пленник не хочет, это ясно. Да и любопытство его неподдельно. Чего бы он добился, причиняя вам вред? Вы станете бороться, всадники на спрутах тут же атакуют и уничтожат всех, ведь мы находимся в одном полете стрелы от их священного места древнейшего таинства. Нет уж, я склонен ему довериться.

– Спасибо, – сварливо буркнул лысый, и закрыл глаза, сосредотачиваясь. – Только нужно учесть два фактора: мозги присутствующих совершенно не тренированны, разум в них еле теплится, так что нормального видения мне не добиться. И еще – без определенных приборов, вообще, трудно что-либо…

– А вот это ты брось. – Лицо седобородого потемнело и сделалось весьма недружелюбным. – Сущность твоих приборов мало мне знакома, и нет никаких гарантий, что ты, действительно, не попытаешься парализовать всех, в том числе и меня, или связаться с логовом Зеленого Круга. Пользуйся своим искусством, но не более.

Колдун пробурчал что-то весьма нелестное в адрес эливенера и ткнул метса в бок костлявым локтем:

– Передай остальным, пусть закроют глаза и постараются утихомирить свои прыгающие, подобно крысам в клетке, жалкие мыслишки. Чтобы видеть глазами Пустоты, нужен холодный разум без лишних эмоций и суетных спазмов рассудка.

Пока метс шептался с Вагром, а тот пытался передать слова колдуна Аграву, показался первый крылатый силуэт. Он вынырнул из вечного полумрака над топью и принялся парить над самой границей владений племени, издавая пронзительный гортанный крик, весьма напоминающий женский плач. Охотничья птица Людей Хвоща казалась несколько меньше, чем ее дикие сородичи, на ее голове отчетливо выделялись выпученные желтые глаза, вокруг которых распространялось слабое лиловое свечение.

– Не смотрите на нее, иначе все мои ухищрения не помогут, – раздался шепот эливенера. – Колдун, ты готов? – В ответ раздалось утвердительное бурчание, и тогда голос старика зазвучал в головах всех членов отряда: – Друзья, закрывайте глаза и созерцайте то, что сможет передать адепт Великой Пустоты.

Перед внутренним взором людей и иир'ова вначале плясали размазанные зеленые, коричневые и черные пятна, пока колдун искал ключик к восприятию каждого включенного в ментальную цепочку. Наконец из хаоса стали выкристаллизовываться отдельные картины: шевелящиеся корни какого-то растения, вырванного щупальцем спрута и прижатого к ветвистой коряге, расщепленный ствол, куча ила, по которой скользит один из Коней, ощупью пробираясь к темной воде. Видение не было четким, напротив, то один его фрагмент, то другой расплывался или превращался в вихрь хаотически перемещающегося бесцветного пуха. Наконец колдуну удалось настроить ментальный тоннель, и они увидели всю группу всадников на фоне вала из мертвых растений.

В это время прямо над отрядом с тоскливыми воплями стали носиться пять или шесть желтоглазых тварей, которые пытались послать ясную и четкую картину кромки «сердца» в головы своих хозяев. Но удавалось им передавать лишь то, что хотел эливенер – мелкую зеленую рябь, да несколько черных промоин, под которыми шевелили плавниками небольшие пестрые рыбки, объедающие зеленые края темных болотных окон. На миг овладев мозгом одной из Птиц, отец Вельд удостоверился, что удачно замаскировал отряд, и краем своего сознания прикоснулся к адепту Нечистого.

«Похоже, мой лысый друг решил играть по правилам. Что же, вполне разумно», – подумал старик, и тут же услышал мысли колдуна:

«Наши сознания сейчас оголены и беззащитны, почитатель букашек, ментальные поля моего и твоего мозга переплелись, так что я слышу тебя. Тебя удивляет, что любопытство ученого пересилило мое желание освободиться от твоей власти?»

«Нет, на это я и рассчитывал. Не отвлекайся, мой лишенный волосяного покрова друг, иначе ты потеряешь фокус восприятия».

Колдун сразу же вернулся к происходящему на валу. Весь отряд теперь видел скрытое за стеной тумана действо, разыгрывающееся Людьми Хвоща у линии черных волн.

Шесть спрутов свисали с выступающего над зеленой поляной гигантского коленчатого ствола. Осьминоги слабо шевелились, стараясь присосаться удобнее и не мешать действовать находящимся внутри них людям. Кожаные капюшоны Коней были откинуты, и старейшие охотники племени как раз снимали с голов шлемы из ракушек, чтобы лучше видеть одинокую голую фигурку, осторожно спускающуюся к воде.

Удивительно худой юноша имел бледную кожу, которой никогда не касались лучи солнца. Жидкие черные волосы разметались по узким плечам, и он время от времени поднимал руку, чтобы смахнуть липкие пряди с выпученных от страха глаз. Молодой дикарь смертельно боялся, но находясь под воздействием какого-то наркотика, и из чувства долга перед племенем, спускался к темным волнам. Губы его заметно тряслись, один раз он жалобно закричал, когда нога его соскользнула с гладкого ствола бамбука и он едва не упал на зеленый покров необъятного омута. Сейчас он находился точно под остальными всадниками. Достигнув полосы черного прибоя, он поднял руки и закричал, дико и страшно, словно раненый зверь.

Вначале на животный крик откликнулись барражирующие над отрядом Птицы, – они выстроились над местом разворачивающегося действа в подобие хоровода, и принялись одна за другой пикировать вниз. Издав протяжный гортанный крик, каждая крылатая бестия вырывала когтями огромный зеленый пласт и устремлялась ввысь, освобождая место для следующей. Отлетев вглубь «сердца», крылатые слуги Народа Хвоща выкидывали бесполезные зеленые лоскутья. Один из мокрых кусков зеленой грязи упал на ногу колдуна, тот дернулся, и видение исчезло. Перед внутренним взором людей появилась клубящаяся чернота, в которой плавали ослепительно-белые снежинки, и было в этой бездонной картине что-то такое, отчего хотелось выть и рыдать. Иир'ова же увидел серый туман, который надвигался на него со всех сторон, стараясь растворить сознание несчастного мутанта. Тут же в головах потерявших связь с некромантом раздался спокойный голос эливенера:

«Внимание, не открывайте глаза, не паникуйте и ни в коем случае не вставайте, иначе мы погибли. Сейчас наш лысый друг сосредоточится.»

Действительно, колдун отполз в сторону от грязевой лужи, образовавшейся в месте падения лоскута болотного покрывала, и вновь собрал разумы членов отряда в ментальную цепь.

За несколько мгновений, пока длилась заминка и новая настройка внутреннего видения, Птицы успели расчистить значительный кусок черной воды. Теперь строй их разрушился, и они разлетелись в разные стороны, патрулируя значительный участок топей. Дрожащий юноша уже стоял на коряге, под которой плескалась темная вода, и раскачивался из стороны в сторону с закрытыми глазами, словно загипнотизированный. Висящие над ним всадники издавали тонкий свист тростниковыми дудочками, звуки которых находились на самой периферии человеческого слуха. Тем не менее, воздействие болотной музыки оказалось столь мощным, что эливенеру пришлось блокировать слух начавшего подниматься и конвульсивно дергаться Аграва.

Руки юноши взметнулись вверх и стали выделывать в воздухе странные движения. Могло показаться, что его конечности лишены костей, ибо вряд ли кто из людей смог бы повторить сложнейшие извивы колдовского танца. Тростниковые дудочки неистовствовали, и вместе с ними тело бледнокожего человека стало свиваться в совершенно невообразимые фигуры. Руки-змеи сплетались и расплетались, обвивали невероятно изгибающийся торс, ноги дрожали и вибрировали.

Тут видение в головах людей и иир'ова потекло и распалось на части, а потом они видели черную лакуну с рваными зелеными краями, в которой бились какие-то серые тела. Вода клокотала, в ней клочья ржавой пены и белесые пузыри разгонялись в стороны целой рощей щупалец с розовыми присосками. К поверхности двигался клубок спрутов.

Наконец обитатели глубин показались, и иир'ова, не в силах побороть страх и гадливость перед тварями со дна «сердца болот», принялся гулко рычать. Эливенеру не оставалось ничего иного, как насильственно усыпить мутанта. Как только рычание прекратилось, и серое тело лемута неподвижно замерло, прямо над ними пронеслась желтоглазая крылатая тень, и по ушам людей хлестнул гортанный охотничий крик.

«Слабонервных просим не смотреть, – раздался в людских головах ехидный голос колдуна. – Если кому страшно или противно, лучше открыть глаза и пялиться на туман.»

«Верно, Птица едва не нашла нас. Будьте осторожны и не допускайте посторонних звуков и резких движений. Всадники вполне в состоянии натравить на нас не только своих крылатых слуг, но и всю стаю диких спрутов. С ними со всеми мне не совладать. Они прекрасно умеют сопротивляться ментальным командам», – присоединил свой голос к сказанному колдуном эливенер.

Меж тем, многорукая стая уже дотянулась до бьющейся в конвульсиях танца бледной фигуры. Десятки щупалец обвили щуплое тело, человек оторвался от коряги и поплыл над кипящим болотным окном. Свист дудочек смолк, и в наступившей тишине послышались слова заклинаний, произносимых удивительно сильным и звучным голосом одного из висящих над лакуной всадников. И тут же видение исчезло. На людей обрушилась странная звенящая пустота, им показалось, будто у них вырвали душу. Метс застонал, схватившись за гудящую голову, Вагр и Аграв молчали, стиснув зубы, но чувствовали, что вот-вот потеряют сознание от нахлынувшей пустоты, которая билась внутри, просясь наружу.