Текст книги "Королевская кровь"
Автор книги: Рона Шерон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 35 страниц)
Анна горько рассмеялась.
– Ты не станешь благодарить меня за это сомнительное удовольствие.
– Вот как?
– Правду говорят про художника–итальянца? – Видя, что Рене растерялась и не знает, что сказать, Анна поспешно продолжила: – Прошу прощения. Это было грубо и бестактно с моей стороны. Я спросила лишь потому, что сама испытываю нечто похожее… Мое имя тоже связано со скандалом.
И назойливая дама пустилась в описание интимных подробностей тех событий, которые привели ее три года назад в женский монастырь Святой Марии. Должно быть, она полагала, что до Рене непременно дошли кое–какие слухи, и надеялась вызвать участие, излив принцессе душу. Но та молчала.
– Светловолосый викинг… Ну, тот юноша, он еще понравился тебе…
Рене не привыкла к тому, чтобы дважды в течение одного разговора кто–то умудрялся потрясти ее и поставить в тупик. Курица перехитрила лисицу. В ней взыграло любопытство, и она пожелала узнать, что же все–таки произошло минувшей ночью за гобеленом с изображением Венеры. С видом оскорбленной невинности она заявила:
– Он мне никогда особенно не нравился. А тебе?
Вместо ответа Анна густо покраснела.
Вот, значит, как обстоят дела. Рене почувствовала, как что–то оборвалось у нее внутри. Что ж, теперь нетрудно догадаться о том, что произошло за портьерой. Неужели герцог заметил подмену и отказался от своего замысла? Или же Майкл попросту победил его в рукопашной схватке?
Анна развернулась к ней лицом и схватила принцессу за руки.
– Ох, Рене! Я должна вновь увидеться с ним с глазу на глаз. Непременно! Но теперь, когда ко двору вернулся Джордж, я не могу заговорить с другим мужчиной, даже взглянуть на него. После всего, что случилось…
Святые угодники! Рене была потрясена до глубины души. Анна просила ее выступить в роли сводницы! Гнев захлестнул принцессу, и ее высокомерно–презрительное отношение к похотливой стерве превратилось в откровенно враждебное. Но она тут же взяла себя в руки. Из–за чего она, собственно, гневается? Ей предоставлялась великолепная возможность заранее узнавать о планах герцога Бэкингема.
– Я помогу тебе! – более не раздумывая, горячо воскликнула Рене.
– Ох! Ты моя верная наперсница! Драгоценная подруга! – Анна порывисто обняла ее. Рене почувствовала, что ее сейчас стошнит.
– Король! Король приближается! – прозвучал неподалеку чей–то восторженный крик, вслед за которым нестройно заревели охотничьи рога.
Рене и Анна поспешили обратно к импровизированному лагерю, чтобы занять свои места подле королевы. Когда охотники во главе с королем натянули поводья, останавливая своих скакунов, в тени под полотняным навесом уже вальяжно раскинулась Диана Охотница в окружении своих нимф и прочих лесных созданий, потягивая вино и неспешно пощипывая ягоды, а вдалеке паслись белые кони. Рене смотрела, как спутники короля спрыгивают с седел, бросая поводья грумам. Из общей массы она сразу же выделила Бэкингема, шестерых фаворитов короля – Невилла, Брайана, Кэри, Комптона, Норриса и Невета, графа Суррея, сэра Уолтера и прочих, чьи лица все еще оставались для нее незнакомыми. И тут взор ее остановился на троице, замыкавшей процессию: Майкл Деверо, его бородатый приятель и очаровательный незнакомец. Но загадка личности последнего благополучно разрешилась, когда он широкими шагами приблизился к Мэри и крепко расцеловал ее.
Король пришел в восторг от приятного сюрприза дам. Он вознаградил королеву таким комплиментом, что на щеках у нее расцвел румянец, а Рене заработала лишнее очко в ее глазах. Сама же принцесса тем временем не сводила глаз с Мэри и ее добродушного и галантного герцога. Они буквально лучились счастьем, держась за руки. Интересно, она ведет себя также в обществе Рафаэля? Король Генрих представил героя нынешней охоты, прославляя его ирландское чутье и ловкость. Взгляд бирюзовых глаз встретился со взглядом Рене. Она отвернулась.
Засада, устроенная королевой Екатериной, привела короля в благодушное расположение духа. Охотники и охотницы расселись на коврах, чтобы перекусить. Нимфы и дриады с венками на головах кружились вокруг королевы в развевающихся лентах. Рене, похожая на цветок в своем платье небесно–голубого цвета, оказалась между Анной и еще одной леди. Майклу очень хотелось заговорить с ней, но он не знал, как это сделать. Она казалась ему такой далекой, упорно избегая его взгляда…
Что до кинжала Бэкингема, который он хранил в своем металлическом ларце, то тот оказался практически бесполезен. Не мог же Майкл подойти к королю и во всеуслышание провозгласить: «Ваше величество, герцог Бэкингем плетет заговоры, чтобы сместить вас с трона и занять ваше место. Вот кинжал, который я вырвал у него из рук прошлой ночью, когда он принял меня за вас и попытался убить». У него не было ни влиятельных покровителей, способных подтвердить выдвинутое им обвинение, ни учителя, к которому он бы мог обратиться за советом.
– При французском дворе играют в игры после завтрака на свежем воздухе? – поинтересовался Вайатт, придворный поэт и льстец, у принцессы Рене.
– Разумеется, – ответила Рене, – мы знаем много игр.
Мимо сознания Майкла прошли все названные ею игры; он не запомнил ни одной. Юноша был занят более важным делом – он поглядывал на принцессу влюбленными глазами. Темные вьющиеся волосы, густые и блестящие, оттеняли ее кожу цвета сливок; лебединая шейка казалась хрупким стебельком; полные розовые губки были сложены бантиком, приоткрывая ровные жемчужные зубы. Ее небольшие груди в украшенном бриллиантами декольте манили его. Принцесса казалась ему изящной и утонченной штучкой, которую так и хочется съесть. Но более всего Майкла привлекали ее глаза. Яркие, фиолетовые, бархатные, обрамленные пушистыми длинными ресницами, эти окна в ее душу сверкали пламенем и были такой же неотъемлемой ее частью, как и геральдические лилии королевского рода Валуа и всей Франции.
Рене стала самой яркой жемчужиной в сокровищнице королевы Екатерины.
«Я готов умереть, – вдруг совершенно отчетливо понял Майкл, охваченный дурным предчувствием, ошеломленный и растерянный, слушая бешеный стук собственного сердца. – Я готов умереть ради счастья прикоснуться к этой женщине».
– И какую же игру вы любите более всего, принцесса?
– Прятки. – Рене улыбнулась, и глаза ее озорно сверкнули.
– Прошу вас, научите нас! – требовательно произнес король Генрих.
– Хорошо. – Рене отпила глоток вина, чтобы смочить пересохшие губы. – Дамы убегают и прячутся, а мужчины, надев на глаза повязки, ищут их. Если мужчина поймает даму, он должен угадать, кто она такая. Если он прав, она дарит ему поцелуй; если же он ошибется, то должен искупить свой промах подарком. Таковым может считаться поэма, цветок, безделушка, брелок, если он щедр, – словом, что угодно.
– Ну, что я говорил! – радостно вскричал Вайатт. – Самые обыкновенные жмурки, только с испорченным французским акцентом!
Однако короля прельстила новая игра.
– Но если у мужчины на глазах повязка, как он сможет поймать женщину?
– О, мы щебечем, как птички, чтобы привлечь внимание и указать направление. – И Рене чрезвычайно умело принялась подражать пению соловья.
– И часто вас ловят, леди Рене? – продолжал допытываться Вайатт.
Майклу не понравился похотливый блеск, которым, как ему показалось, сверкнули глаза придворного щеголя.
– Меня всегда ловят! – весело рассмеялась Рене. – Правда, потом мужчинам приходится откупаться подарками.
Король Генрих расхохотался.
– Дамы, вы готовы рискнуть и отправиться в чащу леса вместе с мужчинами? – Когда вокруг раздались восторженные крики согласия, он встал на ноги. – Чем мы будем завязывать глаза? – Не успел он задать свой вопрос, как нимфы и дриады уже принялись срывать с себя шарфики, палантины, меховые накидки и вуали, складывая их грудой к его ногам, как варварское подношение завоевателю. – Дамы, разбегайтесь!
– Все прячутся! Кто не спрятался, я не виноват! – закудахтал, давясь смехом, Вайатт, словно наседка, собирающая цыплят.
Щебеча и повизгивая от восторга, фрейлины постарше и молоденькие придворные дамы королевы бросились врассыпную, прячась за кустами и деревьями.
Майкл не пропустил бы такого удовольствия ни за что на свете. Подхватив с земли прозрачный небесно–голубой шарф, благоухающий амброй и лавандой, он устремился в заросли.
Рене, крепко держа Мэри за руку, увлекла ее за собой под сень деревьев, а затем, вернувшись за Анной, потащила и ее следом. Она не намеревалась ни на минуту выпускать эту женщину из виду. Отовсюду неслись истеричное хихиканье, сдавленный смех и веселое щебетание. Из–под каждого цветочного куста доносилось пение птиц.
Громыхнули раскаты мужского смеха. Анна взвизгнула, надеясь привлечь внимание Майкла. Мэри перебежала к соседнему дереву, поближе к своему супругу, и вновь сладко зачирикала. Саффолк, широко расставив руки в стороны, неуверенно двинулся к ней. Мэри отступила назад и защебетала чуточку тише. Наблюдая за ними, Рене догадалась, что они разыгрывают ритуал знакомства и ухаживания. Она флиртует, он отвечает, она отступает, он преследует ее, вслушиваясь в подаваемые сигналы. Он поймал ее, и Мэри растаяла в его объятиях.
– Моя канарейка, – прошептал Саффолк и поцеловал жену, по–прежнему не снимая с глаз повязку.
Внезапно устыдившись того, что столь бессовестно подглядывает за влюбленными, Рене отвернулась и прижалась спиной к дереву. Открыв глаза, она обнаружила, что совсем рядом с ней ходит кругами Майкл Деверо. Он завязал глаза ее небесно–голубым шарфом, подчеркивающим золотое сияние его волос. Словно почувствовав, что она на него смотрит, он двинулся в ее сторону. Неужели он услышал шорох юбок, а теперь рассчитывает, что она защебечет, чтобы привлечь его? Никогда! Пусть он ловит свою Анну, а потом они вместе найдут укромный уголок, где смогут вволю потешиться.
Рене заметила короля Генриха, который беспомощно кружился на одном месте, в то время как из–за деревьев и кустов его дразнил и манил целый хор женских голосов. Он напоминал великолепного, но слепого льва, которому досаждает стая уток, вырядившихся бабочками. Хохоча во все горло и перекликаясь с ними, король никак не мог решить, кого же из них он должен схватить. Вскоре, как и следовало ожидать, в объятия ему упала мистрис Блаунт.
– О–хо–хо, мой маленький соловушка! – воскликнул лорд Стэнли, когда его мускулистые ручищи обхватили длинноногую молодую женщину со светлыми волосами.
– Вы ни за что не угадаете, как меня зовут, сэр, потому что мы не знакомы. – Женщина улыбнулась ему в прикрытое шарфом лицо с таким видом, что Рене решила, будто у нее зарождается к нему интерес.
– Ну, так в чем же дело? Представьтесь, и мы с вами познакомимся! – жизнерадостно предложил он, и женщина весело засмеялась.
– Вы ласкаете мою сестру, сэр! – вспылил осторожно вышагивающий рядом сэр Уолтер Деверо.
– Я отношусь к вашей сестре со всем почтением, которого она заслуживает, сэр. Можете не сомневаться! – ответствовал Стэнли.
– Отнеситесь к ней хоть чуточку по–другому, и к ужину вы обвенчаетесь с острием моего меча, – заявил Вайатт.
– А вот и мой муж, – скорбно прошептала Анна, указывая на мужчину, который бесцельно бродил по поляне в гордом одиночестве, настойчиво выкликая по имени свою супругу, поскольку ни одна из «птичек» не пожелала флиртовать с ним. Он выглядел высокомерным, неуклюжим и смешным. – Он ждет, что я стану петь для него.
– А мне показалось, будто ты хочешь, чтобы тебя поймал Викинг, – негромко откликнулась Рене.
– Я не могу, во всяком случае, не у всех на виду. Но… я хочу попросить тебя об услуге. Ты передашь ему мое послание?
Рене навострила уши.
– Что за послание?
– Передай ему, что я хочу увидеться с ним снова! – Без всякого предупреждения Анна вдруг вытолкнула Рене на поляну, прямо в руки гиганту, а сама со всех ног бросилась к своему мужу.
Майкл выжидал, пока подруги Рене разбегутся в разные стороны или будут пойманы своими кавалерами, чтобы сделать свой шаг наверняка. За ней охотились Вайатт и этот павлин. Следовательно, он должен оказаться между ними и принцессой, что юноше легко удалось. Он ни на мгновение не терял ее из виду. И пусть благоухающий шарф принцессы закрывал ему глаза, его обострившиеся чувства надежно вели его к ней, подобно тому как моряк ориентируется по Полярной звезде или как он сам преследовал оленя в зарослях. Он вслушивался в ее приглушенный разговор с Анной и, как только она очутилась на поляне, схватил ее за запястье.
– Ну вот, теперь я крепко держу вас, – улыбнулся Майкл, притягивая ее к себе. Держать ее в объятиях было чертовски приятно, она казалась гибкой и восхитительно прелестной. Ему хотелось унести ее на руках в волшебный лес, уложить на покров из мха, бережно снять с нее одежду, пожирать глазами ее красоту, покрывать поцелуями ее дрожащее девственное тело и заставить ее сходить с ума от желания. Но этой чести ему никогда не удостоиться. Однако поцелуй он заслужил. – Разве вы не хотите приветствовать меня, чтобы я мог услышать ваш голос и угадать, кто вы такая?
– Глупец! – Она напряглась в его объятиях, и легкий, естественный запах пота смешался с ароматом духов.
– Спойте для меня, маленькая сильфида, чтобы я мог угадать, как вас зовут. – В ожидании ее ответа Майкл вдруг почувствовал, как она напряглась и откинулась назад, не позволяя ему прижать ее к своей груди. Она не хочет, чтобы он поцеловал ее. Уязвленный, юноша выпустил ее из своих объятий. Он развязал шарф, закрывающий ему глаза, и в очередной раз поразился тому, до чего же она хороша, особенно вблизи, при ярком свете дня. Не дрогнув, он смело встретил ее взгляд. – Вы в который уже раз перехитрили меня, мадам.
– Почему вы не стали пытаться угадать мое имя? – негромко поинтересовалась она.
– Потому что я знал его с самого начала.
– Вы знали, кто я, но не стали требовать награды?
Майкл пришел в замешательство. Выходит, она все–таки хотела, чтобы он поцеловал ее?
– Назовите свое желание.
Рене выхватила свой шарф у него из пальцев и прошипела:
– Ступайте прочь и будьте прокляты!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Принять одолжение – значит продать свою свободу.
Публий Сир. Сентенции
– Вы все–таки перебрались в особняк Норфолка, но устроить мне встречу с кардиналом Уолси так и не сумели…
Пьер не сводил глаз с чертовой сопливой девки, расхаживавшей перед камином в своих покоях. Она была напряжена, как лук с натянутой тетивой.
– А вам известно, что мы с вами – дальние родственники по вашей матушке?
– Какое отношение это имеет к нашему делу? Нет, я не знала об этом.
– А ведь это истинная правда. Я тоже родом из Бретани, как и вы, дорогая леди. Руже были и остаются прямыми потомками по мужской линии королей Бретани через святого Соломона, графа Ренна и Нанта, герцога Бретани. Меня даже назвали в честь вашего почтенного деда Франциска.
– К чему вы клоните, Руже?
– Большая часть моих владений находится в нижнем течении Луары, в окрестностях Нанта. Там очень много полезных ископаемых, особенно железа. Но это вам и так известно. А вот то, чего вы знать не можете, заключается в следующем. Даже моя фамилия – Руже – и та неразрывно связана с Бретанью. Она происходит от латинского слова «rubiacus», что означает «красные земли» – название, данное тамошним местам из–за высокого содержания железа в почве. И мне всегда казалось, что красные розы Руже будут прекрасно смотреться на белом поле бретонского горностая. Что вы на это скажете, принцесса? Вам известно, что красный – это цвет воинской доблести и превосходства? Он символизирует жестокость, отвагу и благородство. А роза – это признак надежды и радости…
– Ваша геральдическая история меня ничуть не интересует. Я повторяю, чего вы добиваетесь?
– Как! Я хочу того же, что и вы!
– И что бы это могло быть? – Маленькая негодяйка одарила его испепеляющим взглядом.
Графу вдруг стало интересно: а в постели она тоже ведет себя властно или нет? Хрупкая красота Рене – единственное, что досталось ей от матери, – не значила для него ровным счетом ничего. Граф предпочитал фактурных и ярких женщин и, что называется, в упор не замечал Рене, пока она не ужалила его своим острым язычком. Их союз лишь выиграет оттого, что она привнесет в него свой ум и неукротимый дух. Увы, именно эти качества существенно усложняли задачу, которую он перед собой поставил, – завоевать и покорить принцессу. До Руже доходили слухи о ее последней разорванной помолвке, о том, как она сама распустила о себе сплетни, убедив германского принца в том, что он рискует повторить судьбу вождя гуннов Аттилы и не пережить первую брачную ночь. Следовательно, он должен действовать дипломатично и чрезвычайно осторожно. Ему следует убедить упрямую девчонку в том, что, связав свою жизнь с ним, она вновь объединит в один доминион остатки наследства своей матери, которые король Людовик щедрой рукой раздавал своим приближенным. Вознамерившись завоевать ее доверие, граф с напускной печалью продолжал:
– Моя супруга, на которой я женился в возрасте восемнадцати лет, отдала Богу душу десять лет назад. Наш сын, мой наследник, тоже умер. Я похоронил родные тела в благословенной земле Бретани и отправился ко двору, чтобы верой и правдой служить Le Pere du Peuple [34]34
Отец народов (фр.).
[Закрыть], вашему отцу. Я выиграл много битв к вящей славе его величества, собрал для него множество бесценных призов и утопил боль своей потери в развлечениях его блестящего двора. Но теперь я вдруг обнаружил, что поздними вечерами тоскую о тепле домашнего очага и уюте. Придворная суета утомляет меня. Я мечтаю о мире и покое, о беспечных и радостных днях, которые буду проводить со своей супругой и детьми под благоуханной сенью цветущих яблонь Бретани. – Руже попытался прочесть что–либо по ее лицу. Бесполезно. На один краткий миг Пьер утратил самообладание. Он обнажил передней свою душу, разворошил болезненные воспоминания, а она осталась такой же холодной и равнодушной, как и раньше. «Боже мой, – в смятении подумал Руже, – да ведь она унаследовала от отца безжалостную целеустремленность».
– У нас с вами должна быть одна и та же цель – объединить Бретань и возродить ее древнюю славу.
– Признаю, ваша мечта прекрасна, но мой король приказал мне найти себе английского супруга. А я не могу пойти против желания своего короля, Пьер. Как и вы, впрочем.
– Мы можем обвенчаться тайно, – негромко предложил он. – А короля Франциска поставим в известность о случившемся… несколько позже. Думаю, он не станет особенно возражать.
Совершенно неожиданно для него Рене вдруг расхохоталась.
– С тех пор как мы покинули берега Франции, вы ведете себя покровительственно, неучтиво и агрессивно. Вы ничем не помогли мне до сих пор. – Принцесса резко оборвала смех, и ее веселость испарилась в мгновение ока. – Я не чувствую, что вы ухаживаете за мной должным образом, Пьер.
От изумления у него отвисла челюсть. Опомнившись, граф стиснул зубы.
– Выходит, вы уже думали об этом?
Рене капризно надула губки.
– Подобная мысль и в самом деле приходила мне в голову, но ваше оскорбительное поведение заставило меня забыть о ней. А теперь я должна написать своему королю и предупредить его о том, что наша миссия может закончиться неудачей.
«Merde!» [35]35
Дерьмо! (фр.).
[Закрыть]– подумал он. Она загнала его в угол. Теперь, чтобы снискать ее расположение, ему придется добиться аудиенции у кардинала Уолси, в результате которой мужем принцессы станет кто–нибудь другой, не он. А похитить ее вообще не представляется возможным из–за ее многочисленной охраны. Пожалуй, ему следует все тщательно обдумать.
– Я устрою вам аудиенцию, о которой вы просите, – сказал граф и улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой. – Но должен вас предупредить, мадам: я приложу все силы к тому, чтобы вы выбрали меня.
– Руже! – Голос принцессы заставил его остановиться у самых дверей. – Вы начинаете мне нравиться.
– Ты передала ему мою просьбу? – шепотом поинтересовалась Анна у Рене тем же вечером, когда придворные дамы развлекали королеву в приемном зале. Король прислал своих музыкантов, и фрейлины разучивали танец, который намеревались показать его величеству, когда он соблаговолит навестить супругу.
Танцевать Рене не собиралась; вместо этого она будет петь. Мэри превозносила ее пение и игру на лютне до небес, и королева Екатерина, проникнувшись к Рене симпатией, с нетерпением ожидала возможности послушать ее выступление. Рене даже пожалела о том, что Мэри упомянула о ее талантах. Ей не нужны были ни лишнее внимание, ни похвалы.
– Ну, ты выполнила мою просьбу? – настойчиво переспросила Анна.
Рене покраснела. Она совсем забыла о ней. Что–то пошло не так, когда он поймал ее на лесной поляне. Случилось нечто непонятное и неожиданное. По телу ее пробежала сладкая дрожь, кровь прилила к щекам, и она могла думать лишь о том, поцелует он ее или нет.
В голосе Анны зазвучали обвиняющие нотки.
– Ты не передала ему мое послание?!
– Передала, – солгала Рене, перебирая струны своей лютни.
– В самом деле? Ты – замечательная подруга! И что же он сказал?
– Он… был польщен, естественно… пришел в полный восторг… оробел от счастья.
– Он захотел увидеться со мной… без лишних глаз и ушей?
– Разумеется! – Рене лихорадочно размышляла. – Ему известно, что твой супруг прибыл ко двору, посему он просит дать ему время, чтобы устроить ваше рандеву. Его подвальное обиталище не подходит для того, чтобы принимать там…
– Ты была у него в подвале? – перебила ее Анна, вновь преисполнившись подозрений.
– Маis non! [36]36
Нет, конечно! (фр.).
[Закрыть]Я лишь повторяю его собственные слова. Он сообщит мне все подробности вашей встречи завтра. – Morbleu [37]37
Черт возьми! (фр.).
[Закрыть]! Предположим, он более не захочет видеться с Анной. И что она тогда будет делать?
– Хорошо. – Анна нахмурилась и поднесла кончики пальцев к вискам. – Благодарю тебя.
– Что случилось? Тебе нездоровится?
– Нет, ничего, все хорошо. – Опустив голову, Анна сосредоточенно перебирала четки. – Его светлость, мой брат, очень недоволен мной. А от таких скандалов у меня начинается ужасная мигрень.
Решив, что пришло время проявить заботу и внимание, Рене обняла Анну за плечи.
– Моя камеристка Адель творит чудеса своими травяными настоями. Если тебе понадобится сердечное средство или… доброжелательный слушатель…
В глазах Анны вдруг промелькнула настороженность.
– Твоя камеристка… она – целительница?
– Причем одаренная. – Отпустив Анну, Рене принялась извлекать нежные звуки из своей лютни и нараспев заговорила в такт незатейливой мелодии: – «Адель, сними с меня женскую боль», – иногда прошу я ее, и она помогает мне. «Адель, я хочу принести своему супругу наследника», – обратилась к ней моя сестра, и Адель приготовила настой из свежих трав, сорванных в нашем саду, и королева, моя сестра, родила Луизу и Шарлотту, а в этом году благополучно разрешилась от бремени Франциском, дофином Франции. – Ее незамысловатая песенка прогнала печаль из глаз Анны, и на губах женщины заиграла слабая улыбка. – Видишь? Мое лекарство уже действует, потому что ты улыбаешься.
Если Бэкингем задумал заговор, она должна знать все подробности. Пожалуй, стоит поинтересоваться у лейтенанта Армадо, не вернулся ли уже из Йорк–плейс, дворца кардинала, сержант Франческо. Кроме того, надо что–то делать с этой темной лошадкой Майклом Деверо. Ему понадобится приличное жилье. Интересно, он уже разговаривал с графом Вустером? Слишком много неизвестных в этом уравнении… Самое трудное – убедить Майкла вызнать у Анны секреты герцога, а потом передать их ей. И как же она этого добьется, если он даже не пожелал поцеловать ее?
– Он поцеловал тебя?
Рене вздрогнула от неожиданности.
– Нет, он меня не узнал. – Она нахмурилась. Он прекрасно узнал ее, но целовать не стал. Или же попросту передумал. Один Господь знает, что происходит в маленьких и жалких мозгах мужчин.
– Король! Король! Король! – прокатилось по шеренге часовых, выстроившихся вдоль коридора, ведущего в апартаменты королевы, и придворные дамы восторженно подхватили этот крик: – Король!
В приемную залу вошел Генрих в окружении придворных. Дамы одна за другой присели в реверансах.
– Миледи! – Король улыбнулся королеве. – Я пришел пожелать вам доброго утра! – Екатерина протянула ему руку, и он галантно поднес ее к своим губам.
Заиграли музыканты. Рене пристально вглядывалась в шумную свиту короля, высматривая мелкие детали и подробности, которые позже должны вписаться в составленный ею план, став неотъемлемой частью ее замысла. Где же, интересно, Майкл?
– По–моему, у тебя появился пылкий, но застенчивый обожатель, – прошептала ей на ухо Мэри.
Рене резко обернулась и увидела его у себя за спиной. Он стоял, привалившись к стене. Как он сумел пробраться сюда так, что она не заметила? Принцесса уже не в первый раз подмечала, что он старательно оберегает свою спину. Бирюзовые глаза неотрывно смотрели на нее. Его внимание смущало девушку. Она ждала, что он подойдет к ней, но он лишь слегка склонил голову в вежливом приветствии. «Чтоб ты провалился», – подумала она. Пожалуй, ей самой придется приблизиться к нему.
– Кто он? – полюбопытствовала Мэри. – Я видела его на празднике после удачной охоты. Bel homme, hein? [38]38
Какой красавчик, а? (фр.).
[Закрыть]
– Поинтересуйся о нем у своего Саффолка. Уж он–то знает наверняка. – Рене надела маску холодной приветливости, воинственно вздернула подбородок и подошла к нему. – Позвольте пожелать вам доброго вечера, сэр. – Она присела перед ним в неглубоком реверансе.
– Мадам… – Майкл, в свою очередь, отвесил ей церемонный поклон.
– У вас уже была возможность побеседовать с графом Вустером относительно смены места жительства?
– Я… нет. Его величество устроил состязания в стрельбе из лука после того, как королева и ее придворные дамы удалились, так что у меня просто не было времени.
– И чем же закончилось состязание?
Из–за спины он вытащил серебряную розу и протянул цветок ей, держа его за кроваво–красную ленту, обвивавшую усеянный шипами стебель.
– Покорнейше прошу простить меня за недостойное поведение в лесу.
Рене пристально взглянула ему в лицо, а потом приняла розу и шутливо поднесла ее к носу.
– Вы выиграли приз.
– Но не тот, который хотел.
По спине принцессы пробежал чувственный холодок, морозом осыпал плечи и свернулся уютным комком в животе.
– Давайте поговорим с графом Вустером прямо сейчас. – Она взяла его под руку и заставила оторваться от стены.
Сердце Рене затрепетало от волнения, когда она поняла, что ей подчиняется мужчина, который запросто может переломить ее пополам. Он выглядел покорным, но отнюдь не неуклюжим, как сэр Джордж Гастингс, сопровождавший свою несчастную супругу к игорному столу. Король Генрих расположился рядом с королевой. Фрейлины выстроились в круг, собираясь исполнить разученный танец. Леди и джентльмены, игравшие в кости за столом, прервали свое увлекательное занятие, чтобы полюбоваться представлением. И лишь Анна Гастингс не сводила глаз с Рене и Майкла.
Они тоже остановились, чтобы посмотреть спектакль.
– Вы не танцуете? – негромко поинтересовался Майкл.
Рене лишь передернула плечами в ответ.
– И не увлекаюсь вышивкой. У меня не слишком хорошие манеры, да и воспитание оставляет желать лучшего. Это очень печально.
Он весело рассмеялся.
– Вы шутите!
Танец закончился. Зазвучали аплодисменты. Мария де Салинас помогла королеве подняться на ноги.
– Королеве нездоровится.
Екатерине Арагонской исполнилось тридцать три года и, будучи на шесть лет старше короля, она уже четыре раза беременела, но сумела выносить лишь одну дочь, двухлетнюю принцессу Мэри. Вполне вероятно, что королева попросту осторожничает. Значит, сегодня Рене не придется петь. На мгновение она задумалась над тем, а не пора ли ей выступить в роли сводницы, но потом решила, что еще не время и поначалу она должна завоевать доверие Майкла. Ей непременно нужно получить полный отчет о прошлой ночи и добиться от него желания сотрудничать с ней. Она подвела его к одному из карточных столов и кивком головы указала на краснолицего лорда, явного любителя выпить и повеселиться.
– Чарльз Сомерсет, граф Вустер, третий кузен короля со стороны Бофортов. Незаконный, – прошептала девушка.
«Почему ты мне помогаешь?» – явственно читалось в его сине–зеленых глазах.
– Полагаю, будет лучше, если вы присоединитесь к карточной игре, в которой участвует граф Вустер.
– Увы, я не играю в карты. Пробел в моем образовании, и это очень печально.
«Touche» [39]39
Туше! (фр.)В фехтовании – укол (удар), нанесенный в соответствии с правилами.
[Закрыть], – подумала она.
– Король Генрих обожает карты. Так что и вам стоит научиться играть в них.
– Мне понадобится учитель.
«Или учительница», – подумала Рене, и в голове у нее забрезжил кое–какой план. Она кивком указала ему на группу молодых людей, обступивших короля.
– Быть может, вам стоит обратиться с этой просьбой к сэру Фрэнсису Брайану.
Майкл проследил за ее взглядом.
– Этот джентльмен вам, похоже, нравится.
Его суровый тон изрядно позабавил Рене. Она презирала Брайана. Он был пресмыкающимся, продажной тварью и подхалимом. Но Майкла ее мнение никоим образом не касалось. Более того, нотки ревности, прозвучавшие в его голосе, и злые огоньки в его глазах вполне могли послужить ее целям.
– Сэр Брайан – непревзойденный мастер в том, что касается умения сохранить расположение короля. Он разбирается в вещах, интересующих Генриха, например, в работах Эразма Роттердамского, небесных телах, природе и знамениях комет…
– Астрология и предсказания, верно? Мадам, пожалуй, вы будете удивлены. По странному стечению обстоятельств я тоже весьма недурно разбираюсь в подобных предметах.
– В самом деле? – Рене по достоинству оценила его дьявольскую усмешку. – Вы что же, предсказываете судьбу?
– Причем наверняка. Например, сейчас я предсказываю, что мы с вами станем добрыми друзьями.
Звонкий смех Рене привлек к ним любопытствующие взоры.
– Быть может, ваши услуги окажутся мне не по карману, доблестный сэр. Уж конечно, столь ценный дар дорогого стоит.
– Поверьте, это не так, – прошептал Майкл. – Однако же, я…
– Майкл! – Джентльмен невысокого роста, с венчиком седых волос на затылке, вперевалку направился к ним.
– Сэр Нэд! – хором приветствовали они шестидесятилетнего сэра Эдварда Пойнингса и в растерянности уставились друг на друга. – Вы знакомы с ним? – и снова в унисон. Майкл заулыбался.
– Я вижу смятение в рядах! – Сэр Нэд поднес костяшки пальцев Рене к своим тонким губам. – Как поживаете, моя милая? А вы уже совсем взрослая, и у вас такие же темные волосы, как у вашей матушки–королевы. А ты? – Он крепко встряхнул руку Майкла и сделал вид, будто привстает на цыпочки. – Да мне уже нужна табуретка, чтобы говорить с тобой на равных, мой мальчик! Как поживает лорд Тайрон? Все так же крепко держит в руках вожжи ирландского парламента, а?
