Текст книги "Королевская кровь"
Автор книги: Рона Шерон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)
Майкл широко улыбнулся.
– Ага, мы еще и суеверны, не так ли, моя очаровательная бретонка?
Она остановилась перед дверью своих апартаментов.
– Нет, дело не в этом. Я…
Ей льстило, что он относится к ней как к драгоценному и запретному плоду, юной и неопытной девушке, только начавшей выезжать в свет. Как приятно, хотя бы для разнообразия, ощущать себя не презренной французской шлюхой королевской крови, каковой ее полагали дамы, и не легкодоступной особой, которую достаточно поманить пальцем, в чем были уверены все мужчины.
Майкл бросил на лейтенанта Армадо такой взгляд, что офицер поспешил присоединиться к своим подчиненным, несшим караул у ее дверей, и увлек Рене к оконной амбразуре в нескольких шагах дальше по коридору. Достаточно близко, чтобы были видны их темные силуэты, но при этом достаточно далеко, чтобы телохранители не могли разобрать ни слова из их разговора.
Однако этот ловкий маневр едва не разбил вдребезги ее недавно обретенную веру в него. Рене подчинилась лишь из чувства дерзкого любопытства, с каким–то извращенным наслаждением предвкушая, как сейчас поставит его на место. Девушка ожидала, что он набросится на нее, но вновь была ошеломлена и растеряна, когда он водрузил ногу в остроконечном сапоге на подоконник, оперся локтем о колено и стал задумчиво смотреть в темноту за оконным стеклом.
– Я очень благодарен вам за безраздельное внимание, которым вы почтили меня сегодня вечером, – едва слышно прошептал юноша. – И все же меня не покидает такое чувство, будто вы – или, точнее, мы – старательно избегаем упоминания об одном очень важном деле. Прошлой ночью вам понадобилась моя помощь, чтобы предотвратить катастрофу. А теперь у меня складывается впечатление, что ваше отношение к случившемуся изменилось. Почему?
Святые угодники! Рене вновь недооценила его. Майкл оказался намного умнее и обходительнее, чем она решила поначалу. Он разгадал ее уловку, когда она вознамерилась сыграть роль сводницы для него и Анны, и теперь хотел получить – нет, не удовольствие в постели, даже не поцелуй, – а ответы на свои вопросы. Он по–прежнему относился к ней с большим уважением, за что принцесса была ему искренне благодарна, но при этом заподозрил ее в том, что она ведет какую–то свою игру. Или же его беспокоило то, что она могла потерять веру в него? Сейчас Рене должна была сделать все, чтобы он не увиделся с Анной еще хотя бы один день. А вот потом, когда Талисман будет у нее в руках, Майкл может изображать святого Георгия, поражающего дракона Бэкингема. Но проблема заключалась в том, что ни оправданий, ни иных объяснений у нее не было. Посему девушке ничего не оставалось, как напустить на себя оскорбленный вид и гневно заявить ему:
– Если танец со мной был вам в тягость, вам следовало передать меня сэру Уолтеру! Доброй ночи, месье! – И Рене решительным шагом двинулась прочь.
Майкл схватил ее за руку, прежде чем она успела дойти до дверей своих апартаментов. Стоя позади нее, он крепко, но бережно держал ее за запястье, и она ощущала у себя на виске его дыхание. Стоило Рене крикнуть, как на ее призыв сбежались бы стражники, но она не могла говорить. И пошевелиться тоже не могла. От его мощной фигуры исходило желанное тепло, и она завернулась в него, как в одеяло. Дрожь предвкушения, от которой у нее сладко замирало сердце, когда она танцевала с ним, переместилась ниже, и принцесса ощутила жар между бедер.
– Вы хотите сказать, что сегодня ночью не притворялись? – Его сильный и глубокий голос ласкал ее слух. – Что вы танцевали со мной, потому что вам этого хотелось?
Рене крепко зажмурилась. У нее перехватило дыхание. Она не осмеливалась повернуть голову, чтобы взглянуть на него. Если она сделает это, они непременно начнут целоваться, и она не сможет оттолкнуть его. Пытаясь быть честной с собой, Рене вынуждена была признать, что ей хочется поцеловать юношу; значит, она сознательно изменила бы Рафаэлю. Как она может испытывать такое сильное влечение к этому мужчине, когда влюблена в другого?
А от Майкла исходило прямо–таки обжигающее тепло. Внезапно охрипшим голосом он произнес:
– Мне бы очень хотелось, чтобы вы не были принцессой.
– Прошу вас, отпустите меня, – еле слышно взмолилась она.
Девушка дрожала всем телом.
Он незамедлительно отпустил ее руку.
– Что касается нашего спора, – добродушно окликнул он ее, когда Рене шагнула вперед. – Если ваш робкий и стеснительный менестрель все–таки окажется нормальным мужчиной из плоти и крови, как и все мы, простые смертные, то я настаиваю на том, чтобы присутствовать в тот момент, когда он сбросит маску!
Теперь, отойдя от него на безопасное расстояние, Рене с улыбкой повернулась к юноше.
– Если я права, и он окажется скромным и почтительным молодым рыцарем, тогда уже я буду настаивать, чтобы вы посвятили мне поэму!
– Мадам, мы с вами заключили пари! – Майкл отвесил ей изысканный поклон и удалился, насвистывая песенку, которую она исполняла сегодня вечером с Вайаттом в королевской приемной.
Рене прислонилась к открытой двери своих апартаментов и стала смотреть, как он исчезает в темноте. Итак, отныне у нее есть целых два поклонника при дворе английского короля: один – поэтичный и загадочный, а другой – воинственный и очаровательный.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Я люблю и ненавижу.
Быть может, вы спросите,
что со мною происходит? Не знаю,
но я испытываю страшные мучения.
Гай Валерий Катулл
На следующее утро, когда Рене вышла из часовни после мессы, ее подстерег паж с гербом королевы на камзоле.
– Миледи, какой–то слуга попросил меня передать вам это.
Рене буквально выхватила у мальчишки из рук сложенный листок бумаги и дрожащими пальцами развернула его. Внутри оказалась очередная поэма:
Миледи, я сгораю от желания обладать вами
И оказать вам честь при первом же удобном случае.
Сжальтесь надо мной, станьте моим другом,
Иначе мне останется лишь умереть,
И умереть до срока.
– И еще некий джентльмен по имени Деверо умоляет вас выслушать его, – добавил паж.
Рене чувствовала себя… необычно. Она была на седьмом небе от счастья. Для Рафаэля она стала музой живописи, вдохновляя его писать картины, которыми будет восторгаться весь мир. А стихи Невидимки были сокровенными и потаенными, предназначенными только для ее глаз, и они вселяли в ее сердце доселе неведомую тоску… Как знать, быть может, ее таинственным поэтом был Вайатт. Уж его–то смело можно было назвать опытным кузнецом слова.
– Он ожидает вас вон там, – прервал ее мечтания мальчишка–паж.
Следуя его указаниям, Рене двинулась к боковому коридору.
В душе у нее бушевали смешанные чувства. Нет, она ничуть не возражала против того, чтобы пожелать Майклу доброго утра. Но тот недолгий сон, которым ей удалось забыться в промежутке между их расставанием и утренней мессой, не восполнил запасы хитрости и коварства, которые были необходимы ей, чтобы пройти по тонкой грани, позволяющей ей пожать плоды вчерашних трудов, а не уничтожить их.
Однако в глухом закоулке, подальше от шума и суеты, ее ждал вовсе не Майкл.
– Мадам, – приветствовал ее поклоном сэр Уолтер. – Позвольте заметить, что нынешнее утро очень идет вам.
– Вы очень любезны. – Рене присела в коротком книксене, не выпуская из рук четки.
Девушка успела заметить, как он коротко кивнул офицеру, стоявшему у нее за спиной, и, когда она обернулась, лейтенанта Армадо уже и след простыл. «Что происходит с этим человеком?» – с негодованием подумала принцесса. Он был обязан не отходить от нее ни на шаг, чтобы защитить в любой момент, если вдруг возникнет такая необходимость. Прошлой ночью он оставил ее одну по знаку Майкла, а сегодня им распоряжается прихвостень Норфолка, и лейтенант повинуется ему, даже не испросив у нее разрешения! Ну что ж, сегодня у нее состоится с ним серьезный разговор по душам.
– Леди Рене, – сэр Уолтер взял ее под локоть, – я взял на себя смелость преподнести вам особый подарок. Поскольку вы – гость в моей стране, мне подумалось, что вам будет небезынтересно взглянуть на достопримечательности нашей столицы: Вестминстерское аббатство, собор Святого Павла и тому подобное. На набережной нас ожидает роскошная прогулочная лодка герцога Норфолка. Она отвезет нас вверх по реке, и мы с вами окажемся в самом сердце Лондона. Его светлость предоставил ее в ваше распоряжение на целый день.
Нет, ну что за надоедливый человечишка!
– Месье, я весьма благодарна его светлости за гостеприимство, – поджав губы, сухо проронила Рене. – Однако же мои слабые французские легкие очень чувствительны к болотной лихорадке, приступы которой часто случаются в плохую погоду. А за окном дождь льет как из ведра. Так что как–нибудь в другой раз.
Девушка вновь присела в реверансе и повернулась, чтобы уйти, раздумывая над тем, не приложил ли к этому приглашению руку Руже. Шестое чувство подсказывало ей, что он заключил какой–то тайный договор с Норфолком.
Его пальцы стальной хваткой вцепились в ее запястье, ничем не напоминая нежное прикосновение, на которое вчера вечером отважился Майкл. Затем он прижал ее спиной к стене, и обе руки ее оказались в плену железных мускулов.
– Почему он, а не я? – прошипел Уолтер, и лицо его исказила гримаса ненависти.
– Что?! – Рене уставилась на него, широко распахнув глаза и отказываясь верить своим ушам. Происходящее стало для нее полной неожиданностью.
– Видит Бог, я пытался подружиться с вами, как подобает джентльмену, но вы предпочли его мне!
«Господи, избави меня от таких друзей!» По телу девушки пробежала холодная дрожь. Слова сэра Уолтера показались ей знакомыми. Неужели он и есть Невидимка?
– Почему? Ответьте мне! – Светло–карие глаза с нескрываемой враждебностью смотрели на нее в упор. – Почему этот ублюдок, а не я?
– Вы, должно быть, сошли с ума! О чем вы говорите, ради всего святого? Немедленно отпустите меня, сэр! Я – дочь Франции! Noli me tangere! [50]50
Не трогайте меня! (лат.).
[Закрыть]Или, выражаясь простым английским языком, уберите от меня свои грязные руки!
Лицо Уолтера налилось кровью. Отпустив ее левую руку, он тут же зажал ей рот ладонью.
– Мне все о вас известно, похотливая принцесса! Вы – известная шлюха из дома Валуа, которая прыгает в постель к ничтожествам! Что же, покорнейше прошу простить меня за проявленное неуважение к древности вашего рода, но, уверяю вас, губки батиком, что я обладаю недюжинной мужской силой не только в руках, но и в других местах. – С этими словами он прижался гульфиком к ее животу и начал вращать бедрами. – Будьте покойны, я сумею доставить вам удовольствие. Ну, что вы мне скажете, принцесса? Давайте–ка развлечемся по–быстрому, стоя, а?
Рене совершенно точно знала, в какое место с превеликим удовольствием вогнала бы ему свой кинжал по самую рукоятку, если бы он только отпустил ее правую руку, чтобы она могла выхватить лезвие из внутреннего рукава.
– Или вы полагаете, что я не знаю о ваших похождениях с художником–итальяшкой? Или о том, что вы позволяете этому выскочке, именующему себя Майклом Деверо, трахать вас каждую ночь? За исключением сомнительного родства с лордом забытой богом дыры, которую по недоразумению величают страной, этому щенку больше нечем похвастать! – Он отнял руку от ее рта и впился ей в губы поцелуем.
Слепая ярость захлестнула девушку. Она отчаянно тряхнула головой, отворачиваясь от него и стараясь оттолкнуть от себя грубые пальцы, которые уже скользнули ей под юбки. Между ее честью и этим подлецом встала лишь хрупкая преграда из атласной ткани, поскольку более ничего на ней не было. Армадо – будь проклят этот гнусный предатель! – не научил ее, как защищаться от мужских посягательств на ее достоинство.
Уолтеру хватило ума повернуться к ней боком, чтобы она не смогла ударить его коленом в промежность, но когда он принялся пачкать ее губы своей омерзительной слюной, Рене сумела отдернуть голову и криком позвать на помощь, прежде чем он вновь заставил ее замолчать. Грубо и болезненно.
Проливной дождь даже не думал прекращаться, и король Генрих пребывал в дурном настроении. В теннис он играл вчера утром, после полудня слушал импровизированный концерт, когда певцы и певицы из числа придворных по очереди услаждали его слух этюдами собственного сочинения, но сейчас ему было скучно. Посему предложение Саффолка поупражняться в поднятии тяжестей и борьбе он встретил с восторгом.
– Чему ты улыбаешься? Ты, часом, не заболел? – с подозрением поинтересовался у приятеля Стэнли, когда они направлялись в апартаменты короля.
Майкл коротко рассмеялся.
– А что, улыбаться по утрам – смертный грех?
– Да нет, но обычно по утрам твое настроение оставляет желать лучшего.
– В таком случае, приведи мне ведьму, а не лекаря, потому что я пал жертвой колдовских чар, чем, впрочем, очень доволен. Говорю тебе, Стэнли, сегодня утром боги мне улыбнулись!
– Боги швыряются за окном здоровенными градинами, а ты уверяешь, будто тебе светит солнце. Чертовски странно! Ага, я знаю, в чем тут дело. Воспаление печени – это не шутки, точно тебе говорю. Забудь о магах и знахарях. Нам нужен смиренный служитель Господа нашего, а лучше генерал – и архиепископ Уорхэм вполне подойдет.
Майкл расхохотался.
– А мне отпустят грехи за то, что я развлекал богиню?
Густые брови Стэнли сошлись на переносице, но взглянуть на друга, равно как и высказать свое мнение, он не пожелал.
– Ты, должно быть, полагаешь меня сумасшедшим, раз я возжигаю свечи на алтаре и при этом прекрасно сознаю, что во мне нет обожания?
– Я полагаю, что, высказав свои мысли вслух, навлеку на себя неприятности, поскольку я уже дал тебе совет на эту тему, которым ты, по своему обыкновению, пренебрег… Что такое?
Пронзительный крик заставил Майкла вздрогнуть от неожиданности. «Помогите! На помощь!» Он сорвался с места, как стрела с тетивы большого лука, нимало не заботясь о том, что Стэнли и впрямь может счесть его сумасшедшим. Рене попала в беду. Ее голос он узнал бы из тысячи других. Он мчался как ветер, повинуясь инстинктам, которые не подвели его во время охоты на оленя. Не останавливаясь, он проскочил сквозь ряды йоменов личной королевской стражи, словно был самим Генрихом. Или человеком–невидимкой.
Когда юноша вбежал в дальний боковой коридор, глазам его предстала такая сцена, что у него едва не остановилось сердце. Уолтер всем телом прижимал Рене к стене, одной рукой зажимая девушке рот, чтобы она не могла крикнуть, а другую запустив ей под юбки. Кровь бросилась Майклу в голову, и его охватила такая слепая ярость, какой он никогда не испытывал раньше. Во рту мгновенно пересохло, а в глазах поселилась неведомая боль. Он вдруг ощутил, что преображается, становясь сильнее и выше…
Но тут Рене высвободила руку и обняла Уолтера за талию. Майкла обуяла ревность. Она еще смеет обнимать этого подонка? Но его негодование растаяло, едва он успел отметить его краешком сознания. В маленькой ладони вдруг сверкнуло лезвие небольшого кинжала, выскользнувшего из внутреннего рукава ее платья. Майкл сгреб Уолтера за воротник его камзола, оторвал от девушки и отшвырнул к дальней стене. Пролетев несколько футов по воздуху, Уолтер с грохотом врезался в каменную кладку и, потеряв сознание, мешком сполз на пол. Майкл готов был убить его на месте. Мысль о том, что его сводный брат оказался такой подлой душонкой, приводила его в бешенство. Ему хотелось вырвать у Уолтера сердце и раздавить в кулаке, глядя, как брызжут сквозь пальцы струйки крови.
– Майкл!
Он глубоко вздохнул, постоял несколько мгновений неподвижно, чувствуя, как успокаивается сердце, и только потом повернулся лицом к Рене. Распухшие губы девушки резкими алыми мазками выделялись на побледневшем лице. Модный французский капор сбился на самый затылок. В расширенных глазах стояли невероятное изумление и страх. Юноша испугался, что от этого зрелища у него разорвется сердце. Ему до боли захотелось обнять ее, прижать к себе и, баюкая, нашептывать на ушко, что с ней все теперь будет в порядке и что он больше не позволит ни одному мужчине причинить ей вред. Потом, конечно, он непременно попеняет ей на то, сколь неразумно прятаться по темным углам от собственных телохранителей в компании всяких проходимцев. Но сейчас он просто не знал, как девушка отнесется к грубоватой фамильярности после того, как ее едва не взял силой другой мужчина. Медленно и бережно он поправил на Рене капор и взял ее лицо в свои ладони.
– Не бойтесь. Он надолго выбыл из игры. С вами все в порядке, маленькая мартышка?
Она с содроганием перевела взгляд на неопрятную груду мишуры и блесток в дальнем углу коридора.
– Вы так далеко отшвырнули его… как будто он ничего не весит. – Языки фиолетового пламени обожгли юноше лицо. – Вы очень сильный.
Майкл непроизвольно облизнул пересохшие губы. В тоне девушки слышалось лишь благоговейное почтение. Она не обвиняла, а, похоже, заново оценивала его и смотрела на него совсем другими глазами. У проклятого снадобья, в конце концов, обнаружились и приятные стороны, объяснить которые он не мог.
– А ведь я едва не убила его, – прошептала Рене и потерлась щекой о его ладонь, как котенок. Но потом принцесса встряхнулась и отвела его руки. – Если бы вы не появились так вовремя, я бы пронзила его черное сердце насквозь.
Она хладнокровно сунула свой маленький кинжал обратно в потайные ножны и, грациозно наклонившись, подняла с пола оброненные четки, прежде чем Майкл успел заметить их. Опустив их вместе с крошечным серебряным крестиком обратно в свой ридикюль, она подняла на него глаза. Минута невольной слабости миновала, и перед ним вновь стояла принцесса королевского дома Франции.
Протяжный стон возвестил о том, что Уолтер приходит в себя. Повернувшись в его сторону, оба смотрели, как негодяй с грязными ругательствами поднялся на ноги, глядя на них круглыми от бешенства глазами, один из которых уже заплыл синюшным кровоподтеком. Выхватив из–за пояса перчатку, он швырнул ее Майклу в лицо.
– Зачатый в подворотне сын шлюхи! – Уолтер со злобой плюнул Майклу под ноги, и рука его метнулась к рукояти меча, висевшего на перевязи на боку. – Я требую удовлетворения! Немедленно! Идем наружу!
Рене схватила Майкла за руку, надеясь удержать его.
– В этом нет необходимости. Мои телохранители… Я сама позабочусь о нем. Не связывайтесь с падалью.
Майкл в недоумении уставился на нее, не веря своим ушам.
– Нет необходимости? Неужели вы полагаете меня настолько покорным и безответным? Я не побоюсь принять брошенный мне вызов. Я ударил его, он требует сатисфакции, и моя честь обязывает меня ответить ему. Откровенно говоря, я уже с нетерпением предвкушаю, как выдерну этому павлину все перья из хвоста!
Фиалковые глаза девушки полыхнули яростным пламенем.
– У вас нет никакого права, и я не позволю…
– Не беспокойтесь обо мне, обезьянка. – Он ласково снял ее ладонь со своего запястья и, глядя в ее пылающие гневом глаза, поцеловал ей кончики пальцев с изяществом опытного придворного. – Считайте меня своим защитником.
Направляясь во двор, он услышал, как она, подобрав юбки, устремилась за ним.
– Я беспокоюсь не о вас, imbecile! [51]51
Глупец (фр.).
[Закрыть]И я не хочу, чтобы вы были моим защитником!
Господи милосердный, это же настоящая катастрофа! Рене не могла позволить Майклу драться за ее честь. Причин тому было так много, что мысли девушки путались. Во–первых, если кардинал Уолси до сих пор не знал о ее прошлых выходках, то теперь его, несомненно, просветят на этот счет, и он запросто может отменить аудиенцию. Во–вторых, Анна воспылает ревностью и перестанет доверять ей. Бэкингем способен изменить свои планы, а она, Рене, ничего не будет знать об этом. Кроме всего прочего, не следовало забывать и о королях – Генрихе и Франциске. Если слухи о беспардонном поведении Уолтера достигнут Франции, ее сюзерен потребует от Англии извинений! Сейчас Рене даже не хотелось думать о том, какой из–за этого поднимется шум. А ведь оставалась еще и королева Екатерина, благочестивая и праведная особа, которой наверняка не понравится поведение французской принцессы. И Рене могут, не долго думая, попросту отправить обратно… Какой кошмар!
Ну и, естественно, был еще Майкл. Мягкий, честный, благородный, заботливый и отзывчивый Майкл, который, не раздумывая, бросился ей на помощь, а теперь рисковал собой, искренне полагая ее репутацию девственно чистой. Она собственными глазами видела его силу, но не могла не волноваться за его жизнь, и на сердце девушки лег еще один камень.
Спеша вслед за Майклом, Рене со всего маху налетела на маркиза де Руже.
– Ох, слава богу! Пьер, скорее отыщите герцога Норфолка и заставьте его приструнить своего человека, сэра Уолтера. Умоляю вас!
Руже опешил.
– Господи, да вы сошли с ума!
Девушка больно вцепилась в его руку.
– Прошу вас, Пьер! Это настоящая катастрофа! Сэр Уолтер попытался силой овладеть мной, а мастер Майкл Деверо помешал ему, и теперь они намерены драться за мою честь, а если король Генрих или король Франциск…
Руже выругался сквозь зубы.
– Вы маленькая дурочка! Не знаю, что вы задумали, мадам, но если из–за того, что вы не способны держать в узде своих пылких любовников…
– Будьте вы прокляты, Руже! – давясь слезами, выкрикнула Рене. – Сделайте же что–нибудь, а упрекать меня можно будет и позже!
– Это дорого обойдется вам, Рене. Я хочу знать совершенно точно, какие обязанности на вас возложены. Я разыщу Норфолка. А вы займитесь этими фанфаронами. – Развернувшись, он зашагал прочь, оставив ее стоять на месте, задыхающуюся от страха и отчаяния.
Майкл, простертый на каменных плитах двора… Капли дождя падают ему на запрокину тое мертвое лицо, смывая кровь со смертельной раны в груди… Нет, только не это!
Ливень хлестал по лицу Майкла, приятно охлаждая разгоряченную кожу, пока он с обнаженным мечом в руках кружил возле Уолтера в уголке грязного двора, под жадными взглядами зевак, столпившихся у витражных окон дворца в надежде увидеть, как прольется кровь. Его частное выяснение отношений с негодяем превращалось в настоящий цирк, и падкие на дешевые зрелища придворные с нетерпением ожидали, кто же из сводных братьев первым нанесет другому смертельный удар.
Майкл обдумывал последствия предприятия, в которое ввязался. Нет, конечно, он не собирался убивать сам, и не опасался, что его убьет родственник, о существовании которого он узнал недавно. Но на карту была поставлена его честь, и теперь ему предстояло смиренно сыграть свою роль до конца. А отдуваться за него придется лорду Тайрону.
Стэнли, вручив дуэлянтам кожаные панцири и небольшие круглые щиты, любезно предоставленные его приятелем, сэром Генри Марни, капитаном королевской гвардии, расположился у ближайших дверей с намерением воспрепятствовать любому, кто осмелится вмешаться в ход поединка.
Сэра Уолтера хорошо знали при дворе. Соответственно, зрители, имеющие склонность заключать пари по любому поводу, делали ставки на его победу.
– Ставлю три против одного, – краем уха расслышал Майкл слова одного джентльмена, обращенные к его соседу. Но скоро, поклялся себе Майкл, соотношение непременно изменится, причем в его пользу.
Чтобы получить хотя бы некоторое представление о силе и сноровке своего противника, Майкл имитировал ложные выпады, стараясь раздразнить его. Длинные клинки сталкивались с металлическим лязгом, высекая искры. Майкл парировал прямой удар в грудь и легко отпрыгнул назад. А потом услышал ее голос. Рене взывала к благоразумию Стэнли, крича:
– Дайте мне пройти, сэр! Эту дурацкую ссору необходимо прекратить немедленно!
Юноша совершил ошибку, бросив взгляд в ее сторону, и едва не пропустил коварный замах, который должен был разрубить ему печень.
– Стэнли, уведи ее отсюда! – прорычал он, перекрывая шум дождя и отбивая град обрушившихся на него тяжелых ударов.
– Миледи! Умоляю вас! Оставайтесь внутри! Ваше присутствие отвлекает его! – взмолился Стэнли.
– В этом–то все и дело! Их нужно непременно отвлечь, чтобы они не поубивали друг друга. Не позволяйте своему другу погибнуть из–за… недоразумения! Сэра Уолтера накажет его герцог.
– Леди, здесь и сейчас решается вопрос чести между двумя английскими джентльменами. Можете быть спокойны, Майкл очень ценит вашу заботу, но, говоря откровенно, это дело не касается вас никоим образом, мадам!
«Стэнли прав», – подумал Майкл. Речь шла уже не о ней. Это было личное, можно казать, семейное дело. Но Рене не собиралась отступать.
– Это вы не понимаете, глупый и упрямый мужчина! Он сражается за мою честь, защищать которую не имеет никакого права! А теперь я приказываю вам немедленно остановить это безобразие! Он вызовет дипломатический скандал, да еще и погибнет при этом! Вы помаете меня, любезный? Или я должна сама встать между ними?
Стэнли явно начал терять терпение.
– Миледи, я жду, чтобы вы…
Отражая очередной удар, Майкл усмехнулся – бедняга Стэнли! Он не в состоянии справиться с женщиной. Юноше понадобилось все его самообладание, чтобы не бросить взгляд на неравную схватку, разыгравшуюся у дверей во двор. Стэнли обеими руками удерживал на месте девушку, за которую Майкл готов был продать душу дьяволу, но он ничуть не завидовал приятелю. У своенравной и упрямой девчонки язычок не уступал остротой ланцету лекаря, а буйным нравом она походила на горячего сицилийского жеребца. Ему было жаль того мужчину, которому в один прекрасный день придется доверить ей свою жизнь. Проклятье, он сам хотел быть этим мужчиной!
– Пожалуйста! – Рене уже не кричала, а умоляла с отчаянием в голосе. – Вы же его друг! Заставьте его остановиться! Мне невыносима мысль о том, что его могут убить…
– Миледи, я сильно сомневаюсь, что он меня послушает. А теперь, если вам, в самом деле, дорога его жизнь, я настаиваю, чтобы вы оставили его в покое, а сами нашли себе уютное местечко у окна, откуда сможете наблюдать за поединком. Молча и без криков.
Уолтер коварно переместился так, что Рене оказалась у него за спиной, и теперь Майкл мог видеть ее. Принцесса, дрожа от страха, выглядывала из–за плеча Стэнли, бледная и перепуганная, с посиневшими от холода губами. Во взгляде девушки он прочитал такую невыразимую муку, что едва не опустил меч.
Уолтер решил, что ему предоставляется шанс проткнуть Майкла насквозь, но сталь снова лязгнула о сталь. Зазвенели клинки, рассыпая искры, и противники отпрянули в разные стороны, а потом вновь двинулись по кругу, не выпуская друг друга из виду. Краем глаза Майкл заметил, как принцесса перекрестилась и повисла на руках у Стэнли. Но тут перед ним сверкнуло хищное лезвие меча. Майкл быстро уклонился, а потом с силой взмахнул клинком, чтобы нанести своему врагу удар. Земля под ногами была влажной. Майкл поскользнулся и, совершив неуклюжее сальто, приземлился в канаву для стока воды.
Стэнли сдавленно хрюкнул, сдерживая смех. Рене прижала ладонь ко рту, и глаза ее испуганно расширись. К витражным стеклам приникли расплющенные, весело скалящиеся лица придворных.
Просто здорово. Майкл выругался сквозь зубы. Теперь он с полным правом мог причислить фиглярство к списку собственных – пока весьма скромных – достижений. Он собирался пощипать перья этому попугаю, а вместо этого подставил собственный хвост!
Уолтер, нахмурившись и глядя на его простертую на земле фигуру, с издевкой поинтересовался:
– Любишь валяться в грязи? Привычное занятие, верно? – Злорадно ухмыльнувшись, он добавил: – Мне сразу следовало догадаться, что ты будешь драться, как клоун. Сдавайся, и я, так и быть, не стану убивать тебя, пощажу твою промокшую задницу!
Оскорбления уже готовы были сорваться у Майкла с языка, но вместо этого он обхватил пальцами рукоять своего меча.
– Не спеши. Думаю, это лишнее. – И Уолтер наступил ногой на лезвие, утопив его в грязи. – Я даю тебе три секунды на то, чтобы попросить пощады, а потом отправлю твою душу в тот уголок ада, что предназначен для незаконнорожденных ублюдков. – Острый кончик его меча уперся Майклу в шею. Юноша почувствовал жжение и понял, что меч проткнул ему кожу. – Один…
По шее Майкла потекла тоненькая струйка крови. Юношу охватила слепая и дикая ярость. В голове у него вдруг прояснилось, чувства обострились, он воспринимал происходящее с необыкновенной ясностью. В глазах защипало. Мир вокруг него замедлился, двигаясь с черепашьей скоростью, и даже крупные капли дождя лениво скользили у него перед глазами. О нет! Только не это. Не сейчас! Он крепко зажмурился, отчаянным усилием воли стараясь прогнать подступавшее безумие…
– Два…
Плавным, но стремительным движением Майкл вдруг схватил рукой в перчатке лезвие меча соперника и рванулся вперед и вверх с такой силой и неожиданностью, что навершие меча больно ударило Уолтера в пах. Тот согнулся пополам и отступил, едва не упав при этом. Юноша подкинул меч над головой, чтобы перехватить его прямо в воздухе за рукоять, а потом бросился на своего противника, и тот беспомощно повалился на землю.
– Три.
У входа раздались аплодисменты.
– Ура! – восторженно завопил Стэнли. – Молодец, малыш, отличная работа!
Зрители, столпившиеся у окон дворца и наблюдавшие за ходом поединка, пораженно зашушукались:
– Нет, вы когда–нибудь видели такое? У этого молодого человека будто крылья выросли за спиной! Только что он сидел на земле, а в следующее мгновение…
Майкл не сводил глаз с принцессы. Струи дождя секли его по лицу, насквозь промокшая и выпачканная в грязи одежда неприятно липла к телу. Но он не замечал ничего – ни ливня, ни досужих зевак, ни своего друга, – кроме нее. По губам Рене скользнула нежная и печальная улыбка. Ему тоже было не до смеха. Любить ее всей душой, а не телом – нет, подобная перспектива его не прельщала, но и сдаваться без боя юноша пока не собирался. Девушка не хуже его – пожалуй, даже лучше, – понимала, что у них нет будущего, что им останется лишь сердечная боль и тоска, а потому им следует забыть друг друга как можно скорее…
Майкл перевел взгляд на своего поверженного врага. Он полагал, что их небольшое недоразумение с Уолтером вполне улажено. И отрывать ему сейчас руки и ноги не стоило, это было бы не по–рыцарски. Юноша намеревался простить этого попугая и постараться установить с ним хотя бы подобие братских отношений. Быть может, если хорошенько поскрести наружность это хлыща, под ней обнаружится неплохой парень. Отшвырнув в сторону меч Уолтера, он протянул ему руку, чтобы помочь подняться с земли.
Но Уолтер не пожелал принять помощь. Переводя взгляд с Майка на Рене, он презрительно ухмыльнулся и гнусно захихикал. Запрокинув голову, он выдавил:
– Господи, вы только взгляните на этого влюбчивого идиота! – Рукой в латной перчатке он несколько раз ударил по земле, и грязь фонтанчиками полетела в разные стороны, забрызгав ему лицо. – Ты еще не всунул в нее, что ли?
