Текст книги "Берсеркер. Дилогия"

Автор книги: Роман Злотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 53 страниц)

Теперь Ольга наконец решилась задать тот вопрос, которого старательно избегала все это время, но который вертелся на языке с первой минуты:

– Как там Уимон?

Олег осторожно ответил:

– Надеюсь, хорошо.

Ольга насторожилась:

– Он был ранен?

– Нет.

Олег, немного помолчав, постарался как можно короче изложить историю их прорыва на Разрушитель. Ольга удивленно покачала головой:

– И ты потащил его на Разрушитель?

Олег повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза:

– Так было НАДО.

Ольга медленно кивнула. Теперь она несколько больше понимала в том, что такое Рисунок. Но естественная женская привычка оставлять за собой последнее слово все-таки взяла свое.

– И что же теперь? Все произошло так, как было НАДО?

Олег пожал плечами:

– Я и сам не совсем понимаю, ЧТО и КАК было надо. Уимон до сих пор торчит на Разрушителе, и я не до конца в курсе того, чем он там занимается, и совершенно не представляю, как все это закончится. – Отведя глаза, Олег тихо закончил: – Прости, но мне кажется, Уимон для тебя потерян.

Судя по тому, что после ее слов он уставился на нее и не отрывал взгляда около минуты, ей удалось удивить его еще раз. А Ольга всего лишь облегченно выдохнула и, улыбнувшись, произнесла:

– Ну и слава богу.

К чему было объяснять брату, что Уимон сказал по поводу берсерков и что она уже третью неделю ломает голову над тем, как ему признаться, что она тоже стала одним из их числа.

Когда они спускались по лестнице, из большой гостиной послышался голос дядюшки Иззекиля:

– «И благословил Бог Ноя и сынов его, и сказал им: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю.

Да страшатся и да трепещут вас все звери земные, и все птицы небесные, все, что движется на земле, и все рыбы морские; в ваши руки отданы они».

Ольга улыбнулась и, повернувшись к Олегу, подмигнула ему. Они остановились и тихонько заглянули в гостиную. Дядюшка сидел перед камином, на его коленях лежала знакомая потрепанная книга, а рядом, возвышаясь над ним, будто башня, примостился такт. Дядюшка Иззекиль знакомил такта со словом Божьим.

На следующее утро все встали рано. Пока Олег с Роландом возились с ботом, дядюшка Иззекиль успел сварганить завтрак. И собрать Ольге кое-что в дорогу. Он перешил ей кое-какую одежду из своей, что была поновее, и даже попытался соорудить ей нечто вроде платья из шерстяной ткани цвета дубовой коры, с белым воротничком и оборками. А может, у него уже было платье и он его просто перешил. Хотя в доме явно не чувствовалось женской руки, но ведь так было, наверное, не всегда. И вот теперь, не слушая слабых возражений Ольги, он молча и упорно укладывал все это добро, а также всякие домашние соления, вяленую рыбу и еще тучу всяких совершенно необходимых с его точки зрения вещей в большой дорожный баул, сшитый из грубо выделанной лосиной кожи, один раз, правда, снизойдя до того, чтобы буркнуть:

– Негоже молодой девушке возвращаться из поездки без багажа и гардероба.

Ольга оторопела от подобного обоснования, а потом вылетела из комнаты, изо всех сил стараясь не расхохотаться прямо на глазах дядюшки Иззекиля. Из поездки! Без гардероба! Нет, ну просто умора…

Когда она вернулась, в гостиной никого не было. Судя по всему, Роланд поволок ее неподъемный баул к боту, а голоса Олега с дядюшкой слышались наверху. Похоже, они поднялись на ту же террасу, на которой Ольга и Олег вечером любовались закатом. Ольга окинула взглядом комнату, к которой она, оказывается, незаметно для себя успела привязаться, и двинулась к лестнице, ведущей на террасу. Приглушенные голоса дядюшки Иззекиля и Олега она различила, уже поднявшись на две трети лестницы. Голос Олега был серьезен и несколько напряжен.

– … нет другого выхода. Если бы мы могли просто вышвырнуть канскебронов с планеты и зажить так, как жили до их появления… Но это невозможно. Более того, если мы в течение буквально нескольких месяцев не сумеем создать эффективную систему защиты Земли, канскеброны вернутся. Впрочем, они никуда и не уходили. Они остались на Земле, и их очень много. Общее количество только Измененных превышает двести пятьдесят тысяч особей. О том, что они предпримут в случае атаки из космоса, можно только догадываться, но ни у кого из нас рука не поднимается просто так взять и уничтожить столько живых существ, многие из которых такие же земляне по рождению, как и мы. И что самое важное – нам жизненно необходимо убедить их перейти на нашу сторону. Поскольку только они имеют доступ к технологиям, без которых нам не выжить. Мы с трудом сумели наладить сборку информационных терминалов из готовых комплектующих да функционирование транспортного тоннеля – и это все. А мощнейшие производственные комплексы, способные создать систему защиты всей Солнечной системы, стоят. Более того, без быстрейшего запуска комплекса по производству синтетических пищевых компонентов мы рискуем ввергнуть в жесточайший голод всю систему куклосов. В отличие от поселений «диких» куклосы не могут существовать без притока продуктов.

Олег замолчал. Ольга замерла, боясь случайным скрипом ступеней скомкать завязавшийся разговор. Наконец раздался голос дядюшки Иззекиля:

– Что ж, если быть честным, то еще совсем недавно я был ярым противником всяческих контактов с Изуродованными. Но после вчерашнего разговора я уже не столь стоек в своих убеждениях. Я всегда считал солдат Изуродованных крайней степенью греховного вторжения в божьи творения, а этот… Роланд произвел на меня неплохое впечатление. Мы не можем спасти его тело, но, пожалуй, нам стоит попытаться спасти его душу. Однако я не вижу от себя иной пользы, кроме как на стезе проповедника…

Олег ответил моментально:

– Это, уважаемый Иззекиль, чрезвычайно важно. Но я хотел бы, чтобы вы приняли деятельное участие еще в одном не менее важном деле. Нам необходимо установить контакт с жителями куклосов. На вашем континенте существует самая крупная популяция контролируемого генофонда. А также, как нам известно, несколько довольно крупных популяций «диких», среди подавляющего большинства которых существенным влиянием пользуется Всеамериканский Совет Церквей. Вы не могли бы оказать нам помощь в установлении контактов с этой организацией?

На террасе надолго стало тихо, а затем дядюшка Иззекиль ответил:

– Я уже очень долго живу в одиночестве. С того самого момента, как подобные вашему… в общем, солдаты Изуродованных уничтожили нашу общину, я совершенно отошел от дел, так что вряд ли способен оказать вам ту помощь, на которую вы рассчитываете.

– Это не так. О вас и вашем молельном доме в память всех невинно убиенных знает все побережье. К тому же, если пройдет слух, что даже вы смогли переступить через свою ненависть к… Изуродованным, нам будет гораздо легче.

На террасе вновь установилась тяжелая тишина, а затем дядюшка глухо произнес:

– Хорошо, я попробую вам помочь… Но не ждите от меня слишком многого.

6

Олег и Роланд стояли у нижнего края аппарели и смотрели вверх, вдоль огромной ребристой поверхности. Аппарель главных шлюзовых ворот Базового системного разрушителя на всех производила неизгладимое впечатление. Вот только один из тех, кто стоял сейчас перед этой аппарелью, видел ее за свою жизнь столько раз, что она успела намозолить ему глаза, а другого занимали совсем другие вопросы. И главным был такой: что означает приглашение, полученное им по сети вчера вечером.

После того памятного дня Восстания, когда Разрушитель все-таки успел взлететь и превратить в пыль несколько капониров, корабль так и не вернулся на свою старую стоянку, а выбрал место посадки значительно севернее и на пару сотен миль западнее от прежнего места, в общем, довольно далеко от выходного портала тоннеля. Так что Олегу опять пришлось воспользоваться помощью Роланда. Слава богу, такт имел интерфейсы для управления практически любым транспортным средством, действующим на поверхности планет и в ближнем космосе. Хотя Измененный, специально приспособленный для этой функции, естественно, делал это намного лучше. Но даже Роланд мог бы дать сотню очков вперед любому пилоту из числа землян, которые осторожно осваивали боты, переделанные так, чтобы ими могли пользоваться обычные люди. Когда Олег немного отстранялся от своих способностей и пытался взглянуть на окружающее объективно, его просто оторопь брала. Когда он убедился, какой уровень профессиональных навыков считался в среде канскебронов минимально допустимым, сразу стало понятным, почему те относились столь спокойно к существованию на Земле значительной популяции «дикого» генофонда. У землян действительно не было никаких шансов. И то, что это во многом сумбурное, спонтанное восстание «диких» все-таки смогло победить, пусть пока и условно, с точки зрения обычной логики было необъяснимо. Ну, вроде как если рассчитать возможность попадания шарика для гольфа в отстоящую от него на сотню ярдов крошечную лунку с одного удара, исходя из физиобиологических параметров среднего игрока. А в случае с восстанием порядок вероятности был таков, что лунка вообще находилась на другом берегу Ла-Манша. Но это произошло. И только способностей берсерков было для этого явно маловато. Впрочем, как Олег узнал из сети, попадания в лунку с одного удара тоже не были на турнирах по гольфу настолько уж большой редкостью.

Наверху что-то гулко лязгнуло. Олег и Роланд задрали голову, причем бывший Старший ОУМ бросил на командира тревожный взгляд. Огромные внутренние ворота главного шлюза медленно поползли в стороны. Функцию внешних ворот в безвоздушном пространстве выполняла сама аппарель, а вот внутренние были устроены так, что могли раздвигаться по секциям. Главный шлюз, кроме всего прочего, являлся ангарной палубой для эскадрильи атакаторов, и, чтобы экипажи по получении приказа на вылет не ожидали по полчаса, пока многотонные створки медленно и величественно разойдутся по сторонам, в створках были устроены свои собственные шлюзы. Да и вообще главный шлюз использовался чрезвычайно редко, только для перемещения больших масс народа или крупногабаритных грузов. Так что сейчас открытие полного проема могло означать что угодно, и это «что угодно» было крайне опасным.

Олег повернул голову и, заметив напряженный взгляд Роланда, успокаивающе смежил веки. Роланд слегка расслабился. Похоже, командир не чувствует опасности. Но все равно он не собирался терять бдительность. Сказать по правде, он с очень большим сожалением воспринял решение Олега отменить подрыв интеллектуальных массивов, составляющих сознание Первого Контролера Разрушителя. Он слишком долго входил в его вертикаль подчинения и немного представлял возможности этого искусственного интеллекта. Если тот попытается снова взять контроль над своим Старшим ОУМом, Роланд вряд ли сможет что-то этому противопоставить. Так что пока Первый Контролер сохранял способность к функционированию хотя бы на уровне пятидесяти процентов, сам Роланд не мог чувствовать себя спокойно. Но это было решение Олега, а Роланд пока не встретил ни единого человека, который смог вспомнить хотя бы одно его решение, которое оказалось бы неправильным. Некоторые припоминали случаи, когда сначала всем КАЗАЛОСЬ, что «этот сопляк слишком много на себя берет», но затем все вынуждены были признать, что принятое решение – единственно верное. Поэтому ему оставалось только подчиняться.

Ворота наконец закончили свое величественное движение, и в открывшемся огромном проеме показались фигуры тактов, выглядевшие на фоне ворот прямо-таки муравьями. Роланд скрипнул зубами и, повернувшись к Олегу, напряженно произнес:

– Они в полных доспехах и с оружейными блоками.

Олег молча кивнул, по-прежнему не проявляя никаких признаков беспокойства.

Две шеренги тактов, двигавшиеся вниз по краям аппарели, наконец достигли ее нижнего обреза и остановились. А затем, с немыслимой для любого самого замордованного строевыми занятиями подразделения синхронностью, обе шеренги развернулись лицом друг к другу, сделали шаг назад, вскинули оружейные блоки фокусирующими кристаллами вверх и замерли.

Роланд удивленно смотрел на всю эту картину, при этом лихорадочно стараясь припомнить, что это за ордер и какую функцию несет в себе столь нелепое боевое построение. А в том, что оно боевое, у него не возникло никаких сомнений: иначе зачем напяливать полные доспехи? По-видимому, эти усилия столь выразительно отразились на его лице, что Олег смилостивился и пояснил:

– Это называется почетный караул.

– Какой?

– Почетный. В файлах по истории Земли указано, что такие караулы выстраивались для встречи особо уважаемых и важных гостей. Считалось, что это как бы подчеркивает, что принимающая сторона подтверждает высокий статус гостя.

Роланд несколько мгновений раздумывал над услышанным, а потом осторожно уточнил:

– Они тоже были в полных доспехах?

Олег кивнул и двинулся вперед по коридору, образованному двумя шеренгами тактов с задранными к небесам оружейными блоками.

Уимон ждал их в самом центре предкамеры, помещения, начинавшегося сразу за внутренними воротами и казавшегося скромным только в сравнении с размерами самого главного шлюза. Справа и слева от Уимона выстроились длинные шеренги Измененных, составлявших команду Разрушителя. Олег остановился на пороге и благодушно кивнул, а Роланд, успевший по остекленелому взгляду своих подчиненных понять, что они находятся под полным контролем Первого Контролера, и слегка разозлиться из-за этого, одарил его сумрачным взглядом. После двух лет, проведенных им среди землян, а особенно после всего, что произошло в последние полгода, когда он видел, как люди, полностью отдавая себе отчет, что шансов выжить практически нет, идут грудью на лазеры, бросают в последнюю, отчаянную схватку еле функционирующие атакаторы или попросту таранят огрызающийся огнем сателлит, такой контроль казался ему крайне унизительным. Он как бы подчеркивал, что окончательное решение – как поступить Измененному – жить или умереть, – отдано в руки другому разуму. И это теперь казалось ему высшей формой рабства. Но Уимон не отреагировал на недовольство такта и, растянув рот в широченной, до ушей, улыбке, бросился к друзьям:

– Ну вот вы и приехали!

Олег, шагнув навстречу Уимону, прижал его к груди:

– Это не мы приехали, это ты наконец о нас вспомнил.

Уимон удивленно уставился на него:

– Почему это вспомнил, я о вас никогда не забывал. – Он вскинул голову куда-то наверх и потребовал подтверждения: – Правда, Мерилин?

– Конечно, дорогой, – послышался сверху звонкий, мелодичный голос с шаловливо-капризными нотками. И Роланд почувствовал, что его челюсть отвисла так, что еще немного – и она ударится о носки сапог. Это был голос Первого Контролера. Что-то было в обертонах, что явно указывало на то, что он слышал этот голос не раз и не два, и в то же время это был совершенно другой голос… Голос, да, черт возьми, настоящий женский голос, причем не просто женский, а голос холеной и сексуально соблазнительной самки, привыкшей нежиться на волнах всеобщего мужского восхищения. Ну дела-а-а-а…

– Вот видите, – продолжил между тем Уимон, – просто Мерилин пока была не готова, и мы решили немного подождать, пока она окончательно приведет себя в порядок. Роланд вернул челюсть на место и выдохнул застоявшийся в легких воздух. Нет, ну день приключений. Значит, Первый Контролер посмел взломать базовую программу и перестроить основные функциональные цепи! Нет, моря горят, скалы текут, а планеты становятся квадратными! Все табу и запреты Единения рушились прямо на глазах. Причем, так сказать, «в руках» того, кто априори должен быть их священным хранителем, – искусственного разума статуса «Куен Тай», выше которого стояли только сами Верховные Контролеры. Тут он осклабился. Ну что ж, раз дело обстоит таким образом, то следует немедленно предпринять еще кое-что. Он шагнул к Уимону, который что-то увлеченно рассказывал Олегу, и, легонько хлопнув его по плечу, попросил:

– Эй, малыш, а ну-ка скажи своей подружке, пусть она прекратит эту туфту. – Он кивнул в сторону одеревеневших шеренг почетного караула. – Мне давно хотелось потолковать с ребятами по душам.

В его голове тут же раздался холодный голос:

– «Е-7127», ваш статус не позволяет вам выдавать рекомендации и обращаться с просьбами к «Уимон FD-0231/GG». – Причем даже эта фраза несла в себе отголосок капризного женского тона. Роланд удивился глубине перестройки. Однако подобный наезд требовал отповеди. И она последовала.

– Не твое дело, милая. Не влезай в разговор двух старых приятелей.

То, что программа подавления врубилась только через полторы секунды, означало, что малышку Мерилин (или Первого Контролера Базового системного разрушителя, как уж кому нравится) охватило нечто подобное оторопи. Роланд дернулся, ощутив спазм основных мышц, вызвавший кроме всего прочего, еще и почти полную блокировку слухового нерва, но, замерев и уже падая на палубу, он все-таки сумел услышать рассерженный голос Уимона:

– Мерилин, ты что?! Прекрати немедленно!!!

Роланд почувствовал, что его отпустило, но не смог сразу взять мышцы под контроль, и, если бы не Олег, буквально закряхтевший под его тяжестью (все-таки мышцы берсерка в состоянии боевого транса и в обычное время – это, как говорится, две большие разницы), такт буквально рухнул бы плашмя на палубу.

– Но, дорогой, это было всего лишь обычное устранение функционального расстройства исполнительного механизма…

Уимон оборвал ее:

– Мерилин, я тебе уже говорил, это не исполнительный механизм, а мой друг. И я хочу, чтобы ты запомнила – у нас есть старшие и младшие, начальники и подчиненные, но нет никаких исполнительных механизмов. Только люди.

Роланд наконец поднялся на ноги и добавил:

– Причем это относится не только ко мне, а к любому другому Измененному как на этом корабле, так и где-либо еще. – Он криво усмехнулся. – Так что брось эти штучки. Они тебя совсем не красят.

Мерилин молчала несколько минут, а потом произнесла голосом, в котором чувствовалась явная растерянность:

– Но… как я тогда смогу нормально функционировать?

Роланд усмехнулся:

– Ну, об этом не беспокойся. Ведь экипажи и подразделения землян как-то функционируют и без наличия систем разноуровневого контроля исполнительских функций.

Мерилин переваривала это сообщение долго, а затем ответила:

– Мне надо это обдумать.

Роланд кивнул:

– Обдумай, а пока сними контроль с этих ребят. Мне надо с ними потолковать.

Удивительно, но перестройка функций, произведенная над самим собой Первым Контролером, оказалась настолько глубока и всеобъемлюща, что даже занимающий всего около миллисекунды сброс кода на интерфейсы тактов все равно нес в себе наличие женского раздражения. Спустя мгновение каменные ряды тактов, замерших по краям огромной аппарели, потеряли свою абсолютную неподвижность, и головы большинства повернулись в сторону гостей. Роланд растянул рот в самой радушной улыбке и, коротко хохотнув, отчего в глазах большинства тактов появилось выражение крайнего недоумения (ну еще бы, кем бы ни был этот Измененный в настоящее время, совсем недавно он был их Старшим ОУМом, и, хотя даже в то время многие считали его несколько, так сказать, с придурью, столь вызывающая демонстрация эмоций была уж совсем за гранью приличий), двинулся прямо в центр построения.

– Вот что, ребята, поскольку, как я чувствую (сие выражение заставило многих даже слегка вздрогнуть), в нашей с вами жизни грядут большие перемены, пошли посидим вон под теми соснами и немножко поболтаем.

И, не дожидаясь реакции, он двинулся вниз спокойным широким шагом, как бы подчеркивая, что даже не сомневается в том, что остальные последуют за ним. Но если бы кто-то имел возможность заглянуть сейчас в его душу, он увидел бы, что этот закованный в броню здоровяк отчаянно боится. Роланд знал, что лишен кода, а это означало, что его статус в официальной иерархии практически нулевой. По существу, он стоял на одной доске с «дикими». И все эти па-де-де с почетным караулом ничего не меняли. Так что все это ерничание и нарочитая демонстрация свободы проявления эмоций как раз и несли в себе утверждение: времена изменились и прежние определения статуса потеряли смысл. Но пока все его усилия не принесли никаких плодов. Роланд двигался вниз между двух молчаливых шеренг, такты провожали его кто озадаченным, но большинство равнодушным взглядом Измененного со снятой задачей, но не двигались с места, и он чувствовал, что внутри него все сильнее нарастает отчаяние. Вдруг справа мелькнуло знакомое лицо. Младший ОУМ, после его пленения ставший Старшим, молча смотрел на него, а в его взгляде сквозило сильное неодобрение. И это неодобрение резко выделяло его среди сонма равнодушных. Роланд остановился. Пару мгновений они молча смотрели друг на друга, а затем ОУМ медленно произнес:

– Ты потерял статус, ты не сможешь вернуться. Мне жаль.

Роланд усмехнулся, и на этот раз это был вовсе не трюк. Ему действительно стало смешно.

– Ты не понимаешь… – Тут он вдруг сообразил, что до сих пор делал не так, и даже рассмеялся от этой мысли, заставив стоящих рядом тактов нервно пошевелить оружейными блоками. – Пожалуй, тебе придется потесниться. Я собираюсь вернуться. – Он сделал паузу и, делая вид, что не замечает изумленных взглядов, которые прорвались-таки сквозь маску равнодушия, закончил: – Вот только кода у меня теперь не будет. Мне как-то больше нравится, когда меня называют по имени. А меня теперь зовут Роланд. – после чего отвернулся и двинулся вниз по аппарели. Бывший Младший ОУМ проводил его ошарашенным взглядом, затем покосился на шеренги тактов, замершие в ожидании, несколько мгновений раздумывал, а затем вскинул на плечо оружейный блок и двинулся вслед за… Роландом. Он мало что понимал в том, что происходило с их кораблем и всей этой планетой в последнее время, похоже, бывший Старший ОУМ знал об этом намного больше. Так почему бы и не поболтать?..

Роланд с Олегом покинули борт Разрушителя только следующим вечером. Солнце село, но запад небосвода пока был еще заметно светлее востока. Однако внизу было уже совсем темно. Особенно в низине, заслоняемой громадой корабля. Именно над ним Роланд и заложил вираж. К югу от корабля земля была усыпана яркими огоньками костров. Среди них были большие, сложенные из целых сосновых стволов, нарубленных боевыми лазерами тактов, – они напоминали тризну древних славян, были поменьше и совсем маленькие, из сучьев, собранных и наломанных слабыми руками Вопрошающих, Аналитиков, Операторов.

Роланд улыбнулся. Перед глазами все еще стояли картины вчерашнего вечера. Огромный костер, бросающий отсветы на лица тактов, стоящих и сидящих вокруг, шипящее мясо двух кабанов, подстреленных Младшим ОУМом по его просьбе в расположенном недалеко распадке, и смущенное лицо Младшего, осторожно принимающего от него поджаренное на самодельном вертеле мясо. А затем лезвие штурмового ножа, вскрывающее вену, и руки, сомкнутые так, чтобы кровь одного смешалась с кровью другого. Древний земной обычай. Кровь за кровь – брат за брата. С точки зрения общепринятой логики это было всего лишь сознательное и потому недопустимое временное снижение уровня эффективности и лишняя нагрузка на медблоки, но они были воинами и потому не могли не почувствовать мрачноватого величия этого ритуала. Пожалуй, это было слишком для зарегулированного эмоционального баланса Измененных. Впрочем, проняло не только тактов. К полуночи безумный эмоциональный порыв охватил практически весь экипаж. Тысячи Измененных ринулись из корабля наружу, чтобы разложить первобытный огонь и вонзить зубы в пищу, опаленную этим только прирученным, первозданным пламенем, еще не загнанным в газовые горелки, спирали нагревателей и атомные котлы. И не важно, что одни поглощали мясо только что убитого зверя, а другие – разогретую пену стандартного пищевого концентрата, в этот вечер они все были вместе, на одном уровне, позабыв про коды и различия в статусе.

И каждый из них осознал, что теперь ни один не способен вернуться обратно в лоно Единения. То, что с ними произошло, с точки зрения Верховных Контролеров чудовищно изуродовало их психику. Но эта мысль, еще вчера способная сломать весь гормональный баланс, сегодня была воспринята со странным спокойствием. Впрочем, почему странным, многие, осознав ее, по привычке проанализировали все, что они потеряли и что приобрели взамен, и, подведя баланс, пришли к выводу, что они получили намного больше потерянного. Во всяком случае, так им сказал…

Роланда отвлек от воспоминаний голос Олега.

– Я тут набросал график облета поселений. Мерилин выделяет нам двенадцать ботов с пилотами. Послезавтра начинаем.

Роланд кивнул:

– Знаю, Петр мне уже рассказал.

– Петр? Кто это?

Роланд усмехнулся.

– Мой Младший ОУМ. Он решил тоже взять себе имя и спросил у меня совета. Ну я и подумал, почему бы мне не завести себе апостола.

Олег озадаченно посмотрел на Роланда, а затем иронически приподнял уголки губ:

– Я вижу, беседы с дядюшкой Иззекилем пошли тебе на пользу.

Роланд величественно склонил голову, а потом не выдержал и расхохотался. А Олег, помолчав, неожиданно повернулся к нему и спросил:

– Помнишь того Контролера второго уровня, о котором я тебе рассказывал?

– Это который сформулировал три наши неразрешимые проблемы?

Олег кивнул:

– Ну так вот, он тоже решил взять себе имя. И тоже нашел его в Библии. Теперь его зовут Навуходоносор. Интересно, почему вы все начинаете с имени?

О, на этот вопрос Роланд мог бы отвечать часами, возможно, даже сутками, он рассказал бы, что чувствует разум, до сих пор позиционирующий себя всего лишь как функциональный узел некоего более обширного механизма, когда он внезапно осознает, что он тоже цельная личность, обладающая свободой воли и способная не только выполнять узкий набор функций, но и… вставать на рассвете, смотреть на огонь костра да просто перекинуться парой слов со знакомым тактом или Аналитиком, но он только усмехнулся и произнес:

– А тебе было бы приятно, если бы тебя обзывали всего лишь куцей строчкой знаков и цифр?