Текст книги "Берсеркер. Дилогия"

Автор книги: Роман Злотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 53 страниц)

4

Млокен-Стив выглянул из-за угла. Коридор был пуст. Он броском преодолел тамбур и замер за воздуховодом, напряженно уставившись на Берса. Тот несколько мгновений молча постоял на месте, а потом повернулся к другу:

– Возвращайся назад. Энтони понадобится помощь.

Млокен-Стив возмущенно вскинул голову, но, наткнувшись на спокойный взгляд Берса, скрипнул зубами:

– Ну, как знаешь. – Он помолчал и добавил безнадежным тоном: – Ты помнишь, смена Энтони заканчивается через полчаса… Если, конечно, до них раньше не дойдет, что опасно танакийцу доверять охранять танакийца.

Берс молча кивнул и двинулся дальше по коридору. Млокен-Стив стиснул кулаки и, резко развернувшись, быстро зашагал в обратную сторону.

Все происходящее представляло собой смесь удачных случайностей и невероятных совпадений, либо… во всем этом были задействованы такие силы, о которых не очень-то хотелось думать. И сейчас из-за Берса все было на грани катастрофы.

Сегодня утром их вместе с тремя другими гардемаринами, выбранными, вероятно, из-за того, что они происходили тоже с глухих окраин, вызвал старина Сампей и сообщил, что они назначаются в караул, которому будет поручено охранять какого-то важного арестанта.

– А что это за арестант, лэр? – спросил Энтони.

Старина Сампей пожал плечами:

– Не знаю. Его предписано максимально изолировать от гарнизона крепости, поэтому лэр Эсмиер согласился оказать помощь адмиралу Эктонеру и выделить караул из состава наших курсантов.

– Но, лэр коммандер-капитан, скоро на Тенсор прибудет сам император! – встрял один из танакийцев.

Старина Сампей недовольно посмотрел на него:

– Кто тебе сказал? – Но потом понял, что отрицать все равно бесполезно, и, усмехнувшись, заявил: – Первую смену будут стоять варвары. Прибывает же наш император.

После краткого инструктажа комендант лично выставил Энтони на пост и отвел остальной состав караула в отведенное им помещение. Все гардемарины были переодеты в обыкновенную повседневную форму, поэтому, воспользовавшись достаточно свободными нравами, царящими в крепости, весь свободный состав караула тут же потихоньку улизнул посмотреть на церемонию встречи императора. А поскольку Млокен-Стива, который должен был заступать на пост только в третью смену, тоже снедало любопытство, он, забежав проведать Энтони, рванул за ними.

Император прибыл в сопровождении пышной свиты, но особого впечатления на Млокена-Стива не произвел. Так, юный типчик с властными манерами и несколько капризным изгибом губ. А вот юная особа рядом с ним была действительно хороша. Он даже рискнул проследить ее до апартаментов, где она разместилась. Впрочем, все это было абсолютно бесполезно. Млокен-Стив прекрасно понимал, что даже при самых благоприятных условиях он вряд ли сможет заинтересовать особу, пользующуюся благосклонностью самого императора. Когда он, наконец, решил пойти проведать Энтони, то еще при приближении к бронированным дверям седьмого швартовочного блока Млокен-Стив почувствовал, что здесь что-то неладно. Энтони на посту не было, а тяжелая, бронированная дверь была приоткрыта, и оттуда доносились приглушенные голоса. Млокен-Стив на мгновение замер и бросил взгляд на рычаг ревуна тревоги, раздумывая, не вызвать ли подмогу, но затем решил не торопиться и сначала посмотреть, в чем дело. Осторожно подобравшись к двери, он заглянул в щель. Его глаза широко распахнулись, и он, рывком распахнув дверь, шагнул вперед.

– Привет, Берс. Тебя выпустили? – Он стиснул друга в объятиях. – Как ты нас нашел?! Мы первую неделю отчаянно путались во всех этих лифтах, галереях и переходах.

Берс слегка усмехнулся:

– Мне не пришлось этого делать, Стив.

Тот недоуменно уставился на него. Энтони пояснил с горькой усмешкой:

– Берс и есть тот арестант, которого нам поручили охранять. Его привезли сюда для казни.

Когда Млокен-Стив немного пришел в себя, Энтони обратился к нему:

– Стив, помоги мне с ним справиться. Я говорю ему, что нам надо немедленно вскрывать переходную галерею адмиралтейского курьера, а он твердит, что не может идти, пока не повидается с какой-то бабой…

Берс так сверкнул на него глазами, что Энтони осекся, а Млокен-Стив подался вперед и негромко спросил:

– Уж не ту ли, что прибыла вместе с императором?

Берс стиснул руки:

– Ты знаешь, где ее найти?

– ЭТУ – да, но ты уверен, что она именно та, кто тебе нужен?

Берс пожал плечами:

– Не совсем. Но я чувствую, что она находится где-то рядом, и к тому же она была вместе с императором в императорской ложе во время финального матча. Вряд ли он за такое короткое время резко сменил вкусы.

– Тогда пошли.

Энтони раздраженно вскинул руки:

– Нет, это невероятно! Благодаря какой-то умопомрачительной цепи случайностей нам представилась возможность вытянуть из петли твою худую шею, а ты готов пустить все псу под хвост из-за дурацкого желания поболтать с какой-то… леди.

Берс, уже подошедший к двери, полуобернулся и бросил через плечо:

– Не случайностей. – И, резко отвернувшись, исчез за дверью.

И вот теперь Млокен-Стив двигался в сторону седьмого блока одиннадцатого причала, оставив Берса одного в начале коридора, ведущего к апартаментам той леди, расположенным в самом центре крепости Тенсор.

Берс направился к роскошным резным двустворчатым дверям и попал в обширный и высокий холл, предваряющий апартаменты той леди, которую Млокен-Стив видел сегодня рядом с императором.

Внутри холла было сумрачно. Он сделал несколько шагов, как вдруг его окликнул грозный голос:

– Стой!

Берс резко обернулся. Из-за тяжелой портьеры, скрывавшей одну из дверей, вышел гвардеец.

– Что тебе нужно?

Берс пригляделся.

– Мы уже встречались. Смей.

Тот вздрогнул и всмотрелся повнимательней.

– Ты?! – Он несколько мгновений боролся с охватившими его чувствами, потом глухо произнес: – Уходи.

– Я должен поговорить с твоей госпожой.

– Нет! – Смей вскинул голову. – С тех пор как ты возник в ее жизни, все пошло наперекосяк.

– А может, наоборот?

Смей недоуменно уставился на него. Берс пояснил:

– Может, именно сейчас все становится на свои места?

– Нет!!!

Несколько мгновений в холле стояла напряженная тишина, потом Берс негромко произнес:

– Ты знаешь, что мне ничего не стоит перейти через тебя, но я прошу… Позволь мне поговорить с твоей госпожой.

– Нет.

Берс покачал головой:

– Недавно кто-то уже попытался заставить ее сделать так, как казалось правильным им самим. Ты хочешь им уподобиться?

Смей вспыхнул:

– Как ты смеешь?!

– Это ты смеешь, – резко оборвал Берс. – Кто ты такой, чтобы решать за нее?

Смей стиснул губы. Берс пожал плечами:

– Прости. – И он двинулся вперед. Обойдя Смея, который не отодвинулся с пути, но и не сделал попытки его задержать, Берс подошел вплотную к двери и негромко постучал. Из-за двери послышался знакомый голос, от которого у Берса снова полыхнуло в груди:

– Это ты, Смей? Войди.

Берс мгновение помедлил, потом резко отворил дверь и шагнул вперед.

Она сидела на небольшом канапе в уютной домашней позе, подобрав босые ноги, и рассеянно листала какой-то журнал. Берс замер. Девушка о чем-то задумалась и не сразу повернула к нему свое лицо. Но когда это произошло, она мгновение непонимающе смотрела на него, а потом глаза ее расширились, и она замерла. Берс хрипло произнес:

– Это не Смей, извини.

Девушка сглотнула и тихо прошептала:

– Ты?!

Берс двинулся вперед и опустился на ковер.

– Прости, но я должен был найти тебя, ведь мы так и не смогли ни о чем поговорить в прошлый раз. – И он замолчал, не в силах говорить дальше.

Девушка отложила журнал и, зябко поведя плечами, обхватила их руками.

– Не знаю, наверное, нам не надо больше встречаться, и я должна была просить тебя немедленно уйти, но… я не могу. Ты здесь, рядом, и я не могу от этого отказаться.

Берс кивнул:

– Я тоже.

Они посмотрели друг на друга, и девушка жалобно произнесла:

– Мы же ничего друг о друге не знаем.

Берс отрицательно мотнул головой:

– Я знаю о тебе все, что мне необходимо знать. – Он добавил: – Да и ты знаешь обо мне столько же. Только ты пока боишься доверять этому знанию.

Они снова помолчали. Потом девушка протянула слегка дрожащую руку, прикоснувшись к его лицу. Когда пальцы дотронулись до его кожи, она замерла, а потом ласково провела ими по его щеке.

– О святые стихии, ты настоящий! – Она вымучено улыбнулась. – Прости, но иногда мне приходила в голову мысль, что ты просто мое видение.

Берс усмехнулся:

– Нет, я живой.

Они снова помолчали. Потом Берс собрался с духом и начал:

– Прости, у меня мало времени. – Он запнулся, но справился с собой и продолжил:

– Меня привезли сюда для того, чтобы казнить.

– Что?!! – она вскинула руку ко рту.

– Но даже если бы не это, на мне долг перед моим миром. Я должен покинуть пределы империи.

Ее прекрасное лицо исказилось мукой:

– Нет…

– Я предлагаю тебе поехать со мной.

Произнеся эти слова, он перевел дух. Девушка растерянно отвела глаза.

Какое-то время они молчали. Потом она с натугой произнесла:

– Но я не могу вот так, сразу… бросить все… и вообще… – Она замолчала.

Берс немного помолчал, потом гибким движением поднялся на ноги:

– Прости, но это единственная возможность. Решение, которое ты сейчас примешь, определит твою судьбу на всю оставшуюся жизнь.

Берс резко повернулся и, тихо произнеся: «Прощай», – двинулся к двери.

Его остановил напряженный голос девушки:

– Сколько у меня времени?

Берс полуобернулся:

– Оно уже давно кончилось. Мы можем рассчитывать только на удачу.

– Но я же должна собраться, отдать необходимые распоряжения, наконец, хотя бы получить аккредитивы.

Берс мотнул головой:

– Это лишнее. – Он слегка раздвинул губы в легком подобии улыбки: – К тому же в моем мире пока слишком мало возможностей потратить твои деньги, а после твоего поступка обратный путь для тебя, скорее всего, так же будет закрыт.

Она заколебалась.

– А если я попрошу императора…

Берс перебил:

– И ты думаешь, он выполнит эту твою просьбу?

Девушка замолчала. Берс протянул руку.

– Иногда поступки, которые кажутся верхом безрассудства, на деле оказываются единственно верными. – Он сделал паузу и твердо произнес: – Меня зовут Олег.

Она помедлила, потом грациозно соскользнула с дивана и подошла к мужчине.

– Я знаю, что совершаю самую большую глупость в своей жизни, но… Мое имя – Эсмиель.

И Берс решительно распахнул двери.

* * *

Император в ярости пнул тяжелое резное кресло, и оно с грохотом опрокинулось.

– Как?! Как это могло произойти?

Перед ним навытяжку стояли адмиралы Эктонер и Эсмиер, а рядом примостился сам старый лис. Император окинул их свирепым взглядом и снова двинулся поперек обширного кабинета, расположенного в глубине предоставленных ему апартаментов. Дойдя до края ковра, он резко обернулся и рявкнул:

– Ну, что же вы молчите?

Лорд Эйзел слегка склонил голову:

– Простите, сир. Я уже начал подробное расследование, и, как только будут получены первые результаты, я немедленно уведомлю вас.

Эоней вскинулся:

– Мне плевать на результаты, Эйзел! Мне нужны беглецы. Именно их наличие и будет мерилом вашего старания и вашей компетентности.

Лорд Эомирен, в отличие от них троих сидевший несколько в стороне с оскорбленным выражением лица, сквозь которое, однако, внимательный взгляд мог уловить признаки удовлетворенности, при этих словах встрепенулся и, окинув императора тревожным взглядом, произнес решительным тоном:

– Вы правы, сир, они не должны уйти безнаказанно. Я думаю, необходимо приказать пограничным гарнизонам немедленно выслать патрули с приказом открывать огонь…

– Нет! – Император кинул на лорда Эомирена раздраженный взгляд и твердо произнес: – Они нужны мне только живыми.

Император подошел к своему столу и опустился в кресло. Окинув взглядом всех присутствующих, он произнес усталым голосом:

– Ладно. Все, кроме лорда Эйзела, могут быть свободны.

Спустя несколько мгновений суматохи у дверей кабинет опустел. На этот раз молчание продлилось намного дольше. Они сидели в сгустившемся полумраке кабинете и думали. Наконец император не выдержал:

– Ты сможешь поймать их, старый лис?

– Даже я – нет, – ответил Эйзел.

Император криво усмехнулся:

– Ты ответил так, чтобы у меня не было искушения перепоручить это кому-то другому, не так ли?

Лорд Эйзел ответил вопросом:

– Вы ведь до сих пор влюблены в нее, сир?

– Но я же согласился с необходимостью, Эйзел, – устало произнес император, – мне просто хотелось, чтобы иногда, ненадолго, необходимость уступала любви.

– Это иллюзии, ваше величество. Любовь либо одерживает верх, обрушивая необходимость, либо умирает и превращается в яд. Я не хочу для вас ни того, ни другого, поскольку обломки вашей необходимости могут погрести под собой нас всех.

– И что же мне, делать?

Старый лис усмехнулся:

– У вас есть империя, сир. Оставьте этому варвару его любовь.

Император вздохнул:

– Что ж, ты можешь быть доволен.

Лорд Эйзел покачал головой:

– Не знаю, сир. Эти варвары пугают меня. Мне казалось, что я достаточно их изучил. При всем том, что мы для них приготовили, во всей нашей империи вряд ли найдется хотя бы несколько человек, которые могли бы столь решительно воспользоваться нашими заготовками, не будучи проинформированными о них. А им… им всегда удается намного больше того, что я считаю возможным от них ожидать. – И он замолчал.

Император медленно кивнул:

– А что нам делать с лордом Эомиреном?

Лорд-директор пожал плечами:

– Мне кажется, ничего, сир. Я думаю, он более чем удовлетворен. Он избавился и от угрозы позора, и от предмета вашего внимания и думает, что я сильно ослабил свои позиции в ваших глазах. Я возьму на себя смелость дать совет вашему величеству не стараться особо разубеждать его в этом.

Император кивнул, но потом стиснул кулаки и напряженно прошептал:

– И все-таки, Эйзел, я никогда тебе не прощу, что ты ее проглядел.

Лорд Эйзел молча склонил голову. Он сам прекрасно знал это, но «никогда» слишком долгий срок, чтобы быть столь категоричным. В это мгновение в дверь постучали, и тут же на пороге возник адмирал Эктонер.

– Сир, прошу прощения, срочное сообщение из адмиралтейства.

– Что там?

– Адмирал Эсингей сообщает, что флоты канскебронов предприняли атаку на Эстормай, Тасурру, Сангей и несколько новых колоний. А возможно, не только на них. Данные продолжают поступать.

Глаза императора расширились. Пока Эктонер докладывал, в кабинет просочились люди. Некоторое время все молча стояли, оглушенные этим сообщением, потом император наконец сфокусировал взгляд и направил его на адмирала Эсмиера.

– Что вы можете сказать по этому поводу, адмирал?

Тот сделал шаг вперед.

– Прошу прощения, сир. Но, похоже, это война, большая война, и что самое плохое, судя по этому сообщению, они чувствуют себя в силах атаковать практически по всей границе. – И он замолчал.

Император расхохотался.

– Нет, ну почему во всех сериалах героя провожает на смертную битву безудержно рыдающая красавица? Эйзел, как ты мог допустить, что я оказался в таком дерьме?!

5

Утро было прохладным. Эсмиель приоткрыла глаза и посмотрела на мужа сквозь густые ресницы. Олег еще спал, и во сне его некрасивое худое лицо приобрело какую-то детскую мягкость. Губы слегка приоткрылись, и он выглядел таким милым, домашним и родным, что у нее невольно навернулись слезы на глаза. Она зажмурилась и выскользнула из-под одеяла. В сенях она, поеживаясь, натянула через голову простое платье и душегрейку мехом наружу, сунула ноги в легкие чувяки, сшитые из шкуры молодого козленка, и, тихонько отворив дверь, выскользнула на улицу. Дядюшка Иззекиль уже встал. Он стоял у ограды и, опершись на верхнюю жердь, посасывал трубочку, в которой пока не было табака. Дядюшка свято соблюдал правило не курить до завтрака. Над горами вставало солнце, но пока его пылающий лик еще не открылся во всей своей красе, и только розовые облака и верхушки гор, блестевшие расшитыми мириадами ярких огней снеговыми шапками, показывали, что солнце уже покинуло свою ночную постель и стремительно ворвалось в этот дикий, но прекрасный мир. Девушка восхищенно замерла на пороге. Она нигде прежде не встречала такую красоту. Бросив последний взгляд на еще укутанный синеватым сумраком глубокий лог, начинавшийся сразу за воротами усадьбы, тихо скользнула вниз по ступенькам. Ее легкие шаги дядюшка услышал, когда она подошла совсем близко. Окинув ее одобрительным взглядом, он растянул усы в добродушной улыбке:

– Ну что? Сегодня опять попробуешь?

Эсмиель тряхнула распущенными волосами и рассмеялась. Дядюшка Иззекиль покачал головой и проворчал:

– Волосы-то прибери, – после чего повернулся и двинулся в сторону хлева.

Матушка встретила их ласковым мычанием. Эсмиель, у которой в это чудесное утро не было совершенно никакого страха, ласково погладила ее по теплой морде. Эсмиель на мгновение счастливо зажмурилась, а потом гибким движением скользнула вдоль крутого коровьего бока. Дядюшка Иззекиль уже поставил деревянное ведро и маленькую скамеечку и насмешливо наблюдал за ней. Когда Эсмиель заняла свое место, он озабоченно склонился над ней, пощупал вымя и наставительно произнес:

– Ты, главное, не бойся. Ей небольно. Вот вроде как тебе, если твой-то как следоват титьку тебе сожмет.

От такого сравнения Эсмиель сначала широко распахнула глаза, а потом звонко расхохоталась. Но когда в толстое деревянное дно с глухим стуком ударили первые струи теплого молока; она почувствовала себя совершенно счастливой.

То, как они покинули крепость Тенсор, девушка помнила довольно смутно.

Они быстро шли по коридорам крепости. Он держал ее за руку, время от времени мягко увлекая за собой или, наоборот, слегка придерживая. Эсмиель чувствовала, как ее всю колотит, но от его руки волнами шло какое-то спокойствие, и мало-помалу ее стала охватывать уверенность, что этот абсолютно сумасшедший поступок кончится не так страшно, как она могла себе представить. Они вынырнули из очередной шахты гравилифта, и тут он отпустил ее руку. Эсмиель невольно отметила, как изменилась его фигура. Буквально мгновение назад выглядевшая худой и нескладной, она молниеносно превратилась в некое подобие сжатой пружины или натянутой тетивы охотничьего лука. Олег повернулся к ней, ласково улыбнулся и, знаком показав, чтобы она сохраняла молчание, исчез. Оставшись одна, Эсмиель почувствовала, как ее тут же начинает покидать вся ее решимость. Девушка вжалась в холодную металлическую стену и в панике спросила себя, что она здесь делает.

К счастью, ее одиночество продолжалось недолго. Олег возник столь же стремительно и незаметно, как и исчез. Он взял ее за руку и тихо произнес:

– Пошли, путь открыт.

Когда она переступила высокий порог рубчатой бронедвери, ее глазам открылась странная картина. Вдоль стен длинного переходного коридора лежало несколько тел в форме десантников гарнизона крепости Тенсор, а у дальнего конца нервно пританцовывал на месте один из танакийцев, в котором она смутно припомнила одного из игроков Танакийской команды, блиставших на поле в финальном матче по болу. Увидев их, он, казалось, ничуть не удивился и только закричал:

– Быстрее! Похоже, сейчас сюда слетится туча народу. Я думаю, сейчас нас рассматривают на доброй дюжине охранных мониторов.

Олег кивнул и вдруг подхватил ее на руки и стремительно бросился вперед. Она уцепилась за его шею и зажмурила глаза, стараясь не смотреть на валявшиеся вокруг тела, но перед самой дверью все-таки нашла в себе силы спросить:

– Ты убил их всех?

Олег мотнул головой.

– Нет, в этом не было необходимости. Они все живы.

Этот ответ она встретила с большим облегчением.

В тесной рубке на пилотском кресле сидел третий участник их сумасшедшей авантюры. На нем был обычный повседневный комбинезон, но сквозь разодранную куртку виднелась знакомая Танакийская форма. Однако главным, что сразу же бросилось бы в глаза любому, была его кожа густо-коричневого, почти черного цвета, на фоне которой ослепительно блестели белые зубы. Он повернул к ним блестящее от пота лицо и тут же принялся нервно стучать по клавишам. Как только они втиснулись в рубку, он подобрал губы, явно собираясь сказать что-то резкое, но, бросив взгляд на лицо Олега, оставил эту мысль и снова отвернулся к пульту. Олег мягко, но властно усадил ее в кресло и молниеносно пристегнул ремнями, пробормотав под нос:

– Здесь есть гравикомпенсатор, но от греха… – после чего скользнул в соседнее кресло.

Сидевший за пультом чернокожий монстр бросил взгляд через плечо и надавил последнюю клавишу. Корабль вздрогнул. Несколько мгновений Эсмиель чувствовала, как ее желудок приподнялся вверх и пытается выдавить содержимое через горло, но потом все прошло. Пилот облегченно выпустил воздух сквозь стиснутые зубы.

– Есть отрыв. Я опасался, что они заблокируют пусковую трубу. – Он повернулся к Олегу и, обнажив в улыбке свои белоснежные зубы, спросил: – Ну, Берс, командуй, куда теперь?

Олег сосредоточенно кивнул:

– Давай курс восемьсот пятьдесят, но особо не разгоняйся, все равно, пока они опомнятся, мы успеем выйти из зоны действия перехватчиков.

Чернокожий пилот, покосившись на Эсмиель, смущенно пробормотал:

– Прошу прощения, мэм, сейчас будет немного неудобно, – после чего снова надавил какую-то клавишу.

Следующие несколько часов для Эсмиель слились в одно сплошное мучение.

Судя по всему, гравикомпенсаторы этого странного маленького кораблика не были рассчитаны на подобное ускорение, поэтому ей казалось, что у нее на груди, голове, руках и ногах устроилась плотная толпа каких-то маленьких, но очень тяжелых зверьков, которые свернулись калачиком и заснули, даже не подозревая о том, как ей тяжело. Хотя остальным эта тяжесть, по-видимому, не доставляла особых неудобств. Они достаточно свободно переговаривались и даже вставали с кресел и ходили по рубке и куда-то за ее пределы. Эсмиель тоже несколько раз о чем-то спросили, но она не чувствовала в себе сил даже для того, чтобы просто качнуть головой. Несколько раз Олег, который уже перебрался на пилотское кресло, вставал со своего места и, кивнув чернокожему, опускался на пол рядом с ее креслом, а потом клал на ее лоб свою прохладную и жесткую руку. Это приносило ей облегчение, но ненадолго, потому что через какое-то время тот чернокожий что-то натужно говорил ему и Олег покидал ее и снова садился в кресло пилота. Несколько раз после этого их начинало изрядно болтать, но по большей части тяжесть была постоянной и ровной. Наконец, спустя несколько часов, все это кончилось.

Это произошло внезапно. Тяжесть, к которой она уже успела по-своему привыкнуть, вдруг просто исчезла, и в то же мгновение Олег вскочил с пилотского кресла и, шагнув к ней, взял за руку. Некоторое время они просто молчали, потом Олег прошептал:

– Вот и все. Теперь им нас не достать. – И он смущенно улыбнулся. – Прости, но я старался…

– Ну, мэм, вы молодец, – влез чернокожий и тоже улыбнулся.

– Точно, – подтвердил тот, что ждал их в коридоре, возникнув у кресла с подносом в руках, – никогда бы не подумал, что столь нежная леди, как вы, может выдержать столько при двух… э-э-э, больше чем трех с половиной «жэ». – И он галантно поклонился и, опустившись на колено, подал ей высокий стакан с каким-то горьким, но, как потом выяснилось, бодрящим питьем. – Мы все вами восхищаемся, мэм.

Она с трудом ухватила стакан и выпила его содержимое мелкими глоточками, а потом обессиленно откинулась на спинку и, обведя их страдальческим взглядом, жалобно спросила:

– Скажите, а что такое мэм?

Путь до его мира на адмиралтейском курьере занял всего две недели, и за это время они ближе узнали друг друга. На кораблике оказались две небольшие каютки, в которых были по две откидывающиеся койки, расположенные одна над другой. Когда Эсмиель впервые улеглась на отведенном ей жестком ложе и наконец получила возможность без помех подумать над тем, что произошло, то от всего случившегося ее просто оторопь взяла. Но постепенно на душе, наоборот, стало как-то тихо и покойно. Ушло напряжение, исчез какой-то подспудный страх. Однако девушка была слишком измучена длительной перегрузкой, чтобы размышлять об этом достаточно долго, и поэтому быстро уснула.

Ребята оказались очень милыми. Они старались угодить ей, и к тому же в них не было ни следа того подсознательного раболепия, которое всегда чувствуется в простолюдинах, когда они общаются с лордами и леди. И это скрашивало мелкие неудобства, вызванные полным отсутствием косметики, смены белья, даже такой мелочи, как портативный деодоратор и носовые платки. В конце концов Эсмиель самой сделалось смешно. Это ж надо – такая высокородная леди, а выскочила из своих покоев в одном халате поверх пеньюара, будто какая-то служанка к дружку, поджидающему ее у садовой калитки.

Олег словно околдовал ее. Первое время она просто молча сидела рядом с ним в каюте или в пилотской рубке, держала его за руку, если была такая возможность, либо просто смотрела на него, наслаждаясь странным ощущением, какое дарило ей это рукопожатие или ласковый взгляд. Потом они начали разговаривать. У курьера оказался достаточно мощный многофункциональный компьютер и медотсек с сильным гипноаппаратом, да и ее происхождение сыграло роль. Азы их языка она усвоила достаточно быстро. Остальное было делом практики и желания. Однажды она спросила его:

– Скажи, а почему твои друзья зовут тебя Берс?

Он смущенно пожал плечами:

– Ну, нас всех так называют.

– Кого?

И он рассказал. Немного путаясь, сбиваясь и краснея. Когда он закончил, она впервые обняла его и притянула его голову к своей груди.

– Бедный мой.

Он замер. Впрочем, она тоже. До сих пор они даже ни разу не поцеловались, и каждый шаг навстречу большей близости вызывал у нее какой-то странный затаенный восторг.

– Знаешь, возможно, то, что мы… Ну, так реагировали друг на друга, как-то связано с этой твоей особенностью.

Он кивнул:

– Я знаю.

И то, как он это произнес, показало ей, что он знает о предмете разговора намного больше ее. И еще она почувствовала, что углубляться в эту тему пока не время.

Они вынырнули в обычное пространство над самой эклиптикой как раз в районе пояса астероидов. Млокен-Стив рассчитал курс, который должен был вывести их к Земле по наиболее пологой траектории. А спустя два дня они наконец вышли на связь с лунной базой. До посадки оставалось несколько часов.

Последние три часа перед посадкой Эсмиель пребывала в страшном волнении. Она проклинала свою безалаберность и, выгнав всех из жилого отсека, сосредоточила усилия на том, чтобы с помощью скудного набора лечебной косметики и рассчитанного на мужские запросы гигиенического блока хоть немного привести себя в порядок. Результат ее усилий привел девушку в отчаяние, а мысль о том, что она предстанет перед обитателями этого нового мира, который отныне должен стать ей родным, в самодельном платье, изготовленном из халата и пеньюара с помощью молекулярного соединителя, буквально приводила ее в бешенство. Дружный хор мужских голосов, утверждающих, что она великолепно выглядит, только усугублял ситуацию. И когда наконец стих вой маневровых двигателей, Эсмиель почувствовала, что ее охватывает паника. Берс убрал руки с пилотского пульта и негромко произнес:

– Вот мы и дома. – Потом отстегнул ремни, встал с пилотского кресла и, подойдя к ней, наклонился и прикоснулся губами к ее виску. – Пойдем, все будет хорошо.

И эта неожиданная трогательная нежность вдруг успокоила ее. Она улыбнулась ему, встала и решительно двинулась к выходу.

К ее удивлению, ангар был почти пуст. Их встречали только трое мужчин и одна женщина. Все четверо были в грубых рабочих комбинезонах, своей подчеркнутой функциональностью явно выдающих канскебронские корни. Высокий седой мужчина, рядом с которым стоял Энтони, покинувший корабль раньше их, шагнул вперед и протянул Олегу руку:

– Рад, что вам удалось вырваться. Алукен-Соломон Кан сообщил нам, что не смог связаться с вами, потому что вы находитесь в столице, а ждать становится слишком опасно. Так что мы уже и не надеялись. – Он улыбнулся и закончил: – Бродяга должен прибыть через пару недель, мы выслали им навстречу Мерилин.

Потом отпустил руку и повернулся к Эсмиель. Мгновение он восхищенно рассматривал ее, потом щелкнул каблуками, подхватил ее руку и, склонив голову, запечатлел на ее запястье изысканный поцелуй.

– Чрезвычайно рад вас приветствовать, леди Эсмиель. Меня зовут адмирал Навуходоносор.

Судя по выражению лиц присутствующих, до сего момента за адмиралом Навуходоносором ничего подобного не наблюдалось. Эсмиель грациозно присела и ответила на земном языке с милым легким акцентом:

– Благодарю вас, лэр адмирал.

Тот зарделся от удовольствия.

– Мы приготовили вам апартаменты. Надеюсь, ваше пребывание в нашем мире будет для вас приятным.

Она улыбнулась и согласно кивнула, бросив на Берса несколько удивленный взгляд. Похоже, этот адмирал рассматривал ее прибытие как некий полуофициальный визит важной особы. Но Олегу лучше было знать, что делать.

Между тем адмирал повернулся к стоящей за его спиной женщине:

– Это мисс Рюрик, она будет вашей сопровождающей во время… визита. – Он окинул взглядом комбинезон женщины, которую он представил как «мисс Рюрик», и снова повернулся к Эсмиель: – Прошу простить, по-видимому, вы желаете отдохнуть с дороги. Мисс Рюрик покажет ваши апартаменты, а я, к своему глубокому сожалению, вынужден вас покинуть. – И он еще раз продемонстрировал па-де-де с щелканьем каблуками и целованием ручки, к заметному удовольствию присутствующих. После чего удалился вместе с Энтони.

Когда прямая фигура адмирала растворилась в сумраке слабо освещенных переходов, женщина в комбинезоне шумно перевела дух.

– Ну, слава богу, официальная часть закончена. – И, шагнув вперед, порывисто обняла Олега. – Здравствуй, братик, я бешено по тебе соскучилась.

Эсмиель, немного успокоившаяся после отбытия адмирала, вдруг осознала, что основная часть церемонии еще впереди. А женщина подошла к Эсмиели и, бесцеремонно взяв ее за плечи, развернула к себе и восхищенно цокнула языком:

– Нет, ну это невероятно. И что такая красавица могла в тебе найти? – Она повернулась к Олегу: – Нет, ну как был урод, так уродом и остался. А подишь ты… – И, заметив, что Эсмиель несколько шокирована подобным обращением, весело рассмеялась: – Ой, прости, милая, мы тут все немного тронутые, но зато с нами весело. Меня зовут Ольга.

Когда они уже шли по одному из затемненных коридоров, Олег полуобнял ее за плечи, отчего у нее сладко сжалось сердце, и прошептал:

– Ну вот ты и познакомилась с моей боевой сестренкой.

Она бросила на него удивленный взгляд и, оглянувшись, снова посмотрела на «мисс Рюрик».