Текст книги "Вестник в старом мире (СИ)"

Автор книги: Роман Беркутов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Вадим убедился, что Сергей понял его мысль, и отпустил брата.

– Все, я пошел спать, а то скоро рассвет, а мне еще рано вставать.

– В Петроград поедешь?

– На рынок. Кто же в Петроград с пустыми руками едет?

Глава 2

Деньги. Одни умные люди говорят: если проблему можно решить деньгами, то это не проблема, а расходы. Вадим же располагал приличными средствами только по меркам золотой молодежи. Хорошее начало, но не серьезное для целей молодого дворянина.

Всю западную часть Оренбурга покрывали рынки. Сотни деревянных прилавков рядом с Гостиным двором собирали торговцев с ближнего востока и окрестностей Урала. В трех верстах от города находился меновой двор, где торговали бартером, обменивая богатства юга, на причуды севера.

Вадим выехал рано утром на карете, сменив дома костюм и прихватив с собой Ефима. Денщик знал несколько языков ближайших казахов и безропотно согласился ехать, потирая сонные глаза.

– Еще раз, что он от меня хочет? – Вадим стоял перед низкорослым старичком, одетым в зеленый халат. Он щурился раскосыми глазами и поглаживал длинный черный ус. Старичок сам подскочил и потащил приехавшего на рынок Вадима к своей лавке, развернутой прямо с фургона.

– Простите вашеблагородь, у него какой-то неправильный слог, – Ефим переводил для Вадима слова торговца.

– Уважаемый, рубль за метр это слишком дорого, мне дешевле самому съездить в китай и боем взять десяток ферм шелкопрядов, – Вадим посмотрел на тормозящего Ефима, – Так и переведи.

– Торговец говорит, что если бы ему давали золотой, за каждый раз, когда покупатели грозились взять боем его добро, то он бы уже стал императором Поднебесной.

– Ефим, а с чего ты взял, что наш уважаемый торговец казах?

Денщик только открыл рот, не признаваться же ему что он различает их только по языку.

– Уважаемый, вы из какой части китая? – на мандаринском спросил Вадим.

Выходец из крепостной семьи и верный слуга рода Беркутовых Ефимка, а в старости лет Ефим Прокофьевич не упал на месте, только от мысли, что стоит рядом с господином.

Выходец из древнего рода по имени Ли Си Цин не упал на месте, только от мысли, что стоит перед северными варварами. Пусть и хорошо одетыми.

– Вы не знаете мандаринского? – Вадим досадливо протер пенсне.

– Знаю, а откуда вы досточтимый господин? – усомнился Ли.

– Русский я, вы все правильно поняли, просто душа близка к культуре востока, вот и приобщаюсь. Так что насчёт щелка?

– Как я сказал вашему слуге, здесь у меня немного товара, ваши власти не дают торговать без разрешения. Так что отдам пятьдесят метров за пятьдесят рублей.

– А если я захочу у вас купить весь? – Вадим принюхался к ветру, не пахнет ли деньгами.

– Пять тысяч, – заявил дитя Поднебесной и стал нервно перебирать пальцами в рукавах халата.

– Тысяча и разрешение.

– Да вы же меня без товара в этом году оставите! Что я буду со слугами делать? Их семьи рассчитывают на меня. Вы режете без ножа.

– А что поделать? Без разрешения будете обменивать свой шелк на наш мех? А так поедете домой с гостинцами и разрешением, привезете больше товара в следующем году.

– Три тысячи! И разрешение. Пожалейте мою маленькую деревню. Мы в этом году ждем сто первенцев и каждому нужно помочь, – Ли перевел дыхание и продолжил, – после ужасного пожара.

– Полторы тысячи, разрешение и я заплачу налог за сделку.

– Эх, бедствовать моей деревне. Две с половиной тысячи, налог и разрешение.

Вадим задумался.

– А что вы хотите купить в Империи? Я слышал, у вас сейчас война с Англичанами, – китаец от вопроса не дрогнул, но чертики в глазах заплясали.

– У вас недавно закончился поход, мы бы хотели купить некоторые трофеи.

– Две тысячи это винтовок триста. Плюс боезапас.

– Уж порох в Китае умеют делать. Больше купить не можем, но хоть что-то, – развел руками погрустневший Ли.

– Хорошо, подготовьте товар, а я пошел к губернатору, – Вадим лукавил, но в глазах гостя Российской Империи он должен выглядеть достойно.

– Эх, будет голодать моя деревня, а матери проклянут меня, но я согласен, если вы все сделаете, – Ли протянул руку, и Вадим ее пожал.

– Ефим, подними челюсть и поехали, – Вадим зашагал к карете на выходе с рынка.

Атаман Марченко, он же полковник Афанасий Миронович, сидел за столом и разбирал документы, когда постучались в дверь кабинета.

– Кто там? – поднял Афанасий Миронович уставший взгляд на скрипнувшую дверь.

В темном проходе в коридор стоял бледный поручик Беркутов с остекленевшим взглядом и чуть синеватыми губами. Афанасий от удивления выронил перо, залив чернилами бумагу.

– У меня к вам последняя просьба, – сказал Вадим с хрипотцой, – Разрешите войти?

Афанасий скользнул под стол и перекрестился. Тогда в степи, в отличии от нерадивого Ефима, он сразу понял, что подпоручика не спасти. А как Вадим пришел ночью к их костру, не мог спокойно уснуть. Поговорить же самому с подпоручиком у Марченко не находилось смелости.

– От туда спрашивай, – прохрипел Афанасий, горло предательски сжало.

– Будет неудобно, – Вадим посмотрел на порог двери.

– Вы, вурдалаки, без разрешения не зайдете! – победоносно вылез из-под стола Афанасий.

– А еще чеснока боимся и высшее начальство, да-да, знаем, – сказал Вадим и зашел в кабинет, – Я собственно, хотел просить увольнения со службы, по причине здоровья.

Сказал он и распахнул рубашку, показывая огромный шрам под сердцем. Немаленький и аккуратный, который видела Анна накануне.

– Будет тебе увольнение, только не подходи, – взмолился Афанасий.

– Хорошо, тогда следующий вопрос, мне сказали, что губернатор уехал и его заменяет некий полковник Марченко, можно поздравить вас с повышением?

– Можно, – неуверенно ответил Афанасий, – а зачем тебе губернатор?

– Да хотел разрешение на торговлю в городе просить для одного гостя и верного союзника Российской Империи.

– Будет, но налог за торговлю уплатить придется.

– Уплатим, – Вадим облизнул бледным языком губы, – А как так получилось, что одни потеряв полсотни теряют и голову, а другие растут в звании?

– Так, батюшка ваш, как узнал, что вы живы, так и похлопотал сразу. Неудачу за поход на прошлого полковника и свалили, – даже растерянно пожал плечами Афанасий.

– Тогда перейдем и к третьему вопросу, после которого я перестану вас беспокоить.

– Хорошо, – Афанасий не собирался признаваться этой ожившей нечисти о своем беспокойном сне. Собственно поэтому он всю ночь здесь и проработал.

– У меня для вас срочный приказ, избавить оружейные склады от старых ружей! – прогресел Вадим и положил на стол перед Афанасием толстый конверт. Марченко взглянул внутрь: толстенькая пачка ассигнаций, мягко намекала на срочность приказа.

– Да вы нечисть, совсем обнаглели, – протянул Марченко, пересчитывая сумму.

– Там банковских печатей на целых две тысячи рублей, – заявила обнаглевшая нечисть, по имени Вадим, – Напишете в отчете, что мыши погрызли.

– Летучие, ага, – Марченко поднял залитый чернилами лист со стола, – Будут тебе ружья, только уходи.

– И разрешение.

– И разрешение, – добавил уставший Афанасий, старательно выводя пером приказ, дыхнул на печать и оставил синего двуглавого орла на обоих документах. Как дверь за незваным поручиком закрылась, Афанасий перекрестился.

У выхода из канцелярии Вадима ждала карета с Ефимом.

– Воды.

– Сейчас вашблогородь, – Ефим передал флягу.

Вадим промочил горло и принялся смывать белилы с лица и сажу с губ. Маскарад сработал на отлично.

– Теперь к оружейникам и на рынок, пока китаец не сбежал или Марченко не передумал.

Везти ружья под открытым воздухом Вадим не стал, поэтому за скромную плату у сговорчивого адъютанта купил повозки чехлы еще за двадцать рублей.

Ли ждал эпатажного русского знавшего новомодный в китае пекинский мандаринский у своего фургона.

– Уважаемый Ли, на выходе с рынка вас ждут телеги с ружьями, – Вадим сразу начал с дела, – А вот разрешение на торговлю под подписью помощника губернатора временно исполняющего его обязанности Марченко.

– Знаю это имя, занятой человек, меня к нему не пустили, – пожаловался Ли, пока они шли к ружьям.

Старые гладкоствольные семилинейные ударно-кремневые ружья образца двадцать восьмого года стали для китайца открытием. Особенно когда один из его слуг покрепче и повыше приложился к прикладу и утвердительно кивнул.

– Вы сдержали свое слово, я буду рад встретиться с вами в следующем году, – Ли Си Цин передал Вадиму десяток груженых шелковой тканью и прядью фургонов.

– Прядь? – уточнил Вадим.

– Это жест дружбы, – скромно улыбнулся Ли, – я вижу Ва Дим, что вы уважаемый человек, хоть и очень молодой.

– Вы думаете, что это не последняя война с Британией и Францией? – догадался Вадим.

– И еще очень мудрый. У меня есть богатства помимо шелка, если вы сможете добыть больше оружия.

– Тогда через год увидимся здесь. И возьмите побольше слуг, на дорогах бывает опасно, – предупредил Вадим, прежде чем пойти дальше по рынку. Для задумки он купил шерстяную и льняную пряжу, обеднев еще на две тысячи. Время перескочило обед, и в животе Ефима, сопровождавшего своего господина заурчало под мундиром.

– Сейчас пойдем обедать. И Ефим, ты как, хочешь дальше оставаться в армии? Я уволился.

– Куда вы вашблогородь, туда и я. Сегодня же подам прошение об увольнении, – свой военный срок он давно отслужил и оставался на службе, чтобы сначала по просьбе Бориса Владимировича, а после уже и по собственной любви присматривать за одним молодым офицером.

– Тогда держи десятку и собирайся в дорогу. Поедем в столицу, – Вадим вручил монету Ефиму. На пожилом лице с морщинами засияла добрая улыбка.

– Это спасибо, дочкам оставлю, у меня к дороге все готово.

– Это откуда ты заранее узнал?

– Так, я же с пониманием, не по нутру вам эта служба, вы волю любите, – подумал и добавил Ефим, – толькость последние дни совсем молчаливы.

– Рана, – Вадим положил руку на фрак, туда где у него был шрам.

– Вы так и не показали.

– Уже зажила, но ноет, перед дождем.

Купленные ткани грузили на склад Беркутова старшего. Стоять фургонам предстояло недолго, через пару дней Вадим собрался уезжать, следом пойдет и караван с товаром. Но сперва он решил собрать друзей. Собрать их после посиделок оказалось проблемно. Максим уехал проверять возвращенное родительское поместье, пока Василий сидел в обнимку с кувшином огуречного рассола и распускал слюни. Поэтому договорились послезавтра собраться в салоне Аннет.

Дома отец, конечно поворчал на счет занятого склада, но покупки одобрил и передал Вадиму связку писем от управляющей Гертруды Реймах, орусишившуюся немку из Баварии.

Бедная женщина жаловалась на основную проблему портного мастерства: долги клиентов. Модные дома не только Петербурга, но и всей Европы держались на плечах платежеспособных клиентов. Купленному же когда-то ателье не хватало и этого. Последние пять лет он нес одни убытки. Борис Владимирович и рад помочь, но дела удерживали его в Оренбурге, поэтому он собирался продать ателье, а тут буйному сыну такой подарок.

Отложив последнее письмо, Вадим взял чернила и написал ответ. Курьер доберется до Петрограда раньше, и уже по дороге Вадим получит ответ. Еще одно письмо он написал с абстрактным назначением на дальний восток империи, для восточного друга.

Маленькие дела помогли скоротать время до прощальных посиделок в салоне. Анна специально заранее разогнала гимназистов, выставив их на холод. Василий свою барышню приводить не стал, решили посидеть узким кругом.

– Ну что господа и дама, – Вадим поднял бокал с вином, – первый тост: за первопроходцев!

– Почему первопроходцев? – удивился Василий, но чокнулся бокалом.

– Потому что я как самый смелый дикарь из наших степей поеду смотреть на большие дома кирпичными глазами.

– Максим, этот вождь зулусов успел отметить где-то до нас.

– Не передергивай, – улыбаясь, поправил друга Максим, – Продолжайте ваша носатость.

– Как только, вождь найдет самую теплую юрту, в городе где по слухам дожди не перестают лить с момента его основания, я буду звать вас в гости. Можно даже с деньгами, а то мы, дикари – люди небогатые.

– Не прибедняйся, ты у любого свое спросишь, а потом догонишь и еще раз спросишь, – Василий уже разливал по второй, Анна прикрыла ладошкой начатый бокал.

– Нам больше достанется.

– Предупреждаю сразу: у меня нет рассола.

– О дорогая Анна, ты же не оставишь старого друга в беде завтрашним утром? Давай пошлем слуг сейчас купить на запас.

– Это с чем тебе должна помочь Анна? Если что тебя над биде и Максим подержит, – Вадим улыбнулся.

– Только не Максим, – смущенно ответил Василий. Максим же шумно выплюнул вино на ковер.

– Он тебя не удержал и ты лицом… – Вадим показал как человек прыгает щучкой.

Максим сквозь смех и слезы показал как обхватил кого-то руками за пояс и макнул головой вниз.

Анна вскочила из-за стола и скрылась за дверью на кухне. Василий скривил губы, налил себе еще и выпил залпом.

Не успело встать солнце, как Вадим уже ехал в карете и писал письмо на откидном столике. Напротив, сидел Ефим и удивленно причмокивал: как так у барина выходит, не расплескивать чернила при такой качке, да еще и почерк понятный. Груз выйдет из города позже вместе с управляющим, нанятым по совету Бориса Владимировича.

Остановка, по крыше кареты постучал возница. Ефим пожал плечами на вопросительный взгляд Вадима и открыл маленькое окошко в передней стенке.

– Вашблагородие, здесь серьезные люди перегородили дорогу. Вадим отложил бумаги и выглянул в окно. Прямо у пограничного столба города, на обочине паслись кони, пока их всадники перегородили дорогу. Вадим покрутил головой, но как назло ранним утром дорога пустовала.

Вадим выпрыгнул, карета жалобно скрипнула, наклонившись в бок.

– Хлопцы, я не разумею, нам треба проехать, – Вадим наслаждался вытянутыми лицами Федора, трех его друзей и неизвестного с рапирой на поясе. По лицу европеец, по модному фраку синего шелка скорее француз чем англичанин.

– Вадим, хватит дурить, я ждал тебя чтобы все закончить, – Федор пошел первым, за ним уже двинулась все компания. Остановился он, когда оставалось пара метров, – Я вызываю тебя на дуэль, за оскорбление!

– Вашблогородь, зачем мы вышли из кареты? – запыхавшийся Ефим дернул Вадима за рукав и тихо, чтобы честная компания не слышала, взвел кремневый ударник на пистолете за поясом. И уже громче, чтобы слышали все: – Что вы как тати на дороге стережете?

– Дуэль будет на рапирах! Ты согласен? – губы у Федора дрожали, он стоял привставая на носочки от охвативших чувств.

– Что же ты друг мой так долго ждал? – улыбаясь спросил Вадим и поправил пенсне, разглядывая бретера.

– Мне нужно было отлучится из города, чтобы встретить своего друга. Он любезно согласился защищать мою честь, – Федор срывался на крик.

– Понимаю, сам ты и жопу себе не подотрешь.

– Уважаемый, попрошу без оскорблений Федора, – с сильным французским акцентом заявил бретёр, – Позвольте представиться Луи…

– Ох, что же вы сразу не сказали, что среди нас француз? Я бы так не выражался, пожалел его тонкие уши, – Вадим говорил ровно и тихо относительно криков Федора и нервного сопения Ефима.

– Ведите себя прилично! – француз подался вперед.

– Федор, ты переплатил. Еще немного и у него сдадут нервы. Спорим, что этот пижон и пощечины моей не выдержит? – это Вадим уже обратился к Ефиму, который явно стал перегреваться и закипать, чувствуя беду как положено бывалому вояке.

– Да как вы смеете, я вас убью!

Луи потянулся за рапирой, а Вадим подошел на шаг и отвесил ему пощечину. Всех передернуло, но не от резкого звука пощечины или хруста шейных позвонков, а от развернутой к спине голове француза.

– Cul – пробормотал Луи и упал.

– Действительно, жопа, – почесал Вадим подбородок и присел к трупу, проверять вещи бретера.

С пояса он снял ту саму рапиру с ножнами, в карманах фрака нашлись хорошие золотые карманные часы на цепочке, конверт с деньгами и пара писем.

– Хорошая вещь, – Вадим взвесил в руке рапиру, под молчаливое столпотворение. Даже кучер на карете наклонился, чтобы рассмотреть скандал поближе, да так и замер.

– Дай мне, а то поранишься.

Вадим отобрал у Ефима заряженный пистолет и повел им в сторону неудавшейся команды убийц. Ведь именно для убийства они его и поджидали.

– А теперь вы, суслики, – Вадим показало стволом пистолета в сторону степи, – Стоять, друга то возьмите в путешествие. Ефим, остаешься здесь за старшего, не хочу, чтобы пропала моя карета или кони моих друзей.

Ефим кивнул и погрозил кулаком кучеру. Думать о произошедшем бывший денщик не хотел совершенно, приходилось реагировать.

Вадим отвел компанию метров на пятьдесят от дороги, чтобы не беспокоить случайных путников и держать карету в поле зрения.

– Ну чево встали, копайте.

– Что капать? – не понял Федор.

– Известно что – могилы.

– А чем копать? – спросил пухлощекий товарищ Федора, не сразу понявший, что копать придется несколько могил, – Вадим, да ты чего!

– Это же все Федька задумал! Мы не хотели лезть! Не губи!

– Помилуй!

Поднявшийся шум и слезы Вадим остановил, отодвинув подол фрака. На поясе у него висело еще два взведенных пистолета.

– Руками копайте, сначала для дорогого друга, потом для себя. А я пока письма почитаю, – Вадим погрозил дулом пистолета, и золотая молодежь зашевелилась. Солнце встало, и летний день жарил несчадно. Они поскидывали дорогие рубашки и сюртуки на землю, оголившись по пояс, чтобы копать, а пока Вадим отвлекся на письма, заговорили шепотом.

– Он обезумел! – зашипел пухлощекий.

– Нужно накинуться вместе, – добавил еще один, – Федор, ты что скажешь?

– Да пошли вы, то же мне друзья… – голос Федора переполнила печаль и обреченность.

– Да кинемся вместе и АЙ! – пухлощекий подскочил, схватившись за мягкое место, куда его ткнул рапирой Вадим.

– Больше дела, меньше тела, господа заговорщики.

– Вадим, давай договоримся, наши семьи хорошо заплатят, – попытался предложить Федор, но злодей только фыркнул:

– Конечно, предложат, куда они денутся, но потом, – Вадим осмотрел вырытые могилы и грязных от земли неудавшихся убийц, – Кидайте туда француза и закапывайте.

Он показал на крайнюю из ям, и в небе появилась вспышка молнии. Заморосил пакостный такой дождик.

– Может, хоть голову ему развернем? – предложил Федор, стоя над бретером.

– Не, пусть археологи из будущего гадают, как эта новая ветвь человека хомус-задус попала в уральские степи, – мрачно улыбнулся Вадим и хлопнул в ладоши. Дрожащие от холодного дождя парни молча повернулись к своему судье.

– Бог милостив, – начал Вадим и перекрестился рукой с пистолетом, – Поэтому смилуюсь и я. Ступайте на все четыре стороны, и обязательно ступайте с миром.

– И ты нас так просто отпустишь? – не поверил Федор.

– Нет конечно. Сейчас поставите свои подписи в письме, где некий Николай Семенович Частколов приглашает известного бретера в Оренбург, судьбою заглянувшего в Самару несколько дней назад, для решения одного деликатного вопроса.

– Хорошо, – стуча зубами выдавил из себя Федор, и дождь успокоился, – Пойдем к карете?

– Нет конечно, вы можете идти на все четыре стороны, кроме моей кареты, – Вадим достал письмо и показал, где подписывать.

– А чем? – спросил пухлощекий, и ему протянули булавку.

– Большой пальчик уколол, сюда приложил и иди.

С чувством некой обреченности представители золотой молодежи посмотрели на четыре пустых могилы и подчинились. К дороге Вадим возвращался в отличном настроении. Ефим привязал пятерых коней, чтобы не разбежались к задней ручке багажника.

– Поехали, – крикнул Вадим и залез внутрь.

– Вашблогородь, а хлопцы где? – заглянул внутрь кучер.

– Да вон, по степи топают. Коней нам подарили, чтобы хорошо ухаживали.

– Трогай давай, и так задержались, – Ефим только глазами сверкнул, чтобы кучер щелкнул кнутом, и они тронулись.

– На Ефим, это тебе, – Вадим протянул денщику свои старые часы, а новые от Луи прицепил к жилетке.

– Спасибо вашблогородь, уважили. Но вы же промокли, снимайте фрак, что-нибудь придумаю.

– Придумаешь конечно, – Вадим погладил мокрые черные волосы и убрал конверт с деньгами и письмом в саквояж.

Глава 3

Добираться до Северной столицы пришлось больше четырех недель, и это им еще сильно повезло, что от Самары началась хорошая дорога. Они остановились в городе на короткий отдых и, чтобы продать старых коней. Трофеи взятые с золотой молодежи понравились Вадиму больше. Ефим молчаливо одобрил выбор, подсказал отправить письмо отцу.

В Сызрани пришли первые ответные письма от госпожи Реймах. Она просила поторопиться и уверяла, что все готово к приезду.

После Самары шла Москва, как по уровню развития так и на пути Вадима. Огромный город, но отставший в культурном плане от Петербурга.

Карета тонула в грязи на дорогах застеленных бревнами. В городе стоял смрад от выгребных ям, жителям приходилось уезжать на дачи. В этом обе столицы сильно походили друг на друга.

Столица же встретила пробками. Сотни карет и обозов въезжали и выезжали из каменного Петрограда. Чугунные, деревянные и каменные мосты как артерии соединяли острова города, сшивая берега Невы.

Мастерская находилась в трехэтажном доме на Надежденской улице. Хорошее местоположение, если не учитывать основных клиентов из ближайшего морского кадетского училища.

– Ефим, поезжай на квартиру, я поздороваюсь с хозяйкой. Потом приедешь и пойдем на обед.

– Вашблогородь, может, сразу на обед? Вы же с утра ни крошки.

Сначала дела. – Вадим с удовольствием походил перед ателье, разминая ноги на мощеной камнем дороге. Над входом висела вывеска: "Дом моды мадам Реймах". Вадим открыл дверь и зазвонил колокольчик. Первый зал представлял из себя комнату для чайных церемоний со столиками, мягкими диванами и парой ожидающих слуг.

– Ваше благородие, чем можем помочь? – оценил новомодный фрак Вадима служащий с тонкими закрученными усиками.

– Мне сказали, что это лучший дом моды во всем Петрограде, я правильно пришёл?

– Ваше благородие… – не нашелся что сказать служащий.

– Дорогой Вадим Борисович, не шутите так с Петром, – на чистом русском пропела зашедшая в зал улыбчивая женщина, с каштановыми волосами, в легком летнем платье, большими глазами и узкой талией. – Рада вас приветствовать в шумной столице.

Вадим чмокнул поданную ему руку.

– И конечно, вы попали в лучшее ателье города, – Гертруда указала на место за чайным столиком, – Петр, принеси нам чаю.

Она вопросительно подняла бровь.

– И печенок. Не хочу перебивать аппетит перед обедом, – Вадим положил цилиндр на свободное место, сев напротив Гертруды, – Чем порадуете или огорчите?

Она ответила не сразу, изучая молодого человека, его костюм, цепочку часов, торчащую из кармана жилетки, и такое странное фиолетовое пенсне, перетягивающие все внимание с симпатичного тонкого лица.

– Я не думала, что вы так молоды. Вашего отца я видела всего пару раз и вы сильно отличаетесь.

– О, вы еще не знаете, как мы похожи характерами, – Вадим выжидающе скрестил пальцы, пока Гертруда собиралась духом.

Принесли ароматный чай с лимоном и новомодные бисквитные печенья.

– Я в отчаянии, – начала она, когда слуги отошли, – основные клиенты – офицеры разъехались на Кавказскую войну, а их семьи по дачам на лето. Должники носу здесь не покажут. Раньше я держала тридцать девушек, чтобы они помогали с шитьем, теперь осталось только семнадцать. Да и это не все, сейчас дует французский ветер моды, мне стыдно признаться, но у меня получается только гнаться за ним.

– Я понимаю, – задумчиво покивал Вадим. В общем, основные проблемы Гертруда описала еще в письмах, – Это поправимо. Что на счет складов для тканей?

– Такие большие и в черте города получится только снять, я договорилась с владельцем, он ждет денег. Сколько же вы купили тканей?

– На пять тысяч. Половина шелковым полотном, остальное льняной и шерстяной пряжей.

– Мои девочки не прягут, – задумалась Гертруда.

– Я и не собирался их заставлять. Людей найду, была бы крыша. Что на втором этаже? На третьем? – Вадим владел всем зданием, но не знал планировки.

– На втором квартируют одинокие девушки, я живу отдельно. На третьем раньше тоже квартировали, но там пустые комнаты. Я не стала предлагать вам селиться, мы бы стесняли вас, да и слуг на этажах почти нет. Девушки все из мещанских семей.

– Хорошо, покажите книги? – Вадим пил насыщенный индийский чай, пока Гертруда не принесла бухгалтерские книги, в которые записывали расходы, доходы и долги. Вадим пролистал все. Ателье держалось в слабом плюсе, но запасы тканей заканчивались, как и фонды на обновление здания. Такими темпами они и дальше будут терять портных, а с ними и клиентов.

От раздумий их отвлек звон колокольчика над дверью. Прямо к столику прошел взъерошенный человек в полосатом фраке. Его глаза бегали то по столу, то по Вадиму, то по Гертруде.

– Уважаемая, это преступление! Вы похитили мой костюм, а мне нужно на серьезную встречу! С серьезными людьми. Это безобразие, и я позову жандармов! – Он повернулся к двери и победоносно потряс кулаком, – О, а вот и они.

– Вадим, я ничего такого не делала.

– Знаю, положитесь на меня, – Вадим погладил руку побледневшей Гертруде и отрицательно кивнул Петру, который уже закатывал рукава.

В ателье вернулся мерзенький человек в компании двух жандармов в синих мундирах. Один подпоручик, а второй сержант судя по погонам.

– Здравия желаю, мадам, этот господин утверждает, что его ограбили в вашем ателье, – протараторил подпоручик.

– Представьтесь, – Вадим встал из-за стола.

– Что?

– Представьтесь, и вы сударь, – Вадим отдельно показал на мерзотненького.

– Граф, да Граф Мартынов, – надул ноздри мерзенький граф Мартынов.

– А, тот самый.

– О вы меня знаете, тогда не будете мешать…

– Тот самый, который должен моему ателье пятьсот семьдесят рублей и тридцать копеек за три костюма. Вы пришли отдать деньги?

– Да вы! – закончить графу не дал подпоручик.

– А как вас называть, сударь?

– Конечно, подпоручик? – Вадим выжидательно наклонил голову.

– Семенов, – неохотно пробурчал тот.

– Зовут меня Вадим Борисович по фамилии Беркутов.

– Не слышал, – честно признался подпоручик Семенов.

– Конечно, я же только приехал из Лондона, решил проверить свое ателье, а тут считай наши добросовестные жандармы сами привели к моим дверям должника. Показать расписку?

– Нет, мы вам верим, но господин Мартынов уважаемый человек и мы не смеем вмешиваться, – подпоручик расслабил воротник на кителе.

– На улице жара, а вы так вспотели. Может, свежего кипятку? Только с плиты, еще дымится, – услужливо сказал Вадим.

– Нет, спасибо мы пойдем, – кивнул подпоручик и потянул сержанта к выходу.

– Я, мы, да вы… Эх – махнул рукой и вышел мерзенький граф.

Вадим подошел к двери и посмотрел, в какую сторону уходят незваные господа.

– Вадим, я, я не знаю как вас отблагодарить, – Гертруда расплылась в улыбке, – Но вы же не приехали из Лондона.

– Так, для нашего жандарма весомее звучит, – Вадим ждал, когда они подальше отойдут, – И не переживайте, мы теперь в одной лодке. Я буду помогать.

– А как вы узнали долг графа? Вы книгу пролистали и все.

– Хорошая память, – Вадим подошел к столику и положил маленькую коробочку обтянутую бархатом, – Это презент, в честь нашего знакомства. Я пойду погуляю. А когда придет мой Ефим, передайте, что приеду на квартиру, пусть идет обедать, – уже на ходу проговорил Вадим и вышел на улицу, ловить карету.

Гертруда не сразу решилась взглянуть, что за подарок, но открыв коробочку сразу закрыла и покраснела.

– Петр, иди работать.

– Да госпожа, – поклонился слуга.

Вадим поймал двуколку и следовал по Московской дороге за каретой графа и жандармов. Они ехали не дольше получаса, углубляясь в город, пока не остановились в укромном дворике у двухэтажного дома с хорошеньким ресторанчиком на первом и открытой верандой на втором. Граф зашел в ресторан первым, за ним прошла пара мужчин в серых сюртуках.

– Держи и поезжай дальше. – Вадим решил не останавливаться прямо рядом с каретой графа и спустился ниже по кварталу. Двуколка под ним слегка царапала дорогу, просевшим днищем.

– Ваша милость, спасибо, – кучер потер об рубаху уплаченный рубль и поехал дальше.

Вадим осмотрел полупустую улицу и зашел в тихий закоулок к водосточной трубе. Он расстегнул фрак, жилет и с разбегу допрыгнул до второго этажа, зацепившись за подоконник, подтянулся и запрыгнул на крышу. Крепкое каменное здание, с шумной компанией на верхнем этаже. Вадим осторожно прошелся по черепице и перепрыгнул второй этаж ресторана, зацепившись за перила веранды и повиснув над черным ходом в дворике.

Чтобы услышать разговор обедающих жандармов и графа, Вадим перелез по перилам ближе.

– Не знаю, граф, зря съездили. Франт этот, как прыщ вылез.

– Вы вообще уверены, что у этой портнихи есть что брать?

– Конечно есть, к ней такие дамы ходят, чаю попить и не только, – граф причмокивал и гремел ложкой, наверное, поедая суп, Вадим не видел.

– Ну все господа, мне еще в министерство. Сами заплатите, – положил ложку граф, скрипнул стул и ушел.

Дул приятный соленый ветер, из кухни под Вадимом пахло наваристой ухой.

– Я не понимаю, почему его Семен Семеныч терпит. Чикнуть пером по глотке и готово.

– Тебе лишь бы чикнуть. Чего тогда фраера того не чикнул?

– Ладно, ладно.

Звон ложек о посуду и молчаливое жевание.

– Господа, желаете еще почивать-с? – новый голос.

– Нет, пойдем. Семен Семеныч сегодня будет?

– Как обычно, под вечер.

– Тогда позже вернемся, еще нужно обсудить…

– Эй, ты че там висишь? – отвлек Вадима басистый голос снизу.

Какой-то мужик с фартуком на пузе вышел покурить и застал интересную картину. Вадим упер ноги в стену и прыгнул на мужика, пока тот не начал орать. Раздался хруст, мужика придавило к земле, а Вадим встал и отряхнулся. Оставлять свидетеля на улице – плохая примета. Поэтому он закинул мужика на плечо и пошагал к ближайшему подъезду во дворике. Дверь запиралась изнутри на шпингалет, но одного рывка хватило, чтобы ее открыть.

Вадим поднимался по лестнице, как ступенька под ногой провалилась, и он чуть не выронил мужика. Старый деревянный дом прогнил и сыпался.

– Молодой человек, вы из какой квартиры? – не успел Вадим подняться на следующей пролет, как сверху навстречу вышла бабка в платке. Она щурилась и медленно переступала через каждую ступеньку, – Ходют тут всякие алкаши!

– Уважаемая, пожалуйста осторожнее, там дырка на ступеньке, – предупредил Вадим, пройдя выше.

– Заткнись, сопляк-ляк-ляк, – покатилась бабушка вниз по лестнице, – Ооох.

– Ну значит живая, – Вадим поднялся до чердака и закинул туда мужика.

Беседа предстояла веселая, только на мужике уже не осталось целого места. Несколько трещин на ребрах, перелом носа и лодыжки. Он потерял сознание от болевого шока и не спешил возвращаться в мрачное бытие.