Текст книги "Цена времени. Книга 4 (СИ)"

Автор книги: Роман Шайх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 16. «Чëрная смерть»

6 апреля 1507 года. Окрестности Пскова.

Небольшой обоз из четырёх повозок – двух крытых и двух обычных – не спеша продвигался по лесной дороге. Телеги порой лениво перекатывались с кочки на кочку, однако их оси стойко держали удары ещё не перестроенного силами солдат дорожного полотна. Близился вечер и солнце, одаривая землю последними на сегодня лучиками тепла, стремительно скрывалось за кронами елей и сосен.

По обеим сторонам узкой дороги, параллельно телегам, двигался десяток гвардейцев в угольно-чëрных мундирах. Бойцы настороженно глядели по сторонам, ни на мгновение не позволяя себе расслабиться, вглядываясь в каждый куст, за каждое дерево. Наконец, когда за очередным поворотом извилистой дороги показалась небольшая поляна, сержант гвардейского десятка поднял руку. Обоз нехотя остановился, а лошади недовольно зафыркали. Командир охранения ещё раз провёл настороженным взглядом по всем кустам, до которых мог дотянуться его взгляд.

– Встаём на привал. – Громко скомандовал он, не найдя повода для беспокойства. Гвардейцы стали спешно оборудовать полевой лагерь. Из двух повозок без крыши стали неуклюже высыпаться ехавшие до того в них люди в длинных, до пола, серых накидках, сшитых из такого же сукна, из которого были сделаны гвардейские и солдатские мундиры. Всего десять человек, в охранение которых и был поставлен целый гвардейский десяток. В основном это были молодые ребята едва ли старше восемнадцати лет. Однако в их числе был и один пожилой мужчина, накидка которого немного отличалась от одежды молодых.

Очень скоро четыре повозки были выставлены на поляне стеной, направленной к лесу. За ней гвардейцы быстро и без суеты поставили палатки, выставили по периметру трëх постовых, развели костёр и принялись готовить в большом котле ароматную похлёбку из овощей и вяленого мяса. За активной лагерной работой, которая заняла у мужчин в серых накидках значительно больше времени, чем у гвардейцев, время пролетело незаметно и вскоре из источников света остался лишь костёр и луна, порой скрывающаяся за мирно плывущими по звёздному небу облаками.

У главного костра после позднего ужина осталось не так много людей. В их числе оказался и сержант гвардейцев, и пожилой мужчина в серой накидке.

– И чего ты, господин сержант, так беспокоишься? – Начал разговор старик. – Постовых ставишь, всегда в седле да при оружии… Тут же ж недавно батальон прошёл, чай лихого люда то и не осталось.

– Так требует устав. – Коротко буркнул он, пожав плечами. – Да к тому же мы уже не в Новгородских землях, а почти под Псковом.

– А разве князь тамошний не присягнул нашему? – Почесав затылок, спросил пожилой мужчина.

– Не совсем. – Уклончиво ответил более осведомлённый сержант. – Они что-то вроде союза заключили. Открыли границы, стали общие законы писать, армию вместе строить супротив свеев да Москвы. А вот на кой лекарям в Псков ехать, я в толк никак не возьму.

– Мы ж тебе, господин, уж сколько объяснялись. – Беззлобно проворчал старик. – В Пскове, да во многих других городах, по весне чума пришла. Люди мрут как мухи, особливо в больших селениях.

– Странно, – Хмыкнул гвардеец. – А что ж в Новгороде чумы этой нет? Небось Господь хранит землю нашу.

– Господь то, может, и хранит. – Не стал спорить лекарь. – Однако ж князь наш для того тоже много сделал. И школу лекарскую открыл, и сам столько про болезни разные ведает. Вот я бы никогда не подумал, что ежели руки да еду мыть, то от живота почитай никогда мучиться не будешь!

– Во как! – Искренне удивился хмурый вояка. – А у нас это и в уставе прописано! Дескать, на привале всегда чистоту чинить, да еду только чистую да мытую потреблять.

– Вот и нас княже учил, как чумным людям помогать, да болезнь эту предотвращать.

– Чуму-то? – Искренне удивился гвардеец. – Да как же её лечить то⁈

– Ну, лечить то мы её не можем. – Признался старый лекарь. – Однако как не дать сей заразе распространяться нам княже всё ж таки поведал.

– И что же, – С подозрением протянул сержант. – Вам для того целая телега кошек надобна? – Он кивнул в сторону одной из крытых телег, из которой частенько доносилось недовольное мяуканье.

– Кошки жрут крыс, – Пожал плечами старик. – А крысы носят блох. А ежели блоха сначала больного чумой укусит, а затем здорового, то второго и заразит.

– Во дела… – До того хмурый сержант слушал с искренним интересом, даже приоткрыв рот. Собравшиеся вокруг костра гвардейцы также удивлённо качали головами и с упоением впитывали новые, удивительные знания.

– Это всем ученикам лекарской школы я ещё в первый день рассказываю. – Отмахнулся старый травник. – Но, конечно, без княжеских знаний да книг печатных обучать пришлось бы только травам разным да корешкам.

– И что, много в этой лекарской школе учеников?

– Уже почитай что три сотни. – Задумавшись на мгновение, ответил он. – Однако ж иноземцев очень много. Латиняне все. Говорят, у них там их пастыри запрещают лекарскому делу учиться. Дескать, у них это богохульство. – Усмехнулся старик, обнажив два ряда редких зубов.

Интерлюдия. Новгород.

7 апреля 1507 года.

Над речным портом в северной части города показалось рассветное солнце. Десятки кораблей, пришвартованных к обоим берегам реки Волхов, покачивались на лёгких утренних волнах. Разных форм и размеров, каждый в чём-то уникальный, эти суда, словно люди в очереди, ждали своего часа. Здесь были и низенькие вëсельные галеры, и стройные фрегаты. И массивные парусники и совсем небольшие юркие ботики. Слабый утренний бриз колыхал флаги на мачтах кораблей. Бесчисленное множество разноцветных полотен развевалось над судами, разбросанными в гавани.

По течению, с почти незаметной помощью парусов на двух мачтах, неспешно шёл фрегат средних размеров, медленно приближаясь к стенам города. Смотровые на башнях не спали и, стоило судну подойти достаточно близко к городу, как на берег высыпалось пол дюжины человек, спешно погрузились в маленький одномачтовый бот, скорее походивший на большую лодку, и стали грести в четыре весла, стремительно сокращая расстояние до очередного торгового судна. Яркие красные флаги на мачте и на корме парусника старательно привлекали внимание матросов иноземного судна. На фрегате их всё же заметили и корабль, окончательно спустивший и без того мало эффективные в безветренную погоду паруса, стал медленно сбавлять ход. Вскоре в воду скинули увесистый якорь и тот, упав на дно, окончательно остановил податливое судно.

Несмотря на ранний час, на торговом судне едва ли спал хоть один матрос. На палубе суетилось около двух десятков человек и лишь небольшая часть экипажа наблюдала за приближающейся лодочкой. Борт фрегата возвышался над уровнем воды не более, чем на три метра. Вскоре вниз полетела верёвочная лестница, а после и два каната, которыми ботик привязали к борту фрегата.

Шесть человек, которые остановили движение очередного торгового корабля, спешившего на манящий Новгородский рынок, без труда поднялись на борт, где их встретила озадаченная команда и капитан корабля. Все в длинных, в пол, плащах с капюшонами, в масках до глаз и толстых перчатках, они не могли не привлечь внимания любопытных торговцев.

– Что ви от нас желать? – На ломанном русском спросил один из матросов, которому что-то шепнул капитан.

– Вы можете не прибегать к помощи толмачей, месье. – Заговорил на французском языке один из прибывших новгородцев. По рядам матросов прошёлся оживлённый шёпот, а немолодой капитан, выпучив от удивления глаза, даже сделал шаг вперёд, рассматривая своего собеседника.

– Не ожидал встретить в этих диких, варварских землях француза. – С улыбкой произнёс капитан фрегата.

– Что же забыл такой почëтный вельможа в «диких землях»? – Не поддержав дружелюбного тона, холодным голосом спросил человек в плаще.

– До меня дошёл слух, что эти русы научились делать хрусталь не хуже, чем в Италии. Но при этом берут за него едва ли не вдвое меньшую цену. Наш благочестивый король собирается устроить большой банкет, однако тратиться на итальянский хрусталь не позволяет казна, истощённая войной с клятыми англичанами. А вы, месье, что же, не слуга короля? – Он озадаченно почесал затылок, щурясь и с подозрением вглядываясь в своего визави.

– В данный момент я – слуга Новгородского князя и Соединённых княжеств России.

– Что ж… – Французский торговец явно не ожидал такого ответа. – А какова причина нашей остановки?

– В Новгороде введён карантин. Все корабли, входящие в город, должны тридцать дней простоять в отдельном месте и никто не вправе сходить на сушу.

– Тридцать дней⁈ – Распахнув глаза, воскликнул капитан.

– Не волнуйтесь, всё это время еда и вода для Вас и Ваших матросов будет поставляться бесплатно и бесперебойно.

– Через тридцать дней мы должны доставить хрусталь к королевскому двору!

– Сожалею, но с этим ничего нельзя сделать. – Безразлично ответил русский француз. – Правила есть правила. Взгляните туда, – Он указал на причал чуть ниже по течению. Там, перед крепостными стенами у берега уже скопилось множество судов. – Не один десяток кораблей ждёт своей очереди, чтобы войти в порт.

– Ну может быть, мы с Вами всё же сможем договориться? – Заискивающе произнёс капитан. – Уверен, наш монарх не поскупится на лишние франки ради такого дела.

– Если у Вас, господин капитан, есть лишние пять лет, чтобы провести их с киркой в руках на одном из рудников, то можете попробовать. Однако у меня десяти лет в запасе, увы нет.

– Как это? – Не понял он. – Десяти?

– Берущий взятку наказывается вдвое сильнее дающего, – Непреклонный карантинщик лишь пожал широкими плечами.

Вдруг на горизонте замаячила ещё одна фигура корабля. Это был уже не шустрый фрегат, который лишь в речной акватории лишался своей скорости, а средних размеров галера. Множество вëсел с обоих бортов гнали низкий корабль вперёд. Вот для него узкие реки с непостоянным ветром были вполне комфортной средой, чего нельзя сказать о фрегате. Ведь для гребцов наличие или отсутствие ветра не играли особой роли, а паруса, также установленные на мачтах галеры, скорее выполняли вспомогательную функцию.

Капитан и ещё несколько матросов вместе с шестью карантинщиками быстро перешли к корме корабля и стали всматриваться в стремительно растущую фигуру галеры.

– Чей флаг? – Капитан окликнул впередсмотрящего, который и без команды усиленно всматривался в даль.

– Пока не ясно, капитан! – Откликнулся хриплым басом матрос в вороньем гнезде или попросту открытой бочке на одной из мачт.

Тем временем русский француз выудил из глубины своего длинного халата трубку, длинной едва ли больше полуметра и, приставив её к своему глазу, стал невозмутимо рассматривать приближающееся судно.

– Что это у вас, месье? – С интересом проговорил капитан корабля. Карантинщик же лишь подозвал к себе своего подопечного и что-то шепнул тому на ухо.

– Передай на пост, чтобы готовили англицкого толмача. – Подопечный коротко кивнул и отправился к носу корабля, чтобы оттуда передать распоряжение с помощью двух ярких флажков. Командир карантинной команды же лишь вопросительно посмотрел на капитана.

– Я говорю, что за вещица это у вас? – Повторил он вопрос.

– ПТВ-один, – Спокойно ответил карантинщик.

– Что это значит? – Возмутился француз.

– Не знаю, как Вам объяснить, – Почесал затылок он. – Это подзорная труба Винчи. Позволяет смотреть дальше, чем видит человеческий глаз. – В ответ бывалый морской волк лишь перекрестился.

– Не дай Боже об этом узнать нашей инквизиции… – Тихо прошептал он.

Прошло ещё около минуты, прежде чем галера приблизилась достаточно, чтобы её флаг был различим невооружённым взглядом. За это время с фрегата на берег успело дойти сообщение и уже второй ботик с карантинной командой и переводчиком готовился отчалить от небольшой пристани у крепостной башни.

– Англичане! – Во весь свой хриплый голос выкрикнул французский вперёдсмотрящий и на палубе начался настоящий переполох.

– Приготовиться к бою! – Яростно и истово отдал команду французский капитан. Два десятка моряков спешно забегали туда-сюда, поднося к корме корабля оружие, разный хлам для защиты от абордажа и заряжая две кормовые пушки. Торговому судну не нужно было иметь при себе слишком много огневой мощи, однако два орудия среднего калибра, установленные в тыльной части корпуса, похоже, давали достаточную защиту от возможного нападения.

– Отставить! – Воскликнул командир карантинщиков. И хотя сделал он это на французском, его соратники, не знающие этого языка, по тону поняли суть команды и молниеносно выхватили из глубины своих накидок по шпаге и по пистолету на каждого. Сам командир же обнажил лишь пистолет, направив его на капитана корабля.

– Месье, остановите Ваших людей сейчас же! – Повелительным тоном проговорил он, взводя курок. Однако команды и не требовалось. Вся команда в ступоре смотрела за сложившейся ситуацией.

– В чëм дело? – Искренне не понял француз. – Его величество ведёт войну с подлыми англичанами и мы, как его слуги, обязаны…

– Вы торговцы! – Перебил его карантинщик. – И находитесь вы на территории Соединённых княжеств России. А здесь ваша стычка станет актом агрессии и будет считаться преступлением.

– Но мы…

– Разговор окончен, месье. Сделаете хоть один выстрел и станете для крепостной артиллерии главной мишенью. – Карантинная команда погрузилась в лодку и спешно отшвартовалась от фрегата, оставив команду корабля в лëгком смятении наблюдать за приближением ненавистного им судна.

Интерлюдия. Псков.

Улицы большого города пустовали. Дворы, напоминающие сельские подворья, сильно отличались от тех массивных зданий, которыми уже был усеян Новгород. Жизнь здесь и до чумы шла медленнее, чем в столице, а уж с приходом чумы и вовсе едва ли не остановилась. Вдоль заборов порой целыми стаями пробегали крысы, кое-где лежали не подающие признаков жизни тела. И даже воздух в округе пропах тухлым запахом смерти. Порою погибшие, покрытые множеством ужасных бубонов, попросту сваливались в кучи, потому как их не успевали хоронить, а сжигать, как это делали в Новгородской земле, похоже, запрещали местные пастыри.

Три повозки лекарей медленно продвигались в глубь опустевшего Пскова. Иногда из небольших окон на них смотрели когда-то злобные, а когда-то любопытные глаза, которые, впрочем, тут же скрывались за деревянными ставнями.

– А может, зря мы не взяли с собой в город княжеских гвардейцев? – Испуганно спросил один из учеников.

– Они нам здесь ни к чему. – Спокойно ответил старый травник, сидящий за поводьями. Плотные маски сплошных лекарских комбинезонов глушили фразы, от чего приходилось или повышать тон, или говорить собеседнику прямо на ухо. Учитель криков не терпел, а потому учтиво поворачивался к ученику, чтобы с ним поговорить. – А ты Афоня, давай-ка несколько кошаков прямо сейчас выпусти. Надеюсь, голодать местные пока не начали и не сожрут их с дуру. – Молодой лекарь в балахоне кивнул и, неуклюже перемахнув через борт головной повозки, пошёл ко второй, крытой телеге. Отворив ставни, он достал четыре ящика и спешно выпустил из них засидевшихся в тесном пространстве животных. Восемь кошек тут же устремились в разные стороны. Некоторые из них, едва ли не вылетев из клетки, тут же принялись сокращать число расплодившихся в беспределе чумного города грызунов.

– Кто знает, что на уме у чумных… – Продолжил он разговор, когда, выполнив поручение учителя, вернулся на своё место.

– Выжить, вот что им надобно! – Без тени страха усмехнулся учитель. – А воины княжьи нам здесь только народ пугать будут своими пищалями. Да и заразятся, не приведи Господь.

Вскоре небольшой конвой, высаживая по пути своего следования одну партию охотников за другой, добрался до ворот детинца которые охраняло всего два стражника в кольчугах.

– Стой! – Выкрикнул один из них. – Не велено никого пущать в детинец! – Говоривших воин, явно старше своего напарника, выглядел скверно. Слегка пошатываясь, он еле разлеплял красные глаза, а небольшие чумные бубоны уже проступили на его шее.

– Мы из Новгорода. – Громко, но не срываясь на крик, пояснил старик. – Лекари от князя Александра. – Чумной воин на мгновение нахмурился, потом его лицо осенила некая надежда, которая, впрочем очень быстро утихла. Он понуро побрёл к небольшому окошку на воротах, трижды постучал и, что-то буркнув в открывшуюся щель, побрёл на своё место. Ворота же вскоре стали со скрипом открываться.

– А Вам, господин, я бы посоветовал скорее передать свой пост и обратиться к нам. Излечения не обещаем, но шансов всяко больше будет. – Ворота наконец полностью открылись и повозки устремились за стены неприступной крепости, оставив больного стражника в немом раздумье.

Глава 17 «Шок и трепет»

Стокгольм. 16 апреля 1507 года.

В этот вечер в одной из таверн столицы шведского королевства особенно шумно. Бесчисленное количество моряков, в этот день сошедших с множества кораблей шведского флота кутили и развлекались, не жалея денег на выпивку, женщин и не очень-то хорошую музыку. Здесь же, под прикрытием безудержного веселья и шума толпы, в самом дальнем углу заняли небольшой столик двое неприметных, одетых в тёмные плащи, мужчины. Они без энтузиазма, скорее чтобы не выделяться из общей массы, медленно осушали здоровенные бокалы с непонятным, но остро пахнущим содержимым.

– Всё как договаривались, – озираясь по сторонам сказал один другому.

– Конечно, – кивнул он в ответ, – план проще простого.

– Тогда держи, – мужчина незаметно протянул собеседнику небольшой мешочек. – Ты же помнишь? Ровно в полночь!

– Ты совсем за юродивого меня держишь? – рассмеялся он. После чего, спрятав мешочек в своём необъятном плаще, в мгновение ока стал серьёзнее. – Не волнуйся, лейтенант. Наши птички сегодня не заплутают Со мной уж точно.

Они пожали друг другу руки, пожелали удачи и, словно старые приятели после трудного рабочего дня, разошлись по домам. Однако спать никто из них не планировал. Один, накинув капюшон и проверив свою шпагу, плотно прикреплённую к бедру, отправился к гавани. Второй же, сев на лошадь, сходу ударился в быстрый галоп, лишь иногда переходящий на лёгкую рысь в моменты особенно крутых поворотов на улочках крупнейшего шведского города.

Когда луна уже взошла достаточно высоко над горизонтом, у западной стены Стокгольмского донжона, в густых зарослях кустарников небольшая группа людей, скрывшись от лишних глаз, притаилась в полной готовности. Спешившись с лошади и одним шлепком отправив её бежать дальше уже без всадника, мужчина в чёрном капюшоне присоединился к другим таким же людям.

– Мурат, ну как там в гавани? Всё тихо? – Спросил его вышедший навстречу великан.

– Всё идёт по плану, Бьëрн. – Коротко отозвался он, сверкнув раскосыми глазами. – У вас как дела?

– Тоже неплохо. – Ухмыльнулся он. – Отряд «Б» занял позиции под мостом. Как только поступит сигнал, они начнут штурм стен и откроют западные ворота. А дальше дело за нами.

– Отряд «А», проверить снаряжение. – Обратился Мурат ко всем бойцам. – Кошки, заряды, крюки, пистолеты. Всё должно быть идеально.

– Наша первая серьёзная операция. – Положив руку на его плечо, проговорил Бьëрн.

– И сразу в змеином гнезде. – Сосредоточенно добавил он.

– Так ведь больше года готовились. – Олаф усмехнулся, хотя радости в его голосе не было.

– Мы – да. А они? – Мурат указал на гвардейцев рядом и на тех, чьи чëрные накидки изредка выглядывали из под моста. Они ещё немного постояли, всматриваясь сквозь заросли на бойницы и зубчатые стены донжона.

– Западная стена охраняется хуже всего. – Озвучил всем известный факт финский великан. – После удара с воздуха по порту страже точно будет не до этого участка. Латиняне-повстанцы заняли позиции на крышах ближе к восточным воротам. С той стороны здания стоят ближе всего к стенам.

– Этим латинянам вообще веры нет. – Сплюнул гвардеец-татарин. – Они же тоже свеи, просто веры другой. Не подкачают?

– Мне кажется, язычников они ненавидят сильнее, чем нас. – Оптимистично ответил Бьëрн. – Как только полыхнёт в порту, они начнут миномётный обстрел за стены крепости.

– Почему мы вообще принимаем помощь от каких-то местных мятежников?

– Потому что у них люди есть. – Очень просто ответил Бьëрн. – У нас всего взвод гвардейцев, и тех с трудом перебросили. Ты то с комфортом летел, а мы две недели плавали под датским флагом в трюме какой-то ливонской галеры. Так вот здесь без помощи мятежников никак. Их сейчас под три сотни человек. Не воины, конечно, но стражу напрячь сумеют. А нам только это и нужно. Заходим, берём груз и уходим. С момента падения первой бомбы до нашего отхода в лес должно пройти минут десять, не больше.

– Мы дали им наше оружие, но они упражнялись с ним всего пару раз. – Вновь усомнился Мурат.

– Та мы ж им всё настроили, им останется только заряды со снарядами подкидывать, да стрелять. – Хохотнул в ответ вечно весëлый фин. – По нашему расчёту, ударят они точнëхонько по казармам, прямо по сонным свеям. Ну, ежели эти новёхонькие пушки-миномёты не подведут.

– И в этой сумятице нам предстоит работать. – Нервно прикусив верхнюю губу, проговорил Мурат.

– Так ведь вся суматоха то у восточных ворот будет. А с западными мы уж как-нибудь разберёмся.

– У вас был месяц подготовки, да и план хорош. – Устало протянул Мурат. Он редко позволял себе выглядеть уставшим, однако сейчас, перед решающим часом, весь запал и настрой на мгновение уступили место лёгкой меланхолии. – Всё должно пройти идеально.

Интерлюдия. Несколько километров к западу от Стокгольма.

На лесной опушке поздней ночью помимо луны свет давали три печи, которые неспешно выходили на рабочий темп и уголь внутри них краснел всё сильнее. Над массивными корзинами медленно стали подниматься большие шары, наполненные горячим воздухом. Каких-то десять минут и три корзины медленно отрываются от земли. Центральная, командная, связана с двумя другими длинными канатами.

– Ветер попутный, крен минимальный, ложимся на указанный курс. – Будничным голосом сказал второй пилот центральной корзины, не отрываясь от разложенных на небольшом столике карты.

– Отлично. – Сказал капитан. – Передай ведомым, пусть следят за канатами и высотой. До Стокгольма идëм на высоте четыреста.

– Так точно! – Ответил второй пилот и, взяв из под стола два ярких флажка, отсемафорил команды на оба ведомых шара. Воздушные суда очень быстро набрали нужную высоту, после чего в печи перестали подавать жар и, подхваченные попутным ветром, звено стало сокращать расстояние до шведской столицы.

Примерно через двадцать минут внизу показались редкие огоньки большого города. Командир звена отдал команду на снижение. Второй пилот передал указания двум соседям, после чего потянул за верёвку клапана в верхней части шара и горячий воздух постепенно стал выходить наверх, плавно опуская воздушный шар к земле.

Огней на летательных аппаратах не зажигали, а все участки в печах, через которые проходил свет, на подлëте к городу плотно закрыли – воздух внутрь подавался только через меха. Также сохранялось полное молчание, а все семафорные команды яркими флажками закончили, как только пропал свет от печей. Маскировку соблюдали во всём, в чëм только возможно. И всё это для того, чтобы подлететь к городу на сравнительно небольшой высоте незамеченными.

– Капитан, прямо по курсу Стокгольмский замок. Около версты, едва ли больше. – Отчитался помощник капитана. Тот же в ответ лишь посмотрел на луну, услужливо скрывшуюся за облаками и, улыбнувшись уголками губ, едва заметно кивнул.

– Готовь зажигательные и жди команды, сержант. – С азартом произнёс он, вглядываясь в подзорную трубу. – Сбросим всё одним заходом и уйдём в основную зону посадки.

Они пролетели над крепостными стенами на высоте, на которой в теории до них могли достать арбалетный выстрел. Однако никакой реакции снизу не последовало, а значит, звено воздушных шаров осталось незамеченным. Самый опасный участок остался позади и сейчас они летели над спящим городом. Различать что-либо было возможно только по редким огонькам внизу – то ли факелам патрулирующей стражи, то ли хаотично разбросанным фонарям.

Но вот впереди показался необычный свет. Не жëлтый, какой исходил обычно от огня, а зелëный. Он едва заметно мерцал прямо в том месте, где городские огни вдруг обрывались. Это было сигналом и ориентиром того, что звено подошло к побережью, а зелëный факел, пламя которого мерцало необычным светом из-за какого-то порошка, созданного розмыслами на княжеской мануфактуре, указывал на место, где заканчивалась суша и начиналась водная гладь с разбросанными на ней очень плотно друг к другу кораблями шведского флота.

Капитана не волновало то, каким образом огонь может быть зелëным. Сейчас он был сосредоточен. На люке в полу корзины воздушного шара. Тот был достаточно широким и капитан рассчитывал увидеть в него тот самый сигнальный огонь. И, когда он наконец показался, первый пилот шара махнул рукой.

– Давай! – И его помощник одним ударом огнива зажёг факел, пропитанный спиртом, а от него стал поджигать округлой формы стеклянные бутылки, в горловину которых так же была вставлена пропитанная моментально вспыхивающей жидкостью. Подожжённые сосуды бесшумно улетали вниз через люк один за другим. На соседних шарах экипаж делал то же самое. Некоторые снаряды обидно падали в воду, но большинство смогли угодить прямиком на сухие палубы галер, там же разбиваясь и выплёскивая наружу смесь масла, нефти и много чего ещё, о чём молодому капитану, увы, было неизвестно. Однако что ему было точно известно, так это то, что такая смесь очень хорошо горит и моментально вспыхивает. И сейчас в тех местах, где снаряды всё же угодили в корабли противника, начинал расползаться местный филиал ада: парусина, сложенная на время стоянки в порту, вспыхивала и сгорала в считанные секунды, высушенные доски медленно, но верно разгорались, пытаясь поглотить судно целиком, а мачты, не выдержав напора огня, падали, издавая при этом леденящий душу скрип. По два десятка стеклянных снарядов сбросило в эту ночь звено воздушных шаров. В общей сложности каждый шар выбросил четыре пуда зажигательной смеси, из-за чего лишённые этого балласта шары стали быстро набирать высоту. И хотя не все из снарядов попали в цель, поставленная задача была успешно выполнена.

Город озарился заревом пожара. Весь порт словно осветился маленьким, но очень ярким солнцем. Простые граждане и матросы выбегали на берег, метались туда-сюда, но ничего не могли поделать с огнём, который уже перекинулся практически на все корабли и сейчас угрожал причалам и постройкам на побережье. И только ветер, дующий в сторону моря и принесший жителям города с запада эту огненную смерть, смог уберечь Стокгольм от пожара.

Лишь немногие, выбежавшие на берег в самом начале, смогли заметить в свете разгорающегося пожара три силуэта, летящих по воздуху и медленно удаляющихся на восток и вверх. Большинство посчитало, что им почудилось, а те, кто решался об этом говорить, попадали под осуждающие возгласы: сначала католиков, а после и язычников.

Интерлюдия. Западные ворота.

Штурм обескровленный стен, отработанный гвардейцами не один десяток раз, прошёл успешно. Единичные очаги сопротивления, в виде, немногочисленной стражи почти моментально подавлялись выстрелами из арбалетов, а начавшийся обстрел восточных ворот создал необходимую шумовую завесу, под которой действия группы «Б» остались незамеченными.

– Быстрее, у нас всего несколько минут, пока у латинян не закончились снаряды! – Подгонял своих бойцов Бьëрн.

Мурат же, раскрыв подзорную трубу, стал вглядываться в окна замка. Местоположение цели он определил сразу: большой освещаемый балкон одиноко выпирал из каменной кладки донжона.

– Интересно… – Прошептал он.

– Ну что там, видишь цель? – Нетерпеливо спросил Бьëрн.

– Очень нехорошо, госпожа. – С улыбкой протянул Мурат, не отрываясь от трубы. – Цель вижу, работаем по плану.

Вся группа захвата ворот из двадцати бойцов осталась охранять единственный путь отхода, а отряд «А» из десяти человек вместе с Муратом отправились на штурм цитадели.

– Отряд А-один – готовьте кошки и заходите через балкон. – Негромко скомандовал лейтенант. Четверо гвардейцев отделились от основной группы и, на бегу снимая с плеч увесистые рюкзаки, стали готовить крюки и канаты. Ещё семеро, включая самого Мурата, направились к единственному входу в донжон. Держа наготове арбалеты и укороченные, заряженные картечью ружья, отряд под прикрытием темноты подобрался прямо к воротам. Двое стражников, одетых в смесь латных и кожано-кольчужных доспехов не успели издать ни звука, как в грудь каждого из них прилетело по паре тяжёлых арбалетных болтов. Остывающие тела гвардейцы оперативно оттащили в тень, факела у ворот входа затушили.

Внутри донжона, как и ожидалось, стражи почти не встретилось. Гвардейцы быстро продвигались вверх по винтовой лестнице, иногда вступая в короткие стычки, но стараясь лишний раз не палить из ружей. Перед последней и нужной отряду дверью пришлось вступить в бой с целой пятёркой тяжело вооружённой охраны. Благо несколько идущих один за другим выстрелов из дробовиков быстро собрали в тесной комнате свою кровавую жатву и гвардейцы без потерь пробились к нужной двери.

Массивные двустворчатые резные двери скорее напоминали скорее ворота.

– Уберите дробовики, в комнате есть ещё один человек помимо нашей цели. – Скомандовал Мурат. – Возможно сопротивление, так что работаем аккуратно, стараемся не задеть цель.

– Господин лейтенант, двери закрыты изнутри! – Рядовой указал на небольшую щель. Было видно, что створки и правда заперты на засов.

– Ставьте пробивные заряды посередине. – Быстро сориентировался Мурат. – В том месте, где проходит засов.

Вскоре всё было готово и рядовой поджёг фитиль пробивного заряда. Отряд отошёл подальше от двери, несколько томительных секунд ожидания… Звонкий хлопок прозвучал в тесном коридоре на мгновение оглушив Мурата и, наверняка, всех остальных гвардейцев даже не смотря на то, что они пооткрывали рты, дабы снизить нагрузку на уши.

Однако цель была достигнута: хлипкий засов не выдержал направленного взрыва и разломился, оставив в дверях внушительных размеров отверстие. Когда дым рассеялся, гвардейцы отточенным броском ворвались в просторные королевские покои. В ещё не успевшей осесть пыли перед ними предстала очень сложная ситуация: мужчина, стоя за спиной молодой девушки, приставил нож к её горлу и медленно пятился назад, к балкону. Он что-то лепетал на шведском, однако Мурат, который хоть и успел овладеть основами этого языка, понимал лишь общую суть: средних лет мужчина был явно настроен серьёзно и не намеревался сдаваться.