Текст книги "Диагноз Дракона (СИ)"
Автор книги: Роман Русецкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
– А каким богам вас учили молиться? – спросила Лера.
– Ну, нас не то что бы учили, но от нас действительно хотели, чтобы мы выбрали себе божество по вкусу. А выбирать было из чего. Богослов нам объяснил, что на самом деле никто толком не знает, какие боги у них реальны, но чудеса своим последователям посылают чуть ли не все известные боги из нашего мира, плюс свой культ был у фей, гномов и гоблинов.
– А у орков? – спросил Вася.
– Орков в том мире вовсе нет. Их пытались создать, понабравшись идей из нашей культуры, но всё накрылось медным тазом. В общем, их учёные думают, что значительная часть, если не все боги, создана магией. Так, тут надо прояснить. Магией в мире Чудес называют воздействие направленной воли или эмоции разумного существа на окружающий мир. Чистой волей повлиять невероятно сложно, и для этого существует заклинание. Из себя оно представляет требование в устной форме, но этого тоже обычно не достаточно. Часто ещё требуется движение, связанное как бы с направлением заклинания или выражением эмоции колдуна, а иногда материальный компонент – вещь, которая разрушится во время заклинания. Ну и чаще всего для того, чтобы заклинание сработало, нужно упомянуть имя того, кто впервые использовал это заклинание, или использовал его без упоминания имени. Например "Вскипи чай именем Марко Фридриха". Был такой волшебник, увлекавшийся кулинарией.
– Эй, это моё любимое заклинание! – в шутку возмутилась Згалика.
– Если магия таки начнёт работать в этом мире, обещаю, что в нашем доме только моя рыбонька будет заклинанием кипятить чай. Но мы отвлеклись. В общем, когда кто-то молится богу, которого нет, эта молитва срабатывает как заклинание. Само оно проваливается, без имени и направленного волевого усилия, но если пара тысяч будут читать молитвы, упоминая одну и ту же сущность, их совокупной воли хватит, чтобы эта сущность воплотилась. Теологи полагают, что есть и настоящие боги или Бог, но маги уверены, что все боги были созданы молитвами верующих, а те напридумывали себе их, пытаясь объяснить природные явления. Так или иначе, и те и другие объединяют искусственных богов в так называемый Пантеон. А теологи веками спорят о том, какой Бог может не быть частью этого Пантеона. Ну и есть ещё демоны. Эти точно существуют, и точно не искусственные. Они иногда позволяли себя изучать, известно за какую цену. И ещё, они имеют доступ к миру Отрекшихся, но что-то не даёт им распоясаться. В общем, нам сказали, что каждому из нас следует выбрать кого-нибудь, кому мы будем молиться в случае чего. Запретили только демонопоклонничество. Сашка был православным, и довольно верующим. Его примеру последовал и Игорь. Даша и Ваня выбрали олимпийских богов, а я, по правде, никого не выбрал. Кого выбрала Людмила – не знаю. Но, на самом деле, трудно выбрать себе высшую силу, когда над тобой измываются, а те, с кем ты оказался повязан, мрут. У меня там была только одна радость… Радость, а к чаю ты ничего не принесла.
– Я бы сбегала, но ты так увлекательно рассказываешь, – кокетливо улыбаясь, отозвалась Згалика.
– Рыбонька работала на кухне служанкой. В первый же вечер она угостила нас "липовым" чаем. Нас всех пробрало имбирём, а она как увидела наши рожи, так и покатилась со смеху. И знаете, я так посмотрел на неё – и меня тоже разобрал смех. Я заржал, а она вдруг прекратила смеяться и так посмотрела на меня…
– Мало кто смеялся над моими шутками, – покачала головой Згалика, – Гоблинский юмор у людей не в ходу, особенно когда они сами становятся целью этого юмора. А тут приходит горец из другого мира, пьёт мой чай, и смеётся! Наверно, если бы ты тогда не был человеком, я бы на месте и влюбилась.
– В общем, мы сразу сдружились. На тот момент о каких-то отношениях речи не шло, потому что человеку с гоблином трудно найти какой-то плотский контакт. Но мы как-то сразу поняли, что у нас родственные души. Вечерами она без всякой задней мысли забиралась ко мне на колени, и я рассказывал ей о нашем мире, а она мне – о своём. Особенно нас интересовал юмор. Гоблины очень любят приколы, правда, пошлых шуток не понимают.
– Всё мы понимаем! – опять в шутку возмутилась Згалика.
– Зато они вообще не обижаются, когда подкалывают их самих. Так вот и коротали мы вечера, и даже забавно, что в целом лагере людей самой близкой мне душой оказалась маленькая женщина с бурой кожей, принадлежащая к другому виду. В общем, прошло время, и мы шестеро чутка пообвыклись. Латы больше не казались нам тяжёлыми, а мечи отлично слушались. Мы мужики осваивали бой с мечом и щитом, Даша училась работать алебардой, и только Людмила никак не могла найти оружие по руке. Сашка наоборот тренировался и с коротким мечом, и с длинным, и с бастардом, и с двуручником. Аэлин ругала его за технику, но он как-то умудрялся наподдавать всем инструкторам, кроме неё. Однажды вообще интересный случай произошёл. Один инструктор сделал грязный намёк Даше. Ваня тогда пропускал через себя пятый литр пива, и у него была своя тема. А под руку попался Сашка со своей флягой воды. Он потребовал от инструктора извинений, а заодно и сабатоны. Сабатоны у инструктора были хорошие, кованые, гномьей работы, с голенищами и пластиной в подошве, в общем завидная шмотка. Многие в лагере на них слюни пускали. Такая наглость задела уже инструктора, и он, после долгой словесной перепалки, потребовал сатисфакции на боевом оружии, и обривания Сашки в случае поражения. Высыпали, значит, всей толпой на плац. Вынесли оружие, надели кольчужные рубахи. И понеслась. Бой был до первой крови, но она так и не пролилась. Сначала Сашка дрался, как учили, стоял в стойке, чередовал блоки с ударами, и инструктор его теснил. А потом вдруг на него чего-то нашло, и он так бешено завращал мечом, начал скакать по площадке, пинаться, реветь, выбил оружие у инструктора и погнал его кругами. Тот забился за сломанные чучела, скинул свои сабатоны, а когда это не помогло, начал звать на помощь. На крики вышла Аэлин, долго отчитывала обоих, а потом велела всыпать Сашке розги. Тот не отнекивался, он вообще как-то влился в новую обстановку и принял правила. Потом они с инструктором помирились и даже вроде сдружились. Но сабатоны у Сашки так и остались.
– А обиды не было? – полюбопытствовал Василий.
– У тамошних людей особая фишка по этому поводу. Они не обижают друг друга и не обижаются сами. Понимаете, с такой формой магии любая обида может закончиться проклятием на несколько поколений. А на случай сильных эмоций есть дуэли, которые идут до первой крови, а если в латах – то и до упаду. Убийства на дуэлях очень редки, но конфликт заканчивается всегда. Всё, что соперники хотят друг другу сказать, за них говорит оружие, а продолжать обиды после боя – строжайшее табу.
– А как же женщины? – спросила Лера.
– Ну, женщины вроде тоже иногда дерутся на дуэлях, и даже чаще убивают, но вообще они сдержаннее в конфликтах, и редко доводят себя до таких сильных эмоций. Дело в том, что женщинам куда легче выпустить неконтролируемый поток воплощённого в магию гнева и натворить диких бед, потому что они чувственнее. Поэтому женщин с детства учат сдержанности и этикету значительно старательней, чем мужчин.
– Сексизмом попахивает, – Лера поймала себя на том, что допивает свою чашку "липового" чая.
– А у них там его много. Только он у них какой-то… равноправный. Там все знают своё место – и мужчины, и женщины. При этом каждый занимается тем, чем хочет. Взять ту же Аэлин. Сильная, независимая, богатая, рубится любым оружием и владеет мощной магией, но при этом чётко осознаёт, что лучше всего справляется с ролью наставника и манипулятора, и этим в основном и занимается. Будь на её месте любой мужик, мы бы ему все кости пересчитали после того, что с нами было. А она выйдет лебедем, пропоёт какую-нибудь сладкую речь – и вот ты уже прощаешь ей все издевательства, которым она тебя подвергла и ещё подвергнет. И на женщин она так же действовала, и без всякой магии, мы проверяли. Настоящее, раскрученное до предела женское обаяние. В нашем мире таких женщин не осталось… кроме моей рыбоньки, но она бережёт свои чары только для меня.
Это явно было лестью, но Згалика расплылась в довольной улыбке.
– В общем, мы так жили и тренировались. Когда Аэлин увидела, что большинство из нас как-то определилось с верой, нам урезали теологию до двух часов, и времени стало больше. Мы спросили о стрельбе из лука, на что нам сказали, что это неэффективное занятие, потому что любая стрельба легко блокируется магией, что нас научили делать в первую очередь. Ещё нас научили зачаровывать доспехи, и мы сделали это каждый для себя. Мы начали забывать снимать броню, уходя на еду, и Аэлин была этим очень довольна. Теперь каждый из нас тренировался против нескольких инструкторов, и ожидаемо отхватывал, кроме Игоря, который стал вообще как терминатор. А ещё нас выпускали друг против друга, и мы становились могущественнее с каждым днём. Сашка всё время пытался выяснить, чем это нас так обработали, и в конце концов ему рассказали, что на нас действует довольно эффективное, но неприятное заклинание "час до посвящения", которое позволяет почти мгновенно развивать тело, нарабатывать рефлексы и запоминать новые знания, но требует больших затрат белка, и плохо сказывается на нервной системе. Действие на нервы аннулировалось алкоголем из эля, который тоже поглощался заклинанием, поэтому мы не пьянели.
– Алкоголь так не работает, – возразил Вася.
– Как химическое вещество – да, не работает. Но к химическому веществу у нас под действием заклинания выработался иммунитет. Я до сих пор от водки опьянеть не могу, сколько бы ни выпил. Такое себе, на самом деле. А в качестве материального компонента заклинания алкоголь подходил отлично. Так вот. Ещё на нас было наложено заклинание "языки", которое позволяло нам понимать любой язык и по желанию переключаться между ними. Местное население говорило на каком-то диалекте французского, и если бы не заклинание, мы бы ничего не понимали.
– А как тогда Згалика понимает нас? – спросила Лера.
– Мой родной язык – гоблинский, – ответила хозяйка, – но я купила заклинание, чтобы пойти работать в гарнизон. На людей выгодно работать: они платят достойно, особенно если разбираешься не только в готовке, но и в травах, и платят серебром, которым легче расплатиться, чем гоблинскими колечками.
– И можете сказать что-нибудь на другом языке?
– На каком? – с готовностью уточнил Бердияр.
– Ну, например на иврите.
– צריך לסמוך על אנשים, – ответил хозяин.
– הם לא מבינים, – возразила ему Згалика.
Лицо Васи вытянулось от удивления. Лера тоже не ожидала такого, но всё равно заметила одну деталь.
– А почему это заклинание работает в нашем мире? Тут же магии нет.
– Оно срабатывает мгновенно, внося изменения в мозг. То есть эффект получается немагический. Да и любое заклинание, наложенное в мире чудес, продолжит работать в этом мире. Не знаю, почему так. В общем, так мы и жили, пока не настал следующий этап нашего обучения. В лагерь въехали две телеги с закованными в кандалы людьми. Аэлин сказала, что это разбойники, и мы должны их казнить. Мы отказались, на что нам пригрозили оставить без мяса. Мы сказали, что тогда откажемся тренироваться, на что Аэлин выдала нам деревянные мечи и отправила двадцать человек с такими же, чтоб те намяли нам бока.
– Зверство, – вырвалось у Леры.
– Сейчас-то я её понимаю, но тогда нам это тоже показалось зверством. Нас гоняли весь день. Мы отбивались, но те ребята были в доспехах, да ещё и менялись периодически. В общем, к концу дня мы вымотались так, как не выматывались с первой недели тренировок. И той же ночью решили бежать. Обменялись своими адресами и телефонами на всякий случай. Обучающее заклинание помогло запомнить. Взяли оружие и доспехи, усыпили магией караульных и выбрались из лагеря. Но стоило нам покинуть круг света факелов, как мы все очутились в штабе, где спала Аэлин. Налетели друг на друга в темноте, рухнули на пол, и, разумеется, разбудили её. Она всё поняла, но ругать нас не стала. Вместо этого она объяснила, что мы будем колебаться в бою и погибнем, если каждый из нас не убьёт человека и не подавит в себе чувства по этому поводу.
– Да это ж просто ужасно! – воскликнула Лера.
– Да. И мы тоже тогда были в шоке. Но, как потом оказалось, и в этом решении Аэлин было рациональное зерно. А тогда перед нами встал вопрос о том, что делать дальше. Сашка первым сказал, что мы должны казнить разбойников, если это действительно разбойники. Даша заявила, что не будет этого делать, что бы там кто ни решил. А Людмила поддержала Сашку. Тогда мы её не поняли, но видимо она осознала, в какой мы ситуации, и что это – единственно правильное решение.
– Казнить неизвестных людей?
– Ну, мы выяснили, что это шайка головорезов, совершавшая набеги на деревни и резавшая людей, и что их приговорили к смерти вполне справедливо, и, в конце концов, согласились с тем, что нам придётся это сделать. Утром разбойников вывели на плац, а мы взяли мечи и порубили их. Даша, правда, своего заколола, но тогда никто не придал этому значения. Трупы увезли на повозке, и всё вроде вернулось на круги своя. Теперь Аэлин постоянно выходила на тренировку против нас, и все мы, кроме, похоже, Сашки и Людмилы, старались, как могли, достать её, но она всё равно навешивала нам всем, и была этим очень недовольна. Но буквально через два дня весь лагерь переполошился. Оказывается, телега не доехала до монастыря, где бандитов должны были упокоить. Отправленный отряд нашёл её на полдороги, и вместо одного из разбойников обнаружился труп возницы. Аэлин было не до разборок о том, кто не добил своего бандита. Она объяснила, что теперь наш лагерь рассекречен, и нас всех попытаются убить. Поэтому мы должны были уйти небольшим отрядом так, чтобы нас не заметили, Аэлин же планировала сделать вид, что всё идёт как раньше, чтобы принять атаку и дать нам время уйти подальше прежде, чем за нами отправят погоню. В тот день тренировок не было. Ближе к полудню к нам через установленные в штабе волшебные врата телепортировался сэр Глен Колинирский, рыцарь паладин, весь такой холёный, упитанный, в нелепом, как мне тогда показалось, доспехе, и нам велели ночью идти с ним и десятком наших бойцов через лес. Сэр Глен настоял на том, чтобы нам дали коней, хотя все, включая нас, считали это глупостью.
– А куда вы должны были бежать? – спросила Лера.
– Это знал только сэр Глен. Они там все буквально на ушах стояли и штаны красили. С нас сняли чары обучения. Встал вопрос о снабжении, и выяснилось, что, хоть луки для охоты у нас и были, никто из отряда не умеет готовить дичь. Я тогда настоял, чтобы с нами отправили Згалику, потому что она была не только прекрасной поварихой, но и травницей. Потом очень пожалел, что подверг её опасности, но тогда мне казалось, что лагерь будут штурмовать…
– Но вас выследили, – догадался Вася.
– Да, именно из-за коней. Из-за них мы не могли двигаться в чаще, нам приходилось выезжать на дорогу, и двигались мы при этом не быстрее пеших. Мы постоянно поддерживали на отряде "массовый поглотитель стрел", это чары от стрельбы. Нам рассказали, от каких типов снарядов должно защищать заклинание, чтобы мы концентрировались на них, но и тут нам мешали лошади, которые отвлекали и растягивали отряд в длину и вверх. Мы все злились, и проклинали недобитого разбойника. Тогда Даша и проговорилась, что вместо того, чтобы убить бандита, наложила на меч "бесплотность", "паралич" и "ложную смерть", которой нас научили, чтобы мы могли замаскироваться под труп, если случится резня. Во время казни она просто активировала все эти чары в момент укола, и этот подонок выжил, очнулся на полдороги до монастыря, задушил возницу, и побежал продавать информацию о нас. Вот такой вот милый мирок, вот так в нём бывает.
– А неопытный человек может такое наколдовать? – усомнилась Лера.
– Не многие. Но Даша колдовала виртуозно, и Людмила тоже. У мужиков с этим было потруднее. Сашке не хватало воли, а мне и Игорю – воображения. Ваня вообще был дуб дубом, ему Даша помогала, как могла. В общем, мы кое-как научились справляться с несложными заклинаниями, вроде того же "массового поглотителя стрел"…
– Это несложное?
– Да, не надо представлять себе эффект, ломать волю, и даже концентрация большого труда не требует. Вот с зачарованием доспехов Сашка навозился: там надо было сломать волю этих доспехов. Мы их до этого носили, поэтому у них начал образовываться дух, а для зачарования его надо было подчинить. В общем, женщины колдовали куда лучше нас. Сэр Глен кое-что мог, но тоже им уступал. И мы были всё больше им недовольны, и не понимали, зачем Аэлин отправила нас с ним. В дороге мы расспрашивали его о пророчестве. Он возмутился, что нам до сих пор ничего толком не рассказали, и объяснил, что у них в стране объявился лич-некромант по имени Поль Мелизье, который сделал такую штуку под названием "Коготь повелителя боли". Эта штука накапливает страдания пытаемых ею разумных существ, а после наполнения способна создать врата в ад. Некромант рассчитывал призвать себе с помощью этой штуки армию демонов и начать захватнический поход по миру. Правда, шансов на успех у него не было никаких, потому что демоны никому не подчиняются, и открытый портал впустил бы в мир орды этих мерзких духов, которые бы просто уничтожили всё, до чего добрались. А добрались бы они до всего, потому что не было на земле такой силы, которая бы могла их остановить. А чтобы его сразу не взяли за жабры, некромант подогрел в одном городе мятеж, а когда горожане свергли и убили лорда, устроил эпидемию, выкосившую самих горожан за неделю. Лорда надо было свергнуть, потому что тот бы сумел вовремя вызвать волшебников, которые могли бы остановить болезнь. А так никто из горожан не смог воспользоваться вратами, и когда из столицы пришли войска для выяснения обстоятельств мятежа, потенциального его подавления, и назначения лорда, который бы смог урегулировать ситуацию, в городе остались только мертвецы. Разумеется, поднятые в качестве нежити. Высланных войск для борьбы с нежитью было не достаточно, а отправка больших сил делала другие земли уязвимыми для набегов чудовищ. Мобилизация новых войск требовала времени, но и сам некромант поднимал нежить из убитых. Таким образом, складывалась патовая ситуация, выгодная для некроманта, потому что пока город был в осаде, нежить доставляла пленников, а некромант их пытал, наполняя свой артефакт. Одно радовало: эта фигня оказалась жутко прожорливой, и наполнялась месяцами. Король обращался к монстрам-покровителям, хозяевам земель, но на призыв откликнулся только дракон Хильдиарезан, покровительствовавший землям, на которых стоял омертвевший город. Остальные дружелюбные чудовища отказались покидать свои земли. И тогда, осознавая масштабы угрозы, король обратился к прорицателям. А те ответили загадкой, которую расшифровали примерно так: "Призовите из мира отрекшихся монстра страшного и слугу божьего, и вернутся призванные домой, когда врата боли будут закрыты навек". Вот нас и призвали, а пока некромант занимался своим делом, нас готовили к бою, и заодно думали, кто из нас монстр страшный и что им вообще с этим делать. А некромант как-то прознал об этом, и приказал своим амбулякрам – это такая нежить, маскируется под живых, их ещё куклами называют – искать нас.
" Эх, сделать бы из тебя куклу, да он почует" – вспомнились Лере слова Мастера.
– И вот, одна из этих кукол пустила слух, что платит золотом за любые сведения о чужаках, прибывших из неведомых земель. Слух дошёл до той банды головорезов. Но они не придали ему значения, пока не попали в лагерь, из которого не должны были выбраться живыми. Там они подслушали о нашем побеге, а нас много кто называл чужаками, пока Аэлин не слышала, а дальше я уже рассказывал. В общем, за такими вот разговорами мы двигались по лесу. На третий день мы проехали поляну, на которой прятались млатоглавы. Мой конь наступил на этого грёбаного червя, и погиб от удара. Я зарубил эту заразу, но остался без коня. Был небольшой бой с червями, который мы закончили без потерь. Сэр Глен очень ворчал по поводу моей лошади, из-за чего мы все ещё сильнее злились на него. А на четвёртый день мы попали в засаду. Это были бандиты, человек шестьдесят. В основном люди, но были и несколько гоблинов. Сначала они пустили в нас стрелы, в надежде, что мы забыли поставить защиту. Стрелы пропали в воздухе над нами, а Людмила, поддерживавшая защиту, использовала полученную из них энергию, чтобы сбить одного из разбойников с дерева, где тот прятался. Тогда сэр Глен вышел вперёд, и мы надеялись, что он обрушит на них какой-нибудь магический трындец, а он вместо этого начал кричать какую-то пафосную речь. Ну, что сказать. К этому времени он так меня выбесил, что я сорвался, и закричал: "Бойтесь его, у него на башке ведро!" Бандиты залились смехом, а сэр Глен обернулся на меня. Уж не знаю, какое выражение лица у него было под шлемом, но в этот момент разбойники кинулись на нас. Завязался бой, сначала стенка на стенку, но наших солдат вскоре убили, да и мы проредили бандитов, и бой разбился на отдельные очаги. Сэр Глен дрался неплохо, но Игорь и Сашка – лучше. Они оба держали по семь разбойников каждый. Людмила отстреливалась огненными шарами, остальные дрались, как могли. Игорь свалил шестерых, но седьмой в отчаянной атаке кинулся на него, сбил с ног и выхватил кинжал. Наш мужик держался, как мог, но уже был сильно ранен. И в этот момент Людмила подожгла бандита, который дрался с Дашей. А Даша как раз была рядом с заваленным Игорем. Она подскочила и занесла свою алебарду для удара. И вот тогда я понял, зачем нас так настойчиво учили убивать. Она заколебалась, не в силах совершить смертельный удар. А тем временем разбойник вдавил в горло Игоря свой кинжал. После чего обернулся и увидел над собой Дашу в полупозиции. Он кинулся на неё, и так бы и заколол, если бы его позвоночник не перерубил своим двуручником сэр Глен. В конце концов, из отряда осталось только пятеро нас, Згалика и рыцарь. И после боя он накинулся на меня.
"Ты, отрёкшееся отродье, вздумал оскорблять паладина перед боем?" – кричал он. Я ответил:
"Если бы сэр рыцарь не оказался напыщенным дураком, да ещё и слабаком, я бы взял свои слова назад. Хочешь драться со мной – дерись".
"Нет, драться с тобой я не хочу, – ответил он, чуть успокоившись, – Может быть ты и прав, и я напыщенный дурак. Может быть, если бы я упёрся и отказался вести вас в убежище, было бы лучше. Но именно меня попросили вас сопроводить, и я единственный, кто знает путь. И если ты прав, то мы все умрём через пару дней, и лучше вам всем прямо сейчас вспороть себе животы. А шанс выжить у вас есть, только если ты ошибаешься, и меня выбрали не зря".
– Я запомнил эти слова. В общем, мы всемером пошли дальше. Теперь у нас были лишние кони. Сэр Глен предложил провести ритуал упокоения, но мы все от этого отказались и просто пошли дальше. А следующая засада ждала нас уже на следующий день. И на сей раз это были не бандиты. Лесную тропу преграждал отряд мёртвых людей. Кто-то из них был совсем костяным, а кто-то совсем свежим. Они стояли, покачиваясь, кто с разбитым черепом, кто с выпущенными кишками. И они начали смыкать кольцо. Мы обернулись, чтобы убежать, но сзади к нам уже неслись те разбойники, которых мы убили вчера, тоже мёртвые и тоже ходячие. Сразу аукнулось, что мы не упокоили их. И сэр Глен опять вышел вперёд, и опять начал орать свою пафосную речь – мертвецам! И я опять собрался крикнуть ему что-нибудь как вчера, но вдруг мне в забрало влетел щит. Это был Сашка. Я офигел, заорал на него, но вдруг нелепые доспехи сэра Глена засияли. Мертвецы кинулись на него, не обращая внимания на нас, но половина их вовсе не добегала, почему-то рассыпаясь в прах, а остальные обрушивали на рыцаря свои удары, но ему как будто было плевать. Он вращал своим сияющим двуручником, от которого мертвецы как будто лопались. Некоторые особо живучие выдерживали несколько ударов, но всё равно рассыпались, когда меч достигал их голов.
– Так заслать его в мёртвый город – и всего делов? – заметил Вася.
– Мы тоже его потом об этом спросили. Он сказал, что отряд амбулякров так легко бы не положил. А после боя у него сочилась кровь из-под доспехов, так что удары мертвецов ему тоже дались не так легко. Мы отправились дальше. Сашка попросил прощения за удар щитом, но мне, на самом деле, было не за что его прощать. Теперь не только Даша винила себя за смерть Игоря. У меня в голове всё вертелось, какой же я самоуверенный засранец, и что из-за меня погибли наши солдаты и наш товарищ.
– Ну, перестань, ты ж не мог тогда знать, и Игорь в итоге жив – Згалика слезла со спинки дивана и принялась массировать плечи Бердияра. Тот действительно приуныл от собственного рассказа.
– А те воины, рыбонька? У некоторых из них были дети.
– Ты же ничего плохого не хотел. К тому же, и меня тогда бесил сэр рыцарь, и я понимаю, почему ты сорвался.
– В общем, мы пошли дальше. Следующие два дня прошли без приключений. Сэр Глен быстро пришёл в порядок, видимо залечил себя. Даша страдала, а Ваня пытался её успокоить, но как-то уж очень неумело. У него была плохая речь, и даже заклинание не помогало. Вообще, он вёл себя как-то эгоистично. Мне даже показалось, что он флиртовал с Иришкой, пока она была жива. Над нами он посмеивался, особенно надо мной. Называл нерусским. А вот пиво в лагере пил с удовольствием. Короче, на третий день лес стал редеть, и к вечеру мы окончательно из него выехали. Впереди были луга, а за ними высилась гора. Вот к этой горе мы и погнали коней. Теперь мы поняли, зачем они были нужны. Сэр Глен понимал, что на открытом лугу мы куда уязвимее, чем в лесу, и по этому лугу нам придётся ехать дальше. А сказать про луг он не мог, иначе бы стало ясно, куда мы направляемся, и эта информация могла просочиться. Отправлять человека с конями к опушке было так же рискованно, потому что были все шансы наткнуться на мёртвых коней и засаду. Впрочем, и на то, и на другое мы наткнулись на пятый день после выезда из леса. Нам навстречу скакала цепочка всадников. Паладин сказал нам построиться в свинью и прочитать заклинание, которое создало в наших руках прозрачные, лёгкие, но твёрдые и острые пики. А приблизившись, мы увидели, что и всадники, и кони мёртвые. Сашка спросил, не подействует ли паладинская сила, которой сэр Глен раскидал нежить в лесу, но тот ответил, что против нас мёртвые рыцари, и их так быстро не положить. Сквозь них надо было пробиваться. И вот, мы сошлись. Паладин крикнул короткую молитву, и мертвецы перед нами будто ослабли, так что мы без труда снесли им черепа. Пики после этого исчезли, но они нам больше были не нужны. Мы проскакали сквозь цепочку мертвецов, и, пока те разворачивались, сумели немного оторваться. Мёртвые рыцари погнались за нами. Мы неслись во весь опор, и сначала даже наращивали дистанцию, но наши кони начали уставать. И тогда молитвы закричала уже Даша. Она начала призывать Пана, чтобы тот ускорил наших коней, и Аида, чтобы остановил мертвецов. И это сработало. Мёртвые кони вдруг начали спотыкаться один за другим, порой падая и кроша кости своих всадников, а наши с диким ржанием припустили вперёд, отказываясь слушаться нас. Сэр Глен кричал, что так они скоро упадут, но они не упали. Очень скоро погоня мертвецов исчезла из виду, а кони несли и несли нас. Успокоились они только к вечеру следующего дня, при этом не только не устав, но даже как-то посвежев. Тогда мы стали лагерем, чтобы отдохнуть, потому что нам самим эта гонка далась очень нелегко. Паладин сказал, что удивлён путешествию в компании такой сильной жрицы греческого Пантеона. Даша возразила, что сама не ожидала такого результата, а сэр Глен ответил, что при достаточной искренности просьбы искусственные боги реагируют на молитвы очевиднее и прямолинейнее Истинного, но не всегда на пользу просящего. Он был католиком, и верил, что его Бог не часть Пантеона.
– А что вы думаете по этому поводу? – поинтересовалась Лера.
– Не знаю. Я видел, как действуют те боги, которых даже собственные жрецы признают искусственными. Я знаю, что Пантеон есть. Но у меня нет свидетельств того, что есть Бог, не входящий в Пантеон. В общем, одного из коней закололи в жертву, для греческого Пантеона это было важным условием. Сэр Глен был не доволен этому, но сам же и предупредил, что так надо сделать.
– Не похоже на средневекового рыцаря. Они были те ещё фанатики и не терпели иноверцев.
– А там у них нифига и не средневековье. Да, есть рыцари и нет техники, зато магия всё компенсирует. Броня богатого рыцаря имеет функционала больше, чем скафандр космодесантника из вархамера. Крестьяне трудятся в поясах силы, рубахах свежести и с бесконечными флягами, а их инструменты и орудия работают чуть ли не вместо них. Эльфы не занимаются ни сельским хозяйством, ни охотой, создавая себе еду с помощью магии. У гномов развито мастерство големостроения. На малые расстояния ездят на лошадях, но на большие прыгают телепортом.
– А почему вы сами не использовали телепорт до нужного вам места?
– Потому что в логово монстра-покровителя нельзя телепортироваться, как и в дикую природу. Нужны принимающие врата, а Хильдиарезан слишком печётся о своих сокровищах, чтобы дать кому-то шанс добраться до них телепортом. Да, мы шли именно к дракону в логово. И сказать, что мы офигели, когда сэр Глен привёл нас в какую-то пещеру с огромной кучей золота и живой рептилией размером с зубра – ничего не сказать. Это, конечно, был не бешеный мумак из "Властелина колец", и не чудо корейского гейм-дизайна, но поверьте, когда эта штука поднялась и расправила крылья, показалось, что она весь мир пожрёт.
"Чую твой запах, друг-паладин, – сказало оно, – Ты пришёл без приглашения, и ты знаешь, как я этого не люблю".
"Я не стал бы тревожить великого Хильдиарезана без крайней нужды, – ответил сэр Глен, – Я пришёл просить у тебя убежища для моих друзей".
"А этого ты зачем привёл" – с раздражением спросил дракон, указывая рылом на Сашку.
"Он тоже мой друг. А чем он тебе не угоден?"
"Силой монстра-покровителя я чувствую угрозу, исходящую от него. Он не боится меня и мнит себя равным мне".
"Вовсе нет, о великий, – ответил Сашка, вставая на колено, – Я лишь скромный смертный, и смиренно прошу у тебя покровительства".
"Встань и не кувыркайся больше, маленький хищник, – ответил дракон, – Я вижу тебя насквозь, и пока ты так жалок, я потерплю твоё присутствие в моём жилище. Но если ты возьмёшь своё, то больше не посмеешь входить в него, так же, как я в твоё".
