Текст книги "Последний Воин Духа (СИ)"

Автор книги: Роман Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

– Джон, спаситель ты наш! Ну, наконец-то Бог смилостивился и весна пришла. Заходите к нам! Уилл, давай тоже перелезай через борт. Жаль, угостить вас нечем. Кевин, давай хоть чайку гостям нальём!

– Да, насилу дождались, – говорил Кевин за чаем. – Но и сейчас расслабляться рано. По сути, стало просто тепло. Но вместо снега теперь другая преграда – вода.

– Это да, – отозвался Джон, отпивая из чашки. – Но с лодками мы хотя бы можем проникнуть в Дженкинс! А это, по сравнению с тем, что было – просто прорыв!

– Не хочу, конечно, нагнетать, Джон, – осторожно начал Кевин, – но сам посуди: какой от этого толк? Ну, привезёшь ты оттуда мешок сухарей... Сейчас первое что надо, это подачу электричества восстановить. Людям самое необходимое дать, да дороги начать восстанавливать. Не знаю, что они своими силами смогут быстро сделать.

– Это всё верно. Но, по крайней мере, теперь хоть какое-то сообщение появилось.

– Да не волнуйтесь! – вступил в разговор Уилл. Вода ведь спадёт. Таяние снега закончится, и больше её становиться не будет. Она уйдет в землю и по реке.

– Да, но мы не знаем, когда, – задумчиво сказал Кевин.

Лора тихонько всхлипнула.

– Ох, ну что верно, то верно, вода всё лучше снега, – проговорила она. – Если, конечно, в меру. А мы ведь в этом году с Кевином планировали в огороде новые культуры насадить. Теперь пиши пропало.

Эмили подошла к Лоре и обняла её сзади за плечи.

– Ну, теперь-то всё наладится, тётя Лора, – проговорила она. – Вы не волнуйтесь. Там, в других городках, тоже ведь всё просыпается от спячки. Нас не оставят. А картошка и цветочки никуда не денутся – на следующий год по весне обязательно всё засеете!

Лора шмыгнула носом и прижалась головой к ладони Эмили, лежащей на её плече.

– Так-то оно так, может и не оставят, – одними глазами улыбнулся Джон, – но мы тут как-то привыкли своими силами, кгхм... В любом случае – самое страшное позади. Я думаю, все со мной согласны!

В этот день «гребная команда» посетила все улицы, где надо, расчистили каналы для лодок. Так как этого единственного доступного вида транспорта ныне насчитывалось всего три единицы, было решено одну из них отдать Джону, другую Уиллу. И третью держать у Кевина. Можно было, конечно, оставить лодку на площади, но толку от нее было бы мало, так как на самой площади обитаемых домов не было. Все найденные ёмкости наполнили талым снегом – от мелких кастрюль до бочек и ванн в домах. Так что с чистой водой на первое время вопрос можно было считать решённым. Но всех теперь волновала перспектива провести неизвестно сколько времени в «окияне пенном». Оставалось, однако, пока только одно – привычное ожидание.

К закату дня Уилл в одной лодке и Джон с Эмили в другой остановились на площади. На столбы, подпирающие крышу, нанесли специальные отметки, чтобы быстро отслеживать уровень затопившей всё воды. Больше никаких дел не оставалось, пора было разъезжаться по домам.

– Табачку? – предложил Уилл Джону.

– Ух ты! Даже сегодня не забыл с собой взять, – обрадовался Джон.

– Да, – ответил Уилл. – Как думаешь, Джон, на сколько дней теперь хватит запасов воды? Еда-то пока ещё остаётся.

– Не стоит об этом волноваться. На пару недель нам хватит. Если потом ничего не изменится, скважину будем бурить. Ну – колодец рыть.

Уилл недоуменно уставился на собеседника.

– Лопатами?

– Уилл, ну до этого не дойдет. Уж фильтры-то мы найдем в городе. А вода будет ещё долго. За это время что-нибудь да изменится. Теперь даже Нэнси уверовала в перемены.

Уилл добродушно заухал.

– Ага! А то: "Судный День, чаша грехов переполнила"... чего она там переполнила?

Тут вся компания дружно заулюлюкала, выплёскивая, сбрасывая за борта толерантности накопившуюся усталость и напряжение трудного дня. Пора было отдыхать. Джон взглянул на алеющий закат. Повсюду в лужицах и озерцах множась и дробясь мельтешили его бесчисленные багровые отпрыски, тонули, искрились и играли в догонялки. Две лодочки тихо покачивались в талых водах, на город уже спустилась вечерняя тишь.

– В детстве за заборами со всех сторон пожили, под снегом пожили, в море на клочке земли пожили. Дальше что – в пустыне Сахара будем жить? – вопросил Джон негромко, не обращаясь, в общем-то, ни к кому конкретно.

Наконец разъехались. Теперь Уиллу, Джону и Кевину, обладателям лодок, каждое утро предстояло наведываться ко всем горожанам и передавать новости, а также, выполняя функции общественного транспорта, в случае необходимости перевозить людей и продукты из дома в дом. Ну и, конечно, проверять рисочки на столбах.

Каждый новый день Джон начинал с того, что пробирался тайным проходом на башню в лесу. Туннель к ней был, наверное, единственным местом в городе, находящимся ниже уровня воды, но совсем не пострадавшим от неё. Он лишь чуть отсырел. Ещё бы: чья работа! Джон проводил наверху почти всё свободное время, устремляя взор ожидания на северо-запад, туда, где туманная излучина реки теряется в пространных степных равнинах.

– Я знаю, чего ты тут все время ждешь, – сказала ему как-то подошедшая Эмили.

– А ты разве не ждешь? – ответил ей вопросом Джон.

Вместо слов девушка лишь прильнула к нему, и так беззвучно стояли они тёплым весенним вечером, осиянные ранними звёздами и восходящей луной.

За погожим вечером наступало ясное утро, дни сменяли друг друга в своей вечно-юной чехарде. Лёд в реке постепенно совсем растаял, вешние воды практически сошли, перестав терзать землю, но оставив после себя тонны непроходимой грязи в качестве напоминания о своём былом могуществе. Правда, горожан это и не пугало. "Так оно всяко лучше, чем было", – поговаривали они. Некоторые из них уж совсем, было, собрались в Дженкинс на разведку, но долго ли, коротко ли, хотя и не на следующий же день после первой вылазки на лодках, но и явно ранее, чем через месяц после этого, увидел Джон с обзорной площадки башни вожделенный корабль. Гордо реяли его стяги, а паруса полнились свежим утренним ветром с севера. Ярко светило солнце, будто предвещая новую счастливую эру обновленного человечества.

– Корабль! – громко прокричал Джон.

Эмили, по обыкновению лежавшая на шкуре рядом, тут же вскочила. Слов уже не оставалось, ребят захлестнул поток эмоций. Полугодовое ожидание будто сорвало все замки и вырвалось наружу из долгого заточения. Скрепив пару рук, Джон с Эмили вопили что-то нечленораздельное и бешено прыгали в такт, сотрясая дубовые половицы и неистово размахивая свободными конечностями. Со стороны можно было подумать, что эти двое давно находятся на необитаемом острове, и, позабыв человеческую речь, громко вопят как истые аборигены, потому что увидели вдруг в море спасительный корабль. В общем-то, так оно всё и было – остров в снежной пустыне, кучка людей у костра в шкурах, одиночество и холод, сумасшествие; ещё год-другой – и кто знает...

– Уилл! – кричал вскоре Джон в рацию. – Плывут, плывут, что я тебе говорил! Всех на площадь! Что?.. Нет, не голодные крокодилы! Не старатели из Дженкинса, нет, не рибчестерское добро намывать, ха!.. Спасатели? Не-не. Фрегат! Наш Фрегат!

В совершеннейшем смятении Джон позабыл про все свои дела и обязанности. Да и какие могли быть дела важнее встречи долгожданного корабля. Он уже стоял на пристани в толпе собравшихся со всего городка людей. Не осталось в голове никаких мыслей, Джон словно вычеркнул из памяти полугодовое заточение под снегом; будто и не было вовсе вечно серого неба, разлук, одиночества, отчаяния, волков, Джошей Даркнеттов, Нэнси и прочих испытаний. Не было тяжелых утрат и маленьких побед, не было... будто вообще ничего не было! Осталась буквально одна мысль – сейчас, уже очень скоро он снова увидит своих родных и любимых людей. А вот ради этого, пожалуй, и стоило вынести всё, что выпало на их долю!

Раздался приветственный пушечный выстрел, вокруг загудели и закричали. Джон понял, что слишком ушёл в себя. Он поднял взгляд и различил знакомую стройную фигурку на носу корабля. Рядом с ней, облокотившись на штурвал, стоял моряк в тельняшке.

Джон неотрывно смотрел на них, и даже когда корабль пришвартовался, и оттуда перекинули мостик, по которому люди потекли на пристань – ко всеобщему изумлению, там были многие, кто сбежал в Дженкинс – Джон и тогда не оторвал взгляд от фигуры на носу. Он даже не заметил, что по мостику уже проследовало всё его семейство. Пропустил, что в толпе прошли и...

Фигурка на носу, облачённая в серый камзол без инкрустаций, наконец, сдвинулась с места и проследовала по трапу самой последней, вслед за моряком в тельняшке. Вид у обладательницы старинной мужской одежды был светлый, но немного усталый. Лицо хранило следы пережитого, а глаза были туманны и загадочны. Они смотрели на Джона, но одновременно будто кого-то искали. А может, скрывали какую-то думу их владелицы. Впрочем, это же были глаза тёти Дженни! Которая, наконец, подошла к Джону и стала прямо перед ним. Он всё ещё молчал, словно потеряв дар речи; грудь его взволнованно вздымалась; он так давно тщился увидеть этого человека – того, кто столь многое даровал ему и оделил надеждой. Того, кто был несравнимо ближе матери, того...

Наконец, Арталиэн не выдержала и первая обняла Джона, промолвив:

– Ну, дорогой ты наш, вот мы и дома. И, насколько я вижу, ты неплохо сберёг его в наше отсутствие!

– Я... так рад вам! Тут столько всего было. Дом? Он, кажется, немного пострадал после наводнения.

– Я про наш общий дом, наш город, – улыбнулась тётя Дженни. – Ну, ты хоть обернись, а то я тут, знаешь ли, не одна приплыла! – и она мягко взяв Джона за плечи, развернула его в противоположную сторону. – Опля!

Позади, как ни в чём ни бывало, – словно и не уезжали вовсе, – стояли такие родные и любимые Уолтер с Анной и дядя Чарльз! Наконец, Джона прорвало – он бросился им на шею!

– А загорели-то как, кто бы мог подумать! – счастливо бормотал Джон.

– А вы тут тоже не скучали, надо полагать, кхе-кхе, – отшутился Уолтер в узнаваемой манере! – За здорово живёшь, брат!

– Ох, да что же это я! – обалдело проговорил Джон, лицо его отражало целую гамму различных чувств. – Вот это – Эмили, – указал он на девушку, до этого молча стоявшую рядом и с тихой улыбкой созерцавшую встречу старых друзей. – Она... в общем, она мне помогала в городе порядок наводить.

– Ага, вот как теперь это называется! Ты слышала, Анна? – завопил Уолтер и запрыгав вокруг Джона, затянул какую-то веселую песню 60-х.

– Джон, наконец-то всё сбылось! – Анна тоже подошла к Джону, обняв его. – Мы так долго мечтали о встрече и волновались, как вы тут.

Подошёл Уилл и обнялся с Чарльзом, и, поздоровавшись с женщинами, сказал Уолтеру:

– А ты, я вижу, возмужал! Топорик-то, небось, теперь одной левой, а?

– У-у-у! – влез Чарльз, – это уж не сомневайся, друг!

– Ха! Я теперь не только топорик, мы с Анной... – начал польщённый и обрадованный темой Уолтер.

– Я думаю, друзья, – громко призвала всех к вниманию леди Арталиэн, – мы найдем местечко для разговоров получше, если, конечно, это местечко... – тут она довольно усмехнулась, замялась и лукаво посмотрела на Джона.

– О, да, тётя Дженни, – оживился Джон, – местечко вполне себе в порядке. Ну, конечно, кое-где залило, кое-где штора упала, и погребок чуток опустел, не без этого, куда уж тут было скрыться от воды. Сначала одна напасть, потом другая. Но в целом Дом жив, нигде ничего не обвалилось, не провалилось, репутация Дома, можно сказать, нисколько не подмочена! А то вон у Пола...

– Это ты мне вскоре всё сам покажешь и расскажешь! Но сначала давайте-ка все встретим своих родственников. А потом приходите к нам с Анной. Когда сможете.

Джон посмотрел на Эмили и вдруг подумал, что теперь она может перебраться жить в родной дом, ведь все Робертсоны вернулись в город. Неужели их тёплое содружество на этом и закончится? И вот она стоит перед ним такая милая и глядит чуть насмешливо, а непослушная чёлка снова сбилась на нос... Сейчас в любом случае нужно было ненадолго разойтись: родня Эмили тоже прибыла вместе со всеми; близкие же Джона вообще стояли в нескольких метрах от него и терпеливо ждали, когда же тот соблаговолит обратить на них внимание.

– Ну, ты ещё не насовсем домой? – задал совершенно дурацкий вопрос Джон.

Эмили тут же всё пронюхала без лишних слов.

– Ах, нет, ну что ты, – ответила она притворно-игривым голосом. – Сначала мы ещё у тёти Дженни чайку попьём, ага? – Она засмеялась и, подмигнув Джону, побежала в сторону дома.

Джон, несколько сбитый с толку, но в глубине чувствуя, что всё хорошо, наконец, подошёл к своим родственникам, первым обнял брата, затем маму, тепло поздоровался с остальными. Они довольно быстро разговорились. От былой отчуждённости, оказалось, не осталось и следа.

– Джон, а ты знаешь, – говорила ему мама с гордостью в голосе, – все, кто уехал в Дженкинс, уже в курсе твоих славных дел. Люди хотят, чтобы ты и дальше руководил городом.

– Да, – сказал Фред, отец Джона. – Я думаю, никто против не будет, если тебя назначат мэром вместо сбежавшего и бросившего сей город мистера Уилсона. Ну, или хотя бы помощником сделают и почётным гражданином. Да, ещё медальку какую-то вроде обещают дать!

– Ой, да вы что, – засмеялся Джон. – Дайте мне просто побыть самим собой, и тогда я уж найду себе достойное занятие. Не уверен, что нужен городу в обычной... мирной жизни.

– А ты всё такой же загадочный, Джон, – сказала Лесли и позволила себе легонько погладить сына по волосам.

– Скажи, а Эмили... вы подружились, я смотрю? – осторожно спросила она.

Джон вскинул взгляд, не зная как реагировать, и мама поспешила доверительно добавить:

– Я очень рада! Это так чудесно!

– Да, мы... – замялся Джон, – мы с Эмили вернёмся к вечеру, правда, я давно не заходил и не знаю, в порядке ли моя комната. А пока что мы к тёте Дженни в гости! Вы уж поймите правильно – с вами мы ещё успеем поговорить!

– Комнату я посмотрю. Конечно, мы с папой вас обязательно дождёмся и спать не ляжем, пока не вернётесь. Ещё чай попьём вместе!

– О, всё семейство Робертсонов в сборе, какая редкая удача! – смеялась Эмили, обнимая своих родных, которые уже добрались до дома.

– Ну, ты про себя-то расскажи, как вы тут вообще жили? – волнуясь, причитала мама.

– Да отлично мы жили. Джон тут никому не давал хандрить, всё организовывал и каждого подбадривал, он...

– Да я уж всё поняла, родная ты моя. Да! Давно пора! А то так и будешь в девицах ходить! – наставительно, но с лёгкой иронией провозглашала мама. – А Джон у нас теперь человек видный, радуйся, балда!

– Мама, ты неисправима! – и мать с дочерью обнялись как старые подруги, не видевшиеся уйму лет.

– Заходите, заходите! – обрадовалась Арталиэн, увидев идущих к её дому Джона с Эмили. Она стояла на крыльце, облачённая в белоснежное платье до пят, на груди красовалась брошь в виде позолоченного фрегата. – Тут как раз и Уилл скоро должен подойти. Он об этом по рации сообщил. Я смотрю, у вас тут техника просто на грани фантастики! – тётя Дженни мечтательно закатила глаза.

Джон лишь развёл руками – так оно, в общем-то, и было.

Вскоре все старые друзья собрались в Доме двух А., никого долго ждать не пришлось. Арталиэн встречала всех в прихожей, где все они, наконец, и собрались.

– Ну, дорогие мои, теперь нам предстоит долго и обстоятельно рассказывать друг другу о столь многом, – начала Арталиэн и вдруг остановилась на полуслове.

– Но мы, пожалуй, не будем спешить! – сказала она, чуть помолчав. Давайте отложим подробности для дней грядущих. А сегодня устроим небольшой пир по поводу нашей долгожданной встречи и порадуемся тому, что череда неприятностей, наконец, ушла в прошлое.

– Неприятностей, – заулыбалась Анна. – Скажешь тоже! Это сейчас легко говорить...

– Конечно, легко. А надо что – тяжело? – подмигнула Арталиэн дочери.

– Да, череда закончилась, но надолго ли нам этого хватит? – пробормотал себе под нос Джон в своей старой манере.

– Чего именно? – тут же влез Уолтер. – Припасённых в сундуках запасов?

– Ну... заряда, который все мы получили в последний год, – сказал Джон и посмотрел на тётю Дженни.

– Кто знает, Джон, – ответила та. – Может, это всё только подготовка к чему-то самому важному, что пока лишь мелькает на туманных поворотах закручивающейся спирали будущего...

– У меня лично мелькают картинки сытного обеда! – деланно облизнулся Уолтер.

– Ага, кто бы сомневался! Мы с Чарльзом привезли немного всяких запасов вон в тех ящиках, – Арталиэн встала и указала на несколько старинных сундуков весьма внушительного вида, составленных в углу комнаты. – Пир, конечно, будет не чета прошлым нашим, – там спартанская закуска и...

– И что? – не выдержал Уолтер и начал гримасничать. – Конфеты, мушкеты, хлопушки фирмы "Анна и ко пускают бумажного журавлика"?

Вокруг шеи Уолтера тут же сплелись пальцы Анны, и он, состроив виноватую мину нашкодившего мальчишки, замолчал.

– Скоро узнаешь! – веско ответила Уолтеру Арталиэн. – Ну а теперь пройдёмся-ка по дому все вместе, нагуляем аппетит, посмотрим, в каких вы тут отношениях были со всей этой ветошью! А то мы с Анной ничего ещё даже не осмотрели.

– Ну а чем же вы топили всё это время? – спрашивала у ребят "владелица заведения", когда они шли по коридорам. – Картины не все ещё пожгли?

Джон прокашлялся от неожиданности и только набрал воздуха, чтобы ответить, как Арталиэн опередила его.

– Да я чувствую, что ты хочешь сказать, Джон. Ха! – прыснула вдруг она. – Да надо было пожечь всё это старьё. Тоже мне, работы Рембрандта. Ну, рамки для картин уж точно. Их же сотни в подвале. Завитушки, резьба. Какая же это всё глупость, излишество.

Но, заметив немой протест на лицах, немного смягчилась и добавила:

– А бабушкину мебель уж точно стоило пустить в расход! – весело бросила она. – Бабушка сама была бы не против, думаю, избавиться от этого хлама, да и не помнит она о нём.

Тут тётя Дженни открыла хорошо знакомую Джону дверь и мельком глянула на большую зарисовку на стене, но, быстро вернув взгляд к людям, радостно произнесла:

– Кстати! Бабушка уже поджидает нас в гости. И граф, разумеется, тоже. Так что нужно обязательно проведать их.

Джон вспомнил насыщенный вечер в замке и наполнился радостью. Вот теперь-то ему есть, чем поделиться со старым графом!

Арталиэн тем временем снова взглянула на стену с рисунком. Там боролся со штормом Фрегат Последней Надежды.

– Так, доченька! – саркастически молвила она, обнимая Анну, – а что это у нас тут за каляка-маляка такая появилась? Моющиеся обои в стиле постмодерн? Да, этот прославленный стиль ни с чем не спутаешь. Ба, зеленое море! – Арталиэн всплеснула руками. – Да это ж Гоген, поди!

Анна ущипнула маму за руку и надула щеки.

– Я ж старалась! – разочарованно бросила она. Но видя, как мама на неё потешно смотрит, переменилась в лице и смущённо заулыбалась.

– А ты, Джон, что скажешь, – обратилась тем временем Арталиэн к Джону, – не все кладовки ещё опустошил? – Она потрепала его по вечно немытым волосам. – Ну ничего, я к деду заезжала, все трюмы загрузили, сундучки-то видели? Это только малая часть, ха! Мы к ним уже скоро вернёмся!

Сделав пару шагов к секретному лазу в полу, Арталиэн остановилась и вопросительно посмотрела на Джона. Тот оживился. Это же та самая комната, где съезжающий пол ведёт в подвал с входом в туннель на башню, и тётя Дженни явно хочет знать, открыл ли Джон секрет. Не просто же так она его сюда привела!

– О, да! – с чувством заговорил он. – Я тут провалился случайно, думал уже, ждать мне любимую тётю Дженни до пенсии, как Эмили говорит!

– Что, так и говорит? – рассмеялась Арталиэн. – Это до моей, что ли, пенсии?

– Это я про верёвочки... – протянула Эмили.

– Но там, внизу открыл дверку... – продолжил Джон, – и всё монстров боялся. А потом мы с Эмили гадали над комбинацией веревочек. Ну и наверху уже нашли один древнеэльфийский... ой, то есть древнеанглийский перевод.

Тётя Дженни нахмурила брови, вспоминая.

– Ах, это! – иронично произнесла она. – Перевод... сущее ребячество, чем я только ни занималась, подумать только! Веревочки – это как раз чтоб за них подёргали, а дверь так и не открылась! Но на башенку вы всё же прошли. Хотя, чем она могла пригодиться?..

– Ну как же, – просияла Эмили, – поэтические вечера, игра в две гитары, сочинение ставших городской классикой музыкальных тем. А также долгие вечера под луной, предложение руки и сердца...

– Чего ты там придумываешь, Эм! – загоготал Джон. – Да тут от одной беды увернёшься, другая навяжется, так и жили. Какие уж там предложения!

– Как, так значит, это всё зря что ли?

– Что это – всё? На гитарах – не зря, выступили хорошо... – и, видя, что Эмили насупилась, Джон обхватил её и, покачивая из стороны в сторону, задорно произнёс:

– Какая ж ты ещё мелкая занозка. Ну, прям как в детстве, только увеличилась в размерах немного и марками заморскими больше не бахвалишься!

– Да? И что же у меня увеличилось? – с деланным притворством спросила Эмили.

– Ну, явно не объём мозга, – захихикал Джон и шустро ретировался в сторону.

Эмили погналась за ним, они стали бегать вокруг всех остальных. Арталиэн захлопала в ладоши!

– Ой, молодцы, на вас просто приятно посмотреть! Это после стольких-то испытаний.

– На самом деле, это мы так встрече радуемся, тётя Дженни, – сказал остановившийся, наконец, Джон. Заслуженный тумак от догнавшей его подруги он всё же получил.

– Ну, я рада вам не меньше! – воскликнула Арталиэн. – Что ж, эту дверь, ты, значит, нашёл. Погреба немного опустели, но, как я вижу, ты не все из них обнаружил. Да и многие комнаты просто не посетил, там найдутся ещё секреты.

– Надо же! – удивился Джон. Уж за полгода всё, казалось бы, тут обошел и обнюхал.

– Я всё вам потом покажу, если захотите, и если это вообще ещё интересно. А дом, на первый взгляд, вполне выдержал потоп и снег.

Джон долго готовился кое о чём спросить у тёти Дженни, и всё искал случая. Сейчас, видя её всегдашнюю беззаботность, он решил, что лучшего момента не найдёт и осторожно потянул её за рукав платья.

– Скажите, тётя Дженни, – неторопливо произнёс Джон, подходя к ней ближе и заглядывая в глаза. Арталиэн тепло улыбнулась ему, приготовившись слушать.

– А вы ведь всё это заранее предвидели?

Арталиэн почувствовала, что все взоры сейчас устремлены на неё, хотя вопрос задавал один Джон. Ей почудилось, будто в этот момент за ней незримо наблюдает весь мир. И расплывшись в своей знаменитой загадочной улыбке, обращённой как будто ни к кому конкретно и ко всем сразу, негромко, но очень четко произнесла... совсем не то, чего от неё все ожидали:

– Вообще, – и леди Арталиэн приняла шаловливое выражение лица, – вас и на пять минут оставить одних нельзя! Вечно с вами что-нибудь да случается! Хорошо ещё, я Чарльзу в январе сказала, что поворачиваем обратно, там наши гаврики в беде...

Тут она не выдержала и прыснула что было силы.

– Ну, конечно, нет, Джон, ах-ха-ха! Ничегошеньки я про катастрофу не знала. И никогда не была никакой прорицательницей, кто бы что ни думал. Но я всегда знала, что каждый из нас может в корне изменить свою жизнь. И обрести то, что искал – осознанно или бессознательно, во сне, наяву, в мечтах, в смелых грёзах, в тихих ночных страданиях заплутавшего в лабиринте жизни духа... – она посмотрела на лица людей, внимающих её речам и вскинулась:

– Ой, ну да что вы опять всё всерьёз воспринимаете! Пойдём уже чай пить! Анна, ты не ещё рассказала всем, какой мы с тобой сегодня пирог испекли?

– Нет, мама!

– Ну так, скорее, займём места за нашим любимым круглым столом на втором этаже!

– Простите, леди Арталиэн, – удивлённо обратился к ней Уилл, – а когда же и на чём вы его тут испекли?

– А почему тут? На корабле! А теперь пойдёмте уже перекусим!

В зале зажгли свечи. Вечер ещё только подступал к порогу, все предчувствовали наступление самого интересного и приятного. В камине подогрели еду из сундуков, на стол водрузили горячий самовар.

– А вот вы про графа Годрика упомянули, – спросил вдруг Джон. – Но как такое возможно, что сундуки оттуда... вы сказали, что навещали его? – удивлялся Джон всё более. – Но снег или... мы так ничего и не знаем, скажите хоть вкратце, где были, и что там вообще в мире-то творилось.

– Да, уделите уж несколько минут, нам очень любопытно, – добавил Уилл.

– Снег был во всей Англии, – ответила Арталиэн.

– Значит, у графа было то же, что и тут?

– Ну а как же! – осветила всех грустной улыбкой хозяйка вечера. – Граф осаду выдержал отлично! Не без потерь, конечно, как и у всех, но сам жив-здоров. И, как я уже говорила, приглашает всех нас в гости отпраздновать окончание снежной блокады, – и Арталиэн задорно подмигнула ребятам.

– Да, мы ничего не знали, что тут, в Рибчестере, творится, – продолжила рассказ Анна. – Связь с миром практически везде прервалась. Мы решили скорее идти сюда, но придя к побережью островов, нашли всё замороженным. Проникнуть хоть куда-то не было никакой возможности. И лишь недавно, после того, как разлилось, мы навестили графа, и сразу же рванули сюда.

– Ну а между всем этим? – допытывался Джон. – А вы, Уолтер и Анна, расскажите-ка нам о ваших приключениях в стране слонов и приверженцев ахимсы!

– Ой, вот это точно потом! – отозвалась Анна.

– Ага, – добавил Уолтер, – эту историю мы с удовольствием расскажем, но как-нибудь уж в другой раз, более подходящий.

– А вот в некоторых других местах земного шара была только вода, и много воды, да, Чарльз Мореход? – заговорщическим тоном спросила Арталиэн Чарльза.

– У-у-у, – прогудел Чарльз. – Это да. Мы когда в Индию приплыли за ребятами, там творилось что-то невообразимое. Наверно, как у вас тут в конце, только там это полгода продолжалось. Уолтер с Анной успели нам оттуда весточку прислать, там мы их и взяли на борт.

– А, вот оно как, значит вы давно вместе, – возрадовался Джон. – А то мы тут всё думали, где же вы, где ребята, все ведь растерялись.

– Да мы только с Анной вам письмо написали, как тут на тебе Новый Год. Даже отправить ничего не успели, – сказал Уолтер.

– А как же вы с тётей Дженни связались? – удивлённо спросила Эмили.

– Да на счастье, знакомые моряки уходили из Бенгальского залива в сторону западных земель. А там видели Фрегат. Его вообще сложно не заметить, парусники-то не каждый день моря бороздят. Хотя в прошлые века так новости и передавались. А то что недавно творилось, от Средних веков отличалось мало, как вы, наверное, все хорошо и сами поняли, – объяснила Анна.

Арталиэн встала, и, подойдя к одному из сундуков, извлекла оттуда топор на длинной деревянной ручке.

– Мы заезжали на мою, можно сказать, прародину, – усмехнулась она, – и привезли тебе, Джон, секиру. Вот эта – уж точно настоящая, можешь не сомневаться. Да, выглядит не так грандиозно, как та, которой ты в памятный Новый Год крепость крушил. Зато это боевая секира викингов.

Джон подошёл, оценивающе подхватил топор за рукоять.

– Да, видимо, более практичная вещь, чем та. Впрочем, мы с Уиллом и мечами справились.

– Вот это я ещё не слышала! – удивилась Арталиэн.

– Да так, гости непрошеные были, – сказал Джон обыденным голосом, отчаянно пытаясь скрыть взыгравшую гордость.

– Целых пять мохнатых шкур пришли по наши души, – объяснил Уилл. – Потом мясо пару недель весь город ел. Подробности, я думаю, мы тоже оставим на потом.

Арталиэн улыбнулась.

– Ну, стало быть, пора почтить своим присутствием и двор, в котором любили мы собираться, и где когда-то строили ту самую снежную крепость, которая сейчас пришлась к слову.

– Да, теперь-то уж крепости мы больше строить не будем, – негромко обронил Джон вслух. – Хватит с нас снежных, водных, деревянных...

Ладонь тёти Дженни мягко легла ему на плечо.

– Это мы ещё посмотрим, ребята, – сказала Арталиэн. – Сейчас только лето начинается. Нормальное лето! А вообще, крепости строят те, кто защищается и готовится к осаде, Джон. И ещё те, кто хочет поставить небольшой спектакль и поучаствовать в нём. Теперь осада закончилась. А также всевозможные спектакли и наше в них участие.

Неслышно стелился на землю тёплый, бархатистый вечер; вызвездило. В сад вынесли продолговатый низенький столик и откидные стульчики; рядом красовался один из старинных сундуков с корабля. Чуть поодаль в густеющих сумерках Джон углядел разную старую мебель, кресла и даже неизвестно откуда взявшуюся кровать – он такую и не видел в доме. Видимо, всё это вытащили сюда, пока он общался с родственниками и ждал Эмили.

Видя вопросительный взгляд Джона, Арталиэн разъяснила всем назначение этих предметов.

– Это у нас сегодня в качестве дров! Пора немного осветить нашу вечернюю рекреацию.

Вскоре на дворе разыгралось весёлое пламя, и то ли сытная еда, то ли ощущение единения с друзьями сделали своё дело – Джон чувствовал наполненность и погрузился в негу. Последний раз такое было, только когда они все собирались ещё до Нового Года, и не до последнего, а раньше... когда-то, когда ещё никто не собирался уезжать, когда не было ещё никакого воображаемого противника... Джону вспомнились вдруг пластилиновые армии Уилла Мортона. И только сейчас, когда горожане вышли победителями из схватки со стихией, он осознал, что все эти армии и стороны – просто умозрительны. И что не было, конечно, никаких сторон и армий, а был лишь один его несовершенный и неопытный ум, на тот момент не обладавший умением распознавать истинную сущность происходящего. Джон понимал это, как понимал также и то, что и его теперешнее знание могло быть иллюзорно; и что нет никакого ума на самом деле, и ничего не стоит за ним, и никогда не стояло... Джон только одно наверняка теперь знал – предстояло упорно, длительно работать, идти по выбранной когда-то дороге. Ведь если у неё было начало, значит, где-то должен быть и конец. В точности, как и у снега, воды и всего вокруг...

Наконец, он очнулся от дум и заметил, что стояла тишина – никто ничего не говорил уже некоторое время. Лицо леди Арталиэн было задумчиво, на нём играли отсветы пламени костра. Джон придвинул свой стул чуть ближе к ней и заговорил негромко.

– Тётя Дженни! Неужели нам нужно было через столь многое пройти и пережить эту бездну испытаний, чтобы в итоге что-то обрести?

Арталиэн участливо посмотрела на Джона, и слегка вздохнув, ответила:

– Человек, Джон, похоже, только и может стать человеком через тяжелый, осознанный, упорный и целенаправленный труд, лишения. Не имея же ни целей, ни даже повседневных забот, он быстро превращается в студеный холодец на замогильном пиршестве отжившей материи и сил инерции...

– Ну а теперь что же нам делать, чем заниматься?

– Теперь я смогу просто наслаждаться написанием картин, – ответила Арталиэн. – Без рамочек с завитушками, понимаешь?