Текст книги "Офицерский корпус Добровольческой армии: Социальный состав, мировоззрение 1917-1920 гг"

Автор книги: Роман Абинякин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

В мае 1918 г. живший в Таганроге лейб-гвардии Павловского полка полковник барон М. И. Штемпель высказал Алексееву мысль об образовании «центров», «то есть о создании в больших городах представительств Добровольческой армии, которые вели бы пропаганду, вербовали офицеров и солдат, направляли их в Добровольческую армию, вели бы политическую и военную контрразведку и т. д.». [372]372
  РГВА Ф. 39720. Оп. 1. Д. 61. Л. 121.


[Закрыть]Данное предложение сразу же стало руководством к действию. Верховный руководитель на время снова стал единоличным организатором и хозяином армии. В этом не сомневался ни новый командующий Деникин, ни кто другой. Действительно, в рапорте эмиссара Народной Армии Комуча в качестве официального названия всюду употребляется «Добровольческая армия генерала Алексеева» [373]373
  ГАРФ Ф. Р-5881. Оп. 2. Д. 421. Л. 18.


[Закрыть](курсив наш – Р.А.). Уже в мае один офицер был отправлен в «поездку по гарнизонам для осведомления о Добровольческой армии», и начались попытки образования «центров» в Крыму, Киеве, Одессе, Тирасполе и даже Вологде, [374]374
  Денежные документы генерала Алексеева. С. 355–357.


[Закрыть]а позже – и в иных местах. Не все они оказались жизнеспособными, но некоторые работали достаточно результативно.

Одним из самых удачливых стал Таганрогский «центр», на примере которого можно проследить специфику данных организаций вообще. Несмотря на полное отсутствие в источниках инструкций Алексеева из-за уничтожения их по прочтении, его работа прослеживается вполне целостно. На территории, находившейся в ведении «центра» (Азовское побережье от Бердянска до Таганрога, включая Мариуполь), помимо городов действовало 54 отделения – под видом ссудно-сберегательного товарищества. Большую помощь оказывала и группа Союза увечных воинов в 200 человек, заслужившая особую благодарность Алексеева. Штаб «центра» состоял всего из шести офицеров. Помимо вышеуказанных функций, осуществлялся сбор оружия, обмундирования и средств. Получив от генерала, по разным данным, от трех до пяти тысяч, при вступлении добровольцев в Таганрог «центр» сдал в штаб Главкома 120 тыс. руб. За время существования в Добровольческую армию было переправлено свыше 400 офицеров и 3,5 тыс. солдат, атакже более 100 тыс. единиц перевязочных средств и, наконец, адресно в Дроздовский, Корниловский и Марковский полки белье, медикаменты, табак и другие вещи. «Все офицеры и солдаты, прошедшие через «центр», получали средства на проезд до армии и суточные, а также и по возможности и обмундирование» из собранных запасов, что упрощало их снабжение. За эту деятельность Штемпель в 1919 г. был произведен в генералы. [375]375
  РГВАФ. 39720. Д. 61. Лл. 121–123.


[Закрыть]

Приказ Алексеева от 3 июня гласил, что «все руководители и чины организационных центров, работающие на местах, считаются служащими в Добровольческой армии со дня их поступления», [376]376
  К истории осведомительной организации «Азбука» (из коллекции П. Н. Врангеля Архива Гуверовского института)/Ввод. ст., подгот. текста и коммент. В. Г. Бортневского//Русское прошлое – 1993 – Кн. 4 – С. 164.


[Закрыть]– то есть устанавливал для них привилегию, учитывая принцип преимущества по службе в зависимости от добровольческого стажа.

Однако функционирование далеко не всех «центров» шло столь же успешно. Крымский набрал всего 200 добровольцев. [377]377
  Кручинин A. C. Крымско-татарские формирования в Добровольческой армии: История неудачных попыток… – М: Военно-историческая библиотека «Военной были-›, 1999. С. 16.


[Закрыть]В Одессе начало было скромным и незаметным: «меблированная квартирка в две комнатки снималась какою-то шансонеткою – в первой помещалась она, а во второй, за нею, была походная канцелярия офицера, ведающего отправкою чинов» и выдававшего бесплатные билеты до Ростова; оповещение же почти не велось. [378]378
  Емельянов Е. Ф. Воспоминания добровольца//Белое дело: Летопись Белой борьбы/Под ред. А.А. фон Лампе. Вып. IV. – Берлин, 1926. С. 82–83-


[Закрыть]За последнее упрекать трудно, ибо нелегальность существование сильно ограничивала, а, в отличии от Таганрога, город не лежал на пути массы офицеров, выезжавших с Украины из-за нежелания служить гетману, Но уже к ноябрю 1918 г. произошло сильнейшее разрастание организации, превратившейся в штаб Одесского центра Добровольческой армии с подчиненным ему штабом формирований – даже последний «был грандиозный, если сопоставить его с малочисленностью» пополнений. Случайному офицеру поручалось набирать роту или батарею; зато в категорию «действительных» попадали поручения, выполнявшиеся специальным полковником – «он раздобывал для генерала и для всего штаба хлеб или муку, крупы, консервы, алкоголь и отличные вина». [379]379
  Евгений Эдуардович Месснер: Судьба русского офицера. – СПб.: СПбГУ, 1997. С.41.


[Закрыть]Единственный добровольческий батальон возник скорее вопреки работе «центра». Ржавчина разложения начала проникновение в основу армии – ее организационный механизм.

Харьковский «центр» Генерального Штаба подполковника Б. А. Штейфона просуществовал лишь до августа ввиду активного преследования и болыпеками, и германскими оккупационными властями, и петлюровцами. Источники неоднократно и однозначно указывают не только на отсутствие поддержки, но и на немецкую слежку за потенциальными добровольцами, препятствование их выезду и закрытие «центров». [380]380
  РГВА Ф. 39720. Оп. 1. Д.61. Л. 121; Изюмцы в боях за Россию: Воспоминания офицеров 11-го гусарского Изюмского генерала Дорохова полка/Сост. В. И. Алявдин. – М: АИРО-XX, 1997. С. 116; Лампе А. А. Пути верных: Сб. – Париж, I960. С. 197.


[Закрыть]С 1 апреля 1919 г. в Харькове возник новый «центр» дроздовца полковника С. Г. Двигубского, специально засланного в город и внедрившегося в штаб 2-й советской Украинской армии. Теперь основной задачей являлась разведка, хотя шла и переправка офицеров в Добровольческую армию, и их объединение на месте (свыше 2 тыс.), и распространение листовок. Новый «центр» был конспиративным по-настоящему, имел явочные квартиры, а штаб некоторое время помещался в склепе городского кладбища. При подходе добровольцев к городу произошло вооруженное выступление и аресты видных большевиков. После соединения с армией все активисты ушли в строй. [381]381
  Из документов белогвардейской контрразведки 1919 г./Предисл., подгот. текста и коммент. В. Г. Бортневского//Русское прошлое: Историко-документальный альманах – 1991 – Кн. 1 – С. 151–170.


[Закрыть]

Вообще же работа велась и отдельными представителями частным образом – так, на Кавказе действовал генерал-майор В. П. Шатилов. [382]382
  Попов К. С. Указ. соч. С. 211.


[Закрыть]До конца 1918 г. существовали самостоятельные вербовщики Дроздовского. [383]383
  ГАРФ Ф. Р-5881. Оп. 2. Д. 259. Л. 112.


[Закрыть]

Правомерно предположить первоначальную связь по крайней мере некоторых «центров» с тайной осведомительной организацией В. В. Шульгина «Азбука». Сам Шульгин записался в Алексеевскую организацию двадцать девятым в первые дни пребывания генерала на Дону. С договоренности о его помощи в формировании Добровольческой армии и возник зародыш «Азбуки». За два месяца «из Киева было отправлено около полутора тысяч офицеров (сколько их дошло – неизвестно)»; до февраля 1919 г. «через Киевское отделение «Азбуки» прошло несколько тысяч офицеров, завербованных им в Добровольческую армию и получивших каждый проездные документы и по 250 руб. погонных денег». [384]384
  К истории осведомительной организации «Азбука» (из коллекции П. Н. Врангеля Архива Гуверовского института)/Ввод. ст., подгот. текста и коммент. В. Г. Бортневского//Русское прошлое – 1993 – Кн. 4 – С. 163–165.


[Закрыть]Затем вывоз добровольцев был приостановлен, и чины организации сосредоточились на агитационной и разведывательной работе. «Азбука» имела отделения в Киеве, Одессе, Таганроге (отдельно от «центра» Штемпеля), Екатеринодаре (и отдельно в нем же – при Ставке Деникина); в 1918 г. помощник Шульгина Генерального Штаба полковник А.А. фон Лампе состоял в харьковском «центре» Добровольческой армии.

Функции вообще были сходны с «центрами»; специфику составляли подготовка в случае необходимости партизанских действий на Украине, связь с членами императорской семьи «для правильного информирования их о Добровольческой армии», а также «исполнение всякого поручения, полученного от командования». [385]385
  Там же. С. 164.


[Закрыть]Характерно, что Деникин относился к «Азбуке» осторожно и так и не признал ее сотрудников состоящими в рядах армии, так как ведение Шульгиным разведки в собственной Ставке Главкому понравиться не могло. Овладение же территорией Украины делало тайную работу на ней ненужной.

Контакты с Шульгиным осуществлял и представитель Алексеева Н. Ф. Иконников, проникший в советский сахарный главк, но реально возглавлявший тайную группу, которая сумела «сорганизовать свыше двух тысяч человек, большую часть их переправить в Добровольческую армию» ценой потери шести сотрудников за пятисотдневный срок работы. [386]386
  Иконников Н. Ф. Указ. соч. С. 47, 101.


[Закрыть]

Необходимо отметить интересное замечание очевидца о том, что вначале адреса добровольческих агентов оказывались «легкодоступны, и поступить в Белую армию или в офицерские отряды разных наименований и назначений в Петрограде и в Москве было гораздо легче, чем поступить на фабрику или завод». [387]387
  Станкевич В. Б. Указ. соч. С. 170.


[Закрыть]И при том на предыдущей странице он же писал о суровости большевистских репрессий, заставлявших всех прятаться. Следовательно, в результате беспечности ряда активистов многие «центры» подверглись разгрому и исчезли, прервав приток пополнений. К тому же вела и сознательная пассивность даже офицеров, знавших о Добровольческой армии. Многие, несмотря ни на что, стремились всего лишь «сорганизовать совместную торговлю, сельское хозяйство, вообще мирный труд», избегая службы и красным, и белым. [388]388
  Махров П. С. В Белой армии генерала Деникина. – СПб.: Логос, 1994. С. 14; Памятные дни: Из воспоминаний гвардейских стрелков. В 3 кн. Кн. 3 – Таллинн, 1939. С. 77.


[Закрыть]Зачастую такая позиция, как и приход в конце концов к белым, основывалась на эмоционально-психологических мотивах. Например, уехавший вначале в Одессу генерал-майор П. С. Махров писал: «Когда же я ознакомился с жизнью этого города, настоящего Вавилона, с его еврейско-французской спекуляцией, с его биржевиками и всевозможными дельцами, торопившимися только нажиться, когда я увидел политические партии, стремящиеся к власти, и толпы праздной молодежи, не желавшей вступать в ряды добровольцев, я почувствовал, что здесь оставаться не могу». [389]389
  Махров П. С. В Белой армии генерала Деникина. С. 14–15.


[Закрыть]Создаваемые ими объединения игнорировали вербовщиков: например, киевский Союз взаимопомощи интеллигентных воинов дал всего одного добровольца. [390]390
  ГАРФ. Ф. Р-5881. Оп. 1. Д. 259. Л. 84.


[Закрыть]

По косвенному признанию Деникина, импровизированная система «центров» родилась под влиянием ожидания оттока из армии под формальным предлогом окончания договорного срока. [391]391
  Деникин А. И. Белое движение и борьба Добровольческой армии (Очерки Русской Смуты)//Белое дело. Дон и Добровольческая армия. – М.: Голос, 1992. С. 246.


[Закрыть]Возобновление договоров проблемы не решало и было чревато кризисом каждые четыре месяца, а исчерпывание количества добровольцев в районе действия армии в сочетании с недостаточной работой «центров» требовало решительного изменения принципа комплектования. Подчеркнем, что солдатские мобилизации начались со 2 августа 1918 г., а использование пленных еще в июле. Утверждение генерал-лейтенанта А. С. Лукомского, что отказ от добровольности пополнения произошел в мае, накануне 2-го Кубанского похода, [392]392
  Лукомский A. C. Указ. соч. Т. 6. С. 157.


[Закрыть]относится к эмигрантскому периоду, другими источниками не подтверждено и, скорее всего, является произвольным смещением событий во времени. Но Добровольческая армия как армия офицерская не могла существовать без надежного притока своего основного социального элемента. И, несмотря на признание офицерской мобилизации в августе преждевременной, в ее неизбежности сомневаться не приходилось.

Первым шагом стал приказ командующего № 64 от 25 октября 1918 г. «О призыве в ряды всех офицеров до 40 лет»; те, чьи договоры истекли, должны были или в семидневный срок покинуть территорию армии, или снова войти в нее. [393]393
  Деникин А. И. Вооруженные Силы Юга России. Ч. 1. С. 368–369


[Закрыть]Для офицеров, которым уходить значило почти наверняка погибать, выбора фактически не оставалось.

С 3 декабря 1918 г. в Ставке работала «комиссия для рассмотрения проекта новой нормальной организации армии», а приказ Деникина № 246 от 7 декабря 1918 г. гласил: «Ввиду объявления мобилизации офицеров на Дону, Украине и в пределах Добровольческой армии, приказываю четырехмесячный срок службы в Армии отменить и считать службу офицеров, как вновь поступающих, так и состоящих в Добровольческой армии, обязательной впредь до особого распоряжения». [394]394
  РГВА Ф. 39720. Оп. 1. Д. 34. Лл. 91, 110.


[Закрыть]Тем не менее, есть свидетельства о сохранении отдельных «центров» до начала 1920 г., к которому относится упоминание Туапсинского отделения «алексеевского комитета». [395]395
  Против Деникина. С. 396–397.


[Закрыть]

Добровольческое командование беспокоило привлечение на службу Советской республики большого числа офицеров, резко усиливавшее противника. Но, желая перетянуть их на свою сторону, Деникин избрал непривлекательный и ошибочный путь бессильных угроз. В приказе № 148 от 14 ноября 1918 г. он писал: «Всех, кто не оставит безотлагательно ряды красной армии, ждет проклятие народное и полевой суд Русской армии – суровый и беспощадный». [396]396
  РГВА Ф. 39725. Оп. 1. Д. 8. Л. 25.


[Закрыть]В сочетании с частыми самочинными расстрелами пленных офицеров-военспецов это лишь отталкивало их, приводя к обратному эффекту – стремлению не сдаваться в плен и большей стойкости. Перебежчиков через фронт было немного.

Последним сроком прибытия офицеров командование провозгласило 1 декабря 1918 г., что отражено в целом ряде документов. [397]397
  Там же. Ф. 39720. Оп. 1. Д. 39. Л. 2; Д. 46. Л. 1 об.; Д. 61. Л. 54.


[Закрыть]Явившиеся добровольно, но позже этой даты гвардейцы лишались преимущества в чинах, офицеры Генерального Штаба зачислялись в строй (то же касалось и служившим большевикам или лимитрофам [398]398
  ЛИМИТРОФ, лимитрофа, муж. (лат. limitrophus – пограничный) (полит. неол.). Название государств, образовавшихся после Октябрьской Социалистической Революции на окраине бывшей Российской империи: Эстония, Литва, Латвия, а также Финляндия. (Прим. valeryk64)


[Закрыть]), а армейские подвергались проверке. В июле 1919 г. телеграмма дежурного генерала Добровольческой армии Будянского № 613150 разъясняла, как принимать «запоздавших добровольцев»: «…при несомненности документов, устанавливающих воинское звание и офицерский чин, могут быть беспрепятственно назначены на службу… Сомнительных, а также служивших у большевиков, необходимо направлять в контрразведку или непосредственно судебно-следственную комиссию в Харьков». [399]399
  Там же. Ф. 39689. Оп. 1. Д. 12. Л. 54.


[Закрыть]В отношении последних видно некоторое смягчение политики по сравнению с 1918 г., когда Деникин требовал за службу в любых небелых армиях предавать полевому суду как за измену.

Ведя широкое наступление, Добровольческая армия была кровно заинтересована в пополнениях. Однако в отношении мобилизованных офицеров сохранялся холодок. Они именовались на добровольческом жаргоне «трофеями», так как находились в занятых городах, а не прибыли сами, и встречались, по их отзывам, «мордой об стол». Правда, строевые начальники нередко видели вред такого приема и своей властью зачисляли мобилизованных прямо в офицерские роты, без тягостных и малорезультативных проверок. Так действовал командир 1-го армейского корпуса генерал-лейтенант А. П. Кутепов. [400]400
  Генерал Кутепов: Сборник статей. – Париж, 1934. С. 93–94.


[Закрыть]

Наряду с общими призывами офицеров, многие стародобровольческие части практиковали самочинные частные мобилизации для пополнений только своих полков; они появились во время отступления от Москвы и распространились в начале 1920 г. Дроздовцы обычно оцепливали оживленный район города или станцию, арестовывали всех (в том числе и строевых фронтовиков) и зачисляли в роты рядовыми. При этом «офицеры подвергались незаслуженным оскорблениям и даже побоям». [401]401
  Попов К. С. Указ. соч. С. 279.


[Закрыть]Корниловцы, высадившись в Крыму после эвакуации Новороссийска, задерживали на пристани всех офицеров-тыловиков и также ставили в строй. [402]402
  Материалы для истории Корниловского… С. 424.


[Закрыть]Мягче всех поступали марковцы, чьи патрули отбирали документы и деньги, обещая вернуть их в случае явки владельца на следующий день в полк для дальнейшей службы; конечно, почти никто не приходил. [403]403
  Савич Н. В. Закат Белого движения/Публ. Н. Рутыча//Москва – 1991 – № 11 – С. 64.


[Закрыть]Таким образом, пополнений не хватало, и одной из причин выступали недочеты комплектования, которое так и не превратилось в систему.

Наконец, приказом № 3052 от 29 апреля 1920 г. новый Главком генерал Врангель постановил всех офицеров РККА, «раз они сдались и перешли на нашу сторону, безразлично, до сражений или во время боев, а равно и всех служивших ранее в советской армии и, по добровольному прибытии в войска Вооруженных Сил Юга России, подвергшихся наказаниям или ограничениям по службе, освободить от всяких кар и ограничений и восстановить в правах и преимуществах, выслуженных до 1 декабря 1917 г. и по поступлении в войска Вооруженных Сил Юга России». [404]404
  Цит. по: Росс Н. Г. Указ. соч. С. 105.


[Закрыть]То же касалось и офицеров, служивших в лимитрофных армиях. [405]405
  Врангель П. Н. Указ. соч. Кн. 2. С. 46.


[Закрыть]Произошедшее накануне преобразование ВСЮР в Русскую армию с одновременным отказом от наименования «Добровольческой» явилось логическим завершением изменения способа пополнения старейших войск южнорусского Белого движения.

Глава 3
Калейдоскоп: социальный состав офицеров-добровольцев

До выхода Добровольческой армии в 1-й Кубанский поход ее состав определялся следующим образом: треть офицеров, около половины юнкеров, более 10 % штатской учащейся молодежи и воспитанников кадетских корпусов и одиночные солдаты. [406]406
  Марковцы в боях и походах… Кн. 1. С. 52.


[Закрыть]При этом, как вспоминал начальник гарнизона Новочеркасска, будущий корниловец полковник (затем генерал-майор) Е. Г. Булюбаш, штаб-офицеры попадались чрезвычайно редко, хотя «нужда в них была крайняя»; за все время через его руки их прошло всего трое. [407]407
  Вестник первопоходника – 1963 – № 17. С. 18.


[Закрыть]В отряде Дроздовского из более чем семисот офицеров в строю оказалось (не учитывая штабные и хозяйственные должности) только шесть обладателей штаб-офицерских чинов. [408]408
  Кравченко Вл. Указ. соч. Т. 1. С. 34.


[Закрыть]Как видим, первые добровольцы буквально поголовно представляли оберофицерство, то есть не кадровое, а военного времени. Еще более справедливо это наблюдение для периода самого похода, так как в первый же день приказом Корнилова многие юнкера-артиллеристы были произведены в прапорщики, пополнив указанную категорию. Правда, производство коснулось далеко не всех, вопреки утверждению В. П. Федюка. [409]409
  Федюк B. П. Белое движение на Юге России 1917–1920 гг.: Дис… докт. ист. наук – Ярославль, 1995. С. 256.


[Закрыть]Он пишет о 400 юнкерах, тогда как в исходном источнике говорится лишь о константиновцах и михайловцах, которых было до 300 человек, и к тому же иные и в конце 1919 г. не получили офицерских погонов. [410]410
  Ларионов В. А. Указ. соч. С. 33, 60, 180.


[Закрыть]В тоже время, офицерами стали не только артиллеристы, но и юнкера Павловского, Казанского и Виленского военных училищ и 3-й Киевской школы прапорщиков. [411]411
  РГВА Ф. 39689. Оп. 1. Д. 12. Л. 15.


[Закрыть]

К середине 1918 г. Добровольческая армия окончательно приобрела черты офицерской: 68,9 % составили офицерство и генералитет. Костяк войск (54,5 %, а среди офицеров – 79,0 %) – оберофицеры, все та же военная молодежь. (См. приложение 2, таблица 7) Число юнкеров и кадет снизилось до 12,7 %, [412]412
  Кубанец – Донской атаманский вестник: Журнал истории казачества. (Ростов-на-Дону) – 1993 – № 4 – С. 7.


[Закрыть]то есть в четыре раза (погибшие и произведенные в прапорщики). Дроздовский отряд дает еще большие результаты – 74,8 % (576 офицеров из 770 чинов); [413]413
  ГАРФ Ф. Р-5881. Оп. 2. Д. 417. Лл. 258–286.


[Закрыть]с его учетом среднеофицерский процент по армии достигает 70,1 %. В 1918–1919 гг. формировались 3-й Офицерский Ставропольский, Кавказский, Терский, Киевский и Симферопольский офицерские полки, а также Полтавский офицерский батальон, 1-я и 2-я офицерские роты города Николаева и Кременчугская офицерская полурота. [414]414
  ⁹Боевые расписания Белых армий/Публ. В. Ж. Цветкова//Белая Гвардия – 1997 – № 1 – С. 74–75; Жадан П. В. Русская судьба: Записки члена НТС о Гражданской и Второй Мировой войне. – М: Терра, 1991. С. 42–43; Цветков В. Ж. Белые армии Юга России. 1917–1920 гг. (Комплектование, социальный состав Добровольческой армии, Вооруженных Сил Юга России, Русской армии). Кн. 1. – М: Посев, 2000. С. 12, 111,114–115.


[Закрыть]Ряд частей, официально не именуясь офицерскими, фактически являлись таковыми. Материалы марковцев-артиллеристов указывают на 47,0 % офицеров среди всех безвозвратных потерь. [415]415
  ГАРФ Ф. Р-5895. Он. 1.Д.84.Лл. 133–137.


[Закрыть]Корниловский полк во время 1-го Кубанского похода состоял из офицеров наполовину, затем их количество сократилось до одной роты. В 1919 г. во 2-м Корниловском полку появилась своя офицерская рота, развернутая в сентябре в батальон (750 офицеров) и при отступлении свернутая обратно; в 1920 г. офицерский батальон восстановили, и он оставался до конца войны. В 3-м Корниловском имелись то одна, то две офицерские роты. [416]416
  Материалы для истории Корниловско го… С. 52.


[Закрыть]В Дроздовских частях со временем формировались и «солдатские» роты, и в любой из них офицеров «было не менее полусотни». [417]417
  Туркут A. B. Указ. соч. С. 75.


[Закрыть]Среди убитых корниловцев офицеров было 5411 из 13674, а среди раненых 12742 из 34328, [418]418
  Критский M. A. Указ. соч. С. 227.


[Закрыть]что составляет 39,6 % и 37,1 % соответственно, а в среднем 37,8 %.

Ячейки возрождавшихся старых полков, особенно кавалерийских, также образовывались преимущественно офицерами: в 17-м драгунском Нижегородском – 29, в 12-м уланском Белгородском – 32, в 11-м гусарском Изюмском – 46, в 1-м гусарском Сумском – 26 и в 3-м гусарском Елизаветградском – 20. [419]419
  См: Байдак А. А. Участие Белгородских улан в Гражданской войне. 1917–1920. – Белград, 1931; Столыпин А. А. Указ. соч. С; Воронов A. B. Ольгины гусары 3-й гусарский Елизаветградский Ее Императорского Высочества Великой Княжны Ольги Николаевны полк. 1764–1964: Страницы полковой Истории. – М: Рейтар, 1999. С; Сумские гусары 1651–1951. – Буэнос-Айрес, 1954. С. 270–322.


[Закрыть]В то же время общее количество офицеров в таких частях было гораздо ниже, чем у «цветных»: например, кадр 42-й и 78-й пехотных дивизий, находившийся в составе 7-й пехотной дивизии Добровольческой армии и всерьез претендовавший на воссоздание, насчитывал всего около 200 офицеров; абсурдность претензий очевидна, ибо они представляли восемь полков и две артиллерийские бригады, а на каждую боевую единицу приходилось от 7 до 28 человек. [420]420
  Рапорт начальнику 7-й пехотной дивизии о необходимости воссоздания кадров 42-й и 78-й пехотных дивизий// Цветков В. Ж. Белые армии Юга России 1917–1920 гг. (Комплектование, социальный состав Добровольческой армии, Вооруженных Сил Юга России, Русской армии). Кн. 1. – М: Посев, 2000. С. 52–54.


[Закрыть]

Достаточно стереотипным до сих пор было утверждение о сокращении офицерских контингентов к 1920 г., хотя и не содержало ни единой конкретной цифры отдельно по Добровольческой армии. Между тем арматурные списки мелких подразделений – полковой пулеметной команды 1-го Марковского полка [421]421
  РГВАФ. 39689. Оп. 1. Д. 7. Лл. 4-18 об.


[Закрыть]и 3-й пулеметной команды 3-го Корниловского полка [422]422
  Там же. Ф. 39687. Оп. 1. Д. 21. Лл. 5–5 об., 17.


[Закрыть]– некоторым образом подтверждают это, так офицеры в них составляют 21,5 % и 24,1 % соответственно. В то же время сведения по более крупным частям в источниках отсутствуют, что не позволяет говорить об окончательности полученных цифр. Казалось бы, доказательство присутствует и в высказывании Врангеля о том, что «на десять солдат надо одного офицера». [423]423
  ГАРФ. Ф. Р-5853. Оп. 1. Д 2. Л. 105.


[Закрыть]Подсчеты генерала А. С. Лукомского, крайне приблизительные, как видно даже из «округлости» приводимых им цифр, указывают, правда, на 50 тыс. офицеров и 270 тыс. солдат на довольствии, в том числе на фронте 19 тыс. офицеров и 152 тыс. нижних чинов, среди которых строевых 6 тыс. и 52 тыс. соответственно. [424]424
  Росс Н. Г. Указ. соч. С. 76–77.


[Закрыть]Но эти показатели относятся ко всем остаткам ВСЮР, «размывая» в них более офицерскую по своей сути Добровольческую армию.

Но обратимся к спискам личного состава «коренных» добровольческих частей, относящимся к осени 1920 г. и началу эмиграции. Алфавит сводного Дроздовского полка содержит 343 нижних чина, 43 чиновника, 4 генерала (производства Гражданской войны) и 724 офицера, [425]425
  ГАРФ Ф. Р-6050. Оп. 1. Д. 2. Лл. 1-10 об.


[Закрыть]на долю которых приходится 65,0 %. Во 2-м Корниловском полку из 410 состоявших налицо 246, [426]426
  Материалы для истории Корниловского… С. 592–603.


[Закрыть]или 60,0 %, являлись офицерами. Конечно, можно предположить, что истинное количество солдат было несколько большим (ибо они охотнее оставались в России), а офицеров, следовательно, меньше. Однако очень весомым возражением и одновременно подтверждением наших подсчетов является «Список гг. офицеров Марковской артиллерийской бригады по состоянию на 15 сентября 1920 г.», характеризующий как раз доэмигрантский период. В нем фигурирует 247 человек, причем в батареях зафиксировано от 24 до 42 офицеров в каждой. [427]427
  ГАРФ Ф. Р-5895. Оп. 1. Д. 84. Лл. 146–147.


[Закрыть]Это значительно превышает штатную численность офицеров в батареях нормального «солдатского» состава.

Таким образом, доля строевых офицеров к концу Гражданской войны не сократилась, и они по-прежнему являлись ее количественной и качественной основой. Приведенная же реплика Врангеля отражала только надежды, ибо касалась желательности увеличения как раз солдатских контингентов; иной смысл ошибочен и остается на совести небрежно цитировавшего мемуариста. Возвращаясь к проблеме численности офицеров военного времени, обратимся к данным по отдельным частям. (См. приложение 2, таблица 8) Среди первопоходников в Сводно-Офицерском полку они составили 79,4 %, в том числе 50,7 % прапорщиков, в Корниловском – 73,9 % и 24,5 %, в Партизанском – 72,2 % и 43,1 %; в 1-м Конном дивизионе (затем полку) – 81,1 % и 13,7 %, в Чехословацком батальоне – 84,9 % и 30,2 %, и в прочих частях 58,6 % и 15,8 % соответственно. Чины отряда Дроздовского, не будучи участниками 1 – го Кубанского похода, но, влившись затем в ряды армии и наиболее полно отраженные в источниках, включали в себя 39,7 % одних только прапорщиков при лишь 9,8 % кадровых офицеров. В целом первые добровольцы представлены 18,6 % кадровых и 81,4 % офицеров военного времени, среди которых видное место занимали прапорщики – 36,3 %.

Наибольшее число кадровых приходилось на чинов Генерального Штаба: около 55 % штаб-офицеров, до 28 % генералов и примерно 17 % обер-офицеров. [428]428
  РГВА Ф. 39720. Оп. 1. Д. 61. Л. 54.


[Закрыть]Однако и среди последних (и даже причисленных после ускоренных курсов Академии) преобладали кадровые, порой выпуска 1912 г. [429]429
  Евгений Эдуардович Месснер. С. 9, 12.


[Закрыть]Всего же в Добровольческой армии к 1 декабря 1918 г. прибыло только «около 10 % прежнего состава офицеров Генерального Штаба», причем четыре пятых этого количества поступило в период с августа по ноябрь; попутно заметим, что на службе у большевиков их оказалось не меньше трети от общего состава. [430]430
  РГВА Ф. 39720. Оп. 1. Д. 61. Лл. 53 об.-54 об.


[Закрыть]H. H. Рутыч приводит другую цифру – 594 офицера и генерала, [431]431
  Рутыч H. H. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных Сил Юга России (Материалы к истории Белого движения). – М: Российский архив, 1997. С. 10.


[Закрыть]то есть 42,9 % от довоенного числа чинов Генерального Штаба и 47,6 % от выживших к 1918 г., – но она относится к Русской армии Врангеля и включает генштабистов не только Добровольческой армии, а всех ВСЮР. Поэтому выявленные нами данные представляются более адекватными и точными. Следовательно, кадровая прослойка Генерального Штаба, ввиду своей мизерности, легко растворялась в офицерской массе Добровольческой армии и не оказывала сколько-нибудь заметного влияния на специфику ее общего состава.

Упомянутое в предыдущей главе резкое сокращение численности кадрового офицерства к 1917 г. нашло дальнейшее продолжение в Белом добровольчестве. Занимавшийся специальным изучением корниловец генерал-майор M. A. Пешня, считая, что его остаток колебался в пределах 20 %-25 %, указывал: к концу 1918 г. кадровых офицеров в Добровольческую армию «явилось не более 45 % состоящих налицо». [432]432
  ГАРФ. Ф. Р-5881. Оп. 1. Д. 562. Л. 2.


[Закрыть]А это дает совсем немногим более 1 % от численности довоенного русского офицерства, для пехоты же – и вовсе сотые доли процента. Поэтому добровольцев можно с полным основанием назвать «армией прапорщиков», продолжая образ генерал-лейтенанта В. З. Май-Маевского, именовавшего «войной прапорщиков» Первую Мировую. [433]433
  Макаров П. В. Указ. соч. С. 101.


[Закрыть]Конечно, подразумеваются не только носители данного чина в эти годы, но все начинавшие службу именно с него – отсутствовавшего в системе чинов мирного времени.

В силу отсутствия в материалах Пешни точных цифр и подсчетов, говорящего об их достаточной приблизительности, необходимо проследить динамику колебания численности офицеров военного времени и кадровых на примерах конкретных подразделений. Обращаясь к обрывочным, но обширным приказам по отдельным частям, видим, как на долю кадровых офицеров среди пополнений 1918 г. приходилось 6,2 % у дроздовцев в августе-сентябре, 10,1 % у марковцев в июне-сентябре и 10,7 % у алексеевцев в августе-декабре. (См. приложение 2, таблицы 9-11) Своеобразным внутренним источником офицерских пополнений становилось производство нижних чинов, вероятно, первопоходников. Например, за сентябрь-декабрь 1918 г. в Марковском, 2-м Офицерском, 2-м Офицерском Конном (будущие Дроздовские) и 1-м Офицерском Конном (затем Алексеевский) полках прапорщиками стали 107 человек, в том числе 43 из юнкеров, 2 из кадет, 37 из вольноопределяющихся и 25 из простых добровольцев. [434]434
  РГВАФ. 39689. Оп. 1. Д. П. Л. 75; Ф. 39720. Оп. 1. Д. 34. Лл. 31, 45, 104–104 об.


[Закрыть]Тем самым преобладание офицеров военного времени еще больше усиливалось.

В 1918–1919 гг. ситуация складывалась следующим образом. Обер-офицеры, преимущественно не старше подпоручика, у марковцев составили 95,8 %-9б,2 %, у корниловцев – 81,0 %, у дроздовцев – 98,7 %, у алексеевцев – 88,4 %, а в среднем – 94,1 %. Очень содержательные архивные материалы пополнений 1-го Марковского полка за июль-август 1919 г. позволяют сделать вывод о доле офицеров военного времени в 98,0 %, сходны с результатами анализа прежнего состава и допускают произведение экстраполяции на прочие подразделения Добровольческой армии. (См. приложение 2, таблицы 8-11) То есть массовые пополнения 1919 г. существенно не изменили соотношение, продолжив тенденцию на сокращение количества кадровых офицеров, свидетельствуя об устойчивости социально-служебной базы добровольцев.

Во избежание критики за внимание только именным частям (причина чего уже указывалась) и для более полного и объективного представления о соотношении кадрового и офицерства военного времени, обратимся к немногочисленным офицерам полков регулярной кавалерии. Сведения о них в обобщенном виде указывают на 34,0 % кадровых; схожую картину видим и на примере офицеров сводно-гренадерских частей – 36,6 %, а в общем – 34,2 %. (См. приложение 2, таблица 13) Это выше показателей стародобровольческих полков, что объясняется меньшим уровнем потерь в 1914–1917 гг. по сравнению с пехотой, выходцами из которой были почти все «цветные». Впрочем, и возрождавшиеся пехотные части отличались наличием большого числа кадровых офицеров, как видно на примере ячейки 42-й пехотной дивизии: среди 93 офицеров 165-го Луцкого, 166-го Ровненского, 167-го Острожского, 168-го Миргородского пехотных полков и 42-й артиллерийской бригады кадровыми были 47, [435]435
  Рапорт начальнику 7-й пехотной дивизии… С 53–54.


[Закрыть]или 50,5 %. Их высокая активность при возрождении старых частей, вполне естественно, была гораздо понятнее, чем у офицеров военного времени. Вычисление среднего количества кадровых чинов с учетом и именных, и ячеек регулярных частей произвести можно – 11,2 % – но ввиду подавляющего численного превосходства офицеров первых над вторыми результат следует признать заведомо завышенным и принимать только в роли максимума, а не объективного для всей армии.

Наконец, в 1920 г. удельный вес офицеров военного времени был равен 93,3 % по армии. Точнее всего вновь оказываются подсчеты по отдельным частям: в Марковской артиллерийской бригаде – 94,7 %, во 2-м Корниловском полку – 95,1 %, в Алексеевской бригаде – 84,9 %, а в сводных полках Марковской дивизии в Галлиполи – 93,6 %, Дроздовской дивизии – 96,6 %, Корниловской дивизии 89,3 %. (См. приложение 2, таблицы 8-11) Как видим, переформирование ВСЮР в Русскую армию также не затронуло в этом смысле Добровольческой армии, основа которой сохранилась в 1-м армейском корпусе (в декабре 1919 г. – апреле 1920 г. именовался Добровольческим).

Подчеркнем: к этому времени штаб-офицерский чин уже не был исключительной принадлежностью кадрового военного. Только чин полковника, и то не всегда, позволял предположить, что его обладатель получил офицерские погоны в мирное время. И если у марковцев примеров обратного нет, [436]436
  ГАРФ Ф. Р-5881. Оп. 1. Д 562. Л. 7 об.


[Закрыть]то корниловские офицеры военного времени в 1920 г. нередко оказывались полковниками. Так, М. Н. Дашкевич и М. Н. Левитов осенью 1919 г. были только поручиками, а к осени следующего года – уже полковниками, а артиллерист полковник Д. А. Смогоржевский вышел из вольноопределяющихся, то есть тоже не принадлежал к кадровым. [437]437
  Критский M. A. Указ. соч. С. 187; Материалы для истории Корниловско… С. 118, 322, 607–608.


[Закрыть]Аналогичны примеры дроздовцев Е. Б. Петерса и Туркула, причем у второго фактически не было военного образования, так как он стал в 1915 г. офицером сразу из солдат, минуя военное училище. [438]438
  Бушин А. Орден Святого Георгия штабс-капитана Туркула//Военная быль – 1997-№ 9(138) – С. 12, 14; Туркул A. B. Указ. соч. С. 46.


[Закрыть]

Продвижение в чинах происходило довольно своеобразно. Прежде всего, в Добровольческой армии возникла практика, которую условно можно назвать «всеобщим производством». В сентябре 1919 г. приказом Деникина все прапорщики были переименованы в подпоручики, с упразднением чина прапорщика; других чинов производство не затронуло. [439]439
  Венус Г. Д. Указ. соч. С. 209.


[Закрыть]В июне 1920 г. Врангель издал приказ «о производстве всех офицеров до штабс-капитана включительно», [440]440
  РГВА Ф. 39689. Оп. 1. Д. 7. Л. 93.


[Закрыть]хотя вообще и критически отзывался о слишком быстрых продвижениях молодых офицеров при Деникине. Так столкнулась критика нового Главкома в адрес предшественника и желание завоевать популярность в офицерской среде; в условиях отмечавшегося весьма скудного жалованья получение чина означал хоть какое-то его увеличение и являлся средством и удовлетворения честолюбия, и элементарной социальной поддержки.

Чинопроизводство же в индивидуальном порядке часто осуществлялось в виде награды за боевые отличия, так как пожалование старых орденов за подвиги в междоусобице считалось безнравственным и не проводилось. [441]441
  Ларионов В. А. Указ. соч. С. 319.


[Закрыть]В результате офицер за год мог получить два чина, а за 1918–1920 гг. и все четыре, примеров чего немало. Однако они касаются лишь отдельных, самых ярких и удачливых представителей. Кроме наградного смысла, чины служили дополнительным закреплением должности из-за частой молодости начальников, просто подтверждая уже существовавшее положение. Производство и 23-летнего дроздовца E. H. Обозненко, и 26-летнего алексеевца П. Г. Бузуна из капитанов в полковники «не было неожиданностью, этого давно ожидали». [442]442
  Мамонтов С. И. Указ. соч. С. 131; Пылин Б. Первые четырнадцать лет: 1906–1920. – Калифорния, 1972. С. 67.


[Закрыть]