Текст книги "Офицерский корпус Добровольческой армии: Социальный состав, мировоззрение 1917-1920 гг"

Автор книги: Роман Абинякин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 5.
Остатки былого великолепия: офицеры гвардии и Белое добровольчество

В Белом движении участвовали представители всех сословий и социальных групп, в том числе и офицеры гвардии. В отличие от собственно добровольцев-разночинцев, гвардейцы олицетворяли дворянство; идейный мир этих двух группировок весьма разнился вплоть до противоречий. Поэтому представляет интерес сочетание традиционно-монархических ценностей и республиканских, после февральских идей внутри единой Добровольческой армии. То есть возникает вопрос не столько о факте гвардейского участия, сколько о его причинах, обосновании, формах, размерах, целях и взаимодействии с основной добровольческой массой.

Прежде всего, необходимо дать краткий обзор специфики гвардии и ее изменения к началу открытого периода Белого движения. Это поможет дифференцированному изучению офицерского корпуса Добровольческой армии.

Гвардейские привилегии материального плана (ускоренное чинопроизводство, преимущество в чинах перед армейцами и при назначении на должности и т. д.) общеизвестны. Они порождали антагонизм с остальным офицерством, считавшим их проявление несправедливой, но стойкой традиции в ущерб личным достоинствам талантливых офицеров армии. Соединение с нравственно-психологической привилегированностью, выражавшейся в ореоле «опоры и защиты престола», близости и частом общении с императорской фамилией, комплектовании исключительно дворянством, – все это в условиях постоянной и необратимой сословной демократизации армейского офицерского корпуса в начале XX в. критиковалось прогрессивными военными кругами как анахронизм.

Первая мировая война подтвердила справедливость данного мнения. Узкосословный принцип приема в гвардию крайне затруднил восполнение потерь в силу численной ограниченности дворян, годных к военной службе. (В наиболее престижные полки – Преображенский, Кавалергардский, Конный, Гусарский, Кирасирский Ее Величества – допускалась преимущественно титулованная знать; нежелательные, чуждые или «недостойные» кандидатуры отклонялись полковыми офицерскими собраниями, и для приема требовалось единогласное одобрение.) Направленные в 1916 г. в гвардейские части «простые» выпускники военных училищ, вопреки реальному положению и здравому смыслу, игнорировались и по-настоящему в полковую среду не допускались. Поэтому происходила малорезультативная замена выбывших офицерами других родов оружия лейб-гвардии – из гвардейской кавалерии и артиллерии переводились в пехоту; нехватка кадрового командного состава вынуждала ценить буквально каждого: не случайно вернувшийся в 1917 г. из плена поручик М. Н. Тухачевский был представлен к производству сразу в капитаны для уравнения в чинах со сверстниками. [725]725
  Деникин А. И. Очерки Русской Смуты: Крушение власти и армии. С. 85; Минаков С. Т. Советская военная элита 20-х годов. С. 107–108.


[Закрыть]

Примечательно, что первые примеры падения дисциплины и манкирования службой в гвардии имели место еще в мае 1915 г., почти за два года до революции. В частности, и солдаты, и офицеры лейб-гвардии Измайловского полка демонстрировали явную разболтанность; более того, пользуясь отсутствием раненого командира, «в штабе полка орудовал импровизированный парламент, состоящий, кроме чинов штаба, из всех четырех батальонных командиров и двух вольноопределяющихся – унтер-офицеров из команды конных разведчиков». [726]726
  Геруа Б. В. Указ. соч. С. 88–89, 104–107.


[Закрыть]

При бескомпромиссно-консервативной приверженности традициям внутриполковой жизни основы гвардейского мировоззрения малозаметно, но основательно трансформировались. Этот момент чрезвычайно важен, так как позволяет преодолеть слабость концепции Деникина, который утверждал, что офицеры-гвардейцы были настоящими монархистами, не смог объяснить их пассивность при падении Романовых и в Белом движении. Между тем весьма показательно, что упомянутая в первой главе группа Гучкова при совершении переворота планировала опереться на гвардию. Уверенность заговорщиков в критическом отношении гвардейцев к политике правительства, на первый взгляд непостижимая, подтвердилась одобрением их намерений практически всеми офицерами, с которыми установились контакты. [727]727
  Александр Иванович Гучков… С. 18–20.


[Закрыть]Несмотря на бессистемность присоединившихся, а также на отказ части из них от активных действий, важно само согласие на насилие над монархом со стороны лейб-гвардии самой преданной группировки, предназначенной для его защиты. Можно согласиться и с гучковским мнением о повышенной болезненности отрицательного настроения гвардейских кругов именно в силу близкого положения к трону, принимая во внимание их плохо скрытую враждебность к распутинщине. Ряд монархистов впоследствии бросал им обвинение в раздувании негативной шумихи вокруг императорской четы. (Есть сведения об акте вандализма над могилой Распутина: вскоре после захоронения группа гвардейских офицеров облила ее из ассенизационной цистерны. [728]728
  См. Касвинов М. К. Двадцать три ступени вниз. – М: Мысль, 1987. С. 243.


[Закрыть])

Так на смену личной преданности персоне монарха возвращалась защита монархии как системы, в том числе даже от неугодного либо – в данном конкретном случае – «неумелого» императора. В сущности, происходило воскрешение условий дворцовых переворотов XVII в. на новом уровне: помимо частных интересов присутствовали или по крайней мере декларировались политические побуждения («для государственного блага» [729]729
  Александр Иванович Гучков… С. 18.


[Закрыть]).

Исходя из такого понимания ситуации, полное бездействие офицеров запасных, преимущественно гвардейских частей Петрограда в дни Февральской революции логично и объяснимо. Пытавшийся организовать сопротивление преображенец Кутепов – фронтовик, явно не посвященный в заговор – оказался в изоляции. Общая же позиция была такова, что в запасном батальоне лейб-гвардии 4-го Стрелкового полка именно офицеры «встретили хорошо революционные делегации». [730]730
  Ломоносов Ю. Д. Указ. соч. С. 223.


[Закрыть]Когда же события (неожиданное отречение Николая II и за сына и отказ от престола великого князя Михаила Александровича) подтолкнули монархию к окончательному крушению, не оправдав ожиданий гвардии, ситуация уже стала неконтролируемой и обратного хода за полным отсутствием сил и упущением времени не было. Косвенным подтверждением версии «обманутых надежд» служат многочисленные яростные попытки монархической эмиграции доказать отсутствие у императора юридического права отречения за наследника. [731]731
  См.: Ильин И. А. О грядущей России: Избр. ст./Под ред. Н. П. Полторацкого. – М: Воениздат, 1993– С. 96–97.


[Закрыть]

Временное правительство поэтому считалось узурпаторским. В марте-мае от явной оппозиционной активности удерживало присутствие на посту главковерха Алексеева – сторонника переворота. После его отставки, во время июньско-июльской операции, враждебность гвардейцев проявлялась уже достаточно открыто и доходила до саботажа. В ходе наступления лейб-гвардии Семеновский полк 23 июня «единственный из войск Первого Гвардейского корпуса выполнил возложенную на него задачу», [732]732
  РГВИА Ф. 69. Оп. 1. Д. 75. Л. 87. Несмотря на изменение после Февральской революции именования «лейб-гвардии» на «гвардии» во всех источниках употребляется старая форма.


[Закрыть]причем в данном случае не было никаких ссылок на зависимость от пораженческой агитации левых. Командир 2-го Гвардейского корпуса генерал-лейтенант Г. Н. Вирановский, противник наступления, прямо заявил комитетам, «что не поведет гвардию на убой», разъяснял «все невыгоды и трудности наступления» и заранее предполагал солидарность с собой соседних корпусов. «Штаб корпуса, – раздраженно писал Деникин, – был занят не тем, чтобы изыскать способы выполнить поставленную корпусу задачу, а старался доказать, что эта задача невыполнима». [733]733
  Деникин А. И. Очерки Русской Смуты: Крушение власти и армии. С. 266.


[Закрыть]

Такая позиция даже в условиях непопулярности операции вызвала негодование комитетов, немедленно сообщивших об этом руководству. Возмущение командиром, вскоре поплатившимся должностью, возможно, повлияло на запись 2-го Гвардейского корпуса в «части смерти» в полном составе. [734]734
  РГВИА Ф. 2003. Оп. 2. Д. 352. Л. 137.


[Закрыть]Однако и в дальнейшем отдельные гвардейцы, подобно офицеру запасного батальона лейб-гвардии Гренадерского полка штабс-капитану И. Л. Дзевалтовскому-Гинтовту, оказывались организаторами беспорядка. Керенский, хоть и несколько преувеличивая, отмечал частые случаи высказывания частью офицеров откровенного удовлетворения неудачами, работающими против правительства. [735]735
  Керенский А. Ф. Указ. соч. С. 199.


[Закрыть]

Напрашивается вывод: действия военных монархистов если и не ставили целью, то объективно вели к открытию фронта перед противником. После падения монархии их симпатии закономерно направлялись на прежнего союзника, связанного с Романовыми близкими родственными узами кайзера Вильгельма II, соединяясь с уверенностью в его – пусть иностранной, но легитимной – помощи в реставрации. Напротив, «первый солдат революционной России» Корнилов прилагал все усилия для сохранения независимости Отечества любыми средствами, вплоть до репрессий и диктатуры, но на национальной платформе. Обвинения традиционной историографии в «измене» не голословны – они лишь ошиблись адресом.

Немалая часть выходцев из гвардии, в том числе аристократы, командовавшие армейскими войсками, вообще со сменой лишались патриотических устоев, что доказывает серьезные нравственные деформации сословия. Характерен случай, рассказанный Будбергом. Командир 1-го кавалерийского корпуса князь Долгоруков постоянно распространялся о своем желании «поскорей очутиться в Ницце подальше от здешней мерзости», [736]736
  Будберг А. П. Указ. соч. С. 220.


[Закрыть]цинично подчеркивая: после перевода за границу капиталов ничто в России его не удерживает. Именно заметная часть аристократии первой, еще до Октябрьской революции, устранилась от борьбы, уподобившись известным обитателям тонущего корабля. Разумеется, это встречало резкое осуждение в патриотической армейской среде, снижая внутри нее и без того слабый авторитет монархических элементов.

Наконец, третья, самая немногочисленная часть гвардейских офицеров довольно энергично приняла участие в деятельности тайных организаций под эгидой Алексеева, считавшегося не идеальной, но вполне приемлемой фигурой. Генерал-адъютантство, конфликт с Временным правительством, широкие связи, трения с «революционером» Корниловым представлялись гвардейцам бесспорными доказательствами монархизма генерала. Вспомним, что и в Республиканском центре, и в петроградской Объединенной офицерской организации, и в Москве военное руководство осуществляли офицеры гвардии.

Это создавало определенную специфику. Структура негласных обществ строилась по корпоративному полковому и нередко родственному принципу. Преображенец полковник Веденяпин возглавлял столичный центр; в Москве действовал князь Хованский 1-й, также упоминавшийся как преображенец. [737]737
  Вестник Гвардейского Объединения – 1957 – № 2 – С. 35; Ларионов В. А. Указ. соч. С. 32.


[Закрыть]В одной из московских монархических организаций состояли родственники офицеры B. C. Трубецкой, А. Е. Трубецкой, М. Лопухин, Н. Лермонтов, – впоследствии участники дерзкой и неудачной попытки освобождения бывшего императора в начале 1918 г. [738]738
  Трубецкой А. Е. История одной попытки//Князья Трубецкие. Россия воспрянет!/Сост. A. B. Трубецкой. – М: Воениздат, 1996. С. 521–524.


[Закрыть]С одной стороны, контакты единомышленников имели доверительный, подвижный и малорезультативный характер; с другой же, с учетом внутренней спайки и закрытости гвардейского мирка, достигалась известная слаженность.

Возникает вопрос о причинах такой, в общем-то нетипичной, активности меньшинства гвардии. Думается, объяснение касается двух направлений. Во-первых, личностные и идеологические симпатии к руководителям (Алексееву, содействовавшему отречению «слабого» императора, то есть целям монархического гвардейского заговора 1916 г., Пуришкевичу – убийце ненавистного Распутина) усиливались их определенной отрицательной позицией относительно Временного правительства и всякого рода «социалистов». Во-вторых, и это главное, крушение монархии в гвардейском сознании отражалось как неудача одного дворцового переворота, которую могла исправить новая попытка. Безусловно, подобное понимание базировалось на слабой оценке ситуации и свидетельствовало о крайне ограниченном политическом кругозоре ортодоксальных монархистов. С другой стороны, во мнении о результативности в тогдашних условиях исключительно сильной и единоличной и централизованной власти присутствовало солидное рациональное зерно. Однако соединение данной идеи с дискредитированной в широких общественных кругах династией делало ее привлекательной для единомышленников, но нежизненной.

Вопреки общему развалу армии в большинстве фронтовых гвардейских частей вплоть до конца 1917 г. сохранялась относительная дисциплина и уж во всяком случае нормальные отношения офицеров и солдат. Не случайно, будучи заинтересован в боеспособных и стойких войсках, советский главковерх Крыленко в начале 1918 г. пытался вербовать в Красную Армию именно гвардейцев (например, в лейб-гвардии Конной Артиллерии). [739]739
  Гершельман А. С. В рядах Добровольческой Северо-Западной армии: Вооруженная борьба с III Интернационалом, 1919 год. В 2 ч. Ч. 1. – М: Военно-историческая библиотека «Военной были», 1997. С. 10, 21.


[Закрыть]

Офицеры гвардии вначале деятельно участвовали и в создании Добровольческой организации на Дону. Те же Веденяпин, Шапрон-дю-Ларрэ, Парфенов, князь Хованский, конногвардеец полковник Пронский, лейб-улан полковник B. C. Гершельман и другие «были одними из первых, отозвавшихся на призыв генерала Алексеева… Невозможно перечислить имена всех гвардейских офицеров, занимавших тогда командные должности». [740]740
  Вестник Гвардейского Объединения – 1957 – № 2 – С. 35; Гуль Р. Б. Конь рыжий. С. 304, 348; Половцов Л. В. Указ. соч. С. 11.


[Закрыть]Представителями, направлявшимися для привлечения добровольцев, также поначалу становились гвардейцы: финлянденец полковник Слащов, штаб-ротмистр Гибнер, поручик барон де Боде и другие. [741]741
  Денежные документы генерала Алексеева. С. 355–357; Половцов Л. В. Указ. соч. С. 203; Слащов-Крымский Я. А. Белый Крым. 1920 г.: Мемуары и документы. – М: Наука, 1990. С. 36; Шкуро А. Г. Записки белого партизана//Белое дело. Добровольцы и партизаны. – М: Голос, Сполохи, 1996. С. 129.


[Закрыть]

Монархисты временно смирились с непредрешенчеством командования, хотя истинное отношение предельно четко сформулировал полковник П. В. Глазенап: «Какая там лавочка еще, Учредительное Собрание?! Мы наведем свои порядки». [742]742
  Цит. па Шкуро А. Г. Указ. соч. С. 164.


[Закрыть]

Летописцы Белого движения с осуждением констатировали значительный приток офицеров, не спешивших вступать в армию. Пройдя через Алексеевскую организацию, они прибывали в районы ее действия, но неожиданно перестали пополнять ряды добровольцев. [743]743
  Клементьев В. Ф. Указ. соч. С. 12, 15.


[Закрыть]Примеров тому множество. Из 30 офицеров одного из полков, состоявших в организации, в армии оказались лишь трое. [744]744
  В память 1-го Кубанского похода: Сб./Под ред. Б. И. Казановича и др. – Белград, 1926. С. 82.


[Закрыть]Только два офицера лейб-гвардии Конного полка из пятнадцати явившихся поступили в добровольческие части. [745]745
  История лейб-гвардии Конного полка. В 3 т. Т. 3. – Париж, 1964. С. 266.


[Закрыть]На Кавказских Минеральных Водах скопилось несколько тысяч офицеров, в том числе большое количество гвардейских, щеголявших мундирами мирного времени и совершенно равнодушных к Добровольческой армии. [746]746
  Там же; Половцов Л. В. Указ. соч. С. 202.


[Закрыть]Сообщая массу аналогичных фактов, эмигрантские авторы оказались неспособны объяснить их и ограничивались упреками в легкомыслии, шкурничестве и измене долгу.

Однако все становится очевидным, если обратить внимание на хронологию. Событием, оборвавшим приток гвардейцев, стало прибытие на Дон и вступление в командование Корнилова. Генерал, лично арестовавший императорскую семью, открыто заявлявший о своих республиканских симпатиях, приблизивший эсеров Ф. И. Баткина и Савинкова, конкурент Алексеева и кумир разночинного офицерства считался монархистами «изменником», «революционером», «красным», чуть не «социалистом» (наиболее непримиримые одиночки в том же обвиняли и Алексеева). [747]747
  Гиацинтов Э. Н. Записки белого офицера. С. 63, 65; Голубинцев [A.B.] Русская Вандея: Очерки Гражданской войны на Дону 1917–1920 гг. – Мюнхен, 1959. (Репринт: Орел, 1995) С. 206.


[Закрыть]Служить под началом такого человека, притом весьма плебейского происхождения, становясь орудием достижения чуждых целей, гвардейцы не желали. Не последнюю роль здесь играли не только сословные соображения, но и давние, крайне консервативные традиции и регламентации, пронизывавшие путь каждого офицера гвардии от положения вольноопределяющегося или юнкера до отставки.

Корнилов, менее идеологизированный и потому заинтересованный в увеличении армии любой ценой, направил надежных гонцов – поручиков-корниловцев В.Н. (или H.H.) Гриневского и Левитова – в Минеральные Воды для привлечения оттуда пополнений. Ответом было сдержанное заявление о наличии собственной «самообороны» и нежелании иных формирований; в Киеве генерал-лейтенант Ф. А. Келлер даже отговаривал местных офицеров от Добровольческой армии, подчеркивая: «Когда наступит время провозгласить царя, тогда мы все вступим». [748]748
  Цит. по: Материалы для истории Корниловского… С. 227.


[Закрыть]

Вторую попытку задействовать «нейтральных» гвардейцев предприняли через посредство генерал-лейтенанта И. Г. Эрдели, имевшего у них авторитет как бывший генерал-квартирмейстер штаба войск гвардии и командир лейб-гвардии Драгунского полка. И вновь вербовка закончилась неудачей, [749]749
  Половцов Л. В. Указ. соч. С. 206.


[Закрыть]что пробуждает недоверие, развеять которое способны следующие варианты интерпретации событий. С одной стороны, гвардейцы могли просто счесть генерала отщепенцем – как пришедшего от добровольцев – и уже не имевшим влияния. Но вместе с тем нельзя забывать, что именно Эрдели «явился ближайшим сотрудником генерала Алексеева» на Дону. [750]750
  Денисов С. В. Указ. соч. С. 82.


[Закрыть]В силу этого гораздо уместнее предположить разницу между официальным и реальным содержанием его кавказской командировки, приходившейся на пик корниловско-алексеевского конфликта. Вероятно и логично получение совершенно противоположного приказа – о временном воздержании от активности. Не имея пока обширного документального обоснования, наше предположение подтверждается точным фактом нежелания Алексеева усиления соперника и всплеском гвардейского притока летом-осенью 1918 г., [751]751
  Вестник Гвардейского Объединения – 1957 – № 2 – С. 36; Доброволец – 1936 – № 1 – С. 5; История лейб-гвардии Конного полка. В 3 т. Т. 3. С. 267.


[Закрыть]после гибели Корнилова.

Однако в том, что первопоходниками оказалось мизерное число гвардейцев, заключена одна из предпосылок последующей постепенной утраты ими влияния. Тем не менее, небольшая часть их вступила в армию изначально. Заметную роль в этом сыграли преображенец Кутепов, павловец капитан М. Н. Темников и гренадер полковник H. H. Дорошевич-Никшич, пришедшие на Дон с группами однополчан (до 18 офицеров) и своим примером привлекшие ряд других. [752]752
  Генерал Кутепов. С. 45.


[Закрыть]30 декабря 1917 г. была сформирована Гвардейская рота при 1-м Конном дивизионе, в котором также служили гвардейцы-кавалеристы. В начале января 1918 г. в роте насчитывалось 20–30 человек, немного позже максимальная численность достигла 150–200 человек, а к февралю в результате непрерывного боевого применения сократилась до 80 штыков. [753]753
  Там же. С. 49; В память 1-го Кубанского похода. С. 37; Вестник Гвардейского Объединения – 1957 – № 2 – С. 35.


[Закрыть]Первым командиром был Темников; рота действовала на таганрогском участке, начальником которого являлся Кутепов при начальнике штаба измайловце капитане А. Н. Герцык. Когда же остатки гвардейцев вошли в Сводноофицерский полк в виде взвода, а затем 3-й роты, то ее вскоре принял Кутепов, успевший немного прослужить в ней рядовым. [754]754
  Марковцы в боях и походах… Кн. 1. С. 70.


[Закрыть] ⁰Из-за потерь в 1-м Кубанском походе от 3-й роты остался взвод, развернутый летом в 6-ю роту; в августе 1918 г. она была выделена из Марковского полка и преобразована в Сводно-Гвардейский батальон, а затем и в полк. [755]755
  Там же. С. 56, 70, 114, 313.


[Закрыть]

Гвардейцы ощущали потребность конкретизировать свой статус, для чего 10 сентября 1918 г. в Екатеринодаре собрали «Совещание старших офицеров гвардии, находящихся в Добровольческой армии», под председательством лейб-гвардии Стрелковой Артиллерийской бригады полковника А. Н. Третьякова. Первый пункт его постановления декларировал нахождение в Добровольческой армии практически всех гвардейских частей, кроме Атаманского, Казачьего, Финляндского полков и Конвоя, – правда, в виде ячеек-взводов в сводных ротах (соответствующих дивизий) Сводно-Гвардейского батальона. Данное заявление поражает своей смелостью, так как в реальности от некоторых частей лейб-гвардии наличествовали лишь единичные офицеры. Гораздо ценнее признание: «… службой, достойной офицера, тем более гвардейского, в настоящее время является служба в Добровольческой армии» существенно отличавшееся от общей позиции гвардейцев; сознавая это, участники совещания грозили неявившимся в армию до 1 ноября 1918 г. судом чести. «Пряником» же являлась гарантия того, что «господа офицеры занимают командные должности» [756]756
  РГВА Ф. 39720. Оп. 1. Д. 39. Лл. 1–1 об.


[Закрыть](разрядка наша – Р.А.).

Начиная с первых дней движения, офицеры гвардии были вынуждены служить и в должности рядовых, причем офицерская рота присутствовала и в Сводно-Гвардейском полку осенью 1918 г. [757]757
  Емельянов Е. Ф. Указ. соч. С. 91.


[Закрыть]Но как раз тогда, в боях под Армавиром, полк оказался разбит, много гвардейцев полегло, [758]758
  Ларионов В. А. Указ. соч. С. 120.


[Закрыть]а оставшиеся стремились под огонь намного слабее.

Но ситуация была сложнее, чем кажется на первый взгляд. Еще в августе группа гвардейцев во главе с Кутеповым высказала открытую поддержку монархическим публикациям Шульгина, заявив: «Теперь мы знаем, за что мы боремся!», – чем вызвала неудовольствие Деникина. [759]759
  Шульгин В. В. Деникин и Врангель/Публ. Н. Лисового//Военная быль 1994-№ 5(134) – С. 32.


[Закрыть]Впоследствии Главнокомандующий без указания даты, но явно имея в виду данный случай, вспоминал, как «Кутепов на почве брожения среди гвардейских офицеров, неудовлетворенных «лозунгами» армии, завел речь о своем уходе», но его уговорили остаться. [760]760
  Деникин А. И. Белое движение и борьба Добровольческой армии. С. 233.


[Закрыть]Последовавшее почти сразу назначение Кутепова генерал-губернатором Новороссийской области очень напоминает почетную ссылку и одновременный запрет покидать армию. Командование знало, что его характер не позволит нарушить приказ и просто уехать. Кстати, в выступлении гвардейцев видится подоплека упомянутого разгрома Сводно-Гвардейского полка через два месяца, если вспомнить о том, как страстно соратники другого монархиста – Дроздовского, кадрового офицера лейб-гвардии Волынского полка – обвиняли «социалиста» Романовского в намеренном направлении отрядов своих недругов на самые опасные участки для их ослабления за счет крупных потерь. Конечно, увиденная связь несколько гипотетична, однако пример сводно-гвардейцев подтверждает мнение дроздовцев, а об обратном источники молчат.

Гвардейцы-добровольцы, выбивавшиеся из общей массы, требуют внимательного анализа для понимания их особенности. Прежде всего, это возможно при выяснении пути их проникновения в гвардию. Только в числе наиболее заслуженных офицеров русско-японской войны гвардейцами стали Кутепов (после исключения из гвардии охваченных волнениями батальона Преображенского полка), а также А.А. фон Лампе. [761]761
  РГВИА Ф. 409. ПС 2740. Л. 3 об.; ПС 2482. Л. 3.


[Закрыть]Личностно сформированные в совершенно иных условиях, новоиспеченные гвардейцы не вошли окончательно в полковые коллективы. Недаром Кутепов стал командиром преображенцев лишь после Февральской революции, в апреле 1917 г. Более того, в 1919 г., возглавив 1-й армейский корпус, он вообще высказал еретическую с точки зрения монархизма «готовность защищать республику, которая освободит Россию, даже от монархистов». [762]762
  Цит. по: Генерал Кутепов. С. 363.


[Закрыть]Считавшийся кадровым измайловец Парфенов выслужился из вольноопределяющихся, поступив в полк на волне энтузиазма 1914 г., а полковник (затем генерал-майор) Ю. Н. Плющевский-Плющик, начав службу в лейб-гвардии 1-й Артиллерийской бригаде, затем долго служил на штабных должностях и лишь в 1917 г., и то для ценза, командовал ротой Семеновского полка. [763]763
  РГВИА Ф. 2583. Оп. 2. Д 1298. Л. 5 об.


[Закрыть]

Материалы Преображенского полка свидетельствуют не только о мужестве, но и о популярности среди солдат в качестве «отцов-командиров» как раз тех, кто потом вступил в Добровольческую армию. Так, сам Кутепов, капитаны И. Зыбин и М. Н. Моллер, штабс-капитан А. Розеншильд-Паулин и поручик В. А. Валуев фигурируют в списке награжденных в 1917 г. солдатскими Георгиевскими крестами [764]764
  Семеновский бюллетень – 1950 – № 20 – С. 43.


[Закрыть]– так называемыми «Георгиями с веточкой». Согласно статуту, новая награда предназначалась для отличия офицеров, а решение о ее вручении зависело исключительно от инициативы, «приговора» солдат.

Следует отметить, что участие гвардейцев в Гражданской войне на Юге России не ограничивалось Добровольческой армией. Часть монархического, наполовину кадрового офицерства вошло в прогерманские Южную и Донскую армии (донской атаман П. Н. Краснов возродил не только гвардейские казачьи части, но и Финляндский полк [765]765
  Ходнев Д. И. Лейб-гвардии Финляндский полк в Великой и Гражданской войне (1914–1920 гг.). – Белград, 1932. С. 39, 48.


[Закрыть]) и в разнообразные «повстанческие» отряды, в частности, полковника Шкуро. [766]766
  Шкуро А. Г. Указ. соч. С. 121.


[Закрыть]Один из старших измайловцев, полковник Есимонтовский, пытался также примкнуть к Донской армии и, воссоздавая полк, подчиниться Краснову, однако под давлением офицеров был вынужден отказаться от этого и войти в состав Добровольческой армии – «бедной, но зато никем не субсидируемой». [767]767
  Деникин А. И. Белое движение и борьба Добровольческой армии. С. 212; Кирасиры Его Величества: Участие в Гражданской войне. Жизнь за рубежом/ Сост. В. А. Розеншильд-Паулин. – Париж, 1944. С. 133–134.


[Закрыть]

Исходя из понимания сложности чисто механического соединения в одних частях гвардейцев и армейцев и учитывая взаимные амбиции, добровольческое командование и решило создавать подразделения чисто гвардейского офицерского состава. Данная идея настолько понравилась гвардии, что некоторые офицеры перевелись к Деникину от Краснова, – в частности, финляндец полковник Моллер. [768]768
  Вестник Гвардейского Объединения – 1957 – № 2 – С. 36; Звегинцов В. Н. Кавалергарды в Великую и Гражданскую войну 1914–1920. В 4 ч. Ч. 4. – Париж, 1966. С. 78.


[Закрыть]Неизбежным продолжением становилось их стремление перейти к возрождению собственных полков. Например, офицеры лейб-гвардии Кирасирского его величества полка единогласно отвергли проект включения себя в состав 2-го Офицерского Конного полка «ввиду невозможности сохранить в нем свою самостоятельность и обособленность и рассчитывать на скорое выделение в самостоятельную единицу, что являлось заветной мечтой всех кирасир». [769]769
  Кирасиры Его Величества… С. 134.


[Закрыть]Симптоматичны, при всем стремлении к сохранению «старых добрых» устоев, обсуждение и оспаривание намерений командования – факт, в котором отразилось и послефевральское, и непосредственно добровольческое падение дисциплины.

В итоге во второй половине 1919 г. возникла Сводно-Гвардейская дивизия в составе сводных полков 1-й, 2-й, 3-й пехотных и Стрелковой гвардейских дивизий, Гвардейской Артиллерийской бригады и Гвардейской инженерной роты. Кроме того, имелись 1-й сводный Кирасирский, 2-й сводный Кавалерийский гвардейские полки и Отдельный дивизион гвардейской Конной Артиллерии – во 2-й кавалерийской дивизии. [770]770
  ГАРФ Ф. Р-5853. Оп. 1. Д. 1. Л. 78; Боевые расписания Белых армий. С. 77.


[Закрыть]В течении года постоянно развертываясь из батальона в полк, бригаду и дивизию, сводно-гвардейская структура отличалась большой хаотичностью, усугублявшейся в силу «крайне неудовлетворительного делопроизводства в ротах и командах» – в частности, при существовании бригады 2-й Сводно-Гвардейский полк состоял из Кексгольмского, Литовского и Петроградского батальонов, но в нем присутствовали и гвардейские стрелки. [771]771
  РГВА Ф. 39914. Оп. 1. Д. 2. Лл. 1–3.


[Закрыть]Перманентное переформирование резко снижало боеспособность и, при учете стремления каждой ячейки к превращению по меньшей мере в дивизион, а то и в полк, требовало значительных средств. (Абсурдность амбиций особенно ярко подчеркивается численностью сводных полков гвардии, не превышавшей после боев 100–150 человек, [772]772
  ГАРФ. Ф. Р-5853. Д 1.Л. 182.


[Закрыть]– и среди них как минимум три ячейки; отдельные ячейки порой насчитывали всего трех-четырех офицеров и двух-трех старых фельдфебелей. [773]773
  Мейснер Д. И. Указ. соч. С. 97.


[Закрыть])

Погоня за добычей, о чем упоминалось в отношении регулярных частей, наиболее широко и уродливо распространилась именно в гвардейской среде. Излюбленным наказанием для выказавшего враждебность населения становились «контрибуции», обычно превращавшиеся в подлинный грабеж, причем офицеры всячески поощряли такое перерастание. [774]774
  Шульгин В. В. 1920. С. 294–298.


[Закрыть]Частые самоассоциации с немцами подчеркивают восприятие окружающего как вражеского и, следовательно, максимальное отчуждение. Моральный надлом и редкое участие в боях способствовали торжеству духа обогащения и дисциплинарного развала. Важно уяснить, что, в отличии от основной добровольческой массы, гвардейские офицеры несли более ощутимые материальные потери в ходе революции, и их быстрое перевоплощение в грабителей носило скорее ритуально-мстительный характер. Откровенно бравируя грабежом, [775]775
  Там же. С. 291–292.


[Закрыть]они явно самоутверждались заново. В конце 1919 г. эшелон гвардейских стрелков распродал все имущество в присутствии штабного поезда генерала A. M. Драгомирова и при попустительстве его родного брата, полковника Александра Михайловича. [776]776
  ГАРФ Ф. Р-5853. Оп. 1. Д. 1. Л. 172.


[Закрыть]Генерал, реагировавший недопустимо мягко – объявил в приказе, что гвардия «покрыла позором свои славные знамена грабежами и насилиями над мирным населением», – все равно вызвал озлобление гвардейского офицерства. [777]777
  Шульгин В. В. 1920. С. 286.


[Закрыть]

Казалось бы, сословная однородность и тяготение к обособлению должны были способствовать большей духовно-нравственной устойчивости. В действительности же наблюдалось прямо противоположное – мировоззренческий и социально-психологический кризис у дворян-гвардейцев нарастал наиболее явственно и стремительно. Шульгин, имевший возможность наблюдать их «изнутри» во время отступления отряда генерал-лейтенанта Н. Э. Бредова в Румынию в начале 1920 г., воочию видел это явление и назвал его «апашизмом». [778]778
  Там же. С. 291–292.


[Закрыть]Описанная им вызывающая демонстративность поведения, нарочито-преувеличенное пренебрежение прежней системой ценностей и намеренное культивирование асоциальной субкультуры вновь доказывают повальную маргинализацию.

Предпосылки и причины данного явления состояли не только в общих социальных аномалиях Гражданской войны, в узких стремлениях любой ценой вернуть прошлое и в сословной обособленности от объективных исторических процессов (свойственной, кстати, далеко не всем), но и в качественном изменении гвардейского офицерского корпуса. Анализ списка офицеров гвардейской пехоты, погибших в рядах Добровольческой армии в 1917–1919 гг., [779]779
  ГАРФ Ф. Р-5853. Оп. 1. Д 1. Л. 31. Документ опубликован нами: «Павшие гвардейцы»: Мартиролог офицеров гвардейской пехоты, павших в рядах Добровольческой армии в 1917–1919 гг./Публ. P. M. Абинякина//Белая армия. Белое дело: Исторический научно-популярный альманах (Екатеринбург) 1998 – № 5 – С. 56–58.


[Закрыть]показывает преобладание офицеров военного времени – 64,4 %. Вместе с тем среди гвардейцев-первопоходников они насчитывали 40,8 %, а в 1918–1920 гг. их численность колебалась от 51,0 % до 57,7 %, и в целом составила 51,8 % (согласно собранных нами персонально-биографических данных всех использованных источников. См. приложение 2, таблица 17). Конечно, большинство олицетворялось дворянством (исключением, и не столь редким, являлись прапорщики гвардии, произведенные из нижних чинов, особенно в 1917 г. [780]780
  Геруа Б. В. Указ. соч. Т. 2. С. 199.


[Закрыть]); представители титулованной знати насчитывали 5,9 %, причем большинство принадлежало небогатым немецким баронам и кавказским князьям. Главное же то, что военная карьера для многих оказалась случайной.

Феноменальным для гвардии явлением в Добровольческой армии стало то, что, вопреки дореволюционным традициям, чужие офицеры, прикомандированные к полковым ячейкам, принимались теперь весьма приветливо. Многочисленными примерами служат списки офицеров – общие, а также убитых и раненых – опубликованные в полковых историях: исконные и пришлые никак не разделены, хотя обычно в этом отношении гвардейцы были чрезмерно щепетильны. [781]781
  См., например: Уланы Его Величества. С. 52.


[Закрыть]Более того, гвардейские командиры активно искали пополнений на стороне, переманивая к себе даже армейских вольноопределяющихся и соблазняя их перспективой быстрого производства в офицеры. [782]782
  ГАРФ Ф. Р-6562. Оп. 1. Д 3. Л. 159.


[Закрыть]Под влиянием малочисленности и заинтересованности в возрождении частей, кадровые офицеры гвардии шли на такие компромиссы и даже проявляли непозволительное попустительство выходкам младших сослуживцев вне полкового круга. Таким образом, гвардейцы военного времени не воспринимали традиционного мировоззрения, а кадровые зачастую сознательно его утрачивали, и тем весьма походили на основную массу офицеров-добровольцев, – несмотря на указанное выше большее число кадровых по сравнению с армейцами.

Общая численность гвардейских офицеров в Добровольческой армии оставалась небольшой. Среди участников 1 – го Кубанского похода они составили всего 3,6 %. (См. приложение 2, таблица 17) Однако материалы С. В. Волкова позволяют отметить, что офицеры отдельных гвардейских полков были не одиноки и с самого начала, и в дальнейшем: Гренадерского – несколько десятков, из них 18 первопоходников, Измайловского – 52 и 13 соответственно, Литовского – все (первопоходники), и Кексгольмского – 67. [783]783
  Волков С. В. Белое движение в России: организационная структура (Материалы для справочника). – М.: Изд-во не указ., 2000. С. 223, 225, 226, 229.


[Закрыть]За 1917–1920 гг. из них погибло «более 300 человек, из коих 90 человек кавалерии». [784]784
  Вестник Гвардейского Объединения – 1957 – № 2 – С. 38.


[Закрыть]Так как безвозвратные потери, согласно нашим подсчетам, достигли 31,8 %, то общее количество офицеров гвардии в Добровольческой армии следует признать равным ориентировочно 950-1000 человек.