Текст книги "Мятеж (СИ)"

Автор книги: Роман Корнеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Инженерный гений проектировщиков подобных станций был совершенным, но для того, чтобы превратить базу в монолит, нужны были энергии, которые «Тсурифа-6» могла себе позволить взять взаймы лишь во время стыковки с полудюжиной ПЛК, во всех остальных случаях на несущих традиционно экономили, и гигантская махина вынужденно принималась на динамический контроль.

Даже погружённый в забвение, оператор третьего ранга Рауль Кабесинья-второй продолжал ощущать размашистые покачивания тянущихся на десятки километров плоскостей и рёбер, эти упругие волны струились сквозь него своеобразной песней, не оставляя даже здесь, посреди глубокого ничто. Лишиться этого каждодневного фона оператор не мог себе позволить физически.

Тренькнула строчка кода, с неожиданным шумом отработали в имплантатах помпы премедикации, и тут же всё вокруг словно вспыхнуло фейерверком сигналов, это нехотя пробуждающийся мозг начал загружать в себе диффы[76]76
  Диффы – различия в версиях документа или массива данных.


[Закрыть] случившегося на базе за три часа отсутствия.

Три часа…

Рауль вяло выругался. При должной аппаратной поддержке операторы, с их перепаянной экспрессией генов и искусственно скорректированным обменом, нуждались в регулярном сне лишь раз в двое стандартных бортовых суток, но при таких нагрузках седация должна составлять по крайней мере три полноценных цикла сна или четыре с половиной часа, чтобы успевал разгрузиться гиппокамп[77]77
  Гиппокамп – часть лимбической системы головного мозга. Участвует в механизмах формирования эмоций, консолидации памяти – перехода кратковременной памяти в долговременную.


[Закрыть], но в последнее время даже такой предельно выматывающий график регулярно нарушался.

Сквозь неприятный писк в звуковом канале, который пройдёт только минуты через три, Рауль поискал в загруженных диффах голосовой отчёт сменщика, но не нашёл. Вот это уже совсем нехорошо. Тот мог отчудить что угодно, только не забыть про доклад.

– Кабесинья, просыпайся, Мартинес вне игры.

Риоха, судя по тону, тоже был на грани срыва.

– Что у вас там случилось?

– Движняк по всему флоту, чего так – не говорят, плюс прибыли ещё три первторанга, доковаться не стали, но у нас и так оперативное поле забито факелами, в общем, пока Мартинеса не поднимут из аута, нужно прикрыть его квадрант.

– Круто, а потом у меня начнётся плановое дежурство на силовом генераторе.

– Так точно.

Риоха отключился, даже не попытавшись Раулю посочувствовать. Только замерцал на четвёртом луче синий маяк – хочешь не хочешь, а нужно перебираться в трубу и физически двигать в сторону внешней диспетчерской – основные секторальные контроллеры были выведены наружу, подальше от помех, неизбежным источником которых были внутренние доки.

«Шлюзование!»

Транспарант мигнул и пропал, Рауль только и почувствовал, что лёгкий толчок. Операторов привычно перевозили с места на место, даже не вынимая из «банки», ближе к тем контрольным узлам, что сейчас нуждались в дополнительном присмотре. Со стороны, наверное, это выглядело не слишком логично, что там, жалкие десятки километров, флотские могли оперировать микропарсеками и ничего, справлялись даже с такими запаздываниями, но то в пустоте вакуума, тут же буквально каждый узел на пути сигнала мог его оборвать по сотне разных причин, так что, как шутили операторы, при всякой лаже важно быть ближе к телу.

Генератор поля дежурно взвыл, разгоняя капсулу Рауля до трёхсот метров в секунду, компенсаторы с ускорением справились легко, только слегка зарябило микропульсациями на перестроенной сетчатке. К тому моменту, когда его доставили на место, Рауль уже был почти в норме, никаких лишних звуковых эффектов, полностью обновлённые диффы и протоколы интерфейсов, а три свежих флотских крафта у него как на ладони, как и вся остальная «Тсурифа-6» в полноте своего блеска и величия. Хотя какое там «величие» – хаотическая мешанина каботажного флота и инженерных конструкций станции, по которым прошедшие докование крафты были гроздьями развешаны во всю длину, ни дать ни взять космическая версия морского ежа.

На станции царил вопиющий хаос.

Крафты всевозможных энерговооружённостей и масс покоя не просто катались по оперативному полю бильярдными шарами, они ко всему обладали неиллюзорной возможностью разворотить это самое оперативное поле, превратив его в огненный смерч – к чему приводит касание прочных корпусов двух крафтов даже среднего тоннажа операторам регулярно демонстрировали на тренингах, причём это всегда были не реконструкции, а именно что документальные потоки с видеорегистраторов. Тех из них, которые в итоге сумели уцелеть. Даже прямое попадание из главного калибра перворангового ПЛК по не прикрытым полями несущим порой приводило к менее печальным последствиям, чем старый добрый импакт[78]78
  Импакт – физическое столкновение астрофизических или искусственных объектов на космических скоростях.


[Закрыть].

Так что Рауль первым делом затребовал от ближайшего квола аналитику наиболее опасных участков, пару секунд грустно разглядывал расцветившееся бурыми пятнами оперативное поле вверенного ему квадранта («Мартинес-Мартинес, что ж ты так, а»), потом принялся за дело.

В основном канале, конечно, творился ад. Все ругались со всеми, в ход уже шли самые чёрные словечки галакса, какие только могли прийти на ум взбешённому флотскому навигатору. Станционный канал, напротив, помалкивал, там люди работали, им было некогда тратиться на лишние неконструктивные эмоции.

Первым делом Рауль замьютил[79]79
  Замьютить – здесь: заглушить.


[Закрыть] всех говорунов в своём квадранте, прямым текстом заявив, что требует в общий канал главного по флоту. Тот не преминул явиться, заодно обогатив словарный запас свидетелей на пару-тройку крепких выражений. Впрочем, Раулю было всё равно.

– Адмирал Таугвальдер, почему флот в движении?

– Оператор, вы отдаёте себе отчёт, с кем разговариваете?

Они всегда так заходят.

– Честно? Мне плевать. Если вы не хотите остаться без флота, а заодно и без станции, нужно немедленно прекратить весь этот бардак. У меня хватит полномочий заглушить даже ваш флагшип, если он попытается ещё хоть раз сманеврировать без команды дежурного оператора.

На том конце линии связи кто-то, кажется, только что захлебнулся собственной подступившей к горлу мокротой.

– Будем считать, что это было согласие. Теперь давайте по делу, у флота есть конкретные директивы от Воина, со сроками?

– Нет, исключительно объявлена нулевая готовность.

– Приблизительный радиант ухода?

– В оперативных планах значатся Ворота Танно, но подтверждения не было.

– Отлично, адмирал, сейчас я буду растаскивать ваши крафты в моём секторе, просьба до особой команды через его границы не перемещаться, любые манёвры в его пределах – только по директиве квола, иначе я ввожу принудительное управление. Вопросы?

Полусекундная пауза.

– Флот, выполнять.

Ну и славно. Надеюсь, остальной командной цепочке хватит ума последовать его примеру и сделать в своих секторах то же самое.

Раулю часто приходилось разгадывать подобные головоломки, когда ретивые вояки превращали оперативное поле в мешанину опасных сближений. Тут главное взяться за самые глухие места и зафризить[80]80
  Фризить – здесь: фиксировать в текущем положении.


[Закрыть] их, пока не рассядутся по местам все вокруг.

Повинуясь его командам, когорты флотских крафтов начали сцепляться в привычные им тактические группы и потихоньку отползать в сторону свободного пространства, ошвартованные же «консервы» постепенно успокоились, перестав совершать судорожные попытки разорвать фидеры или начать маневрировать на месте, инстинктивно пытаясь избежать очередного ломанувшегося к ним чьего-то факела, что радужной плёнкой принимался мерцать на силовых направляющих.

Постепенно и местные кволы сумели раздать друг другу права так, чтобы их тактические схемы начали всё-таки работать, так что к тому моменту, когда основное оперативное поле расчистилось, зафризенные узлы уже были в состоянии разобраться со своими проблемами самостоятельно, осталось отпустить их на волю.

Ну вот, другое дело.

Рауль мысленно откинулся в кресле и мысленно же откусил от большого сочного персика. Даже вкус, кажется, почувствовал. Неплохо.

В остальных семи тактических квадрантах тоже на текущий момент стало почище, благо флотские, видимо, и сами сообразили, что надо было проделать. Какая там была перегрузка по плотности телесного угла в оперативном поле? Раза в три? Рауль с удовлетворением посмотрел на мелькнувшую перед его глазами цифру в 53 децирадиана. Да, почти в три раза.

– Кабесинья, молодец.

Риоха – это вообще не тот человек, от которого дождёшься похвалы, даже и заслуженной. Он вечно уверен, что все будут рвать жилы из чистой профессиональной гордости. Ну, или чувства элементарного самосохранения.

– Молодец или нет, это мы ещё посмотрим. Ты мне скажи, чего они взбеленились?

– Пока ты спал, пришёл сигнал с транспондера[81]81
  Транспондер – прибор, запрограммированный на автоматическое формирование сигнала в ответ на пришедший запрос.


[Закрыть]. Что за сигнал – неизвестно, но с тех пор флот ведёт себя как ужаленный.

– Значит, могут подойти ещё крафты.

– Могут.

– А этот рой может в любой момент сдёрнуться. Не нравится мне всё это, давай я буду своих потихоньку расшвартовывать, не дожидаясь аврала, по крайней мере верхние тоннажи, если что, потом обратно подсадим, только куда-нибудь ближе к воротам. Тебе тоже советую.

– Просядем по энергии, начнётся болтанка.

– Переживём, главное чтобы мелочёвка не дёргалась в замках.

Риоха пару секунд обдумывал.

– Ладно, так и сделаем, подготовь от себя тактику и раздай всем через квола. А я пока попробую разговорить флотских, очень уж они на тебя злые сейчас.

– Им полезно. Отбой.

Минуту спустя Рауль уже с головой ушёл в составление схемы решвартовки, минимизирующей просадку на ранних этапах. Кажется, что-то получается. Не идеально, но и не полный швах. Приступим.

Под мерное журчание питательной жидкости во рту всегда приятно заниматься рутиной, да ещё и такой, которая не требует контакта с другими людьми. Рауль глотнул ещё кисловатой бурды и передвинул один из значков на две позиции вверх по ветви причала. Это как раскладывать хороший старый пасьянс, тебя не оставляет приятное ощущение, что вот-вот всё сложится ко всеобщему удовольствию, и можно будет спокойно продремать остаток смены, пялясь на жалкие огоньки далёких звёзд за бортом.

Ах ты ж. Вот стоит только на минутку расслабиться, как реальность тут же напомнит о своём беспокойном существовании.

– Риоха, кто-нибудь вообще запрашивал входящие?

– Вот ты и займись, раз с тактикой закончил.

Добрая душа, святой человек.

– Хорошо, лови тактику.

Внешняя служба встретила Рауля в своём канале знакомой перебранкой – профи мерялись размерами выпирающиех частей, пытаясь разобраться, кто в чём виноват.

По итогам посильного участия в дискуссии удалось выяснить, что тут всё плохо, крафты прибывали один за другим вне всякого плана с разных коридоров, а некоторые и вовсе минуя таковые, от чего у Рауля буквально начало чесаться где-то в области крестца. От ты ж так твою растак.

– «Тэ шесть сотен три», почему покинули эшелон сближения?

– Никак нет, не покидал.

Снова начинается перепалка. Какой-то тьмы потерявший в этих краях пузатый рудовоз пёр поперёк всех направляющих, как слепой сом в сети. Операторы всегда терялись, когда имели дело с неадекватами из гражданских флотов. Что там эта по сути громадная баржа минимальной энерговооружённости такое необходимое флоту притащила – дело десятое. Проблема была в том, что прошивка транспондеров этого корыта врала безбожно.

Рауль с тоской глянул на свой квадрант, кажется, пока тихо, и новых опасных кучностей в навигационном поле не назревает. Ладно, поможем топору плавать, пока тот не натворил бед.

Пока он вручную выуживал посудину из пучин, заодно мило пообщался с шумной компанией собравшихся на мостике рудовозов.

– Мы ему, значица, сразу говорим – не с теми ты, мил человек, дела иметь собрался. А тот сразу в драку. На стационарах суперземель это в поряде вещей.

Рауль не мог без смеха слушать этот региональный говор, превращавший своими неправильностями сухой галакс в почти певучий язык, вполне пригодный для человеческого общения.

– А вы чего?

– А мы чего, нас два раза приглашать не след. Наваляли им от всей души!

– Что ж вы так, вам же с ними работать небось потом?

– Да и чего? Нормально, час спустя в местной кутузке уже спокойно квасили вместе контрабандный самогон, тоже мне делов, драка есть драка, дело простое, житейское.

А вообще, судя по проговоркам, рудовозы жили не в пример вольготнее вечно стеснённого персонала стационаров, и тем более вояк – при шестидесяти километрах длины прочного корпуса средний лихтер мог себе позволить тысячи кубометров климатизируемого жилого пространства, свет вас всех задери, у них на борту был настоящий бассейн в зоне со стабильной гравитацией.

Рауль, покидавший капсулу только на время ротации, и каждый раз находившийся по этому поводу в сомнениях, сможет ли он при случае хотя бы самостоятельно справить нужду без необходимости проведения дежурных реабилитационных процедур, сейчас чувствовал по отношению к этим парням простую и понятную человеческую зависть.

– Вы, главное, тут драки не устраивайте.

– Это, мы ребята спокойные, ежели нас не задирать, мы со всей душой.

– Да на самом деле вас дальше причальной палубы и не пустят, это я так, для порядка, типа предупредил.

– А чего так? Мы с парнями хотели базу посмотреть, в кои-то веки в культурном месте побывать, мы ж больше по глухомани всякой шатаемся.

– Тут сейчас видите, какая теснота? Лимиты на ресурсы давно исчерпаны, разве что если флот вдруг снимется, тогда станет посвободнее. Вы никогда в очереди на «спицу» больше часа не стояли?

– «Спица» – это чево?

– Спица – это «таво», – не выдержал и передразнил Рауль. – Видите эту хреновину на оси? Чуть в стороне? Это пассажирский коридор, по сути, сдвоенная гипертруба[82]82
  Гипертруба, гиперпетля – обобщённый термин, описывающий транспортную систему, в которой разгоняемый силовыми полями снаряд движется в низковакуумной трубе.


[Закрыть]между главной жилой палубой и доками. Там при пересменках самая толпа собирается. Вам дико не понравится, уж поверьте.

– А чой-то ты за нас всё уже решил?

Разобиделись, надо же.

– Ну, если повезёт, сами посмотрите, только там реально в тамбурах по пять тел на квадратный метр набивается, тысячи человек на головах друг у друга стоят и в затылок дышат.

Рауль сомневался, видели ли эти работяги вообще когда-нибудь больше сотни людей в одном закрытом отсеке.

– Это ж, если какая зараза, все полягут.

В канале воцарилось молчание. Парни оказались не промах, зря он о них плохо думал. В этом насупленном молчании сразу чувствовалась какая-то реальная история, действительно, а не в досужем пересказе близкая людям на той стороне канала.

– Вы чего, здесь у всех армейская прошивка, да и мониторинг везде жёсткий, за всю историю проекта «Тсурифа» на станциях было всего полдюжины инцидентов с биозащитой, да и они в итоге благополучно купировались без заметных жертв.

– Ну-ну.

Почему-то внезапно выросшая вокруг него стена недоверия Раулю была дико неприятна. Судя по тону, парни вообще теперь решили не покидать свой корабль, а выйти на палубу можно и снаружи, вакуум неплохо спасает от микробных инвазий[83]83
  Инвазия – здесь: заражение. Более широко – биологический термин, означающий проникновение и распространение чего-либо.


[Закрыть].

– Да вы чего, тут же не дикие суперземли, на базе медицинский контроль, поголовная вакцинация, медосмотры строем и с песней! Вы за кого нас принимаете?

Судя по сомневающемуся хмыканью, известно, за кого.

Ну и фиг бы с вами.

Рауль тоже замолчал, сосредоточившись на маневрировании в канале, пузатый лихтер едва протискивался в горловину, в теории рассчитанную на перворанговый ПЛК. Ох и неповоротливая же хрень у парней. Оставить бы их снаружи и растащить груз каботажниками, но они же тут ещё больший хаос создадут своим мельтешением.

Рауль на минуту отвлёкся на переругивание с кволом, вновь обратив внимание на канал с навигаторами рудовоза, лишь когда замигало настойчивое требование выхода на связь.

– Какие-то проблемы, «Тэ шесть сотен три»?

– Эта штука на три часа, чо она на нас прёт?

Рауль быстро метнулся в сторону общей схемы оперативного поля.

Ха, «штука».

– Перед вами ПЛК «Джулиус Эрингри», текущий флагшип группировки, прошу любить и жаловать. И нет, манёвр санкционирован моими коллегами, и вам не угрожает.

Вообще, зрелище, конечно, по этому борту сейчас разворачивалось изрядное. Махина гигантского крафта, завёрнутая в тугие тенета визуализации направляющих внешнего силового кокона, производила в непосредственной близи впечатление даже на видавшего виды вояку, гражданские же при виде бегущих на инфо-ярлыках петаватт немедленно начинали нервничать.

– Вот это дура так дура.

Да уж.

Но что там вообще происходит – уже интересно.

– Риоха, почему движение на флагшипе?

– А то они мне докладываются. Тебе интересно, ты у них и спроси.

– Кто его ведёт?

– Вообще говоря – никто, ты ж там всё расчистил, я разрешил им развернуться оверкиль[84]84
  Оверкиль – здесь: манёвр с вращением вокруг продольной оси.


[Закрыть], пусть готовятся себе к отходу, если им вдруг приспичит, нам же легче.

– Ну, ты разрешил – ты им и скажи, чтобы больше двадцатки не забирали, их оверкиль на полманеврового уже залез.

Рауль даже в полной тишине канала слышал, как Риохе неохота снова ввязываться в препирательства с адмиралом.

– Ладно, скажу. Что-то ещё?

– У них лихтер под кормой, пусть найдут себе зрячего навигатора, и не заставляют меня тут трепыхаться в горловине.

Риоха понимающе хмыкнул и отключился.

В рубке у рудовоза уже вовсю шла дискуссия – обсуждали ходовые характеристики флагшипа. В своеобычном ключе.

– Нужно быть полным кретином, чтобы соваться к такой в факельную зону. Она же даже по касательной раскроит тебе прочный корпус и не спросит, как звали.

– Ага, я слышал, такая штука вообще с кормы не прикрыта эмиттерами, там же мёртвая зона километров на тысячу!

– Ты дурак или прикидываешься? А с холодными ходовыми его бери голыми руками, заходи, значит, с тыла, и засаживай по самое не хочу, никто не против.

Рауль хмыкнул себе под нос. Хоть один соображает. Хотя, рассказывали ему разные истории…

– Кабесинья, тебе персональный привет от адмирала, он лично заверил меня, что они видят, цитирую, «каждое корыто в этой дыре» и уж как-нибудь справятся без твоих советов. Не любит он тебя чего-то, а?

Вот уж чего Рауль сейчас не жаждал, так это незамысловатой адмиральской любви.

Ладно, будем поглядывать на эту «дуру», как бы чего не выкинула, а сейчас главное ровненько провести баржу горловиной.

Плавное касание мощности ходового генератора, удельный импульс на 15 секунд, теперь потихонечку, вдоль дальней направляющей…

Рауль так сосредоточился на маневрировании, что снова чуть не пропустил шум, на этот раз в основном канале.

– Внимание, флот только что получил радиант ухода, всем операторам переключиться на обеспечение вывода. Повторяю…

Рауль с тоской пробежал глазами по оперативному полю. Вот ведь не вовремя.

Так, ребятушки, теперь вам самим придётся поработать.

– «Тэ шесть сотен три», принимайте обратно управление, только без самодеятельности, курс я выстроил, как пройдёте канал – вставайте слева у пятнадцатого внешнего дока. Я потом с вами разберусь.

И тут же отключился, не дожидаясь подтверждения, запустил отслеживание, пока оно отрабатывало, успел связаться с дежурными энергетиками, те стояли на ушах, но были готовы, если что, поднять энергонасыщенность в основных узлах.

– Оператор… это, слышь, тут явно какая-то хрень творится.

Да что ж такое-то, Рауль со стоном метнулся обратно в канал к доставучим рудовозам.

На баржу со стороны внешней стенки отчётливо надвигалось знакомое пятно едва заметных голубых огоньков. Вторичный каскад на силовых направляющих.

Факел, тьма вас всех, раздери, откуда здесь факел?!

Рауль в бешенстве обернулся в сторону «Джулиуса Эрингри», но тот уже благополучно закончил свой размашистый оверкиль и сейчас на малых удельных импульсах плавно сдвигался в сторону внешнего пространства, никому ничем не угрожая. Так откуда…

– «Гавайи», немедленно погасите ходовые, повторяю, немедленно погасите ходовые, у вас за кормой рудовоз.

Молчание, видимо, уже ушли в походный режим, доступа к флотским кодам у Рауля, разумеется, не было.

Какого лысого они творят…

Транспондеры!

– Риоха, тут беда, «Гавайи» не видят рудовоз и вот-вот спалят его прямо у меня в горловине.

В ответ раздался забористый поток агрессии, но Рауль не стал дослушивать.

– Попробуй пробиться через флотских, вдолби им, что прямо за «Эрингри» в канале застряла баржа с некондиционными транспондерами. Пусть, тьма их задери, что-нибудь предпримут!

Так. Даже если они сейчас начнут обратное маневрирование, при их массе покоя это ещё секунд двадцать минимум, да погасить ходовые – это долгая история. Плохо, всё плохо, братцы.

Между тем в рубке рудовоза уже начали попытки самостоятельно предпринять меры по уходу – ускориться, а что им ещё могло прийти в голову. Ну нет, так вы просто разобьётесь и все дела.

Не слушая гневные вопли на том конце, Рауль решительно отобрал у них обратно управление. Вы меня потом ещё поблагодарите. Если будет, конечно, кому благодарить.

Потому что если флотские не сообразят предпринять какие-нибудь действительно экстренные меры, то шанс у баржи всего один – прорываться поперёк канала. И тут упавшая мощность направляющих только на руку – не рассчитаны они на такие громадины, а значит, стенку канала всегда можно банально продавить, и чем медленнее и нежнее, тем лучше.

Рудовоз послушно сменил вектор тяги, по касательной врубившись в границу канала.

Завыли сирены, обзорные сектора разом погасли, мучительно пытаясь скомпенсировать яркий фонтан брызнувшего во все стороны черенковского излучения.[85]85
  Черенковское излучение – излучение, испускаемое заряженной частицей, которая движется со скоростью, превышающей скорость распространения света в этой среде. Характерное голубое гало в водных бассейнах вокруг радиоактивных сборок – частное проявление черенковского излучения.


[Закрыть]

Факел флотского крафта, кажется, начал понемногу замедляться, но Раулю уже некогда было его разглядывать, он всматривался сейчас лишь в индикаторы напряжённости внешних полей рудовоза. Они быстро ползли к красной черте, за которой начнётся неминуемое схлопывание.

Ну же!

Нос лихтера с рокотом натянутой басовой струны уже продирался на свободу по ту сторону стенки канала, когда треклятый флотский факел вдруг вспыхнул ярче и уверенно начал набирать ход, будто решив для себя, что рудовоз уже не спасти и больше не отвлекаясь на такую малость как шестнадцать человеческих жизней на борту. И, вполне возможно, имел на то все основания.

Рауль с тоской обернулся на оперативное поле. Флот экстренно уходил и, судя по радианту, это были вовсе не Ворота Танно.

Ладно, парни, сказать спасибо вы мне уже не сможете.

Не нужно быть опытным оператором, чтобы догадаться, каков единственный шанс для экипажа пузатой гражданской лохани, которую вот-вот начнёт потрошить факел флотского крафта. Врубить полный удельный импульс и попытаться успеть пройти горловину до того, как накроет. Пропустив баржу, стенка остановит факел, её для этого и проектировали.

Отличный план. Он обязательно сработает.

И от выхлопа баржи даже в режиме форсажа, в свою очередь, почти никто не пострадает.

Один незначительный выступ, так не вовремя оголённый дежурными энергетиками, борющимися сейчас за стабильность основных силовых конструкций.

Башня внешней диспетчерской, той самой, в которой сейчас была замурована капсула Рауля.

Она, к несчастью, сейчас находилась прямо на оси ходовых злополучного рудовоза.

И даже её можно было бы попытаться сохранить, но это лишние пять секунд на манёвр. У парней столько в запасе не было.

Что ж. Простой выбор, шестнадцать человек или один. Стечение обстоятельств, не более того. Решение было принято мгновенно.

Пока генераторы «Тэ шесть сотен три» выходили на режим форсажа, Рауль успел бросить последний взгляд на Галактику, погасив остальные скины гемисферы. Когда ещё подобное себе позволишь.

Кажется, в то последнее мгновение он ничего не почувствовал.

Квестор[86]86
  Квестор, ликтор и тд. – здесь и далее использованы некоторые гражданские должности Древнего Рима.


[Закрыть] всю первую половину суток нормализованного бортового времени провёл на ногах. Всякий, кто знал квестора лично, мог подтвердить, это заезженное выражение в его случае должно было воспринимать буквально – поскольку гравигенная секция «Принсепса» в этом рейсе не была задействована даже на треть, и стабильность гасителей была надлежащим образом гарантирована, возлежать в капсуле представлялось для квестора попросту чем-то неприличным, ему претило заниматься любыми делами – будь то неотложные переговоры или занятия научными изысканиями – физически не попирая отведённую ему случаем твердь.

Разумеется, собственную каюту квестор покидал нечасто, попусту растрачивать своё и чужое время на досужие перемещения по просторным палубам «Принсепса» было бы непозволительной роскошью, так что большую часть дня он, согласно обыкновению, простоял, заложив руки за спину и вытянувшись в струну, невидящим взглядом скользя по бесконечным схемам доменов[87]87
  Домен – (в биохимии) элемент третичной структуры белка.


[Закрыть] и аллелей[88]88
  Аллели – различные формы одного и того же гена, расположенные в одинаковых участках гомологичных (парных) хромосом, например, разноцветные пятна кошек отвечают областям, где локально доминирует одна из кодоминантных аллелей, отвечающих за различную окраску шерсти.


[Закрыть]. Его мир был там, а не здесь, но он не был бы плоть от плоти наследником великих Магистров Памяти предыдущих поколений, если бы не старался каждую секунду прожить согласно Проскрипциям. А они явно не одобряли прожигание жизни в гибернационных капсулах да биологических коконах.

Помимо этого, согласно тем же Проскрипциям, квестор предпочитал в особо важных случаях личную встречу виртуальному брифингу. А потому стоило в общем канале пройти сообщению о завершении проекции в субсвет, квестор поспешил застегнуть свой палевый китель с тремя изумрудными полосами поперёк рукава на все положенные пуговицы и, акцентированно проморгавшись, покуда зрачки вновь не привыкали к нормальному освещению, вышел в основную галерею, огибавшую пассажирские каюты в направлении главной оси.

Как и всякий современный грузопассажирский крафт, «Принсепс» мог позволить себе достаточно большие отсеки с климатизацией, но в данном случае, учитывая особенности груза, для перевозки которого его проектировали, расходы на обеспечение комфортной жизнедеятельности бодрствующего экипажа составляли такую ничтожную долю нагрузки для гигантских машин, сокрытых в недрах корабля, единственное назначение которых состояло в поддержании устойчивого эко-режима внутри прочного корпуса, что экономить на удобствах не было никакого смысла.

Проектировщики щедро поместили повсюду в общих отсеках крафта живые пальмы с аппаратами капельного орошения, системы освещения полного спектра, не говоря уже о банальных травалаторах вдоль широких галерей. Никакой другой класс крафтов не мог себе позволить подобной роскоши, и наверное, попади сюда какой-нибудь вояка, его, привыкшего к стеснённости и расчётливому минимализму обстановки боевых крафтов и космических стационаров, подобное расточительство могло бы, пожалуй, привести в бешенство, тем более что большую часть времени пленэр попросту пустовал.

На счастье, воякам тут, в царстве больничной чистоты и лабораторной стерильности, делать было нечего. Хотя, если задуматься, особый юмор состоял в том, что формально каждый из них когда-то лично побывал на борту «Принсепса» или пяти его систершипов[89]89
  Систершип – корабль аналогичной серии.


[Закрыть], мигрирующих сейчас по Галактике, вот только воспоминания об этом у них сохраниться не могли физически.

Квестор усмехнулся про себя, широко шагая на скользнувшую вперёд ленту травалатора, но тут же вернул своему лицу приличествующую строгость. Проскрипции недвусмысленно порицали и прямо запрещали испытывать по отношению к другим людям чувство превосходства. Тот факт, что ты квестор, а они – твоя паства, не значит, что ты над ними или они ниже тебя. Но и испытывать неловкость от окружающей его роскоши квестор не собирался, та была органична и оправдана.

Он тот, кто он есть, на своём посту, исполняет свой долг перед человечеством, в чём-то ему просто повезло, но в остальном – квесторов, рукоположенных Коллоквиумом в ранг Магистра Памяти, в Галактике не насчитывалось и полусотни, они были элитой элиты, даже флотских полных пятизвёздных адмиралов было на дюжину больше, при этом от квесторов зависело порой куда более важное, чем от самих Воинов – если те пытались человечество направлять, то квесторы его, человечество, по сути лепили, подобно коллективному скульптору, из ничего, из глины, из Проскрипций, из архивов Памяти.

И сейчас квестора беспокоила лишь та эффективность, с которой он исполняет собственную работу.

Строго говоря, сам факт его нахождения на борту «Принсепса» уже был вопиющим недоразумением, срывающим все планы, и с каждой минутой урон всё возрастал. Сколько ни пытайся изображать занятость, вдали от банка Памяти квестор почти беспомощен, любой его коммит почти наверняка устареет по прибытии на Эру, каскадные конфликты расползутся по аллелям подобно двухцепочечному разрыву[90]90
  Двухцепочечный разрыв – полный разрыв двойной молекулы ДНК, при котором её полноценное восстановление полимеразами становится затруднено или невозможно.


[Закрыть] от случайного гамма-кванта, разбираться со всем этим зоопарком впоследствии было совершенно бессмысленно, разве что квестор обнаружит в процессе что-нибудь невероятно значимое.

Например, развяжет Великий конфликт Аш-Семнадцать, над загадкой которого бились все пять предшествующих поколений Магистров, и пока безрезультатно.

Квестор вздохнул. Если бы.

Пока же он разгребал потихоньку технический долг, всякие недописанные каталоги, архивы комментариев, шаблонизаторы для ещё только запланированных на будущее цепочек, в общем, вся та мелочь, что обычно доставалась ликторам из числа докторантов второй стадии. Нужная, важная, полезная работа.

Квестор в ярости скрипнул зубами. Можно сколько угодно себя уговаривать, что всё именно так.

А вот и лифт, ведущий в рубку, квестор нервно махнул раскрытой ладонью, без единого слова проходя в послушно раскрывшиеся створки – на всех подконтрольных Магистрату крафтах и стационарах у него был высший допуск, капитану «Принсепса» это не нравилось, но его мнение в таких вопросах не учитывалось.

Лифт без малейшего перепада в гравитационном градиенте скользнул вниз, пиликая по пути какую-то необязательно-успокаивающую мелодию. Квестор не очень любил музыку, его мозги были настроены на восприятие несколько иных законов гармонии, квантовых, подобно всему в микромире. Музыка же воспринималась им как нечто излишне продолжительно-непрерывное, вязкое и слащавое. Наконец, лифт добрался до места – в самом подбрюшье рыбообразного корпуса крафта, у основания южного киля.

Рубка была обставлена так же витиевато, как и весь остальной крафт. Обычно это был довольно тесный отсек, где только и хватало места для строенного кокона капитана, дежурного навигатора и энергетика, остальное пространство занимали дублирующие системы коммуникации. На «Принсепсе» же, с его гипертрофированной энерговооружённостью, вместо полноценных капсул были размещены лёгкие ложементы био-коконов, больше похожие на пассажирские, чем на боевые. Повсюду были развешаны виртпроекторы, дежурная смена вообще, как в реликтовых видеофильмах о космосе, предпочитала проводить время на ногах. Капитан тоже был на месте, проверяя какие-то показатели на боковых визуализациях. Славно.

– Капитан?

Квестор постарался придать своему голосу необходимую убедительность. Флотские, только сейчас обратив на него внимание, дружно закатили глаза. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы прийти к досужей мысли, что квестор с самого начала рейса числился тут по части писаных заноз в заднице.

– Магистр?

Капитан в точности воспроизвёл интонацию гостя. Издевается. Квестор даже бровью не повёл, хотя внутри и вскипел.